Cultivate: Slow Life on a Monster-Infested Mountain

Лю Цингэ был раздражен и разочарован. К сожалению, эти чувства были ему слишком хорошо знакомы. Некоторые из его самых ранних воспоминаний были связаны с разочарованием или же раздражением. Но он всегда старался изо всех сил подавлять их, использовал как топливо для того, чтобы стать лучше. Сильнее. Быстрее. Острее. Точнее. В какой-то степени, он был во многом обязан своим мастерством воина постоянному раздражению, которое вызывал в нем Шэнь Цинцю. Неспособность защитить орден от этой гадюки или даже хотя бы нанести ему увечье за все подлые нападки создавала много топлива для самосовершенствования. Очень много топлива. Сегодняшний день не стал исключением. Лю Цингэ планировал удалиться в затвор, чтобы улучшить свой уровень заклинательства, но орден был слишком встревожен из-за очередной драмы, которую устроил Шэнь Цинцю. Сначала глава пика Цинцзин упал в обморок из-за внезапной лихорадки. Затем, когда он очнулся, то принялся с боем прорываться из постели мимо встревоженных Юэ Цинъюаня и Му Цинфана, которым в итоге пришлось физически сдерживать разъяренного главу пика, пока тот наконец не успокоился. Лю Цингэ позже слышал, что Шэнь Цинцю был вне себя от ярости и не скрывал этого за холодными или жеманными взглядами и своим веером, как обычно (“Обычно”, то есть перед кем угодно, кроме Лю Цингэ. Между ними двумя всегда была неутихающая вражда*). Когда Шэнь Цинцю наконец удосужился объясниться перед оставшимися двумя, он заявил, что кто-то попытался воспользоваться его временной слабостью и вселиться в его тело. После чего глава пика потребовал отпустить его и позволить пуститься в погоню. Только неохотное признание в том, что он не знал, где искать этого незваного гостя, заставило его согласиться на осмотр Му Цинфана, который выяснил, что его шисюн пережил малое искажение ци, скорее всего, спровоцированное нападением. Это, разумеется, было тревожным известием по ряду причин. Всевозможные защитные заклинания и обереги вокруг хребта Цанцюн должны были не допустить подобного (что, как думал Лю Цингэ, было прямым доказательством того, что этого не было). Но если допустить, что произошедшее было правдой, то тот факт, что нападению подвергся глава пика, вызывал беспокойство. Неужели другие тоже были атакованы, но более успешно? Стараясь не рисковать, Юэ Цинъюань временно запретил удаляться в затвор, даже заставил вернуться тех глав пиков, что уже занимались совершенствованием в пещерах хребта, если только их состояние не было сочтено слишком деликатным, чтобы их тревожить. Это означало, что планы Лю Цингэ на затвор были сорваны, а его планы на совершенствование теперь зависели от капризов Шэнь Цинцю и результатов расследования. Такой переполох из-за чего-то, чего, скорее всего, никогда не происходило, и оттого не было никакой возможности сказать, миновала ли опасность! Это могло было быть только коварным планом Шэнь Цинцю – Лю Цингэ упомянул о предстоящем затворе на прошлом собрании глав пиков. Так что он был в ярости. Так как Лю Цингэ не позволялось вызвать Шэнь Цинцю на поединок (он спрашивал. Глава ордена отказал), то он потребовал разрешения отправится на очердную охоту на монстров. На то, чтобы убедить Юэ Цинъюаня позволить ему покинуть хребет во время “тревожной ситуации”, ушло отвратительное количество времени, но в конце концов Лю Цингэ заявил, что если ему не разрешают уйти в затвор, не разрешают сразиться с Шэнь Цинцю и даже не разрешают отправиться на охоту, то он должен найти какой-то иной способ выплеснуть свое разочарование и потренироваться. И что, в таком случае, он хотел бы обсудить с главой пика планы на турнир, в котором примут участие все члены ордена, и который продлится до тех пор, пока Лю Цингэ не будет удовлетворен своим личным совершенствованием. Юэ Цинъюань пожелал ему удачной охоты. В конце концов, Лю Цингэ оказался неожиданно доволен сменой планов. В этот раз глава ордена не назначил ему срок для возвращения, так что он мог отправиться так далеко, как ему заблагорассудится, и Лю Цингэ был полон решимости воспользоваться такой неожиданной роскошью. С него взяли строгое обещание, что он будет регулярно отправлять сообщения в Цанцюн и не отправится в затвор где-нибудь еще из опасений, что подмена произойдет вдали от относительной безопасности ордена. Учитывая все обстоятельства, это было относительно разумной предосторожностью. Прежде, чем удовлетворенный Лю Цингэ смог отправиться собирать вещи, Юэ Цинъюань попросил его по дороге на охоту заняться серией убийств в соседнем городе Шуанху. Согласно полученной орденом информации, у всех жертв – молодых и красивых женщин, – была тщательно удалена кожа, что заставило местных жителей прозвать убийцу Демоном-Кожеделом, хотя не было никаких доказательств того, что это был именно демон. Одного только предположения, что это может оказаться что-то, с чем он сможет свободно сразиться, было достаточно, чтобы Лю Цингэ согласился без промедлений. Был ли это демон, призрак, монстр, или особенно невменяемый человек было не слишком для него важным. Если противник был достаточно опытным или сильным, то каждый из вариантов вел к потенциально интересным поединкам. Конечно, лучше всего, если это окажется монстр, потому что в таких случаях ему не нужно было оправдывать свои решения, если никто другой не пострадал (и желательно, чтобы он не причинил слишком большого материального ущерба в процессе. Выражение лица Юэ Цинъюаня было почти что страдальческим каждый раз, когда он предлагал компенсации за сопутствующий ущерб. Но беспокойство о подобных вещах не входило в обязанности Лю Цингэ. Его обязанностью было уничтожение противника – и он был в этом очень, очень хорош). После монстров призраки или демоны были бы следующими наиболее приемлемыми противниками, даже если так или иначе могло привести к проблемам. Человек был бы наименее желанным вариантом, потому что вещи становились гораздо сложнее, когда в них вмешивались люди. Но если деликатность это то, чего хотел Юэ Циньюань, то он бы послал разобраться с проблемой другого главу пика. Так что во всем, что случилось дальше, Лю Цингэ винил главу ордена.

***

Лю Цингэ большую часть жизни игнорировал жадные взгляды людей. Теперь, чаще всего, его опасная репутация и недружелюбное отношение избавляли его от подобного непрошенное внимание, хотя для этого потребовалось много битв. Он не винил свою сестру за то, что та предпочла последовать примеру матери и носить вуаль – некоторым людям было недостаточно просто восхищаться издалека. Если честно, теперь он почти не замечал подобного. Но третья наложница Старого господина Чэна, Де-эр, смотрела на Лю Цингэ с голодом в глазах – и это не было похоже на обычное желание. Это был первый знак того, что что-то было не так. Вторым было то, что она моментально спрятала этот голод за мягким и покладистым обликом и с помощью лести добилось того, чтобы Старый господин Чэн позволил ей проводить Лю Цингэ до его комнаты в одиночестве, даже без сопровождения слуг. Третьим знаком стала ее попытка накинуть на него вервие бессмертных когда он опустил глаза, чтобы открыть дверь комнаты. К ее сожалению, он был не только настороже, но и к тому же сильно выше ее уровня, что в совершенствовании, что в боевых искусствах. Даже то, что она, как и думали местные, оказалась демоном, не сильно ей помогло. Битва, которая за этим последовала, должна была быть быстрой и четкой, но вопли демоницы и ее попытки бежать тут привлекли внимание других обитателей дома. Их присутствие заставило Лю Цингэ придержать атаки, чтобы не ранить случайных свидетелей. “Де-эр” тут же бросилась к Старому мастеру Чэну, разрыдалась и заявила, что Лю Цингэ пытался ее поцеловать. Влюбленный старик был слишком слеп и глух, чтобы заметить отвращение, с которым Лю Цингэ отшатнулся после этих слов. Не то чтобы Старый мастер Чэн вообще мог прислушаться к его словам, потому что как только Лю Цингэ открывал рот то Де-эр тут же начинала громко вопить. Он чувствовал, что готов взорваться. Помня об образе ордена в глазах людей, Лю Цингэ старательно просчитал свои варианты, прежде чем действовать. Люди часто утверждали, что он действовал, не подумав. Но это не было правдой. Он всегда думал. Лю Цингэ прекрасно понимал, что ситуация была деликатная, и что Старый мастер Чэн был весьма влиятелен – не в смысле, имевшем значение для Лю Цингэ, но Юэ Цинъюань, скорее всего, потратит несколько часов на терпеливые разговоры со стариком, прежде чем начать разбираться со всем произошедшим. Так что Лю Цингэ тянул время, терпеливо выжидая, когда старик перестанет разрываться между криками на него и утешением наложницы, чтобы сообщить свою часть истории. Прошло почти десять минут, прежде чем ситуация начала успокаиваться. После чего он еще раз атаковал Де-эр, прервав ее попытку надавить на жалость окружающих и заставив ее ловкий уворот от его меча стать прямым доказательством того, что с Де-эр что-то не так. Судя по вздохам ужаса, послышавшимся от слуг, и защитным стойкам стражников, это сработало. Сработало на всех, кроме Старого мастера Чэна. В этот раз Лю Цингэ удалось быстро ее одолеть, потому что ее движения ограничивала окружавшая их толпа. Возможно, она хотела сохранить некоторую степень правдоподобия, не прибегая ко всем своим уловкам, или же она и в прям была слаба, но для Лю Цингэ все это значило одно и тоже. Почти впавший в истерику старик опять начал угрожать ему, настаивая на немедленном освобождении своей драгоценной наложницы в таких суровых выражениях, что Лю Цингэ решил полностью игнорировать его как человека слишком глупого, чтобы тратить на того время и энергию. Он холодно пренебрег его статусом как хозяина дома, чтобы использовать свою собственную власть главы пика ордена, призванного разобраться с убийствами. Лю Цингэ приказал стражникам сдерживать шипящую и плюющуюся наложницу до тех пор, пока он не сможет послать сообщение на хребет Цанцюн, чтобы кто-то другой разобрался с этим беспорядком. Он, как от него и требовалось, нашел и одолел Демона-Кожедела. Теперь была чья-то еще очередь. Только когда они связали демоницу и Лю Цингэ недел на ее запястья Оковы Удержания Демонов** – которые тут же начали светиться, неопровержимо доказывая, что “Де-эр” этим самым демоно была, – он оглянулся на старика, который плакал, стоя на коленях рядом с наложницей. Демоница разрывалась между попытками продолжить представление, ласково обращаясь к мужчине рядом с ней, и яростными взглядами в сторону Лю Цинге, которые, честно говоря, были сравнимы с его собственным еле сдерживаемым гневом. Какая напрасная трата его времени. Даже драка оказалась неинтересной, о каком-то удовлетворении речи даже не шло. К тому же, ему пришлось сдерживаться, чтобы предотвратить материальный ущерб, а затем столкнуться с большим количеством шума и ругани со стороны старого идиота. Дурак продолжал кричать “Де-эр” в мелодраматическом причитании слезливого подростка с разбитым сердцем, в то время как наложница взывала к нему фальшивым плачущим голоском, умоляя отпустить ее. В тот момент, когда тот приказал слугам принести инструменты и сломать Оковы Удержания Демонов, Лю Цингэ окончательно потерял терпение. Он схватил Старого мастера Чэна за воротник и встряхнул в надежде привести в чувства. – Если вы снимете эти оковы, то я вернусь и сломаю вам по кости за каждого убитого ей человека, начиная с женщин, погибших в вашем собственном доме. Мне плевать, кто вы такой и чей вы родственник. Я лично позабочусь о том, чтобы все дальнейшие смерти от рук этого демона были на вашей совести. Последовало еще больше ругани и даже приказы вышвырнуть его вон, но Лю Цингэ перестал обращать на внимание, покинув поместье по собственному желанию. У ворот он повернулся к слугам. – Вы все погибнете из-за своего хозяина-идиота. Вам лучше объединиться с орденом. Он не угрожал им – в этом не было необходимости. Когда они кивали, в их глазах было что-то, говорившее о том, что они увидели или услышали достаточно, чтобы согласиться с его оценкой ситуации. Возможно, их подозрения зародились задолго до его появления в особняке – они, в отличие от своего хозяина, не производили впечатление глупцов или слепцов. Перед тем, как уйти, он расспросил слуг, и те рассказали ему достаточно, чтобы он смог понять, что именно делала “Кожедел”. Он предупредил их, что демоница, скорее всего, использовала кожу своих предыдущих жертв, поэтому они должны быть очень осторожны и не не должны позволить своему хозяину освободить ее. Даже если он и считал ее слабой, она все еще была очень опасна для обычного человека. Предупредив их, Лю Цингэ, вместо того, чтобы вернуться в орден, направился в гостиницу. Будет лучше, если он останется в городе на случай, если возникнут вопросы. Он рассчитывал остаться в Шуанху до утра, пока кто-то еще из одена не прибудет разобраться с демоном (и успокоить Старого мастера Чэна), и тогда уже отправиться на встречу настоящим испытаниям. Он не ожидал, что несколько часов спустя к нему ворвется бледный и трясущийся слуга из поместья Чэн чтобы сообщить, что Старый мастер Чэн был убить Де-эр, а той удалось сбежать.

***

На протяжении следующего месяца Лю Цингэ старательно выслеживал Кожедела. След силы, оставленный Оковами Удержания Демонов, был единственным, что позволяло ему следовать за ней, хотя он не смог приблизиться ни на шаг, только увидеть вдали ее отблеск, прежде чем она снова ускользала. Похоже, демоница тратила все свое время на обучение искусству побега. К счастью, этого все равно было недостаточно, чтобы освободиться от оков. Его единственным утешением было то, что у демоницы больше не было причин убивать людей, так как она не могла использовать их в качестве маскировки. Это, а осознание того, что на этот раз, когда он ее догонит, то у него не будет причинбыть вежливым, и он получит бой, которого хотел. Из-за своей погони Лю Цингэ мог только время от времени посылать отчеты Юэ Цинъюаню, но не мог получать ответные письма. Так что он не слышал о нападениях монстров, терроризировавших регион месяц назад, до тех пор, пока не прибыл в деревню Таорен. Список долгов Кожедела все рос. Если бы Лю Цингэ не выслеживал ее, то мог бы расследовать это дело! Осада, длившаяся три ночи в разных местах в одно и то же время! Он решил, что обязательно займется этим, как только освободится. Он несколько смягчился, узнав, что неподалеку находится гора, кишащая монстрами, которую местные жители не только стараются избегают, но и им фактически запрещено ее посещать. Лю Цингэ потерял след Кожедела как раз этой области, так что она, по его предположению, она могла бы спрятаться там. Поэтому, после того, как он пополнил припасы, он попытался на мече долететь до вершины горы, чтобы оттуда начать поиски. Неожиданно над горой обнаружился барьер, ограничивающий полет, похожий на тот, что окружал хребет Цанцюн. Если Лю Цингэ хотел исследовать гору Таорен в поисках Кожедела, то ему придется спуститься с Чэнлуаня и войти через определенный барьером вход. Он опустился у единственной дороги на гору, ненадолго задержался, чтобы осмотреть деревянный пайфан с резьбой, изображающей человека, побеждающего толпу монстров, и с улыбкой прошел под ним. Он чувствовал, что, даже если Кожедела здесь не окажется, он прибыл в интересное место

***

Быстро стало очевидно, что запрет жителей деревни на посещение горы был основан не только на суевериях, но и на реальной опасности или, по крайней мере, на справедливых опасениях. Природная ци горы текла странно. Это было место необычной силы, но она была искривлена ненормальным образом, словно чтобы избежать неестественных возмущений, подобно тому, как вода обтекает невидимые загрязненные камни. Черные пятна, покрывавшие деревья, очевидно, погубили некоторые из них. Лю Цингэ тихо взбирался по тропе, стараясь не сворачивать с нее до тех пор, пока не услышит признаков чего-то интересного за ее пределами. Меридианы Кожедела были повреждены еще до их столкновения, а затем он заключил ее в Оковы Удержания Демонов. Хотя она все еще обладала сверхъестественным мастерством увертливости, она не смогла бы не оставить следов, поэтому она должны была придерживаться тропы, где можно было оставить их меньше всего. Он преодолел примерно половину пути до вершины горы, прежде чем заметил кого-то кроме птиц, мелких млекопитающих или редких оленей и коз. Подняв голову, он, насколько мог, сориентировался и определил, что они находятся немного впереди него, выше по склону. Двигаясь быстро и бесшумно, он поспешил вперед, пока не почувствовал какое-то крупное четвероногое животное, тихо передвигавшееся вокруг, и двуногое существо, которое, вероятно, было человеком. Отпечаток ци человека был сильнее, чем у Кожедела, и его дыхание и движения были более непринужденными, чем свойственно беглецам. Прежде чем Лю Цингэ мог решить, как подступиться к тем, кого принял за заклинателя и его духовного зверя, он внезапно услышал какую-то возню. Раздался сухой скрежет обваливающейся земли, камни и грязь дрогнули под весом несчастного, который вскрикнув, увал вместе с ними. В мгновение ока стройная фигура в странных синих одеждах скатилась по склону недалеко от того места, где он стоял, потеряла по дороге оружие и, наконец, остановилась у его ног. Быстрого взгляда хватило, чтобы подтвердить, что на человеке не было Оков Удержания Демонов – чего Кожедел не смогла бы скрыть простой сменой одежды, – так что Лю Цингэ снизил уровень угрозы до "достаточно низкий, чтобы отвести глаза”. – Не двигайся. – Приказал он и выхватил меч. Как только он убедится, что они в безопасности, то убедится, что незнакомец не получил серьезных травм. Человек поднял голову, отплевываясь и пытаясь смахнуть с лица волосы и лесной мусор, и издал тихий вздох удивления. – Тао Ин?! – Спросил молодой мужчина, затаив дыхание. Из любопытства Лю Цингэ против воли отвел взгляд от того места, откуда упал человек, и приготовился бросить на того уничтожающий взгляд. Он запнулся, увидев пару глаз, сияющих, словно звезды. Незнакомец уставился на него, все еще вцепившись пальцами в свои волосы длиной до плеч, как будто он застыл, заправляя их за ухо. – …что? – Спросил Лю Цингэ, ошеломленный энтузиазмом собеседника и очень тревожным ощущением, что он знает этого человека. Последнюю мысль он пока отложил. – Ты персиковое дерево? – Вид человека был чем-то средним между смущением и возбуждением. Он поднялся на ноги, проигнорировав приказ Лю Цингэ оставаться на месте. – Нет, – коротко ответил тот, отворачиваясь, чтобы снова обратить свое внимание на уступ, за которым все еще ощущалось присутствие духовного зверя. Он сделал это недостаточно быстро, чтобы пропустить, как изменилось выражение лица собеседника. Лю Цингэ с самого начала почему-то не нравилось то, что ему пришлось это отрицать – каким бы абсурдным ни было чувство вины из-за того, что он не был деревом, – но теперь он чувствовал себя неуютно, как будто разбил мечты этого молодого человека. – Ох, да, разумеется… – Пробормотал незнакомец себе под нос. В его голосе послышалось тихое огорчение. К счастью для них обоих, шанс для смены темы тут же появился. На них выпрыгнул огромный золотой боров. Размером с быка, он двигался почти так же грациозно, как олень, и был достаточно мощным, чтобы спуститься по несколькими легкими прыжками по валунам и земляным насыпям, не запутавшись и не споткнувшись на довольно крутом склоне. Лю Цингэ оттолкнул юношу свободной рукой к противоположной стороне тропы, а затем бросился вперед, чтобы сразиться с духовным зверем. Боров оказался гораздо более вдохновляющим противником, чем Кожедел. Он был необычайно грациозен и настороже. После всего лишь двух обменов ударами стало ясно, что боров был сильным существом. – О! – голос юноши звучал так, будто тот только что что-то осознал, – Это же Золотой Вепрь-Генерал! Потрясающе! Воистину превосходно! Как же я могу сразу не разглядеть, какой чести удостоился? Это моя вина, что я был так слеп! Господин Заклинатель, нам лучше помириться Господином Вепрем! Золотые Вепри-Генералы сильные и прекрасные защитники леса! Должно быть, я огорчил это великолепное существо тем, что встал между ним и духовным растением, которое оно верно взращивало! Моя ошибка, Господин Вепрь! Пожалуйста, будьте великодушны и простите нас обоих. Вот, я предлагаю вам булочку с мясом в качестве доказательства своей искренность! Пожалуйста, позвольте мне сохранить лицо и примите этот скромный дар. Пока юноша представлял свою цветастую речь, Лю Цингэ и вепрь продолжали обмен ударами. Зверь был таким же быстрым и сильным как и сам Лю Цингэ, и легко вошел бы в десятку лучших противников, с которыми тот сталкивался за последние несколько лет. Возможно, даже за всю жизнь. Это было великолепно. Но, несмотря на волнующую опасность, которую представлял собой духовный зверь, Лю Цинге все же улучил момент, чтобы недоверчиво посмотреть на юношу в ответ на чрезмерную похвалу в адрес зверя. Юноша тем временем демонстративно разворачивал бумагу, которой была обернута большая мясная булочка, и раскладывал ее на большом камне, изображая человека, готовящего банкет для почетного гостя. Их взгляды встретились, и молодой человек игриво подмигнул ему и слегка изогнул губы, что на поверку оказалось лукавой улыбкой. Заговорщической. Странно отвлекающей. Даже, в каком-то смысле, по-настоящему тревожащей. Несколько сбитый с толку, Лю Цингэ почувствовал необъяснимое желание последовать совету молодого человека, поэтому он отступил. Поступок, который заставил бы любого, кто его знал, разинуть рот от удивления, но сам Лю Цингэ едва ли обратил на это внимание. Он просто чувствовал, что был обязан увидеть, что же произойдет дальше. Вепрь не был готов поступить также. Как бы Лю Цингэ ни был растерян, он успел уклониться от следующей атаки, и острые клыки зверя рассекли воздух там, где он только что стоял. К счастью, в этом ударе не было смертельного умысла, что, возможно, и избавило Лю Цингэ от унизительного ранения. Казалось, что на самом деле не только Лю Цинге решил последовать предложению молодого человека – кабан просто хотел, так сказать, оставить за собой "последнее слово". Довольный тем, что он добился своего, вепрь размером с быка тоже отступил и подозрительно обошел вокруг них, словно проверяя, не пытаются ли они обманом заставить его ослабить бдительность. – Господин Заклинатель, идите сюда – медленно отступите и позвольте доброму Господину Вепрю увидеть нашу искренность, – сказал молодой человек, подзывая его легкой улыбкой и движением руки. Чувствуя, будто он попал в какой-то мир грез, Лю Цингэ нехотя опустил Чэнлуань и сделал шаг назад, предоставив вепрю свободное пространство, хотя так и не опустил меч. Незнакомец мягко потянул его дальше по тропе за рукав и понизил голос. – Золотые Вепри-Генералы действительно хорошие защитники леса… А также, если их уровень совершенства достаточно высок, чтобы они начали обладать человеческим интеллектом, очень падки на лесть. Этот казался достаточно силен, чтобы попытаться… Лю Цингэ слабо хмыкнул, признавая вполне обоснованную оценку ситуации. Интеллекта вепря, должно быть, действительно был высок, иначе почему бы тот решил отступить в самый разгар боя? Обычные звери так не поступают без веской причины. Вместе они наблюдали за тем, как духовный зверь подошел к мясной булочке, которую странный юноша разложил на камне. Золотой вепрь тщательно обнюхал ее, после чего моментально проглотил. Пока вепрь ел, он довольно высокомерно смотрел в их сторону, как бы намекая, что даже если булочка окажется отравлена, то он все равно сможет без труда расправиться с ними. Юноша встретил встретил этот взгляд с абсолютным спокойствием. Лю Цингэ просто уставился в ответ, слишком пораженный происходящим, чтобы возмутиться поведением существа. Большие, покрытые пушистой щетиной уши зверя то и дело подергивались, пока он выискивал подвох. Когда ничего подобного так и не произошло, он, казалось, принял решение: хмыкнул про себя и подошел поближе, остановившись примерно в футе от меча. Вся агрессия словно покинула его тело. Теперь он смотрел на юношу с пылом дружелюбной собаки. – А? Еще булочку, Господин Вепрь? Хорошо. Но это последняя, больше у меня нет. Пожалуйста, берите ее осторожно. – Сказал юноша, радостно доставая из рукава еще одну мясную булочку, разворачивая ее и предлагая невероятно большому и очевидно опасному зверю. – Если ты хочешь оставить при себе пальцы… – Неуверенно начал Лю Цингэ Но, к его удивлению, золотой вепрь наклонился и бережно потянул за один конец булочки чтобы взять ее, а затем слегка подбросил в воздух и проглотил целиком, радостно похрюкивая себе под нос, словно домашний пузатый поросенок. Вепрь некоторое время пофыркивал, пока юноша что-то напевал ему, поглаживая по голове и восхваляя его красоту и ум, в то время как зверь радовался вниманию. Лю Цинге чувствовал, будто его сознание отделилось от тела, поскольку наблюдение, которого он избегал, больше было нельзя игнорировать. Это также было самой сюрреалистической частью происходящего. Юноша выглядел – и даже звучал, – как его заклятый враг по ордену, Шэнь Цинцю. Конечно, он был на несколько дюймов ниже, на несколько лет моложе и, судя по его поступкам, гораздо добрее, но это сходство поразило Лю Цингэ с того момента, как юноша поднял голову и уставился на него сияющими зелеными глазами, тоже приняв его за кого-то другого. Нет, он принял Лю Цингэ за дерево, и это обстоятельство все еще совершенно сбивало с толку, но все равно блекло на фоне ошеломляющего видения простодушного молодого Шэнь Цинцю, смотрящего на него снизу вверх, подобно застенчивому юнцу. Этот факт настолько не соответствовал его картине мира, что до сих пор он был вынужден игнорировать его. – Ах! Где же мои манеры? – Неловко рассмеялся юноша, – Я Шэнь Юань. Спасибо вам большое за вашу помощь! Как я могу обращаться к Господину Заклинателю? И поднял на него дружелюбные глаза, в которых не было теней. – …Не нужно. – Медленно произнес Лю Цингэ. Так он все таки был “Шэнь”. Они должны быть близкими родственниками, чтобы сходство было таким сильным. – А? – Переспросил юноша, выглядя смущенным и, возможно, слегка разочарованным. – “Господин”... Лишнее. Меня зовут Лю… – Он замер. – …Да? – с любопытством и вниманием спросил молодой человек, пока огромный вепрь обнюхивал его одежду, требуя то ли еще еды, то ли внимания, то ли того и другого сразу. – …Лю Фэн, – сказал в итоге Лю Цингэ. Это вполне мог оказаться родственник Шэнь Цинцю, и он предпочел бы избежать ненужных осложнений, если вдруг выяснится, что Шэнь Цинцю ругался на него его перед младшим или двоюродным братом. – А. – Улыбнулся Шэнь Юань, – Тогда, Лю-гэгэ? Лю Цинге невольно вздрогнул от неожиданного обращения. Только беспризорники, с которыми он сталкивался во время своих редких появлений в городах и деревнях во время охоты, называли его “гэгэ”. Он не привык к такому. Возможно, ему следовало бы согласиться на “господина” – это, по крайней мере, звучало более формально. А с родственником Шэнь Цинцю, вероятно, было бы лучше вести себя формально. – Да. – Неожиданно для самого себя ответил Лю Цингэ. Шэнь Юань ясно улыбнулся ему. – Замечательно! Лю-гэгэ, ты можешь называть меня так, как тебе удобно. Ты прибыл издалека? Ты заблудился? Я полагаю, ты не из деревни, тебе известна репутация горы? Прежде чем Лю Цингэ смог ответить хотя бы на один из вопросов, Шэнь Юань внезапно вздрогнул и, нахмурив брови, уставился на деревья. – Вообще-то, мне нужно спешить домой.… Тебе следует либо вернуться в деревню, либо принять мое приглашение и переночевать у меня. Скоро стемнеет. – Я заклинатель. – Напомнил ему Лю Цингэ, стараясь мягко указать на свои способности. Юноша покачал головой, указал подбородком на дорогу, и они вернулись на нее. Рассеянно потрепав золотого вепря по голове, словно дружелюбного соседского пса, Шэнь Юань пересек тропу и направился к склону, с которого свалился. Он начал рыться в кустах, вероятно, в поисках оружия, которое обронил. Не отрываясь от своего занятие, Шэнь Юань сказал: – Сегодня вечером должно быть еще одно нападение монстров. Учитывая то, как ты сегодня сражался с Господином Генералом, ты, вероятно, сможешь за себя постоять, но здесь десятки монстров, и лучше не рисковать без необходимости. А! Нашел! Прежде чем встать и отряхнуться, Шэнь Юань радостно прицепил к поясу довольно тусклый на вид серп. По краю серпа виднелись полоски блестящего металла, что говорило о недавней, хотя и неумелой попытке заточить лезвие, но это был дешевый инструмент, за которым плохо ухаживали. Едва ли сойдет за оружие. Хорошо, что Лю Цингэ оказался рядом. Потому что, если бы молодой человек не додумался до тактики победы над золотым вепрем с помощью лести и мясных булочек, серп мало чем ему бы помог. Если, конечно, за скромными манерами Шэнь Юаня не скрывались разрушительные боевые или магические способности. Честно говоря, сейчас он был готов поверить во что угодно. Было бы неплохо узнать больше. – Я пойду с тобой. Расскажи мне о нападениях монстров. – Твердо сказал Лю Цингэ искоса поглядев на кабана, прежде чем они оба последовали за Шэнь Юанем вверх по горной тропе.