Бри Лейт. Последний ритуал

      Мокрая одежда заставляет дрожать от холода. Зуб на зуб не попадает. В глазах по-прежнему размытая пелена, что мешает разглядеть хоть какие-то черты лица рядом стоящего человека. В голове боль, но мысли кое-как могут обработать последние сказанные незнакомцем слова:       «Не переживай, галлюцинации затмят боль на время, но если в течение тридцати минут тебе не дать противоядие, твой организм отравится…»       Что ж, «меня отравили» — пока что единственная мысль, которую смог осознать затуманенный мозг. И от этого легче не стало.       — Я хочу знать, — начал говорить человек, чем заставил Гермиону зажмуриться от сильнейшей боли в висках. Незнакомец говорил обычным тоном, но казалось, что децибелы его голоса просто зашкаливали в ушах Грейнджер. — Каким образом ты смогла обойти древний контракт на крови и стать вторым хранителем?       Она захныкала от боли, задрожала, как загнанный заяц, и, умываясь слезами, начала рвано говорить:       — Я-я н-нич-чего… не делала, — говорила тихо, заикаясь, и постоянно моргала, чтобы сбросить слезы и хоть что-нибудь увидеть. Но даже без них образ перед глазами был размыт настолько, будто её зрение упало на пятьдесят процентов.       — Не может быть… — зашипел он и, схватив её за подбородок, долбанул головой о стенку, на которую она опиралась сидя.       Грейнджер вскрикнула: мозги и так трещали, а теперь её боль усилилась в два раза. Такое чувство, будто он проломил ей череп.       Человек поднялся и отошел от неё, а она прикрыла глаза и постаралась унять дрожь. Хотелось бы и боль в голове, но состояние только ухудшалось.       — Может, Веритасерум неправильный… — раздраженно пробормотал он. — Повтори еще раз! Как ты стала хранителем?       Хранитель… Перед глазами сформировался свой же образ, словно она смотрела в зеркало. Хранитель древней магии — Гермиона Грейнджер, над головой которой сияет ореол славы, а в руках находится судьбоносный меч, но вдруг целая туча из черных ворон пролетает, сметая всё на своем пути. Гермиона дергается, когда эти вороны летят на неё. Что происходит? Галлюцинации? Слишком реальные, она буквально слышит противное карканье.       — Я-я… н-не з-знаю…       Подошел человек, и она напряглась, её фокус наконец-то настроился, и незнакомец обрел четкость.              Обычный светловолосый парень, но его лицо искажается прямо на глазах: кожа на щеках иссыхает до костей так, что прорывается, и из дыр лезут кровавые черви, на лбу выступают отвратительные наросты, волосы осыпаются, а глаза чудовищно белеют.       — За тобой кто-то стоит? — спросил он, и его челюсть отвисла, будто в ней вовсе не было костей, черви посыпались изо рта вниз на Грейнджер, и она с ужасом закричала, дергаясь на месте.       Собственный крик словно током ударил по ушам, а боль в голове была такая, будто в колокола забили.       Незнакомец закрыл ей рот рукой, но она, зажмурившись, начала дергать головой.       — Тише! — рявкнул он. — Идиотка. Ответь, это Уэллс? Он за тобой стоит, он всё подстроил?       Он медленно убрал ладонь, чтобы она могла говорить. Грейнджер же боялась даже взглянуть на этого монстра. Но всё равно тихо прошептала, вся дрожа:       — Н-нет… Я его н-не знаю. М-мне эт… это н-не нужно…       Парень отошел от неё и поднял голову вверх, запуская пальцы в волосы.       — Твою мать. Это правда… — через мгновение он от злости пнул камешек, и тот, подскакивая, влетел в стену.       — Что ж, раз тебе это не нужно… любой магический контракт может разорвать только смерть, — он подошел ближе и наклонился к ней, взял за щеки и добавил: — Не благодари, — парень похлопал её по лицу и отошел к единственному источнику света, что находился слева впереди от Грейнджер. — Завтра ритуал, на который ты не явишься. Тебя начнут искать, но найдут лишь мертвое тело. А после Бри Лейту снова придется искать кандидатов на роль младшего хранителя, — он потушил свет, и Гермиону объяла абсолютная темнота. — Хотел бы добавить «ничего личного, Грейнджер», но передумал.       Она слышала его шаги до последнего, а потом — смертельная тишина. Боль. Холод и дрожь. Связанные за спиной руки затекли от тугих веревок, а сама спина ныла от соприкосновения с неровной стеной. Гермиона с трудом смогла заставить свое тело двигаться, чтобы хотя бы лечь, прислонив левый висок к мокрой земле.       Гермиона чувствовала, как жар начал охватывать её, как мокрый лоб высох, как боль пульсировала по черепной коробке и как слезы лились из закрытых глаз. Она ничего не могла сделать, температура начала подниматься, страдания усиливаться, а грудь сдавило от внезапного воспоминания, где её целует Рон и как она заверила его, что с ней всё будет хорошо…       — Какой поворот судьбы, Гермиона! — послышался свой же голос из кромешной тьмы. Грейнджер открыла глаза и увидела живое отражение, склоняющееся над ней. — Ты умираешь в темной неизвестности, пока Рон считает, что с тобой всё хорошо и ты в теплой и уютной гостиной старост, — она словно олицетворение остатков сознания. — Твой организм отдает последние силы, чтобы бороться с ядом, но без антидота всё это не имеет никакого смысла. И ты это знаешь, милая, ты умрешь прямо здесь. И тебя никто не найдет.

~ * * * ~

      Нотт отдал свою джинсовку Пэнси, которая немного подмерзла, и посмотрел на часы: прошло девятнадцать минут и сорок пять секунд, а пунктуальная Грейнджер даже на горизонте не появилась.       Может быть, она с кем-то разговорилась?       Нет, на неё не похоже. Теодор забил пальцами ритм по бедру, пока взгляд цеплялся за каждую фигуру вдалеке.       Прошло еще десять минут, во время которых Нотт топтался на одном месте, игнорируя разговоры друзей и мяуканье Сейлема, и лихорадочно бегал взглядом, пока в мыслях заела пластинка со словами «Что-то не так. Что-то не так». Грейнджер не из тех людей, которые могут потерять счет времени, тем более она даже не пила.       Солнце пересекло горизонт и начинало садиться. Тео не выдержал, сорвался с места и пошел искать своего протеже. Он проходил мимо людей, всё выискивая знакомый образ, но никак не мог найти.       — Эй, простите, — Нотт резко остановил пухленькую женщину, одетую в длинные разноцветные лохмотья, на шее которой висели всякие побрякушки: кристаллы, кулоны и амулеты. — Вы не видели девушку с длинными кудрявыми волосами, заплетенными в косу? У нее на голове еще венок такой красивый, — он пальцем обрисовал ореол вокруг своей головы, будто бы это поможет лучше понять.       Теодор только сейчас осознал, что практически все девушки или женщины были с венками на голове и цветами в волосах. И поспешно добавил:       — Её зовут Гермиона Грейнджер.       — Ах, Гермиону? — улыбнулась женщина. — Конечно, я её видела, очень милая девушка и такая умная! Она расспрашивала меня о кристаллах, которые я наполняю энергией луны.       — Так вы видели её?       Женщина пожала плечами.       — Мы разговаривали, кажется, час назад.       — Ясно, спасибо, — Теодор даже не улыбнулся на прощание, просто кивнул и пошел дальше, выискивая следующую «жертву», которую он начнет расспрашивать.       Ведь судя по всему, Грейнджер здесь со многими общалась, нужно лишь поспрашивать, может, кто-то видел её или знает, где она.       Нотт подошел к мужчине, и на свой вопрос услышал примерно то же самое, что сказала женщина. И так человек пять. Тео подходил со словами: «Извините, вы не видели девушку…», а в ответ получал: «Давно общались», «Не видела», «Где-то тут была…»       Это всё начало укреплять нехорошее предчувствие. Не могла же она сама уйти… Они же договорились, а Грейнджер всегда держит слово.       Может, он просто её не видит? Может, она действительно стоит перед глазами, но из-за скопления людей Тео не может её заметить?       Если бы все эти девушки не носили венков…       Только спустя несколько минут на плечо Тео легла чья-то рука, и он резко развернулся.       — Эй, приятель, — к нему подошел мужчина довольно низкого роста с лысиной на голове. — Ты ищешь Гермиону?       — Да! — «Бинго!» — Вы её видели?       — Видел, как она стояла с парнем, а потом они ушли.       Тео нахмурился, не врубаясь вообще, и заморгал, переспрашивая:       — Что за парень?       — Блондинчик такой, в белой рубашке был. Вроде, её парень, раз они обнимались. Он сказал, что она перепила, но всё нормально: он позаботится о ней.       От услышанного рот Теодора медленно раскрылся, а брови удивленно поднялись.       — Обнимались? Перепила? Её парень? — Нотт подошел ближе, поднимая в недоумении руки, словно услышал полнейший бред.       Однако эти слова заставили его вскипеть так, что тело обдало жаром — логическая цепочка в голове начала непроизвольно выстраиваться, чем привела Тео в еще больший шок: правильная до мозга костей Грейнджер выпила до состояния «перепила», пообнималась и ушла с первым встречным?!       Да Нотт скорее побреется налысо, чем поверит, что она это сделала по своей воле.       Кулаки сжались, и тон стал сердитым и низким:       — Какой. Еще. Парень? Я её привел сюда.       — Эй, успокойся, — мужик испугался и вытянул руки перед собой, потому что колючий взгляд Нотта так и обещал вытрясти из него всё до последнего слова.       — Куда они пошли?!       — В-вот в ту сторону, — он указал влево, — к замку.       — В ту?! — обомлел Тео. — Школа в противоположной стороне, — Нотт еле сдерживал себя, чтобы не кричать, а люди-то уже начали оборачиваться.       — Эй, я неместный, так что изв…       Но удержаться на месте Тео не удалось. Он рванул к своим друзьям, бросая:       — Твою мать!       Перебегая все препятствия, охмелевших и танцующих волшебников, Тео подбежал к месту, где лежали слизеринцы, и затараторил:       — Грейнджер пропала. Её кто-то увел в лес. Вставайте.       — Что? — воскликнули все.       — Быстро, подъем! — рявкнул Нотт, и все испуганно поднялись на ноги, ошарашенно смотря на друга.       — Воу, успокойся, — начал Забини. — Может, она сама ушла.       Его терпение лопнуло: он и так потерял много времени, пока ждал и спрашивал о ней. Уже могло произойти что угодно.       — Повторяю: ее напоили и увели в лес! — Нотт завёлся не на шутку и рассвирепел в край. Он быстро взглянул на кота и жестко приказал: — Сейлем, марш домой или в Sidhold, а мы втроем пойдем вон по той тропе. Немедленно, солнце почти село.       Нотт увидел лежащую на покрывале джинсовку и, взяв её, быстро надел.       Опьяневшие друзья на секунду растерялись и лишь вопросительно уставились друг на друга, а Малфой побледнел прямо на глазах.       — Мне что, нужно объяснять, что будет, если с младшим хранителем случится смерть? — вспылил Нотт и направился в нужную сторону.       Троица быстро похватала свои вещи, Сейлем в это время что-то недовольное пробурчал и, коснувшись лапой амулета, трансгрессировал с места, пока слизеринцы догоняли уходящего Теодора.       — Ладно, — начал Забини, — давайте предположим, что её действительно увели в лес, но Грейнджер же…       — Блейз, заткнись, сейчас не до теорий. Её нужно искать.       — Нотт, — подал голос Драко, — может быть, ты всё гиперболизируешь. Всё-таки Грейнджер неглупая, она не станет с незнакомцем идти куда-то в глубины леса.       — Сама не станет. Её заставили.       — С чего ты взял?       — Тот мужик сказал, что она обнималась с парнем. Я сомневаюсь, что Грейнджер легкодоступная, скорее всего, он что-то с ней сделал, — и от этой мысли Тео поплохело. — Твою мать… Да мне голову снесут, если она погибнет!       — Успокойся, Тео, — Пэнси положила свою ладонь на его плечо, когда они проходили мимо палаток, — мы найдем её.       Если она не вернется — это будет не просто провал, это будет конец света! Теодор получит по шее за смерть младшего хранителя, лишится уважения, а в довершение Бри Лейт не получит финансирование.       Вчетвером они зашли в глубь леса, и постепенно музыка, что играла на празднике, становилась всё тише и тише, а хруст веток под ногами — только громче. Солнце давно пересекло горизонт, и начало смеркаться.       «Грейнджер-Грейнджер! Ну ты же не дура! Как ты могла не почувствовать подвоха?!» Тео уже не знал, трясло ли его от холода или от нервов.       Нет. Она не дура. Интеллект и наивность — разные вещи.       Боже мой, уже столько времени прошло, если она так и не вернулась сама, значит что-то случилось. Её могли напоить, изнасиловать, убить, вырезать органы, изуродовать лицо, да все что угодно!       Если бы Нотт знал, что рядом идущий Малфой орет в своих мыслях точно так же, как и он, то сильно бы удивился. Потому что прямое указание директора «присматривать за Грейнджер» Драко не выполнил! И если она умрет или сильно пострадает и не придет на завтрашний ритуал — наказания ему не избежать. Как и позора, и разочарования в глазах не только Дамблдора, но и отца, который узнает, что сын не справился с самой элементарной задачей.       — Слушай, а если она трансгрессировала? — предположил Блейз, у которого голова немного гудела от выпивки и шокового состояния. — Мы же даже не знаем, где она.       — Может, трансгрессировала, может, и нет, — Тео честно пытался сдерживать свои эмоции, но тон вышел все равно резким, — я в таком же неведении, как и вы. Но я просто иду прямо и все.       — Мы так можем и до ночи идти, — буркнула Пэнси, она даже представить не могла, что события могут так обернуться. — Тео, может, стоит вернуться в школу и сообщить о случившемся?       — С ума сошла? Ни в коем случае!       — Вот так Мабон в этом году, ничего не скажешь… — Блейз вздохнул, оглядываясь по сторонам.       Они шли минут семь по густому лесу, сверчки уже начали свою мелодию, а ветер усилился и шумно ворошил верхушки деревьев. Было ещё не так темно, но Пэнси все равно решила достать палочку — так безопасней. Она сотворила Люмос и светила себе под ноги.       У Драко буквально в горле пересохло, когда дикая сова внезапно заухала. Здесь точно водились опасные животные, все время казалось, что вдалеке в кустах есть кто-то, смотрящий на них сверкающими глазами.       Земля леса перешла в неровные холмы, и ребята начали подниматься. Корни деревьев значительно выступали из грунта и расползались словно щупальца, по которым, как по своеобразным уступам, можно взбираться выше.       Забини шёл рядом с Паркинсон, когда внезапно его внимание привлекло что-то маленькое и ярко-красное, подсвеченное Люмосом Пэнси. Он уже намеревался переступить, но какое-то непонятное чувство заставило остановиться. Блейз поднял маленькую веточку с гроздью багровых ягод и заметил идеальный срез у края.       — Эй, народ! — оживленно воскликнул он. — Посмотрите! Это ж боярышник.       — И? — Насупился Малфой. Остальные тоже не поняли, к чему всё это.       — Оглянись, ты видишь где-нибудь здесь куст этой ягоды? — ухмыльнулся Забини, наблюдая, как не только Драко, но и остальные в недоумении оглядываются по сторонам. Блейз подошел к друзьям ближе. — Ничего не напоминает?       И Нотт щелкнул пальцами, восклицая:       — Это с венка Грейнджер! Молодец, Блейз. Она где-то рядом.       Пэнси заметила, что они стоят на возвышенности, тянущейся вперед. Она отошла от парней влево и заглянула за край.       — Где? Мы в долбаном лесу, — парировал Малфой, — что если она отсюда трансгрессировала?       — Нет. Не думаю, — сказал Тео. — Зачем тогда отходить так далеко от праздника?       Паркинсон их уже не слушала, она нашла небольшой, но крутой спуск и, придерживаясь за ветки дерева, аккуратно спустилась. Нога зацепилась за выступающий корень, и Пэнси чуть не упала, но вовремя усилила хватку за ветку и благополучно спустилась, хоть и загнала пару заноз в ладонь.       — Эй, ребята! — крикнула она. — Кажется, я нашла пещеру.       Парни с таким же усилием спустились к ней и оказались лицом к углублению в почве, что было прикрыто зарослями.       — Думаешь, она там? — спросил Тео.       Пэнси кивнула, посылая взгляд «скорее всего».       — Страшновато, вдруг там волк или еще какой-нибудь зверь… — Забини перешел на шепот.       — Идем, — грозно приказал Нотт и направился в пещеру, доставая палочку.       Ему пришлось согнуться, чтобы пролезть внутрь, но когда он сделал пару шагов, то потолок стал значительно выше. Шар Люмоса тут же сорвался с конца палочки и полетел в глубь.       Перед ними оказался тупик, но левее была маленькая «комната» с очень неровными стенами и косым потолком. Посередине лежало тело без каких-либо признаков жизни, вокруг которого была разлита вода.       — О боже… — в ужасе зашептала Пэнси. Не то чтобы она питала сочувствие к Грейнджер, но смертельный вид однокурсницы наводил страх.       Все бросились к телу Гермионы. Нотт упал рядом на колени и схватился за её плечи, тормоша:       — Грейнджер! Грейнджер!       — Она вообще жива? — вопрос Малфоя вызвал у всех дрожь.       — Отойдите, — Забини присел рядом и сжал сонную артерию Гермионы, — пульс есть, но слабый, — он потрогал её лоб. — У неё жар. — Блейз раскрыл пальцами её глаза. — Зрачки расширены, а язык… — он открыл её рот и посветил в него Люмосом, — посинел.       — Её отравили, — одновременно сказали Нотт и Забини.       — Эйфорийная пыль, — продолжил Блейз.       — Безоары у тебя в кармане? — звучало скорее как утверждение.       — Да-да, — Блейз тут же вынул из кармана брюк коробок. — Дилетантская работа, — Забини всунул Грейнджер в рот пару безоаров и заставил проглотить. — Передозировка эйфорийной пылью — скорее всего, её концентрированным порошком размешали в напитке. Мерлин, это полный пи…       — Срочно нужно в Конуру, — перебил Нотт, — там есть все необходимое, чтобы спасти её.

~ * * * ~

      Прошло полчаса с того момента, как слизеринцы с Грейнджер переместились в Конуру и Блейз сделал для неё всё что мог: он обернул холодное мокрое полотенце вокруг её головы и заставил принимать особое зелье, которое вызывало рвоту, после чего еле соображающая Гермиона принимала антидот и запивала большим количеством воды. Ночь выдалась сумасшедшей: температура долго не хотела падать, вследствие чего Забини и Тео всё крутились у койки Грейнджер на втором этаже. Пэнси и Драко завалились спать на диванах первого этажа.       Почти к трем часам ночи Блейз в который раз поменял полотенце, смачивая его в воде, и измерил температуру. Та, слава создателю, наконец упала, и Забини, сонно потерев переносицу, отошел от кровати Гермионы.       — Пойду прилягу.       — Это всё? — устало спросил Нотт.       — Да, — Блейз повалился на одну из раскладушек, которые приготовили для них Малфой и Пэнси, и испустил измученный, но блаженный стон, потому что его тело наконец расслабилось.       Теодор, сложив руки на груди, смотрел на спящую Грейнджер и едва мог поверить в случившееся. Из плюсов: она выжила. Из минусов: всё пошло по одному месту, и минусы теперь как швейный шов на жизни Нотта.       — Что ж, пьяным я еще не спасал никому жизнь, — подал голос Блейз.       Нотт подошел ко второй раскладушке и сел напротив друга.       — Спасибо. Правда. Ты спас не только её, но и меня.       — Да ладно, — хмыкнул Блейз и привстал, чтобы разуться. — Слушай, Тео, она что, бессмертная? Я понимаю, шутки сейчас неуместны, но… — он отставил обувь под временную кровать и серьезно посмотрел в глаза Нотту, добавляя приглушенным тоном: — Осознай: она больше часа пролежала в холодной пещере с сильнейшим отравлением от концентрированного эйфорийного порошка. Любой человек на её месте в течение тридцати минут уже умер бы. Но не Грейнджер, она, видимо, старушку с косой отчитала за нежданный приход.       Забини улегся в постель и закинул руки за голову.       — Может, у неё крепкий организм, — парировал Теодор.       — А что, от непростительного может спасти «крепкий организм»? — фыркнул он. — Да, это разные случаи, у нас передозировка, но не чем-нибудь, а опасным галлюциногенным порошком, что мозги выворачивает наизнанку, — Блейз нахмурился, смотря в потолок, — это просто чудо, что она выжила.       — Чудо… — уныло бросил Тео и тоже разулся. — Я так понимаю, завтра на ритуал она…       — Не сможет явиться.       — И что делать?       — Ну, придётся придумать отговорку для её дружков, мол «прихворала» и так далее. Утром занесем ее в гостиную старост, я дам тебе несколько пузырьков, будешь давать ей их по расписанию — нужно восстановить микрофлору.       — Блейз, меня не волнуют отговорки для её болванов и дотошной Уизли. Меня волнует завтрашний ритуал.       — Знаешь, — Забини повернулся к нему, опираясь головой на ладонь, — есть у меня одна идея, что спасет твою задницу.

~ * * * ~

      Пэнси не могла уснуть всю ночь, и не потому что диваны Конуры старые и жесткие или плед слишком колючий, а потому что мысли не давали покоя. Вся эта ситуация с Грейнджер обретает всё новые и новые краски: то внезапное назначение, то покушение на жизнь… А что если бы на месте Грейнджер была Паркинсон? Неужели её бы тоже хотели отравить только потому, что она стала хранителем? Вспоминая гневно брошенные слова Грейнджер: «В гробу я видала ваши общества, я и без них нормально себе жила…», Пэнси даже прониклась жалостью, что-то это ей напоминало… «Обязанности, что вешают против воли» — до боли знакомо.       Однако это не те мысли, которые не давали сомкнуть глаз. Легкий ужас щекотал нервишки, как только она вспоминала слова Блейза, сказанные в той пещере у бессознательного тела Грейнджер:       «Эйфорийная пыль».       А потом это:       «Не пыль, а концентрированный порошок…» — слова Захарии Смита.       «Мабон подойдет в самый раз, Грейнджер как раз будет на нем…» — слова Ханны Аббот.       Пэнси буквально была шокирована, что случайно подслушала план заговора. Она ведь могла даже не вслушиваться тогда, проходя мимо, но нет, Паркинсон не только заострила слух, но и спряталась, чтобы уловить еще какие-нибудь слова.       Еще ей припомнилось, как Аббот столкнулась с Тео. После всего случившегося то столкновение уже не кажется случайным.       Что бы она ни замышляла, она и Смит заодно. А еще с ними был третий — Энтони Голдштейн, но пока что о нем ничего не известно.       За этими троими придется поглядывать, Тео тоже может что-то угрожать. Поэтому он должен знать об этом всё.

~ * * * ~

      В полной темноте и тишине Гермиона потихоньку начала улавливать знакомые звуки — треск дров от огня в камине и перелистывание страниц. Такие родные звуки в такой теплой обстановке — она точно в безопасности, если только это не очередная галлюцинация. Хотя подушка под головой казалась вполне реальной, мягкой и приятной. Грейнджер бы и дальше продолжала спать, но полный мочевой пузырь заставил проснуться, приоткрывая глаза.       Как только увидела родной потолок гостиной старост, она сразу повернула голову вправо, замечая постороннего у камина.       Нотт флегматично сидел в кресле и, подперев голову рукой, читал что-то. Тёплый свет от играющих языков пламени падал на него, подчеркивая каждый изгиб спокойного лица. На Тео была серая футболка и спортивные черные штаны — судя по всему, он планировал остаться здесь на ночь. Гермиона даже слегка обрадовалась, что её голова потихоньку начала адекватно соображать.       Несмотря на увлеченность книгой, Теодор заметил движение больной и резко посмотрел на Грейнджер из-под опущенной головы, не выражая никаких эмоций.       Всего лишь на мгновение его острый взгляд задержался на ней, и от этого сонливость Гермионы с испугом исчезла, а в груди все словно перевернулось вверх тормашками.       — С возвращением в мир живых, — негромко сказал он.       Гермиона протянула обреченное «угу», больше похожее на стон, и растерла лицо ладонями, потихоньку приходя в себя.       — Ты… — её голос захрипел, она прочистила горло и продолжила: — все это время сидел здесь и… читал? Или смотрел, как я сплю?       — Грейнджер, я смотрел не только как ты спала, — Теодор закрыл книгу и положил её на журнальный столик, — но и как вырывала, и как несла полный бред. Последний пункт был особенно занимательным.       — Боже… — от стыда хотелось провалиться под землю, но Гермиона лишь спряталась в одеяле, чтобы не показывать свои раскрасневшиеся щеки. — Жуть какая, — застонала она. Даже её друзья никогда не видели её в таком состоянии. — Что со мной… произошло.              На последнем слове воспоминания пролетели перед глазами как вспышки, и ужас сковал её: Мабон, тот яд, что она выпила, и монстр, который выпытывал ответы на вопросы и в итоге оставил умирать в полной темноте. Её аж передернуло от жутких фрагментов, где её голова разрывалась на части от боли. Стало страшно.       В мыслях возникли даже отрывочные воспоминания с Блейзом, который поил её чем-то и заставлял пить много воды.       — Знаешь, — бесстрастно начал Нотт и закинул ногу на ногу, — те, кто любят экстраординарно провести время, иногда вдыхают эйфорийную пыль, в совсем малом количестве. В древности друиды и даже целители давали ее людям, чтобы облегчить им боль. Однако если пыль будет в большом количестве, вроде порошка, что мажется при растирании, то летальный исход не заставит себя ждать. У человека поднимается настолько высокая температура, что он буквально сваривается заживо. А что происходит с мыслями я даже рассказывать не буду.       От его слов ей поплохело еще больше. Гермиона вылезла из одеяла и попыталась приподняться.       — Я всё помню, — вдруг она замерла, ошарашенно подняла взгляд на Теодора и зашептала: — Это был Смит. Захария Смит, — Грейнджер вдруг принюхалась к запаху, что витал около нее. — Мерлин, от меня несет как от свиньи… — конечно, после высокой температуры и рвоты приятно пахнуть невозможно.       Она присела и сжала руками голову. Чувствовала себя разбито, мерзко и подавленно.       — Смит был одним из претендентов на звание хранителя, — невзначай сказал Нотт.       Мысли загудели от нахлынувших умозаключений, от которых страх и гнев смешались воедино, ведь её хотели убить за то, что она стала хранителем Бри Лейта. Зависть так поглотила однокурсника, что тот пошел на умышленное злодеяние. Он отравил её и бросил гнить неизвестно где — у Грейнджер мурашки пробегали по спине от этого, зато внутри расцветали обида, гнев и злость. Она что, хотела быть этим хранителем?! Так сильно жаждала, да?! Прям души не чаяла в обществах и старой магии! И сколько таких людей, которые хотят её смерти? Да уж наверное целый список!       — Можешь расслабиться, больше он тебя не побеспокоит. Ты в безопасности.       Он так просто это сказал, как будто то, что произошло, было незначительным пустяком!       Она замотала головой. Нет. Грейнджер не подписывалась на это. Это перешло за рамки разумного. Сначала похищение, суд с обвинениями, клевета, а теперь это! Она буквально могла умереть. Нотт хотя бы может представить, каково это — находиться на грани жизни и смерти?! «Подумаешь, отравили, хотели убить! Ты будешь в безопасности, Гермиона!»       — О, правда? — она нарочно подпустила сарказм. — Я тебе не верю, — Гермиона поднялась с дивана и почесала затылок.       Выглядела она ужасно: растрепанная копна волос еле походила на ту косу, что у неё была, а крохотные помятые цветы совсем запутались в волосах и казались больше мусором, чем украшением. Плюс грязная одежда с отвратным запахом пота, земля под ногтями и лицо, наверное, в таком же помятом и паршивом состоянии.       Теодор тут же поднялся с места и подошёл к ней.       — Грейнджер, обещаю, больше такого не повторится.       Она правда хотела поверить его словам, когда заглянула в его глаза; она хотела верить, что он защитит её при первой возможности, но еще раз напомнила себе, кто перед ней стоит. Они не друзья. Её жизнь ничего не значит для него, она — просто обязанность. Нотт не имеет права гарантировать её безопасность.       — Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, — шепнула она и направилась в душ.       — Это моя вина, я должен был оберегать тебя, — слова врезались в спину, Гермиона остановилась и тяжело вздохнула. — Твое назначение и так одна большая загадка, а я даже не подумал, что тебе может что-то угрожать.       — Нотт, ты мне не нянька, — устало парировала она, разворачиваясь. — И я не виню тебя, знаешь почему? Потому что мы даже не друзья. Поверь, когда я умирала, то даже не думала о том, что ты должен меня спасти. Виновата лишь я, что доверяю посторонним, таким как Смит.       — Грейнджер, успокойся. Ты мой протеже, — чуть мягче начал он. — Хочешь не хочешь, но моя прямая обязанность — присматривать за тобой. И я тебе обещ…       — Хватит, Нотт, пожалуйста, дай мне покой, я не в состоянии слушать тебя.       Гермиона скрылась в своей комнате, оставляя Теодора в полном одиночестве. Её последняя фраза заставила чувствовать себя паршиво и гнусно, но ему ничего не оставалось делать, как забрать свою мантию, книгу и уйти прочь, хлопая входной дверью.

~ * * * ~

      Утром Грейнджер увидела на столе гостиной записку от Блейза; он написал, что нужно еще пропить определенные зелья, которые он попросил Тео оставить рядом.       Что ж, Забини стоит поблагодарить, хотя Гермиона понятия не имела как. Он спас её жизнь, и вряд ли одного «спасибо» будет достаточно. К слову, Нотт тоже заслуживает благодарности, но после их вчерашнего разговора Гермиона поняла, что их взаимоотношения еще долго будут выстраиваться до «приемлемого товарищества».       Откинув мысли о нем, она взяла чистый лист пергамента и быстро настрочила родителям одну просьбу, а после занялась утренней рутиной и уже была на пути в Большой Зал.       Вдруг в холле с передвигающимися лестницами она встретила знакомые затылки Гарри и Рона. Мальчики были удивлены её поведением. Рон с легкой обидой спросил, почему Гермиона ничего не сообщила им.       — Закрылась в своей гостиной на два дня и даже не предупредила нас, меня хотя бы, — продолжил Уизли, когда они втроем зашли в Большой Зал. — Я же переживал, но ты, видимо, посчитала нужным уведомить о своем здоровье Паркинсон, а не нас.       Вот с этого момента Грейнджер поняла, что сейчас будет изворачиваться как песчаный уж.       — А что она сказала?       — Что видела тебя в воскресенье утром у Помфри, ты ей сказала, что у тебя сильно болит живот… ну, из-за ваших этих вот дел и ты проведёшь два дня в постели.       В принципе легенда Паркинсон вышла вполне правдоподобной.       — А… да. Все так и было… Я попросила Паркинсон, чтобы она передала вам, что меня не будет в понедельник на уроках.       Грейнджер словила полное недоумение на лицах друзей.       — Но она нам лично ничего не говорила, — нахмурился Рон и посмотрел на Гарри.       — Она сказала это на уроке МакГонагалл, когда та спрашивала, почему тебя нет, — вставил Поттер.       — Ну и? — пожала плечами Грейнджер.       — Что «и»? — не понял Уизли, останавливаясь со всеми около гриффиндорского стола.       — Ребята, не принимайте близко к сердцу. Просто у меня не было сил искать вас, я чувствовала себя очень плохо, а Паркинсон просто шла мимо. Неужели вы будете из-за этого злиться на меня?       — Н-нет, — ответили оба.       — Вот и закрыли тему. Итак, что я пропустила?       Кроме домашних заданий — ничего нового.       Завтракая, Грейнджер пыталась делать вид, что она не пережила смертельное отравление и чувствует себя прекрасно, хотя вкус еды казался ей горьковатым. А еще она старалась не вспоминать этот ужаснейший фрагмент из жизни и больше думать о Роне и об их новых отношениях. Теперь ведь нужно уделять время их совместному времяпровождению, но только Грейнджер понятия не имеет, как это делается. То есть у неё в голове были наброски планов, например, попробовать сыграть с Роном в шахматы, ведь игрок он отличный, а это многое говорит о его умственных способностях — если бы он ещё их на уроках применял и в домашних заданиях, цены бы ему не было. К слову, иногда она слышала, как Рональд советует Гарри, каким образом лучше выстроить тактику для загонщиков или какой будет порядок передачи квоффла. Может, Рональд не вытягивает большинство школьных предметов на «выше ожидаемого», но зато он точно преуспеет в спорте. Гермиона даже гордится им. А когда он следит за своим питанием, так вообще хочется восхищаться им.       Однако даже сидя справа от него она все время переключалась мыслями на Захарию Смита. Специально села спиной к слизеринскому столу, а лицом к пуффендуйскому. Жаль только, что он стоял за когтевранским и студенты с синими капюшонами очень сильно мешали искать взглядом Смита.       Грейнджер старалась делать это неприметно: она с еле заметной улыбкой жевала кусочек яичницы и невзначай пробегала взглядом по лицам пуффендуйцев, пока внутри испытывала липкое ощущение страха.       Взгляд резко столкнулся с тем, кто готов был бессердечно отравить её и оставить подыхать.       Захария бесстрастно смотрел на неё, держа ровную осанку. Его холодный взгляд резал душу, заставляя Грейнджер ощутить страх сильнее — он будто сдавливал её тело тугими веревками.       Мерлин, она не сможет теперь ходить одна по коридорам школы, патрулируя. Вдруг что-нибудь случится?       Внезапно её внимание привлек нос Захарии, тот был красным и опухшим, словно его сломали. Грейнджер вернула взор в тарелку и задумалась: не рука ли Нотта проехалась по пуффендуйской физиономии? Ведь он каким-то образом узнал, что это был именно Смит… Да, к Теодору сегодня однозначно стоит подойти и поговорить.       Сегодня как раз был спаренный урок зельеварения со слизеринцами, и Грейнджер не могла не обратить внимания на тот самый квартет из Забини, Малфоя, Нотта и Паркинсон, которые, как обычно, держались группкой, садясь рядом.       После всего, что произошло, никто из них не подошёл к ней и не спросил, как она. Хотя Гермиона особо и не ждала от них «почтенного» внимания. Единственное, что задело за живое, так это Нотт, который прошел мимо и даже не поздоровался кивком… Да и Забини тоже.       Гермиона надеялась, что после обеда прилетит долгожданная сова от родителей и Грейнджер сможет отблагодарить Забини за спасенную жизнь.       На секунду ей показалось, что Блейз вполне приятная личность. Если так наблюдать со стороны, к нему все тянуться — что Малфой, что Паркинсон, что Теодор. Забини будто компанейская душа и связующее звено, ведь несложно заметить, что Нотт не особо беседует с Малфоем, а тот вообще не горит желанием общаться ни с ним, ни с Пэнси. Теодор больше признает общество Блейза, когда Забини одинакового относится ко всем. А вчетвером они вполне уживаются благодаря Блейзу.       В этот раз Грейнджер села так, чтобы их компания была спереди и чуть правее, чтобы она могла понаблюдать. Только она сама не понимала зачем, но очень хотелось. Больше всего она смотрела на Теодора — просто потому что он сидел к ней боком за квадратными столом, на котором находились котлы. Нотт выглядел как всегда: спокойно слушал Слизнорта, делал заметки в тетради, выписывая их правой рукой, костяшки которой были немного покрасневшими…       «Спасибо, Нотт, но это вряд ли решит проблему моей безопасности», — подумала Гермиона и почувствовала острую опасность в родной школе.       Захария разгуливает по коридорам и как ни в чем не бывало ходит на уроки. Паранойя уже решила обустроиться в сознании Грейнджер. Если разбитый нос — это все, что сделал Нотт, то ей придется самой разбираться и сообщать о случившемся директору.       К слову, опять о Теодоре. Тогда, когда они стояли на улочке в Хогсмиде, он был таким веселым, таким воодушевленным… С этой острой улыбкой и янтарным взглядом, в котором плясали лучи солнца… А сейчас он хмурый, как туча. И Грейнджер знает почему. Совесть уже начала кромсать по кусочкам душу: несмотря ни на что, Теодор чудом нашел её и спас, а Грейнджер чувствует вину за сказанные вчера слова. Нужно было сдерживать свои эмоции, а она незаслуженно нахамила ему. Он и так делает все возможное, чтобы наладить контакт и обучить её особым навыкам хранителя в скоростном режиме, а она поступила очень неблагодарно.       «Эгоистка, Гермиона, вот ты кто. И не нужно защищать себя тем, что тебя хотели убить, это твоя личная проблема, а он тебя спас. Если бы с тобой реально что-то случилось — Теодор был бы виновен не меньше Захарии Смита».       Если так задуматься, то похоронное письмо пришло бы родителям, а они бы уже, несмотря на все запреты, попали бы в школу, чтобы требовать объяснений и справедливости. Тео с его Бри Лейтом влетело бы…       А пока она мигом перевела взгляд с профиля Нотта в тетрадь и поняла, что абсолютно ничего не записала, только каракули какие-то на первой строке. Ну и к Мерлину все это! После уроков напишет подробный конспект. Сейчас нужно подумать, что сказать Нотту, чтобы сгладить все углы, и подобрать время, чтобы поговорить наедине.       Грейнджер помнит, о чем думала в Хогсмиде, смотря на Нотта: она не хочет пускать его в свою душу. Но что если… совсем чуть-чуть? Начать хотя бы доверять немного.       Похоже, нужно двигаться в таком русле. Может, она подойдёт к нему после уроков? Если он не спрячется в своих подземельях. Или, может, стоит раньше?       Грейнджер даже не заметила, как пролетел урок. А за ним и следующий, и следующий. А все потому, что мозг был занят мыслями о кудрявом слизеринце, а не о такой точной магии, как нумерология. К слову, объект мыслей сидел уже сзади неё, и Грейнджер чуть не стала ногти грызть от того, что ей не по себе.       Нет, он не прожигал ей спину взглядом, просто они видятся уже второй раз за день, но до сих пор не поздоровались и обоюдно игнорируют друг друга.       «Тоже мне, храбрая!» — ругала она себя. Может, стоит уже после этого урока подойти и поговорить?       «Не робей, не робей, не робей», — как зудящая муха в голове.       Вот урок уже закончился. Но руки, как назло, медленно собирают вещи в сумку.       Нет, она не готова. Неужели так сложно подойти к парню? Конечно! Это же не кто-то левый, проходящий и ничего не значащий, а Теодор Нотт, который спас ее и который держит обиду.       «М-да, Шляпа определенно что-то напутала, когда зачислила тебя ко львам. Ты не львица, Грейнджер, а недоделанный воробушек». Проще доклад для Минервы написать, чем подойти к Нотту просить прощения.       Ладно, на раз-два-три она повернётся и направится к нему, ведь на нумерологию мало кто ходит — это отличный шанс поговорить наедине.       Раз.       Два.       — Мисс Грейнджер!       Три.       Гермиона то ли с досадой, то ли с облегчением обратила внимание на профессора нумерологии.       — Не могли бы вы мне помочь с этой кипой свитков?       Грейнджер повернула голову к выходу из класса и заметила уходящую фигуру Нотта. Это был такой идеальный момент! И всё коту под хвост. Пришлось помочь профессору, что заняло добрых десять минут. Теперь на обед у неё осталось ровно столько же времени.       Гермиона бежала в Большой Зал, переживая, что сова могла раньше принести посылку. Но весточки не было, поэтому Грейнджер принялась обедать, наблюдая за слизеринским столом, а именно за Забини, который уже доедал свою порцию, чтобы пойти с Ноттом на перекур через несколько минут.       Гермиона услышала знакомый писк своей совы, когда кубок с тыквенным соком опустел, а тарелка имела на себе лишь крошки. Птица ловко бросила посылку прямо в руки хозяйке.       — Что там? — полюбопытствовал Рон.       — А, да так, родители прислали кое-что, — Грейнджер поднялась и переступила через скамейку, — увидимся на уроке, мальчики!       Гермиона быстро ушла в сторону выхода, замечая, что слизеринский дуэт из кошатника и очень важной шишки Бри Лейта покинул компанию Малфоя и Паркинсон. Грейнджер вышла в холл, очень надеясь, что Забини и Нотт все-таки пошли курить, а не спустились в холодные подземелья. Но, к её сожалению, во дворике с виадуком их не оказалось. Поэтому Гермиона с неохотой поплелась на урок — спускаться в подземелья и подходить ко входу в слизеринскую гостиную не входило в её планы.       Идя по первому этажу, Грейнджер пыталась запихнуть посылку в сумку, но та и так была забита книгами, ещё пара туда точно бы не поместилась. Пустующий коридор центрального дворика вёл Гермиону на трансфигурацию к МакГонагалл, но внезапно её внимание привлекли две фигуры, которые сидели в проемах арки.       —…ей-богу, я думал: кентавры засранцы. Требовать проценты только за то, что у Бри Лейта парочка гоблинских игрушек?! — донесся негромкий голос Блейза, который стоял, оперевшись на арку, и, прикуривая, смотрел, как Теодор просовывает голову через школьный джемпер, надевая его, и запускает пятерню в волосы, чтобы привести те в порядок.       Грейнджер на секунду застопорилась на месте.       — Да они совсем зажрались! — воскликнул Забини. — Мудаки.       На сказанные другом слова Нотт фыркнул, поправляя края кофты, и ответил:       — Эти «игрушки» используются в ритуалах. Я должен был это предвидеть…       Они говорили негромко, но разборчиво. Гермиона неосознанно вспомнила, что на обеде Теодор сидел только в рубашке. Наверное, он замерз, раз надел джемпер.       — Очень странно, что Уэллс не предвидел этого, ведь он несколько лет сотрудничал с гоблинами, а теперь вдруг забыл, какие — звездец — они собственники? — вздохнул Забини.       — Не забыл, в том-то и дело. У него были связи, они должны были договориться.       — Я чувствую неладное, Тео. Бри Лейт на грани расформирования, действия Уэллса слишком наивны для такого человека, — в словах Забини появилась тревожность. — Я переживаю за тебя.       Нотт взял дымящую сигарету Блейза, смотря на друга очень серьёзно.       — Всё будет хорошо. Главное общество сотни лет существует, сейчас просто небольшие трудности.       — Небольшие? О, правда? — съязвил Блейз. — Знаешь, на что это всё смахивает?       Тео затянулся дымом и, выдыхая его, вернул сигарету, спрашивая:       — Ну?       — На спущенную Бомбарду замедленного действия.       Нотт закатил глаза.       — Блейз, всё под контролем. Общество справится с… — слова резко прервались, как только Теодор увидел подходящую Грейнджер.       Та покрылась мурашками, но все равно уверенно подошла, смотря только на Блейза, ведь именно к нему она и шла.       — Забини.       — Грейнджер.       «Надо же! Как к Забини подойти — так раз плюнуть, а как к Нотту — так кишка тонка!» — затараторило сознание, на что Грейнджер грозно парировала: «Да заткнись уже...»       Гермиона сунула в руки парня посылку и, нервно заправив прядь волос за ухо, сказала:       — Вот, возьми. Я подумала, если изучить принцип работы электронных приборов, ты легко сможешь создать волшебный аналог. Может, благодаря тебе мир магии будет идти в ногу со временем.       Забини нахмурился до предела и развернул оберточную крафтовую бумагу. В его руках оказались две книги, одна большая — энциклопедия эволюции технических приборов, вторая поменьше — история создания автобуса «Ночной Рыцарь». А еще рядом был пакетик изюма в шоколаде.       — О… Это… — Блейз не знал, как реагировать, лишь хмыкнул и положил руку на сердце, с наигранностью говоря: — Я тронут. Ты могла бы обойтись простым «спасибо».       — Да, — выдохнула она, словно отмахнулась.       — Это что, изюм в шоколаде? Мерлин, я его просто обожаю! — его искренность порадовала Гермиону, даже непривычно. — Но ты все равно будешь мне должна, — парень улыбнулся самой добродушной улыбкой.       Ничего другого она и не ожидала, смотря на слизеринца.       — Договорились. Подожду, пока тебя отравят, и приду на помощь, — улыбнулась она, чтобы разрядить обстановку.       Забини фыркнул, поворачиваясь к Нотту.       — Тео, только погляди: Грейнджер моя должница, — довольно произнес он, когда Теодор метнул секундный взгляд на друга и снова отвел. — Это я называю началом отличной дружбы, ха-ха, — сарказм да и только, а возможно, он прав. Забини положил подарок себе в сумку.       Грейнджер же смотрела на рядом сидящего Нотта, который решил не обращать внимания на нее и, прислонившись головой к стене, бесстрастно смотрел на дерево в другом конце дворика.       Она подошла к Тео и, заметив, как его взгляд опустился, тихо сказала, надеясь, что шуршание Блейза помешает только ему самому, но не Нотту:       — Проведешь до класса?       Теодор медленно повернулся к ней и посмотрел на неё снизу вверх. Грейнджер, подавив в себе желание обратить внимание на глубину темно-карего цвета, кивнула в сторону коридора, посылая намек поговорить наедине.       Он без каких-либо слов поднялся и, сунув руки в карманы брюк, направился с Гермионой по коридору дальше.       Когда они сделали больше пяти неспешных шагов, Гермиона опустила голову и негромко обратилась к нему:       — Прости, я вчера тебе нахамила… А должна была сказать «спасибо», — неловкость сковала так, что даже говорить обычным тоном было невозможно. — Я хотела и тебе что-нибудь подарить в знак благодарности за спасенную жизнь, но не нашла ничего лучше… доверия.       — Как любезно с твоей стороны, — хоть Теодор сказал это спокойно, в голосе присутствовали нотки издевки.       И это заставило что-то внутри Грейнджер екнуть, она резко остановилась.       — Нотт, извини, вчера я была не в лучшем состоянии.       Он тяжело вздохнул, оглядывая дворик:       — Да ладно, все нормально. Всё обошлось, а это главное…       Что-то не очень полегчало Гермионе от его слов, но зато они хотя бы поговорили. Паузу затягивать не хотелось, поэтому Грейнджер сразу спросила:       — Как прошел ритуал? У меня будут проблемы?       — Никаких проблем, — он посмотрел на неё. — Пэнси заменила тебя, приняв оборотное зелье.       Грейнджер раскрыла рот от удивления.       — И ты хочешь сказать, что никто ничего не заметил?       Он пожал плечами.       — Нет, все прошло гладко. Ты в каком-то смысле тоже присутствовала. Ведь потайная дверь в ритуальную комнату открывается только перед истинными хранителями. Блейз принес тебя под Дезиллюминационным заклинанием.       — Мерлинова борода, Нотт! — ужаснулась она.       — Это была его идея, и она сработала, так что расслабься.       — Прекрасно… — вздохнула Гермиона, обреченно представляя картинку у себя в голове: — Мое бессознательное тело под чарами таскали неизвестно куда.       — Если тебя это утешит, то для нашей компании таскать кого-то бессознательного на плече — обычное дело, — уголки губ Теодора приподнялись, он кинул взгляд на Забини, который стоял далеко от них. Нотт чуть наклонился к Гермионе: — Только зачастую это пьяный в стельку Блейз, но и я такому тоже подвергался.       Гермиона легко улыбнулась, опуская взгляд, и двинулась дальше по коридору.       — Когда я вспомнила про Смита, ты сказал, что он меня больше не потревожит. Как ты узнал, кто меня отравил?       — Пэнс случайно услышала его фразу об эйфорийной пыли, он разговаривал с Аббот и Голдштейном.       Что ж, теперь ей придется поглядывать и за этими двоими. Странно, Аббот же не просто так упала на Теодора, возможно, от неё тоже стоит ждать чего-то плохого.       — И что теперь будет с Захарией? — обеспокоилась Гермиона.       — Я с ним уже разобрался.       Она резко остановилась и сложила руки на груди.       — Надо же. И как? — испытывала его, когда уже сама всё поняла.       Нотт всё еще держал руки в карманах брюк, он слегка поднял голову и посмотрел на Грейнджер сверху вниз. Гермиона могла поклясться, что видела в его глазах самодовольство и превосходство. Да уж, разбить нос — такое благородное дело.       — Я пригрозил ему: если Смит не договорится с Помоной Стебель о домашнем обучении, то его не только выгонят из школы и Брока, а еще посадят в Азкабан за умышленное покушение на жизнь. С моими связями я могу это устроить за вечер.       Не это она ожидала услышать от Теодора, хотя такая весть значительно улучшила её психическое состояние. Гермиона может быть почти спокойна.       — Дамблдор сегодня вернется из Министерства и предоставит доступ к камину. Завтра Захарии Смита уже не будет.       — Да, это… меняет дело, — она отвела взгляд.       — К слову, ни Дамблдор, ни сенат Бри Лейта не в курсе о том, что произошло. Так будет лучше.       — Поняла.       Нотт очень тихо, почти бесшумно хмыкнул и, приблизившись к ней, с легкой хрипотцой в голосе спросил:       — Мне показалось, или ты на мгновение недооценила меня?       На пару секунд её дыхание задержалось, пока мысли пытались создать достойный ответ.       — Лучше недооценить, чем переоценить и в итоге разочароваться, не так ли?       — Так, — медленно кивнул он и замолк, выдерживая паузу.       Грейнджер сделала незаметный вдох и выдох, сохраняя невозмутимость.       — Значит, по твоим словам, ты очаровалась.       Ей потребовалась секунда, чтобы сообразить, а потом она резко фыркнула от смеха, стараясь сдержать свою широкую улыбку, и укоризненно посмотрела на Нотта, качая головой. Юморист. Что сказать? Нет слов, одни эмоции. Теодор одним предложением снял всё напряжение и навеял иное.       — Как остроумно! — хотелось задеть его своим убийственным взглядом, но Теодора это не брало: его вполне спокойный и сдержанный взгляд с легкостью уничтожал её зрительную «атаку».       — Привыкнешь, — Нотт поджал губы, незаметно улыбаясь.       — Когда следующий ритуал? — перевела она тему.       — Послезавтра. Нужна тренировка?       Гермиона на мгновение пораскинула мозгами.       — Думаю, нет. Честно говоря, я бы хотела увидеть статую, что прошептала мое имя. Я хочу лично разобраться в своем назначении. К тому же мои знания и исследования могут помочь.       — Нет, — оборвал он, из-за чего она удивленно раскрыла рот.       — Что? Но почему?       — Тебе туда нельзя, — помягче ответил он. — Расследованием занимаются профессионалы, так что не беспокойся, скоро мы все получим ответы.       — Но я бы очень-очень хотела хоть глазком взглянуть, — впервые попросила она, — может, я что-то пойму.       — Мне жаль, принцесса, но тебе нежелательно находиться рядом с древней статуей.       — Ладно. Ну хоть в библиотеку я могу попасть?       — Бри Лейта? Конечно. Когда туда собираешься?

~ * * * ~

      «Слава Мерлину, что грязнокровка не сдохла в той пещере», — от этих мыслей брови Малфоя удивленно взметнулись вверх. С каких это пор то, что она не умерла, хорошо? Подумаешь, ну умерла бы и что? А то, что Драко получил бы по шее от главного Дома, директора и родителей — пусть даже они не жаловали Грейнджер как личность, но она все же хранитель, а задание Малфоя — «присматривать» за ней…       Как будто Блейз этого не может делать, он же защитник, но, видимо, бородатый директор запамятовал об этом. К слову, Забини действительно её спас, его познания в целительстве и зельеварении очень помогли.       Блейз часто приходит на помощь, Драко не мог не заметить этого, когда они были еще мальчишками-первокурсниками. С Блейзом всегда просто и комфортно: он не лезет в душу, а видит её чуть ли не насквозь и сразу пытается проявить поддержку и «переключить» на что-то более приятное, чем проблемы.              С Ноттом все не так: их разговоры до душевных не тянут, а ограничиваются только школьными делами, уроками и новостями. Теодор отличный собеседник, его каламбуры и подколы редко выводят, но он как будто делает это непроизвольно, на автомате, словно привык. Малфой понимает, что смерть обоих родителей меняет, однако он никогда не видел горе в Тео. Возможно, Драко и не хотел увидеть какие-то изменения в однокласснике, ведь они не то чтобы были лучшими друзьями, скорее хорошими приятелями по факультету. И оба знают, что после школы их общение сойдет до поздравительных открыток с Рождеством и Днем рождения, а потом может и вовсе прекратиться. Взрослая жизнь закрутит так, что времени может даже на себя не хватать. К тому же, Нотт сразу после окончания школы вступит в брак с Пэнси. Свадьба будет, наверное, что надо… Две чистокровные семьи…       Драко встряхнул головой, стараясь вернуться мыслями в исходную точку, а в ней, к сожалению, была Грейнджер.       И Паркинсон. Она рассказала о Смите, Аббот и Голдштейн. Что-то эта компашка затеяла, и если Драко хочет поскорее избавиться от нависшей над Грейнджер проблемы, чтобы в конечном итоге перестать «присматривать» за этой кудрявой копной, то ему нужно разобраться с заговорщиками.       Аббот, как девушка, — идеальный вариант узнать информацию. Так что Малфой уже невзначай стоит на первом этаже возле лестниц, что ведут на цокольный этаж, где находятся огромные бочки. Хорошо налаженное Дезиллюминационное заклинание скроет слизеринца от подозрительных взглядов пуффендуйцев.       Пока Драко ждал, он заметил одного гриффиндорца — паренька, который стоял около портрета с натюрмортом и щекотал грушу. Судя по тому, как этот малый проворно прошмыгнул на кухню, он уже не первый раз там бывал. Надо же! Сейчас бы снова вернуться в те времена первого курса, когда пребывание в школе действительно было захватывающим и увлекательным.       Но вот на горизонте появились три пуффендуйки, и Малфой бесшумно спрятался за бочками.       — Вряд ли она согласится с нами пойти, — говорила одна девушка. — Слизнорт пригласил её в свой элитный Клуб, после того как она продемонстрировала ему доклад о сильнодействующих галлюциногенных ядах.       — Мне в Алом Эльме забот хватает, — хмыкнула вторая, шедшая посередине. — Я бы не потянула еще и клуб Слизней.       Девчонки неспешно направлялись по коридору ко входу в свою гостиную. Третья пуффендуйка, смотря под ноги, негромко заговорила:       — Я рада за Ханну и вижу, как она очень занята учебой, но если она не отправится со мной в Айрондейл, то я начну меньше доверять её обещаниям. Сказала бы уже, что не может, а так кормит завтраками, а тетин портал уже начинает покрываться пылью.       — Не злись на неё, — парировала первая девушка. — В последнее время она плохо спит и постоянно что-то бормочет во сне. Мало ли что её тревожит.       — Еще бы! — недовольно фыркнула третья. — Эти её эмоциональные скачки. То она нормальная и дружелюбная, то злая и раздражительная. Я не хотела её обидеть, когда взялась за её руку, но Ханна толкнула меня и закричала, чтобы я «никогда не прикасалась к ней». И что на неё нашло?       — Она же вроде растянула эту руку? — вспомнила вторая.       — Да… Просто я забыла об этом. Да и не хотела же я ей сделать больно. Может, Хана еще тревожится из-за отношений с Захарией… Чего это он вдруг перешел на домашнее обучение?..       Девушки подошли к особым бочкам, за которыми находился потайной вход в гостиную.       — Чтобы ни происходило с Ханной, просто поговори с ней, — напоследок сказала первая пуффендуйка.       — Да, наверное, — вздохнула третья. — Надеюсь, Стебель не задержит её.       Драко почесал макушку и попытался проанализировать услышанное, пока направлялся к теплицам. Может, ему удастся наткнуться на Аббот. Её подружки — те еще пересказчицы, но сейчас любая информация будет только в пользу.       Драко мигом добрался до кабинета декана Пуффендуя Помоны Стебель и встал за приоткрытой дверью, предварительно рассчитав положение, чтобы его не задело, когда кто-то будет выходить.       —… и не забудьте подготовиться к завтрашнему тесту, дорогая, — донесся голос Помоны.       — Хорошо, профессор.       Отлично, Драко не опоздал. Аббот еще здесь.       — Милочка, вы часом не заболели? Может, вам обратиться к мадам Помфри?       — Э-э… Нет, всё в порядке, — в голосе явно слышалась подозрительность, но Ханна быстро взяла тон под контроль, — я просто устала немного, всё хорошо. Доброго вечера, профессор.       — Взаимно, милая.       Приближающиеся шаги стали громче, дверь со скрипом отворилась, и Ханна вышла из кабинета. Аббот направилась к теплицам, она вошла в них и, миновав все столы с растениями, вышла на улицу. Напротив неё находился Смит, который, видимо, ждал её, предварительно сев на каменную лавку. Парень держал голову руками и что-то бормотал.       — Bydd-dialedd-yn-dod… bydd-dialedd-yn-dod…              Ханна подбежала к нему, садясь рядом, взялась за его плечи и слегка растормошила.       — Зак? Ты в порядке? Зак?       — Ханна? — парень поднял на неё голову, в его раскрасневшихся глазах был заметен страх. — Ханна, мне нехорошо.       Малфой стоял довольно далеко, но всё прекрасно слышал и видел. Смит выглядел как параноик, который вот-вот с ума сойдет. Но Драко больше всего заинтересовала эмоция на лице Аббот. Будто бы она уже видела его в таком состоянии.       Ханна коснулась его запястья.       — Тебе нужно снова принять лекарство, — зашептала она.       — До… дракла это… лекарство, — с одышкой ответил Смит и застонал, держась за голову. — Я чувствую вину… я подвел всех, я подвел его… Всё напрасно, я не справился… Я должен понести наказание, — его негромкие вопли заставили Аббот не на шутку встревожиться. Захария резко дернулся, схватил за плечи девушку, и умоляюще сказал: — Ханна, не ходи к нему в кабинет. Не ходи! Прошу тебя.       — Тише-тише, — она попыталась успокоить Смита, снимая его руки со своих плеч. Аббот поднялась и потянула его за собой. — Пойдем в гостиную, я дам тебе Сон без сновидений и помогу собрать вещи.       Драко проследил взглядом за объектами слежки и погрузился в мысли.       Интересно, кого же подвел Смит? Неужто его кто-то попросил отравить Грейнджер? Вполне вероятно, однако круг подозреваемых слишком большой: в каждом Доме можно найти пару-тройку человек, кто за то, чтобы устранить незаконного хранителя, а в особенности грязнокровку. Хотя Захария из «Брока», поэтому можно сузить поиски до одного общества.       Малфой обреченно застонал. Во что он ввязывается? Разве оно ему нужно? Нет! Но это ж поручение Дамблдора… К слову, пока что нет смысла говорить что-то старику, тем более Нотт просил вообще никому не говорить о случившимся с Грейнджер. Поэтому Малфой пока что просто будет собирать информацию, и как только пазлы более или менее сложатся, он обязательно сообщит директору.

~ * * * ~

      Гермиона держала руки в карманах, пока плелась за Ноттом по коридорам дома Sidhold, и теребила пальцами монеты, валяющиеся в кармане — видимо, остались с прогулки в Хогсмид.       Они дошли до пункта назначения, и Теодор открыл двери, пропуская Грейнджер вперед.       — Добро пожаловать в библиотеку.       Она прошла внутрь и оперлась на перила небольшой платформы. Полукруглые стены полностью обнесены книжными шкафами, что тянулись бесконечно вверх.       — Ого…       Радиус пространства был приличным, на противоположной стене находились готические вытянутые окна, они тянулись вертикально, превращаясь в светлые полосы к верху. Грейнджер на мгновение даже не поняла, как брать книги: пол находился где-то на пять этажей вниз от небольшой платформы, на которой она стоит. Понятно, что всё работает на магии. Хотелось поскорее узнать, как именно пользоваться этой вертикальной библиотекой.       — Да, она специфичная, — начал Нотт, находясь позади Гермионы, — и поскольку ее масштабы невероятно велики, мы пользуемся специальной картотекой, — он обратил внимание на высокую кафедру, стоявшую справа от Грейнджер.       На ней была слегка потрепанная от старости записная книжка с пустыми пожелтевшими страницами, рядом стояла чернильница с пером и парой маленьких светильников.       — Нужно всего лишь написать запрос, и ты получишь все книги, где будет упоминаться то, что тебе нужно. Примечание: следует делать более точные запросы, потому что много где может упоминаться то, что ты ищешь, есть шанс быть заваленной кипой книг: они прилетят прямо тебе.       — О, это удобно…       — Попробуй. Здесь книги чуть ли не со всего мира. Центральная магическая библиотека Британии тоже берет начало отсюда.       Она приоткрыла рот и тут же захлопнула его. Так, с чего бы начать? Что бы хотела прочесть сейчас? Гермиона взяла перо и написала название. А еще дописала примечание добавить все книги, в которых упоминается название запрошенной книги — уместно ознакомиться и с другими авторами, которые ссылаются на первоисточник.       Надпись засверкала на странице и тут же растворилась. Грейнджер опустила перо в чернильницу и обратила внимание на стеллажи с книгами. Где-то вдалеке засветились корешки, нужные фолианты тотчас вылетели и устремились к получательнице. Главная книга прилетела первой, она парила около Грейнджер, пока остальные аккуратно закружили вокруг и сложились в стопочку.       Гермионе это напомнило магловскую всемирную паутину, которой часто пользуются отец с матерью: они пишут запрос и получают всю необходимую информацию.       Нотт обратил внимание на название первой книги, парящей около девушки.       — «Харлейский манускрипт XV века про фоморов» — хм, отличный выбор.       Даже не удивился. У Грейнджер запросы всегда любопытные. Следовательно, в библиотеке она надолго засядет.       — Почитать ты можешь здесь, — они вернулись в коридор и свернули направо в арку. Фолианты тем временем полетели за ними.       Уютное помещение с арочными окнами и широкими подоконниками, освещение здесь теплое и неяркое. Повсюду стоят длинные столы с высокими бортиками, которые закрывают тебя от других. Маленькие ажурные светильники в каждом таком месте сейчас потушены, но как только кто-то садится за стол, они тут же зажигаются. Грейнджер обратила внимание на пол, тот был устлан мягкими коврами, возле каждого стола находились кресла и пуфики, на каждом подоконнике в ряд стояли маленькие подушки, а с края свисал плед.       — А если я захочу посмотреть в библиотеке книги самостоятельно, не делая запрос?       — Пожалуйста. Пол пропитан чарами левитации, так что полетать у стеллажей ты вполне сможешь.       — Хорошо… — она снова перевела взгляд на интерьер и уже заприметила для себя местечко, где сядет — у окна.       — Наслаждайся. Прочитанные книги положишь обратно на кафедру, прямо на тетрадь. Через минуту они отправятся обратно на свои места. Если проголодаешься, то можешь спуститься на кухню, где тебя накормят. Если засидишься допоздна, можешь переночевать в комнатах для хранителей.       Ну до этого дело не дойдет, это уж точно.       — Спасибо.       Теодор кивнул и уже собирался покинуть её, но вдруг она кое-что вспомнила.       — Эй, Нотт.       Грейнджер засунула руку в карман, подходя к парню. В её руке оказался золотой галлеон. Гермиона протянула монету Тео.       Тот хмуро посмотрел на её руку и вопросительно уставился на Грейнджер.       — Я не совсем понял…       — Ты сказал, что готов поспорить на галлеон, если я буду потрясена библиотекой.       Несколько секунд он молчал в недоумении, пытаясь вспомнить, когда это он такое ляпнул. Но воспоминания не заставили себя долго ждать: он вспомнил, как сказал нечто подобное, когда застегнул кулон на шее Гермионы, которая прямо сейчас протягивала ему тот самый галлеон… Вот это да.       Нотт удивленно изогнул брови, слегка приподнимая уголки губ. Ему хотелось рассмеяться — Гермиона до невозможности внимательная и причудливая. Похоже, ничего не ускользнет от нее. Запомнила его случайно брошенные слова, вот дает!       — Грейнджер, ты… — он громко хмыкнул, смотря на неё изумленными глазами, — откуда ты такая удивительная?       Он реально задался этим вопросом, не сводя взгляда с лица Гермионы, щечки которой немного порозовели от его слов.       — От маглов, — гордо ответила она, приподнимая подбородок. Легкая улыбка украсила её губы.       Тео рассматривал её, не понимая, что должен делать. Еще несколько секунд прошли в напряженном молчании.       — Оставь себе, — пожал он плечами. — Это всего лишь шутка.       — Нет, возьми, — она настойчиво взялась за его руку и вложила в ладонь монету. — Вот.       — Грейнджер… — он вздохнул, чувствуя себя неловко в этом идиотском положении. У него этих галлеонов столько, сколько принцесса даже не видела. Да, он понимает, что это из-за его слов, которые она вдруг решила воспринять всерьез, но зачем? Делать ей что ли нечего…       Теплый галлеон лежал в его ладони, Нотт перевел взгляд с него на Гермиону и еле сдержал себя.       — Я буду хранить его как кроличью лапку или золотую подкову! — чистосердечно заявил он, кладя вторую ладонь на сердце, и всё-таки рассмеялся.       Грейнджер сложила руки на груди, пытаясь сдержать широкую улыбку. В который раз ей захотелось по-дружески стукнуть Нотта.       — Перестань! — закатила она глаза, — это просто монета. Купи себе что-нибудь, — Гермиона прошла вглубь читального зала. Стопка фолиантов полетела за ней.       Тео снова хмыкнул и почесал макушку. Да уж, Грейнджер… она… даже не смог подобрать слова, кроме как странная. Но в хорошем смысле!       У Грейнджер так поднялось настроение, что словами не передать, она взяла в охапку книги, словно обняла их, и уложила на стол. Подвинула стул, уселась поудобнее и раскрыла манускрипт.       Тео понял, что ему пора идти по делам.       — Что ж, э… Ладно. Увидимся, — что-то в голосе робость проскочила. Нотт кивнул и направился к выходу, снова возвращаясь взглядом на золотой галлеон.

~ * * * ~

      Часы пролетели словно минуты, а Грейнджер не так уж много книг прочла. Внезапно она повернула голову вправо и заметила, как что-то маленькое и черное прошмыгнуло по полу.       Вроде как показалось, но какое-то чувство подсказывало, что сейчас где-то объявится короткошерстное создание с ушами и усами. Гермиона вернула взгляд в книгу.       — Грейнджер, какая встреча! — внезапно замурлыкал Сейлем, находясь прямо на одной стопке книг.       — Ой! — испугалась она и перевела дух. Догадывалась же, что это он, но всё равно вздрогнула.       — Рад тебя видеть живой, — любезно продолжил он. — Как на пограничном пункте, страшно или безразлично?       Она с минуту не понимала, о чем он. Пограничном пункте?.. Это что, между жизнью и смертью? Ну и вопросы у кота.       — Э… чудовищно, — Грейнджер опустила взгляд в книгу и вздохнула, стараясь отогнать неприятнейшие воспоминания. — Особенно когда к смертельной боли добавляется чувство сожаления…       Сейлем вильнул хвостом, ничего не отвечая, и пристально посмотрел на неё желтыми глазами.       Пауза начала затягиваться, а послевкусие от болезненной темы никуда не делось. Гермиона, поджав губы, спросила первое, что пришло в голову:       — А ты здесь… часто бываешь?       Кот моргнул два раза.       — В библиотеке? Едой здесь никогда не пахнет, и на книгах не очень удобно спать, знаешь ли, — Сейлем уселся на месте, поджав задние лапы под себя, а передние вытянул, словно сфинкс. — То ли дело коридор в кухню! Там и кушетка есть, и свиной паштет можно слизать…       — С кушетки? — подпустила улыбку она.       — С ложки на кухонной тумбе эльфов.       Кажется, Нотт на тебя дурно влияет. Что это за остроумные потуги, Гермиона? Не смешно же.       — Только в последнее время они совсем рассвирепели: стоило мне переступить порог, как в меня полетела скалка и неприличные выражения. Неслыханная дерзость! Мне удалось увернуться и прыгнуть на стол... Что было после можно описать в трактате «Осада кухни. Кот и карлики-пищевары!». Убегая, я еле успел спасти куриную ножку, держа ту в зубах.       Грейнджер сдержала своё возмущение по поводу бедных эльфов, которые трудятся на кухне изо дня в день, и решила перевести тему.       — А-а ты же чем-то увлекаешься, — поинтересовалась она, сложив руки в замок, — например, магловскими приборами?       — Меня больше интересует политика.       — О… — она удивленно подняла брови. — Действительно…       Какая очевидность!       — Еще люблю читать анекдоты в «Ежедневном Пророке», — насмешливо мурлыкнул кот, и его лапы непроизвольно зацарапали обложку книги, но Сейлем тут же остановился. Всё-таки царапать древние книги — не то же самое, что диван или кресла. Сенаторы с него потом шкуру сдерут.       — Я что-то не помню такой колонки в газете, — она недоуменно склонила голову вбок. В газете встречались смешные истории, но они не входили в категорию «анекдотов».       — А новости ты из какой колонки читаешь?       Грейнджер тихо хмыкнула.       — Ну да, точно…       Она громко вздохнула и закрыла книгу. Пора собираться в школу, еще столько дел нужно успеть закончить, а она что-то подустала.       — А что ты тут делаешь? — Сейлем спросил её будто ребенка, который оказался в новом и непривычном для него месте; интонация в его голосе сочилась любопытством, словно он буквально сунул свой усатый нос не в свое дело.       — Ищу ответы на вопросы, — она поставила локоть на стол и склонила голову, устало смотря на кота.       — И как, отыскала?       — Не совсем… — протянула она.       Все эти книги про фоморов, безусловно, интересные, Гермиона много почерпнула из них, но ни на йоту не приблизилась к разгадке её назначения. А это волновало её на уровне грядущего ритуала.       — И из-за этого ты такая хмурая?       — Да нет, я просто… — отмахнулась она и зависла на мгновение, на лице вмиг появилось беспокойство. — Может быть.       — Я могу помочь! — довольно воскликнул Сейлем. — Нет такой проблемы, которую мы бы не смогли решить вместе, кроме проблемы войны, глобального потепления и мирового голода.       Грейнджер слабо улыбнулась и отвела взор в окно. За ним сейчас виднелся темный океан, отражающий серое небо и верхушки каменистых скал. Какая удивительная магия: можно вообразить любой вид из окна и любоваться им весь день.       — Мне бы к этой древней статуе подобраться… — досадно отозвалась она. — Но это запрещено.       — Кому? — прищурился кот.       Она взглянула на него.       — Мне, — Гермиона откинулась на спинку стула, добавляя: — Всем, кому не положено заходить в это место.       Сейлем помолчал несколько секунд и поднялся с места. Кот спустился на стол и довольно нагло прыгнул Грейнджер на колени. Она оценила этот жест, подмечая, что Сейлем начал ей немного доверять, раз приблизился настолько близко, а это приятно. Только вот сама Гермиона еще не решила, доверять коту или нет.       — Тео рассказал, как Пэнси попала на ритуал в твоем обличие? — спросил он.       — Ага… моё бессознательное тело потащили неизвестно куда. Очень весело, — фыркнула она. — Забини наверняка будет мне это всю жизнь вспоминать…       — Потому что только истинные хранители могут открыть потайные двери, запечатанные древней магией, — невозмутимо закончил он.       — Ага, — кивнула она.       Кот посмотрел на неё, моргнув пару раз. Грейнджер внезапно уловила смысл в его словах.       — Стоп. Ты хочешь сказать, что я могу открыть любую дверь? Отлично! — чуть не подпрыгнула она, вспоминая, что на ногах кот. Но Сейлем тут же соскочил с коленок и завилял хвостом. Грейнджер поднялась, её прилив бодрости отразился в удовольствии на лице. — Спасибо!       Отлично. Она сейчас же отправится к этой пресловутой статуе и узнает всё, что нужно, главное, чтобы никто этого не заметил, ведь когда они с Ноттом шли в библиотеку, в Sidhold было предостаточно людей. Это проблема.       — Тебе же что-то нужно взамен, ведь так? — прищурилась она, смотря вниз на кота.       — Да. Возьмешь меня с собой? А я дорогу покажу.       Конечно, ведь проникать туда, куда нельзя, будет веселее и надежнее с говорящим котом! План обречен на провал… Но кто не рискует — тот не пьет сливочное пиво, так что попробовать стоит.