Бри Лейт. Последний ритуал

      Мрак. В ушах свист. Шея ноет от тяжести головы, которая лежит на груди. В мыслях боль. Что происходит? Мозги плавятся как при сильнейшей температуре, острая боль пульсирует в висках, перепонки в ушах ноют от громкого голоса.       — Ну же, очнись!       Как же больно… Малейший звук отдает импульсами по всей голове.       — Глаза открой, я сказал!       Она зажмурилась от сильнейшего крика и медленно открыла глаза, лишь бы этот кто-то перестал орать.       Слабый теплый свет исходит откуда-то слева. Где она? И почему руки жмет веревка? Мерлин, ее голова сейчас лопнет. В глазах всё размыто, из-за чего она моргает, пытаясь настроить фокус, но человек перед ней так и остается лишь красочной кляксой.       — Назови свое имя.       Этот голос… Такой знакомый голос…       — Гер… — Мерлин, как же тяжело говорить! — Гер-ми-она… Дж… — она попыталась поднять голову с груди, — Джин… Грейнджер.       Совсем не поняла, почему сказала полное имя… Веки снова закрылись, голова откинулась на правое плечо; мысли утопали в боли, а во рту присутствовала горечь.       Через секунду её окатили ледяной водой. Грейнджер рефлективно вскрикнула, открывая глаза, когда сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Голова затрещала, рот начал судорожно глотать воздух, а тело бросило в дрожь.       — Что происходит?! — крикнула она со всей силой, пытаясь разглядеть человека перед собой, но в глазах всё по-прежнему размыто. — Где я?!       Она лишь видела, что у него светлые волосы, которые поблескивали в этом странном полумраке.       Только сейчас нос уловил запах сырости и мокрого грунта — она в подземельях? Только там так пахнет. Только там так холодно. Но откуда задувает ветер? Грейнджер вся дрожала, ее мокрая одежда прилипла к телу и заставила чувствовать под собой промозглый жёсткий пол, больше похожий камень.       Неизвестный схватил её за волосы, оттягивая назад, — она тут же зажмурилась, затылок больно уткнулся в острую неровность стены. Горячее дыхание человека заставило снова открыть глаза, подавляя стон, но в них все ещё было мутно.       Она ничего не видит. Зато слышит и чувствует. Например, знакомый запах одеколона… с нотками алкоголя. Кто он? И что произошло? Голова все так же адски трещит и отказывается что-либо вспоминать.       — Какая же ты жалкая, грязнокровка, — сказал он и схватил её за подбородок. — Я полагал, что ты достойный конкурент, а ты… — блондин усмехнулся, — такая наивная.       Грейнджер застонала, пытаясь что-то сказать, но он сильно держал её подбородок, а собственный голос резко ударил в голове сильнейшими импульсами.       — Ну-ну, — наигранно пожалел он её, — не переживай, галлюцинации затмят боль на время, но если в течение тридцати минут не дать тебе противоядие, твой организм отравится, а дальше… уф! Но пока ты между первой и второй стадией, я задам несколько вопросов.

Тремя часами ранее

      — Ты так и будешь тянуть интригу? — спросила Грейнджер, бросая взгляд на Тео, который шел справа.       Он сотворил однобокую ухмылку, ничего не сказав, и продолжил идти. Что он затевает? И куда ведет? Напряжение уже не такое, каким было несколько минут назад, но всё равно не исчезло до конца. Нужно все время быть начеку.       Через пару минут они дошли до окраины Хогсмида и остановились.       — Как тебе домик? — спросил Нотт.       Этот «домик» был больше похож на разбитую хибару, чем на полноценное жилище, где кто-нибудь обитал. Пошарпанная, полувыбитая дверь открывала вид на интерьер, который даже через щель давал понять, что выглядит хуже, чем общий вид домика снаружи. Однако эта лачуга все еще напоминала типичный хогсмидовский дом — с вытянутой кверху крышей, покрытой черепицей, торчащими дымовыми трубами и выпирающими окошками прямо в кровле.       — Рухлядь какая-то.       Гермиона осмотрелась: рядом с ними находилась еще пара домиков, но те были очень ухоженными.       Внезапно Теодор повернулся к ней и сказал:       — Моё прекрасное убежище — мир звуков, линий и цветов, Куда не входит ветер режущий Из недостроенных миров…       Грейнджер как завороженная поглощала каждое его слово, неотрывно смотря ему в глаза, а потом Нотт легко кивнул ей в сторону домика и Гермиона медленно перевела взгляд.       Лачуга стала менее разваленной, хотя выглядела так себе. Зато окна и двери были целыми, каменные стены перестали иметь дыры и сыпаться камушками, а черепица на крыше больше не напоминала решето.       — Это Конура, — отозвался Тео. — Тайное убежище. Прошу, — он указал рукой на двери.       Но Грейнджер с места не сдвинулась, лишь прошептала:       — Фиделиус, — вот почему она видела развалины. — Заклинание Доверия.       Нотт кивнул. Она прошла внутрь, гадая, почему Теодор решил посвятить её в тайну. Что такого важного в этом месте? И как оно связано с обществами?       Вдвоем они очутились в очень маленькой прихожей, справа находилась «п»—образная лестница, а слева была комнатка, похожая на кухню, совмещенную с гостиной.       Да, интерьер выглядел намного лучше, чем могло показаться в первый раз: серый, невзрачный, но вполне пригодный для жизни. Здесь немного пахло сыростью. Они прошли в комнату, где возле окна находилась пара диванов и кресел, слева от них под стеной камин, что тянулся трубой кверху, а сзади диванов расположились тумбочки и морозильный металлический шкафчик — на холодильник это точно не похоже. Грейнджер решила, что кто-то пытался создать альтернативу магловскому изобретению.       — На пятом курсе мы с Блейзом скинулись личными средствами и купили эту хибару. И, смею заметить, если ты думаешь, что дети аристократов имеют свободный доступ к деньгам семьи, то ты ошибаешься, — хмыкнул Тео. — Никто не знает об этом месте.       Тео очень рисковал, когда просил отца дать деньги на матчи по квиддичу, а сам складывал их в копилочку. Несколько раз они с Блейзом так «сходили» на матч и заработали немало денег: цена билета всегда зависела от играющих между собой команд. Но эта система долго не срабатывала: Нотт-старший редко позволял сыну такой отдых, его пришлось выгрызать трудом, и то отец не всегда отпускал его одного и ходил вместе. Тео всегда знал, что это делается лишь для того, чтобы показать обществу, что семейство Ноттов ещё существует и выбирается в свет после ужасной трагедии. У Блейза же с матерью отношения не совсем такие, хотя миссис Забини не идиотка и своего сына знает как облупленного.       Вскоре совместные походы на матчи с семейством Ноттов прекратились. Тео и Блейзу пришлось искать легкую подработку в Косом переулке на летние каникулы. Они зазывали к себе и Малфоя, но тот ясно дал понять, что его родители скорее отрекутся от него, чем позволят подрабатывать в «захолустных» магазинчиках за гроши, — не то чтобы отец Нотта позволил… Просто Тео всегда умел выкручиваться из ситуаций. Что до Забини, так его матушка даже удивилась, что сын вдруг внезапно взялся за голову. Пэнси же было не до этого…       Блейз устроился помощником в «Аптеку Малпеппера», где ужасно воняло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками, а Нотт — во «Флориш и Блоттс», где весь день напролет обслуживал клиентов, давал рекомендации, стоял у кассового аппарата и изредка взмахивал палочкой, чтобы очистить груду книг от пыли. В пятнадцать лет иметь небольшой заработок было очень воодушевляюще, но как только ребята достигли цели и выкупили Конуру, они решили повременить с подработкой.       У них осталось еще немного денег, и парни хотели придержать их, чтоб потом потратить на что-нибудь полезное.       — И что вы здесь делаете? — спросила Гермиона.       — Ну… раньше устраивали посиделки, сейчас интеллектуальные вечера… — улыбнулся Нотт.       — Пьянки, — она сложила руки на груди.       — Фи, Грейнджер, мы пьем только самое дорогое огневиски или пиво и говорим только на духовные и философские темы.       — А это не одно и то же? — фыркнула она.       После смерти отца проблем с деньгами больше не было. Наследство на Теодоре. Тео всё собирался сделать в Конуре ремонт, но что-то руки не доходили, да и были проблемы поважнее.       Нотт подошел к металлическому шкафу и, открыв его, оценил взглядом содержимое.       — Отлично, Дженкинс пополнил запасы.       Тео закрыл дверцы и развернулся к Гермионе, та уже успела подойти к нему.       — Но запасы еды здесь не самое главное, — он опустил взгляд вниз и нахмурился. — Ты стоишь на люке, Грейнджер, аккуратней.       Она тут же ойкнула и сделала шаг назад. Теодор открыл люк, и Гермиона смогла разглядеть, что там внутри.       Неглубокий погреб, очень неглубокий, а по странному блеску от лежащих там предметов стало ясно, что это бутылки.       — То есть алкоголь, по-твоему, важнее еды? — удивилась она.       — Я не говорил, что выпивка важнее, я сказал, что еда здесь не главное. Ты просто встала на люк… — он закрыл его. — В шкафчике справа от тебя находится заначка с запасом любых зелий.       Грейнджер открыла дверцы и раскрыла рот от удивления.       — Блейз как-то подрабатывал в «Аптеке Малпеппера» и решил наварить всё, что может пригодиться в жизни. Я поддержал идею и решил ему помочь.       — Ничего себе… — все полки перед её глазами были доверху забиты различными флаконами, пузырьками и колбами. А еще стенка шкафа была создана из зеркала, что визуально расширяло содержимое на полках. — Мерлинова борода… — Грейнджер начала вчитываться в бирки с названиями. — Оборотное зелье, Живая смерть, Веритасерум, Костерост, Бодроперцовое зелье, Волчье противоядие… — глаза буквально разбегались от обилия стеклянных пузырьков.       Нотт, почесывая затылок, добавил:       — А это полка с антидотами и ящики с ингредиентами.       В этот момент её внимание привлек флакон «Противоядие от магических ядов», рядом стояли колбочки с антидотами от обычных ядов и от любовных зелий. Взгляд поднялся на полку выше, где лежал пакетик с названием «Волшебный искристый порошок», а чуть дальше «Противоожоговая мазь».       — Блейз как-то передышал эйфорийной пылью и теперь в карманах безоары носит, — он хмыкнул. — В самом низу есть запасные котлы на случай, если нужно что-то приготовить, и чистая вода. Ах да, просьба использовать Жидкую удачу только в безвыходных ситуациях.       Она не знала, что на это ответить. Этот шкафчик с зельями поразил её настолько, что она как рыба раскрывала и закрывала рот, не зная, как отреагировать.       — Впечатляет, я знаю, — Теодор растянул довольную улыбку, словно гордился своим личным творением. Однако он все же хотел, чтобы Блейз тоже увидел очаровательную мордашку Грейнджер, ведь её удивление — по большей части заслуга Забини.       — Но зачем вам это? — наконец она смогла сформулировать вопрос.       — Никогда не знаешь, что пригодится.       — Но… Вы же не могли просто так взять ингредиенты в аптеке, — она с легким упрёком развернулась к Теодору.       — С чего ты взяла?       — Вы что, крали?!       — Да нет же! — Нотт не ожидал такого перепада и быстро приподнял руки в знак капитуляции.        Именно на ингредиенты они и спустили все свои деньги. Идея иметь зелья на все случаи жизни была заманчивой, крутой, но нереальной для обычных школьников, ведь для одного только Веритасерума нужно было столько ингредиентов, что деньги закончились уже на третьем зелье в списке. А ещё и готовка занимала время — Оборотное с первого раза вообще не получилось приготовить. Так что пока дорогой отец не покинул этот мир, идея осталась идеей. Только за шестой курс, когда Тео получил наследство, он смог скупить не только ингредиенты, но и некоторые готовые зелья, что были трудны в приготовлении.       Однако все же «Удачу» Нотт готовил сам и очень гордился своим трудом. Идея воплотилась в жизнь и сейчас коллекция радует не только Блейза и Тео, но и Грейнджер, которая до сих пор отходит от увиденного.       Нотт расплылся в улыбке.       — Грейнджер, тебя хлебом не корми, дай в злодеи записать!       — А как же вы тогда все ингредиенты достали?       — От любопытства кошка сдохла, — рука почти дернулась, чтобы коснуться кончика её носа. Ей-богу, Грейнджер такая занимательная. Сто процентов будет дуться, что не получила ответа на свое любопытство.       Гермиона вскинула бровь и сложила руки на груди.       — Услышал бы тебя Забини, получил бы инфаркт.       На лице Тео проскочило секундное непонимание от сказанных ею слов. Но, сопоставив «дохлую кошку» и необъятную любовь Забини к этим созданиям, Теодор запоздало заржал. Прислонился к соседнему шкафу и, зажав пальцами переносицу, попытался утихомирить смех. Если бы здесь еще был Сейлем, то можно было бы удавиться от смеха, потому что Сейлем любопытный по самые усы, а выражение о «дохлой кошке» его очень шокирует. Жаль, Блейз этого не слышал, оценил бы.       Гермиона же сама пыталась перестать улыбаться и смущенно опустила взгляд, с поражением хмыкнув.       Стоило признать, что от смеха Теодора по спине прошлись мурашки, а в груди пронеслась трепетная волна. Странное чувство. В это мгновение рядом с Ноттом было комфортно, никакого напряжения… Его смех до невозможности приятен.       — Гре-ейнджер, — он провел пальцами по лицу, успокаиваясь, — последнее время ты меня удивляешь.       — Ты же просил расслабиться, — с улыбкой парировала она.       — А ты как всегда делаешь все на отлично.       Она пожала плечами и устремила взгляд в окно.       Повисла легкая тишина, в которой Теодор стоял слева от Гермионы и наблюдал за ней. Он скользил взглядом по её профилю, пока улыбка с его лица постепенно исчезала.       — Нотт, — подала голос она, всё еще смотря в окно, — а зачем ты меня сюда привел?       К своему удивлению, он замялся с ответом.       — Это ведь ваше место, я просто… не понимаю, оно не связано с Бри Лейтом, — Грейнджер развернулась к нему.       Нотт все ещё прислонялся плечом к деревянным дверцам шкафа и смотрел вниз, думая, что ответить.       — Конура — это место, где можно подлатать себя, — тихо начал он, — не только в физическом плане, если понимаешь. Нам было необходимо такое место, куда можно было сбежать. Так что я подумал: ты должна знать, ведь Блейз наш защитник, а он часто здесь бывает, собственно, как и я.       Но также здесь скорее всего бывают и Пэнси, и Драко. Грейнджер не могла понять, почему Тео вписал её в эту компанию. Она сомневалась, что слизеринцы будут в восторге от того, что она тоже хранитель тайны.       Но Тео посчитал иначе. И, судя по голосу, сам не знал ответа на вопрос, потому что аргумент с Блейзом-защитником, который «часто здесь бывает», выглядит очень натянуто: у них есть кулоны.

~ * * * ~

      Спокойный и чарующий лес. Тихий щебет птиц невольно заставлял поднять взгляд к веткам и засмотреться на то, как верхушки деревьев поблескивают от заходящего солнца и лениво развеваются от ветра, который наполнен невероятно душистым запахом пожелтевших листьев.       Тео пытался прислушиваться хотя бы к треску сухих веток, что звучал при каждом шаге, но не мог вынырнуть из мыслей, пока Грейнджер умиротворенно шла слева.       Он все думал о своём прошлом, а именно об отце. Родитель из него вышел так себе, он скорее эгоистичная сволочь, которая делала все, чтобы на публике выглядеть презентабельно, достойно, важно и почетно, когда дома и капли любви не давал своему сыну. Но Теодор даже не нуждался в этом, только не от него.       Единственное, за что Нотт может сказать спасибо «папе», — которого он так никогда не называл, — так это за знания и изучение психологии поведения людей. Каждый раз, когда они вдвоем посещали особое мероприятие, отец всегда вставлял несколько фактов о том или ином волшебнике. А еще добавлял:       «Человек — как марионетка: если знать, за какую ниточку тянуть, можно узнать всю нужную информацию. Но ни в коем случае, Теодор, не задавай прямых вопросов, иначе ты услышишь ложь или человек уклонится от ответа».       По большей части это были единственные нормальные разговоры с ним. А все остальное можно обозначить как боль, тотальный контроль и мозговой штурм без права на ошибку.       Часто Тео мысленно возвращается к одному факту, который он очень давно для себя открыл: никто из его друзей даже понятия не имеет, насколько трудным было его детство. И что шутки, подколы и тупые каламбуры — это скорлупа, за которой Теодор прячет свои кошмары, шрамы и пустоту в душе.       Хотя иногда кажется, что друзья в курсе, ведь у каждого из них тоже может быть своя маска на лице. Эдакое взаимное лицемерие? Даже если это и так, Тео это не волнует. Он всегда придёт им на помощь, как и они ему. Блейз и Пэнси верны Теодору, он дорожит этим. Что до Малфоя, с ним всегда было сложно. У него та ещё судьба. И, в отличие от Драко, Нотта нисколько не трогало, что о нем подумают.       Когда в последний раз Тео вообще что-то брало за душу и беспокоило? «Очень-очень давно» можно уже сравнить с «никогда». Но в этом его счастье.       Тео наконец-то расслабился благодаря пению птиц и шелесту веток. Он сделал глубокий вдох, но по ушам резко полоснул голос Грейнджер.       — Я слышу гул, нам в ту сторону?       — Что?       — Вдалеке дым, праздник там? — она обернулась к нему.       — Да.       Нотт на мгновение представил, какая реакция была бы у отца, если бы он дожил до назначения Грейнджер на роль второго хранителя древней магии. Сумасшедшая! Он бы прикончил её чужими руками и сказал: несчастный случай. Отец до ужаса ненавидел маглорожденных, как и самих маглов в целом. Наверное, Тео тоже бы их презирал, если бы двенадцать лет не воспитывался мамой.       Просто счастье, что Нотт-старший помер, и Теодор ни капли не жалел о своих мыслях. Даже несмотря на то, что его смерть была неестественной. Конечно, Теодор знал, что у дорогого папочки есть недруги и вопрос чьей-то мести — лишь дело времени. Кто бы это ни был, Тео плевать. Единственное, что он понял — недруг был недальновидным и до невозможности банальным. Месть в виде убийства — это так низко. То ли дело страдания… Если бы отца хотели заставить ощутить полный спектр боли, то убили бы Теодора. И дело даже не в родительской любви.       «Ты — мое наследие, Теодор», — эта фраза могла бы сравниться с «я люблю тебя», если бы не была пропитана эгоцентризмом, ведь Бри Лейт всегда был на первом месте. А свое «наследие» отец ценил и отшлифовывал до идеала, прибегая к довольно жестоким методам, что делало Теодора очень важным для отца. Но тот, кто приложил руку, чтобы отправить папочку на тот свет, не знал или не догадывался об этом очевидном факте.       — Ты в порядке? — обеспокоилась Гермиона, и он снова вернулся в реальность, в которой они идут по лесу.       Когда они вышли из Конуры, Нотт и слова не проронил. Грейнджер это заметила, не понимая, что на него нашло. Только недавно они смеялись, а сейчас он безэмоционален. Даже не могла понять: он расстроен чем-то или спокоен. С виду — безмятежный.       — Да, — Тео спрятал руки в карманы джинсовки и придал лицу непринужденность, — люблю по лесу ходить в тишине.       Грейнджер подняла взгляд к верхушкам деревьев и вздохнула.       — Понимаю… Я тоже.       Он посмотрел на неё и мысленно хмыкнул.       — Под ноги смотри, здесь очень много норок Джарви. Не хочу, чтобы ты оступилась и получила вывих.       — Джарви? — удивилась она. — Хорьки-переростки в этом лесу?       — Ага.       Гермиона задумчиво промычала и пробормотала:       — Они редкий вид…       Все знают, что Джарви умеют говорить, но на осмысленные разговоры они неспособны и ограничены только набором грубых фраз, которые выстреливают практически непрерывным потоком.       — А ты уже настроилась на интеллектуальную беседу? — Теодор, подавив улыбку, отвел взгляд вправо и разглядел вдалеке дым, который означал, что они недалеко от празднования.       — Очень смешно, Нотт.       Как и всегда, он отпускает тупую шутку, натягивает улыбку, но это не заполняет пустоту в груди, даже когда юмор искренний.       Спустя пять минут они дошли до широкой круглой поляны, где уже было много народу и играла народная музыка. Перед их взором находился большой костёр, огонь пылал высоким столбом, пока люди в длинных мантиях стояли небольшими группами вокруг него и разговаривали. А немного дальше находилось множество палаток, рядом с ними стояли низкие деревянные столики, покрытые темной узорчатой тканью, на которых лежало много разных предметов — своеобразная ярмарка талисманов, амулетов, антиквариата, трав и зелий.       Нотт повернулся к Грейнджер и довольно произнес:       — Добро пожаловать в мир шотландских, ирландских и британских традиций, игры на вистле и карниксе, танцев, древних обрядов и конкурсов.       Музыка действительно была волшебной, несколько музыкантов сидели около прямоугольных камней. Грейнджер удивилась, когда увидела карлика, который заводил ритм, ударяя специальными палочками по бóурану.       Атмосфера была что ни на есть игривой и радостной. Взгляд разбегался, не зная, на что посмотреть. Кто-то раскладывал дары на камнях — снопы пшеницы, виноград и мисочки с орехами для общего пользования, — как объяснил позже Нотт; еда здесь общая, можно без стеснения подойти и взять что-нибудь, предварительно сказав благодарные слова. Кто-то творил магию с группой людей, создавая прекрасные букеты из астр и хризантем, рябины и боярышника, или плел венки; кто-то собрал возле себя компанию и гадал по картам, те блистали золотой окантовкой и переворачивались в воздухе, показывая масти.       — Это всё жители Хогсмида? — спросила Грейнджер, когда они с Ноттом проходили мимо костра.       Она заметила, что некоторые волшебники кивали ему в знак приветствия.       — Не все. Здесь есть жители Нижнего и Верхнего Хогсфилда, Кинбриджа, Араншира и Брокберроу. А слева стоят торговцы из далекого Айрондейля. А чуть дальше парочка министерских работников, делающих вид, что они туристы из Уэльса, хоть бы акцент сменили, — Теодор презрительно хмыкнул.       Возможно, это «привет» от Министра. Бэгнолд, видимо, решила посмотреть, как празднуют старинные праздники провинциальные волшебники.       — Хогсфилд? Кинбридж? Айрондейл? Никогда не слышала об этих названиях.       — Малоизвестные волшебные деревушки. Араншир и Брокберроу — маленькие поселения. Верхний Хогсфилд, как ясно из названия, северней Хогсмида, а Нижний Хогсфилд находится за школой с южной стороны и стоит у Черного озера. Кинбридж находится еще южнее, на болотах. Говорят, что деревня получила свое название от большого волшебного моста, который якобы приведет вас к вашей любви. Однако такого моста в реальности нет. Айрондейл же был первоначально основан гоблинами для добычи железа, но позже, когда деревня прославилась своим металлургическим производством, гоблины были вытеснены волшебниками. Новые жители назвали деревушку Айрондейл. Если интересно, напомни мне, я принесу тебе книги об этом.       — Да… хорошо.       — Каждый год количество людей разное. Сюда приходят только те, кто еще верен старой магии и чтит традиции.       — Я вижу учеников Хогвартса.       Сложно не заметить молодёжь среди взрослых дядь и теть. Особенно когда Грейнджер знает лица своих сверстников.       — Они также ученики обществ Бри Лейта.       Гермиона, поворачиваясь к Нотту, укоризненно сложила руки на груди.       — Надеюсь, Бри Лейт несет ответственность за ребят, которые проведут здесь время до поздней ночи.       — Не будь такой занудой. Мабон — особый день, и дома «Брок» и «Эклипсис» чтят традиции, — он повел её вокруг поляны. — Например, создание рун из древесины вяза, вырезание посохов и метел. Также ученики общаются с народом, познают культуру и заводят новые связи с иностранцами. Да и просто хорошо проводят время. Так что вот те ребята здесь по делу, — Теодор кивнул в сторону учеников, которые помогали волшебникам в приготовлении к празднику. А после Нотт с улыбкой развернул Грейнджер на сто восемьдесят градусов и, смотря на подходящих к ним слизеринцев, добавил: — А вот те сюда пришли напиться в хлам.       Забини, Малфой и Паркинсон, одетые в самую обычную повседневную одежду, уже подошли к ним. Выражение лиц у них было слегка удивленным.       — Это ты про нас? — Блейз одной рукой приобнял Тео за плечи, приветствуя, и отвел его немного в сторону. — Как тебе не стыдно не говорить о том, что собираешься привести умнейшую волшебницу своего возраста?       От его слов Гермиона ощутила полное замешательство, а потом ей стало мерзко. Мало того, что Нотт ничего ей не сказал по поводу слизеринцев, как и им о ней, так еще и претензия Забини, хоть и в шутливой форме, все равно была претензией, да еще и под соусом насмешки. «Умнейшую» — Гермиона чувствет себя сейчас полной дурой.       — Грейнджер, заблудилась? — зашипел Драко, складывая руки на груди. — Здесь книги не читают, это вечеринка для взрослых.       — Малфой, — резко повысил голос Нотт, — расслабься, её привёл я.       Интуитивно она перевела взгляд на рядом стоящую Пэнси, пока внутри неловкость и стыд защемили сердце. Удивительно, но Паркинсон промолчала — стояла ровно и бесстрастно. Но даже в холодных васильковых глазах Пэнси читался немой вопрос: «Что приперлась?».       — На кой хрен? — спросил Драко.       — Это входит в наши обязанности. И вы все об этом прекрасно знаете, — Тео снисходительно улыбнулся, чтобы сгладить острые углы своего тона.       Грейнджер больше не могла выдерживать на себе презрительные взгляды Паркинсон и Малфоя. Не понимала, почему Нотт никого не предупредил о её присутствии, зачем создал такую ситуацию? Ведь сейчас недовольство и возмущение полностью убили то прекрасное настроение, которое было полтора часа назад.       Почему она должна быть с теми людьми, которые ей неприятны? Вот именно, не должна. Поэтому Гермиона резко развернулась в противоположную сторону и ушла в неизвестном направлении.       — Стой. Грейнджер?! — Тео широко раскрыл глаза, не ожидая такого поворота. Он-то думал, что она начнет словесно отбиваться, но похоже, Гермиона была не в том состоянии. — Не могли что ли хотя бы проигнорировать её? — вспылил он и пошел за ней, чувствуя огромную вину.       Она услышала приближающиеся шаги, поэтому ускорилась, направляясь к палаткам и обходя людей, которые радостно смеялись из-за чего-то.       — Грейнджер, постой, — догнал он её, но не остановил: в момент, когда он хотел взять её за руку, она дернула ею.       — Браво, Нотт, — буркнула она через плечо, — теперь я чувствую себя максимально «расслабленно».       — Да не бери ты в голову, — Теодор обежал её и перегородил путь, останавливая руками. — Грейнджер, пожалуйста.       Этот тон… Словно стоп-кран — отключил все мысли. Но только на секунду, в следующую она снова вернулась в свое состояние и постаралась сделать медленный вдох и выдох, чтобы успокоиться.       — А я и не беру, — с лёгкостью сказала она, пожимая плечами. — Можешь пойти и успокоить своих друзей, что своим присутствием я не испорчу им вечер, — Гермиона сделала шаг, чтобы обойти Нотта, но тот вытянул руку.       — Ты не можешь уйти.       — А я не ухожу. Буду исполнять свои обязанности подальше от вас и от тебя. Так что можешь расслабиться.       — Слушай, я не обязан перед каждым отчитываться за свои решения. И мне плевать, довольны мои друзья или нет, что ты здесь. Ведь это не потому что я так захотел, а потому что так нужно.       Она даже не смотрела ему в глаза, взгляд был направлен на волшебников в оранжево-багровых мантиях, которые были очень похожи на чужеземцев из Азии.       — Хорошо, ты не обязан отчитываться за свои решения, но мог хотя бы меня предупредить, что на празднике будут твои друзья, которые, знаешь, всегда ко мне относились, мягко говоря, не очень.       Теодор замолк на мгновение, тяжело вздыхая. А Гермиона сколько могла держала взгляд на тех волшебниках, чтобы не смотреть на Нотта.       — Ты права, — мягко начал он. — Нужно было поставить тебя в известность, — Теодор склонил голову вбок, чтобы она наконец-то обратила на него внимание, а то смотрит не пойми куда.       — Да ладно… — спокойно шепнула она, разглядывая языки пламени от костра вдалеке. — Всё нормально, — Грейнджер перевела взгляд на людей, которые вырыли яму и начали туда бросать уголь. — Я понимаю, у тебя, наверное, голова забита другими заботами. Уже завтра ритуал, ты волнуешься… — она постаралась поставить себя на его место.       — На нем будут гоблины, — импульсивно выскочило из его рта, и она резко посмотрела на него. После одной недомолвки сознание внезапно захотело осведомить Грейнджер о гостях на завтрашнем ритуле, или ему просто хотелось, чтобы она наконец-то перестала игнорировать его взгляд. Однако Нотт тут же прикусил язык, так как не следует рассказывать о том, что у главного общества проблемы с финансами. Поэтому Тео с поспешностью добавил: — Ничего такого. Они просто понаблюдают за нашей работой и всё.       — Ладно, — как будто ей от этого станет легче.       Напротив, ей, кажется, уже было все равно, она просто хотела выполнить все на отлично, и неважно, кто на это будет смотреть. Главное — пережить первый ритуал. А дальше, Гермиона уверена, последующие не будут заставлять ее нервничать.       — Что они делают? — резко спросила она, чтобы переключиться на другую тему.       Нотт повернулся, следуя направлению её взгляда.       — О, это пришло из Сассекса. Выбирали лучшего барана и целиком зажаривали в яме на углях. Животное располагали так, чтобы его голова возвышалась над угольной ямой, дабы не треснули рога, ведь если такое случится, то это считали дурной приметой. После запеченное мясо раздавали, а за голову устраивалось спортивное состязание между мужчинами.       Она удивленно хмыкнула.       — Это об этих весёлых конкурсах ты рассказывал?       — Поверь, это еще не весело, — слабо улыбнулся он. — Скоро начнется «Танец рогов», в котором принимают участие двенадцать мужчин. Шестеро надевали оленьи шкуры и рога, другие шестеро становились традиционными персонажами: всадник, девица, шут, два охотника и бард. Все они разыгрывали сцену «охота на оленей». Шут в своей манере рассказывал, точнее комментировал, что происходит, бард сопровождал действие музыкой, а девица собирала деньги и еду.       — Не желаете напиток? — внезапно к ним подошла женщина с подносом в руках.       Гермиона не сразу обдумала предложение, поэтому рука сама потянулась за деревянным стаканом. Грейнджер подсознательно хотела показать дружелюбие.       — Спасибо, — кинула она ей вслед, пока взгляд был прикован к жидкости. — А что это? — спросила она уже Теодора и принюхалась.       — Сок, — коварно улыбнулся Нотт. — Яблочный…       Грейнджер сделала глоток, и внезапно её глаза расширились.       — Мерлин, это сидр!       —… слегка сброженный, — продолжил Нотт свою фразу, наблюдая её скривленное личико.       — Мог бы так и сказать, — она всунула стакан ему в руку. — Не буду, лучше выпью воды.       Даже не удивился: Грейнджер и алкоголь как лёд и пламя — абсолютно несовместимые явления.       Вообще-то Тео сегодня и сам не собирался пить, но, может быть, стакан сидра не сделает ничего дурного.       — Советую пообщаться с жителями и туристами, — любезно начал Нотт. — Узнаешь много чего нового, да и будет что в отчёте написать.       — А ты что будешь делать?       — Для начала, — он кивнул на стакан, — допью твой сидр, а потом присяду где-нибудь с друзьями и отдохну. Удачи, принцесса.       И он действительно ушёл к своей компании, оставив её возле ямы с бараном.

~ * * * ~

      — Что-то Мабон в этом году относительно спокойный, — досадно протянул Блейз.       — Это потому что никто не бегает голышом и не сходит с ума? — Пэнси хмыкнула и сделала глоток красного вина. — Еще не наступила ночь, подожди.       Вчетвером они расположились у деревьев на сене, которое укрыли покрывалом для того, чтобы было мягко и тепло. Отсюда открывался отличный вид на костер издалека. Слева от ребят находился упавший ствол дерева, на котором стояли стаканчики и мисочки с закуской, а около него на земле было спиртное в бутылках. Музыка играла вовсю, жители танцевали у костра, пели песни, смеялись и коллективно проводили обрядовые конкурсы.       Драко полулежал, прислонившись к дереву, и поглядывал на пиршество, держа в руке стакан с огневиски. Его взгляд то и дело цеплялся за фигуру Грейнджер. Она последние полтора часа общалась со всеми, ходила то здесь, то там… Кажется, ей весело. В отличие от него. В прошлый раз он так с Блейзом напился, что участвовал с ним в «Танце рогов». А сейчас происходящее даже тоской не назовешь — и всё из-за Грейнджер. Не станет же Малфой отпускать контроль при ней, напиваться и дебоширить? Однозначно нет. Что она подумает о нем? Да много чего! Еще расскажет Поттеру или своей любезной Уизли, как провела время со слизеринцами, а потом весь Хогвартс будет знать об этом. Нет, Драко должен держать марку.       Только пока что он держит напряжение и пытается утопить его в огневиски.       Блейз, сидя слева от Малфоя, потянулся, вытягивая руки вверх. Ствол дерева, на который Забини облокачивался, уже начал раздражать. Хотелось размяться или развеселиться, но в организме, по меркам Блейза, еще недостаточно алкоголя.       Рядом находилась Пэнси, она только что закончила разговаривать с Тео и напоследок оставила на его губах легкий поцелуй. Из-за вина она немного опьянела.       В то время как Нотт меланхолично сидел в позе лотоса и, запрокинув голову назад, смотрел на ветки дуба, что изредка развевались от ветерка. Взгляд иногда искал знакомый образ Грейнджер среди толпы, но, каждый раз замечая, что с ней все хорошо, Тео закрывал глаза или вообще обращал внимание на что-то другое. Нотт мысленно согласился с Блейзом: в этот раз Мабон более спокойный, хотя больше здесь подходит определение «примерный» или «сдержанный», и всё благодаря Грейнджер. Всё-таки взять её было гениальной идеей, да простят его друзья, но Теодор лишь хотел уменьшить количество проблем: обязанности хранителя выполнены, Грейнджер занята делом, друзья отдыхают, не встревают в переделки и не дебоширят, а сам Нотт наслаждается покоем и родной компанией. За эти полтора часа ребята успели обговорить довольно много тем и уже просто сидели и любовались праздником.       — Можно продолжить в Конуре, — Блейз говорил всем, но посмотрел на Паркинсон. — Тео пополнил запасы еды, а я — бухла.       — Я смотрю, у тебя наполеоновские планы, — ответил Малфой, — а печень в курсе о них?       Забини, разворачиваясь к нему, фыркнул.       — Я здоров как бык, не начинай.       — Скорее — бычок, — мило подметила Пэнси.       — Нет, бычок у Тео между губ, — парировал Блейз, показывая на недокуренную сигарету во рту Нотта. Тот хмыкнул, а Забини за спиной друга увидел знакомую черную мордашку. — О, смотрите, кто это к нам довольно топает!       Черный кот действительно довольно вышагивал, размахивая хвостом, а во рту он, придерживая зубами, нес маленький белый пакетик.       — Сейлем, — воскликнула Паркинсон, когда кот прыгнул ей на руки.       — Угадайтхе, сшто я прынёс, — из-за сжатой челюсти слова кота звучали забавно.       Нотт резко потянулся рукой к его мордочке.       — А ну-ка дай, — он выхватил странный пакетик и начал осматривать его.       — Пэнси, милая, ты как всегда очаровательна, — мурлыкнул кот, за что девушка щедро почесала его за ухом.       Паркинсон просто обожала котов. Они с Сейлемом часто проводили время вместе, балуясь в Sidhold или в поместье Ноттов, когда Пэнси жила там на каникулах. Все же, каким бы умным ни был Сейлем, погонять и показиться у него в крови.       — Полностью согласен с котом, — нашелся Блейз и тоже погладил его, но уже с другой стороны.       Кот от удовольствия прикрыл глаза и замурчал сильнее, в то время как Теодор презрительно фыркнул и спросил:       — Где ты это стащил?       Сейлем даже глаза не открыл, его продолжали гладить, и он благоговейно ответил:       — Айрондейльские торговки за даром дали, когда услышали, что я говорю, — непроизвольно он начал разминать лапами живот Пэнси и удовлетворенно промурчал: — Хорошо быть черным котом.       — Закрутишь? — Нотт бросил пакетик Малфою через кошачьи нежности, Драко рефлексивно поймал его одной рукой.       — Сэйлем, ты бомбический, давай лапу, — весело сказал Забини.       Кот наконец-то открыл глаза и, повернувшись к другу, протянул:       — А где моя мята?       — Ты посмотри какой, — хохотнул Блейз, складывая руки на груди. — Собственные интересы превыше! Сразу видно, чей кот, — рассмеялся он, посылая взгляд Тео.       Пока Забини шарил рукой в сумке, что была за его спиной, ребята услышали смятение ближе к костру.       Наверное, начался отбор на «Танец рогов», но, присмотревшись, Нотт увидел лишь внезапное шараханье людей. Кто-то кричал и пугал жителей с туристами.       — Что это там? — нахмурилась Паркинсон и привстала, продолжая медленно гладить кота.       — Не знаю, — ответил Теодор, наблюдая, как люди обращают внимание на землю под своими ногами. — Будто змей пугаются.       — А кто тогда ругается?       К ним долетали разные грубые фразы, но они никак не могли понять, кто их выкрикивает, пока на горизонте перед ними не выскочило небольшое существо, коричневого окраса с бежевой грудкой. Это четвероногое животное прыгало и скакало как бешеное, выставляло свои коготки и агрессивно цеплялось к людям, выкрикивая каждый раз:       — Пшел вон, уродец!       — А, так это Джарви! — осенило Тео.       — Хорек-переросток? Здесь? — удивилась Паркинсон.       — Ушлепок! Шлюха! Страшила! — агрессивное животное бросалось на людей, стараясь покусать их, но всегда получало пинок.       Ребята удивленно уставились на довольно забавную картинку.       — Никогда не видел их вживую, — хмыкнул Блейз и высыпал на покрывало сушеную кошачью мяту.       — Мерзкие твари, — проронил Сейлем, глядя на хорька, и подошел к Забини.       — Прочь, пугало! — хорек зашипел на одного мужчину и направился в сторону слизеринцев.       — Передай дальше, — Драко протянул Блейзу три закрутки и достал палочку, чтобы подпалить самодельную сигарету.       — Эй, гнида белая! — Хорек немалых размеров, уставившись на Малфоя, буйно извивался, прыгая то вперёд, то назад. Его когти скребли землю, а хвост дергался, из-за чего поднималась пыль.       — Брысь, — шикнул Драко.       — Сам пшел вон! Гнида!       Слизеринцы, округлив глаза, замерли.       — Я тебя сейчас на варежки пущу, — Драко нацелился на хорька волшебной палочкой, но вдруг услышал хорошо знакомый ноттовский смех. Такой внезапный, что заставил друзей резко обернуться в сторону Теодора.       — О боже… — еле выдохнул Нотт, — я мечтал увидеть это противостояние!       Пэнси прыснула от смеха, а Блейз захохотал от души, смотря на то, как паршивый хорек пытается напасть на ногу Малфоя.       — Как смешно, Нотт, — Драко пнул рычащего Джарви, который только что выпалил:       — Че ржете, придурки! Ушлепки! — но после удара хорек задергался еще сильнее. — Ах ты ж белобрысая мразь!       — А у кого-нибудь есть фотокамера? — с широкой улыбкой поинтересовался Забини и тоже решил приправить свои слова обсценной лексикой: — Я бы хотел запечатлеть момент, где Драко пиздится с хорьком.       — Если он сейчас не уйдет, я его в костер запущу, — Малфой, на удивление, фыркнул и все же признал ситуацию абсурдной, но продолжил раздраженно отгонять от себя Джарви.       — Даже если бы и была, звук не запишет, — ответила Паркинсон Блейзу.       — Мое терпение скоро лопнет, — буркнул Драко. — Нотт! Жители ничего не сделают, если я в их священном костре хорька зажарю?! Это сочтется за жертвоприношение во благо пресловутым богам?       — Понятия не имею! — хмыкнул тот.       — Падла двуногая! — выкрикнул хорек-переросток.       — Ох, Малфой, ты как будто в зеркало смотришь, — внезапный голос Грейнджер застал всех врасплох.       Она мигом взмахнула палочкой, и Джарви поместился в своеобразный прозрачный шар, который заглушал его брань и берег остальных от нападений, пока все, кроме Драко, со смешком отреагировали на слова Гермионы.       — Грейнджер, ты как всегда вовремя, — съязвил Драко и удивленно уставился на неё, приоткрыв рот.       Длинные кудрявые волосы Гермионы, что полтора часа назад были распущены, сейчас заплетены в густую, но немного ленивую косу, из которой выглядывали небольшие бутоны цветов, а на голове находился венок из тонкого деревянного основания, огненных листьев и веток с ягодами боярышника. Пара завитков ниспадали на порозовевшие щеки, усыпанными еле заметными веснушками. Её кулон трикветра заблестел от упавшего луча солнца, а на венке вдруг замерцали крохотные пылинки. Осенний цвет венка с насыщенно багровыми вкраплениями так подчеркивал карие глаза и каштановые волосы девушки, что на секунду показалось, будто она — дух, олицетворяющий сам Мабон.       — Не за что, — она дернула древком, и шар с хорьком укатился далеко-далеко в лес. Через пару минут действие заклинания исчезнет, и животное выберется наружу.       — Я бы сам справился, — рявкнул Драко и поднялся на ноги, чтобы отойти отлить. Он нарочно зацепил плечо Грейнджер, на что она лишь закатила глаза.       — Записалась к лесным ведьмочкам? — Паркинсон хмыкнула на вид Грейнджер и выдохнула дым в сторону.       — Уверен, рядом со мной ты выглядела бы в сто раз лучше! — вставил кот, который уже успел нанюхаться и теперь валялся на спине и выкручивался из стороны в сторону.       Гермиона удивленно подняла брови и, посмотрев на Теодора, который решил спрятать закрутку в кармане джинсовки и прислониться к дереву, ответила:       — Одна женщина что-то сказала о божественном даре, и на меня решили надеть венок, а пара маленьких девчонок заплели мне косу. К слову… — Гермиона перевела взор на Блейза и, подходя, продолжила: — Говорят, в прошлом году «два парнишки» — один светленький, второй мулат — феерично сыграли в «Танце рогов», — она даже не пыталась скрыть насмешливый тон. — Что скажешь, Забини?       — Слава! — выкрикнул кот и замурчал словно трактор.       — Тише, — шикнула Пэнси.       — Грейнджер, на автограф не надейся, — Блейз затянулся и выпустил дым.       — Я слышала, из тебя вышел смешной шут в трико.       — Неправда, я был охотником!       — Ага.       — У жителей помутнение, — буркнул Забини.       — А по-моему, помутнение как раз-таки случилось у тебя.       — Да! — вставил Сейлем, виляя хвостом.       — А ты не поддакивай, — зашипел Блейз.       Гермиона прикрыла ладонью улыбку и опустила голову: Забини и Сейлем — это что-то с чем-то. Однако вдруг она заметила на себе пристальный взгляд Нотта, он разглядывал её словно вейлу.       — Как вижу, ты не скучала, — сказал он и, засунув руки в карманы брюк, поднял подбородок, чтобы прислониться затылком к стволу.       — Знаешь, я поняла: Мабон — это местная разгульная попойка в лучших кельтских традициях, на которую приходят напиться и накуриться волшебной травой жители деревушек и туристы, желающие познать всю прелесть провинциальной деревенской жизни. О, а также ребята из обществ, которые в большинстве случаев идут сюда, чтобы выпить, а не совершить что-то на благо своего Дома — это просто как приятный бонус.       — Грейнджер, десять из десяти, — сказал Блейз, — попала в самое яблочко!       — Как цинично, — тут же вставил Нотт, прищурившись, и подошел ближе к ней. — А как же истоки, наша культура?       — Наша культура была довольно жуткой и кровавой. И хорошо, что развилась до высокоморальной и мы больше не совершаем жертвоприношения раз в неделю.       — Но такова старая магия, — парировал Теодор, — и Дома Бри Лейта иногда прибегают к такому.       — Тем самым увеличивая риск впустить в наш мир потусторонних тварей. Даже не представляю, во что это может выльеться в будущем.       — Для гриффиндорки в тебе что-то много пессимизма. За сотни лет никаких происшествий не случалось. Всё под контролем.       — Постараюсь в это поверить, — она вздохнула, опуская взгляд, и медленно развернулась, добавляя: — Ладно, пойду я.       — Хочешь вернуться? Я провожу тебя.       Теодор уже серьезно настроился, как вдруг резко поднялась Пэнси, лицо которой выражало негодование, скрытое под слоем удивленности.       — Провожу? — она сотворила улыбку и с вопросом посмотрела на Тео, слишком наигранно спрашивая: — Грейнджер не умеет пользоваться порталом? — она кивнула на её кулон.       Гермиона не поняла причину такого поведения и больше была занята мыслью, почему Нотт вообще должен её провожать.       — Просто хочу удостовериться, что она попадет в замок, а не в Sidhold, — объяснил Теодор.       — Вообще-то я планировала остаться ещё на минут двадцать, — подала голос Грейнджер, чем обратила на себя внимание Пэнси и Тео.              — Хорошо. Тогда двадцать минут, — ответил он и перевел взгляд на Паркинсон.       Гермиона отошла от них ближе к костру, складывая руки на груди. Несмотря на то, что она сказала Нотту о Мабоне, она хотела остаться на празднике до захода солнца. Усталость уже брала её за ноги, но все еще были силы понаблюдать за жителями, погреться у костра и послушать чудесную живую музыку и странные выкрики танцующих у огня.       «Джинни бы понравилось здесь», — подумала она и зевнула. Грейнджер приветливо кивнула одной женщине, с которой недавно разговаривала, и подошла к месту с палатками.       Рядом с одной находился столик с горячими напитками и выпечкой. Захотелось взять сдобную булку, посыпанную кунжутом, чтобы подкрепиться и уже в гостиной перед сном ничего не есть.       — Грейнджер, — чей-то мужской голос окликнул её, и она повернулась.       К ней подошел парень, одетый в белую рубашку, его светлые волосы сильно отдавали желтизной, а серые глаза казались насыщенно-голубыми. Парень слабо улыбнулся, и его лицо показалось Гермионе знакомым. В руках он держал два стаканчика.       — Здравствуй.       — Захария Смит, пуффендуй, — он подошел ближе к ней и столу.       — О, да, я тебя знаю, — она отложила булку на деревянную тарелку. — А ты из какого дома?       — «Брок». Здесь очень много наших. На такие праздники зачастую ходим мы и ребята из «Эклипсиса». Вторые нужны для наблюдения звезд и нового цикла луны.       — Да… — Грейнджер опустила голову, — читала.       — Но на самом деле все приходят бухнуть или обкуриться, — хмыкнул он и протянул ей второй стакан, который до сих пор держал в руке. — Хочешь?       — Что это?       — Отвар из ягод, алкоголь не предлагаю.       Гермиона улыбнулась на его милый тон и приняла стакан, замечая под его раскрытыми манжетами интересную татуировку на запястье. Она была выцветшей и имела форму краеугольной недорисованной восьмерки или руны.       — Благодарю, — она сделала глоток горячего напитка и ощутила на языке его сладость, словно с сахаром явно переборщили. Грейнджер не подала виду и, поставив стакан на стол, спросила первое, что пришло в голову: — Почему ты вступил в общество?       Захария тоже поставил свой стакан и довольно отрешенно ответил:       — Из-за стипендии… Отец прикован к постели в Мунго, а матери нет.       Улыбка на ее губах растаяла.       — Сочувствую.       Смит фыркнул, замотал головой, взглянул на неё и, прищурившись, сказал:       — Не стоит, это лицемерно. Тебе ведь плевать.       От его внезапных слов она почувствовала дискомфорт, под ложечкой явно засосало, но она ведь не хотела его обидеть.       — Я пытаюсь быть дружелюбной, — свое замешательство она скрыла полуулыбкой, но его ледяной взгляд заставлял чувствовать себя ещё хуже. А еще во рту осталось странноватое горькое послевкусие от этого ягодного варева, захотелось выпить обычной родниковой воды.       Захария подошел ближе.       — А ты всегда пытаешься всем угодить или просто выдаешь себя за другую?       — Что?       Парень заговорил очень низко и тихо, чтобы услышала только она:       — Уверен, если бы не твоя грязная кровь, твой ползучий характер нагрел бы место среди змей еще на первом курсе. Но, как вижу, ты уже завела дружбу с ними, — он бросил взгляд в сторону, где вдалеке сидели слизеринцы.       Это совсем не понравилось Грейнджер, Захария вмиг вывел её из себя, и она сама еле сдержала свое негодование:       — Да что ты себе позволя… — фраза оборвалась, как только в голове прошлась неприятная тягучая боль, словно Гермиону только что ударили горячей металлической палкой. Всё загудело до такой степени, что головокружение мгновенно сковало все мысли, а во рту горечь во всю провоцировала рвотные позывы. Грейнджер прикоснулась к разгоряченному лбу, пытаясь сфокусировать взгляд, но картинка перед глазами плыла. Гермиона чувствовала себя так, будто получила солнечный удар.       — Мерлин… — она пошатнулась, но Захария схватил её за локоть, удерживая, — что происходит?.. — зашептала она, чувствуя, как ухудшается состояние. — Что ты сделал со мной? — это было последнее, что она сказала, перед тем как рухнуть на Смита, потеряв сознание.       — Ну-ну, Грейнджер, — он приобнял её, чтобы удержать на себе, и зашептал на ухо, — не при людях же.       Захария сразу же мысленно сотворил чары левитации на Гермиону и, перекинув её руку себе через плечо, взялся за её талию, чтобы развернуть и начать уволакивать, минуя палатки и направляясь в лес.       — Эй, приятель, — какой-то мужик окликнул его, и Захария, поджимая губы, развернулся, проклиная этого человека всеми возможными словами, — с ней все хорошо?       Судя по всему, этот мужик уже успел познакомиться с девчонкой, раз заметил неладное.       — Всё в порядке, — скромно улыбнулся Захария, — я её парень, а она просто перепила вина. Я отведу её в замок. Спасибо за беспокойство! С ней всё будет хорошо, — с этими словами он ушел в лес, таща на себе очень важного младшего хранителя.