Бри Лейт. Последний ритуал

      РАННЯЯ ОСЕНЬ

1997

      Тео, закончив конспект по Истории магии, сидел на диване в гостиной Слизерина и читал уже следующий параграф, слух улавливал негромкие разговоры однокурсников, особенно Драко и Блейза, которые решили оторваться за игрой в карты на противоположном диване. Оба друга закатали рукава своих рубашек и развязали галстуки, оставляя их свисать на шее.       Забини обмолвился, что очень горит желанием попасть на «Пир Авалона», который ежегодно устраивают жители Хогсмида чуть раньше обычного. Проще говоря, Блейз зазывал на праздник Мабон, который также назывался «Второй урожай», или «Винный урожай». Нотт прекрасно помнит, что было в прошлом году, так что он сто процентов пойдет, чтобы в первую очередь исполнить долг дружбы и притащить пьяного в стельку Забини обратно в замок, а во вторую — исполнить уже долг хранителя перед Бри Лейтом и жителями, которые ценят то, что главное общество не забывает о традициях родных земель. К удивлению Теодора, Малфой тоже выявил желание присоединиться к празднику. Кстати, стоит взять с собой и Грейнджер. Хотя это будет сложновато: проводить с ней экскурс по традициям кельтов, параллельно следя за выпивкой Забини. Так что стоит взять и Пэнси, она найдет на Блейза управу. А еще Тео понял, что сам в праздник не отдохнет, ему с выпивкой нужно быть аккуратным, а то прости-прощай контроль собственных желаний.       Сейчас же он старался не обращать внимания на разговоры и пытался погрузиться в параграф, но, как назло, одни мысли выталкивались другими.       «Ровно в девять и ни минутой позже!» — голос в сознании заставил хмыкнуть, когда Тео вспомнил о Грейнджер.       Она была так расстроена из-за того, что у нее не получилось закрыть брешь.       «Давай ещё раз», — попросила она.       «Нет, на сегодня хватит. Продолжим завтра».       Он помнит её удрученный вздох, когда они медленно начали идти к выходу из зала.       «И послезавтра, — добавил Нотт. — И послепослезавтра. Каждый день, Грейнджер!»       Да… Теперь он будет видеть её каждый день.       «Ладно. Всё равно мне еще нужно уроки делать, — отвечала она. — О, и, Нотт, я жду тебя сегодня в девять часов возле гостиной старост, соизволь явиться».       «Это свидание?» — что сподвигло его это ляпнуть, он так и не понял, но воодушевляющее настроение поддеть её просто перло из него.       «Это дежурство. И предупреждение, потому что, если ты и сегодня не явишься, я пойду к МакГонагалл».       «Ну раз к МакГонагалл, тогда конечно! Даю свое честное слово».       Они вышли из зала и оказались в коридоре, а потом шли уже поверху к главной башне и помалкивали. Грейнджер была задумчива, наверное, анализировала свои действия с брешью, а он просто шёл и ни о чем не думал.       День клонился к вечеру, и Тео жадно вдыхал прохладный вечерний воздух, очищая все мысли.       «Грейнджер», — наконец окликнул он её, когда они разминулись на первом этаже в помещении с движущимися лестницами. Нотт должен был свернуть и выйти в Вестибюль к подземельям, а она уже переступила лестницу, чтобы направиться к гриффиндорской башне.       «Что?» — обернулась она, медленно поднимаясь всё выше.       «Ровно в девять и ни минутой позже!» — напомнил он и вышел в Вестибюль.       Параграф… ему нужно его дочитать, осталось совсем немного, но желания никакого.       — Привет, — знакомый голос выдернул из мыслей.       Пэнси подошла к нему сзади, становясь у спинки дивана, и положила руки на его плечи, чтобы наклониться к уху.       — Чем занят? — её ладони начали медленно надавливать на его шею, делая незамысловатый массаж.       В самый раз сейчас расслабиться.       — Уже ничем, — он отложил книгу и закинул голову назад, смотря на неё с добродушной улыбкой.       Пэнси провела ладонью по его щеке и, наклонившись, поцеловала Тео в губы. Мягко и ненавязчиво, нежно и заботливо.       Их отношения сложно было назвать серьезными. Они даже сами не понимали, что между ними — лишь то, что помолвлены и должны быть вместе.       С детства Тео и Пэнси отлично дружили, заботились друг о друге, но, становясь взрослее, стали понимать, что нужно выводить отношения на новый уровень. Впервые они переспали летом перед шестым курсом, когда Паркинсон жила у него после ссоры с родителями. Тогда Тео был для неё всем, и им было хорошо вдвоем в полупустом поместье Ноттов.       Несмотря на нетрезвое состояние в тот день, Паркинсон чувствовала себя неловко от его поцелуев и понимала почему: она знает Тео с пеленок. Но это всего лишь глупое восприятие, Тео — её будущий муж, к этому просто нужно привыкнуть.       И она привыкла. Скорее, просто сжилась с этой мыслью. Нотт с каждой проведенной ночью становился грубее, приобретая собственный опыт, казалось, ему доставляло удовольствие брать контроль, и Пэнси не была против, с ним она познала свое тело, стала уверенней в своей красоте и просто была счастлива.       Но, несмотря на отношения, они редко когда могли побыть один на один во время учёбы. Её напряжение между родителями и обязанности старосты факультета очень часто вгоняли Пэнси в депрессию, от которой спасал всё тот же Тео, но уже своим невероятным обаятельным характером, шутками и комфортными прогулками. Хотя Пэнси явно видела в глазах Тео пустоту, как будто он веселит остальных, ничего при этом не чувствуя. Смерть мамы и строгость покойного отца слишком больно полоснули по его сердцу, и ему ничего не оставалось, как выдавать себя за того самого Тео до семейной трагедии. Нотт никогда с ней не делился личными переживаниями, они могли лишь затронуть тему, но Тео с навязчивой ухмылкой заканчивал её словами: «Всё нормально, за меня не переживай». Возможно, с Блейзом у него всё иначе, как-никак они лучше друзья и много чего пережили в прошлом.       — Салазар, вы же не одни тут, — возмутился сидевший на противоположном диване Малфой. В то время как Блейз бесстрастно смотрел лишь на карты в своей руке.       Паркинсон медленно разорвала поцелуй и, обойдя диван, села возле Тео.       — Пэнс, наша компашка идет в деревню праздновать Мабон, ты пойдешь? — спросил Забини.       — Да, нужно оттянуться немного.       — Как с языка снял, — вставил Нотт.       Пэнси тут же придвинулась к Тео.       — Что у тебя с Аббот, которая так естественно поскользнулась и упала в твои объятия? — с легкой улыбкой спросила она и потянулась к печенью на журнальном столике.       — Новая пассия нашего Ноттика, — хохотнул Забини и побил трефовым валетом десятку Малфоя.       — Не слушай его, — фыркнул Тео. — Да ничего. А ты что, ревнуешь? — что-то дежавю в голову ударило.       — Ну… — она мило метнула взгляд в сторону и задумчиво промычала, пережёвывая печенье, — немножко.       — О нет, Тео! Ты разбил ей сердце! — театрально бросил Забини, даже не поднимая взгляд.       Нотт закатил глаза и повернулся к Паркинсон.       — Ты же знаешь: я никого не люблю. Ну, кроме тебя.       — Знаю, — неловко улыбнулась она.       Тео ещё подумал несколько секунд, осматривая васильковые глазки Пэнси, и поднялся с дивана.       — Ладно, ребята, я ужасно устал, а мне ещё патрулировать, — он забрал свой учебник и решил принять душ сейчас, чтобы после патруля сразу скинуть мантию и упасть в объятия кровати.       Но проходя мимо стола, он услышал знакомое надвигающееся уханье. Маленький сычек Льюис со всей силы влетел в его живот, и Тео пришлось согнуться и тут же поймать его руками.       — Что с тобой, дружок? — он озадаченно приблизил его к лицу. — Ты как будто через всю Британию летел.       Льюис начал тереться о его ладони, требуя ласки и перепуганно ерзая. Нотт заметил на его лапке скрученную бумажку с печатью Бри Лейта и всё понял.       — Тебя что, опять Сейлем гонял?       Сычек ухнул, и Тео погладил его. Сколько раз уже говорить Сейлему, что воробьиные сычики очень подвержены стрессу? Нотт подошел к дивану, где сидели однокурсники, и взглянул на Блейза самым укоризненным взглядом.       — Твой любимый кот доводит мою птичку до срыва.       Забини со всем удивлением положил руку на грудь, выражая полное возмущение:       — А я-то тут при чем? Ты ж его хозяин, — Блейз указал на Тео.       — Но ведь он тебя слушается. Поговори с ним, потому что у меня уже нет сил.       Нотт услышал его удрученный вздох.       — Хочешь, я поговорю с ним? — отозвалась Пэнси.       — Попробуй, мне главное, чтобы он не трогал Льюиса, — Тео отвязал бумажку с лапки сычика и направился в дортуар, усаживая своего маленького почтальона на левое плечо.       Прочитав на ходу записку, Нотт чуть не врезался в поворот: гоблины Гринготтса выявили острое желание посетить обряд «Архэ», что состоится уже в это воскресенье, и только после этого они примут решение, сотрудничать с Бри Лейтом или нет.       Теодору захотелось заругаться матом и послать всех к темным магистрам, но рядом проходили первокурсники и он чертыхнулся мысленно. Это полный провал! Он всем сердцем надеялся, что с гоблинами будет просто встреча, где они обсудили бы всё с глазу на глаз, но нет — они хотят самолично увидеть обряд. А Грейнджер-то еще не готова! Да, он смог бы такую умницу, как Грейнджер, натренировать за неделю, но он не рассчитывал на придирчивых и горделивых гоблинов на скамье зрителей. Если еще к простенькому обряду «Архэ» для удачного заключения договора принцесса может быть готова, то только не с гоблинами: те неуверенных за версту чуют.       Нотту хотелось заскулить. Он до жути ненавидит накладки в делах. Ладно, все не так плохо: её сегодняшний лучик внушает надежду, что обряд пройдет успешно и Бри Лейт получит финансирование.       Главное — не паниковать. У него достаточно времени, а Грейнджер не из тех, кто будет показывать свою неуверенность.       Теодор зашел в дортуар и угостил Льюиса мышкой, что достал из пакетика, сычек довольно ухнул и, взяв лакомство в клюв, улетел обратно в общую гостиную, чтобы вылететь из подземелий.

~ * * * ~

      Гостиная Гриффиндора гудела от вечерних посиделок, из ретро-патефона негромко доносился рок популярных «Ведуний», смешиваясь с хихиканьем Патил и Ромильды, которые баловались с бумажной гадалкой; громким ржанием Симуса и Дина за игрой в Плюй-камни; бормотанием Невилла за книгой по Гербологии и остальными звуками, издаваемыми учениками: пара мальчишек соревновалась, кто сильнее, стараясь уложить руку соперника на стол, другие вихрем пробегали по гостиной, со смехом пытаясь отобрать друг у друга пачку Друбблс, пока мимо проходили девчонки с полотенцами в руках и говорили о планах на завтра.       Гарри с Роном сидели на полу около дивана, раскинув партию в шахматы; возле доски то тут, то там валялись битые фигурки, конфеты и открытая Берти Боттс, стоящая на раскрытом учебнике по Истории магии. Гермиона же забилась в уголок дивана, поджав ноги и отчаянно пытаясь сосредоточиться на написанном в книге, но то мальчишки выдергивали её из концентрации своим «Королева на Е5», то проходящая Джинни с Парвати, разговаривающие про Оливера Вуда и о победе его команды, то…       «Ровно в девять и ни минутой позже!» — голос Нотта в её голове звучал заевшей пластинкой.       «Это свидание?»       Дурак.       «Это дежурство».       — А может, лучше написать о Якове І? — размышляя о домашнем задании, Гарри покосился на лежащий учебник. В этом году как никогда тяжело: экзамены ЖАБА, из-за которых каждый преподаватель заваливает заданиями так, словно ученики — магловские роботы, заточенные только на учебу. Все помнят пятый курс и СОВ — это была та еще нервотрепка, а что уже говорить о выпускных! Поттер потянулся к Берти Боттс и бросил в рот зеленый леденец. Судя по его выражению лица, конфета попалась с неприятным вкусом.       — Да ну его к темным магистрам, — Рон махнул рукой. — Делай ход!       Грейнджер сама была завалена уроками и еле находила время просто ничего не делать. Сейчас же она закончила с конспектом по Истории магии и хотела бы пройтись внимательным взглядом по следующему параграфу, а то монотонная декламация профессора Бинса даже её иногда усыпляет. Однако мысли о совместном дежурстве с Ноттом выбивали из текста.       Да, в этот раз он точно явится. Пальцы вдруг заледенели, хотя в гостиной было очень тепло, особенно возле камина, где она, собственно, и сидела. До ужаса не хотелось идти на патрулирование. Но почему? Присутствие Теодора, казалось, сильно сдавливало все внутри, вгоняя в полную неловкость. Это же целый час в его обществе — кошмар! Одно дело, когда он обучает её и она сосредоточена на новых знаниях и обязанностях, а другое — обычная «прогулка» по пустующим, тихим и ночным коридорам Хогвартса в поисках нарушителей. Разные вещи!       Она вспомнила красивую, нежную ромашку в его руке…       И скольким девушкам он протягивал ромашки?! Да, наверное, каждой!       Пальцы нервно забили ритм по странице учебника. Хватит думать о нем.       «Тогда почему ты боишься меня?» — дурацкий, нелепый вопрос! Зачем вообще она это вспомнила? Хотелось заскулить от того, что мыслями тяжело управлять.       Как же не хочется патрулировать с ним… Но это просто дежурство, ничего в этом нет. Они просто пройдутся по замку в тишине или не в тишине — и на этом всё. И так каждый день!       Да, Джинни определенно права: его становится слишком много в её жизни. А заводить дружбу со слизеринцем не очень хочется.       — Гермиона, кажется, ты писала, — Гарри резко выдернул из мыслей.       — М? — она заморгала, поджимая губы.       — Инквизиция ведьм в Британии, — повторил он. — Яков І и прочие исторические личности.       — А, да, — Грейнджер отложила книгу, перевернув её страницами вниз. — Да-да… писала… — она резко поднялась с дивана и подошла к столу. Взяв перо, Гермиона уверенно вывела пару строчек на квадратном клочке бумажки и завернула тот в четыре раза.       — Если бы мы проходили четырнадцатый век, с радостью бы написал о Венделине Странной, — вставил Рон с улыбкой. — Сорок семь раз меняла облик и предавала себя в руки маглов, чтобы погореть на костре. Что не так с этой женщиной? Возомнила себя фениксом?       Поттер фыркнул, а Грейнджер серьезно задумалась: ей нужна сова. Или совенок. Но просить Сычика у Рональда как-то подозрительно, последует много вопросов, что это и кому. Нужен другой способ доставить послание. Грейнджер достала палочку и простым, незамысловатым движением с правильным заклинанием коснулась кончиком древка бумажки. Напоследок прошептала имя получателя — и письмецо взлетело ввысь, отправляясь через всю гостиную к портрету, чтобы проскользнуть через щель.       — Всё нормально? — обеспокоился Гарри, смотря на подругу.       — Да, — вздохнула Гермиона и чуть улыбнулась. — Нужно идти на дежурство, — она подошла к дивану забрать книгу по Истории магии.       — Но еще же рано, — нахмурился Уизли.       — Да, я знаю. Пойду сложу учебники на завтра, приму душ и почитаю в тишине. Хорошей ночи, ребята.

~ * * * ~

      Нотт стоял перед зеркалом в одном полотенце после горячего душа и пытался уложить свои влажные непослушные волосы. И каждый раз ему что-то не нравилось, он должен выглядеть идеально, а гребешок уже, как назло, выпал из пальцев в раковину.       — Черт, — Нотт занервничал: если он ещё пять минут простоит у зеркала, то точно опоздает на встречу с Грейнджер. Точнее, на патрулирование.       Кое-как уложив кудри на сторону, он надел свою обычную черную футболку и заправил ту в штаны.       Мимо прошел Забини с щёткой в зубах и облокотился на край стены, где на крючке висела мантия Тео. Блейз задумчиво смотрел на отражение друга, оценивая взглядом облегающую черную футболку, он вынул щётку и сказал:       — Это ты так прихорашиваешься для Грейнджер? — его губы растянулись в кривую ухмылку.       Нотт насупился, с характерным звуком застегивая ремень на штанах, и развернулся.       — Что за чепуха, Блейз? Я всегда привожу себя в порядок.       — М-м… — Забини выгнул бровь, снова проводя взглядом по Тео снизу вверх.       — Или ты хочешь, чтобы я уставшим чучелом ходил с ней, патрулируя? Она ж с перепугу сглаз на меня нашлет.       Блейз хмыкнул, пожимая плечами.       — Единственное, о чем я думаю, так это о том, что в воскресенье обряд, на котором будут гоблины.              — Гоблины?! Салазар… Грейнджер же…       — Будет готова, — заверил Тео, кивая головой.       — Если что, я подстраховка.       — Ни в коем случае. Без обид, Блейз, но если гоблины увидят, что моя напарница не справляется и прибегает к помощи, это ударит не только по моей гордости, но и по авторитету Бри Лейта, что уж говорить про гордость самой Грейнджер.       — Ладно, — Забини понимающе кивнул и замолчал на мгновение. — Что ж, удачи тебе, Тео, — он развернулся к душевым.       В эту секунду что-то белое вылетело из дверной щели и подлетело прямо к лицу Нотта. Он подозрительно нахмурился и аккуратно взялся за край. Развернул послание и завис.

      «Будет благоразумнее и не в ущерб времени, если ты займешься патрулем подземелий и цокольного этажа рядом с гостиной Пуффендуя, а я башнями Когтеврана и Гриффиндора.

      P.S.: Так все дежурства будут более оперативными.

      Г. Грейнджер.».

      Что? Грейнджер взяла и оставила его у разбитого корыта? Тео скривился, огорченно растягивая и поджимая губы. Они будут дежурить раздельно, и с одной стороны это действительно практично, а с другой… какое-то неприятное разочарование заныло в груди.

~ * * * ~

      Серость осеннего дня так сильно окрасила небо массивными тучами, что, казалось, вот-вот хлынет дождь. Вид из совятни стопорил мысли, заставляя Пэнси смотреть на горы, пока ладонь бессознательно поглаживала сипуху по голове — Паркинсон очень любила животных: они намного лучше людей. Но даже родная сипуха не могла унять боль, что покрывала сердце тонким слоем инея.       Открыть письмо матери или нет? Пэнси и так могла предсказать, что будет в конверте — новости. А на что она еще надеялась? На слова поддержки? Бред. Скорее Сейлем перестанет говорить с сарказмом, чем мамуля напишет что-то заботливое.       Она раскрыла письмо с фамильной печатью и на одном дыхании прочла каждую строчку — тех было не так уж и много.       Оказывается, отец встречался с Альриком Уэллсом в Sidhold, чтобы разузнать по поводу назначения Грейнджер, но встреча ничего не принесла, всё, как всегда, странно и загадочно. У Альрика даже возможных вариантов нет, почему так вышло — это настораживает отца, ведь если Уэллс не знает, то либо в игру вступил новый игрок, либо что-то пошло не так по чистой случайности, во что ему мало верится. Мистер Паркинсон считает, что за Грейнджер кто-то стоит, кто-то влиятельный… и «легкомысленный», раз взял грязнокровку. На это Альрик фыркнул и сказал, что это дело сената и «Вы, мистер Паркинсон, не имеете никакого отношения к ним». Мама написала, что услышала эту фразу, когда стояла за дверью, а после встречи с Уэллсом отец был сам не свой.       — Ну и поделом, верно, Филл? — она горько улыбнулась сове.       Далее — пара вопросов о том, как поживает Теодор. Ну, конечно, мамочка его очень жалует и любит.       «Теодор, дорогой, как насчет конной прогулки?» — вдруг всплыло в сознании то, что было несколько лет назад.       «Ох, Теодор, прошу, сыграй этот ноктюрн снова! А то от Пэнси не дождешься и звука какой-нибудь ноты», — а это было на последнем совместном ужине.       После скандала ни Пэнси, ни Тео больше не появлялись в доме Паркинсонов вместе. Лишь раз родители вызвали Нотта домой, чтобы узнать, всё ли в порядке с дочерью, когда она начала жить у него в поместье. Родители доверяли Теодору, хотя отец относился к нему с холодком.       А вот мама редко к кому проявляла заботу, но Тео стал исключением, и Пэнси заметила это еще в детстве. Так удивительно, что миссис Нотт до своей смерти тоже обращалась с ней как с родной дочерью. Жаль, что её больше нет. Пэнси тянулась к матери Тео, она была добра ко всем, весела и энергична, пока не слегла…       Миссис Нотт была чудесной женщиной, Тео взял от неё самое лучшее.       Когда её не стало, Пэнси почувствовала то же горе, что и Теодор. Возможно, миссис Паркинсон также чувствовала подобное, раз проявляла заботу к маленькому Тео, но иногда Пэнси казалось, что мать просто хотела сына… Мама никогда не откровенничала, её сложно было понять, как бы Пэнси ни старалась.       На расспросах о Тео письмо закончилось.       — Чего и следовало ожидать… — Паркинсон поджала губы и посмотрела на сипуху. А после скомкала письмо и сожгла его в ладони.       Пэнси еще разок погладила сову и направилась к выходу из совятни. Кажется, с неба упала пара капель на лоб. Паркинсон закуталась в мантию и, спрятав руки в карманы, пошла в замок.       Что дальше делать? Куда идти после школы? Эти вопросы уже так достали её, что она чувствовала себя потерянной. Злилась ли Пэнси на Грейнджер? Едва ли. Возможно, легкая несправедливость съедала её, но каждый раз Пэнс одергивала себя. Грейнджер ни при чем, её точно подставили. А Тео прав: всё, что не происходит, к лучшему. Только что-то не видать это «лучшее», пока что только одна сплошная черная полоса, конца которой Пэнси не видит. Даже несмотря на то, что рядом с ней Тео… Но он все равно для неё единственная опора, человек, на которого она сможет положиться и который не бросит её.       Да… всё верно. Теодор. Он — решение проблемы. Может быть, после школы она просто выйдет за него замуж, тем самым избавляясь от родительских оков, и станет по-настоящему счастливой? Да, появится новая миссис Нотт, которая будет вольна делать то, что захочет, и никто не сможет ей препятствовать, диктуя свои условия.       Этот план поселил огонек надежды в сердце Пэнси. Осталось только сдать экзамены, — а Паркинсон будет стараться их сдать на «Превосходно», — закончить школу, вступить в официальный брак — и свобода в кармане.       Она ускорила шаг и через пару минут была уже на деревянном мосту. Школьные туфельки приятно стучали по дереву, Пэнси вытянула палочку, размышляя о том, что, как только она пересечет мост, дождь точно усилится. Она глубоко вдохнула свежий прохладный воздух и прикрыла глаза. Сейчас бы выпить терпкий горячий черный чай с бергамотом… Что ж, она обязательно исполнит свое желание, как только вернётся в гостиную.       Дождь и вправду усилился, магия зонтика над головой защищала Пэнси от промокания, пока та быстро шла по внутреннему дворику, посередине которого стоял маленький фонтан. Ещё немного — и она будет в теплом и сухом замке, хотя с этим можно поспорить: в подземельях сыро и прохладно, всегда на пару градусов ниже, чем в остальных местах Хогвартса.       — Не пыль, а концентрированный порошок, — донесся негромкий голос какого-то ученика, который стоял за открытыми дверьми замка.       Пэнси подняла взгляд и увидела двоих ребят с одной девушкой — это была Ханна Аббот. Остальные же находились спиной к Паркинсон, которая чуть замедлила ход, но всё также невозмутимо шла в их сторону. Компания, видимо, стояла и курила у входа, разговаривая о чем-то своем.       — Мабон подойдет в самый раз, Грейнджер как раз будет на нем, — ответила Ханна, стряхивая пепел с сигареты.       — Откуда знаешь? — недовольный голос парня слева.       — Да сегодня в библиотеке случайно подслушала, как Нотт разговаривал с ней, я стояла за стеллажом.       — Вот так новость… — с легким удивлением ответил третий голос.       Вдруг троица обратила внимание на проходящую Пэнси и замолкла, а она узнала двоих ребят, пока опускала палочку с заклинанием зонтика: Захария Смит — пуффендуец и Энтони Голдштейн — когтевранец.       Так-так, Тео, оказывается, пригласил Грейнджер… Хотя это скорее их обязанности, которые они должны исполнять, и Пэнси припоминает документ об обязательствах хранителей: помимо защиты ритуалов есть ещё много задач, которые нужно выполнять и писать о них в отчете. Странно, что Тео не предупредил Паркинсон и остальных, что собирается привести Грейнджер. А еще интересно, почему два бывших кандидата на роль протеже обсуждают Грейнджер и Мабон? И что забыла Аббот в их компании?       Паркинсон прошла мимо, завернула за угол и остановилась, насторожив слух.       Тишина длилась пару секунд, а потом Пэнси услышала приглушенный голос Энтони:       — Лично я сомневаюсь, что она как-то причастна к назначению.       — Это, твою мать, Грейнджер! — вспыхнул Захария и тут же стушевался, переходя на полушепот. — Кто знает, что у неё в голове? С такими амбициями, как у неё, я слабо верю, что она здесь ни при чем. Подумайте только, сколько тайн ей уже открыли. Быть хранителем древних обществ — это не то же самое, что стать каким-то работником в продажном Министерстве.       — Согласен, — ответил Энтони, — но уже ничего не изменить: контракт заключен с Грейнджер, она — хранитель.       — Ага, а мы не удел, — фыркнул второй. — Поверить не могу, что Паркинсон как ни в чём не бывало схавала поражение и опустила ручки, когда могла одержать победу.       «Да что ты знаешь, придурок», — мысленно ответила Пэнси.       — Не спеши с выводами, — вставил Голдштейн, — она — девушка Нотта, уверен, что они давно обсудили это и пытаются разобраться во всем.       — Паркинсон встречается с Ноттом?! — изумилась Ханна.       О, твою ж… Пэнси закатила глаза. Отлично, прекрасно, да здравствует сплетня.       — Это единственное, что тебя волнует? — вознегодовал Захария Смит.       — Да это я так, просто, — хмыкнула она.       — Мне насрать на отношения Нотта, — отвечал Смит, — я сейчас говорю о справедливости и что Бри Лейт должен хоть что-то делать для этого.       Пэнси решила не слушать дальше эту болтовню и направилась дальше по коридору. Мерлин с ними. У неё свои проблемы, у них — свои.

~ * * * ~

      — Нет никаких оснований полагать, что это была магия Конфундуса, — говорил директор в небольшой комнате дома Sidhold. Дамблдор, смотря на картину на стене, свел руки в замок за спиной. — Статуя находилась в месте под защитой древней магии, если бы кто-то и сумел обойти её, то только настолько же могущественный… — он повернулся к собеседникам и выдавил ироничную улыбку, — как и прародительница Дану.       Это был уже третий полилог на тему назначения Грейнджер. Первый — после оглашения имени и второй — на собрании сената.       — Мы с Теодором готовимся к аудиенции с гоблинами, и недавно я задумался о них: гоблинская магия в край отличается от нашей, а на полотне истории Магической Британии было много гоблинских восстаний, — Уэллс худощавыми пальцами поправил короткие прилизанные назад волосы, на которых проступала явная седина у лба и висков, и засунул руку в карман черных брюк. Мужчина был очень высок, его впавшие щеки выпячивали острые скулы, глубоко посаженные серые глаза всегда смотрели пронизывающе, а нос с горбинкой только дополнял образ довольно строгого и серьезного волшебника, чей жизненный опыт был больше пятидесяти лет и явно отражался в морщинах.       — Думаешь, стоит ждать от них подставы? Потому что гоблины имеют предков фоморов? — Дамблдор слегка склонил голову вбок. — Теряюсь в догадках, Альрик. Давай посмотрим, как поведут себя гоблины после ритуала. А что, к слову, другие Дома?       Уэллс поджал тонкие губы и ровным тоном ответил:       — Сплетни ходят разные, но все больше волнуются за безопасность ритуалов.       Тео стоял рядом и слушал их диалог пару минут. Безопасность ритуалов. Как же! Общества хлебом не корми, дай только пожаловаться главному Дому на его же управление.       — А также говорят о том, что назначение девчонки определенно что-то значит.       Нотт не был приверженцем символизма, его интересовали лишь реальные факты и мотивы, но всё же у него в голове не могла не возникнуть мысль, что всё случившееся — не к добру, а особенно в этом году.       — А ты что думаешь, Теодор? — вдруг спросил директор.       Тео поднял взгляд.       — Её назначение также терзает меня. Я собирался разобрать летопись в библиотеке Sidhold, может, в истории что-то подобное случалось, хотя это мало что даст, но тем не менее. История никогда не была бесполезной. Также, с вашего позволения, я бы мог осмотреть своим взглядом статую. Древняя магия оставляет след, нужно лишь понять, какой он.       — Это неплохая идея, Теодор, нам нужна любая помощь. Тем более ты смышленый парень, — поддержал Уэллс.       Дамблдор кивнул, говоря:       — Одно разрешение от сенатора хорошо, а два — еще лучше. Можешь приступать, как будет время, — Нотт благодарственно кивнул, а Дамблдор тем временем вздохнул и продолжил: — Хорошо, что новый Министр не в курсе наших проблем, нам не нужна огласка.       — В теории, гоблины тоже, — вставил Альрик. — Но это еще неизвестно. Если бы не наше финансовое положение, сотрудничать с гоблинами не было бы нужды. Однако, по моим расчетам, в этом сезоне не так уж много заранее спланированных обрядов, по сравнению с прошлым годом.       Да, Тео знал, что есть стандартные обряды, которые нужно проводить ежегодно — это был как раз тот фундамент благополучного процветания Магической Британии. И Кэролайн Бегнолд, новый министр, не сможет от них отказаться. Однако сможет избавиться от прочих. Бегнолд хочет вести страну в будущее, на манер МАКУСА, а старинные обряды и архаичная магия её мало интересуют. Реформаторша. Ну-ну, Тео посмотрит, как запоет аристократическая часть населения с частными предприятиями, на которых и держится всё. К слову, они пока что не отказываются от Бри Лейта и, слава богам, всё еще знают цену старой магии. Аристократы и магнаты — неизменная константа Бри Лейта. Но стандартных обрядов и обрядов от частных лиц недостаточно, чтобы покрывать расходы обществ.       — Не переживайте, сэр, — сказал Нотт, — Грейнджер будет готова и не подведет.       После разговора Дамблдор отправился в школу, Уэллс поднялся на второй этаж и направился в свой кабинет в восточном крыле.       Тео же присел в кресло, на широком подлокотнике которого тихо и мирно сидел Сейлем в позе сфинкса. Всё это время кот был рядом, просто не вмешивался в разговор и лениво вилял хвостом.       — Ну, что думаешь? — с тяжелым вздохом спросил Нотт.       — О том, что мне наконец-то полегчало, когда Дамблдор исчез из этой комнаты.       В последнее время Сейлем часто шипел на директора, аргументируя это тем, что после трагедии взгляд Дамблдора стал ему неприятен. Хотя раньше Сейлем всегда любил компанию причудливого, но мудрого волшебника. Тео тогда лишь пожал плечами: кот да и только — что с него взять? У него своя каша в голове. А может, Сейлем просто обиделся за то, что директор лишил его голоса в сенате?       — Я о Грейнджер.       Сейлем наконец открыл свои глазки и уставился на Теодора.       — Как бы странно это ни звучало, но старик Дамблдор прав. Древнюю магию перекроет только такая же древняя магия.       — Смешно. Что может побить туз? — он покачал головой.       Кот дернул усами и с невозмутимостью ответил:       — Джокер.       — Да ну, — фыркнул Нотт и зарылся пальцами в волосы, ставя локоть на коленку. — Это все очень странно… Если мне не изменяет память, никто не в силах творить старую магию в одиночку, здесь слишком много рисков, вплоть до летального исхода. А гоблины… даже не знаю. Да, их магия отличается, но чтобы противостоять архаичной магии? Только они могут дать ответ на этот вопрос.

~ * * * ~

      Как хорошо, что ей, как младшему хранителю, не нужно ходить ещё на дополнительные уроки Бри Лейта, иначе она бы повесилась на своем гриффиндорском галстуке. Полный завал по учебе. Даже она, Гермиона Грейнджер, уже чувствует, что не пойдет на выпускной, ведь будет тупо отсыпаться в постели при закрытых наглухо дверях, чтобы её никто не трогал.       А пока её трогают. Просто все кому не лень. То преподаватели любезно подходят к ней и говорят подготовить чуть больше материала («Мисс Грейнджер, вам будет очень интересно об этом узнать! Это пригодится в будущем и на ЖАБА! Напишите-ка еще небольшой конспект…»), то друзья выводят тем, что вообще ни куют ни мелят и делают домашнее задания на авось.       — Мне вот интересно, — Гермиона пыталась не шипеть, а говорить ровно, когда они выходили из кабинета Снегга, — что будет, если в этом году я не дам вам конспектов?       — Мы завалим ЖАБА, — ответил Гарри.       — И твоя совесть это выдержит?! — с напускным удивлением спросил Рон.       От недосыпа её эмоции медленно, но уверенно стирались начисто, вообще не было сил на экспрессию, а это только вторая неделя учебы!       — Моя выдержит, — холодно и монотонно отрезала она, — а вы получите по заслугам. Ведь вы даже не пытаетесь приложить хоть каплю стараний! — о, а здесь повысила голос и почувствовала раздражение, а потом еще раздражение из-за первого раздражения.       — Еще как пытаемся! — закивал Уизли. — Просто у нас нет твоих мозгов, твоей памяти и твоей сосредоточенности. И вообще, — он с легкой обидой продолжил, — не очень-то любезно с твоей стороны бросать друзей на произвол судьбы.       Ей хотелось прожечь Рональда взглядом, но она воздержалась и прошла мимо. К её сожалению, злись не злись, а совесть всё равно не позволит так поступить, и поэтому Грейнджер с укоризненным взглядом будет сетовать, но всё равно давать им конспекты.       Еще её выводил Нотт на их совместных тренировках. Казалось, будто он издевается. Каждый день в Выручай-комнате после уроков он выдавал что-то наподобие:              «Плохо, Грейнджер».       «Старайся, Грейнджер».       «Не медли, Грейнджер».       «Уверенней, Грейнджер».       «В воскресенье обряд, Грейнджер».       «Я его сейчас убью».       «Не злись, принцесса».       — НОТТ! — вскрикнула она, поворачиваясь к нему, и за долю секунду увидела ноттовское ухмыляющееся лицо, перед тем как оно стало бесстрастным. Как он может быть таким требовательным по отношению к ней, когда так же завален уроками, обязанностями старосты и хранителя?! И при этом тянуть довольную лыбу!       Ну а что, Грейнджер же хотела «углубленно» заниматься — вот, пожалуйста. Только не думала, что он будет таким строгим и неумолимым в поблажке.       — Не отвлекайся, — строго приказал Теодор, указывая на разлом, который был уже намного больше, чем в первый раз.        — При настоящем ритуале бывают всплески магии, — с явной заносчивостью говорил он, пока она справлялась с брешью, — если их сразу взять под контроль, то ничего страшного не случится. Напомни мне принести тебе завтра книгу «Кабалистика обрядов Буша». Там полностью описан процесс ритуалов.       — Ладно, — сухо бросила она.       — Усиль луч, Грейнджер. А по поводу двух разломов я нашел в летописи: такое случалось только при полной потере контроля над брешью в совокупности с очень древним ритуалом.       Нотт выбрал отличную тактику: ничто так не мотивирует принцессу, как плохая оценка. А чтобы её злость и раздражение не накапливались, а перерабатывались во что-то полезное, он через день занимался с ней боевыми навыками, устраивая дуэль.       С закатанными рукавами школьной рубашки, на которой была расстегнута пара верхних пуговиц, он стоял в центре преобразованной Выручай-комнаты, — где лежали маты, некоторые образовывали преграду, и манекены с палочками, — и, сложив руки на груди, давал четкие указания по поводу типичного боя в помещении, говоря при этом ровно и серьезно:       — Первое — никогда не стой на одном месте: поединок — это как танец с партнером на расстоянии. Если остановишься — ты труп, в худшем случае. Второе — в любом сражении нужно использовать мозг, а не силу: оцени соперника — его телосложение, слабые места, мотивы и цель; обстановку — где ты находишься, какие предметы могут тебе помочь, какие — сыграть против тебя и так далее. Третье — как можно скорее возьми контроль над поединком: ты не должна показывать страх, удивление и замешательство от действий оппонента, даже если из тебя это прет; ситуация должна быть полностью под твоим контролем.       — Откуда ты это всё знаешь? — в её вопросе был чистый интерес.       — Друг моего отца, Альрик Уэллс, несколько лет преподавал в Академии авроров, он обучал меня с детства.       Круто! Она действительно была в легкой степени восторга от знаний Нотта и его способностей. Она никогда не могла подумать, что какой-то её однокурсник со Слизерина Теодор Нотт будет выглядеть талантливым на фоне неё — скромной зубрилы-отличницы из Гриффиндора. Грейнджер всегда считала его тихим и неприметным, если вообще думала о нем.       Интересно, какая же тогда Паркинсон? Ведь на её месте должна была быть она. Гермиона ясно поняла, что абсолютно ничего не знала о тех слизеринцах, которые были связаны с Бри Лейтом. Мысль о том, что они знают намного больше, чем она, сподвигла её к решительным действиям: несмотря на усталость от уроков, Грейнджер обязана быть на их уровне. Она хочет знать больше. Она хочет превзойти их, превзойти Нотта. Который, к слову, и поможет ей утолить эту жажду знаний, выбрав между простым Обезоруживающим боем и более сложным Оглушительным второй.       В первом варианте задачей стоит только обезоружить, на чем и заканчивался бой, а во втором — полностью сразить противника. Казалось бы — легче легкого! Но не с Теодором. Может, стоило начать с обезоруживания? Нет, Грейнджер сама одобрила его выбор. И теперь она бросается в него проклятиями в буквальном смысле этого слова.       Раз — выпад, два — удар, три — парирование. Палочка вибрировала от каждого заклятия, сопровождавшегося вспышкой. Треск от столкновения магии резал уши. Грейнджер лихорадочно ставила щит, выстраивая в голове целый конвейер заклинаний в порядке «Остолбеней», «Протего», «Импедимента», «Протего», «Редукто». И буквально забыла всё, что он говорил ей перед началом. Гермиона остановилась на месте, тупо отбивая его удары, и понятия не имела, как дальше действовать. Она озвучивала заклинания, в то время как он делал всё невербально. Грейнджер иногда тоже тренировалась творить такую магию, но в спокойной обстановке, а тут мысли заняты тем, как спасти себя от обстрела и навредить Нотту, какая невербалика? Рот выплевывал заклинания как зачарованный, и Грейнджер понимала, что это огромный минус и плакала её победа.       Однако она достойно держалась, ставя щит. Рука, конечно, зверски ныла, но Гермиона строго приказала себе не обращать внимания на это. Нотт медленно приближался к ней, его взмахи были отточенными, лицо внимательным, а движения плавными, но быстрыми — она еле успевала парировать после того, как поставила щит. Она могла бы держаться и дальше, но внезапно Нотт так ловко взмахнул палочкой, что Гермиона не поняла: отразила она или нет, — но ноги резко подкосились, и Грейнджер рухнула на пол.       С темнотой пришла тишина. Всего лишь мгновение при закрытых веках, но она почувствовала одновременно и боль, и блаженное расслабление.       Теодор подошел к ней и окинул взглядом её недовольное личико, которое скривилось от столкновения головы с полом. Нотт не понял, чего это она решила кинуться в объятия к паркету, ведь его заклинание было простым и, кажется, она его отбила. Возможно, у неё уже не было сил, ведь она всё время отбивалась.       — Вот досада, принцесса, ты, как и другие бедные девушки, не в силах устоять перед моим обаятельным взглядом! — он расплылся в ехидной улыбке, склоняя голову к плечу, и посмотрел в её пылающие глаза своим наигранно растроганным взглядом.       Грейнджер оценила его подкол и пробурчала с шипением:       — Не дождешься, Нотт.       Он тихо хмыкнул. Гермиона начала подниматься, и Тео тут же протянул ей руку. Только Грейнджер из принципа не хотела принимать помощь, но он всё равно взял её за запястье и притянул к себе, поднимая.       — Как знать, Грейнджер, — он пытался скрыть ухмылку, рассматривая её так близко. Ладонь всё еще держала её запястье, а Гермиона замерла на месте, не понимая, почему движение замедлилось.       Стоило поднять на него взгляд, как сразу что-то кольнуло в груди, словно вонзили тонкую иглу. Грейнджер резко отпрянула от него, выдернув руку.       — Можешь не сдерживать себя от замечаний в мой адрес, — парировала она и отошла, чувствуя жар на лице — точно последствие удара головой!       На секунду он не понял, о чем она, но потом вспомнил, что речь шла о поединке.       — У меня нет желания тебя валить, только научить. Твоя ошибка в том, что ты поставила все боевые заклинания на конвейер и бросала в меня что попало. Попробуй проработать в голове комбинации заклинаний — этому учат курсантов в Академии авроров. Например, если тебе нужно первой напасть, используй Левиосу — оппонент сбит с толку и повис в воздухе, пока ты с легкостью можешь обезоружить его и бросить завершающее парализующее заклинание.       — На словах звучит легко, но на деле сложнее, — заметила она.       — А кто говорил, что бой — это легко? — улыбнулся он.       — А почему ты не использовал комбинации?       — Потому что наша дуэль закончилась бы быстрее, чем через полминуты. А я хотел посмотреть, на что ты способна.       — Жестоко, — выдохнула она, разминая руки. — Но я серьезно подумаю над комбинациями.       — Уверен, в следующий раз результат будет лучше.       После их ежедневных «занятий» Гермиона всегда возвращалась в гостиную Гриффиндора: домашнее задание никто не отменял, потом дежурство и ещё надо подумать, что написать в отчёте для МакГонагалл, который нужно сдать в пятницу, то есть завтра.       Глаза слипались, а из всего списка дел Грейнджер больше всего хотела выполнить последний пункт: лечь спать. Каждый раз, возвращаясь с тренировок, она помимо мышечной боли чувствовала раздражение, оно последнее время сопровождало её постоянно, но почему-то на занятиях с Ноттом это раздражение медленно испарялось, даже несмотря на то, что Теодор выводил своей заносчивостью и неуместными подколами. Как будто рядом с ним существовал иной вид раздражения, более лёгкий и не приносящий вреда настроению. Однако когда Грейнджер переступала порог родной гостиной, ей казалось, что вся тяжесть бремени лежит на её плечах, а тут ещё и сокурсники шумят, и девчонки в дортуаре плетут языком так усердно, что это можно сравнить со страстью миссис Уизли вязать свитера.       Гермионе то и дело приходилось пользоваться заглушающими чарами, которые она накладывала на свою кровать. Но вскоре движущаяся беззвучная картинка стала до ужаса напоминать немое кино и раздражать — ей все казалось, что она оглохла.       Хотелось нормальной адекватной тишины: где-то услышать тиканье часов, где-то сверчков, где-то вой ветра за окном, — но никак не вакуум. Из крайности в крайность! С ума сойти можно.       Грейнджер сняла чары и снова «обрела слух», закрыла глаза и глубоко вздохнула. Через минуту она вышла из дортуара с вещами и школьной сумкой.       — Куда это ты? — остановил её Рон на лестнице. Он нахмурился, увидев, что подруга держит свои вещи и направляется куда-то на ночь глядя.       — В гостиную старост, заночую там, хорошей ночи.       Это было самым лучшим решением проблемы. Нотт все равно не ночует там, так что Гермиона совьет себе новое гнездышко в тишине и спокойствии. Личная спальня, ванная, тихая гостиная и кухонный уголок — идеальное место! И как Грейнджер раньше не додумалась…       — Постой, Гермиона, — он взял её за плечи и обеспокоенно посмотрел в глаза. — Ты видела себя? Твоя нагрузка тебя убивает.       — Чепуха, все нормально, — Гермиона вырвалась и переступила через пару ступенек. — Меня устраивает мой график. Всё хорошо…       — Гермиона, — он снова её остановил, — ты должна отдыхать, ты же человек, а не терминал.       — Терминатор.       В другой ситуации она бы залилась смехом, но в этой просто зверски устала.       — И он тоже, — отмахнулся Рон и взял её за предплечья. — Я просто переживаю за тебя. И скучаю.       — Я… тоже, — сдалась она. — Но ты ведь знаешь, как для меня важны экзамены и успеваемость.       — Знаю, но отдыхать тоже нужно, — улыбнувшись, он приобнял её, и ей полегчало. Его объятия были очень редкими, но всегда в нужный момент. Хотела бы она сейчас действительно забыть обо всех заботах, уроках и просто стоять и обнимать Рона, зарыться в кольцо его рук и потеряться на долгое мгновение. Да, иногда Уизли выводил её, поддевал, но он всегда стоял за неё горой, и неважно, спасал он её от обидчиков или от непомерной нагрузки в учебе. Гермиона очень ценила это. И они обязательно преодолеют черту между дружбой и любовью, ведь пока что стоят на непонятной середине, но всему свое время.

~ * * * ~

      В субботу была прекрасная погода, сентябрьское солнышко отдавало последнее тепло, а ветер лишь изредка вздымал лежащие на земле листья и лениво раскидывал их. Сегодня не было всеобщего посещения деревни, но ученикам ничего не мешало сесть в карету и приехать в Хогсмид.       — Сначала зайдем в «Сладкое Королевство», страх как хочу мятных конфет и лакричных тянучек! — говорила Джинни, уволакивая Гермиону за локоть подальше от Рона и Гарри. — Ты что-то будешь брать?       — Да, белый шоколад и побольше.       Грейнджер сегодня всерьёз решила отдохнуть и не думать об уроках: нужно хорошенько проветрить мозги и хоть на день перестать волноваться о ритуале, который уже завтра.       — Неудивительно, ты выглядишь как после встречи с дементором! Вы целовались? — последние слова Уизли проговорила низким голосом, но через секунду расхохоталась. Мальчики шли где-то позади них.       — Джинни, — Гермиона укоризненно посмотрела на неё, но не сдержала смешка и фыркнула, отводя взгляд в сторону. В каком-то смысле она права: эта неделя выжала из Грейнджер все соки.       После они разделились: мальчишки пошли в паб «Три метлы», а девушки зашли в канцелярский магазин: стоило прикупить чернильницу и пару перьевых ручек. На кассе Грейнджер и Уизли столкнулись с Паркинсон, Гермиона поймала на себе её взгляд. Интересно, почему она здесь одна? Где же привычная компания Гринграсс, Забини, Малфоя или Нотта? И зачем Пэнси так много простых карандашей?       — Благодарю, хорошего дня, — Паркинсон забрала бумажный пакет, из которого торчало несколько пергаментов, и, бросив на Грейнджер мимолетный прощальный взгляд, направилась к выходу из магазина.       Как только прозвенел колокольчик, дверь захлопнулась, и Гермиона задумалась о слизеринцах. Мысли вернулись к Нотту, ведь недавно он сообщил ей, что сегодня они идут на праздник Мабон.       «В субботу? Нет, прости, я занята», — она дернула рукой, когда Теодор пару дней назад подловил её в Библиотеке.       Мадам Пинс тогда проходила мимо и громко шикнула на них.       «А я не давал выбора, — строго прошептал он, хотя, казалось, зашипел от её отказа. — И чем, позволь спросить, ты будешь занята в субботу?» — Нотт с полной заинтересованностью в глазах сложил руки на груди и преградил ей путь.       «Пиво пью с друзьями!» — шепотом бросила она и обошла его.       Но он тут же остановил её и доходчиво объяснил, что посещение деревенских праздников может служить бонусом для месячного отчета, который она обязуется писать как младший хранитель. К тому же, Мабон не займет много времени. Теодор вернёт её обратно в замок в целости и сохранности.       Что-то часто из его уст вылетает это «в целости и сохранности», ну просто гарант какой-то. Грейнджер уже поняла, что он хочет добиться её доверия.       Она кисло поджала губы и принудительно согласилась, пробурчав недовольно: «Какой настырный».       Однако зря она негодовала, до Мабона ещё уйма времени, Гермиона много чего успеет сделать.       Конфет купили, перья и чернила тоже, но вот сливочное пиво Гермионе, видимо, не суждено выпить. Когда девушки пришли к «Трём метлам», из паба вышел Рон и забрал Грейнджер в другое кафе, а Джинни осталась с Гарри.       Гермиона уже давно догадывалась, что Уизли задумал «свидание». Но она и подумать не могла, что Рональд променяет любимый паб на кафе мадам Паддифут — пить настраивающие на романтический лад чаи, где над головой летают золотые голопопые амурчики, стены в рябую розово-мятную вертикальную полоску, повсюду висят ярко-розовые банты, сердца и ленточки таких же цветов, а в зале тихо играет джаз. Уизли думал, что Грейнджер оценит этот жест, но, увидев такое, она захотела убежать из этого кошмарного места, где каждая парочка сидела за круглым столиком, — патетично накрытым белой скатертью с ажурными вазочками со сладкими вкусностями, — и ворковала, параллельно уминая пирожные за обе щеки. Гермиона любила пирожные, но это был перебор. Её аж передернуло на пороге кафе, она посмотрела на Рона и, не заметив никаких противоречий в его взгляде, досадно улыбнулась, тяжело вздыхая. У неё не было сил что-то ему говорить, не могла же она оборвать его план — это будет невежливо, а Грейнджер всегда поступала правильно.       Гермиона искренне хотела отвлечься от неприятной обстановки, назойливой мадам Паддифут со своим «Не желаете эклеры?», планов на завтра и думать только о том, о чем сейчас говорит Уизли — это важно, но в мыслях постоянно было всё, кроме того, что происходило сейчас, — хотелось сбежать из этого абсурдного места и просто прогуляться с Роном около леса.       — Отец предлагал пойти на работу к Фреду и Джорджу, но я…       Ох Мерлин, уже завтра ритуал! Не сказать, что она сильно переживала, но волновалась: нужно еще раз пройтись по основным моментам в книге «Кабалистика обрядов Буша», которую дал Теодор.       —… в Академию Полетов на Метле. Мне предстоит тяжелый экзамен, но Гарри будет тренировать меня.       Нет, нужно думать о Роне. Что он там говорил? Академия…       — Это… очень классные планы на будущее, — закивала она. Действительно хорошие — учитывая пристрастие Уизли к квиддичу, он прекрасно реализует себя в этом деле. Несколько лет в Академии — и можно подавать на пробы в любую команду Британско-Ирландской лиги.       — Ты обязательно поступишь в Академию.       — Ну а ты? Куда подашься?       «А за меня уже решили». Её планы взяли и отодвинули на несколько лет.       — Я… еще не знаю.       — Но ты же говорила совсем недавно, что хотела бы попасть на стажировку в Министерство.       — Да, но… я еще не уверена. Выбор профессии — самый сложный выбор в жизни человека, ведь на обучение определенному ремеслу нужны годы, а вдруг у меня поменяются взгляды и я больше не захочу заниматься этим делом? Тогда придется начинать заново, а это тяжело не только умственно, но и эмоционально, ведь не у всех хватает духу на такой поступок… — Грейнджер умела «лить воду» не только в конспектах и докладах, но и в разговорах, хотя говорила по делу.       Рон внимательно её слушал и кивал, параллельно отпивая чай, но как только наступила пауза, тут же выдал:       — Гермиона, ты… помнишь наш поцелуй?       Еще бы! Этого не забыть — самое светлое воспоминание за лето. В августе перед школой они были у озера недалеко от Норы и лежали на покрывале: Гермиона читала книгу, а Рон пытался делать вид, что не смотрит на неё. Погода была невероятно чудесной, теплое солнце, пение птиц, ароматный зной от полевых трав и приятная компания. В какой-то момент Рон с Гермионой начали перекидываться фразами и вскоре рассмеялись так, что за животы схватились. Рону нравился её смех, такой звонкий и милый, и он начал щекотать её, передразнивая последнюю фразу. Она заливалась хохотом и даже не заметила, как он навис над ней, остановил движение пальцев и поцеловал. Это было так неожиданно и приятно, что Грейнджер даже не оттолкнула, а наоборот ответила. Только когда донесся голос миссис Уизли, который звал на помощь сына, они остановились и ощутили странные чувства.       Возвращаясь в Нору, Грейнджер плыла от счастья, но в то же время, не знала, как дальше быть: почти семь лет они с Роном были друзьями, а сейчас они кто? Как перешагнуть эту «дружескую черту», которая с детства взяла начало, и стать образцовой парой? Для Гермионы это было тяжелым решением, она решила, что всё будет идти своим чередом, не торопясь.       — Да, — она опустила взгляд и легко улыбнулась, вспоминая приятный момент.       — Мы так и не обговорили это… — неловко начал он.       Даже Рональд от произошедшего долго был в смятении. Всё вышло настолько случайно, что он словил небольшой испуг: как теперь будет к нему относиться Гермиона? Взаимны ли его чувства? Судя по ответу на поцелуй — да, но он всё равно боялся затрагивать эту тему, понимая, что им обоим нужно переосмысление произошедшего.       — Гермиона, я думаю, что…       Вдруг её взор устремился в сторону: недалеко от их столика на деревянном полу ровно сидел черный кот, а на его ошейнике красовался небольшой кулон, очень напоминавший Трикветр. Грейнджер ошарашенно уставилась в желтые глаза надвигающегося животного.       О Мерлин. Сейлем — кот Теодора, — поправочка! — говорящий кот Теодора. Что он здесь делает? Зачем идет сюда? Здесь же Рон. Если сейчас подойдёт Сейлем и заговорит, — а Грейнджер даже представить не могла, что в голове у кота, — то ей придётся выдумывать правдоподобные ответы на адекватные вопросы от Рональда: кто это? Почему говорит? Откуда знаешь? — и так далее.       — Что такое? — Уизли заметил её обеспокоенный и устремленный куда-то за его спину взгляд. Рон тут же обернулся.       — Ничего! — она схватила его за руку, привлекая внимание. — Всего лишь кот, обычный чёрный кот, — последнее она проговорила очень четко, предостерегающе смотря на подходящего Сейлема.       Рон снова обернулся и увидел кота, тот сразу остановился и сверкнул глазками, делая типично кошачий заинтересованный взгляд, слегка наклоняя голову вбок.       — А-а, котик… Понял: скучаешь по Живоглоту? — он понимающе посмотрел на неё, думая, как бы вернуть тему в нужное русло.       — Да! То есть немного… Э… — Грейнджер лихорадочно бросала взгляд то на Рона, то на кота, — я выйду в уборную на пару минут, ладно?       Она подпрыгнула, игнорируя удрученное и в то же время удивленное «Ладно», и направилась в туалет, посылая коту намек проследовать за ней.       Тот неспешно зевнул, словно вообще был без претензий к ней, и, развернувшись, лениво затопал следом, виляя хвостом.       Гермиона миновала столики, направляясь в угол зала, зашла в уборную и быстро захлопнула дверь, как только кот прошмыгнул за неё и запрыгнул на раковину.       — Сейлем, что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть в Sidhold?       Ужас, а вдруг он потерялся? Нотт знает? Она всегда переживала за Живоглота, хотя успокаивала себя тем, что он — жмыр и точно найдет дорогу назад.       — Я же не собака на привязи, а кот, куда хочу — туда хожу, — меланхолично ответил он и продолжил в таком же тоне: — В Sidhold сейчас скучно, милая, а пропустить деревенский шабаш я не намерен, тем более Блейз пообещал мне кошачью мяту.       Мерлин, похоже, у этих двоих будет веселая ночь. И Нотт безусловно знает. Конечно, он не может не знать, Гермиона! Это же Нотт, он буквально версия тебя только в слизеринском галстуке и парень. Нет, он лучше, точнее опаснее.       Она быстро встрепенулась и протянула понимающее «М-м», добавляя:        — Не знала, что у тебя тоже есть кулон.       — Иногда я прошу, чтобы мне его надели, но чаще всего я без него: мешает вылизываться.       — Понятно.       Нет, непонятно. Нотт сказал, что кулоны есть только у помощников. В какой разряд помощников входит говорящий кот? Хотя учитывая то, что в первую встречу Сейлем что-то говорил о магии в магловских предметах, он может быть действительно полезен — Гермиона слишком много думает и анализирует. А как же «проветрить мозги», чтоб те не закипели к завтрашнему дню?       — Так значит, с тобой все будет в порядке? — зачем она переживает? Сама не понимает. Может, ей просто захотелось понять, почему она встретила кота Теодора именно в кафе Паддифут.       — Грейнджер, тебе не следует волноваться: меня здесь каждый столб знает. А мадам Паддифут ярая кошатница и балует меня лакомствами. К слову, было бы чудесно, если бы Теодор не знал об этом, — кот одним взглядом дал понять, что с ним лучше дружить, а не враждовать.       — Ладно… как скажешь, — ей было как-то всё равно, какие у кота с Ноттом отношения, её это вообще не должно волновать. — Что ж, тогда встретимся на празднике.       Гермиона собиралась выйти, но решила напоследок посмотреть на себя в зеркало и поправить волосы. Как только она коснулась ручки двери, Сейлем спросил:       — Этот рыжий — твой парень?       — Ну… — она замерла, думая, как лучше ответить, — мы как раз хотим вывести отношения на новый уровень.       Гермиона открыла дверь, но услышала в ответ:       — Я прям вижу это по твоему лицу.       Грейнджер не поверила ушам: кот только что подпустил саркастическую нотку?       — Эй! Что ты имеешь в виду?! — её руки сложились на груди.       Кот заморгал. То, что Рон выбрал не очень подходящее место для обсуждение такого вопроса, еще не значит, что она не хочет отношений.       — Кажется, я слышу звук открывающейся консервной рыбки, пока! — ехидно пролепетав, он спрыгнул с умывальника и выбежал из уборной.       «Интересно, в кого же он такой?!» — Грейнджер уже и сама переняла сарказм. Нужно расслабиться: он всего лишь кот, куда ему до высоких чувств.       Со спокойными мыслями она вернулась к Уизли за столик.       — Всё в порядке?       — Да.       Не успела она сесть за стол, как Рон тут же поднялся.       — Слушай, ты прости, было ужасной идеей приходить сюда, давай выйдем и продолжим на улице?       — Отличная идея.       Они вышли из кафе и оказались на Верхней улице. Ветерок мазнул щеки, и Гермиона почувствовала на своих пальцах чужие. Рон с милой улыбкой повел её по главной дороге.       — Как хорошо, что мы ушли оттуда, — тихо выдохнул Уизли и нервно улыбнулся, поворачивая к ней голову. — Так вот, Гермиона… — он немного замялся, опуская взгляд, и облизнул губы, — как ты смотришь на то, чтобы мы… ну… — Рон с намеком посмотрел на неё.       — Да, — кивнула она. — Думаю, можно попробовать. С чего-то же нужно начать, — на лице проступила легкая улыбка.       — Камень с плеч, — он положил руку на сердце, восклицая: — Ты потрясающая!       Грейнджер хмыкнула, когда они остановились у фонарного столба.       — Взаимно, Рональд.       В этот момент выглянуло солнце и приластилось к нему, подсвечивая ярко-рыжие волосы парня и делая еще более заметными его веснушки — Грейнджер они нравились. Она обожала цвет его волос, а в совокупности с храбростью, отвагой, легкой застенчивостью и забавным чувством юмора Рон, несмотря на его инфантильность, очень приятный и комфортный человек. В который раз Гермиона осознала, что рядом с ним она в безопасности и на правильном пути.       Уизли так и светился от счастья, он взял её за вторую руку и притянул ближе, а она поддалась навстречу и прикрыла глаза. Одно мягкое касание — и всё стало неважно.       Еле ощутимая волна всколыхнула её сердечко, заставляя трепетать. Руки Рона заскользили выше от запястий до плеч и нежно коснулись её щёк. Гермиона встала на носочки и приложила ладони к его груди, желая быть ближе.       Это был их второй поцелуй, но по ощущениям как первый. Не слишком быстрый, нежный и сладкий. Такой, каким и представляла его Гермиона.       Что ж, похоже, чаи Паддифут действительно обладают романтическим эффектом и даже обходят чаи «Розы Ли» — кафе напротив. Скорее всего мадам собирала особые травы с седативным воздействием — в самый раз для волнующихся парочек на первом свидании, именно на первом, так как на втором к Паддифут уже не ходят.       Что-то внутри щелкнуло, и они оба немного отстранились, чувствуя, что поцелуй «закончился», а продолжать стало неудобно: они ведь стоят на улице, где ходят жители и школьники.       Грейнджер, скрывая довольную улыбку, поджала губы и опустила взгляд, даже не зная, что сказать.       — А где Гарри и Джинни? — вышло довольно тихо и по-идиотски — первая, но не самая удачная мысль.       Рон забегал взглядом, стараясь не смотреть в невероятные глаза цвета шоколада, и быстро вспомнил, о чем договаривался с другом:       — Думаю, возле карет. Идем? — он протянул ей руку и слабо улыбнулся.       Она посмотрела на его протянутую ладонь и… чуть поникла.       — Рон, я… — она вздохнула и тут же придала непринужденный вид, — ты иди, а я останусь в деревне, мне нужно в книжный, а ты ведь знаешь, что это надолго.       Уизли нахмурился, его рука чуть дрогнула, но не опустилась.       — Я могу составить тебе компанию.       Похвально, что он готов терпеть её своеобразный книжный «шопинг», но Грейнджер нужно, чтобы он оставил её.       — Не стоит, не хочу, чтобы ты скучал. Тем более с книгами мне лучше быть один на один, — улыбнулась она и игриво коснулась его руки, чтобы опустить ее.       Довольно дерзкий маневр — Уизли тут же сдался.       — Ладно. Как скажешь, Гермиона, — он приобнял её и отступил.       — И после я, наверное, сразу вернусь в гостиную старост, — проговорила она, — так что увидимся завтра.       — Завтра? — удивился он, ведь солнце только-только переступило зенит и медленно склонялось к вечеру. — Ты что, на ужин не придешь?       Гермиона снова выразительно посмотрела в глаза Рону.              — Ну, я думаю, что сегодня на ужин у меня шоколад.       «Ага, а на завтра лишний килограмм», — промелькнуло в голове. Ничего, стресс всё сожжет, особенно завтра, к тому же сахар полезен для мозга.       — Хорошо.       Он кивнул и пошел по Верхней улице, а Грейнджер смотрела ему вслед, чувствуя, как ноет в груди. Она всегда была честна с Роном, но сегодня так сложились обстоятельства. Однако Гермиона уже догадывалась, что теперь в жизни будет много «обстоятельств», которые заставят её лавировать между двух сторон.       Грейнджер посмотрела на наручные часы и, развернувшись, зашагала в противоположную от Уизли сторону. Пока шла, нарочно обращала внимание на все, что было по пути: дома, магазины, проходящие жители; вот старик наклонился, чтобы погладить свою собаку, вот мадам Розмерта ловко взмахнула палочкой, чтобы прицепить украшения на витрину, вот стайка голубей пролетела близ земли, заставляя закружиться опавшие листья. Вот стенд с газетками «Ежедневный Пророк» рядом с книжным магазином, который Грейнджер миновала и свернула с главной улицы, поворачивая направо.       Кажется, здесь. Прошла ещё немного, обходя жилой дом, и остановилась. Гермиона снова посмотрела на часы.       — Говорят, пунктуальность — это кража времени, — послышался голос слева от неё, и она вздрогнула.       К ней медленно подходил Нотт, одетый в легкую джинсовку, из-под которой была видна черная футболка. Руки держал в карманах брюк, на лице явная заинтересованность, — она читалась в пристальном взгляде, оценивающем ее с ног до головы, — и полная расслабленность, которая проявлялась в непринужденном наклоне головы к плечу.       С её губ сорвался презрительный хмык, и она лаконично парировала:       — В угоду своим прихотям, а это — эгоизм.       Теодор сотворил легкую ухмылку, пробормотав «Занимательно», и добавил:       — Ну что, у мадам Розмерты ещё осталось сливочное пиво или ты всё выпила?       — Увы, планы изменились.       — Уф, какое несчастье, — уныло бросил он, хотя из голоса так и сочился сарказм.       Не успела она удивленно выгнуть бровь, как Теодор направился в сторону.       Однако Гермиона всё же уловила легкий оттенок удовольствия в его взгляде, когда он развернулся и зашагал прочь. Похоже, у Нотта отличное настроение сегодня, даже очень. А на его тон, которым он пытался скрыть злорадство, так и хотелось вознегодовать.       «Тоже мне «несчастье»! Как будто я между поцелуем с Роном и пабом выбрала бы второе».       А Сэйлем часом… ничего ему не рассказывал? Хотя кот сам просил не говорить о том, где он находится, значит, Нотт злорадствует из-за недавнего разговора в библиотеке… Конечно! Ему, слава Мерлину, нет дела до её отношений.       Грейнджер тут же встрепенулась и последовала за Теодором.       — И куда мы идем? — спросила она, покосившись на него.       — Для начала, Грейнджер, — он резко остановился, — для тебя сегодня есть задание.       — Какое? — она сразу же приподняла подбородок.       И Тео еле сдержал порыв поддеть его пальцем — такой забавной она сейчас была. Ну прямо рядовая Грейнджер! Может, он сегодня наткнулся на счастливую смешинку, иначе как объяснить его невероятно прекрасное настроение, которого у него давненько не было? Даже Блейз присвистнул в дортуаре, увидав довольную лыбу друга с самого утра.       «Мы еще пить не начали, а ты выглядишь так, будто радуги обожрался, что такое?» — но Тео не знал, что ему ответить. Просто выходной с чудесным утром. Между прочим, Нотт всю неделю вкалывал и разрывался между учёбой, Бри Лейтом и тренировкой Грейнджер, может же он в выходной улыбаться и радоваться солнцу как кретин? Может.       И ничто не испортит его воодушевленное настроение. Даже недоверчивость на лице Грейнджер.       — Очень простое, — ответил он. — Расслабься. Ты очень напряжена.       — Серьёзно? — она сложила руки на груди. — Я иду в незнакомое место, как я могу быть расслабленной?       Он пожал плечами и обыденно сказал:       — Выполняй, Грейнджер.       Но даже его непринужденный тон не смог сгладить острые углы приказывающих слов. Как же он… выводит! Один его взгляд что-то переключает внутри Гермионы, и она тут же меняется. Все отличное настроение, что навеялось от поцелуя с Роном, он словно забирает себе своим «Грейнджер, делай то, что я говорю»; «слушайся меня», «выполняй, Грейнджер».       Мистер Я-Раздаю-Команды! О, простите, лорд.       Гермиона с напускным повиновением во взгляде приподняла руки к туловищу, опустила кисти, будто имитировала лапки, и покорно с ноткой издевки выдала:       — Гав, — а затем опустила руки и сотворила такой испепеляющий взгляд, что им можно было бы одежду прожечь, если бы тот был волшебным.       Брови Теодора изумленно поднялись вверх. С каждым разом Грейнджер удивляет его все больше и больше.       Как только её выражение лица изменилось на угрожающее, Нотт тоже принял серьезную мину, еле сдерживая себя, чтобы не заржать, и искренне попросил:       — А можешь еще раз повторить? — но сразу же лопнул от смеха, откидывая голову назад.       Какой идиот.       Идиот, но с милым смехом! Его острая улыбка сияла, а в глазах блестела веселость, если бы Грейнджер знала, что произведет такой эффект, то ничего подобного не сделала бы. Ей совсем не нравилось, что каждый раз, слыша его рокочущий бархат, она признавала его невероятно красивым…       — Иди ты к Мерлину, Нотт, — она прошла мимо него, нарочно задевая его плечо, пока он пытался утихомирить свой смех.       — Да бро-ось, Гре-ейнджер, — с улыбкой протянул он и поплелся за ней, — я же прикалываюсь. Почему ты такая угрюмая?       Она закатила глаза и пробурчала:       — Я совсем не угрюмая.       Нотт фыркнул, парируя:       — Угрюмая, вредная.       — И вовсе я не вредная! — она возмущенно повернула к нему голову.       Но Тео, казалось, не слышал её.       — Вот ты знала, что у человека задействованы порядка семидесяти лицевых мышц во время улыбки?       — Нет, не знала!       — Теперь знаешь! Ну же, принцесса, подкачай мышцы и улыбнись мне, — ему пришлось ускорить шаг, а она чуть не остановилась от его последних слов, ощущая сдавленность в области груди.       — И не подумаю.       Грейнджер не знала, куда идти, но раз Нотт изначально направлялся по этой дороге, то она, скорее всего, на верном пути неизвестно куда.       — Колючая, как кактус, честное слово, — кивнул он, кладя руку на сердце.       Её глаза округлились, и она тут же выпалила:       — Сам ты кактус!       Он ещё больше расхохотался на её горе-парирование, но тут же взял себя в руки:       — Пардон, принцесса, обознался, — он точно не хотел её обидеть.       — Нотт, — Грейнджер резко остановилась, чуть ли не сталкиваясь с ним, и пронзительно посмотрела в его глаза, солнце в которых уместило свой лучик, заставляя карий стать мерцающим янтарем.       С ухмылкой на лице он сделал шаг, встал очень близко к ней, наклонил голову и, приподнимая брови, отозвался низким голосом:       — Да, Грейнджер?       Она замерла, чувствуя, как стенки носа щекочет его одеколон, ненарочно задержала дыхание и ощутила, как по щекам растекся жар. Его улыбка соревнуется с пронизывающим медовым взглядом за внимание. Гермиона медленно выдохнула, рассматривая его так близко. И задалась вопросом: ну почему он не такой, как Малфой, почему он не говнюк?! Так ведь было бы легче! Но нет, Теодор… удивительный — да, каждый раз удивляет, побуждая испытывать странные эмоции. И Грейнджер не хочет, просто отказывается заводить с ним дружбу, смеяться, спокойно говорить обо всем; она не хочет познавать его еще больше, — только деловые отношения, — не хочет рассказывать о себе, не хочет даже на сантиметр открывать свою душу, не хочет расслабляться рядом с ним.       Потому что это ловушка, из которой она не выберется, которая поглотит ее, соблазнит и оставит ни с чем… Потому что он и она — не одно и то же.       Ее нижняя губа дрогнула, когда она зашептала:       — Ты невыносим.       В секунду ветер сотряс его кудряшки на лбу, вдалеке послышался шелест веток, и несколько листьев пролетели позади Тео — это было так… завораживающе. Ему идет осень.       Если бы была возможность, зажмурилась бы до пятен в глазах, чтобы не смотреть на него, но всё так же стояла неподвижно, наблюдая за его реакцией.       А он лишь рассматривал, наверное, каждый дюйм её лица — Гермиона буквально чувствовала это. Он медленно ослабил улыбку, изменяя ту на поджатую ухмылку.       — Согласен, — он смотрел на неё сверху, Грейнджер как всегда вздернула подбородок, чтобы хоть как-то быть на одном уровне с собеседником, а Тео снова откинул мысль придержать его пальцем. — Я сам себя не выношу, что-то наглею на глазах. Да и неудивительно, что я для тебя невыносим. С твоим-то весом ты меня не то что не поднимешь, но и вынести не сможешь.       Секундное непонимание отразилось на её лице в слегка сдвинутых бровях. Но потом…       — О боже… — зашептала, опуская голову, чтобы спрятать вылезающую улыбку и подступающий румянец.       Что-что? Устоять перед его улыбкой и тупым каламбуром? Нет, это не под силу.       Он щелкнул пальцами и победно воскликнул:       — Да! Непробиваемая гриффиндорка пала и пораженно улыбнулась, — Теодор опять словил грейнджеровский взгляд, который еле мог сойти за угрожающий из-за её порозовевших щек и сдержанной ухмылки, — и хочет меня испепелить. Видишь, принцесса, ничего плохого не случится и тиара не спадет, если ты расслабишься в моей компании и от души посмеешься.       — Мы сегодня дойдём до пункта назначения? — она сложила руки на груди, но говорила уже более дружелюбно. — Или ты будешь смешить меня до смерти?       Нотт снисходительно посмотрел на неё, склоняя голову вбок.       — Дойдем. Но для начала мы кое-куда зайдем на пару минут.