В лесу Дин / In the Forest of Dean

      Февраль 1998 года       Хогвартс       Снейп молча сидел за своим столом, крепко сжимая в руке палочку и безучастно уставившись на лежащие перед ним бумаги. Тишина в комнате эхом отдавалась в ушах. Январь выдался спокойным не только для Поттера и Грейнджер, которые только и делали, что тренировались и варили зелья, но и для него тоже.       Он молчал.       После того как он узнал о крестражах и о том, какую участь Дамблдор с самого начала уготовил Поттеру; о том, что он поставил судьбу волшебного мира в зависимость от того, смогут ли трое (теперь уже двое) детей уничтожить оставшиеся крестражи — не говоря уже о том, что одним из этих крестражей был сам мальчик и теперь перед Снейпом стояла радостная задача ему об этом сообщить, — после всего этого он обнаружил, что ему просто нечего больше сказать.       Он чувствовал себя одураченным.       Он чувствовал себя преданным.       Не то чтобы он когда-либо по-настоящему доверял Дамблдору — старик всегда руководствовался одним ему ведомым Великим Планом. Но такого он не ожидал. То, что он узнал, оставило у него опустошающее ощущение, что вся его жизнь с тех пор, как погибла Лили, была ложью. Он защищал этого мелкого идиота в качестве искупления за собственные ошибки, не ведая, что всё это время на самом деле просто подбрасывал помои в загон свиньи, назначенной на убой. Снейп понимал, почему Поттер должен умереть. Если он действительно является крестражем, как утверждает Дамблдор, то другого выхода просто нет.       Только вот понимание мало что меняло.       Он окончательно превратился в монстра, которым все его считали. От судьбы не убежишь, и все его попытки были полнейшей глупостью. Он — неудачник и всегда им был. Можно было сразу понять, что то, что он сделал, нельзя искупить ничем, кроме большей боли. Вот оно, последнее деяние в довершение его презренной и позорной истории. Он даже видел в этом какую-то поэтическую справедливость. Он всегда знал, что его действия в этой войне были билетом в один конец, но осознавать, что всё это время ехал совершенно не тем путём, каким думал, было больно.       Палач, убивший Дамблдора; лжец, одурачивший Орден и Тёмного Лорда; и вот теперь он стал ещё и мясником, который вёл ребёнка на смерть с тех пор, как тому исполнилось одиннадцать лет.       От одной этой мысли ему делалось тошно.       По возможности избегая разговоров с Дамблдором, большую часть своего времени он либо проводил в своих покоях, либо бродил по замку и обезвреживал ловушки, расставленные на него Уизли и её бандой. Он велел Финеасу продолжать наблюдение и возвращаться в кабинет только по необходимости. Так уж случилось, что сегодняшней ночью такая необходимость возникла. Финеас пронюхал о планах Поттера и Грейнджер отправиться в Оттери-Сент-Кэчпоул, чтобы добыть ингредиенты для зелий и связаться с Артуром Уизли. Они хотели узнать рецепт противоядия, который — даже он не мог этого отрицать — стоил того, чтобы рискнуть наведаться в волшебную деревушку. Приближаться к этой змее было смертельно опасно, а рассчитывать на то, что удастся этого избежать, глупо. Во всяком случае, с их стороны. Он лишь надеялся, что Грейнджер хватит мозгов держаться подальше от аптеки Питера.       И теперь он сидел за своим столом, неподвижный, как доска, в ожидании возможного возвращения Финеаса с известиями о том, что что-то пошло не так.       Он ненавидел неизвестность. Напряжённый и готовый аппарировать в любой момент, он ждал худшего. Однако до сих пор Финеас появлялся на своём портрете только для того, чтобы уведомить его об успешном зачаровании журнала.       Но он не возвращался слишком долго, и Снейп начал беспокоиться. Если они пошли к Питеру, то крупно влипли, и он не был уверен, что сможет чем-то им помочь. Противокражные чары Питера не только славились своей надёжностью, но ещё и выли дурниной на всю округу при сработке, а деревня кишела егерями, которые мгновенно слетались на этот звук, как мухи на дерьмо. Конечно, при необходимости он мог избавиться от свидетелей, но всё-таки надеялся избежать крайних мер.       Он чувствовал на себе взгляд Дамблдора, но упорно продолжал смотреть на бумаги, надеясь, что старик не выберет эту ночь, чтобы попытаться возобновить общение. Он слишком устал. Он не хотел с ним говорить, не хотел слушать его жалкие попытки оправдать свои действия. Это уже ничего не могло изменить.       Как раз в тот момент, когда Дамблдор прочистил горло, чтобы нарушить тишину, Финеас ввалился в свою раму и исторг из себя поток рвоты.       — Мерлинова срань, я… — Голос Финеаса сорвался, и его снова вырвало. Зажимая руками уши, он несколько раз хватанул ртом воздух.       Выругавшись, Снейп испустил низкий глубокий вздох и поднялся из-за стола.       — Финеас! — переполошился Дамблдор. — Что случилось? Ты в порядке?       — НЕТ, Я НЕ В ПОРЯДКЕ! — рявкнул Финеас, цепляясь за край рамы и крепко держась за живот. — Они залезли в какую-то адскую аптеку с жуткими охранными чарами, и Гермиона вызвала их сработку на последнем ингредиенте!       — Дыши глубже, Финеас, — посоветовал Снейп, накладывая на себя дезиллюминационные чары.       — Северус?! Ты куда? — взволнованно спросил Дамблдор, не отрывая взгляда от Снейпа, хоть его фигура и утратила видимые очертания.       — Оберегать вашего поросёнка от преждевременного забоя, — холодно ответил Снейп, аппарируя из кабинета.       Он приземлился через дорогу от аптеки Питера и стиснул зубы от накрывшей его звуковой атаки. Он даже представить себе не мог, каково находиться внутри дома. Даже на таком расстоянии ему казалось, что его голова сейчас лопнет, а желудок выпрыгнет из горла вместе с содержимым.       Неудивительно, что Финеаса вырвало, — подумал Снейп, быстро выходя на середину улицы и накладывая плотные заглушающие чары вокруг дома.       Полностью отключить тревогу мог только Питер, однако он мог хотя бы приглушить звук, чтобы тот не переполошил всю деревню. Возможно, это позволит выиграть немного времени для того, чтобы Поттер и Грейнджер успели покинуть здание.       Он рыскал глазами по дому и окрестностям в поисках каких-либо признаков присутствия злополучной парочки, но ничего не находил. Помимо ужасающих звуков, эхом разносящихся в холодном ночном воздухе, они следов не оставили. Недавно выпавший снег был чист и девственно нетронут.       Ниндзя, чтоб их, — мысленно фыркнул Снейп, оглядывая оба конца улицы в поисках приближающихся егерей.       Как бы неприятно ему ни было признавать, что Поттер и Грейнджер оказались на что-то способны, отрицать очевидного он не мог. По словам Финеаса, сигнализация сработала, когда Грейнджер брала последний ингредиент. А значит, они успешно проникли внутрь и сумели взять всё, что хотели. Ну надо же.       Он раздражённо поморщился.       Что они там тренировали?       Морозный воздух обжигал незащищённую шею, но он подавил желание поёжиться. Чары приглушили сирену до уровня глухого гудения; у них ещё была возможность уйти. Хотя до сих пор он не видел никакого движения. Продолжая настороженно осматриваться, Снейп сделал ещё несколько шагов к дому, и тут его взгляд ухватил движение у одного из окон второго этажа. Его тело напряглось, когда он различил безошибочно узнаваемые очертания двух тел, почти вывалившихся из оконного проёма. Сцепленные вместе, они с глухим звуком упали с высоты второго этажа на снег только для того, чтобы почти мгновенно исчезнуть из виду, едва поднявшись в сидячее положение. Было так темно, что ему с трудом удавалось что-либо разглядеть, но то, что там, где ещё секунду назад были две тёмные фигуры, сейчас никого не было, он мог сказать совершенно точно.       Ни следа, — мысленно удивился он, продвигаясь вперёд и усиленно щуря глаза, чтобы разглядеть снег на месте их падения. — Даже вмятины на снегу нет. Они что, аппарировали?       Он поднял взгляд на окно и увидел Питера, который высунулся наружу и глядел вниз на пустой двор. Аппарация сразу после такого воздействия на органы чувств непременно закончилась бы расщепом. Грейнджер не дура, чтобы пойти на такой риск. Он снова посмотрел на то место, куда они упали, и сильнее прищурился. Сирена замолкла, но он это едва заметил. Предельно сосредоточившись, он изо всех сил сфокусировал зрение на снежном покрове и наконец увидел это — один след, появившийся и тут же пропавший из виду.       Чёртова мантия, — закатил глаза Снейп и с облегчением ущипнул себя за переносицу.       Никуда они не аппарировали. Просто накрылись мантией Поттера, чтобы потянуть время. Чувствуя, как сковывавшее тело напряжение потихоньку отступает, он медленно отошёл подальше от дома. Больше никаких следов на снегу он не видел, но подозревал, что они двигались к зарослям кустарника вдоль забора.       Голова Снейпа резко дёрнулась влево, когда он услышал звук приближающихся голосов со стороны улицы. Он быстро снял свои чары и бесшумно перешёл обратно на другую сторону улицы, держась напротив того места, где, как он предполагал, прятались Поттер и Грейнджер. Ко входной двери аптеки приблизились три фигуры: два егеря и крупный оборотень, послушно плетущийся следом. Было немного тревожно видеть оборотня под таким контролем — это полностью противоречило их природе и выходило за рамки всего, чему Снейп когда-либо становился свидетелем.       Он слышал, как Питер пытался убедить егерей не обращать внимания на сработавшую тревогу, хотя было ясно, что просто так они не уйдут. Снейп молча наблюдал, как Питер заговаривал им зубы и уступил лишь после того, как были обнажены палочки. Медленно выйдя из своего дома, Питер несколько раз взмахнул палочкой, якобы снимая защитные барьеры, чтобы впустить егерей внутрь. Только вот Снейп прекрасно знал, что барьеров на входной двери не было. Аптекарь лгал. Чтобы их задержать.       Снейп снова напрягся от осознания этого факта.       Знал ли Питер, кто вломился в его дом, или просто не хотел, чтобы приспешники Тёмного Лорда совались в его дела? Снейп наблюдал за их передвижениями, пока не услышал слабое эхо характерного хлопка, прозвучавшего в ночном воздухе и означавшего, что Поттер и Грейнджер благополучно сбежали. Рука Снейпа дёрнулась, из груди вырвался тяжёлый вздох. Он наконец отвёл взгляд от аптеки и тоже аппарировал.       Он не хотел нападать на Питера, двух егерей и оборотня, но сделал бы это, если бы ему пришлось.

***

             Снейп бесшумно двигался по коридору к своему кабинету. Было поздно, слишком поздно. В голове у него стучало, нога горела — что было вполне объяснимо, учитывая, что она в прямом смысле горела не далее как четыре часа назад и её ещё только предстояло вылечить.       Учитывая ситуацию в замке, к мадам Помфри он обращаться не собирался, опасаясь быть отравленным. Нет, не самой мадам Помфри — школьная медсестра никогда бы не сделала ничего подобного. Это противоречило не только её обязательствам служить директору, но и самой её натуре, доброй и сострадательной. Она была целительницей до мозга костей и непременно помогла бы, обратись он к ней.       Его беспокоила не она, а все остальные. Те, кому хватило бы мстительности подменить зелья в её запасах или даже наложить на медсестру Империус, чтобы через неё навредить ему. И будь он проклят, если после всего позволит убить себя какому-то школьному профессору, который уверен, что действует во благо, отравляя его противоожоговую мазь.       Он исцелит себя сам.       Как делал всегда.       Просто до сих пор ему никак не удавалось добраться до своего кабинета. Сначала профессор Флитвик задержал его после ужина, а потом он больше двух часов убирал болото в коридоре перед входом в общую гостиную Слизерина. Ближе к полуночи он почувствовал, что с него хватит, и, наплевав на всё, направился к себе.       Он шёл по тихому коридору, и ничего не предвещало беды, как вдруг на него из-за угла вылетел огненный шар, брошенный, как позже выяснилось, кем-то из Кэрроу. Эти скудоумные пытались таким образом отбиться от анимированного доспеха, который избрал их своей мишенью. Когда эта агрессивная куча металлолома с лязгом помчалась по коридору, махая топором во все стороны, вспарывая гобелены, оставляя глубокие зарубки на дверях и стенах и разбивая окна, Снейп отправился за МакГонагалл.       Он не пропустил, что при виде открывшейся перед ней сцены помимо удивления на её лице мелькнуло ещё и веселье. Как не упустил и то, что на усмирение разбушевавшихся доспехов ей потребовалось гораздо больше времени, чем можно было ожидать. Да, уровень мастерства, необходимый для реализации такого заклинания, был впечатляющим. Настолько впечатляющим, что он с самого начала сомневался, что это дело рук Уизли или кого-то из её шайки. Но, судя по удивлению МакГонагалл, сама она не имела к этому никакого отношения. Значит, всё-таки студент, но кто именно — Снейп понятия не имел.       После того как доспехи наконец были возвращены на положенное им место, Снейп отослал Кэрроу прочь, затем окружил плотным заглушающим барьером себя и МакГонагалл. Он впился в неё взглядом, распространяя вокруг себя волны ярости. Дамблдор был единственным, на кого он когда-либо кричал; единственным, кто мог заставить его выйти из себя. Со всеми остальными он оставался неизменно спокойным, холодным и отстранённым.       Но не сегодня.       Его нога адски горела, а груз наваленных на него забот казался как никогда тяжёлым. Он и без того чертовски устал балансировать на тонкой грани между необходимостью отыгрывать свою роль и попытками избежать ненужных жертв, а тут ещё эта ведьма со своими учениками раз за разом продолжали демонстрировать самые что ни на есть суицидальные наклонности, не умея вовремя остановиться.       Он взорвался. Он ругался; он орал; он обвинял её в том, что она не контролирует свой факультет. Поначалу шокированная его вспышкой, она быстро вспыхнула сама. Она категорически отрицала своё участие в инциденте с доспехами, как отрицала и возможность того, что кто-то из учеников может обладать подобными навыками. Они орали друг на друга битых полчаса, пока Снейп не почувствовал, что вот-вот сломается. Его выдержка испарилась без следа.       Ему нужно было, чтобы она взяла под контроль свой факультет.       Ему нужно было, чтобы она взяла под контроль девчонку Уизли, или в конечном итоге кто-нибудь обязательно погибнет.       Но он не мог сказать ей этого прямо; не мог объяснить; не мог попросить вежливо. Он не мог позволить, чтобы она догадалась о реальном положении дел, — не мог пойти на такой риск. Вместо этого он дал волю своему гневу, и она тут же отплатила тем же. Она выплеснула на него всё, что копилось в ней долгие месяцы: всё возмущение, всю сдерживаемую злость и горькое разочарование, — как будто забыла, кто он такой и чем ей грозит подобная несдержанность.       К тому моменту, как спор зашёл в тупик, голос Снейпа охрип, а ногти с таким остервенением впились в ладони, что он почти не чувствовал кисти рук. Он закрыл глаза, сделал несколько вдохов, ущипнул себя за переносицу и в сотый раз повторил, чтобы она взяла под контроль свой факультет, пока Кэрроу кого-нибудь не убили.       — Я не смогу сдерживать их вечно, — выдавил он сквозь стиснутые зубы и сразу понял свою ошибку.       Глаза МакГонагалл расширились. Он мысленно чертыхнулся.       — Реши этот вопрос, или это сделаю я. Раз и навсегда, — неубедительно закончил он без прежнего пыла, резко развернулся и покинул коридор.       Добравшись до лестницы, ведущей в директорский кабинет, он уже прихрамывал и с трудом подавлял желание зашипеть от боли. На самом деле, ожог был не таким уж страшным и сильно болел только потому, что им пренебрегали в течение нескольких часов. Огненный шар сжёг большую часть кожи ниже колена. Снейп поморщился, представив тот липкий беспорядок, которым сейчас была его нога и который ему предстояло убрать: отделить ткань, очистить раны и залить всё бадьяном.       Он вздохнул, толкнул дверь и вошёл в свой кабинет. Ночь была далека от завершения…       Закрыв за собой дверь толчком обеих рук, он ссутулился, уронил голову на твёрдую деревянную поверхность и закрыл глаза. Как же он устал. Казалось, на его плечи давила вся тяжесть мира. Он чувствовал, что работает на износ, а ведь они ещё даже не приблизились к завершению. Такими темпами скоро ему снова придётся поддерживать себя зельями. Он не мог позволить себе такие глупые промахи, как только что с МакГонагалл.       Вздохнув, он оттолкнулся от двери, наложил на неё защиту и двинулся через кабинет к своим покоям, моля Мерлина, чтобы этой ночью Поттер и Грейнджер не вляпались в очередные неприятности.       Мельком взглянув на портрет Финеаса, он остановился на полпути. Финеас не спал. Он сидел, обхватив голову руками, и пустым взглядом смотрел в никуда. От него буквально веяло тяжестью и безысходностью.       — Финеас? — осторожно позвал Снейп. По своей натуре он никогда не был участливым человеком, но что-то в позе и выражении лица Финеаса откликнулось в нём уколом сочувствия.       Голова Финеаса дёрнулась вверх. Какое-то мгновение он невидяще смотрел перед собой, прежде чем сфокусировать взгляд на Снейпе.       — О, Северус, я не слышал, как ты вошёл.       Глаза Снейпа сузились. Он подошёл ближе к портрету, не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге.       — Финеас, что случилось?       Он остро осознавал, что глаза Дамблдора открылись при его словах и теперь старик внимательно прислушивался к разговору. Финеас посмотрел прямо ему в глаза, и сердце Снейпа ёкнуло. В его глазах была боль. Он выглядел совершенно убитым. Видеть такие эмоции на лице Финеаса Блэка Снейпу ещё не доводилось.       — Гермиона и Поттер вернулись в Бирмингем, чтобы собрать змеевик, — медленно произнёс Финеас. С трудом сглотнул. — Им это удалось, но… пока они были у канала, они услышали крик. Кричала женщина-маггл.       Финеас замолчал, и Снейп невольно напрягся.       — Что случилось, Финеас? — повторил Снейп ровным и спокойным голосом. — На них напали?       — Нет, — сказал Финеас, отведя глаза и тупо уставившись на стену позади Снейпа. — Они в безопасности.       — Та-ак… — настороженно протянул Снейп, чувствуя, как противное беспокойство медленно расползается по телу. — Змеевик у них, они в безопасности. Теперь они могут приготовить противоядие. Что с женщиной-магглом?       — Они пошли к ней, — тихо сказал Финеас, по-прежнему смотря в стену.       — Они пошли к ней? — повторил Снейп звенящим от напряжения голосом.       — Да. — Финеас испустил тяжёлый протяжный вздох, с усилием оторвал взгляд от стены и встретил взгляд Снейпа. — На неё напали два егеря и оборотень. Гермиона убила одного из егерей, Поттер — зверя. Второго егеря они забрали с собой для допроса, а женщину попытались спасти. Сумочка Гермионы была открыта всё время, пока они её латали, и я… я слышал их. Они перепробовали всё, Северус, — всё! — но раны не закрывались. Её тело отвергало магию.       Снейп замер. Он твёрдо выдержал взгляд Финеаса, прекрасно понимая, почему это так выбило того из колеи. Это был уже второй раз, когда дуэт совершил убийство, и первый — когда Грейнджер попыталась что-то сделать и потерпела неудачу. Какими бы подготовленными они ни были, они никак не могли повлиять на способность магглов справляться с тёмной магией. Принять смерть того, кого ты пытался спасти и не смог, было тяжело. Особенно в первый раз. Он знал, что это ударит по Грейнджер сильнее, чем по Поттеру. Поттер уже не раз близко сталкивался со смертью, Грейнджер — нет.       Не так — стоя на коленях рядом с умирающим, держа его за руку, наблюдая, как он истекает кровью на твоих глазах.       Если эти двое не смогут справиться с ситуацией, это может сорвать весь план Дамблдора. Краем глаза он видел, как напряглось лицо Дамблдора. Они уже и без того сильно отклонились от пути, который он для них проложил. Он ждал, что они отдадут свои жизни, но никогда не ждал, что они станут убийцами.       Что было весьма иронично, на самом деле.       Эдакий странный двойной стандарт, который Дамблдор нередко применял к тем, кого избирал себе в помощники.       — Они оставались с ней, пока она истекала кровью? — спросил Снейп низким, непривычно мягким голосом.       — Нет, — сказал Финеас, его голос дрогнул, а глаза дрогнули. — Женщина просила о смерти — и Гермиона её даровала.       — Как? — уронил он хриплым шёпотом.       — Авада Кедавра, — тихо сказал Финеас. — Она использовала убивающее проклятие, Северус.       Снейп почувствовал, как на комнату опустилась тяжёлая тишина. Он видел потрясённое выражение на лице Дамблдора. Казалось, он просто не знал, что делать с тем, что только что узнал. Это не входило в его планы.       Далеко не каждый волшебник отваживался применять Непростительные заклинания — и большинство из них не были порядочными людьми. Обычно таких волшебников мало заботили последствия. Финеас был одним из тех счастливчиков, которые в силу отсутствия собственного опыта просто не могли понять, какое бремя несёт с собой дарование смерти.       Снейп мог.       Он чувствовал это каждый раз, когда забирал чью-то жизнь, и понимание того, что Грейнджер теперь будет нести этот груз до конца жизни, заставляло его желудок сжиматься. Какой бы раздражающей ни была эта мелкая всезнайка, такого он ей не желал. Он никому такого не желал.       И всё же он приложит все возможные усилия, чтобы они и дальше двигались вперёд. Он толкнёт их в самое пекло, чтобы закончить эту войну. И попросит Поттера умереть. Такова суровая реальность жизни, не имеющая никакого отношения к справедливости.       — И как они сейчас? — тихо спросил Снейп.       — Кажется, нормально, — медленно произнёс Финеас. — Они допросили второго егеря, после чего передали его Артуру Уизли вместе с трупом оборотня. Похоже, им удалось скрыть свою причастность.       — Хорошо, — кивнул Снейп.       — Северус, — нервно сказал Финеас. — У Ордена появился новый легилимент.       Снейп нахмурился. Он не знал других легилиментов.       — Кто?       — Пока не знаю.       — Скажи мне сразу, как узнаешь, — велел Снейп, обдумывая эту новость. — Завтра я зачарую твой портрет так, чтобы ты мог вызвать меня независимо от того, где я нахожусь.       Финеас кивнул.       — И побудь эту ночь там, — натянуто добавил Снейп. — Грейнджер, скорее всего, будут сниться кошмары. Неизвестно, как она справится, так что приглядывай за ней. За ними обоими. Дайте мне знать, если в их поведении что-то изменится.       — Конечно. — Финеас ещё раз кивнул, поднялся на ноги и покинул раму.       Снейп остался неподвижно стоять на месте, укладывая в голове новую информацию. Количество убийств на руках Грейнджер и Поттера росло. Грейнджер применила Непростительное. Они взяли пленника для допроса. Их действия становились жёсткими и расчётливыми. Они делали то, чего от них требовала реальность, оставив в прошлом наивные детские представления о том, как всё должно быть.       Изначально он предположил, что убийства на холме были чистой самообороной, результатом того, что их попросту загнали в угол. Но сегодня они действовали намеренно. Осознанно. Либо они проявили вопиющую глупость и безответственность — что было вполне правдоподобно, либо поднабрались опыта и стали гораздо опаснее, чем он думал, — что, как он неохотно признал, было не менее правдоподобно.       Нужно будет внимательнее к ним присмотреться. Да ещё этот невесть откуда взявшийся легилимент.       Снейп действительно не знал других легилиментов, неподконтрольных Тёмному Лорду, — за исключением одного. Но он сильно сомневался, что Орден решился бы обратиться за помощью к этому человеку, и ещё сильнее — что тот согласился бы помочь. Так кто же это?       — Северус, — вырвал его из размышлений голос Дамблдора. Снейп медленно поднял глаза на его лицо. — Этого не должно было случиться. Нельзя допустить, чтобы они отчаялись. Слишком легко собственные решения могут стать непосильным гнётом. Особенно те, которые нельзя отменить.       — Да, — согласился Снейп, посмотрев ему прямо в глаза и крепко сжав челюсти. — Я знаю.

***

             Март 1998 года       Хогвартс       — Доброе утро, — позёвывая, поприветствовал Финеас Снейпа, когда тот рано утром вошёл в кабинет, чтобы закончить работу, которую не смог завершить накануне вечером из-за вызова в поместье.       Снейп изогнул бровь и молча взглянул на Финеаса. С его точки зрения это утро никак нельзя было назвать добрым ни прямо сейчас, ни в перспективе. Всего лишь очередное начало очередного проклятого дня, который ему предстояло пережить. По какой причине Финеас проснулся ни свет ни заря, было выше его понимания. Как правило, обитатели портретов любили поспать и бывали весьма недовольны, если их беспокоили с одиннадцати вечера до десяти утра, словно их рабочие часы были строго регламентированы своим собственным расписанием.       — Что тебя подняло в такую рань? — спросил Снейп, игнорируя любезности и с хмурым видом усаживаясь за стол.       — Я уже несколько месяцев встаю рано, — сказал Финеас, разводя руками. — Ты просто не замечаешь, потому что обычно в это время ты либо пребываешь в отключке после ночи, либо уже ушёл.       — Ладно. — Снейп поднял взгляд и свирепо зыркнул на Финеаса. — Почему ты встаёшь в такую рань последние несколько месяцев? — процедил он, меняя формулировку, отчего в глазах Финеаса мелькнуло веселье.       — Ну… Гермиона и Поттер встают рано и имеют привычку обсуждать свои планы за завтраком, который должен скоро начаться. Бывает, сумочка при этом остаётся открытой, так что обычно в это время я хожу их проведать.       Теперь стало понятнее. Действительно, где-то с января доклады Финеаса стали гораздо содержательнее — должно быть, он понял, что его привычный режим сна не слишком подходит для шпионажа. Хотя то, что Финеас поменял свои привычки, чтобы выполнять его приказы, было весьма примечательно. У Снейпа сложилось отчётливое впечатление, что Финеас искренне переживал за судьбу дуэта — особенно Грейнджер, о которой часто говорил с большим уважением.       После инцидента в Бирмингеме он следил за ними особо пристально. К счастью, похоже, всё более менее обошлось. Грейнджер не замкнулась в себе после убийства женщины-маггла, которую, как они теперь знали, звали Роза. Да, у неё случались ночные кошмары — чего и следовало ожидать, — но в остальном она справлялась на удивление хорошо. Ей даже удалось разобраться с принципом действия золотых браслетов, которые использовались для подчинения оборотней, а это уже было больше того, то смог выяснить сам Снейп, поскольку Беллатрикс и близко не подпускала его к своему проекту, а Нарцисса знала слишком мало.       — Звучит замечательно, — саркастически бросил Снейп, макая перо в чернила. — Так иди и проведай.       — Да, именно это я и сделаю, — бодро отозвался Финеас, демонстрируя непрошибаемо хорошее настроение, и скрылся за рамой.       Снейп только приступил ко второму отчёту, когда Финеас вернулся. Споткнувшись, он занял своё привычное место и начал спешно и как-то дёргано поправлять одежду. Он явно был чем-то взбудоражен и… смущён? На его скулах проступили заметные розовые пятна, что мгновенно привлекло внимание Снейпа.       — Уже вернулся? — выгнул бровь Снейп, откидываясь на спинку кресла. Теперь была его очередь забавляться. — Что случилось? Я думал, ты собирался послушать, о чём они говорят за завтраком — разве не этим ты занимаешься каждое утро?       — Д-да… э-э… да, собирался, — запинаясь, промямлил Финеас, что тоже было весьма необычно. — Но, думаю, мне лучше вернуться позже.       — Почему? — сухо поинтересовался Снейп. Его усталый мозг никак не мог уловить связь, которую обычно улавливал довольно быстро.       — Эм… Ну, просто мне кажется, что позже будет лучше. Прямо сейчас они… заняты, — последнее слово он произнёс с какой-то странной интонацией, при этом розовые пятна на его скулах стремительно расплылись по всему лицу. Он выглядел так, как будто отчаянно пытался замять тему. Веселье Снейпа сменилось хмурым взглядом.       Что за идиотизм? — подумал он, начиная ощущать раздражение.       — Если они чем-то заняты, разве не самое время прислушаться? Чем таким они заняты… — и тут в его мозгу вспыхнуло воспоминание о поцелуе, свидетелем которого он был, и его глаза расширились от внезапного понимания.       Он похоронил это воспоминание в самых дальних недрах памяти и даже подумывал о том, чтобы полностью его удалить. Он почти забыл о нём, но смущённое и несколько отчаянное выражение на лице Финеаса вытащило это воспоминание на поверхность. Да, должно быть, дело именно в этом. Должно быть, они… — он резко оборвал собственные мысли прямо на этом месте. Давно он не чувствовал себя таким идиотом. Долго же он соображал. Единственное, чем он мог себя оправдать, — это те немалые усилия, которые он прилагал, чтобы игнорировать, а то и вовсе забыть все известные ему подробности личной жизни Поттера.       На какой-то миг их с Финеасом взгляды встретились, и между ними промелькнуло взаимное молчаливое понимание, прежде чем они оба смущённо отвели глаза.       — Забудь, — поспешно проговорил Снейп, взмахнув рукой, как будто хотел физически выкинуть эту мысль из головы. Он не хотел об этом думать, не хотел этого представлять.       — Что происходит? Что они делают? — вклинился в их разговор Дамблдор, в разы усиливая повисшую в кабинете неловкость. Пятна на лице Финеаса стали ярче. Дамблдор в который раз подтвердил подозрения Снейпа: он никогда не спал и всегда их подслушивал.       — Ничего, — в унисон бросили Снейп и Финеас, изображая чрезвычайную занятость тем, что сейчас делали: Снейп бесцельно рылся в бумагах, а Финеас с преувеличенным интересом рассматривал свои запонки.       — Не понимаю, — медленно произнёс Дамблдор, переводя заинтригованный взгляд с одного на другого. — Если есть возможность их слышать, почему её не использовать. Нам нужна вся возможная информация об их деятельности.       — Не та информация, — пробормотал Снейп себе под нос. — И не та деятельность.       — Что? — не расслышал Дамблдор.       — Я сказал, он вернётся позже! — обрезал Снейп, быстро поднимаясь из-за стола.       Ему нужно было выбраться отсюда. Прогуляться, подышать воздухом, очистить голову от неприятных навязчивых мыслей. То, что он знал что-то о личной жизни Поттера и Грейнджер, было уже достаточно плохо и стало в десять раз хуже теперь, когда он узнал что-то об их сексуальной жизни — достаточно откровенной, чтобы заставить покраснеть даже Финеаса Блэка. Хуже могло быть, только если бы ему пришлось объяснять это мёртвому директору.       Нет, ни за что! — мысленно зарёкся он, хватая сюртук и покидая кабинет прежде, чем Дамблдор продолжит обсуждение этого вопроса.

***

             Март был странным месяцем.       Поттер и Грейнджер сидели тихо, продолжая тренироваться и варить зелья. Единственное, что беспокоило, — это их планы встретиться с Ксенофилиусом Лавгудом. Этот блаженный уже давно пребывал под пожирательским колпаком, но у Снейпа не было возможности сообщить им об этом. Он не мог их предупредить; не мог помочь, когда они будут там — дом Лавгудов был надёжно защищён и находился под неусыпным наблюдением. Он не мог даже приблизиться к нему, не вызвав подозрений. Всё, что он мог делать, — это ждать и наблюдать со стороны за их тренировками, попутно обсуждая возможные способы их спасения с Дамблдором и Финеасом.       Дамблдор непреклонно стоял на своей позиции невмешательства, и Снейп уже устал с ним спорить. Поразительно, сколько времени он потратил на бесполезные пререкания с человеком, которого даже не было в живых.       Но самым странным в марте было то, что в течение всего месяца в школе не возникало никаких происшествий. Банда Уизли затаилась, и в замке стало устрашающе тихо. Либо МакГонагалл действительно как-то усмирила свой факультет, либо они готовили что-то масштабное. Он склонялся к последнему. В любом случае он всегда оставался настороже, когда передвигался по коридорам замка.       Он даже решил не обращать внимания на то, что Уизли самым бесстыдным образом целовалась в библиотеке с девчонкой Боунс — вместо этого он наложил на себя дезиллюминационные чары и спешно покинул помещение. Больше в библиотеке никого не было, так что никто не мог увидеть его странного поведения.       Если честно, он и не хотел ничего предпринимать по этому поводу — не хотел нарушать странное спокойствие, царившее в школе. Его нисколько не волновало, что они целовались. Кроме того, вся сцена выглядела настолько интимно, что он почувствовал себя крайне неловко. Он не хотел в это вмешиваться, не хотел об этом знать. Тем не менее это многое объясняло. Остаток того дня он провёл, задаваясь вопросом, какого чёрта вселенная подкидывала ему так много нежелательной информации о сексуальной жизни его учеников.       Только к концу месяца что-то наконец произошло.       — Он вернулся! — хмуро объявил Финеас, в очередной раз появившись на своём портрете.       — Кто вернулся? — спросил Снейп, отрываясь от флаконов зелий, которые маркировал.       — Уизли, — скривившись, ответил Финеас.       — Это отличная новость, — тут же оживился Дамблдор. Снейп видел, как заблестели его глаза — как будто его план наконец-то осуществился.       — Едва ли, — усмехнулся Финеас. — Гермиону явно не обрадовало его возвращение. Она знатно по нему проехалась.       — Финеас, мой дорогой друг, — покачал головой Дамблдор. — Вместе они всегда были сильнее. Не буду лгать, я удивлён, что ему потребовалось так много времени, чтобы вернуться, но то, что это всё-таки произошло, — несомненно хорошо. Они нужны друг другу. Вместе им будет легче добиться успеха.       — Серьёзно? — сухо бросил Снейп, изогнув бровь. Поставив на место флакон, который должен был передать Нарциссе позже вечером, он наблюдал за перепалкой портретов, с трудом удерживаясь от того, чтобы закатить глаза. — Мальчишка Уизли — ленивая бездарность. Сомневаюсь, что за последние несколько месяцев он делал что-то, кроме как дуться и жалеть себя. Поразительно, что за всё это время его не схватили и не убили. Он только помешает им. Финеас, следи за ними в оба. Мне нужно будет отлучиться в поместье, чтобы доставить зелья для Лорда, но, если что-нибудь случится, незамедлительно дай мне знать.       — Конечно. — Кивнув, Финеас бросил на Дамблдора неприязненный взгляд и снова покинул раму.       — Северус, ты чересчур строг к мальчику, — сказал Дамблдор с заметным раздражением. — Гарри и Гермиона слишком отдалились от мира. Они всё больше замыкаются в себе. Рональд Уизли поможет уравновесить их и вернуть к людям.       — Или станет единолично ответственным за их смерти, — едко парировал Снейп, снова беря в руки флакон, чтобы закончить надпись на этикетке. — Они замкнулись. Ожесточились. Тебе это может не нравиться, но именно это закономерно происходит с детьми, если поставить их в такие условия, в какие поставил их ты, Альбус. Отрицай это сколько хочешь, тебе может быть трудно это переварить, но они убивали людей. Они уже совсем не те, кем были год назад. Твой план устарел, он не учитывает новую информацию, не учитывает изменение их личностей. Этот рыжий идиот никогда их не поймёт — он не знает, через что они прошли.       — Чувствуешь родство, Северус? — поддел его Дамблдор, начиная сердиться. — Тем пристальнее тебе следует за ними следить. Нельзя допустить, чтобы они слишком далеко углубились во тьму, как это когда-то случилось с тобой. И Рональд Уизли в этом поможет.       Снейп громко фыркнул.       — Ничего я не чувствую, Альбус, но, по-моему, тебе пора определиться. Ты хочешь, чтобы я помог им добиться успеха или чтобы я спас их души? На случай, если ты не заметил, твой первоначальный план пошёл книззлу под хвост. Уизли не вернулся, когда ты ожидал. Поттер и Грейнджер практически неразрывно связаны — они готовы умереть друг за друга без раздумий. За последние семь месяцев они познали больше тьмы, чем большинство волшебников за всю жизнь. И они приняли её. Пришло время тебе смириться с тем, что ты просчитался, и перестать притворяться, будто ты ещё что-то контролируешь.       Снейп встал из-за стола и собрал склянки с зельями в маленькую сумку.       — Эта война зашла дальше, чем ты ожидал; чем кто-либо ожидал. Она будет иметь тяжёлые последствия. Для Поттера и Грейнджер в особенности — из-за того, что ты на них взвалил. — Снейп повернулся и направился к двери своей спальни. — Так может, это тебя стоит спросить? Чувствуешь что-нибудь? Вину, может быть? Раскаяние? Нет? Ничего не шевельнулось, когда ты наконец осознал, чего на самом деле от них потребовал?       — Довольно, Северус, — прервал его Дамблдор ледяным тоном. — Не проецируй свою собственную вину за свои ошиб…       — Я ничего не проецирую, — гневно прошипел Снейп. — Я принял свою роль много лет назад — я точно знаю, что меня ждёт, когда всё это закончится. А тебе, Альбус, пора бы уже признать, к чему ты приговорил Поттера и Грейнджер.       

***

      Конец затянувшемуся затишью положила вспыхнувшая аккурат после завтрака дуэль между шестикурсником Слизерина и второкурсником Гриффиндора.       Ну, как дуэль. Скорее избиение. Придурок Фиггинс атаковал гриффиндорца без всякой причины, что неизбежно привело к повальной драке между студентами двух факультетов. Профессор Слизнорт попал под перекрестный огонь, врезался в статую и упал без сознания. МакГонагалл криком и магией пыталась урезонить своих подопечных. Кэрроу разбрасывались Круциатусами, добавляя в общую какофонию рваные крики боли и только сильнее разжигая конфликт. Дополнял картину попавший под раздачу Филч, каким-то образом оказавшийся пришпиленным к потолку магическими путами.       Снейпу пришлось заморозить половину присутствующих площадным замораживающим заклинанием и выставить защитный барьер между противоборствующими сторонами, чтобы остановить потасовку. Едва он это сделал, как в его голове раздался звон — вызов от Финеаса. У него не было времени разбираться с этим дерьмовым цирком. Сегодня Поттер и Грейнджер вместе с идиотом Уизли должны были отправиться к Лавгуду, и, судя по настойчивости вызова, что-то явно пошло не так. Ему необходимо было как можно быстрее вернуться в свой кабинет, но, если он уйдёт сейчас, дело закончится трупами.       Он приказал Кэрроу отвести слизеринцев в их башню, объявил комендантский час на ближайшие три недели и назначил отработки всем гриффиндорцам, после чего запер их в Большом зале с профессором МакГонагалл. Оставив Филча висеть на потолке, он поручил мадам Помфри заботу о раненых, а сам спешно ринулся к своему кабинету. Ворвавшись внутрь, он сразу же услышал крик Финеаса.       — Северус! Северус! Их схватили у Лавгуда! Беллатрикс рылась в сумочке и нашла меч! — выпалил Финеас в крайнем волнении, частично скрываясь за рамой портрета. При этих словах он выглядел так, словно его сейчас стошнит. — Она решила, что они были в её хранилище, и теперь она пытает Гермиону! Северус, я… — Он содрогнулся, как от боли, и прижал видимую руку к уху.       — Где они? — резко спросил Снейп, ощущая, как напряглось тело. — Они в поместье?       — Да. Я слышал Нарциссу и Люциуса… Северус… Она умрёт, Северус!       Снейп кивнул и схватил со стула свой сюртук.       — Северус! — окликнул его строгий голос Дамблдора. — Ты не можешь туда пойти — тебя не вызывали.       — Спасибо за столь ценное замечание, Альбус. А то я не знал, что меня не вызывали, — раздражённо выплюнул Снейп, чувствуя, как по коже поползли мурашки, а желудок начал скручиваться в узел.       Ситуация была паршивой. Он не мог заявиться в поместье просто так, но и оставить там Поттера и Грейнджер тоже не мог. Они там умрут. Вполне вероятно, что единственная причина, по которой никто ещё не вызвал Тёмного Лорда, заключалась в том, что произошло две недели назад. Егеря привели трёх магглов, приняв их за Поттера, Грейнджер и Уизли, и Беллатрикс поспешила вызвать Тёмного Лорда, даже не потрудившись взглянуть на пленников. Результаты были катастрофическими. Люциусу досталось так, что Снейп сильно сомневался, что он когда-нибудь полностью оправится, а Беллатрикс получила несколько порций отборного Круциатуса, прежде чем Тёмный Лорд наконец успокоился.       Трое магглов были жестоко убиты, а их тела — полностью уничтожены. Он знал, что это задело Нарциссу куда сильнее, чем она показывала. В конце концов, это были всего лишь дети. Он до сих пор видел их мёртвые лица, выжженные в его сознании.       Он наблюдал, как Финеас вжал голову в плечи с выражением муки на лице. Снейп хорошо его понимал. Даже если он не мог этого слышать, он был слишком хорошо знаком с любовью Беллатрикс к пыточному проклятию и не раз становился свидетелем подобных сцен. Так что он прекрасно понимал, что там сейчас происходит, и это заставляло его сердце биться в паническом ритме.       — Северус, — простонал Финеас. — Ты должен пойти к ним… Она убивает её.       — Северус, тебе нельзя туда идти, — строго сказал Дамблдор, взволнованно подавшись вперёд в своей раме. — Своим появлением ты разоблачишь себя.       — Северус! Пожалуйста! — уже откровенно взмолился Финеас, смотря на него так, словно сам испытывал сильнейшую физическую боль. — Сделай что-нибудь! Помоги им! Она УМИРАЕТ!       — Северус. — Голос Дамблдора звенел от напряжения. — Тебя не вызывали. Ты не можешь появиться там просто так! Ты не «знаешь», что они там!       Снейп зарычал; его взгляд метался между двумя портретами, руки сжались в кулаки.       И что, чёрт возьми, он должен делать?       Беллатрикс — сумасшедшая. Как бешеная собака, она совершенно теряла разум, набрасываясь на свою жертву. Даже у Тёмного Лорда не всегда получалось её контролировать. Вероятность того, что она запытает девчонку до смерти, была не просто высока — она приближалась к ста процентам. И Поттер либо станет следующим, либо попадёт в руки Тёмного Лорда — и война будет окончена. Всё, ради чего он работал, будет потеряно, и волшебный мир окажется в руках безумного садиста.       — СЕВЕРУС! — в отчаянии прокричал Финеас, и из его горла вырвалось что-то похожее на рыдание. Никогда, никогда прежде Снейп не слышал от него ничего подобного — и не ожидал когда-нибудь услышать. Его пробрала холодная дрожь. — ПОЖАЛУЙСТА! УМОЛЯЮ!       — Твою мать! — Снейп рывком дёрнул ящик стола, так что тот вылетел из пазов, и начал распихивать по карманам флаконы с зельями, моля Мерлина, чтобы его не слишком долго пытали за то, что он явился без приглашения.       — Северус! Что ты собираешься делать?! — разнёсся по кабинету панический голос Дамблдора, когда Снейп встал и направился в центр комнаты, чтобы аппарировать.       — Убедиться, что ваш призовой хряк и его подружка не будут забиты до того, как нарастят достаточно сала. Я думал, ты хотел придерживаться плана, — с ненавистью усмехнулся Снейп.       — Но как ты собираешься это сделать? Тебя никто не вызывал!       — Разберусь на месте, — прорычал Снейп, прежде чем быстро повернуться на каблуках и с громким хлопком покинуть кабинет.       Он тяжело приземлился перед воротами поместья Малфоев. Он не пытался сделать своё появление незаметным — скрываться не имело смысла. Люциус и Нарцисса в любом случае узнают о его прибытии, стоит ему пересечь защитный барьер. Прямо сейчас ему нужно было сосредоточиться на другом. Ему нужно было сохранять спокойствие и подумать над тем, что он будет делать и как объяснит своё присутствие.       Он быстро зашагал по дорожке к поместью. Грязь пестрела размытыми следами большой группы людей, которые прошли тут до него. Без сомнения, именно в этой группе были Поттер и Грейнджер.       Добравшись до парадного входа, он рывком распахнул дверь, собираясь как можно быстрее взбежать по лестнице, но замер, когда громкий глухой звук эхом разнёсся по особняку. Следом его ушей достигли звуки множества кричащих голосов. Повернув к передней гостиной, он распахнул двери и широко раскрыл глаза. Казалось, время резко замедлилось.       В центре комнаты стоял высокий, грязный, оборванный парень самого устрашающего вида. Длинные чёрные волосы беспорядочными прядями спадали ему на лицо, черты искажала ярость, а взгляд был прикован к Беллатрикс, которая стояла слева, спиной к двери. Одной рукой оборванец прижимал к груди маленькую окровавленную фигурку, словно защищая её, во второй держал палочку, решительно нацеленную в лицо Беллатрикс. Грейбек медленно сползал по стене, оставляя после себя алые потёки. Окровавленная девушка в руках незнакомца подняла руку, и тело егеря слева от Беллатрикс с отвратительным звуком разорвалось на три части, брызжа кровью и роняя внутренности.       Затем, к полному недоумению Снейпа, перед ними появился не кто иной как Добби — домашний эльф, преисполненный решимости заморить его голодом. Он встал спиной к ним и протянул вперёд свою крошечную руку, словно хотел помешать Беллатрикс навредить тем, кто стоял позади него. Крепко вцепившись в эльфа, за ним стоял гоблин.       У Снейпа перехватило дыхание, когда время снова ускорилось, и произошло всё и сразу. Маленькая сумочка пролетела через комнату к руке окровавленной девушки, которую держал черноволосый оборванец. Её фигура была как-то странно перекошена, левый бок казался обвисшим, но на лице читалась чистая ярость. Беллатрикс метнула кинжал, черноволосый глянул вниз, и они исчезли с гулким хлопком.       Как раз перед тем, как они растворились в воздухе, Снейп мельком увидел глаза парня, и его словно ударило под дых.       Они были зелёными.       Ярко-зелёными.       Он знал эти глаза. Они преследовали его во снах. Этим человеком был Поттер. Что означало, что та окровавленная и избитая девушка, которую он держал, была Грейнджер.       Он знал это.       Но что, чёрт возьми, только что произошло?       Он категорически не понимал того, что только что видел. Что разорвало егеря на куски? Каким образом они оказались на это способны? Как она могла держаться на ногах после пыток Беллатрикс?       Это попросту не имело смысла. Он никак не мог сопоставить то, что видел, с тем сложившимся представлением о них, которое уже имелось у него в голове. Он знал, что они тренировались — но не в таком! Это категорически не укладывалось в общую картину. Он почувствовал, как у него закружилась голова от тщетных попыток понять, что за чертовщина только что произошла, и заставил себя успокоиться. Он мог разобраться с этим позже, а прямо сейчас ему нужно было действовать.       Комната вокруг него погрузилась в ошеломлённую тишину. Никто не двигался, не произносил ни звука, не дышал. Он заставил себя сосредоточиться. Воспользовавшись общим оцепенением, а также тем, что никто не заметил его появления, он с силой распахнул двери до упора и изобразил, что врывается в комнату.       — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — нарочито-небрежно протянул Снейп, направляясь в сторону Нарциссы, стоявшей в луже крови и кишок. Её глаза расширились при звуке его голоса, взгляд обратился к нему. Какую-то секунду она смотрела на него так, словно что-то просчитывал в уме, пока не опомнилась Беллатрикс.       — Что ты здесь делаешь?! — взвилась она, бросаясь в его сторону. Центр её лба пересекал большой рубец, но это было ничто по сравнению с кровавым провалом на месте левого глаза. Кровь ручьём стекала по её лицу и шее, капая на пол, но это не помешало ей поднять палец и обвиняющие направить его в лицо Снейпу.       Очевидно, кроме глаза она лишилась и своей палочки, — подумал Снейп, поворачиваясь к ней для ответа.       — Это я его вызвала, — вперёд него ответила Нарцисса, и ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать бровь на месте. Он не ожидал, что кто-нибудь предоставит ему разумное алиби, и уже приготовился лгать напропалую, чтобы как-то себя выпутать.       — Что ты сделала? — опасно прошипела Беллатрикс, обратив свой единственный оставшийся глаз на сестру. — Я же запретила тебе звать этого предателя!       — Я помню, — сказала Нарцисса, выгибая бровь и невозмутимо глядя на свою сестру. — Но я решила, что он может помочь с удостоверением их личностей. Он хорошо знаком с Поттером — он общался с ним гораздо больше, чем Драко. Я попросила его прибыть так быстро, как он сможет.       — Судя по тому, что я тут наблюдаю, — медленно произнёс Снейп, позволяя себе обвести глазами комнату, прежде чем снова без всякого выражения взглянуть на Беллатрикс, — я сделал это недостаточно быстро. Вот уж не думал, что удержать нескольких подростков окажется для тебя непосильной задачей. Или ты снова решила поиграться с пленниками в нарушение всех указаний? По-моему, Тёмный Лорд совершенно ясно дал понять, что мальчишка — наш главный приоритет и в случае поимки должен быть незамедлительно передан лично ему. Как ты вообще могла его не опознать, когда его лицо красуется на каждом столбе весь последний год? Возможно, твоя память была повреждена во время того, что произошло в прошлый раз, когда вы поймали «Поттера». Так позволь мне напомнить тебе, Беллатрикс. Тёмный Лорд лично велел звать меня, если у тебя возникнут какие-либо сомнения в личности пленников. Или мне следует вызвать его прямо сейчас и попросить подтвердить этот приказ?       Идеально. Ему даже не пришлось лгать. Тёмный Лорд не давал прямого приказа, но действительно высказал эту мысль издевательски-саркастичным тоном, стоя над еле живой от пыток Беллатрикс неделю назад, — что, по сути, равнялось приказу. При необходимости Тёмный Лорд интерпретировал собственные слова так, как ему было удобно, а поскольку Нарцисса заявила, что сама его вызвала, не было никаких оснований подвергать сомнению причины его появления или её мотивы. Для надёжности оставалось Беллатрикс разозлить. В гневе она быстро теряла разум, а с ним и всю свою подозрительность. И у него получилось — он видел, как её единственный оставшийся глаз загорелся яростью, а тело дёрнулось. Она уже подалась к Снейпу, но её остановило вмешательство Нарциссы.       — Беллатрикс, нам нужно позаботиться о твоём глазе, — мягко сказала Нарцисса, вставая между ними.       Оставался единственный вопрос: почему Нарцисса солгала?       Он наблюдал, как она настойчиво подхватила под руку обезумевшую одноглазую ведьму и повела её через комнату. Ему оставалось только гадать о мотивах Нарциссы, если она сама не решит открыться, — она была весьма искусна в окклюменции и хорошо умела скрывать свои мысли. Он решил ни о чём её не спрашивать и позволить этой лжи молчаливо остаться между ними.       Его взгляд переместился к Драко. Бледный до зелени, мальчик стоял у двери, прислонившись к стене, и выглядел так, словно его вот-вот стошнит, — как и его отец, цепляющийся за каминную полку. Оба никогда не отличались крепким желудком. Оба присоединились к Тёмному Лорду по неправильным причинам. Обоим не хватало выдержки. Спеси и невежества — да, но не жёсткости и хладнокровия, необходимых для того, чтобы спокойно наблюдать убийства или убивать самим.       Он взмахнул палочкой, и разрубленные тело егеря исчезло с пола. Развернувшись, он проследовал за Нарциссой на выход из комнаты.       — В следующий раз, — сказал он, проходя мимо Люциуса, — зовите меня сразу.