Девятый Вал. Часть 1. Завоеватель

Сегодня грозной сталью наполнены драккары,

Блестят солнцевороты на волнах океана.

Сегодня будет битва,

Сегодня будет жарко,

Сегодня вы узнаете норманнов!

Сегодня мы ворвёмся на земли Альбиона,

Сегодня будет время для подвигов и славы.

Сегодня будет буря,

Сегодня будет жарко,

Сегодня будут в ярости норманны!

(с) Сколот – "Ярость Норманнов"

– …Ренли! Лорд Ренли! – шепнула Бриенна. – Паруса! Ренли хлопнул себя по лбу и охнул, когда латная перчатка звонко съездила о задранный наличник рогатого шлема. Как он мог забыть! Станнис учил его, что входить в реку нужно на вёслах, чтобы не подставлять парус огню с городских стен. Война войной, а брат снимет с Ренли кожу живьём, как делают Болтоны с Севера, если Ренли по глупости спалит его драгоценную "Ярость". – Спустить паруса! – выкрикнул он, поднимаясь на мостик. – Убрать мачту! – Гребцы, вёсла на воду! – Марик застучал в барабан, отбивая медленный ритм. И мир завертелся. Матросы бросились исполнять приказ, расталкивая солдат в варёной коже. Воинов на борту находилось не так уж и много, – Станнис не желал перегружать флагман; хватало и тяжести осадных орудий. Триста вёсел разом опустились на воду; барабан стучал гулко и размеренно, точно живое сердце из кожи и дерева. "Сердце корабля, – представлял Ренли. – Самое время подарить ему и голос". Он набрал побольше воздуха в лёгкие и снова прогудел в рог, подавая сигнал всей флотилии. "А-а-а-а-а-о-о-о-о-о…" Протяжный звук взмыл ввысь и растворился в синем небе, подёрнутом невесомыми перьями облаков. Жаль, грозы в такой погожий день не предвидится; налететь на город с натиском бури было бы здорово, по-баратеоновски. Ренли огляделся по сторонам. "Лорд Стеффон" и "Морской олень" также отрастили деревянные крылья. Они двигались в двадцати ярдах с обеих сторон, держа строй. Вода пенилась и бурлила. – Тихий ход! – скомандовал Ренли. Его голос тонул среди криков, барабанов и флейт; шум над морем поднялся неимоверный. Ветер переменился, налетел с юга, но его направление уже не имело значения: галеи перестраивались, спускали вёсла. Прилив толкал их к берегу. "Красный коготь" Селтигара занял своё место, "Гордость Дрифтмарка" держалась правее, длинная и острая, как серебряный кинжал. Монфорду наверняка не терпится схлестнуться. "Дерзкий смех" уже на подходе, но вёсла "Ведьмы" только ударились об воду, а "Морской конь" ещё возился с мачтой. "Меч-рыба" – и того хуже: ползёт еле-еле, переваливаясь с боку на бок, парус до сих пор хлопает на ветру. "Капитан у неё – тугодум, вечно отстаёт", – предупреждал Станнис – и не ошибся. – Почему она так криво идёт? – Бриенна смотрела в ту же сторону. – Это из-за тарана. Шпирон слишком тяжёлый, поэтому у лодки Бар-Эммонов нарушено равновесие, – ответил Ренли, сам себе удивляясь. – Брат рассказывал. Когда "Скипетр", "Чёрная честь", "Быстрый меч" и "Красный ворон" вошли в устье Черноводной, с южного берега раздался хор труб, тут же потонув в приветственном рёве солдат. Ренли позволил себе быструю усмешку: их встречало войско под командованием сира Имри, конница и пехота, а Ренли предстоит организовать для них переправу. Крохотные человечки вдали закопошились в спешке, потащили к воде плоты, собранные во время ожидания. Позади, над Королевским лесом, клубилось серое облако дыма, а деревья заметно почернели; листва исчезла раньше времени. – Что там случилось? – Брайен вытянул шею; он быстро рос, но рядом с Ренли и Бриенной хотел расти ещё скорее. – Пожар? – Наверное, защитники города подожгли лес, чтобы доставить неприятностей нашей коннице, – предположила Бриенна. – Золой вместо травы лошадей не прокормишь. Ренли отвернулся, не слушая; он сосредоточился на своей задаче. Его внимание поглощала нестройная первая линия, упрямо ползущая вперёд. Гребцы слаженно налегали на вёсла; кое-кто из рыцарей на борту, вопреки указаниям капитанов, щеголял стальными доспехами, и те ярко сверкали на солнце. "Горящий Трезубец", "Морской демон", "Золотая рыбка", "Весёлый лорд" и "Леди Харра" успешно преодолели бурное течение реки, быстрое и сильное. Первое столкновение неизбежно закончится в пользу врага, предрекал Станнис. "А после всё смешается, – Ренли прерывисто вдохнул, рвано выдохнул. – Нет, только не сейчас. Нельзя бояться". – Продолжай, – Ренли сунул рог Брайену, опасаясь поперхнуться. – Труби наступление. "А-а-а-а-а-о-о-о-о-о, – мальчишка охотно взялся за дело. – А-а-а-а-а-о-о-о-о-о". Стовёсельные галеи первой линии заслоняли вид, и Ренли поднялся выше, на нос, расхаживая среди бочек со смолой в поисках наилучшей точки обзора. Он уже вспотел под доспехами и плащом, предохраняющими металл от нагревания солнцем. Назавтра мышцы разноются от усталости, но если Ренли доживёт до следующего утра, это будет лучшее чувство на свете. В реку вошли "Дженна-оборванка", "Кошка", "Собачий нос", "Верный" и "Отважный", а замыкали линию "Погибель драконов", "Королева Алисанна" и "Принцесса Рейенис". Интересно, последней дали имя в честь дочери Эйемона или дочери Рейегара, последнего из драконов? Станнис точно знает ответ. При мысли о брате сердце кольнуло. Ренли оглянулся на ют, но Деван не появлялся, – значит, известий нет. Местные именовали течение Черноводной предательским и коварным, но первая линия галей прошла через устье, выровнялась и уверенно поползла вверх по реке. "Мы следующие, – с замиранием сердца подумал Ренли, – и "Ярость" обязана выступить первой, чтобы подать пример". – Быстрый ход! – крикнул он Марику. – Приготовьтесь! Вторая линия пошла на приступ, ровная, как стена из сомкнутых щитов, и только отстающая "Меч-рыба" выбивалась из общего строя. Река раскинулась перед ними во всю ширь. Барабан забил чаще, быстро и чётко, "Ярость" заметно прибавила скорости, триста вёсел разом поднимались и опускались, как единый механизм. Солдаты на палубе застучали мечами о щиты, стрелки натягивали луки, вынимали из колчанов первые стрелы. Ощущения обострились до предела. Мир словно приобрёл яркости: просторное лазурное небо, взволнованная рябь на воде, тёмные мазки галей, каменные стены города. Каждую деталь Ренли видел отчётливо, до рези в глазах. Посторонние звуки глохли из-за шлема, крики на южном берегу превратились в шум далёкого прилива, сознание очистилось от лишнего и ненужного, стало ясным, как никогда прежде. "Посмотри на меня, Станнис. Я – завоеватель, я сорву для тебя все звёзды с неба", – Ренли со щелчком опустил забрало. Поле зрения сузилось до узкой щели. Красный Замок нависал над ущельем, точно зверь перед прыжком. Семь торчащих башен, бледно-красные стены, забранные железом зубцы. По ветру развевались знамёна Джоффри: чёрный олень на золотом поле, золотой лев – на красном. Лишайник задрапировал крутые скалы, послужившие замку фундаментом; на них, цепляясь корнями, росли тонкие кривые деревца. Флот Станниса вынужден пройти мимо, чтобы достичь города. Из замка выпорхнула стая рыжих птиц, пара дюжин, – горшки с горящей смолой. Большинство из них угодило в реку, но несколько штук разбились о палубы проходивших мимо галей-разведчиков. Солдаты на "Королеве Алисанне" засуетились, а ближайшая к берегу "Погибель драконов" задымилась в трёх местах сразу. Защитники замка выпустили новый залп, из амбразур густо посыпались стрелы. – Рыбаки, которых мы взяли в плен, говорили о заграждении, но я ничего не вижу, – Бриенна повысила голос, перекрикивая гвалт. И впрямь: устье Черноводной распахнулось, как зев, готовый поглотить их. Но кого это волнует? Сражение уже началось. Ренли пожал плечами, прикрытыми сборкой металлических пластин. – Некогда об этом думать, миледи! С городских стен полетел камень, следом – ещё один. Правое крыло принимало удар на себя. Тяжёлый валун рухнул в воду, промахнувшись: громкий всплеск, фонтан брызг. Близлежащие галеи закачались на волнах. Следующая каменная глыба с треском пробила борт "Отважного". Нескольких гребцов расшибло насмерть, да и сам корабль долго не протянет. Ренли видел издалека, как суетятся моряки и солдаты. "Кошка" устремилась на помощь, гребцы спрятали вёсла с одной стороны и перебросили трап на тонущий корабль. Донёсся хор труб: впереди показался враг. Ренли взволнованно вытянулся, высматривая флот Джоффри сквозь узкую прорезь шлема; кабы не доспехи, он бы обязательно влез на ванты. К счастью, размерами "Ярость" превосходила все прочие боевые галеи, и Ренли разглядел вдалеке тонкую линию вражеских кораблей поперёк Черноводной. Их борта сверкали золотом, они скучились посреди потока и не торопились навстречу. Ренли повертел головой, оценивая готовность второй линии. "Меч-рыба" наконец встала в строй, но так и не спустила паруса. "А-а-а-а-а-о-о-о-о-о", – хором трубили рога, их дружное рычание сливалось в единый гул. Марик старательно отбивал такт. Со стен города, будто с неба, летели камни; стовёсельные галеи первой линии перешли на боевой ход. Их барабаны выдавали частую дробь, вёсла рывками молотили по воде. Громогласный шум разрезал тонкий крик, и Ренли увидел, как на приподнятую корму "Красного ворона" рухнула крошечная фигурка, лопнула, как перезрелая дыня, и оставила жуткий алый мазок на выскобленных досках. Со стен города швырнули человека – без сомнения, это работа Джоффри. Хотя и разгневанный Станнис способен на зверство, но между ожесточённым безумием Джоффа и суровыми решениями Станниса лежит пропасть. Ренли хотел спросить у вперёдсмотрящего, что происходит на зубчатых стенах Королевской Гавани, но Бриенна дёрнула его за руку: – Милорд! – Что ещё? – он повернулся, не скрывая раздражения. Ему не терпелось смести игрушечный флот Джоффри, показать мальчишке, что такое – ярость настоящего Баратеона. Лёгкая, но славная победа придаст людям уверенности. И Ренли в том числе. – Смотрите! Бриенна указала на башенки, торчащие на противоположных берегах Черноводной, по обеим сторонам устья. Северная примыкала к утёсу, на котором возвышался Красный Замок, а южная поднималась прямо из воды. Штурмовать её нелегко: придётся пробираться вброд, сквозь стремительный поток, вязкий ил и водоросли, или же наводить мост. Внизу караулили лучники сира Имри, но, как видно, успеха они не возымели. – И что с того? – Там, в воде, что-то есть. Бриенна отнюдь не пылала ликованием в преддверии битвы, и Ренли досадовал, что наперсница не в состоянии разделить его волнение и восторг. Женщина может сколько угодно рядиться в рыцарские доспехи, но некоторые качества присущи исключительно мужчинам. Среди пустых, тщеславных размышлений шевельнулось назойливое подозрение: а видел ли он эти башни прежде? Ренли не мог вспомнить: не так уж часто он совершал морские прогулки. Постройка как будто свежая, а сами сооружения приземисты, невзрачны и слишком малы, чтобы вместить значительный гарнизон. Какой от них толк? В тёмной, мутной от ила воде у подножья северной башни что-то блеснуло, – это солнце, выглянув из-за лохматого облака, отразилось от стали. – Заградительная цепь, ну точно, – мигом сообразил Ренли. – Но почему они не заперли реку? – Как будто нарочно хотят, чтобы мы вошли в неё, – Бриенна держалась за леер. – Ловушка? Корабли-разведчики уходили вперёд по реке. Ренли проводил их взглядом, посмотрел вдаль. Вражеский флот плавно, не торопясь, скользил в обратном направлении. Заманивают! Некоторые из кораблей ему известны: величественная "Милость богов", "Белый олень", "Шёлковая леди" и её сестра "Бесстыдница", но чего-то не хватало. Он присмотрелся к флотилии Джоффри повнимательнее. "Среди них нет "Молота короля Роберта", – с неожиданной тревогой осознал Ренли. – Но где же он?" Единственная галея в королевском флоте, способная одолеть "Ярость" Станниса, с вооружением на четыреста вёсел. Брат утверждал, что "Молот" непременно займёт центр обороны, но его нет среди них. Почему? Да и красавицы "Леди Лианны" не видать, – Роберт назвал её в честь погибшей возлюбленной и предпочитал "Лианну" "Королеве Серсее" назло жене". – Марик! – Ренли поднял наличник, дал отмашку, и мастер над гребцами сбавил ритм. – Ждите! "Пустить несколько галей вперёд и посмотреть, как их примут, – сосредоточенно размышлял десница, – а не ломиться, очертя голову". Автором идеи выступил Давос, осторожный, как и все контрабандисты. Где же он теперь? Вместо него "Чёрной Бетой" правил Маттос, помощник капитана и его третий сын, а стовёсельные галеи его братьев, "Дух" и "Леди Мария", ютились в третьей линии, на правом крыле. "Почётное место", – радовался Аллард. "Гибельное", – негромко проронил Луковый рыцарь. Собственные сыновья смотрели на него с жалостью, как на труса, – им отчаянно хотелось показать себя. Монфорд Веларион презрительно кривил губы, – он даже нос прикрывал шёлковым платком, когда Сиворты гурьбой проходили мимо. Но сейчас казалось, план Давоса не лишён здравого смысла. "Боевой ход", – команда вертелась на языке. Солдаты шумели вокруг, – они рвались в бой, уверенные в победе. Им до смерти надоело играть роль балласта в длительном путешествии по морю, но Ренли колебался, сбитый с толку. Он разглядел три звена гигантской цепи, выходящей из отверстия на северной башне; остальное скрывалось под водой. "Что они намерены с ней делать?" Мимо плавно заскользила серебристая тень, и Ренли грязно выругался. "Гордость Дрифтмарка", не дожидаясь приказа, устремилась в Черноводную, нагоняя разведчиков. Проклятый Веларион возжелал урвать славу первопроходца. – МОНФОРД! – заорал Ренли, но его голос затонул в суматохе. И всё-таки, изящный силуэт на корме, легко узнаваемый по гриве серебристых локонов, развернулся вполоборота. Ренли мог поклясться, что Монфорд ухмыляется. Под частую дробь барабанов "Гордость Дрифтмарка" миновала башни, а за ней тронулись "Дерзкий смех", "Морской Конь" и "Ведьма" – весь флот Веларионов. – Милорд? – вопросительно окликнул Марик. – Ждите! – рявкнул Ренли. Нужно скорее принять решение. Между первой линией и вражеским флотом засвистели стрелы. На левом берегу солдаты строились в колонны под яркими знамёнами Баратеонов. В тёмной воде у северной башенки снова блеснула на солнце сталь. Цепь медленно поднималась, натягиваясь поперёк реки. Когда это случится, покинуть Черноводную на корабле станет невозможно, но к чему всё это? Станнис и так планировал завязать бой выше по течению, пока галеи в тылу переправляют воинов и лошадей на северный берег. В русле Черноводной завязалась яростная битва – слишком далеко, чтобы Ренли мог разглядеть манёвры, поэтому отчасти приходилось полагаться на донесения дозорного, который устроился на марсовой площадке, высоко над палубой. Вперёдсмотрящий наблюдал за происходящим через бронзовую трубку с толстыми мирийскими линзами. "Королева Алисанна" застряла между "Шёлковой леди" и "Бесстыдницей", солдаты ударились в рукопашную. "Быстрый меч" сцепился с "Белым оленем", треск дерева далеко расходился над поверхностью воды, вдогонку летело эхо. "Морской демон" расколол пополам одну из галей Джоффри, люди посыпались в воду, арбалетчики и лучники расстреливали тонущих. "Собачий нос" загорелся. Вражеский корабль устремился в промежуток между "Скипетром" и "Верным". Гребцы последнего успели убрать вёсла, но вёсла "Скипетра" от столкновения сломались, как лучинки. Летели абордажные крючья, железные тараны дробили борта, стаи стрел сновали туда-сюда в клубах дыма. "Погибель драконов" примкнула к длинному каменному молу, копейщики и латники спустились на насыпь. – Можно мне взять трубу? – Бриенна, задрав голову, оглянулась на вперёдсмотрящего. – Зачем тебе? – Хочу посмотреть поближе, – уклончиво ответила Бриенна. – Ладно, – поколебавшись, доверился Ренли. – Брайен, принеси трубу. Монфорд рьяно присоединился к бою. "Гордость Дрифтмарка", под пение медных труб, взяла на абордаж "Милость богов", а "Морской конь" с ходу протаранил "Белого оленя". Сработала катапульта на носу "Ведьмы". Требушеты метали камни величиной с вола над Речными воротами; один из них метко угодил в "Дерзкий смех", и галея Веларионов разлетелась в щепки. – Милорд-десница! – снова позвал Марик. Его гребцы выбивались из сил, сопротивляясь течению реки. Набегающие волны сносили "Ярость" обратно в залив. Сражение разворачивалось перед Ренли, маня его присоединиться, отдаться зову крови. Если не поспешить, разведчиков сметут, уничтожат, так не пора ли отправляться на выручку? Но Ренли почему-то медлил, тянул время, а затем и вовсе стушевался. Он не боялся сложить голову в отчаянном сражении. Да и что бы там ни придумал Джоффри, на реке ему не выстоять. Но Станнис… Если бы не Станнис на борту – бессознательный, беспомощный, – Ренли был готов рискнуть. Но "Ярость" нужно сохранить любой ценой. Пускай говорят потом, что Ренли Баратеон струсил, но он не мог привести брата и короля прямиком в западню. Но что же делать? Очевидных причин для отступления, кроме заградительной цепи, не нашлось. Какой воин бежит от битвы? Уж точно не Штормовой лорд. А Станнис в своей записке велел ему сражаться. Однако минута-другая промедления оказались решающими. Над побоищем заплясали пронзительно-яркие зелёные всполохи: изумруд, малахит, нефрит. Клубок таких изумрудных змей взвился до небес и с шипением набросился на "Королеву Алисанну". – …Дикий огонь! Это дикий огонь! – крикнул сверху дозорный. – Седьмое пекло, – поморщился Ренли. – Только этого не хватало. Горящая смола – это одно дело, а дикий огонь – совсем другое. Потушить его почти невозможно, и он продолжит гореть, пока не сгорит дотла. Сбить тоже не удастся: липкая смесь пожирает всё, к чему прикоснётся. Станнис предполагал, что без этой паскудной субстанции не обойдётся, но ведь пироманты в Королевской Гавани почти все повывелись после гибели Безумного Короля. Но зелёное пекло на реке превосходило в масштабе самые смелые ожидания. Маленькая флотилия Джоффри тоже пылала. От реки поднимался густой пар. Зелёный огонь перекидывался на другие корабли, распространяясь с такой скоростью, что Ренли глазам не верил; теперь он понимал, почему его называют диким. "Горящий Трезубец" вспыхнул, точно факел, под стать своему имени; скоро его незавидная участь постигнет и остальных. Пламя жадно пожирало "Чёрную честь", "Дженну-оборванку" и "Весёлого лорда". "Красный ворон" и "Скипетр" с перебитым крылом столкнулись в попытке развернуться. "Кошка", не разбирая дороги, уходила к левому берегу. Само небо озарилось сине-зелёным сиянием, какого Ренли ещё не приходилось видеть. Люди на горящих кораблях ударились в панику. Они метались, вопили, прыгали за борт. Рыцари, закованные в сталь, камнем шли ко дну; гребцы варились заживо в кипящей воде. Иные из них тонули и горели в то же время, и такое Ренли тоже наблюдал впервые. Внутри ворочался страх. "Но я же Баратеон, – крутилось в голове, – как я могу трусить?" Толстая цепь, опутанная тиной, медленно, но неотвратимо поднималась над устьем Черноводной. Слишком тяжёлая, чтобы вздёрнуть её быстро. "Меч-Рыба", против всяких доводов благоразумия, перевалила через неё, устремляясь навстречу бедствию. Ренли укрепился в подозрениях, что её капитан – полный идиот, но волноваться о его судьбе было некогда. – Они пустили по реке рыбацкие лодки, плоскодонки, шлюпки, – Бриенна опустила трубу. – С них течёт зелёное. – Ты уверена? И много таких? – Целая прорва. – Дай взглянуть. Брайен помог ему избавиться от стальной перчатки, чтобы Ренли мог подкрутить линзы; хромой Уиллас Тирелл использовал такие для наблюдения за звёздами и его научил. Сквозь чёрный дым двигалась флотилия крошечных лодок, гружённых горшками и прикрытых брезентом. Можно подумать, Джоффри пустился во все тяжкие: эти хлипкие судёнышки не могли переломить ход сражения и только мешали большим кораблям. Но ввиду последних событий Ренли догадывался, что этот плавучий мусор несёт начинку с диким огнём, как отравленный пирог с олениной. В воду сочилась зелёная кровь. "Откуда Джоффри взял столько дикого огня? Да его хватит, чтобы спалить все корабли Станниса вместе взятые", – вяло подивился Ренли, сопротивляясь лёгкой тошноте. Мимо проплыл труп, облачённый в варёную кожу. Станнис не поверит, когда узнает. Ренли надеялся сам поведать брату, как он спас его флот. Но это потом, а сейчас нужно действовать. – Марик! – Ренли сунул инструмент Бриенне и помчался на мостик. – МАРИК! Назад! Задний ход! "Они надеялись запереть нас на Черноводной, а затем предать огню, устроить настоящее пекло на реке, – он сложил кусочки мозаики вместе. – Проклятье!" На память пришло замечание брата: "Порой приходится жертвовать малым, чтобы достичь великой цели". Не хотелось даже представлять, что случилось бы, если бы "Ярость" пересекла черту, хотя Ренли и так это знал. "Мы с братом сгорели бы живьём, а с нами Бриенна, Марик, Брайен, Деван и все остальные, кто есть на борту". Сердце тревожно колотилось в груди, но, к счастью, "Ярость" уже ложилась на правый борт, разворачиваясь. Её примеру последовали оставшиеся галеи второй линии. Слева раздался громкий треск: в спешке "Лорд Стеффон" сцепился вёслами с нарядным "Красным когтем", галеей престарелого лорда Селтигара, и вёсла переломались друг об друга. Река занималась пылким заревом. "Принцесса Рейенис", удирая от пожара, почти достигла залива, но с размаху споткнулась о натянутую цепь, и корпус сломался, ощетинился досками, не выдержав столкновения. Огонь добрался до "Гордости Дрифтмарка", и её вёсла издалека походили на пылающие крылья. Ренли вспомнил ненароком, что Монфорд не прочь пойти ко дну вместе с ней. Некоторые желания имеют свойство сбываться; едва ли гордому валирийцу посчастливится выжить. "Меч-рыба" уверенно прошла в мёртвое око урагана, её железный нос резал воду и с ходу протаранил лодку с горючей смесью. Реку озарила ещё одна зелёная вспышка, куда ярче прежнего. Галея Бар-Эммонов исчезла в её ослепительном сиянии… …Ренли заслонил глаза рукой, его окатило жаром, в ушах раздался грохот. Мощная волна прокатилась по воде и ударила кнутом в левый борт "Ярости", Ренли шатнулся и чудом устоял; близстоящие рыцари повалились друг на друга. Брайен натолкнулся на Бриенну и выронил рог. Инструмент ударился о палубу и съехал под завалившийся набок скорпион. Яркий отсвет погас, и стало видно, что деревянные драконы на реке превратились в обугленные останки. Развороченное дерево, переломанные вёсла, обгоревшие трупы. Чудовищное зрелище. Танцующий зелёный демон не щадил ни своих, ни чужих. Его ненасытные щупальца тянулись к уцелевшим галеям. По воде расползались жуткие зелёные пятна. Пылкие поцелуи дикого огня превращали корабли в погребальные костры, а людей – в живые факелы. Их далёкие вопли звенели в ушах. Ренли схватился за голову, перчатки глухо стукнулись о гладкий шлем. Переживания о сломанном оленьем роге рассеялись, как утренний туман. На его глазах творилось настоящее бедствие. Река выносила мертвецов вперемешку с горелыми обломками кораблей. Ренли вздрогнул: зелёный демон подбирался ближе, спускаясь вниз по течению. "Морской олень" снимал тонущих с "Принцессы Рейенис". Обгоревшие, еле живые люди истекали кровью, шатались, плевались водой. Устье Черноводной преобразилось в жерло ада. "Нет! Возьми себя в руки. Это же только начало". Ренли развернулся на каблуках, сбежал по лестнице. Гребной мастер отыскался на палубе, – толчок сильной волны сбросил его с мостика. Ренли протянул руку, помог подняться на ноги. – Марик! – Да, капитан? – молодой Сиворт побелел, как полотно; по его лицу крупными каплями стекал пот. – Высадим копейщиков и лучников на берегу залива, к северу от города, у Железных ворот, – Ренли не обратил внимания на оговорку, с облегчением отметив, что парень цел. – И войско нужно переправить туда же, да поскорее. Ты меня понял? Тогда действуй. Марик бросился обратно на мостик, раздавая указания по пути. Так переправа пойдёт медленнее, зато безопаснее. О реке можно забыть, – и слава богам. Ренли совершенно не хотелось туда возвращаться. "Ярость" развернулась. Перед глазами предстал весь флот Станниса, длинные ряды кораблей простирались до самого горизонта. Грозные боевые галеи на сотню и двести вёсел, маленькие мирийские кораблики на восемьдесят, карраки и неуклюжие барки, а в арьергарде виднелись зелёные, розовые и оранжевые паруса галей Лисса. Эта картина приободрила Ренли. Пускай они потеряли пару дюжин кораблей, но им удалось избежать смертельной ловушки. Благодаря наблюдательности Бриенны и осторожности контрабандиста, хитроумный план Джоффри – или, вернее сказать, его советников, – провалился с треском. Ренли ухватился за огнемёт для равновесия, нашёл глазами Бриенну и слабо улыбнулся ей: – Смотри-ка, ты нас спасла. Я на эти лодочки с подвохом не смотрел даже. Бриенна держалась лучше, чем можно было ожидать от девицы. Она помотала головой: – Вы ошибаетесь, милорд. Вам не показалось, что приманка загорелась прежде времени? – О чём это ты? – Я видела горящую стрелу, одну-единственную. Она-то и подожгла вражеские корабли, – объяснила Бриенна. – Кто-то выпустил её с городской стены, чтобы предупредить нас о западне. Над рекой взметнулся ещё один изумрудно-зелёный столб огня и дыма. …Он был рождён среди затхлости и смрада, через боль и кровь. Бесплотный призрак, произошедший от королевского огня. Создание света, дитя солнца. Чернее самой тьмы. Женщина, которая выносила его и породила, простёрла к нему руку. Её образ откликался в его существе смутным воспоминанием, – это она привела его к Владыке. Улыбка дрожала на её устах, священный трепет застыл в её глазах. В тени капюшона они светились, как алые свечи. Её нагота притягивала внимание – полные груди, мягкий живот, бесстыдно приоткрытые, окровавленные бёдра. Он отвернулся прочь, тут же забыв о ней. Тьма дышала вокруг, манила присоединиться. Ночь темна и полна ужасов. "Я не принадлежу тебе", – безмолвно отозвался он. Он сделал вдох, один-единственный. В спёртом воздухе повисли зловоние и медная взвесь крови. Что ж, ему не требуется дышать, чтобы продолжать существование. Только свет. Подземелье держало цепко, точно оковы. Сырость и холод – скверные спутники. Нужно выбираться отсюда, на поверхность, к сиянию солнца. Слиться с ним воедино и растаять от его тепла. Но прежде… у него есть долг. Он рождён во имя великой цели – забрать жизнь, неугодную Владыке. Сделать шаг на пути к великому сражению. Нынче в Семи Королевствах царит тьма, но вскоре истинный свет воссияет вновь. Он шевельнулся, и сгусток мрака сместился по камню, пробежался по стене подземного хода. Стоячая вода на дне тоннеля не шелохнулась. Он ощущал силу и скорость, и тяжесть меча, сотканного из тьмы посредством света. Превосходно. – Да помогут нам боги, – прошептал невзрачный человек, съёжившийся в тени. "Глупец. Есть лишь один истинный бог, а есть порождение ужаса, мрака, холода и смерти. Поддайся ему – и ты обречён". Женщина за спиной рассмеялась, низко и гортанно, но он различал и другие звуки. Отголоски прежних, забытых битв наполняли его слух. Стоны умирающих, приказы королей, крики драконов. Всех прибрал к рукам Великий Иной, присоединил к своему бесчисленному войску. Страдания, прах и кровь заточены в этих стенах. Всё равно что древние чары. Ни одна тень не проскользнёт сквозь них. Но преграда осталась позади. Он появился на свет в нужном месте. И фонарь указывал путь. Сквозь землю и камень, точно из могилы, – наверх, к жизни и сиянию солнца. Он безошибочно шагнул в дрожащее пятно света, просочился между железных прутьев. И устремился прочь, не оглядываясь. Сеть подземных тоннелей раскинулась перед ним. Его сопровождали крысиный писк и лёгкая поступь розовых лапок. По неровным ступеням, убегающим наверх. К заманчивому свету за кованой решёткой, извергающей сточные воды. Он преодолел её так же, как и предыдущую. Выбрался из вонючей канавы и очутился в Блошином Конце, в низах столицы. Ветхие дома, соломенные кровли. Пьянь колотится в двери, лезет в окна. Он поторопился прочь. Городские улицы встретили множеством ярких оттенков. Изумрудно-зелёный, роскошно-золотой, кроваво-красный. На щитах – жёлтые цветы, дубовые листья, виноградные грозди, красные муравьи. В руках – мечи, копья, боевые молоты, алебарды, луки или арбалеты. Стальные доспехи и варёная кожа. Топот ног и лязг железа. Горожан не видать – ни женщин, ни детей, ни стариков. Притихли в ожидании грядущего шторма. Прячутся в закоулках, трущобах, усадьбах. Двери заперты на засовы, ставни плотно закрыты, не пропускают и луча света. Напрасно, война доберётся и до них. Великая война, что идёт от начала времён. Тревожный звон колоколов. Они взывают к ложным богам. "Я вырву ваши языки", – пообещал он, скользя вдоль стен, никем не замеченный. Только исхудалый пёс зашёлся лаем, шарахнулся прочь. Солнечный свет зовёт на юг, к Рыбной площади. На ней исправно занимались делом требушеты невиданных размеров, окованные сталью: подбирали камни, замахивались, швыряли. У подножья жались люди под конвоем, нагие и связанные, а на каждой макушке топорщились оленьи рога. Обнимают себя руками, трясутся, хнычут. На них лает человек с собачьей мордой, но глаза его побелели от страха. Он устремился мимо, к Речным воротам, на городские стены. Воины толкутся на каменных площадках, щетинятся болтами и стрелами, готовят горшки со смолой. Среди них расхаживает лжекороль, юный узурпатор, бастард. Мальчик, златоглавый и зелёноглазый, высокий для своих лет, жестокий и злой. Он носит золото и багрянец, а голова на его плечах – львиная, что лишний раз доказывает его гнилое происхождение. Сегодня ему суждено умереть. …Львиный мальчик выглядывает из-за каменных зубцов, прячется за парапетом, как дрожащий котёнок, шипит и скалится. Он отбрасывает тень на залитую солнцем стену барбакана, чёрную и чёткую. На неё то и дело ложатся внахлёст чужие тени. Мальчика окружает стража, воины в белоснежных панцирях следуют за ним неотступно, бдят. Не подобраться. А время, между тем, истекает: солнце вот-вот поднимется в зенит, тени становятся короче, а скоро и вовсе исчезнут. Даже та тень, что за спиной мальчика неслышно сжимает зубы, стискивает рукоять клинка, ждёт благословения Владыки. И Владыка отвечает на мольбы. Телохранители вдруг отступают, оставляют мальчика без защиты. Что-то происходит, и очень кстати. Тень не внимает раздорам смертных, их суета не имеет значения. Меч бесшумно выскальзывает из ножен и возносится над головой отрока. – Предатель! Изменник! – завопил король Джоффри, раскрасневшись от злости; он снова задрал наличник шлема, несмотря на все предупреждения. – Схватите его! Гарлан Тирелл поднял щит, заслонив младшего брата. За его спиной Лорас опустил лук, не отрывая глаз от реки. Горящая стрела, которую он выпустил, угодила прямиком в неуправляемый рыбачий баркас, сплавляющийся по течению. В следующий миг его охватило ядовито-зелёное пламя, – сработала уловка Беса. Только это произошло слишком рано. Согласно плану карлика, защитники города собирались спалить вражеский флот дотла. Лорд-отец Гарлана, Мейс Тирелл, счёл заградительную цепь славной задумкой и пришёл в неистовый восторг, стоило Бесу заикнуться о возможности побить Станниса Баратеона на воде. Пакстер Редвин охотно поддержал кузена, как случалось почти всегда. Он явился с острова Арбор за несколько дней до сражения, чтобы получить обратно наследника, – его старший сын до сих пор обретался в заложниках у престола. Рэндилл Тарли и Мейс Рован предпочитали честный бой, но под давлением сюзерена им пришлось признать, что имеющиеся в распоряжении корабли не сгодятся для достойной обороны. Они-то и входили в цену, которую придётся уплатить за победу на реке. На военный совет Бес притащил чахлого алхимика, который излагал заискивающим тоном, вытирая о мантию потные руки: "При нагревании субстанция становится тягучей, как лампадное масло… Если сосуды нагреть слишком сильно, они загорятся непроизвольно. Как только внутри разгорается огонь, субстанция расширяется, и сосуд разлетается на куски… Воспламенившись, субстанция будет гореть, пока не иссякнет; она пропитает ткань, дерево, кожу и даже сталь… Но нужна осторожность, большая осторожность! Любой огонь способен воспламенить субстанцию, любая искра…" И Лорас зажёг эту искру. Одного человека хватило, чтобы полностью перевернуть ход битвы, а может быть, и всей войны. Вспыхнула одна лодка, затем другая, и вскоре пылал весь маленький флот Джоффри, и корабли Станниса Баратеона в придачу – малая их часть. Остальные избежали ловушки, оставшись в Черноводном заливе, вне досягаемости. – Мои корабли! – причитал король-мальчик срывающимся голосом. – Они все горят! "Страж Гавани", "Королева Серсея", "Неподкупный". Смотрите – вон "Морской цветок". Он указал новеньким мечом туда, где "Морской цветок" распустил яркие изумрудно-зелёные лепестки. – Ничего не поделаешь. Наш флот в любом случае был обречён, – напомнил Бес. "Если наши корабли не выйдут навстречу Станнису, он почует ловушку", – уверял он на совете. Но Бес всё-таки учился войне по книжкам, а Станнис – прославленный флотоводец; он захватил Драконий Камень и разбил Железный Флот Виктариона Грейджоя. Станнис достаточно осторожен, чтобы использовать разведку, а не идти напролом. Лорас преждевременным выстрелом предупредил его о западне. И Джоффри не замедлил обрушить на него свою ярость: – Сир Осмунд, сир Мендон, принесите мне голову Лораса Тирелла! Сейчас же! – Ваше величество… – вступился Гарлан. – Это недоразумение. Позвольте мне объяснить… – Заткнись! Закрой рот! – взвизгнул Джоффри. Неужели Маргери должна выйти за него? Гарлан испытывал отчётливое отвращение к будущему зятю. Белые плащи, золотые плащи, алые плащи дома Ланнистеров, – все они направились к Тиреллам, зажимая их в угол, а бежать с городской стены некуда – только прыгать, чтобы после короткого полёта разбиться насмерть. К счастью, Пёс отсутствовал: то ли охранял Речные ворота внизу, то ли командовал вылазкой. Гвардейцы с золотой розой Тиреллов на щитах, человек двадцать, схватились за оружие, но Гарлан чётко сознавал, что силы неравны. Помощь верных людей только отсрочит неминуемое. Но если удастся прорваться до лестницы, спуститься вниз… Город переполнен солдатами Тиреллов. Отцу достаточно отдать приказ, чтобы посеять смуту, и чаша весов опустится на стороне золотой розы. Гарлан вытянул меч из ножен, толкнул Лораса локтём. Тот неотрывно смотрел вниз, на бурный поток Черноводной, как будто происходящее его не касалось; отблески солнца на воде слепили ему глаза, золотили ресницы. "Гадает, где же сейчас его обожаемый Ренли, – с досадой подумал Гарлан. Может быть, Ренли Баратеон сейчас сгорает заживо вместе с одной из тех галей, которые пустили вперёд по Черноводной? Или, может, наблюдает издалека, стоя на борту флагмана, в безопасности? А может, и вовсе командует пехотой, что ждёт переправы на южном берегу реки? – Проклятые Баратеоны, сколько проблем от вас, – Гарлан беззвучно выругался, дёргая себя за бороду. Он поддавался дурной привычке лишь в минуты сильного волнения, и всякий раз Лионетта мягким прикосновением отводила его руку. – Увижу ли я снова возлюбленную жену?" В отличие от Лораса, Гарлан никогда не стремился к славе, хотя мечом владел ничуть не хуже. Ренли Баратеон, лорд Штормового Предела, приходился ему ровесником, но его образ жизни отличался беспутством и легкомыслием, в то время как Гарлан уже женился и старался над тем, чтобы завести наследника. Обходительный и лукавый Ренли вызывал у него симпатию, но его общество грозило младшему брату неприятностями. Рассудительный Уиллас давно твердил об этом, но отец и слушать не хотел. Слишком уж заманчивой оказалась мечта разбавить кровь Тиреллов королевской. А вот теперь все они погрязли в неприятностях по уши. Лорас настаивал на союзе со львами; Лорас же предал их самым безрассудным образом. Гарлан сдержал кипучую злость на брата. Для начала нужно придумать, как вытащить их обоих из передряги. – Погоди, Джоффри, сейчас не время для склоки, нужно разбить Станниса, а после мы устроим суд и разберёмся, как подобает, – зачастил карлик, который приходился королю дядей. – Давай пока возьмём сира Лораса под стражу, он же твой будущий шурин. Бес отлично понимал, чем грозит Ланнистерам отрубленная голова Рыцаря Цветов. Гарлан понадеялся, что его предложение возымеет действие, и им удастся договориться, но всё бесполезно: очевидно, короля и Беса не связывали тёплые отношения. Джоффри окончательно разъярился: – Суд? Какой тебе нужен суд? Цветочный Рыцарь путался с моим дядей-извращенцем, это всем известно! Предатель! Он принял его сторону! К сожалению, Джоффри говорил истинную правду. На его глазах Лорас обернул наконечник стрелы промасленной ветошью, натянул тетиву и согнул лук, и стрела со свистом понеслась в цель. Младший брат, как и всегда, действовал решительно и смело, и это видели все, кто находился на стене. Гарлан едва представлял, какими доводами можно опровергнуть подобный проступок. "Лорасу всего семнадцать; конечно, он ставит любовь превыше всего, – грыз себя старший Тирелл. – Я должен был остановить его…" Но опоздал. А ведь стоило догадаться, что Лорас не станет просто стоять и смотреть, как померкнет звезда Ренли Баратеона. Река уже превратилась в седьмое пекло: дикий огонь уничтожал галеи и людей, пожирая всё на своём пути. Густой пар затмил корабли, а затем мелькнула ослепительная зелёная вспышка. Прогремел раскат грома, но небо оставалось ясным. Лорас ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. В другое время Гарлан бы ужаснулся, но спорщики на стене едва обращали внимание на происходящее внизу. – Тиреллы – наши союзники, – Бес безуспешно пытался воззвать к голосу разума его величества. – Их войска занимают весь город. Подумай ты головой, наконец! Если Станнис переправится через реку… Он схватил племянника за плащ, но Джоффри упрямо вырвался. – Ты говорил, ему нипочём этого не сделать. Я сказал, взять их! – рявкнул он. – Замолчи, бастард. Ты визжишь, как сука, – раздался ужасающе спокойный голос Лораса; он выступил вперёд, оттолкнув Гарлана с дороги. – У тебя нет никакого права командовать этими людьми, – а ведь они гибнут за тебя. В тёплых карих глазах Лораса светилось презрение. Джоффри взбеленился, и Гарлан переживал схожие ощущения. Ситуация – хуже не придумаешь, а горячо любимый младший брат, похоже, слетел с катушек. Лораса будто подменили: он всегда был любезен и даже осмотрителен, а теперь бездумно дёргал льва за хвост. – Сдохни! – с ненавистью выплюнул Джоффри. Круг стремительно сужался; Осмунд Кеттлблэк замахнулся мечом, намереваясь вступить в схватку. Командир стражи Тиреллов отважно шагнул навстречу. Внимание присутствующих сосредоточилось на противостоянии. Никто не смотрел на мальчика-короля, за исключением, может быть, Беса, который ввиду коротких рук и кривых ног не стремился лезть в драку. – А когда ты сдохнешь, я обмакну твою голову в смолу и отправлю её Ренли, прежде чем вздёрнуть… Джоффри захлебнулся яростью, из его глотки вырвался короткий всхлип. Мгновение, когда его голова слетела с плеч, стало для всех полной неожиданностью. Латный воротник лопнул, как сырная корка, под натиском неизвестной силы; мальчишеская голова в львином шлеме, с королевским золотым ободком, отлетела на несколько футов и покатилась по каменной площадке; брызги крови обагрили белые плащи рыцарей королевской гвардии. Обезглавленное тело, постояв будто в нерешительности, с глухим стуком рухнуло наземь; алая густая кровь толчками вырывалась из обрубка. Гарлан оцепенел, а Лорас приоткрыл рот; его рассудок, наконец, прояснился. Белые Плащи с изумлением обернулись к трупу мальчика, которого клялись хранить, как зеницу ока. Потрясённый Тирион потянулся к племяннику; он единственный стоял рядом, но его боевой топорик остался заткнутым за пояс. Золотые плащи, напротив, отшатнулись, с молитвами на устах. – Он проклят… – раздался благоговейный шёпот. – Джоффри проклят! Это кара богов за попытку урвать трон у настоящего короля! Карлик проковылял к голове мальчика и, с кряхтением наклонившись в своих бутафорских, несуразных доспехах, взял её в руки. Но уронил, стоило ему услышать ропот среди собравшихся гвардейцев: – Да ты глаза разуй! Это же Бес! Бес убил его! Он не единожды грозился это сделать! Гарлан не стал дожидаться окончания пересудов; в этот раз он не опоздает. Крепко схватив брата за руку, он потащил его к лестнице. На волнах прилива "Ярость" подошла к старому молу, опустила сходни. Городские стены нависли сверху, накрыли тенью; оттуда полетели стрелы, камни и копья. Сражённый арбалетным болтом рыцарь упал за борт, ударился об вёсла и ушёл ко дну. Ренли отступил, прячась за палубной надстройкой. Лучники спешно спускались на каменистую отмель; они по пояс проваливались в солёную воду и держали луки над головой, чтобы не замочить тетиву. На берегу их ждали латники под командованием Белого Плаща, – Ренли не разглядел, которого из них. Сверкая сталью на солнце, они устремились навстречу, чтобы загнать лучников обратно в море. Ренли отправил копейщиков на выручку, и закипела кровавая сеча. Сам Ренли выжидал, наблюдая со странным спокойствием. Его всегда мутило при виде крови, но сейчас ему казалось, что всё происходит с кем-то другим. Кто-то другой застрял посреди воплей, стонов, грохота, камней, стрел, трупов, огня и крови. Утопающие молили о спасении, раненые хрипели; от их стенаний в груди что-то болезненно сжималось. Ренли слышал их даже через сталь и мягкую подкладку шлема. А ведь он провёл несколько счастливых лет в Королевской Гавани; за этими стенами он пировал с друзьями, участвовал в турнирах, танцевал под пение флейт и скрипок. Угощался сладкими летними фруктами, срывая огненные сливы прямо с веток в чужих садах, – брату короля всё позволено. Засматривался на мальчишек-конюших, отдавая предпочтение смазливым ровесникам, прекрасным, как яблони в цвету. Здесь он впервые повстречал Лораса, мальчика двенадцати лет, прибывшего ко двору короля вместе с отцом; здесь вновь увидел Станниса после долгой разлуки. А сегодня явился с огнём и мечом. Но разве имелся у него выбор? – Огонь! – скомандовал Ренли, и по судну пробежала отдача от сработавшей катапульты на носу. Левее причалил "Лорд Стеффон" с подбитым крылом, а следом – и "Морской олень". Солдаты присоединились к побоищу; гребцы побросали вёсла и снаряжали метательные орудия. На палубу "Ярости" шлёпнулся горшок с горящей смолой и разлетелся на осколки, но команда быстро сбросила дымящийся снаряд за борт. Над берегом поднимался крутой утёс, и места для настоящего причала в заливе не нашлось; все портовые сооружения находились южнее, на реке. Но к северу от замка гостей встречали Железные ворота, от них отходила дорога на Росби. Далее по берегу располагались Драконьи ворота, что вели к Драконьему Логову на холме Рейенис, но Ренли слышал от торговцев Простора, бежавших из столицы, что их заложили камнем и щебнем после гибели Роберта. Значит, Железные. Они укреплены надвратными башнями и герсой – кованой опускной решёткой. Но капитаном Железных Ворот некогда служил Янос Слинт, и этот олух не удосужился заботиться о них, как подобает, так что петли створок и герса давно проржавели. Когда Ренли только заступил на службу, он докладывал о проблеме Роберту, но тот проживал свои золотые годы, опасности не видел и отмахнулся, предпочитая спускать медяки на потехи для двора. "Твоя беспечность сыграет нам на руку, братец. Высадить ворота будет нетрудно, – порадовался Ренли. – Едва ли Ланнистеры сообразили исправить изъян". Прибывали новые корабли; по сходням "Благочестия" спустили на берег Вьюнка, конь раздражённо мотал хвостом. Доспехи защищали его голову, круп покрывала кольчуга и попона зелёного шёлка, высокое седло сверкало позолотой. Наконец-то! Пора в бой. Ренли обернулся к Марику, но в этот миг "Ярость" содрогнулась. Справа раздались грохот и треск, палуба ушла из-под ног. Бриенна подхватила Ренли под локоть, вздёрнула на ноги, – силы ей не занимать. Он вырвался, взбежал по ступенькам и обнаружил, что гордый нос "Ярости" разлетелся в щепки: в неё угодил тяжёлый валун, запущенный с городской стены. Бочки, стоящие там, разбились, разбрызгав густую коричневую смолу. Среди обломков застрял сражённый лучник; камень раздробил ему ноги и нижнюю часть туловища. – Не жилец, – коротко заметил Ренли; к горлу подступила тошнота, но тошнить нечем, кроме пустой желчи: он не брал в рот ни крошки со вчерашнего ужина. – Дайте мне кинжал, милорд, – проговорила Бриенна. Ренли непослушной рукой вытянул короткий клинок из ножен, протянул рукоятью вперёд. Умирающий хрипел, мутный взгляд затерялся среди барашков на волнах, видневшихся в проломе. Бриенна приблизилась; каждый шаг давался ей с трудом, поскольку старые, но добротные сапоги, скроенные по мужской ноге, увязали в липкой смоле. Она склонилась над лучником, проткнула заточенным лезвием кожу и перерезала бедняге глотку. Бедняга забулькал, захлёбываясь кровью, и затих. Ренли едва сдержал всхлип, недостойный мужчины, проклиная себя за малодушие. Как он намерен держаться дальше? "Станнис", – то ли мысленно обратился, то ли взмолился он. К счастью, королевская каюта располагалась на корме. Нельзя бояться. Сейчас самое время обернуться драконом на трёхцветной доске кайвассы, – драконом, который защищает короля, что бы ни случилось, и сокрушает его врагов. – Марик, уведи "Ярость" подальше от берега, – насилу выдавил десница. – Да, милорд. Марику, должно быть, не исполнилось и двадцати, но он справлялся. – Когда закончим с переправой, отправь на штурм всех, кого можно, – продолжал Ренли, собираясь с духом. – Мне нужны все до единого, понятно? Включая Салладора Саана, того пирата из Лисса. Бриенна обтёрла окровавленный клинок о свой потрёпанный плащ и вернула Ренли. – Но король сказал… – Сейчас я говорю вместо него, – Ренли спрятал кинжал в ножны, что далось ему не с первого раза; руки едва заметно подрагивали. – Тебе ясно? – Да, милорд. – Вот и отлично. Я пришлю кого-нибудь охранять его величество. Бриенна, за мной. Ренли обнажил меч и, не давая себе возможности передумать, сбежал по сходням. Спрыгнув на грубо обтёсанные камни, он шатнулся; странно ступать на твёрдую землю после долгой качки. Ноги подгибались, как у новорождённого жеребёнка, и всё же ощущение надёжной опоры придавало уверенности. По молу он направился к линии берега, стараясь не угодить ногой в щель между камнями. Как ни крути, управляться с боевым конём куда привычнее, чем отдавать приказы с мостика галеи, не имея возможности принять участие в манёврах. Правда, пыл Ренли немного угас, когда под сапогом влажно чавкнули чьи-то кишки. Внутри поселилась слабость, он споткнулся о труп копейщика и переступил. "Не смотри на него, не думай". Ренли прокрутил в руке Чёрную Розу, примериваясь к знакомой тяжести и балансу. Добравшись до суши, они с Бриенной оседлали лошадей, и Ренли пустил Вьюнка по кругу, осматриваясь. К ним присоединились верный Брайс Карон, смешливый Марк Маллендор и напыщенный Гюйард Морриген, – последний командовал авангардом и прибыл на борту "Веры". К старому молу подвалила "Молитва", откуда сходили Фоссовеи; с их появлением среди знамён запестрели красные и зелёные яблоки. Несмотря на былые разногласия, Ренли порадовался компании старых друзей. – А где король Станнис? – вертел головой Гюйард; чёрный гребень на его шлеме изображал ворона. – Командует, Морриген, не твоё дело, – ответил Брайс прежде, чем Ренли успел открыть рот. "Сойдёт, – одобрил Ренли. – Станнис никогда не страдал жаждой битвы. А Серсея наверняка обещала замок и титул за его голову". Ему хотелось, чтобы так оно и было, – чтобы брат командовал боем издалека, сидя на боевом коне, в блестящих доспехах, с короной из червонного золота на голове. "Седьмое пекло, Станнис, – Ренли надеялся, что флагман уйдёт из-под обстрела, отделавшись расквашенным носом. – Почему ты не учредил собственную королевскую гвардию? Кто станет охранять тебя, пока я беру для тебя город?" Он дал себе слово окружить брата преданными гвардейцами, когда тот взойдёт на престол. А Цареубийцу давно пора разжаловать, – Ренли впервые задумался об этом после гибели Роберта. Он не позволит предателям короны навредить и Станнису. Только не ему. – Гюйард, ты всё ещё мой знаменосец или как? – резко спросил Ренли. – Да, милорд, – Морриген шумно выдохнул. – Разыщи сира Эндрю Эстермонта и отправь его на "Ярость". Ролланд Шторм командует арьергардом, передай ему, чтобы оставался в тылу, вместе с королём. Переправа шла полным ходом, и гребцы трудились вовсю, несмотря на град камней и бочки с горящей смолой, летящие со стены. Среди снарядов попадались и горшки с диким огнём, но их не хватало, чтобы нанести значительный ущерб. Похоже, основные запасы этой пакости предназначались для реки, а значит, план Ланнистеров провалился, и запасного у них не имелось. Самое время идти в наступление. Некоторые из галей дымились или тонули, пробитые камнями; счастливчики в варёной коже вплавь добирались до берега. Обломки кораблей затрудняли путь к отмели, но войско Станниса под стенами города неумолимо росло: появились черепахи Эстермонтов, лисицы Флорентов, ласки Варнеров, тройка мечей Виллюмов. Брайен Фарринг, увязавшийся за Ренли, подал ему щит и тоже влез на коня, поправляя простенький шлем без забрала. – Держись рядом и не отставай, – велел мальчику Ренли. – Мне некогда следить за тобой. "Ярость" оттолкнулась вёслами с левого борта, дала задний ход с правого и развернулась, унося с собой короля. Из калитки возле Железных ворот хлынула наружу конница; всадники мелькали один за другим. – Полумуж! Полумуж! – скандировали они. Свежий вражеский отряд перешёл с рыси на галоп, рьяно смёл копейщиков и столкнулся с подоспевшими латниками. Лучники слаженно пускали стрелы. Вода на отмели покраснела, и рубиновые брызги летели из-под копыт. Люди на крепостной стене вопили, поддерживая защитников. "Полумуж?.." – Ренли ожидал повстречать среди защитников Пса и прикидывал, кого поставить против него. Кажется, Тантон Фоссовей грозился сразить Сандора… Смешно и думать. Однако предводитель вражеского отряда оказался вдвое ниже – сплющенное подобие человека, а не великан в собачьем шлеме. Его сопровождал ещё один королевский гвардеец, весь в белом, с красно-золотым штандартом Джоффри, – а самого Джоффри не видать. Прячется за спиной карлика или придётся тащить его из-под юбки матери? Ренли засмеялся и направил Вьюнка в гущу сражения. Неужели Ланнистеры совсем отчаялись? И, что важнее, где Лорас с отцом и братом, куда подевались великие воины Простора – Матис Рован, Рэндилл Тарли? Размышлять некогда. – Стройся клином! За короля Станниса! – Ренли заорал, пришпорил коня, вскинул меч к небу; шальной ветер дёргал плащ. Вьюнок сорвался с места лихо, как на турнире, сразу пустился во весь опор. – Возьмём этот город! Для настоящего короля! В бой! В редких мечтах о яростных битвах он скакал на жеребце перед ровными рядами войск, чтобы повести их за собой. Наяву всё оказалось иначе: беспорядочно и суматошно. И всё же, дружный рёв подхватил его клич: – ЗА КОРОЛЯ СТАННИСА! Дальнейшие события происходили кувырком, и даже при желании Ренли едва сумел бы восстановить в памяти последовательность. – Что делать? – лорд Тирелл утёр шёлковым платком пот с красного лица. – Что же нам делать? "Жаль, здесь нет твоей мамочки, лорд-отец, – раздражённо подумал Лорас. – Она бы сказала тебе, что делать". Последние дни он провёл как на иголках. План, придуманный карликом, привёл его в ужас, поскольку Лорас понимал: это может сработать. Зная Ренли, можно смело ожидать, что он потребует себе командование авангардом, чтобы простонародье воспело его подвиги. Мастер над законом Ренли, благородный король Ренли, великий полководец Ренли – он всегда охотно примерял маски. Или нет, Ренли никогда не стремился проливать чужую кровь, но не станет же он прятаться в тылу, как его брат? В действительности Ренли Баратеон непредсказуем, как стихийное бедствие, а значит, можно ожидать всего, что угодно. За это Лорас его и любил. Его Ренли смелый, бесшабашный, весёлый, безудержный, лучше всех на свете. Но где же он – жив ли? Не пострадал ли от дикого пекла на реке? Лорас хотел защитить его, подать сигнал, но не вышло ли так, что он своими руками уничтожил возлюбленного? Посылая горящую стрелу в баркас, гружённый горшками с диким огнём, он не ожидал, что в тот же миг вся река обернётся кипящим котлом. Недооценил количество пакостной субстанции и её возможности. Люди на его глазах горели и варились заживо, хуже участи не придумаешь. – Поскольку Джоффри мёртв… – это голос Гарлана. Старший брат сохранял напускное спокойствие. Он кратко пересказал отцу и его знаменосцам о том, что случилось на стене у Речных ворот. Лорас, слишком занятый собственными переживаниями, и сам толком не понял, что именно там произошло. Он смотрел на Джоффри… и видел тень за его спиной. Джоффри вытащил меч из ножен – кажется, клинок назывался Пожирателем Сердец. В какой-то миг Лорасу почудилось, что тень Джоффри вытянулась в длину и занесла меч для удара, хотя сам Джоффри размахивал Пожирателем, как игрушкой. А потом Джоффри погиб. Среди собственной гвардии и городской стражи, полностью облачённый в боевые доспехи, – и вот его пустая голова в блестящем шлеме уже гремит по камням. – Король действительно… мёртв? – перебил отец, комкая платок. – Может быть, он всего лишь ранен? – Я видел это собственными глазами, – терпеливо подтвердил Гарлан. – У него голова слетела с плеч, отец. Джоффри мёртв. Они уединились в открытой галерее городской резиденции бывшего мастера над законом. Лорас уговорил отца занять усадьбу на Шёлковой улице, где они с Ренли некогда прятались от чужих глаз в пышном саду, плескались в фонтане в жаркие дни и предавались утехам за тонкими шёлковыми занавесками в пол. Солнечный свет, проходя сквозь них, окрашивался в лёгкие тона: бледно-розовый, прозрачно-жёлтый, виноградно-зелёный. К его разочарованию, усадьба встретила запустением. Объявив Ренли изменником, Ланнистеры прибрали к рукам расшитые гобелены с изображениями цветов и спелых фруктов, многочисленные сундуки с одеждой, даже утварь вынесли. Удалось сберечь только безделушки с драгоценными камнями, которые Лорас и Ренли распихали по ларцам перед побегом из города, в ночь, когда скончался король Роберт. Цветы в саду увяли, фонтан иссяк. – Кто убил его? – Матис Рован, лорд Золотой Рощи, хмурился. – Этого я не знаю. – Но ты же видел, по твоим словам, его смерть собственными глазами. – Я тоже видел, – вмешался Лорас, стащив душный шлем. – Бес стоял рядом… – Но ведь Тирион из дома Ланнистеров, – растерялся Пакстер Редвин. – Зачем ему убивать собственного племянника? – Хороший вопрос, – Гарлан пощипывал свою бородку. – Боюсь, если Бес не подходит на роль убийцы Джоффри, то Ланнистеры обвинят в его гибели Лораса. У них завязалась ссора как раз перед тем, как мальчик лишился головы. А Ланнистеры, как известно, всегда платят долги. "Отец этого не допустит, – Лорас смутно догадывался, к какому решению Гарлан подводит отца. – Я его любимый сын, Лорас Длинный Шип – в будущем, если оно у меня будет. Но и Серсея любит своего отпрыска не меньше". Конфликт, повлёкший за собой гибель короля, превратится в серьёзную преграду для наспех склеенного союза между Тиреллами и Ланнистерами. Это даже отец должен понимать. А Маргери не суждено выйти замуж за короля, потому что король мёртв. – Вы ведь находились там не одни? – спросил Редвин. – Солдаты, золотые плащи… – Кто станет их слушать, – буркнул Лорас. – Слово простолюдина мало что значит против слова знатного человека. Они, поди, давно разбежались, и скоро вся Королевская Гавань загудит, как улей. Важно, что скажут Бес и королевские гвардейцы. – Их свидетельства обернутся не в нашу пользу. А Лансель Ланнистер? – Гарлан наморщил лоб. – Он был на стене? – Не помню, – с заминкой ответил Лорас. – Он всё время носился туда-сюда между Бесом и королевой, как мальчик на побегушках. Вообще-то, Джоффри носил стальной воротник, – и тот раскололся. Сомневаюсь, что это под силу обычному человеку, не говоря уж о карлике. Пакстер Редвин вскинул жиденькие брови. Тощий и сутулый, с остатками блекло-рыжих волос вокруг проплешины, внешне он являл собой противоположность румяного и крепкого Мейса Тирелла, – тот по-прежнему обладал густой шевелюрой и могучим телосложением, хотя и обзавёлся объёмистым животом. – Но всё-таки это случилось, – Гарлан плеснул себе воды из кувшина. – Я слышал на улицах что-то о проклятии, – Матис Рован держал руку на поясе, готовый в любой момент выхватить меч из ножен для обороны. – Чушь, если спросите меня, но простой люд склонен поддаваться предрассудкам. Скоро молва разнесётся по всему городу. И город дрогнет. Он прав: Королевская Гавань уже дрожала. Усадьба на Шёлковой улице стала островком покоя в безумии, которое охватило столицу. Боевые порядки ломались, слух о гибели Джоффри передавался из уст в уста, кто-то плакал навзрыд. "Пожар!" – кричали одни, и над холмом Висеньи действительно поднимался чёрный дым. "Колдовство!" – кричали другие, однако их перебивал нарастающий ропот толпы: – Джоффри Дурное Семя мёртв! – Станнис идёт к воротам! Станнис – наш король! Заслышав о приближении флотилии, карлик пытался разогнать горожан по домам, чтобы освободить улицы для передвижения войск, но любопытство пересилило страх, и те, что посмелее, оставляли дома и выходили наружу. Жестокие поступки Джоффри в течение его короткого правления пробудили отторжение у подданных, а странная гибель как будто свидетельствовала о гневе богов. Солдаты, призванные охранять порядок в городе, срывали золотые плащи и поддерживали бунт толпы. – Лорд Редвин, напомните нам, как обстоят дела с другими детьми Роберта? – Гарлан выпил воды. – Или не Роберта, если верить лорду Станнису. – Сын рассказал мне, что Бес предложил руку принцессы Мирцеллы отпрыску Мартеллов и отправил её в Дорн. Хорас вместе с королевской свитой ездил в порт, чтобы проводить её, и он спас леди Танду Стокворт во время бунта, – охотно поделился Редвин. "Зато не спас её дочь от поругания", – хмыкнул Лорас. Близнецы Хорас и Хоббер находились в заложниках у Железного Трона после смерти короля Роберта, и по этой причине их отец, лорд Редвин, не поддержал коронацию Ренли в Хайгардене. За близнецами пристально наблюдали, но это так же означало, что они неотлучно находились при дворе. Союз между Тиреллами и Ланнистерами побудил престол отправить Хоббера домой, на остров Арбор, в знак дружественных намерений, но старший сын Хорас остался в Королевской Гавани и вернулся в отцовские объятия только после того, как тот склонил колено перед Джоффри. Лорас и Ренли придерживались невысокого мнения об умственных способностях двойняшек Редвинов, но и они способны принести какую-то пользу. – Что насчёт принца Томмена, милорд? – спросил Лорас. – Хорас слышал, что и мальчик тоже исчез. – Почему? – беспокойно спросил отец, утирая лоб. Он всегда туго соображал при сильном волнении. – Вероятно, Бес устранил племянников из города, чтобы не подвергать их жизнь опасности. Это разумное решение, – рассудил Рован. – Он знает историю своего дома. И постарался сделать так, чтобы их не перебили, как случилось с детьми принцессы Элии. – Поскольку Джоффри мёртв, то его корону должен носить Томмен Баратеон, – закончил мысль Гарлан. – Но нам неизвестно, где он, – может статься, и он тоже погиб. Или находится в плену. Выходит, ближе всех к Железному Трону оказался Станнис. И я предлагаю сдать город ему. Наступил краткий миг тишины, пока Мейс Тирелл, Пакстер Редвин, Матис Рован и сам Лорас переваривали его слова. – Станнису? – возмутился отец, будто Гарлан предложил ему увенчать короной дохлую крысу. – Этому упёртому омару в доспехах? Он до сих пор хранит обиду за ту осаду, ты же знаешь. Ты согласен, Пак? А как же Маргери? Наша девочка обещана Ланнистерам, она должна стать королевой, – в голосе отца прорезались требовательные визгливые нотки. – Если не Джоффри, так и его младший брат сгодится. Сколько ему, лет десять? – Лионетта говорила, всего семь или восемь. Вдвое младше Маргери. Даже если брак состоится, консумация случится ещё не скоро. А что если Станнис прав, отец? Ты повяжешь Маргери с бастардом – одним или другим, без разницы. От такого позора трудно отмыться. Лучше уж подыскать для неё более надёжного жениха. Если правда вскроется, нас попросту засмеют. Перед этим доводом отец не мог устоять; он и так с трудом сносил насмешки из-за унизительного прозвища "лорд-стюард", которое переходило к следующему лорду Тиреллу по наследству вместе с Хайгарденом. – Я скорее преклоню колени перед пухлым мальчишкой-бастардом, чем перед Станнисом, Гарлан, – выплюнул Лорас. – Молчи, – резко ответил брат. – С меня хватило твоих выходок. Признаться, Лорасу никогда не нравились братья Ренли. Оба дикие и грубые, оба брезгливо морщились, стоило кому-то упомянуть мужеложство. Роберт и Станнис – хорошие солдаты, но бездарные короли. Вот Ренли – он рождён, чтобы править; жаль только, что родился третьим. Лорас надеялся бросить кости и обмануть судьбу. И что же, всё напрасно? А ещё, – в чём он не хотел признаваться даже себе, – ему никогда не нравилось, как Станнис смотрит на Ренли. Лорасу чудился некий тёмный огонёк в его глубоко посаженных глазах. Что это – затаённая угроза, зависть, ревность? Ясно только, что никаких тёплых чувств, какие питали к Лорасу его старшие – Уиллас и Гарлан, – там не кроется. А Ренли как будто нарочно всегда его подзуживал. – В тебе говорят тщеславие и гордыня, Лорас, – Рован, знаменосец и военачальник отца, частенько обращался к нему по-отечески; у него подрастали три дочки – и ни одного сына. – Лучше скажи мне вот что. Ты действительно совершил диверсию? Согнул лук, натянул тетиву, выпустил горящую стрелу… задолго до того, как флот Станниса вошёл в реку? "Не заблудитесь, блуждая во мраке, и однажды ваше пламя озарит небо, как огненное сердце истинного бога". Почему-то Лорасу пришло на ум непрошеное пророчество, которое подарила ему красная жрица Станниса. – Мы скажем, это случайность, – пропыхтел Мейс Тирелл. – Осечка. – Едва ли кто-то поверит, Мейс, – возразил Редвин. – Лорас – мой сын и… Почему ты это сделал, Лорас? – отец заморгал; всё никак не мог взять в толк, почему его любимец Лорас, гордость семьи, так сильно его подвёл. – Зачем? "Потому что я люблю его. Потому что всё, что я делал, – я делал ради него". Лорас молчал. Совершить откровенное предательство на глазах короля оказалось проще, чем так же откровенно поговорить с отцом. Хороший рыцарь не мелет языком попусту, он действует. Не дождавшись ответа, Мейс Тирелл шумно высморкался в платок. – Не бойся, мой бедный мальчик, – он истолковал молчание Лораса по-своему. – Ланнистеры не посмеют причинить тебе вред, вот увидишь. Мы все тебя очень любим, правда же, Гарлан? Скажи ему. – Конечно. Как бы то ни было, Лорас сыграл в пользу Станниса, – подытожил Гарлан. – И Станнис должен признать это. Лорас спас его флот, а Джоффри погиб, когда обвинил Лораса в измене. Ланнистеры этого не простят. "Как будто Станнис прощать умеет". У Лораса даже мелькнула глупая и опасная мысль отправиться в Красный Замок и самому занять Железный Трон, как сделал когда-то Роберт Баратеон, король-узурпатор. Тогда Лорас смог бы устроить всё, как сам пожелает. Но хватит ли ему духу? Поддержки? "Нет, – он посмотрел правде в глаза. – Мы можем удержать Королевскую Гавань, но не Семь Королевств разом. Тиреллов всегда называли выскочками, а уж королей из рода стюардов и вовсе не потерпят. Баратеоны хотя бы повязаны родством с Таргариенами, и принц Рейегар, убитый на Трезубце, приходился Роберту, Станнису и Ренли троюродным братом". – А как же лорд Тайвин? – спросил Лорас у Гарлана. – Он так же неуступчив, как и Станнис. – От него давно нет вестей, – хмыкнул брат. – Рэндилл Тарли считает, Тайвин ушёл слишком далеко на запад, да и его армия порядком истрепалась в Речных землях. У нас преимущество. – Великое войско Простора легко одолеет наёмников Ланниспорта, – приободрился отец. – Так что мы будем делать, милорд? – вкрадчиво спросил Рован. – Кстати, о Тарли. Ещё немного, – и он поведёт войска в бой. Если уже не выступил. Ах да, Рэндилл Тарли, лорд Рогова Холма. Лорас успел забыть о нём, хотя о нём как раз таки забывать не стоило. После того, как короля Ренли сверг собственный брат, Тарли с лёгкостью взял под контроль многотысячное войско Простора. Его методы всегда казались Лорасу чересчур жёсткими, даже жестокими: Тарли перебил многих сторонников Станниса и Ренли у Горького Моста, по большей части – Флорентов, а посланников из Штормового Предела взял в плен. Суровый человек; говорят, он вынудил старшего сына отправиться на Стену, – того угораздило уродиться рохлей. Сейчас Тарли командовал той частью армии, которая держала позиции за городом. Королевская Гавань и так переполнена населением, как никогда: жителями, беженцами, солдатами. Тарли намеревался разбить войско Станниса о городские стены, если кому-то удастся перебраться через реку. Люди особенно беспомощны, когда выбираются из воды, а значит, заприметив зелёное зарево над Черноводной, лорд Рогова Холма начнёт действовать. – Я согласен, – Мейс Тирелл вяло махнул пухлой ладонью; он легко поддавался настойчивым уговорам. – Согласен сдать город лорду… королю Станнису. Вероятно, это единственный выход… Он не договорил. Лорас уставился в землю, сжимая кулаки. – С вашего позволения, я возьму на себя переговоры, лорд-отец, – кротко произнёс Гарлан. – Нужно открыть ворота в город, чтобы заверить Станниса в своей преданности и благих намерениях. Вся Черноводная до сих пор кипит, так что ему не удастся переправиться по реке. Его войско высадится у Железных ворот, и я встречу Станниса там. "Железные ворота, – встрепенулся Лорас. – Может, и Ренли явится туда?" – Я пойду с тобой, – сказал он брату. – Нет, Лорас, – Гарлан взял его за плечо. – Помнится, вы со Станнисом уже однажды побеседовали. И поцапались, по словам Тарли. Не стоит ему тебя видеть. Я отправлюсь сам. Отец? – Дозволяю. Пакстер, ты поможешь Гарлану? Хорошо, хорошо. Но кто-то должен удержать город до прибытия… его величества, – Мейс Тирелл поморщился. – Королевская Гавань кишит золотыми плащами и ланнистерскими наёмниками. Вдобавок карлик притащил немытых дикарей из Долины. У меня от одного их вида начинается несварение, – пожаловался он. – Матис, я могу положиться на вас? – Я отдам нужные распоряжения и отправлю гонца к Рэндиллу, – кивнул Рован. – Золотые плащи побегут, как только до них дойдёт, что ветер переменился. С остальными мы легко справимся, солдат у нас намного больше. Но остаётся Красный Замок, а ещё Крепость Мейегора, в частности. Серсея Ланнистер окопалась там, как львица в своём логове. – Я займусь ей, – вызвался Лорас. Если Ренли Баратеон всё ещё жив, то рано или поздно он должен появиться в Красном Замке, у подножья Железного Трона. "Там и свидимся", – решил Лорас. – Нужно взять её под стражу, – брат хмуро посмотрел на него; он не доверял Лорасу после той горящей стрелы. – Сделай так, чтобы Серсея не пострадала при штурме. Даже если её дети – бастарды, она-то была королевой. Если потребуется договариваться с Тайвином, он обязательно захочет получить дочь обратно. – А что этот карлик, Бес? – нерешительно напомнил Мейс Тирелл. – Мне донесли, что Тирион Ланнистер отправился к Железным воротам, держать оборону, – доложил Рован. – С ним наёмники и ветераны из золотых плащей. – Сам Тирион? – Лорас хмыкнул. – Воин из него никудышный, его там попросту зашибут. – Тем лучше для нас, – поразмыслив, сказал Гарлан. – Спишем гибель Джоффри на его счёт. Иначе Лорас рискует заслужить клеймо Цареубийцы, совсем как Джейме Ланнистер когда-то. – Дурная слава, – Матис Рован похлопал Лораса по спине. – Мой тебе совет: держись от этой грязной истории подальше, парень. От неё прямо-таки смердит.