Casket

Дазай знает, что ведёт себя глупо; знает, что если бы Чуя был рядом, то обязательно закатил бы глаза и сообщил, что не устаёт поражаться тому, что Дазай при всей своей гениальности тот ещё идиот. И что ж, Дазай бы с радостью всё это послушал, потому что это означало бы, что Чуя был бы рядом. Но его нет. На висящем на стене в гостиной календаре, полном заметок и стикеров, и подписей, и обведённых дат, обозначен день рождения Дазая. Часы показывают меньше двадцати минут до окончания праздничного дня, который таковым вовсе не был, а Дазай вслушивается в тишину квартиры, надеясь на заветный щелчок дверного замка, и сильнее вжимается ухом в подушку. Эта подушка перьевая, и у неё есть один странный эффект: если вжиматься в неё ухом, то складывается ощущение, что у неё внутри бьётся сердце - пульсация крови в ухе невидимыми звуковыми волнами врезается в спрессованные перья, порождая это явление. Дазай старается не думать о том, как жалко выглядит, представляя, что это бьётся сердце Чуи, что Чуя на самом деле рядом, и Дазай лежит головой на его груди. Ему исполнился двадцать один год. Мори был готов организовать целый банкет. Анго с Одой были готовы угодить любым его капризам, даже самым сумасбродным, в этот день. Подчинённые с самого утра вились вокруг, вылавливая тут и там и поздравляя. Ацуши, Акутагава и Кёка даже успели вручить ему подарки. Вот только Дазай несчастлив, потому что самого важного человека рядом с ним в этот день нет. Не то чтобы они с Чуей не знали о том, что тот не успеет вернуться из деловой поездки. Не то чтобы Чуя не обещал после всё компенсировать. Не то чтобы Дазай не понимает всех обстоятельств. Но проблема в том, что даже спустя все эти годы в нём живёт страх, что вся его жизнь - лишь кратковременный сон, что вот-вот обернётся кошмаром. Что на самом деле Дазай никогда не встречал Мори. Что на самом деле Дазай никогда не встречал Хироцу и Чую, и Акутагаву. Что он никогда не находил Ацуши и никогда не был знаком с Анго и Одасаку. Что на самом деле рядом никого нет. Нет, потому что он этого не заслуживает. - Глупости говоришь, - не раз и не два повторял Чуя, крепко его обнимая. - Не знаю, какого чёрта ты вбил себе в голову, что не заслуживаешь счастья, но это не так, Дазай. Да, возможно, ты не самый хороший человек. Но, эй, мы все здесь не без греха, даже твой нимбоносный Ода. Мы все по уши в крови, от которой никогда не отмоемся, но вспомни, почему существует Портовая мафия, и для чего мы живём в тени Йокогамы. Какие бы чёрные души у нас ни были, мы храним покой этого города, приносим свою извращённую пользу. А даже если это не так, к чёрту. Если бы ты не заслуживал любви и счастья, Дазай, ты и не знал бы любви, не был бы счастлив. Но мы все - твоя семья, и ты важен и ценен для нас. Не из-за своих способностей или врождённого гения, а потому что ты - это ты. Даже если по жизни ты - ленивый мешок с костями, который только и знает, что играть на чужих нервах и доводить всех вокруг до белого каления своими сумасшедшими выходками. Собственно, это уже является опровержением всех твоих страхов. Ты - ходячая катастрофа, Дазай, но мы все всё равно любим тебя. Я всё равно люблю тебя. Помнится, тогда Дазай попробовал возразить, и Чуя в итоге просто повалил его на спину и зацеловал до превращения мозга в желе, когда Дазай даже имя своё не смог вспомнить. Вот только сейчас Чуи рядом нет. Сейчас рядом только темнота и тишина, и противный писклявый голос в голове Дазая всё громче и громче говорит о том, что он бесполезен, что он никчёмен, что он недостоин жизни, что он недостоин всех этих людей, что он... - Дазай? Дёрнувшись всем телом, Дазай резко распахивает глаза и рывком садится прямо. Пальцы по привычке скользят под подушку, находя рукоять пистолета, но схватиться за него он не успевает, потому что загорается свет, и на пороге спальни показывается Чуя: уставший, взъерошенный, в помятом костюме, с синяками недосыпа под глазами и лихорадочным блеском глаз. - Чуя? - только и успевает сипло прошептать Дазай, как его опрокидывают на спину. В мгновение ока Чуя оказывается рядом и падает на него, сгребая в охапку и жадно целуя. И что ж, это точно не сон, потому что часы на прикроватной тумбе показывают без трёх минут полночь, продолжая отмерять бегущее время, а Чуя слишком тяжёлый и тёплый, и жадный в своих поцелуях, чтобы быть всего лишь видением. - Чуя... - снова едва слышно выдыхает Дазай, когда Чуя наконец-то разрывает поцелуй и отстраняется, позволяя глотнуть воздуха. - С днём рождения, Дазай, - улыбается Чуя и трётся носом о его нос, лукаво улыбаясь. - Как тебе мой подарок? - За считанные минуты до конца дня не считается, - бормочет Дазай, обнимая его за шею; притирается лбом к щеке и едва заметно улыбается. - Но так и быть, я приму его. - Ещё бы ты не принял, - фыркает Чуя и просовывает ладони под его спину, прижимая крепче к себе. - Я сделал всё, что мог, чтобы вернуться как можно раньше, но всё равно был уверен, что не успею. Повезло, что на дорогах не было пробок. - Хочу ли я знать, сколько ты не спал, чтобы вернуться ко мне в мой день рождения? - уточняет Дазай, обхватывая лицо Чуи ладонью и поглаживая большим пальцем тёмный полукруг под прикрытым глазом. - Нет, иначе снова начнёшь ныть, - улыбается Чуя и закрывает глаза, ластясь к его ладони. Что ж, он прав. Дазай может быть абсолютно безалаберным в отношении самого себя, но когда Чуя перестаёт нормально спать или регулярно питаться, внутри него просыпается гиперзабота, и Дазай не собирается оправдываться. Благо Чуи для него всегда было превыше собственного, и не то чтобы отношения работают как-то иначе. Вы всегда заботитесь о своём любимом человеке больше, чем о себе, и пусть Чуя постоянно спорит с этим утверждением, Дазай никогда не принимает его аргументов. В конце концов, забота Чуи о нём, Дазае, и только о нём. - Тебе нужно принять душ и лечь спать, - напоминает Дазай спустя несколько минут тихих объятий. Ответа нет, и, заглянув в чужое лицо, Дазай понимает, что разлёгшийся на его груди Чуя успел уснуть. Часы показывают одиннадцать минут первого. Включенный Чуей свет режет глаза. Дазай тихо выдыхает и трётся щекой о рыжую макушку. По его губам блуждает улыбка. Пусть Чуя успел едва не в самую последнюю секунду, он успел, чего Дазай совершенно не ожидал, на что даже не смел надеяться. От мыслей об этом в его груди расцветает тепло. Да что уж там. Пусть это и глупо, от мыслей об этом в его груди рождается целое солнце.

|...|