Черный Дракон Британии

Последующие недели слились в сплошной туман работы с клинком и усталости, и единственным утешением было то, что слежка Агравейна за ней подошла к какому-то завершению. Всякий раз, когда они оказывались рядом, Рицука по-прежнему чувствовала на себе его взгляд, но, по крайней мере, теперь он, казалось, не пытался следить за ней каждый час. Зима в длинном доме была достаточно утомительной и без мрачного рыцаря, следившего за каждым ее движением. Уроки Кея были единственным, чем она могла занять свое свободное время. После первой недели он перестал так сильно ее колоть, и она даже смогла избегать некоторых из его более серьезных контратак. Ей по-прежнему не удавалось нанести сильный удар, но она знала, что остаток зимы даст ей шанс наверстать упущенное. Даже если она не сможет превзойти его в мастерстве, на данный момент было достаточно доказать, что она добилась заметного прогресса. Верная своему слову, Артурия позволила ей переехать в ту же комнату, что и она, через несколько дней после тщательного допроса Морганой. Из всех мест в длинном доме это, как ни странно, было единственным, где она могла по-настоящему расслабиться. Поначалу Рицука ожидала, что король будет внушать страх ежечасно, что аура власти и страха постоянно мешала ей спать и отдыхать. Но когда они оставались наедине, Артурия становилась… другой. Недоступной или дружелюбной. Она была просто холодной и лаконичной, в отличие от постоянно наводящего ужас присутствия. До тех пор, пока она не нуждалась в Рицуке, ей разрешалось слоняться по комнате, как ей нравилось на уроках, а остальное было очень кстати. Не говоря уже о возможности расслабиться на несколько мгновений и перестать притворяться мужчиной. Каждый день ей приходилось перевязывать грудь, чтобы скрыть свое тело, и она всегда проверяла, надежно ли закреплены полоски ткани, прежде чем выйти на улицу. Но после ночи в длинном доме, где ей почти две недели приходилось носить одни и те же повязки, чтобы ее не обнаружили, она могла свободно переодеваться и избегать дополнительного дискомфорта в комнате Артурии. После уроков фехтования Кей ее перевязи промокли от пота и талой воды, и менять их после стольких лет было намного приятнее.

***

— Скажи мне, — Спросила однажды Артурия. — Почему у твоего отца был только один ребенок? Мы живем в опасные времена, и даже дети магов подвергаются риску. Ваш род придает такое большое значение передаче знаний по наследству, так почему бы не завести больше? Рицука внутренне ощетинилась от такого вопроса. Рассказывать историю своей семьи не входило в обязанности телохранителя, и, хотя она уже привыкла к присутствию Артурии и роли своего господина, в глубине души она все еще возмущалась этим. Она посмотрела на короля, в ее сине-зеленые глаза, и раздражение исчезло. Артурия не выглядела так, будто хотела совать нос в чужие дела, просто ей было любопытно. Она действительно хотела знать. — Я однажды спросила его об этом. Почему я была его единственным ребенком и почему он взял меня с собой. Путешествие с дочерью, переодетой мальчиком, отягощало его, и я чувствовала себя виноватой… Глубокие вдохи наполнили ее легкие, и Рицука мысленно вернулась в прошлое. В детстве ей было трудно об этом спрашивать, а сейчас, когда она вспоминает об этом, тем более, учитывая, что ее отец, скорее всего, умер. — Это было только после того, как он рассказал мне, что значит быть магом, конечно. Он сказал, что я его единственный ребенок, потому что моя мать была единственной женщиной, от которой он когда-либо хотел иметь детей. Изучение единого языка было единственной страстью моего отца, и это было так плохо, что в какой-то момент он забыл об обязанности передавать знания. Но теперь, когда она начала говорить, говорить стало легче. — Но потом он встретил мою мать. Он почти не говорил о ней, и она умерла вскоре после моего рождения, так что у меня не осталось о ней никаких воспоминаний. Но он любил ее достаточно сильно, чтобы прервать свое путешествие и завести ребенка. И поскольку он любил ее, он сказал, что любит и меня. Даже если рождение девочки усложнило его путешествие. Она до сих пор помнила, как выглядел ее отец, когда говорил это. Серьезный, полностью отдающий себе отчет в том, что говорит, но с грустной неохотой, скрывающейся за всем этим. Как будто на каком-то уровне он все еще хотел, чтобы все было по-другому, несмотря ни на что. — А ты что думаешь, Рицука Фуджимару? Ты сожалеешь о том, кем родилась? Если бы не взгляд Артурии и знание о ее схожих обстоятельствах, Рицука постаралась бы избежать этого вопроса. Вывод, к которому она пришла, принадлежал ей одной, и она никогда ни с кем им не делилась. Она никогда не планировала этого. Но король был в точности похож на нее, и у нее были такие же глаза… — Нет. Я так и сделала, когда впервые спросила его. Когда я увидела, как он выглядел, когда сказал мне, что это не имеет значения. Но я такая, какая есть, и если я изменю это, то изменю и саму себя. И за все это время я привыкла к этому секрету. Даже если я девушка, я всегда буду его наследницей. Это удовлетворяет тебя, мой король? Из всех ответов на свой вопрос Рицука никогда бы не ожидала того, который она получила. Легкая улыбка, с оттенком грусти и фамильярности, и выражение, которое, как она думала, никогда не могло быть на лице короля. Как будто ответ почти произвел на нее впечатление. — Так и есть. Я была права, выбрав тебя своим телохранителем, Рицука Фуджимару. Ты будешь хорошо мне служить.

***

Довольно скоро наступила весна. Раннее утреннее солнце отразилось от ее меча, когда Рицука снова сделала выпад, тяжело дыша и обливаясь потом. Впервые, насколько она помнила, Кей выглядел так, будто ему пришлось приложить некоторые усилия к уроку, и это подстегнуло ее, несмотря на усталость. Если бы в итоге он получил от нее удар, она могла бы провести остаток недели, наслаждаясь выражением его лица. Сталь ударилась о сталь, и она отступила на шаг, но ее натиск был остановлен контратакой Кея. Его меч опустился низко, сверкнув на фоне снега, и Рицука отбил его в сторону и сделал новый выпад. Острие ее клинка ударило рыцаря плашмя по боку, и он вздрогнул, не меняя позы, но его движения замедлились. — Ладно, на этом уроке достаточно. Они оба вложили мечи в ножны, и Кей похлопал ее по спине, и мимолетное удивление на его лице сменилось обычной ухмылкой. — Ну что ж, ты достаточно быстро научилась, да. В конце концов, королю от тебя может быть какая-то польза, даже если ты сможешь нанести мне удар только на тренировочном занятии. Даже не думай о том, чтобы сразиться с другими рыцарями, или о том, чтобы сразиться со мной, когда я буду серьезен, иначе ты окажешься на заднице раньше, чем успеешь оглянуться. Рицука только покачала головой. Каждое занятие с Кей всегда заканчивалось его победой, даже если ей удавалось добиться прогресса и нанести ему несколько ударов. Она не сомневалась, что, если он настроен серьезно, у нее не будет особых шансов против него. Но его высокомерие все равно раздражало ее. — Конечно, именно это и произошло бы. И ты бы никогда не остался в дураках из-за того, что кто-то, на обучение кого ты потратил столько времени, выстрелил мимо тебя. Дай мне время, сэр Кей, и я буду слишком хороша, чтобы вы могли даже подумать о том, чтобы сравняться со мной. Если Кей собирался высокомерно заявить о своих навыках, Рицука не возражала против того, чтобы ответить ему тем же. — Что ж, посмотрите, кто стал таким самоуверенным после нескольких удачных ударов. Послушай, если бы я был серьезен, я бы… — Я не помешала чему-то важному? Они оба застыли, непринужденная атмосфера, царившая минуту назад, была забыта под гнетом холодного голоса, прозвучавшего позади них. Рицука резко обернулась, рефлекторно изогнувшись в легком поклоне, и Кей последовал ее примеру. Несмотря на все свои личные недостатки, Моргана все еще оставалась одним из ближайших советников короля и с легкостью завоевывала уважение к своей должности. — Отличная работа, телохранитель. Король будет очень рад видеть твои успехи под руководством его молочного брата. Будем надеяться, что благодаря вашей практике вы останетесь живы и будете служить нашему королю еще много-много лет. В тех редких случаях, когда Рицука видела начальника шпионской сети за пределами покоев Артурии, она научилась хранить молчание, когда с ней заговаривали. Присутствие Морганы всегда было пугающим, и вдали от сестры она держалась свободно и с явным удовольствием. — Вы свободны, сэр Кей. Король желает еще раз переговорить со своим новым телохранителем, прежде чем отправится в поход. Вам следует немедленно начать подготовку к его отъезду. Снег захрустел под сапогами Кея, когда он развернулся и ушел, не задавая вопросов. Прошло мгновение. В тишине послышались новые шаги, и Рицука поняла, что Моргана уже уходит. Она поспешила за женщиной, наслаждаясь прохладным воздухом, овевающим ее кожу. Несмотря на то, что уже почти наступила весна, после долгих уроков Кей все еще чувствовался зимний холод.

***

Дверь в королевские покои захлопнулась, и Рицука огляделась в поисках Артурии. Она ожидала увидеть ее в доспехах и готовой к выступлению, учитывая заявление Морганы о скором выступлении в поход, но короля нигде не было видно. — Сейчас внимание моей сестры сосредоточено на других делах. Но я позвала тебя сюда ради нее, так что будь благодарна за это, маг. Считай это прощальным подарком до наступления весны. Возражения застряли у нее в горле, и Рицука отвесила еще один короткий поклон. После спарринга с Кей у нее появилась привычка высказывать свое мнение, когда кто-то раздражал ее, но в присутствии Моргана у нее хватало здравого смысла держать язык за зубами. — Король оказывает мне честь, как и вы, глава шпионской сети. — Мы оказываем, и тебе лучше отплатить за эту честь верностью, малышка. Особенно учитывая то, что я собираюсь тебе предложить. Мягкий голубой свет наполнил комнату, и сердце Рицуки чуть не остановилось. В руке Морганы парило нечто, почти прозрачное на свету, чего она никак не ожидала увидеть снова. То, что она видела всего несколько раз, и что ей показали только для того, чтобы укрепить наследие, которое она должна была продолжить. Магическая Метка ее семьи.

***

Волнение и дурные предчувствия охватили ее, и Рицуке пришлось подавить желание броситься к ней. Моргана хранила наследие своей семьи, воплощение исследований и усилий ее отца по созданию Единого языка, который был ее наследием. Это означало, что Артурия дала свое согласие на его изъятие и что он должен быть у Рицуки. Даже мысль о том, что кто-то другой мог бы завладеть им, заставила бы ее отца отшатнуться, любого мага бросило бы в дрожь, но, учитывая обстоятельства, она понимала, что ей вообще повезло, что он у нее есть. Вскоре за этим последовало горе. До сих пор она не была уверена в смерти своего отца, только ожидала этого. Какая-то часть ее души даже надеялась, что он жив. Но Магическая Метка в руке Морганы был тому доказательством. Ее отец был мертв. — О, постарайся не слишком горевать по нему. Его наследие в целости и сохранности, и ты, его наследница, жива, чтобы унаследовать его. Знания вашей семьи сохранятся и, в конце концов, найдут достойное применение. Это больше, чем могут сказать некоторые родословные. Какими бы холодными ни были эти слова, Рицуке пришлось признать, что они были правильными. Как наследнице своей линии крови, ей не следовало слишком зацикливаться на смерти отца. Даже если ее обстоятельства были далеки от идеальных, она была жива, и его Магическая Метка был здесь. Эта возможность была заложена в нее с рождения. Теперь все, что ей нужно было сделать, это принять это как реальность. — Вы правы, Моргана. Считайте, что это минутная эмоция, не более того. А теперь отдайте ее. Начальник шпионской сети улыбнулся ей в ответ. — Ну, в конце концов, ты же маг. После нескольких недель, проведенных в рукопашной и послушании, я начала сомневаться. Здесь. Твое наследство. Ее пальцы крепко сжали Метку, и Рицука почувствовала, как внутри него бурлит энергия. Тяжесть знания и ожидания тех, кто его открыл. — Спасибо. Я имею в виду, за то, что вернули это. И не могли бы вы… поблагодарить короля от моего имени? За то, что позволила забрать его. Я понимаю, что она не обязана была этого делать. Моргана усмехнулась. — В мои обязанности не входит быть вашим благодарственным посланником. Я — начальник королевской разведки, и никто иной. А теперь, прежде чем я уйду, нужно сделать еще кое-что. Холодные пальцы обхватили ее руку, и Рицука удивленно подняла на нее глаза. Губы Морганы искривились в своей обычной насмешливой гримасе презрения, а глаза угрожающе сверкнули. — Помогаю тебе вживить Метку в твое тело. Я надеюсь, твой отец подготовил тебя к боли. Магическая энергия заполнила комнату, и Рицука едва успела моргнуть, как Моргана прижал ее к стене. Короткая вспышка боли пронзила ее голову, когда она ударилась о камень, а очертания начальника шпионской сети расплылись. Теперь она чувствовала, как Метка поет в ее теле, чувствовала замки, которые хранили знание в тайне от всех, кто не принадлежал к ее роду. Затем в груди вспыхнула боль, и перед глазами Рицуки потемнело.

***

Унаследовать Магическую Метку было обязанностью каждого представителя рода магов, и ее готовили к этому с рождения. Она училась пользоваться своими магическими цепями, чтобы иметь правильный доступ к Метку. Изучала основы знаний, чтобы понять их содержание, и узнавала, что повлечет за собой добавление Метки на ее тело. Ее отец объяснил ей процесс передачи еще до того, как дал ей подержать меч, вот насколько это было важно. Рицука до сих пор помнила, как он рассказывал ей об этом с таким серьезным выражением лица. Как будто то, что он сказал ей, было самым ценным, что она когда-либо знала в своей жизни. — Это, — он указал на Метку, — принадлежит нашей семье всего несколько поколений. Но это величайшее сокровище, которым мы обладаем, и доказательство всех наших трудов. Без этого мы ничто. Даже если бы мы продолжили поиск всего, что у нас уже есть, мы никогда не смогли бы вернуть и малой доли тех знаний, которые здесь содержатся. Никогда не теряй их, дочь моя. Вопрос о том, какие фантастические существа использовались для создания Метки, так и не был раскрыт, и, несмотря на свое любопытство, Рицука никогда не спрашивала. Важно было только то, что Метка существовала и что в нем содержалось, а не из чего он был сделан. Ее отец очень ясно дал понять, на что это будет похоже, когда она наконец унаследует от него Метку. — Несмотря на то, что мы маги, мы все еще люди, и Метка — это то, чем люди не должны обладать от природы. Когда придет время и он будет у тебя, твое тело попытается отвергнуть его как нечто противоестественное. Наша родословная приспособилась к Метке за те годы, что мы им владели, так что боль будет меньше, чем раньше. По крайней мере, так сказал мне мой отец. Тогда он посмотрел на нее с обычной легкой грустью и жалостью, когда делился знаниями, для которых, по его мнению, она была еще слишком молода. — Но это все равно будет ужасно. Есть способы уменьшить боль, и я научу им и тебя. Если меня не будет рядом, чтобы помочь, тебе, скорее всего, придется терпеть это в одиночку. Будь сильной, гордой и знай, что я верю, что ты выдержишь это достойно. И если меня не будет рядом, знай, что мне жаль. Заставь меня гордиться тобой, Рицука. Продолжай дело нашей семьи до конца. Ничто из того, что ей говорили, не подготовило ее к той агонии, которую она сейчас испытывала.

***

Комната вокруг нее была размытым пятном, дезориентирующим вихрем цветов и поверхностей, на котором она не могла сосредоточиться, как ни старалась. Иногда она видела огонь, горящий в камине, иногда бледный свет, проникающий сквозь дверь, но в остальном это был туман образов и звуков, сквозь который она не могла проникнуть. Время тоже потеряло всякое значение. Она не могла сказать, прошли ли дни или недели с тех пор, как она получила герб, а иногда ей казалось, что прошли месяцы. Раскаленная добела боль пронзала ее тело, накатывая и уходя ужасными волнами, заставляя ее скрючиться, как жертву чумы. Кто-то положил ее на кровать в комнате, Рицука чувствовала это, но все остальное было выше ее понимания. Теперь в ее жизни всецело господствовала боль, которая пронзала все ее тело, как будто что-то пробралось ей в грудь и заливало ее внутренности кислотой для собственного развлечения. По крайней мере, не было похоже, что она кричала, но это было трудно определить. В моменты большей ясности сознания ее горло ощущалось нормально, и она ожидала, что оно будет саднить от боли. Но потом боль возвращалась, и казалось, что каждая клеточка ее тела кричит. Техники ее отца немного помогали, медитаций, которым он ее научил, было достаточно, чтобы иногда притуплять боль. Но для всего остального потребовались бы зелья и микстуры, на приготовление которых у Рицуки не было времени. А сейчас рядом не было никого, кто мог бы их приготовить. Иногда ей казалось, что прохладные пальцы прижимаются к ее виску, нежное, успокаивающее прикосновение в самые тяжелые моменты. Это случалось и в другие моменты, когда Рицуке удавалось собраться с силами, сосредоточиться и съесть все, что ей давали. Каким бы ужасным ни была Метка, она знала, что это ее не убьет. Умереть от голода после перенесенного перевода было бы унизительно, но она достаточно хорошо контролировала свое тело, чтобы избежать этой участи. — Расскажи мне. О Едином языке. Откуда он взялся? Рицука не могла понять, откуда взялся этот вопрос. Насколько она знала, с ней говорила Метка или ее одурманенный болью разум создал иллюзию, чтобы составить ей компанию. Прямо сейчас ей было все равно. Это помогало отвлечься от боли, и она это принимала. — Были… старые люди. Давным-давно. Это был язык, на котором они говорили. Слова, которые проникают в душу, так что их может понять любой. Рицука ухватилась за ход мыслей и попыталась сосредоточиться. Говорить было трудно, но теперь, когда она начала, у нее получилось немного больше. — Затем они построили башню. Пытаясь достичь небес. И они были низвергнуты, рассеяны. Язык тоже был рассеян и стал чем-то меньшим. Смысл растворился в более мелких словах. Но Единый язык по-прежнему обладает силой. Чтобы человек, который знает его, понимал и был понят кем угодно. Независимо от того, где он находится и откуда родом. Так сказал мне мой отец. К тому времени, как она закончила, она чувствовала себя измотанной. Даже сказать так мало было невыносимо, но, по крайней мере, боль немного утихла. Вскоре ее сморил сон.

***

В конце концов боль отступила, и Рицука снова смогла думать. Тупые приступы боли все еще пробегали по ее телу, заставляя ее слегка вздрагивать, но пока с ней все было в порядке. Метка закончила прикрепляться к ее магическим цепям, и ее тело адаптировалось к агрессивному элементу. Она знала, что в течение всей ее жизни будут проблемы, поскольку разрыв между ними снова вспыхнет, но она сможет справиться с этим, когда придет время. — А, ты проснулась. Ты хорошо себя чувствуешь? Последние несколько дней у тебя были сильные боли. Тишину нарушил незнакомый голос, и Рицука открыла глаза. По крайней мере, она все еще была в комнате Артурии, лежала на кровати, полностью одетая и завернутая в одеяла. На мгновение ей показалось, что голос принадлежит королю. Черты лица говорившего казались такими похожими. Затем ее зрение прояснилось, и лицо человека стало более четким, его черты были мягкими, как у короля, но явно мужскими. — Я… как долго я была… Где король? Прохладные пальцы прикоснулись к ее лбу, и Рицука позволила руке мужчины задержаться на нем. Даже если бы она захотела стряхнуть его, она чувствовала себя слишком измученной, чтобы даже пытаться. Привыкание к Магической Метке отняло у нее все силы. — Король готовится к кампании. И вы здесь уже несколько дней. По-моему, четыре или пять из них. Как вы себя чувствуете сейчас? Теперь, когда она снова заговорила, оцепенелый туман, окутывавший разум Рицуки, начал рассеиваться. Теперь она могла видеть своего опекуна более отчетливо. У него были добрые черты лица, обрамленные серебристыми волосами, и глаза, зеленые, как весенний лес. Это было самое доброе лицо, которое она когда-либо видела. — Лучше. Думаю, почти. — Ощущение пальцев мужчины на ее голове пробудило смутные воспоминания, и Рицука почти не решалась спросить. — Вы… ухаживали за мной все это время? Мужчина покачал головой. — Нет, я прибыл только вчера. О, пожалуйста, простите мои манеры. Я сэр Бедивер из Круглого Стола. А вы, должно быть, телохранитель короля. Для меня большая честь познакомиться с вами. Одеяла зашевелились, когда Рицука выпрямилась и для пробы повела плечом. Ее пальцы сами прошлись по тому месту, куда Моргана вставила Магическую Метку, и лениво пробежались по его контуру. Она чувствовала, что знание внутри нее только и ждет, когда она наполнит его маной и получит доступ к заключенной в нем силе. Но это могло подождать. Сейчас она была слишком измучена, чтобы даже пытаться. — Это честь для меня, сэр Бедивер. Король где-то поблизости? Я должна встретиться с ним в качестве его телохранителя. Пожалуйста. На лице рыцаря промелькнуло беспокойство, и на мгновение показалось, что он откажет ей. После этого он мягко улыбнулся и подставил плечо, чтобы поддержать ее. — Я понимаю, сэр Рицука. Если вы чувствуете себя комфортно, я отведу вас к королю. Давайте сначала посмотрим, сможете ли вы стоять самостоятельно, а потом мы сможем пойти вместе. Вы готовы? Положив одну руку на плечо седовласого рыцаря, Рицука, как могла, поднялась с кровати. Мышцы ее тела болели и ныли, но ни одна из них не подвела, и она осталась лежать на полу, пока Бедивер помогал ей подняться. После нескольких дней, проведенных в постели, парализованный болью, я почувствовал, что снова могу двигаться. — Как вы себя чувствуете, сэр Рицука? Лучше? — Намного лучше, спасибо. Просто, — Рицука поморщилась. — Дайте мне немного времени, и я поправлюсь. В своих путешествиях я переживала и худшее, хотите верьте, хотите нет. Сапоги и поножи скребли по полу, пока они вдвоем ковыляли к двери, и силы возвращались к Рицуке с каждым шагом. Она позволила Бедиверу взять инициативу в свои руки, рыцарю было достаточно плеча, чтобы поддерживать ее и направлять в нужном направлении, а ее собственные мысли унеслись куда-то далеко. Даже сквозь мутный бред она помнила, как прохладные пальцы касались ее головы, и как кто-то кормил ее. Она не могла себе представить, что Артурия позволила бы кому-то другому заботиться о ней в течение этого времени, чтобы они не узнали ее секрет, и она даже представить себе не могла, что Моргана потратит время на ее лечение. Бедиверу явно доверяли настолько, что он мог ухаживать за ней сейчас, но до этого рядом не было никого, кто мог бы это сделать. Когда они вдвоем вышли на улицу, и Рицука почувствовала, как прохладный весенний воздух коснулся ее кожи, она задумалась. Была ли Артурия той, кто ухаживала за ней в первое время? Кто расспрашивал ее о магических способностях ее семьи, чтобы отвлечь от боли? Сама эта мысль противоречила всему, что она знала о короле. Холодный и требовательный, властный и отчужденный от всех. Но никакой другой ответ не мог объяснить, кто заботился о ней. И по какой-то причине мысль о том, что Артурия приложила столько усилий, чтобы так заботиться о ней, вызвала у нее странное чувство… теплый.

***

Лошади и оруженосцы суетились вокруг большого дома, трава колыхалась на ветру. Зимние снега растаяли, и теперь вся Британия готовилась к войне. Рицука немного занервничала при этой мысли. Во время своих путешествий она видела войну, смерть и опустошение, которые она оставляла за собой, и сама участвовала в нескольких сражениях в пути. Теперь, как телохранитель короля, она должна была принять в них непосредственное участие. Эта мысль была ей не совсем приятна. Во главе всей организации стоял Кей, направляя рыцарей по пути следования и следя за тем, чтобы все, что находилось в руках, находилось у того, кто в этом нуждался. Для Рицуки было неожиданностью узнать, что Кей отвечал за финансы и логистику во время кампании короля, но эта роль ему подходила. У него был достаточно острый язык, чтобы удержать кого угодно от воровства, и скряга, умевший не тратить денег больше, чем нужно. — Ну, вот и ты. Несколько дней была прикована к постели, а теперь показываешься. Тогда ты захочешь увидеть короля, верно? Он в конюшне, седлает коня для войны. А теперь отправляйся туда поскорее. Они оба кивнули рыцарю, Рицука — немного устало, а Бедивер — с искренней улыбкой, и заковыляли в сторону конюшен. Первоначальный прилив энергии постепенно угасал, и усталость вернулась в ее мышцы. Из-за того, что она была несколько дней прикована к постели и металась от боли, она чувствовала себя медлительной и вялой, и ей это не нравилось.

***

Конюшни наполнились пылью и запахом сена, и Рицука поняла, что ни разу не была в них с тех пор, как приехала сюда. Мечи и внимание короля занимали все ее время, и ей совсем не нужно было их видеть. Возможно, Артурия не считала нужным учить ее верховой езде до тех пор, пока она не докажет свою ценность и преданность. Король стояла перед одним из прилавков, накинув на плечи темный плащ и облаченная в черные доспехи. Сине-зеленые глаза уставились на Рицуку, и ее сердце бешено заколотилось в груди. В утреннем свете и клубящейся пыли яркие крапинки заставляли глаза короля сиять золотом. Не холодными и пугающими, а царственными и теплыми. Полными властности и силы. Она никогда раньше не видела, чтобы они так смотрели. — Вы пришли в себя, сэр Рицука. И как раз вовремя, чтобы принять участие в моей кампании против саксов. Сэр Бедивер, подождите снаружи. Я хотел бы поговорить со своим телохранителем наедине, а когда закончу, вы отведете его в мои покои. Седовласый рыцарь поклонился и снял Рицуку со своих плеч, затем развернулся и ушел, как будто это было для него самой естественной вещью в мире. Только когда он уходил, Рицука заметила, что у него всего одна рука. — Ты в основном восстановилась после этого, или это была краткая демонстрация бравады? Моргана сказала, что тебе понадобятся дни, чтобы прийти в себя после попытки твоего организма отказаться от Метки. Она повернулась, чтобы посмотреть на Артурию, и постаралась не слишком сильно раскачиваться. Без поддержки Бедивера ее тело уже не казалось таким сильным, как раньше. Выражение лица короля исчезло, и Рицука подавила желание упомянуть об этом или задать вопрос о том, как за ним ухаживают. — Я… в основном в порядке. Временами возникают резкие приступы боли, но больше ничего. Как только маг привыкает к имплантированной Метке, его тело быстро восстанавливается. По крайней мере, так говорил мой отец. Из стойла донеслось тихое ржание, и Рицука вздрогнула, когда появился его обитатель. Артурия подняла руку, чтобы погладить черную шерсть лошади, которая высунулась и потерлась носом о королевскую перчатку. — Приятно слышать. Завтра мы отправляемся в поход, и мне нужно, чтобы ты как можно скорее поправилась. Если только ты не передумала быть моим телохранителем. По спине Рицуки пробежал холодок, и она, не задумываясь, стряхнула его с себя. До весны она, возможно, и подумала бы об этом, но сейчас эта идея ей почти не приходила в голову. Метка ее семьи принадлежала ей, зима закончилась, но она все еще была в чужой стране, не зная, как жить дальше. По крайней мере, сейчас оставаться рядом с королем было самым мудрым решением. — Нет, мой король. Вы вернули мне Метку моей семьи, хотя у вас не было для этого причин, и обращались со мной любезно, несмотря на то, что я была вашим пленником. Меньшее, что я могу сделать, — это служить рядом с вами, пока не верну этот долг. Если бы вы по-прежнему пользовались моим мечом и моими услугами. В глазах Артурии сверкнули золотые искорки, и она улыбнулась. Сердце Рицуки снова бешено заколотилось в груди, и она опустила глаза, стараясь не покраснеть. Возвращать долг — это то, чему научил ее отец, вот и все. У нее не было других причин хотеть остаться.