Черный Дракон Британии

Холодная сталь глубоко вонзилась в плоть, и тлеющие языки пламени жадно лизали черный металл. Опытные руки повернули нож, и еще несколько кусков мяса отделились от остального. Порыв ветра ударил в глаза мясника, и она заморгала, стараясь не кашлять из-за дыма. Несколько движений запястьем — и от нее отвалилось еще больше кусков мяса, жест стал таким привычным, что она могла бы делать это с завязанными глазами. В ночи замелькали искры, когда она пнула ближайший очаг, пытаясь вдохнуть в огонь еще немного жизни и не дать закопченному котелку остыть. Даже если зима еще не наступила, осенний холод все равно пробирал ее до костей и заставлял тосковать по свету и теплу от хорошего камина. Если бы он погас, ей пришлось бы начинать все сначала, а с приготовлением еды пришлось бы еще дольше задерживаться. — Сколько это еще продлится? — Слова разнеслись над костром, жар глаз говорившего был адским пламенем по сравнению с тлеющими дровами. Еще одно решительное движение ее запястья, и последний кусочек мяса шлепнулся в кастрюлю, а смесь внутри уже кипела, несмотря на потрескивающий огонь. — Боюсь, это займет некоторое время. Как только мясо начнет пузыриться, нам нужно подождать, пока оно прожарится, но это не займет много времени, прежде чем соки начнут впитываться в овощи. Если вы уже проголодались, у меня еще осталось немного хлеба, которым вы можете пропитать рагу. Тишину наполнил треск искр, когда пламя, потрескивая, поднялось выше, охватив несколько веток, лениво подброшенных в огонь. Ее спутник, казалось, взвешивал вариант предложенного хлеба, нахмурив брови настолько, насколько позволяла гордость, пока обдумывал это. — …Тогда передай это мне. Слишком долгое ожидание приема пищи так же вредно для здоровья, как и переедание. Она сунула руку в ближайшую седельную сумку и принялась рыться там в поисках упомянутого хлеба, спрятанного где-то под другими пайками и припасами. Холодный ветер хлестал ее по лицу, и она плотнее запахнула плащ, когда нашла злополучную буханку и предложила ее своему спутнику. Оно было немного черствым, и от него осталась только половина, но на данный момент это должно удовлетворить аппетит ее спутника. — Вот, пожалуйста. Сначала дайте ему немного пропитаться тушеным мясом, и оно будет не таким жестким. Овощи и куски оленины перемешивались в маленькой железной кастрюльке, когда ее собеседница встретилась с ней взглядом, и легкое легкомыслие, которое она испытывала минуту назад, было скрыто за естественной властностью. — Есть хлеб — это то, с чем я знаком. Мне не нужно, чтобы ты мне это объяснял. Мысленно она выругала себя за то, что сказала это. Конечно, они оба знали, как правильно есть хлеб, который начал черстветь. Время, проведенное наедине, затуманило ее представление об их отношениях, и она сорвалась с языка. — Конечно, мой король. Прости меня. Я просто хотела помочь. Что-то смягчилось в глазах ее спутника, и Артурия отвернулась. — Я понимаю, сэр Рицука. Но не забудь вести себя подобающим образом, когда мы вернемся. Ты мой телохранитель, а королевский телохранитель всегда должен проявлять уважение. Помни это. Она низко склонила голову в знак извинения, не отрывая глаз от огня, и упрекнула себя за оплошность в суждениях. Между ними снова воцарилась тишина, и они оба плотнее закутались в плащи, слышались только потрескивание огня и то, как Артурия медленно поглощала буханку хлеба.

***

Прошел почти год с тех пор, как Король Британии взял Рицуку к себе на службу. Раньше она привыкла путешествовать по дорогам только в компании своего отца, подолгу оставаясь практически в изоляции, прерываясь только тогда, когда они натыкались на деревню или город, где им что-то было нужно. Поступление на королевскую службу изменило все это. Каждый день она была окружена рыцарями и оруженосцами, жила среди постоянного шума, необходимого для ведения войны и победы в ней. Через неделю она даже познакомилась с легендарным Круглым столом. Гавейн, сияющий, как солнце, и его невозможно было ненавидеть, несмотря на его хвастовство. Тристан, тихий и мелодичный, постоянно наигрывал на арфе, независимо от того, уместно это было или нет. Даже легендарный Ланселот, который приплыл из-за моря, чтобы встать на сторону короля. Учитывая обстоятельства ее поступления на королевскую службу, ей придумали легенду, объясняющую ее мастерство владения мечом и занимаемую должность. Все остальные участники поклялись хранить тайну по этому поводу. — Твой отец был рыцарем из далекой страны и слышал рассказы о моей войне с саксами. Он хотел поступить ко мне на службу, но погиб, разыскивая меня, и поэтому ты решила исполнить его желание и предложила свой меч вместо него. Я согласился. Это и будет твоя легенда. Артурия не оставила ей выбора в этом вопросе, но Рицука солгала, как могла. О ее магических способностях ничего не говорилось, и поэтому она хранила молчание, отчасти ожидая, что рыцари хотя бы удивятся, что ее выбрали телохранителем короля, учитывая отсутствие у нее достижений. Странный, незнакомый рыцарь из чужой страны, внезапно прибывший и занявший такой важный пост, показался ей абсурдным, и Рицука была готова убедить рыцарей, что она действительно достойна этого. Затем она увидела, как Артурия вела себя в бою, и поняла, почему ее рассказ не был подвергнут сомнению. Когда ее впервые взяли в плен, она по-настоящему боялась Короля. Все, что она делала, требовало от нее силы, и окружавшая ее аура запугивания и страха была ощутима и в лучшие времена. Даже после длительного пребывания в ее компании этот страх так и не прошел по-настоящему. Сражаясь с саксами, Артурия отбросила те остатки сдержанности, которые у нее были. Черная мана заливала поле боя, куда бы она ни шла, и каждый удар уносил жизнь врага. Случайные удары, которые от любого другого человека едва оцарапали бы противника, оставляли людей разорванными на куски, с оторванными конечностями или полностью уничтоженными торсами. Калибурн вскрикивал при каждом ударе, Меч Выбора взвизгивал от напряжения, и этот звук эхом разносился по полю боя. Король не нуждался в телохранителях. Работа Рицуки в основном заключалась в том, чтобы добивать несчастных, которые не погибли от первого удара короля, пока Артурия продолжала бесчинствовать. Кровавая, убогая работа, но она довольно скоро к ней приспособилась. Путешествие с отцом научило ее убивать, даже если это была простая самооборона. Пребывание рядом с королем мало что изменило в этом отношении. Лишать жизни саксов, которые попадались Артурии на пути, было скорее милосердием, чем убийством. К счастью, ей не пришлось убивать так много людей. Большая часть кампании состояла из коротких стычек с саксонскими отрядами, которые вводили врага в заблуждение относительно истинного местоположения Артурии. Тень Вортигерна постоянно нависала над всем этим начинанием, и даже король, казалось, опасался открыто бросать ему вызов. Однажды она спросила Кей об этом. — Послушай, ты не слышала этого от меня, но даже король не может справиться с этим чудовищем при нынешнем положении дел. — Рыцарь украдкой огляделся, опасаясь, что его могут подслушать его товарищи. — Прямо сейчас все, что мы можем сделать, это обескровить саксов. Стычка здесь, крупное сражение там. Если Вортигерн когда-нибудь выберется из Лондиниума, чтобы встретиться с нами лицом к лицу, мы все будем мертвы. У короля есть план на этот счет, так что сейчас мы просто должны подчиняться его приказам, как подобает хорошим рыцарям. — Однажды мы сразимся с ним. Но до тех пор все, что мы можем сделать, — это последовать примеру короля. Поняла? Рицука просто кивнула и молча продолжила путешествие, не сводя глаз со спины Артурии, ехавшей во главе колонны. Какие бы планы у нее ни были, они, скорее всего, касались только ее и Морганы. За все время, прошедшее с тех пор, как Рицука получила свою Магическую Метку, она больше не видела начальника шпионской сети, и была благодарна ей за это. Как бы сильно она ни была обязана этой женщине за то, что она сделала, она в равной степени ненавидела ее за ту боль, которую ей пришлось вынести. А нападки на Моргану могут разозлить Артурию или разочаровать ее. Это казалось гораздо худшим исходом, чем все, что Моргана могла сделать в отместку.

***

Копыта стучали по твердой земле, и Рицука двигалась в такт темпу, радуясь, что так быстро освоилась в верховой езде. Учитывая, сколько времени ей приходилось проводить в седле, отсутствие таланта привело бы к тому, что ее тело постоянно страдало бы, пока они путешествовали по стране. Кожа на ее бедрах натянулась, и она крепко сжала поводья. Артурия остановила своего скакуна и села, молча глядя на окружающий пейзаж. Рицука проследила за взглядом короля и попыталась найти то, что привлекло ее внимание, но уловила лишь слабый намек на что-то зеленое на горизонте. — Мы, наконец, прибыли? Кажется, это странное место для остановки, Ваше Величество. На многие лиги вокруг ни травинки, ни пастушьей хижины. Что именно они делали в таком отдаленном месте, Рицука так и не поняла. Однажды ночью Артурия просто вошла в шатер и объявила, что они отправляются в путешествие, только вдвоем. Услышав эту новость, Агравейн и Бедивер настояли, чтобы ее сопровождало больше рыцарей, но король наотрез отказался без объяснений. — Тебе это не кажется странным, сэр Рицука? — Артурия пристально посмотрела на нее, и Рицука вздрогнула. Казалось, в глазах короля появилось больше золотых искорок, чем при их первой встрече. — Что я должна отказаться от своей кампании и отправиться в такое далекое путешествие, когда рядом со мной никого нет? Скажи мне. Как ты думаешь, с какой целью я здесь? Рицука склонила голову. Раньше она говорила открыто, потому что король пугал ее, и она боялась последствий. Теперь она поступила так потому, что король требовал уважения и к себе. — Я верю… вы что-то ищете. Что-то, что могло бы навредить саксам и использовать против Вортигерна. Все, что вы делаете, делается ради победы над ним, мой король. Я не могу представить, чтобы вы делали это по какой-то другой причине. Что-то, похожее на улыбку, промелькнуло в уголках губ Артурии. — Ты хорошо угадала, мой телохранитель. Как и следовало ожидать. Пойдем со мной. Поножи вонзились в бока ее лошади, и король поскакал вперед, сменив прежний галоп на более медленный темп. Рицука последовала за ней, пришпорив свою лошадь, чтобы не отставать от Артурии, и ждала, когда король продолжит. — Эти слова предназначены только для твоих ушей. Ты никому об этом не расскажешь. Это не было предложением или просьбой. Артурия всегда отдавала только приказы, которые выполнялись быстро и беспрекословно. Рицука кивнула. — Калибурн почти сломлен. Удивление охватило ее, и ей пришлось подавить желание задавать вопросы. Ни в одной из историй о Калибурне не говорилось о том, что это временное оружие. Все, что она слышала от окружающих ее людей и рыцарей, говорило о том, что Король Артур будет носить меч вечно, как символ своего права править. Мерлин сам сотворил его, и, хотя Рицука никогда не встречала Цветочного Мудреца, она слышала достаточно, чтобы иметь смутное представление о его могуществе. И ровно столько историй звучало правдиво, что она была бы счастлива никогда не попадаться ему на пути. — С того самого момента, как я извлекла его из камня, я знала, что это произойдет. Это мощное оружие, но оно не подходит для моих рук. Это скорее символ моего права занять трон, чем инструмент, с помощью которого я могу заявить о своих правах. Вортигерн поглотит его свет в одно мгновение. — Продолжила Артурия Металл заскрежетал, когда клинок выскользнул из ножен, и Артурия поднесла его к свету. Под холодным осенним солнцем, находясь так близко, Рицука отчетливо разглядела повреждения. По всей длине клинка шли глубокие трещины, сеть боевых повреждений крест-накрест покрывала сверкающую сталь. — Если я проведу с ним еще один сезон, меч сломается. И нет конца глупцам, которые будут блеять и причитать об этом как о доказательстве того, что я не гожусь для того, чтобы занять трон. Что это был какой-то трюк Морганы, который я изобразила в первую очередь, или другая чушь. Рицуку осенило. — И вы не можете просто использовать Арондайт или Галатин, потому что у них тоже нет силы, чтобы убить Вортигерна. Ничего бы не изменилось. — Очень хорошо, сэр Рицука. Да, я не могу просто взять меч у своих рыцарей. Вот почему я проделала такой долгий путь. Чтобы найти оружие, способное убить моего подлого дядю. Туман клубился вокруг деревьев, его густые завитки расступались перед их шагами. Все еще зеленые листья смотрели на них, лес был оживленным и зеленым, несмотря на глубокую осень. Рицука чувствовала во рту привкус маны, витавший в воздухе, и Таинство, которой был окутан лес. Однажды она уже испытывала нечто подобное, совсем ненадолго, в лесу, где ее нашли королевские рыцари. Здесь обитали феи. — Ты боишься, сэр Рицука? Попасть в место, столь похожее на то, где погиб твой отец? Ее взгляд обратился к спине короля, Артурия не сбавляла темпа, даже когда задавала этот вопрос. Рицука сглотнула, пытаясь спрятать дурные предчувствия в глубине души. — Нет, мой король. Я уже не та, что была тогда, и у меня другие причины находиться здесь. Последовало короткое молчание, и казалось, что Артурия ждет, что она продолжит. Как бы сильно Рицука ни старалась доказать королю, что она права, ей больше нечего было сказать. Лес действительно заставлял ее нервничать, и она ловила себя на том, что шарахается от любой тени, появляющейся в тумане. Но трудно было сказать, что это было — страх, который она испытывала, или просто опасения, которые испытывал бы любой рыцарь на территории фей. Между ними воцарилось глубокое молчание, нарушаемое только шелестом их плащей и звоном ножен, и стало ясно, что разговор окончен. Артурия и в лучшие времена не отличался разговорчивостью. Даже когда они оставались наедине в ее покоях, она редко произносила что-либо, кроме как давала указания или задавала вопросы об обстоятельствах жизни своего телохранителя. Ее внимание привлекло какое-то движение, и Рицука выхватила клинок, сталь запела на солнце, когда она инстинктивно двинулась охранять Артурию. Хотя король никогда не нуждался в защите на поле боя, Агравейн и Кей настаивали, что она знает, как двигаться, как настоящий телохранитель. Завитки тумана сгустились и свернулись, образуя едва различимые фигуры саксов и рыцарей. Призрачное оружие блеснуло на свету, и Рицука почувствовала, как напряглось ее тело. — Продолжайте, мой король. Этот сброд недостоин вашего внимания. Позвольте мне разобраться с ними, пока вы будете продолжать. Произнося эти слова, она чувствовала себя почти невыносимо неловко. Возможно, какая-то часть ее возмущалась тем, что ее называли телохранителем, в то время как король ни от чего не нуждался в защите, и она просто искала любой предлог, чтобы сделать что-то полезное. Артурия коротко кивнула и шагнула вперед, увлекая за собой Калибурна. — Очень хорошо, сэр Рицука. Я надеюсь, что ты вернешься ко мне без единой царапины. Если бы один из моих рыцарей получил рану от таких жалких полукровок, это опозорило бы Круглый Стол. Двое теней попытались преградить королю путь, и Артурия нанесла удар, разметав их обоих ударом наотмашь. К тому времени, как ее фигура в черных доспехах исчезла вдали, около полудюжины туманных теней окружили Рицуку. Тихая гордость наполнила ее тело, и она изменила позу, глубоко дыша, когда мана заполнила ее магические цепи. Даже если это была всего лишь мелочь, и совершенно не связанная с ее обязанностями наследницы Мага, на этот раз она действительно хотела быть полезной королю. Листья разлетелись перед ней, когда Рицука сократила дистанцию с ближайшей тенью, крепко сжимая меч. Взметнулся бледный топор, и она бросилась под удар, а ее ответный удар пронзил противника насквозь. Краем глаза она заметила, как он растворился в клубах тумана, но уже двигалась к следующему. Это был еще один урок, который Кей вбила ей в голову с помощью Бедивера и еще нескольких человек. — Если ты окажешься в окружении, не пугайся. Сосредоточься на том, чтобы как можно быстрее уравнять шансы, и не позволяй им атаковать тебя всем сразу. Сократи дистанцию, наноси сильные удары и продолжай двигаться. Иначе тебя повалят на землю и разорвут на части. Еще одна тень исчезла под ее клинком, и еще двое двинулись в атаку. Первый удар пришелся высоко, сильный удар сломал ее защиту, и Рицука отбила его в сторону. Резкий удар ее эфеса разнес голову призрачного рыцаря прежде, чем его союзник успел сделать выпад, туманный клинок отразился от ее собственного, прежде чем она в ответ пронзила его торс. Нити тумана рассеялись, и Рицука смирилась с необходимостью дышать. Несмотря на свою тонкую природу, тела призраков казались странно твердыми. Как будто они находились на полпути между иллюзией и реальностью. По крайней мере, это означало, что их броня не слишком защищала, и было больше похоже на то, как если бы они резали толстую солому. Рицука не представляла, что их оружие могло бы быть чем-то иным, кроме как смертельным, если бы им удалось нанести по ней удар. Призрачный сакс бросился на нее с высоко поднятым щитом, и она остановилась. К этому времени остались только две туманные фигуры: одна перед ней и еще один рыцарь, ожидавший в стороне. Теперь товарищ сакса, казалось, не спешил вступать в бой, что было небольшим благословением. Это дало ей время покончить с этим делом без каких-либо затруднений. Мана из ее цепей потекла в Магическую Метку, и Рицука глубоко вздохнула. За все те годы, что ее семья изучала Единый язык, они нашли лишь несколько слов, которые можно было использовать в прямом бою. Прямо сейчас, в одиночестве, когда рядом не было никого, кто мог бы это увидеть, у нее не было проблем с использованием этого знания. Даже такие полуформировавшиеся существа, как эти, должны быть восприимчивы к его силе. — Брось это. Призрачное оружие с глухим стуком вонзилось в землю, и Рицука двинулась вперед, перенеся весь свой вес на меч и вонзив его в сердце сакса. Завитки тумана растворились в земле, и она отступила, стараясь быть настороже на случай, если другой призрак подойдет ближе. В лесу снова воцарилась тишина, и призрачный рыцарь не предпринимал никаких попыток атаковать. Рицука глубоко вздохнула, радуясь короткой передышке. Как бы легко ни было уничтожить туманных существ, двигаться достаточно быстро, чтобы не быть раздавленным, все равно было непросто. За все те месяцы, что она провела с королем, это был самый близкий момент, когда она была близка к настоящей драке. Солнечный свет отразился от ее клинка, и призрачный рыцарь поднял свой собственный меч в коротком приветствии. Рицука удивленно моргнула. Ни одно из других призраков не проявило ни малейшей осознанности. Серый рыцарь расплывчато двигался вперед, нанося серию ударов, и ее руки звенели от каждого удара, который она блокировала. Еще один удар пришелся по ее мечу, и Рицука, шагнув ближе, ткнула рукоятью в живот туманного рыцаря, надеясь сбить его с ног. Существо отступило на шаг, достаточно сильное, чтобы быть ошеломленным этим, и она мгновенно сократила разрыв. Сталь пробила нагрудник, и рыцарь распался на тонкие нити. Тихая гордость наполнила грудь Рицуки, когда она оглядела опустевший лес, и тут же почувствовала короткую вспышку боли в боку. Она прижала руку к ноющему месту, радуясь, что, по крайней мере, не почувствовала большого количества крови. Один из призрачных клинков, должно быть, задел ее во время боя, скорее всего, последний клинок рыцаря. Все остальные были слишком медлительны, чтобы нанести ей ощутимый удар, но рыцарь был достойным противником. И как бы это ни было не по-магически, Рицука на самом деле наслаждалась боем. Это было приятно — чувствовать, что она сделала что-то, чтобы помочь Артурии. К ней вернулось спокойствие, и она вложила меч обратно в ножны. Поток маны по ее магическим цепям иссяк. Мышцы немного побаливали после резкой физической нагрузки и использования магии, но, если не считать кратковременной боли в боку, Рицука чувствовала себя хорошо. Единственное, что омрачило ее разум, было кратковременное разочарование от того, что она была ранена своим последним противником. Золотой свет пробился сквозь деревья, и она резко обернулась, сердце ее снова бешено заколотилось. Вспышка пришла из глубины леса, со стороны короля, и ее на мгновение охватила паника. Кровь все еще пульсировала в ее теле после боя, и Рицука бросилась вглубь леса. Если бы с Артурией что-то случилось, пока она была в стороне, она бы никогда себе этого не простила.

***

Трава колыхалась у нее под ногами, когда Рицука вышла из-за деревьев, тонкие завитки тумана окутывали ее фигуру, пока она оглядывалась в поисках короля. Знакомые очертания черных доспехов Артурии привлекли ее внимание, и она поспешила к ним, забыв о кратковременной боли от битвы и использования Магической Метки. Когда она приблизилась, темные щупальца погрузились в грязь, вероятно, это был еще один страж, убитый королем, и раздался глухой треск. Красные струйки крови потекли по лицу короля из тонкой царапины, и Рицука перестала беспокоиться о том, что вызвало этот звук. — Ваше Величество, вы ранены. Пальцы в доспехах коснулись ее щеки, и Артурия обернулась, выражение ее лица было таким же холодным, как и всегда, несмотря на ранение. Было странно видеть, что король наконец ранен. Ни в одной битве, ни в одной стычке, которые она проводила бок о бок, Рицука ни разу не видела, чтобы король истекал кровью. Даже если у саксов и были свои чемпионы, способные противостоять Круглому Столу, ни одному из них не удалось даже близко приблизиться к Артурии. — Да. Не обращай на это внимания. Я надеюсь, у тебя не было особых проблем с этими тенями. Рицука опустила голову, и короткий прилив беспокойства сменился стыдом. — Я получила скользящий удар в бок, мой король. Ничего серьезного, но… — Неважно. Никто никогда не узнает о том, что здесь произошло. Считай, что это забыто. Не сказав больше ни слова, король отвернулась в сторону, кровь все еще текла по ее щеке, когда она смотрела вдаль. Теперь, когда опасность миновала, казалось, что король заинтересован только в продолжении ее поисков. Рицука вздохнула, отчасти от облегчения, отчасти от усталости, и направилась к Артурии. По крайней мере, они нанесли друг другу лишь скользящие удары. И если король настаивал, чтобы об этом забыли, она была более чем счастлива это сделать. Теперь, когда беспокойство о безопасности Артурии прошло, у Рицуки наконец появилось время сосредоточиться на том, где они находятся. Она почти ожидала, что лес будет тянуться вечно, а их приз будет находиться в какой-нибудь древней гробнице или во дворе фей, спрятанном среди деревьев. Возможно, даже заброшенный замок времен правления в Британии более старых королей. Она не ожидала увидеть озеро с темно-синей водой, простирающейся почти до горизонта. Мерцающие огоньки плясали на поверхности, ясные даже в лучах полуденного солнца, когда они отражались от воды, и Рицука не могла не ахнуть. Некоторые уголки Британии привлекли ее внимание, когда она путешествовала по стране. Зеленые поля и безмятежные леса. Озеро затмило все это. — Ты впечатлена. Скажи мне. Если бы вся Британия выглядела так, как сейчас, что бы ты чувствовала? Голос короля нарушил тишину, и Рицука вздрогнула. Что-то в ее словах показалось ей менее холодным, чем обычно, менее повелительным. Как будто она задавала честный вопрос другу, а не как король своему подданному. — Я бы хотела, — начала она, не совсем уверенная, как это сформулировать. — Я бы чувствовала себя счастливой. Я имею в виду, жить где-то в таких местах, как это. Даже если бы я не могла видеть это все время, просто знание того, что это здесь, сделало бы меня счастливой. Над водой подул легкий ветерок, а Артурия продолжала смотреть на озеро. Последовал еще один порыв ветра, еще более громкий, чем первый, и на мгновение Рицуке показалось, что она услышала, как король что-то сказала в ответ, но слова почти потерялись в порыве ветра. — Я чувствую то же самое. Затем над озером снова воцарилась тишина, и Рицука почувствовала, как краснеют ее щеки. Должно быть, это просто шутка ветра. Артурия никогда так не говорила. Ни разу за то короткое время, что она была рядом с ней, она не слышала, чтобы король говорил с такой нежностью. Должно быть, это был ветер. Просто ветер. По поверхности озера пробежала рябь, и Рицука потянулась за своим мечом, и краткий миг спокойствия исчез. Она почувствовала, как что-то приближается, покалывание, пробежавшее по ее коже и заставившее сердце бешено забиться. Сила эхом прокатилась по воде, непохожая ни на что, что она ощущала, кроме короля. А затем раздался голос, спокойный и чистый, как нежный ручей, и напряжение исчезло. — Приветствую Артурию, Короля Британии. Наследник рода Пендрагонов и обладатель меча выбора. Приветствую вас в моем доме. Солнечный свет озарил берег, и Рицука прикрыла глаза рукой, ослепленная внезапным светом. Белые пятна поплыли перед ее глазами, когда она опустила руку, выпустив рукоять меча, и почувствовала, как воздух выходит из ее легких. На берегу озера стояла женщина. Голубая ткань струилась по ее телу, лицо было закрыто белоснежной вуалью, и от нее исходила сила. Мягкие, теплые глаза сверкали из-под вуали, а на губах женщины играла самая нежная улыбка, которую Рицука когда-либо видела. Рицуке казалось, что она смотрит на отражение Артурии: фигура перед ней была полной противоположностью мрачному и пугающему королю во всех отношениях. Бледно-голубые глаза посмотрели на нее, и Рицука почувствовала, как ее сердце чуть не остановилось. Во взгляде не было ничего соблазнительного. Никакого очарования или магии принуждения. Только нежное поощрение, невероятно глубокое, а под всем этим — глубокая печаль. Король шагнул вперед, и женщина перевела взгляд, на ее губах застыла все та же ободряющая улыбка, когда она посмотрела на короля в черных доспехах. Рицука покачала головой, упрекая себя за невнимательность, и встала рядом с Артурией. — Простите меня за моих стражей. Несколько лет назад Вортигерн послал сюда своих созданий, чтобы они попытались найти то, что ищете и вы. Я бы ослабила чары, но такой шаг мог привлечь его внимание, а ваши поиски не могут быть под угрозой. Как поживает Калибурн? Металл заскрипел, когда Артурия подняла свою перчатку, сжимая в пальцах рукоять Меча Выбора, и Рицука ахнула. Рукоять — это все, что осталось. Клинок, наконец, раскололся. Тихий вздох сорвался с губ женщины. — Ну, это всегда было временным оружием для тебя. Хорошо, что оно прослужило так долго, учитывая, насколько силен его обладатель. — Глаза женщины на мгновение помрачнели, и радость исчезла из ее слов. — В тот день тебя спросили, действительно ли ты хочешь вытащить этот меч из камня. И я хотела бы спросить тебя еще раз. Готово ли твое сердце к той судьбе, которую ты сейчас несешь? К тому бремени, которое ты выбрала для себя? Она ожидала, что в ответ на вызов из тела короля хлынет сила. Всякий раз, когда кто-либо пытался усомниться в верности короля или его слове, она всегда отвечала именно так. Подавляющая сила и холодный взгляд — вот как Артурия командовала своими подданными. Сейчас ничего этого не было. Голос короля звучал просто устало. — Я понимаю, какой путь избрала для себя. И я не сверну с него. Британия будет спасена. Поверхность озера покрылась еще большей рябью, и женщина протянула к нему руки. Из-под воды появились два столба света, их сияние было таким ослепительным, что Рицуке пришлось снова отвести взгляд. Она услышала хруст травы, когда Артурия шагнула вперед, протягивая черные перчатки за оружием, и свет медленно померк. — Тогда, как Вивиан из Озера, я вверяю эти оружия тебе, Артурия Пендрагон. Пусть меч Экскалибур и копье Ронгоминиад хорошо служат тебе до конца твоего правления. Над озером воцарилась тишина. Женщина ушла, и Рицука повернулась, чтобы посмотреть на короля. Даже в ее черных руках Калибурн всегда сиял великолепно. Клинок из ярко-синего и чистого золота, достойный короля, о котором пророчествовали. В оружии, которое она держала сейчас, не было ни света, ни тепла. Когда король взял оружие в руки, на нем проступили белые пятна, а мирные цвета были испачканы и стерты властью их нового владельца. Экскалибур сверкал в лучах полуденного солнца, его лезвие было темно-черным с красным оттенком, а темнота сочилась из его длины, словно заглушая ближний свет. Ронгоминиад выглядел так же, только спиралевидное копье меняло форму, пока не приняло более зазубренную, угрожающую форму, усеянную зловещими красными шипами. — Это… святое оружие, которым можно убить Вортигерна? Рицука не собиралась ничего говорить. Слова сами вырвались у нее, как будто оружие требовало, чтобы кто-то вслух признал его силу. — Действительно. И они будут хорошо служить мне. — В голосе короля не было и следа прежней усталости или нежности. Теперь в каждом слове чувствовалась сила, и мантия тирана снова окутала плечи Артурии. Небрежным движением запястья она взмахнула Экскалибуром. Темное лезвие рассекло воздух с тихим свистящим звуком, и за ним запели завитки темного света. По сравнению с визгом Калибурна, когда Артурия взмахнула им, звук был почти приятным. — Возьми его, сэр Рицука. Он твой. Она моргнула, ее рот слегка приоткрылся при мысли об этом, и король перевернул клинок в ее руке. Мышцы рефлекторно сжались, и Рицука схватилась за рукоять. Она оказалась неожиданно теплой. Как солнце в ясный осенний день или пылающий огонь в камине зимой. Она ожидала, что это будет как у короля, холодно и отчужденно, а не так. — Считай это неоспоримым доказательством того, что ты всегда будешь на моей стороне. Хорошо? Скажи мне, что ты об этом думаешь. Солнечный свет заблестел на поверхности озера, и Рицука опустилась на колени, все еще сжимая рукоять, когда воткнула клинок в грязь. Во рту у нее пересохло, а язык с трудом ворочался. — Спасибо вам, мой король. Клянусь, мой меч всегда будет твоим. До того дня, когда я, наконец, освобожусь от вашей службы. Что-то, что она не могла определить, пробежало по спине Рицуки, смутное ощущение, что то, что она только что сказала, задело за живое короля. Что бы это ни было, оно исчезло в следующее мгновение, когда Артурия прошагала мимо в своей знакомой холодной манере, волоча острие Ронгоминиада по траве. — Проследи за тем, чтобы ты сдержала свои слова, сэр Рицука. Мы здесь закончили. Пряди рыжих волос упали ей на лицо, когда Рицука повернулась, чтобы посмотреть, как уходит король, и ее захлестнула волна глухого сожаления. Возможно, ей следовало сказать что-то другое прямо сейчас. Несколько других слов или просто немного меньше, чтобы дать понять, как она относится к служению королю. То, что она была рядом, сделало ее такой… счастливый. Так, как никогда раньше. Но для этого потребовалось бы сказать больше, а Артурия, возможно, не захотела бы услышать эти слова. Тирану не нужны верные слуги или привязанность тех, кто рядом с ним. Все, что от них требуется, — это верная служба, пока они больше не захотят, чтобы им служили. А Артурия всегда будет тираном. Рицука подавила свои чувства. Она в долгу перед королем. Она будет служить и предложит не больше того, что ему причитается или о чем его попросят. Большего от нее и не требовалось. Ничего.