Черный Дракон Британии

Британия была страной, охваченной войной. После того, как Вортигерн сразил Утера Пендрагона, своего родного брата и законного короля, сельскую местность охватил хаос. Саксонские мародеры, которым была предоставлена свобода грабить земли врагов узурпатора, опустошали как людей, так и страну. Города сжигались, их жителей либо убивали, как животных, либо заковывали в кандалы и использовали для возведения фортов, чтобы укрепить власть захватчиков над нацией и сохранить их добычу. Рок навис над всеми, кто хотел жить в мире, у них были единственные возможности сражаться с мечом в руке и рисковать смертью, или преклонить колени и молить о пощаде у хищных орд и нечеловеческого существа, которому они были преданы. Некоторые рыцари и лорды какое-то время удерживали свои территории в безопасности силой оружия и мужеством сердца, но только до тех пор, пока внимание саксов и их численность были сосредоточены в другом месте. Шли годы, и их жадность росла, все больше и больше этих бастионов падало, и волна хаоса продолжала пожирать все на своем пути. В конце концов, надежда вернулась в страну. Калибурн, Меч Выбора, был извлечен из камня юношей, который утверждал, что происходит от самого Утера Пендрагона. Некоторые рыцари собрались, чтобы присоединиться к новому претенденту на трон Британии. Другие держались в стороне, не уверенные, следует ли им так открыто бросать вызов Вортигерну и рисковать навлечь на себя гнев его саксонских пешек или еще более темных сил, о которых шепотом рассказывают легенды. Так называемому юноше-королю было наплевать на этих рыцарей. Со священным мечом в руке и верными последователями на его стороне они бросили вызов ордам саксов. Стычки на дорогах превратились в контр-рейды, рейды превратились в сражения, а сражения превратились в осады, каждое столкновение было победой короля, предсказанной Мерлином. Победа привлекла больше рыцарей, готовых присягнуть на верность, и надежды на будущий мир переросли из шепота в крики, а затем в песни, которые предсказывали эпоху процветания Британии, которая никогда не закончится. Но мир еще не наступил. Саксы все еще бродили по земле, совершая набеги и грабя все, что могли найти, а дракон Вортигерн все еще скрывался в почерневших руинах Лондиниума. Поля и долины были залиты кровью, и стоимость кампании против морских разбойников росла с каждым днем.

***

Прошло семь лет кровопролитной войны с захватчиками, и хотя слухи о «юноше-короле» давно утихли, некоторые сомневаются, останется ли еще земля, которой будет править король. Некоторые даже сомневаются, что уже одержанных побед недостаточно. Если мир с Вортигерном может стать настоящей победой, то на данный момент достаточно изгнать его приспешников из центра страны и что потратить время на восстановление сил для будущих кампаний было бы разумнее, чем продолжать войну. Некоторые даже осмеливаются шептать, что Вортигерн, иссушенный и согбенный темными силами и долгими годами, скоро умрет от старости, что терпение оказалось бы лучшей добродетелью, чем простая мощь. Но пока никто не осмеливается подвергать сомнению мудрость того, кто владеет мечом выбора. Тот, кого предсказал Цветочный Мудрец, молот саксов, наследник трона Британии священным провидением и силой оружия. Тот, кого вдоль и поперек знают как Артура Пендрагона.

***

Кровь брызнула на снег, и сакс рухнул, прижав руки к груди, отчаянно пытаясь остаться в живых. Из его рта вырывались прерывистые вздохи, звуки умирающего человека, которому недолго осталось жить на свете, и его тело содрогалось при каждом вдохе, который он пытался сделать. Сталь сверкнула под солнцем, и окровавленный меч вонзился ему в спину, его владелец глубоко вонзил его в грудь мужчины. Еще больше крови растеклось по снегу, и мужчина снова забился в судорогах, дыхание покидало его легкие вместе с жизнью. Дрожащие пальцы сжали рукоять меча, и лезвие выскользнуло из свежего трупа. Желчь подступила к горлу его обладательницы, и она попыталась подавить ее. Лязг стали разнесся по лесу, напоминая о необходимости действовать быстро. Инстинкты самосохранения взяли верх, и она побежала между деревьями, все еще обнажая меч, и кровь капала на снег. — Вон, один из них бежит! Паника разлилась по ее венам, и ноги взбивали снег, когда она бежала между деревьями. Узловатые корни и голые ветви преграждали ей путь, царапая плащ и лицо, и вскоре ее дыхание стало прерывистым. Боль пронзила ее мышцы, когда она продвигалась дальше в древний лес, ее поношенные ботинки плохо защищали от холода. — Окружите его, он не сможет пройти намного глубже! Еще больше деревьев выросло, преграждая ей путь, их ветви сомкнулись в изогнутую стену злобных шипов и древней злобы. Она выругалась себе под нос и метнулась в сторону, надеясь вопреки всему, что там будет щель, через которую она сможет проскользнуть, или место, где она сможет спрятаться. Ее внимание привлекли тени, темное пятно на ослепительно белом снегу, и, прежде чем она успела обдумать это, она бросилась внутрь гнилой древесной корки. — Рассредоточьтесь, он где-то здесь. Не позволяй ему напасть на вас. Сырая, сухая древесина и насекомые шевелились под ней, когда она глубже вжималась в гниющее дупло дерева. Снег хрустел под ногами ее преследователей, звук становился все ближе и ближе, и она попыталась еще глубже вжаться в темноту. Дыши, вдох, выдох, вдох, выдох. Сосредоточься на дыхании и сохраняй спокойствие. Не закончи, как убитый тобой мертвец, громко хрипящий и истекающий кровью на снегу. Громкий хруст наполнил воздух, затем наступила тишина. Вдалеке она слышала звуки продолжающейся погони. Крики мужчин, пытающихся найти ее. Но прямо снаружи была только тишина. Как будто ее ближайший преследователь исчез в клубах дыма. — Я знаю, что ты там. Она прокляла себя за свое невежество и крепче сжала меч. Возможно, она все еще могла бы убежать, ударить мужчину по ногам и покалечить его настолько, чтобы он смог убежать. Это могло сработать. — Выходи, я не причиню тебе вреда. Даю тебе слово, что с тобой ничего не случится, если ты сдашься мирно. Пожалуйста, сложи свой меч, и никто больше не должен умереть сегодня. Все, чему ее учили, говорило ей, что это была уловка, хитрость, способ заставить ее ослабить бдительность и быть сраженной без риска. Бегство по-прежнему было ее лучшим способом выжить, ее единственным вариантом. Если она не убежит сейчас, другие придут и найдут ее. Неожиданное нападение на наивную дурочку было ее лучшей надеждой на спасение. И все же… что-то было в его голосе. Как будто он на самом деле имел в виду каждое сказанное им слово, как бы странно это ни звучало. Она посмотрела на себя, на свою рваную одежду и плащ из лоскутов, на окровавленный меч и старые сапоги. Даже если бы она сбежала, ей некуда было бежать, она понятия не имела, где находится. И никаких средств выжить в одиночку посреди зимы в чужой стране. Сталь с глухим стуком вонзилась в снег, когда она вышла из-за ствола мертвого дерева, подняв руки в знак капитуляции. Капли крови брызнули с упавшего клинка, и собственный меч мужчины скользнул обратно в ножны. Доспехи скрывали большую часть его лица, но глаза, по крайней мере, выглядели честными и добрыми. Все, что она могла сейчас делать, это надеяться, что у него хватит власти над своими товарищами, чтобы сдержать данное обещание. — Спасибо. Пожалуйста, следуй за мной обратно в наш лагерь. Поначалу мои товарищи могут заподозрить неладное, но, пожалуйста, прости их. Настали мрачные и странные времена для знакомства с новыми лицами. Она ожидала, что он свяжет ей руки либо веревкой, либо ее собственным плащом, чтобы помешать снова убежать. Но по какой-то причине он просто указал назад через лес и подождал, пока она начнет идти. На мгновение мысль о том, чтобы снова убежать, мелькнула у нее в голове, но она отбросила ее. Даже если бы он был настороже, она сомневалась, что смогла бы одолеть или убежать от него. И холод или его спутники, скорее всего, убили бы ее, даже если бы она это сделала. Уставшая, избитая и все еще чувствуя, что ее вот-вот стошнит, девушка поплелась обратно по снегу с рыцарем за спиной. Если бы сдаться на их милость было ее единственной надеждой на выживание, то это было именно то, что она сделала бы.

***

Ее окружала темнота. С ее запястий свисали тяжелые кандалы, а глаза туго закрывала плотная ткань. Как только они вышли из леса, ее затолкали в палатку и привязали на месте, несмотря на протесты ее похитителя. По крайней мере, внутри палатки было не так холодно. Теперь все, о чем ей нужно было беспокоиться, это о том, казнят ли ее рыцари или просто будут пытать в надежде, что она что-то узнает. Ткань зашевелилась во мраке, и холодный ветер проник внутрь. Снаружи сапоги вдавились в снег, и последовал короткий шепот разговора. В следующий момент она услышала, как кто-то вошел внутрь, их шаг был медленным и ровным. Казалось, они кружили вокруг нее, пытаясь оценить ее достоинства, прежде чем задавать вопросы. Мурашки пробежали у нее по спине. Она не могла сказать, было ли это из-за холода или страха перед тем, что может произойти дальше. — Что ж, сегодня был очень интересный день. Начальник королевской разведки доложил мне, что саксонский отряд разбил лагерь возле пустынного участка леса в середине зимы без видимой причины. Прибыв в лагерь, я не нахожу ничего, кроме обычных налетчиков, готовых скорее сражаться и умереть, чем сдаться и быть взятыми живыми. И еще… Ее следователь развернулся в темноте, и закованные в сталь пальцы обхватили ее подбородок. Голос незнакомца прервался, пока он изучал ее лицо. Все, что она могла сделать, это дышать и стараться не паниковать из-за небрежного презрения и холодности, сквозивших в его словах. — Сообщение о странной рыжеволосой фигуре, убегающей из лагеря саксов, размахивающей только что окровавленным мечом. Что странно слышать, поскольку ни один из рыцарей, участвовавших в нападении, не получил даже царапины. Это означает, что странная фигура зарубила одного из саксов, как пленник, спасающийся от своих похитителей, но затем скрылась в лесу, как человек, убегающий от своих врагов. У тебя есть какие-нибудь ответы для меня? Страх подступил к горлу, и ответы непрошеными пришли ей в голову. Полуправду, ложь, все, что она могла предложить, чтобы избежать казни со стороны своих похитителей. — Сокровище, — Выдохнула она. — Они охотились за сокровищами, старым золотом времен правления короля Утера. Мой отец дал им карту и свои услуги в обмен на долю, и я осталась в лагере в качестве заложницы, пока они ходили искать его. Когда я услышала драку снаружи, я подумала, что вы, возможно, соперничающие саксы, пришедшие заявить свои права, поэтому я сбежала. Пальцы пробежались по ее щекам, и она почувствовала, как ее похититель оценивает ее ответ, пропуская каждое слово и проверяя его на наличие лжи. — Хммм, правдоподобная история. Жадности хватает с обеих сторон, и у тебя есть причина убить одного из них и попытаться сбежать, чтобы спасти свою шкуру. Возможно, тебе действительно не повезло оказаться не в том месте и не в то время, и мы должны просто отпустить тебя. Хватка ее похитителя ослабла, и ее голова склонилась вперед, ее охватило облегчение. Ложь никогда не давалась ей легко, но, возможно, она придумала достаточно хорошую ложь, чтобы ее отпустили. — Но. — Ее сердце похолодело при этих словах. — Это потребовало бы, чтобы я поверил в такую наглую ложь. Скажи мне правду. Что саксы искали в лесу, и какие у тебя с ними отношения? Есть ли еще кто-нибудь поблизости? Куда они планировали забрать свой приз, когда найдут его? Тебя послал Вортигерн? Ответы кружились у нее в голове, и она изо всех сил пыталась остановиться на лжи. Ссылка на незнание не помогла бы, даже если бы это было чистой правдой. Что бы ни было обещано отряду саксов, ее держали в неведении, и смешивание правды с ложью не сработало. Еще один порыв холодного ветра ворвался в палатку, и она вздрогнула. Кто-то еще вошел внутрь. Не тот рыцарь, что был раньше, пришедший обеспечить ее безопасность и сдержать свое слово. Это было что-то другое. Более темное, пугающее присутствие. Голос ее собеседника звучал удивленно. — Мы не ждали вас, мой. — Это тот, который убежал? — Да. Я только начал расспрашивать его, а он оказывается сопротивляющейся. Как и ожидалось. Металл зазвенел в темноте, и она попыталась успокоиться, дышать. Первый голос был презрительным и холодным, обещающим жестокость в случае отказа в ответах и повиновении. Второй голос был другим. Грубая сила исходила от каждого слова. Это сулило смерть всем, кто хотя бы подумывал бросить ему вызов, и заставляло ее тело дрожать от глубочайшего страха, который она когда-либо испытывала. — Ты. Заключенный. Она выпрямилась, кандалы и холод были забыты под напором ужаса. Правда была единственным, что могло спасти ее сейчас. — Скажи мне. Какие у тебя отношения с Вортигерном? — У меня их нет. — Ты знаешь еще кого-нибудь из саксов поблизости? — Нет, эта группа была единственной, о которой я знаю. — Что они искали в этих лесах? Снова этот вопрос. Нерешительность ненадолго охватила ее тело, но желание продолжать жить победило. — Я не знаю. Мой отец заключил с ними сделку: защита в обмен на что-то ценное, что, по его мнению, было там. Больше он мне ничего не рассказывал, клянусь. Тишина заполнила палатку, и она начала потеть. Ей казалось, что ее голову вот-вот отрубят или раздавят в лепешку, что смерть придет за ней, и она будет бессильна остановить это. Ничто в голосе не обещало милосердия, когда он заговорил. Только боль и забвение при малейшем намеке на неповиновение. Что-то коснулось ее головы, и она напряглась, ожидая, что холодные перчатки обхватят ее череп и раздавят. Ткань коснулась ее кожи, и повязка упала, открывая двух следователей в полуосвещенной палатке. Первая фигура была высокой, с темными волосами и каменными глазами, одетой в темные доспехи и тяжелый синий плащ. То, как он смотрел на нее, словно она была животным, готовым к бойне, почти идеально соответствовало его голосу. Второй тоже был одет в черное, его доспехи местами отливали красным, остальное скрывал толстый черный плащ, накинутый на плечи. Черты его лица были молодыми и мальчишескими, с желто-золотыми локонами, ниспадающими на бледную кожу. Сине-зеленые глаза смотрели на нее в ответ, холодные, как ветер, и свирепые, как море, с золотыми искорками. Если ей нужно было догадаться, он выглядел примерно ее ровесником. Его кажущаяся молодость не уменьшала ее страха перед ним. Сталь блеснула в полумраке, ножны юноши заскрежетали, когда он вытащил клинок. Чувство смирения охватило ее. Правдивый ответ только избавил ее от боли. Теперь, когда у них больше не было к ней вопросов, ее жизнь была в опасности. Лезвие опустилось, расплывчатое золотое и голубое пятно, и она закрыла глаза. Звякнул металл, и наручники на ее запястьях со стуком упали на землю. Она подняла глаза, удивленная тем, что все еще жива, и увидела, как мальчишеская фигура отвернулась и направилась к пологу палатки, единственным подтверждением ее присутствия был быстрый взгляд, прежде чем его глаза остановились на другом мужчине. — Готовь людей, Агравейн, мы здесь закончили. Выдай пленнику новую одежду и найди кого-нибудь, у кого на лошади найдется место для другого всадника. Он едет с нами. И скажи Моргане, чтобы она посетил мои покои сегодня вечером. Она ожидала, что на лице другого мужчины, Агравейна, промелькнет удивление. Вместо этого он просто поклонился и повернулся, чтобы уйти, как будто ничего необычного не произошло. Она подняла глаза и встретилась взглядом с мальчишеской фигурой. Атмосфера устрашения и власти ничуть не исчезла, но, по крайней мере, ужас и боязнь, которые она внушала, немного ослабли. — Ты. Как тебя зовут? Во всей этой суматохе она даже не заметила, что они ни разу не спросили. Она слегка поклонилась, все еще потирая запястья, где холодный металл касался ее кожи. — Меня зовут Рицука. Рицука Фуджимару.

***

Они выехали вскоре после ее освобождения, Агравейн и парень во главе колонны, а небольшое количество рыцарей плелось позади. Рицка оказалась в середине, в месте, защищенном на случай засады, и в безопасности на случай, если она снова попытается сбежать. Какая бы судьба ни ожидала ее в пункте назначения, похитители явно не хотели, чтобы она избежала ее. Она ехала с рыцарем, который нашел ее в лесу, крупным мужчиной, теперь у нее была возможность рассмотреть его как следует, и молчала во время путешествия. Было ли это из-за неловкости перед незнакомым лицом, приказа молчать или стыда за то, что он не смог сдержать свое слово, Рицука не могла сказать. Прямо сейчас у нее были более насущные причины для беспокойства. По крайней мере, ей дали одежду потеплее и дали возможность с достоинством переодеться в нее наедине. И до сих пор никто из рыцарей, казалось, не замечал, что она женщина. Повязки на ее груди все еще держались, и любые нотки в ее голосе, надеюсь, были ошибочно приняты за страх за ее жизнь. Путешествия с ее отцом требовали такой маскировки, чтобы избегать отбросов общества на дорогах и в деревнях, и она не хотела верить, что эти рыцари окажутся более благородными в этом отношении, чем саксы или обычные разбойники. Но пока они думали, что она просто симпатичный мальчик, она чувствовала себя в относительной безопасности. К тому времени, когда они прибыли к месту назначения, приземистому длинному дому, сложенному из камня, окруженному несколькими другими небольшими зданиями, уже наступила ночь. Рыцари спешились и начали заходить внутрь, ее спутник кивнул ей на прощание. Агравейну не потребовалось много времени, чтобы найти ее. — Следуйте за мной. Король желает видеть тебя в своих покоях. Рицука кивнула и поспешила следом, накинув плащ на плечи, поскольку ночной холод пробирал до костей. Агравейн повел ее прочь от других рыцарей в направлении одного из зданий поменьше. Дверь распахнулась, и она шагнула внутрь, слегка вздрогнув, когда она тут же захлопнулась за ней. Даже без цепей на запястьях она все еще чувствовала себя заключенной, ожидающей своего приговора. Интерьер здания был, по крайней мере, приятнее, чем в камере. В углу потрескивал огонь в маленьком очаге, который, вероятно, разожгли слуги, которых она еще не видела. Пространство заполняла простая деревянная мебель, по комнате было разбросано несколько книг, некоторые были оставлены полуоткрытыми на близлежащих постельных принадлежностях, другие аккуратно сложены на нескольких доступных полках. Она прошла дальше в комнату и присела на корточки у огня, наслаждаясь теплом, разливавшимся по ее рукам. Многодневный поход с саксами вызвал у нее боль и отчаянное желание оказаться где-нибудь, где не было бы холодно. И хотя она была пленницей, по крайней мере, теперь она снова могла чувствовать свои конечности. Тишина дала ей время подумать об отце. Они приехали в Британию несколько недель назад во имя углубления магического мастерства своей семьи, и с тех пор они исколесили всю страну вдоль и поперек в поисках подсказок и секретов, которые, как он клялся, были там. Его усилия уводили их все глубже и глубже в глубь страны, а таинственная сделка, которую он заключил с саксами, обеспечивала им безопасность до тех пор, пока они не достигли этих лесов. Прошло несколько дней с тех пор, как ее отец отважился войти сюда с полудюжиной топорщиков. Был ли он жив или мертв, ей было неясно. И даже если он был жив, была середина зимы, и Рицука теперь была пленником этого отряда местных рыцарей. Возможно, они все еще могли бы отпустить ее, если бы она убедила их, что больше не нужна им, но вряд ли они стали бы помогать ей после этого. Эта группа, судя по всему, враждебно относилась к Вортигерну и саксам и, несомненно, казнила бы ее, если бы узнала, что ее отец мог пообещать им что-нибудь магическое в обмен на защиту. Дверь позади нее резко распахнулась, и Рицука вскочила на ноги, слегка моргая от внезапного порыва холодного ветра. Черные поножи прошагали по полу, и мальчишеская фигура, которую она видела ранее, вошла внутрь, едва взглянув на нее, когда он расположился у камина. Прошли секунды, и Рицука рискнула взглянуть на него краем глаза. Даже в состоянии покоя аура устрашения вокруг него не исчезла. Волны зловещей силы исходили от всего его тела, усиливая ее опасения, что она вот-вот умрет. Обман казался невозможным перед лицом такой силы. Ее тело просто не позволяло ей лгать. — Ты. Рицука. Она вздрогнула от внезапного голоса, ее тело напряглось от дурного предчувствия, когда его глаза с золотыми крапинками посмотрели на нее. Ничто в его словах не звучало устрашающе или жестоко, но явная сила, окружавшая его, все равно напугала ее. — Д-да? Его плащ соскользнул на пол, и гнетущая атмосфера немного разрядилась. К ним присоединились перчатки, и мальчишеская фигура наклонилась вперед, чтобы погреть руки у огня, его взгляд больше не был прикован к ней. — Ты носил свой собственный меч в лагере саксов. Ты знаешь, как им пользоваться? — Ровно столько, сколько нужно. Мы с отцом часто путешествуем, и он сказал, что было бы полезно знать, как защитить себя в дороге. На его лице промелькнуло веселье, и атмосфера еще немного изменилась. — И как ты думаешь, что стало с твоим отцом? Ты сказал, что он ушел в лес с саксами, что-то искал. Как давно это было? Несмотря на изменение обстановки, ее ситуация совсем не изменилась. Ее все еще допрашивали, и у нее все еще не было выбора, кроме как надеяться, что ни один из ее ответов не приведет к ее смерти. — Несколько дней. К настоящему времени, я боюсь, он уже не вернется. Зима неумолима, и от этих лесов веяло злом. Не говоря уже о репутации саксов как предателей. Часть меня не удивилась бы, если бы он был… Несмотря на ужасные обстоятельства, Рицука не могла заставить себя произнести эти слова вслух. Осознание того, что ее отец мог быть мертв, не было для нее таким уж шокирующим. С тех пор, как она была маленькой, он вдалбливал ей в голову реальность того, что он может умереть в своем стремлении к магическим знаниям, и что ей придется продолжить наследие, которое он ей оставил. Но сейчас произнести это вслух было выше ее сил. Скрипнула древесина, и мальчишеская фигура поднялась на ноги. Теперь его сине-зеленые глаза были устремлены прямо на нее, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Даже без ауры силы и устрашения в его глазах было что-то неотразимое. Отдаленный признак благородства, скрытый под аурой страха и уступчивости. — Ты назвал мне свое имя и честно ответил на мои вопросы. В знак признания этого ты заслужил право на мое имя. Воздух в комнате заколебался, и Рицука почувствовала, как участился ее пульс. Его глаза притягивали ее все глубже и глубже, пока он говорил, каждое слово звучало в ее ушах, как заклинание. — Я наследник трона Британии, сын Утера Пендрагона, и меня зовут Артур Пендрагон. И ты, Рицука Фуджимару, представляешь для меня интерес. Молния пробежала по ее венам, и она опустилась на колени, страх перед прошлым перерос в благоговейный трепет. Несмотря на то, что они пробыли в Британии совсем недолго, она и ее отец оба слышали это имя, произносимое шепотом как саксонцами, так и британцами. Тот, кто стремился объединить Британию и изгнать захватчиков со своей земли. Король, сражающийся за возвращение трона своего отца, стоял перед ней, и именно его люди держали ее в плену. Страх сменился благоговением. Признание даже в том немногом, что она знала о связях своего отца с саксами, наверняка привело бы к ее смерти, и никакая ложь или полуправда не смогли бы скрыть этого. О жестокости будущего короля ходило столько же рассказов, сколько и о его доблести. Как он свирепствовал на поле боя, выслеживая каждого сакса, словно дракон, убивающий кроликов. Как каждый рыцарь под его командованием беспрекословно следовал за ним, независимо от приказа, чтобы не быть изгнанным со службы или казненным. Холод снова наполнил ее тело, и Рицука начала дрожать, когда поднялась. Для нее не было бы спасения, только смерть от рук Артура Пендрагона. — Ты пугаешь еще одну саксонскую пешку до полусмерти, мой король? В глубине души Рицука понимала, что похолодела не только от страха. В комнату вошел кто-то еще. Массивная деревянная дверь захлопнулась за вновь прибывшим, высокой фигурой, одетой с головы до ног в черное. На плечах у нее был толстый плащ, а лицо скрывала вуаль, но было ясно, что это женщина. Плащ и вуаль почти не скрывали формы ее тела или холод ее льдисто-голубых глаз, устремленных на Рицуку. Артур откинулся на спинку стула, пристально глядя на новоприбывшего, и вздохнул. — Моргана. Ты прибыла раньше, чем я ожидал. У тебя есть какая-нибудь новая информация? Новоприбывшая вошла в комнату, легкое презрение сквозило в каждой клеточке ее существа, и остановила свой пристальный взгляд на Рицуке, когда она приблизилась. Несмотря на то, что в комнате горел огонь, ей внезапно стало холодно в присутствии этой женщины. — К большому моему неудовольствию, нет. Похоже, что этот отряд саксов действительно работал в одиночку. В радиусе нескольких лиг отсюда нет ни одного другого, и никто из местных дураков понятия не имеет, что они искали. Несмотря на то, насколько тщательными были мои усилия, мне нечего показать. Похоже, вы добились большего успеха, чем я. Рицука сглотнула. Присутствие Артура вынуждало ее отвечать на все, о чем ее спрашивали, без вопросов, раскрывать каждый секрет, который она знала. Присутствие Морганы было гораздо более отталкивающим. Казалось, что женщина могла заглянуть прямо в ее голову. Что она уже знала все секреты Рицуки, и все, чего она хотела, чтобы та призналась в них ради своего развлечения. Моргана наклонилась ближе, и ее глаза лукаво заблестели. — Итак, скажи мне, дорогая сестра. Что эта маленькая девочка могла сказать в свое оправдание? В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием камина и барабанным боем сердца Рицуки. Отстраненно она осознавала острый взгляд, который Артур бросил на Моргану, и небрежную ухмылку, которую она подарила, прогуливаясь по комнате в поисках чего-то. Они раскусили тебя, они знают, кто ты такая, и теперь ты тоже знаешь, кто такой король. Теперь они не оставят тебя в живых, они не могут, никогда. — Ты переступаешь через себя, Моргана. Снова. — О, избавь меня от нотаций, дорогая сестра. Даже если бы мы не были родственниками, я все равно могла бы читать тебя как книгу. Твои планы относительно девушки невероятно очевидны, так что все, что я сделала, это сэкономила тебе немного времени. Если только Ваше Величество не предпочтет на этот раз говорить за всех? Рицука встрепенулась при упоминании о планах. Если у них было что-то, что касалось ее, то это могло означать, что ее не собирались убивать. Паника начала отступать, когда она снова посмотрела на мальчишески выглядевшую фигуру, рассеянно уставившуюся на свою сестру, и присмотрелась к ней повнимательнее. Теперь, когда Моргана раскрыла секрет, она могла видеть это ясно как божий день. Юношеские черты лица, желто-золотистые волосы — все это на грани того, как мог бы выглядеть юношей до того, как он стал мужчиной, а не женщиной. Все истории, которые она слышала о вечной молодости, дарованной Калибурном, показались ей гораздо менее фантастичными, когда она увидела короля вблизи, и это объясняло, почему никто больше не заметил, что она женщина. Если даже меч придавал королю вид человека почти на десять лет моложе. Сине-зеленые глаза повернулись, чтобы посмотреть на нее, и Рицука вздрогнула. С губ короля сорвался тихий вздох, и она откинулась на спинку стула, подперев голову рукой, когда их взгляды встретились. — Благодаря моему шпиону секрет раскрыт. В таком случае ты должна знать мое настоящее имя. Больше ничего из того, что я сказала, не было ложью, но мое настоящее имя Артурия Пендрагон. — И я, — Раздался голос Морганы сзади. — Я Моргана Пендрагон, королева Оркнейских островов и сестра нашего любимого Короля всей Британии, которая смиренно служит ее королевским шпионом и советником. Итак, скажи мне, кто ты, и что привело сюда вашу маленький оборванный отряд саксов? Рицука вздрогнула, удивленная тем, что ее снова допрашивают подобным образом. Возможно, ее страх, что Моргана может заглянуть прямо в ее разум, был именно таким. — Меня зовут Рицука Фуджимару. Мы с отцом приехали сюда в поисках кое-чего, и он заключил сделку с отрядом саксов о защите. Мы приехали в лес несколько дней назад, и он зашел внутрь с некоторыми из них, но до сих пор не вернулся. Бледно-голубые глаза покачнулись перед ней, когда Моргана появилась из угла комнаты с бурдюком в руке, слегка ухмыляясь ее ответу. Взгляд Агравейна был презрительным, а взгляд Артурии — невероятно пугающим. Но в этот момент взгляд Морганы почувствовался худшим из них. Как будто ей доставило бы удовольствие разорвать Рицуку на части, если бы она дала неправильный ответ, наслаждаясь болью девушки, выжимая из нее все, что могла. — Моргана. Женщина в вуали снова отвернулась, и Рицука глубоко вздохнула. Весь день она колебалась между страхом за свою жизнь и робкой надеждой, что ей, возможно, позволят жить. Прямо сейчас она просто хотела, чтобы все поскорее закончилось. — Что ж, в этом действительно есть какой-то смысл. На данный момент я удовлетворена твоим ответом, но будь уверен, позже у меня будут еще вопросы. Не будете ли вы так любезны, дорогая сестра, высказать свое мнение, чтобы мы могли закончить на этом. По крайней мере, это звучало так, как будто судьба Рицуки теперь станет известна. Она повернулась лицом к Артории и приготовилась к неизбежному. Что бы с ней ни случилось, ей просто придется принять это и молиться, чтобы это было милосердным. — Я не потерплю возражений по этому поводу, — Арткрия наклонилась вперед в своем кресле и пристально посмотрела на Рицуку. — Ты будешь моим телохранителем.