Степной волк

22 сентября 2000 г. 07:11 Что-то кардинальное меняется в Малфое. Начиная с того, что Гермиона и Гарри застают его уже в офисе ранним утром, до прихода остальных мракоборцев. Без церемоний и приветствий, спустя несколько дней отсутствия в офисе, он требует, чтобы его ввели в курс дела. Требует, не просит. Все еще так по-малфоевски. Новость о том, что теперь он работает в паре с Поттером, Драко воспринимает спокойно. Гермиона передает им последние данные разведывательной группы авроров, занимающихся поисками Ланкастера последние две недели. Когда Гарри и Малфой опускаются за небольшой круглый стол в комнате переговоров и обсуждают дальнейшие свои действия, Гермиона не знает, чему поражаться больше: тем, как сосредоточенно и собранно ведет себя бывший слизеринец или тому, с какой терпимостью и легкостью Поттер находит с ним общий язык. Впрочем, может ей и не следует так удивляться. После суда над Малфоем-младшим, а может и после заключения их троицы в Мэноре во время войны, детская злоба и неприязнь Гарри заметно поутихли. Чего нельзя было сказать о Роне, который в день, когда они вдвоем отправились давать показания в защиту Драко, снова закатил истерику. Гермиона сидит за своим столом, нагнувшим над свитком пергамента, и методично, аккуратно, выводит имена. Список необходимо передать Кингсли в конце недели. Список тех, кому она может доверять. Может ли она доверять Малфою? Этот вопрос не дает ей покоя уже несколько дней. Стала бы она включать его в специальную группу, если бы не просьба Министра сделать это? Возможно. В конце концов, для Гермионы его ум был куда важнее его мотивов. Сейчас она понимает это намного лучше, чем два месяца назад, когда ее захватила паника. Но доверять? Кингсли ясно дал понять: включать тех, кому она может доверять. Не Генри Мэйсон и даже не Гарри Поттер. Она, Гермиона. Мысли возвращаются к ночи в «Трех метлах». Было ли это проявление доверия — позволить себе погрузиться в сон бок о бок с осужденным Пожирателем смерти? Наверное, да. Хрупкого, почти неосязаемого, но доверия. Но у нее остаются вопросы. Много, очень много вопросов. Дальше по списку идут Гарри, Симус, Падма… Над последним именем она особенно долго задумывается. С Падмой их никогда не связывала ни дружба, ни особое доверие. Ей хочется вычеркнуть имя, но что-то внутри не дает этого сделать. Голос в голове твердит: ты можешь не верить ей, но доверься ее желанию отомстить. В мыслях всплывают глаза, полные яростного гнева, когда разговор заходит о Фенрире Сивом. Если кто-то их намеренно саботирует, то точно не Патил. — Доброе утро! — раздается веселый голос где-то справа, и Гермиона вздрагивает. — Прости, что напугал. Чем занята? Гермиона сворачивает свиток и прячет в ящик, запирая на ключ. — Ничего такого, — врет. — Просто размышляю на бумаге. Финниган пожимает плечами и занимает место за своим столом. Гермиона ловит себя на мысли, что видеть Симуса перед собой сейчас — странно и непривычно, потому что, стоит взглянуть на соседний стол, ей мерещится белобрысая макушка и нахальный взгляд. Аврорат постепенно полнится людьми. Рабочий день начинается.

***

23 сентября 2000 г. 12:56 Поттер склоняется над картой, очерчивая палочкой область у границ Ирландии. Малфой всматривается туда, пытаясь прикинуть, нет ли поблизости от этого места, владений чистокровных семей. — Мракоборцы выяснили, что Сивого и Ланкастера видели пытающихся пересечь ирландскую границу, — озвучивает свои мысли Поттер. — Нам повезло, что границы сейчас надежно охраняют. Выезд без специального разрешения Министерства практически невозможен. — И их поймали? — вопрос риторический. — Нет. — Ну да, я забыл. Надежная охрана предполагает именно это. Гарри выпускает тяжелый вздох. Как бы ни хотелось ему поспорить, сейчас он вынужден согласиться с Малфоем. Опрометчивое, глупое упущение. — Они наверняка прячутся неподалеку. Возможно, попытаются снова пересечь границу уже в другом месте. — Кто бы ни приказал этой безмозглой собаке притащить Ланкастера, он совсем не разбирается в зельях, — морщится Малфой, разминая затекшие от напряжения плечи. — Или в людях. Он абсолютно бесполезен. — Может, им нужны не его умения, а сведения? — предполагает Поттер и выравнивается в кресле. Карта лежит на небольшом журнальном столике в кабинете Гарри. Кожаное кресло издает противный скрип, когда он пытается сесть поудобнее. — У него могла остаться формула, — вдруг говорит Малфой, но взгляда не поднимает. Выражение его лица не читаемо. Гарри вслушивается в звук барабанящих по столу длинных бледных пальцев, ожидая продолжения, но тот молчит. — Им нужно что-то, что позволит обрести контроль над превращением. Ланкастер-старший вполне мог работать над чем-то подобным незадолго до своей смерти. Если это правда, то формулы и наработки подобного лекарства для оборотней невероятно ценны, — объясняет Малфой. — Только не пойму, почему, имея на руках такое бесценное сокровище, он не продал формулу давным-давно. — Может, он не знал, чем именно владеет? — справедливо отмечает Поттер. — Если ты говорил правду, и даже Аконитное зелье для него — слишком сложно. Это объяснение кажется логичным. Малфой снова бросает взгляд на карту. Часть Северной Ирландии обведена красной линией. Она захватывает кусок ирландского моря и режет напополам небольшой остров. Пальцы перестают отбивать нервный ритм, и Драко указывает на маленький кусок суши на карте. — Скрываться на материке бессмысленно, — его голос полон спокойствия и уверенности. — Остров Мэн — отличное место, чтобы спрятаться. — И что там? — Один из старых особняков Лестрейнджей.

***

23 сентября 2000 г. 17:01 Драко выходит из кабинета Поттера и чувствует себя абсолютно выжатым. После целого дня в его компании, ему хочется вернуться к чему-то привычному и понятному. По инерции бросает взгляд на стол в дальнем конце, у окна. Грейнджер отсутствует. Финниган тоже. Ему любопытно, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Он выходит в полупустой коридор. Несколько авроров идут чуть впереди, переговариваясь в полголоса. Драко замедляет шаг, позволяя тем вступить в лифт и скрыться за металлической решеткой. Лифт уезжает, и только тогда он снова ускоряет темп. Из полуоткрытой двери в кабинет главы Отдела магического правопорядка доносятся голоса. Он проходит мимо, но один из голосов, властный и громкий, заставляет его замереть, прислушиваясь. — Вы считаете, я должен объяснять Вам свои решения, мистер Мэйсон? — говорит голос, который он узнает не сразу. — При всем уважении, Министр, — отвечает в тон ему Генри Мэйсон, — я считаю, что доверять такое важное расследование кучке детей неблагоразумно. — Хочу напомнить Вам, что эта кучка детей еще вчера сражалась с армией темных волшебников, — уже жестче говорит Кингсли, — и победила. Я бы попросил проявить немного больше уважения. — И все же, выдать этой девчонке полномочия собрать группу таких же зеленых, неопытных бойцов, когда у нас есть целый отдел специально обученных людей… — Эти специально обученные люди стояли в стороне, пока мисс Грейнджер и мистер Поттер рисковали жизнями, чтобы спасти магическую Британию от Волдеморта, — Бруствер непреклонен. Вздох Мэйсона наполнен досадой и разочарованием. Малфой метается, соглашаясь с доводами обеих сторон. Хотя мысль кажется идиотской: зачем пренебрегать силой опытных мракоборцев, если есть возможность ее использовать? — Вы не доверяете моим людям? — в голосе главы Отдела чувствуется неприязнь, которую ему не удается скрыть от Министра. — Если бы я доверял всем, кто работает в Министерстве, то был бы уже мертв. Виснет долгая пауза, и Драко делает два медленных шага назад. Когда он уже уверен, что из кабинета в коридор ворвется разъяренный мужчина, дверь с громким хлопком закрывается.

***

24 сентября 2000 г. 11:45 Когда Робби Скотт просит ее пройти с ним на место преступления, Гермиона поражена. Еще более поражена она, когда узнает, что Мэйсон дал на это разрешение. Она не знает, что должно было случиться, чтобы мужчина предоставил ей такой доступ. Без лишних слов Грейнджер берет с собой Симуса, и они переносятся по камину в небольшой дом в Хаттерседж Ливс, Дербишир. Населенная магами деревня на окраине графства, рядом с Хаттерседж и Хаттерседж Бутс. Это первое отличие, которое замечает Гермиона. Они уже не в маггловском районе. Второе — совершенно чистая, почти нетронутая гостиная, когда они выходят из камина. Робби рассказывает о жертве и ведет их наверх, в спальню. — Сессилия Палмори — полукровная ведьма, жила одна, — грустно сообщает юноша. — Родственники? — спрашивает Симус, оглядываясь по сторонам. Теперь они поднимаются по деревянной лестнице из орехового дерева. В прихожей светло, стены теплого бежевого цвета внушают уют и спокойствие. Вернее, внушали когда-то. — Нет, — качает головой Скотт. — Ни детей, ни мужа. Родители давно умерли. На последней ступени нога оступается, и Гермиона хочет схватиться за перила, но Симус помогает ей вернуть равновесие, придерживая за предплечье. Девушка морщится от внезапного жжения в руке. В последнее время шрам, почти заживший, зудит и ноет, но здесь, в этом доме, он словно воспламеняется. Грейнджер старается игнорировать боль, и благодарит Финнигана за помощь. Дверь в спальню измазана кровью — это первое, что бросается в глаза. Однако, в самом коридоре следов борьбы не обнаруживается ни на ковре, ни на стенах. Все выглядит так, будто ее пометили в конце, словно говоря: то, что находится за ней, чудовищно. Симус толкает дверь, и внутри она видит большую двуспальную кровать с балдахином. На ней утопает в темно-алых простынях истерзанное тело Сессилии Палмори. Робби, откашлявшись, оставляет их одних. Симус издает булькающий звук, но, кажется, успешно сдерживает рвоту. Запах в комнате стоит особенно едкий: мертвое тело уже начало разлагаться, а единственное в комнате окно плотно закрыто. Гермиона смотрит на пожилую ведьму, пытаясь вспомнить, откуда ей знакомо ее лицо. На ней длинная сорочка, когда-то белая, теперь — вся в грязных красно-коричневых и желтых разводов. Сама она лежит на собственных экскрементах, что делало запах в комнате еще более омерзительным. Если ее попытаться передвинуть, вонь проникнет в каждую щель дома, и Симуса точно стошнит. Ее, возможно, тоже. Бледная желтоватая кожа покрыта россыпью мелких и средних порезов. При других обстоятельствах Грейнджер решила бы, что в Палмори запустили череду острых стеклянных осколков. В некоторых местах сорочка порвана. В области живота ее почти разорвали пополам. — Ничего не трогать, я не закончил! — раздается голос в дверях, и Гермиона оборачивается. Нотт заходит в комнату и, как ни в чем не бывало, проходит к трупу с другой стороны кровати. На нем белый комбинезон, черные резиновые сапоги и такие же длинные, до локтей, перчатки. Она взглядом следит за тем, как он аккуратно берет Палмори за край сорочки и пытается перевернуть. Секунду спустя запах выделений вперемешку с трупной гнилью заполняют легкие. Финнигана выворачивает на ковер. Отлично. Теперь к запаху разложения и нечистот добавляется запах рвоты. — Это, блять, место преступления, идиот! — рявкает Нотт, но эффекта его слова не дают, и Симус выбегает, закрыв рот рукой. — Слабоват он, — пожимает плечами Теодор и берет мазок размазанных под телом экскрементов. — Как она умерла? — спрашивает Гермиона сквозь зубы, стараясь, чтобы запах не проник ей в рот. — Потеря крови, — просто отвечает юноша, и ей хочется рассмеяться, потому что то, что она видит перед собой — гребаное кровавое месиво, а он говорит об этом так легко. Нотт переворачивает тело женщины обратно на спину, и оно издает неприятный хлюпающий звук. Гермиона чувствует, как новая волна тошноты поднимается к языку. Она прижимает рукав мантии к носу и почти вдавливает плотнее ткань. — Тут, — Теодор указывает на глубокий порез на шее, края которого уже стали светло-лиловыми, — и здесь, — другой разрез ниже, в области живота, — две раны, которые привели к летальному исходу. Но остальные, — об рукой обозначает всю площадь тела, — мелкие, неглубокие, но однозначно, крайне болезненные, были сделаны за несколько часов до них. Жжение в руке отвлекает от дурноты, и Гермиона приближается к кровати, делая несколько мелких отрывистых вдохов через рукав. — Что с ее лицом? — спрашивает, но ответ уже знает. Такое же перекошенное от страха лицо было у Шона Мерфи в «Трех метлах». В комнату возвращается Финниган, уже не такой бледный как несколько минут назад. Он снова пытается разглядеть труп Сессилии, зеленеет, но почти не дышит и уже не порывается убежать. — У нее такой вид, как после поцелуя дементора, — протягивает Финниган медленно, через ладонь. Эта мысль отрезвляет. Она смотрит на Нотта и читает на его лице то же беспокойство. Из Сессилии Палмори пытались что-то вытянуть. Осталось узнать, получилось ли это сделать.

***

24 сентября 2000 г. 14:21 В морге ей, на удивление, становится спокойнее. Нотт заканчивает с омовением, пока Гермиона натягивает на руки перчатки. На небольшом передвижном столе с инструментами лежат пробирки для забора жидкости. Вообще-то, она могла бы позволить ему самостоятельно выполнять свою работу. Однако, нетерпение, свойственное Гермионе с детства, заставляет ее стоять и смотреть, как Теодор палочкой разрезает кожу и сухожилия от кадыка вниз, вскрывая грудную клетку и брюшную область. Ей дурно, даже перед глазами слегка плывет, но не отступает. Приказывает тем немногим оставшимся нервным клеткам собраться и сделать то, что нужно. Нотт пересекает наружную подвздошную вену и прикладывает емкость, другой рукой надавливая, чтобы вытянуть остатки темно-бордовой крови. Гермиона берет вакуумную пробирку и опускает в багровую жидкость, наблюдая, как та наполняется. Кровь Палмори холодная и вязкая, она чувствует ее даже сквозь латекс перчаток. У судмедэскпертов не такая уж и большая лаборатория. Особенно в сравнении с той, что находится в Отделе магических исследований и разработок. Небольшая комната метров на пять, за стеной от морга, чтобы не отходить далеко от предмета исследования. Но здесь есть холодильник, инструменты и даже два микроскопа. Похоже, маггловских. — Моя идея, — гордо объявляет Тео, пробираясь мимо нее с двумя пробирками в руках. Гермиона подходит к одному из микроскопов, за другим располагается Нотт. Когда-то давно, словно в прошлой жизни, Гермиона посещала маггловский исследовательский центр вместе с родителями, выступающими тогда на одной из медицинских конференций. Несмотря на то, что Джин и Уильям Грейнджеры были стоматологами, в их круг близких друзей входило множество медицинских работников. В частности, один из друзей отца, доктор Фиг, был генетиком. Он показал ей лабораторию и даже позволил провести несколько исследований на основе ее крови и крови ее родителей. Тогда-то Гермиона и заинтересовалась исследованием Тьюдора. Ей стало любопытно, способна ли наука объяснить магию. Капля крови падает на стекло, и Грейнджер вставляет его под прицел объектива. День обещает быть долгим.

***

25 сентября 2000 г. 18:39 Малфой с интересом разглядывает комнату на площади Гриммо, 12. Небольшая, с бордовыми уродливыми обоями и старой мебелью. Напротив камина — старое пианино, давно никем не тронутое. Дальше по комнате располагаются два дивана с черной мягкой обивкой, а вдоль стен — полупустые стеллажи. Где-то на полках валяются забытые книги и магические артефакты, сейчас не представляющие ни для кого интереса. В дальнем конце комнаты задвинуты два кресла, освобождая место для маркерной доски. Грейнджер стоит посреди гостиной старого дома Блэков и рассказывает. Мерлин, этого он пытался добиться от нее несколько месяцев, и только сейчас она наконец все объясняет. Звук пишущего волшебного маркера раздражает слух, но он впитывает новую информацию с жадностью голодающего. Финниган и Патил нервно переглядываются, но ничего не говорят. Поттер и Малфой на диване напротив не двигаются. Грейнджер сжимает в руках лист пергамента, ее бьет легкая дрожь. — То есть, Томпсонов, Мерфи и Палмори убил один и тот же человек? — поражается Симус. Гермиона кивает. Для Драко и Гарри это, впрочем, совсем не новость. — И этот же волшебник пытается склонить на свою сторону магических существ? — уточняет Падма, и снова получает в ответ кивок. — Значит, и с оборотнями он может быть связан. — Мы пока не уверены, но это возможно, — уклончиво отвечает Грейнджер. Воцаряется напряженное молчание. Малфой следит за движениями девушки и чувствует, как паззл в голове начинает складываться. Если он верно понял Кингсли тогда, в кабинете Мэйсона, то Министр не доверяет Аврорату. Что же, это разумная мысль. Но, если команду отбирала Грейнджер, что он здесь забыл? Неужели она ему настолько доверяет? Любопытство и сомнение плещутся в его глазах, когда он смотрит на нее. Если он что-то и понимал в этой упрямой, своенравной, невыносимой ведьме, так это то, что она не могла доверять ему. Он скорее поцелует тролля, чем поверит в это. — Если по каким-то причинам вы не хотите или не можете участвовать в этом расследовании, сказать надо сейчас, — на одном дыхании произносит девушка, и выбившаяся из пучка прядь колышется от ее дыхания. Она складывает свиток пергамента в трубу, сгибает пополам и убирает в задний карман темно-синих джинс. Кажется, не так часто он видит ее в исключительно маггловской одежде. Руки беспокойно теребят край серого джемпера с V-образным вырезом, и она порывается закатать рукава, лишь бы чем-то занять руки, но почему-то сразу же себя одергивает. — Ни за что! Я в деле, так и запиши, — самонадеянно бросает Финниган, и его оптимистичность раздражает Малфоя. Классический гриффиндорец. Поттер тоже кивает, соглашаясь с коллегой. Падма поджимает губы, но после небольшой паузы дает утвердительный ответ. Он почти чувствует, как с Грейнджер сваливается огромный камень. Ее лицо расслабляется. — Мы с Малфоем послезавтра отправляемся на остров Мэн, — говорит Поттер, и всеобщее внимание тут же переключается к нему. — Постараемся выйти на след Фенрира или Лестрейнджа. Надеюсь, нам удастся узнать, о чем тогда говорил Горбин. Патил хмурится, глядя себе под ноги. Симус нервно дергается, как на иголках, и спрашивает: — Как мы будем связываться? С помощью зачарованных монет? Грейнджер мотает головой. Малфой вспоминает, что видел у нее подобную, в ту ночь. Такую же он нашел на пепелище сгоревшего паба. Зачарованные монеты были у многих мракоборцев, но ему, видимо, решили, что она без надобности. В конце концов, ему еще не позволено действовать в одиночку. — Над средством связи я еще работаю, — признается девушка. — Нужно что-то похожее, но что нельзя было бы спутать с тем, что мы обычно используем, — Финниган понимающе кивает. — Сейчас главное — каждому делать свою работу. Нужно распределить задачи. Поттеру достается связь с остальными мракоборцами как самому коммуникабельному и опытному из них. Грейнджер просит достать ей отчет о расследовании, которое вел Мерфи перед убийством магглорожденного Дастина Томпсона. Симусу вверено узнать у Дина побольше о той ночи, когда на них напали оборотни. Падме Гермиона поручает выведать у Браун о ее информаторах внутри Министерства. Когтевранке идея не нравится, но Патил — единственная, кто поддерживает связь с Лавандой, а значит, с Пророком. Малфой пропускает их спор мимо ушей. — С тобой я бы хотела поговорить наедине, — вдруг заключает свою речь Грейнджер, и Драко с удивлением для себя обнаруживает, что она обращается именно к нему. Прекрасно, потому что ему тоже нужно много с ней обсудить.