Степной волк

17 сентября 2000 г. 21:34 Драко впивается вилкой в говяжий стейк. Нож издает противный скрежет, царапая фарфоровую тарелку. Из мяса сочится кровь вперемешку с соком, и на секунду он раздумывает над тем, действительно ли хочет отправить кусок в рот. От принятия решения его неожиданно спасает мужской голос. — Вы уже думали над тем, чтобы назначить дату свадьбы? Голос Гринграсс-старшего ощущается неправильно и не к месту. На вопрос хочется отвечать еще меньше, чем заканчивать трапезу. Астория мягко накрывает его руку своей, и вилка застывает, так и не дойдя до рта. — Мы думали, летом было бы чудесно, — улыбается девушка, и отец довольно кивает. Люциус, напротив, смотрит на сына напряженно, почти рассерженно, но ничего не говорит, и в столовой снова доносятся звуки скрежета приборов по тарелкам. Появляются эльфы, подливая вино. Малфой накрывает свой бокал рукой, отказываясь от алкоголя, а вот Астория сдержанно благодарит и отпивает. Слегка морщится, но держит холодную учтивость. Именно это в ней и нравится ему. За столом, кроме Астории и Драко, сидит Люциус Малфой, Грегори Гринграсс и Дафна, Деметриус Паркинсон вместе с Пэнси и Ксавьер Нотт со своим сыном, Теодором. Несмотря на наполненность малой столовой, в комнате холодно и зябко. Разговор плавно утекает в обсуждение старшим поколением своих отпрысков. — Не понимаю, как Драко выносит общество этих навозных мух, — усмехается Грегори, прикладывая бокал к губам. — Астория все хочет, чтобы я позволил ей работать в Отделе магических исследований. Смех прокатывается шаром по столу. Девушка рядом с Драко стоит прямо и лишь краем губ улыбается гостям. Лишь легкое подёргивание пальцев, когда она обхватывает ножку бокала, выдает в ней хоть какие-то чувства. — Уж лучше заниматься исследованиями и прославить свой род, чем ассистировать спятившему старику в расчленении покойников, — едко бросает Нотт-старший. — И все же, работа не украшение для женщины, — подводит итог Гринграсс, бросая хмурые взгляды с одной своей дочери на другую. — Впрочем, идея Дафны и Пэнси мне даже понравилась. Открыть магазин одежды, чтобы чем-то занять руки, не так уж и плоха. — Я слышал, Драко теперь работает с Поттером и его сукой? — брезгливо спрашивает Деметриус, возвращая внимание собравшихся к нему. — Тогда не удивлен, что он такой молчаливый в последнее время, — хохочет Ксавьер. — На твоем месте, я бы не удержался от «случайного» непростительного на одной из миссий, — поддерживает Паркинсон-старший, посмеиваясь. — Никогда не знаешь, чего ожидать в суматохе. — Драко у нас исполняет роль законопослушного гражданина, выполняющего долг перед родиной, — с усмешкой вклинивается Тео, отчего получает пинок под столом от Пэнси. — Что угодно для блага семьи, — пожимает плечами Драко, ощущая, как разговор начинает ему надоедать. Нотт-старший переглядывается с Люциусом, и тот кивает, подтверждая какую-то его мысль. Но эта мысль так и остается не озвученной, и дальше разговор переходит в более безопасное русло. Нога Астории касается его ноги под столом, и он сталкивается с ее взглядом. Она словно хочет что-то сказать… приободрить? Это его злит, хотя причины не находит. Малфой отворачивается от нее прежде, чем она успевает прошептать его имя. Драко злится не на нее. Он злится, потому что, стоит ему закрыть глаза, он видит тело мертвого аврора с распоротым животом и кишками навыворот. Видит лицо Грейнджер, перепачканное сажей. Видит переломанное тело Дина Томаса на больничной койке. И, возможно, впервые в жизни Мэнор ему абсолютно противен. Сидя за столом с людьми, которыми когда-то давно восхищался, он ощущал лишь лицемерие, трусость и гниль. И он не знал, что делать дальше с этим чувством. *** 18 сентября 2000 г. 8:21 У Гермионы Грейнджер есть черта: всегда, без отклонений, следовать своему распорядку. Сразу после пробуждения она дает себе две минуты на то, чтобы понежится в кровати, затем резко скидывает с себя одеяло и накидывает на плечи коричневый вязаный кардиган, приготовленный на спинке стула с вечера. Нащупывает в полутьме зашторенной спальни босыми ногами тапочки и направляется на кухню. Там, без помощи всяких заклинаний, ставит на плиту чайник и идет в душ. Пока девушка моется, чайник вскипает, и с намотанным на голову полотенцем она заваривает себе долгожданный кофе. Единственное, что выбивается из привычной рутины — завтрак. Иногда просто кусок в горло не лезет. Ближе к 7:30 сушит волосы заклинанием, одевается и встает перед камином. Все просто, согласно графику. Но сегодня Гермиона опаздывает. Впрочем, должны же быть у такой собранной и безупречной ведьмы плохие дни? Хотя сегодня ей кажется, что последние три месяца стали для нее сплошной чередой плохих дней. Ночью девушка плохо спит, а утром совершенно не слышит будильник. Кофе летит к чертям, когда Грейнджер забегает в ванную и вылетает оттуда десять минут спустя, накладывая на волосы заклинания. Единственное, что удается с ними сделать — собрать в пышный высокий хвост, из которого то и дело выбиваются непослушные кудри. Потом достает из шкафа единственный брючной костюм темно-изумрудного цвета, который не нуждается в глажке. Когда камин переносит ее в Министерство, она уже опаздывает на пятнадцать минут. На этаже шумно и людно, и ей приходится пробираться через толпу, чуть не налетев на кучку летающих самолетиков. Сказать, что сегодня утром Гермиона Грейнджер в бешенстве, будет преуменьшением. Однако, когда она влетает в Отдел магического правопорядка и смотрит в сторону своего стола, вся злость разом улетучивается. И это вовсе не потому, что ее опоздания никто не заметил. Рядом с его столом, окруженный друзьями и коллегами, стоял Симус Финниган. Живой и невредимый. Почти как новенький. Парень тоже замечает ее и улыбается. Проходит секунда, а может, меньше, и они заключают друг друга в объятья. — Скучала? — шутливо спрашивает Финниган. Но Гермиона не отвечает. Они отдаляются друг от друга, и Гарри, подошедший к их столу, подбадривающе хлопает ее по плечу. Дышать становится легче. Они с Симусом работали бок о бок почти два года, и за эти два года спасали шкуры друг друга бесчисленное количество раз. Еще две недели назад ее одолевали сомнения в том, что бывший сокурсник вообще будет способен вернуться к нормальной жизни, не то что быть снова в строю. Однако вот он, стоит и улыбается. Довольный, как слон. — Я думал, Грейнджер сойдет с ума в паре с этим ублюдком Малфоем, — хохотнув, произносит Джастин, шутливо толкая Симуса в бок. — Конечно, она скучала. И Джастин прав, хоть и на половину. Гермиона была рада видеть друга, и она правда скучала. Но какая-то ее часть, только начавшая привыкать к работе с Малфоем, неприятно зудит. В конце концов, Гермиона действительно любит порядок. А то, что каждый божий день ее планы перечеркиваются без ее контроля, немного раздражает. Думая об этом, она невольно оглядывается. Ей почему-то становится не по себе, когда она думает, что он мог бы слышать их разговор. Но его здесь нет, и легкий вздох облегчения вырывается из груди. — У него выходной, — словно прочитав ее мысли, говорит Поттер. — Из Мунго попросили еще партию Усиленного аконитового зелья. Тогда Гермиона позволяет телу расслабиться, и она плавно вводит друга в курс дела. В конце концов, сейчас, когда Симус вернулся, ее жизнь должна вернуться в прежнее русло, а это не могло не радовать. *** 19 сентября 2000 г. 15:10 Новый магазин одежды в Косом переулке расположен в трех домах от бара «Полночь». Со стороны витрины выглядят привлекательно, и Драко минуту топчется у входа с букетом белых пионов. Разглядывает надпись «Ведьмины чары» над главным входом. Смотрит на наряженные в дорогие вечерние платья манекены. Когда дверь в магазин открывается и оттуда выходит улыбающаяся Астория, Малфой поправляет на шее галстук и заходит внутрь. Пэнси и Дафна принимают поздравления, Астория разглядывает только выставленную на прилавках коллекцию, и в этом хаосе и неожиданной радости не хватает только Теодора. Впрочем, Малфой, не сильно заинтересованный ни нарядами, и потоком комплиментов, сыпавшимся из Забини, быстро замечает бывшего сокурсника на улице. Он взмахивает палочкой, оглядываясь по сторонам. Драко выходит ему навстречу, и только на улице замечает, над чем именно колдует Нотт. Часть стены измазана свежей краской. Ярко-алыми буквами выведена надпись «Преступники», которую Тео старательно подчищает. — О, Малфой, — он почти вздрагивает, когда замечает Драко, спускающегося к нему по ступеням. — Какие-то ублюдки решили пошутить. — Вряд ли это первый и последний раз, — хмуро отвечает Малфой, и в глазах Нотта вспыхивает что-то, что он не успевает разобрать, потому что дверь снова открывается, и из проема показывается голова Пэнси. Драко рефлекторно поворачивается, закрывая часть стены и Теодора спиной. Тот спохватывается за оставшийся уголок краски и прикладывает к нему ладонь. — Что вы тут делаете? — спрашивает Паркинсон. На ее лице — полное недоумение. Малфой почти чувствует себя дураком, не понимая, почему стоит тут, пытаясь своим телом прикрыть дурацкую стену. Как будто за два года они не успели привыкнуть. — Да вот, любуюсь витриной, — усмехается Нотт из-за плеча Драко. — Ты же знаешь, у меня слабость на красивые блестящие штучки. Когда Драко оборачивается, краски уже нет, как и ужасной надписи на стене. — Ты опоздал, — раздражается Пэнси. — И что у тебя с рукавом? Теодор поднимает руку, оглядывая измазанный в красной краске рукав черного пиджака. Ругается, но быстро убирает пятно заклинанием. Паркинсон закатывает глаза. — Я знала, что ты странный, потому что общество покойников тебе интереснее собственных друзей, — протягивает девушка. — Но не говори мне, что ты еще и скрытый художник, Нотт. Это просто смешно. Малфой не удерживается от смешка и прячет руки в карманы. Наблюдать за перепалкой друзей по-детски приятно. Он почти забывает, что им уже по двадцать лет, а за плечами — война и потери. Нотт огибает его, подойдя к Паркинсон совсем близко. — А я полон сюрпризов, — и, улыбаясь самой обольстительной улыбкой, заходит в магазин. *** 19 сентября 2000 г. 16:52 — У нас утечка информации, — выдыхает Гарри, швыряя на стол чуть смятый номер «Ежедневного пророка». В последнее время он возвращается с совещаний в мрачном настроении, но в этот раз Гермиона впервые за долгое время видит на его лице ярость. Девушка берет в руки номер и тут же находит глазами статью Лаванды Браун «Драко Малфой — последняя надежда Мракоборцев». Не нужно вчитываться, чтобы понять: достаточно секретной информации просочилось в прессу. Малфой был одним из таких секретов. А Лаванда, как стало очевидно за последний год, пытается всячески разгромить Малфоев, втоптать их в грязь. Причину такой явной неприязни, — даже большей, чем у них с Гарри, — она понять не могла. — Может, его видели в Министерстве? Он пользуется входом для работников… — предлагает Гермиона. — Не в том дело, — раздраженно бросает Поттер. — Этого не заметит только слепой. У Министерства была подготовлена своя версия, но… Малфой — не единственная проблема. Они узнали об убийствах. По крайней мере, о последних двух. Гермиона вздрагивает и снова проходится взглядом по статье: «Учитывая тот факт, что Отдел магического правопорядка активно скрывает информацию о новом серийном убийце, привлечение к расследованию Драко Малфоя означает лишь одно: Аврорат в отчаянии». Она права. Черт возьми, как же она права. Гермиона терпеть не может признавать правоту Браун. Злость подкатывает к горлу от осознания этого факта. Они в дерьме. — Может, это Малфой? — неуверенно предполагает Гермиона. Это звучит абсурдно, она и сама понимала. Ему нет никакой выгоды афишировать свое участие. Малфои получили лишь еще одну волну негатива со стороны журналистов. Они уже давно решили, что раскроют эту информацию в конце, когда дело будет закрыто. Тогда будет шанс получить толику… благодарности? Снисхождения? Гермиона не знает, но предполагает, что план был именно такой. — Кингсли тебя вызывает. Поторопись, — Гарри на последок легонько треплет ее по плечу и направляется в свой кабинет. Стук каблуков отскакивает от стен, старый механизм лифта издает неприятный скрежет. Кингсли ждет ее за столом, изучая какие-то документы. Когда Гермиона входит, он лишь поднимает на нее взгляд и тут же опускает назад, на бумаги. Она подходит ближе и садится на стул напротив. — Я полагаю, Гарри уже рассказал Вам о возникшей неприятности, — произносит Министр спустя минуту молчания. Гермиона кивает. — Мы уже без сомнения можем утверждать, что убийства магглов в Лондоне и смерть магглорожденного волшебника — не совпадение, — Кингсли раскладывает «Пророк» на столе и тычет пальцем в колдографию. Снимок Гарри, Гермионы и Малфоя на похоронах Шона Мерфи. — И смерть одного из наших — тоже. Грейнджер ждет, но Министр замолкает, задумавшись. — Гарри передал мне ваш отчет о состоянии кентавров в Запретном лесу, — резко меняет тему Бруствер, чем застает девушку врасплох. — Я также получил вашу сову с теориями о том, что у мистера Мерфи пытались украсть волшебство. Не кажется ли вам все это — знакомым началом уже пройденной истории? — Вы думаете, кто-то переманивает волшебных существ на свою сторону? — вопрос выходит прямолинейно. Не так, как она планировала. — Именно так думаете и вы, — Кингсли следит за ее реакцией. — Визенгамот готовится подавить восстание. Они собираются ужесточить учет магических существ. Гермиона прекрасно понимала, что это значит. Если кентавры поднимут восстание, их перебьют. Также, как и оборотней, и великанов. Их всех ждет одна судьба, если только не появится кто-то, способный объединить их. — Я думаю, что мы наступаем на те же грабли, Министр, — наконец, говорит Гермиона. — Гоблины, великаны и кентавры отвернулись от волшебников именно потому, что ими пренебрегали. И когда появится новый волшебник, готовый пообещать им свободу, они восстанут. Мужчина кивает, довольный выводом. Кажется, именно эти мысли посещали его самого. — Опыт прошлых сражений говорит мне, что мы столкнулись с кем-то темным, — Бруствер откидывается на спинку кресла. — Начало у всего одинаковое. Пропажи. Случайные убийства. Волнения. Гермионе хочется сказать, что еще рано делать выводы, но молчит. Потому что, где-то в глубине души, ее грызет такое же чувство. — Я решил, что данное расследование требует формирования отдельной команды, — продолжает Бруствер. — Вы ее возглавите. — А как же Гарри? — не удерживается она от вопроса. Кингсли наконец поднимает глаза. Он смотрит на нее с теплотой, едва заметно скрывающейся за общей формальностью. Еще со времен Ордена у них сформировались уважительные и, в каком-то смысле, доверительные отношения. — Гарри будет принимать непосредственное участие, безусловно. Все-таки он глава Ордена. Но основные решения, а также ответственность за ход расследования я возлагаю на Вас, мисс Грейнджер. Он пытается всем своим видом дать понять: это не наказание, а поощрение. Мужчина доверяет ей и ее способностям, и надеется на нее. И вместе с тем как бы извиняется за то, что перекладывает на нее дело, с которым Аврорат не может справиться вот уже три месяца. Гермиона не знает, как ей следует реагировать. — Вы хотите сказать… — начинает она. — Вы можете отказаться, — быстро заверяет ее Министр. — Но мне кажется, что Вы — тот, кому я могу это доверить. Грейнджер не торопится с ответом. Она отдавала этому расследованию всю себя на протяжении последних месяцев, и одна формальность не приближает их к разгадке, лишь сделает из нее козла отпущения в случае неудачи. И, все-таки, Гермиона кивает, соглашаясь. Кингсли едва заметно выдыхает, в его глазах читается облегчение. — Я хочу, чтобы Вы сформировали команду для этого расследования. Включите туда самых доверенных лиц. Но основные моменты, мозговые штурмы и информацию о примененной темной магии не афишируйте. Я доверяю только Гарри и Малфою. — Малфою? — удивляется девушка. — Я думала, что его участие — вынужденная мера и формальность, и его можно не включать… — Это действительно вынужденная мера, и мы не можем его не включить, — высказывает Кингсли. — Везингамот посчитал, что он может оказаться полезным. И я с ними согласен. Грейнджер смотрит на него с неверием. Она буквально не может поверить своим ушам. Несмотря на то, что они с Гарри когда-то защищали Малфоев в суде, доверять ему кажется верхом безрассудства. Люциус ведь буквально дважды переметнулся на сторону Темного лорда и сделал бы это снова, а Драко… — Дамблдор как-то сказал, что он напоминает ему одного мальчика, — продолжает Бруствер, видя замешательство на ее лице. — Мальчика, который сделал неправильный выбор. Не поймите меня неправильно, Гермиона, я его не оправдываю. Но он довольно смышлёный малый, особенно по части темных искусств. Кроме того, на данный момент он один из сильнейших зельеваров магической Британии. Гермиона открывает рот, намереваясь что-то сказать, но слова так и остаются на кончике языка. Но это же Малфой. Он всегда был умен, но это не повод ему доверять. — Я не прошу Вас довериться Малфою, — будто прочитав ее мысли, отвечает Кингсли. — Более того, я настоятельно не рекомендую Вам этого делать. Но одно очевидно: сейчас ему выгодно быть на нашей стороне. Этого достаточно. Виснет неприятная тишина. Гермиона не сразу решается встать, будто бы весь груз этой новой ответственности пригвоздил ее к стулу намертво. Наконец, стоя почти у двери, она слышит: — С днем рождения, Гермиона. Она коротко кивает и выходит. *** 19 сентября 2000 г. 20:52 Сегодня Блейз принимает важное решение в развитии своего бизнеса: теперь бар «Полночь» открывается на час раньше в пятницу и субботу. Вроде мелочь, но это — один из первых и, в общем-то, очень дельных советов Лавгуд. Бывшая когтевранка подливает Савиньон Блан волшебнику средних лет за барной стойкой. Он пришел один и, попросив всего одну бутылку медовухи, Блейз никак не ожидал, что следом он возьмет самое дорогое вино в их винной карте. По тому, как он обворожительно улыбается девушке за барной стойкой, Забини уверен, что это — еще один повод сказать Лавгуд спасибо. И себе, хотя бы за то, что принял ее на работу. Луна действительно удивительным образом выписывается во внеземной, загадочный антураж полуночного бара. На ней расписанные в краске синие джинсы и ярко-желтый свитер, украшенный серебрянными звездами. Белоснежные волосы, собранные в длинную косу, открывают тонкую шею и россыпь таких же маленьких звездочек, сложенных в колье. Даже черный фартук, обмотанный вокруг талии, не лишает шарма, а лишь наоборот — дополняет образ. Даже Пэнси и Дафна отметили ее удивительную способность находить с клиентами общий язык. Вот еще один молодой человек подходит, и Лавгуд, мило улыбаясь, наполняет его бокал темным элем. А следом ей кивает молодая ведьма, прося повторить коктейль. Забини успевает пожалеть о том, что обещал ей сегодня выходной. В конце концов, сегодня пятница, а она стала внезапной звездочкой этого заведения. — Никогда не думал, что увижу Лавгуд с алкоголем в руках, — протягивает Нотт, посвистывая. — Она всегда была такая милая? Пэнси фыркает, отпивая глоток красного вина. Дафна хитро улыбается. — Никогда не думал, что Лавгуд занесет в такое богом забытое место, — посмеиваясь, отзывается Малфой. — Не надо завидовать, — кривится Забини, но тут же смягчается. — Впрочем, сегодня я к вам не присоединюсь. Отпускаю Лавгуд через… — он поглядывает на наручные часы и открывает рот от удивления. — Черт, через пять минут. С этими словами он отходит к бару, где Луна уже развязывает фартук. Видя, как девушка передает фартук мужчине, волшебник с бутылкой савиньона поникает. Луна, не растерявшись, аккуратно кладет свою ладонь на его руку и говорит: — Все будет хорошо, Джо, — и улыбается самой открытой улыбкой. Джо, если Забини все расслышал правильно, расплачивается и, оставив Лавгуд щедрые чаевые, выходит из бара. — Если услышишь в подсобке грохот — не пугайся, у тебя там нарглы завелись, — мягко шепчет девушка, обращаясь уже к бывшему слизеринцу. — Надо будет сделать тебе амулет. — Благодарен, Лавгуд, но я в порядке, — хмыкает тот, завязывая фартук на поясе. Девушка, допивающая коктейль за баром, смотрит в их сторону и строит ему глазки. Блейз тут же забывает о данном себе обещании и подмигивает привлекательной брюнетке. — Эй, а говорил, завязываешь! — обиженно выдает Нотт, подошедший к ним совершенно незаметно. Он хочет ответить, но дверь открывается, и внимание Забини моментально приковывается к молодому человеку у входа. На нем коричневый костюм с молочной рубашкой и никакого галстука. Две верхние пуговицы расстегнуты. Каштановые волосы слегка растрепаны ветром. Поттер оглядывается, будто проверяет, туда ли он попал, затем его взгляд падает на Лавгуд. Улыбка расплывается на его лице. — Так вот где ты работаешь, — говорит, и только сейчас замечает стоящего рядом с ней Забини. — О… Лишь пару минут назад Малфой был уверен, что этот вечер уже ничем его не удивит, но появление Поттера перетасовывает все карты. Гарри коротко кивает ему в знак приветствия, и Драко делает то же самое. За столом бывших слизеринцев воцаряется неловкое молчание. — Да это же наша любимая знаменитость! — восклицает добродушно Забини. — Рад тебя видеть, Поттер. Из них всех, только у Блейза не были неприязни в отношении Золотого трио. Особенно, когда дело касается Мальчика-который-спас-его-шкуру. Дважды. Первый раз — в Выручай-комнате в девяносто восьмом, второй — от Азкабана. Но сейчас Драко кажется, что между Поттером и Забини есть что-то еще, потому что они слишком обыденно пожимают друг другу руки. — Пришел пропустить стаканчик? Удивлен, — издевается Нотт, хотя в голосе нет ни желчи, ни раздражения. Поттер уже хочет ответить, но Лавгуд говорит за него. — У Гермионы сегодня день рождения, — ее голос звучит так по-будничному просто, словно она делится этой информацией с близкими друзьями. Забини что-то уточняет у Поттера, но отсюда Драко не слышно ни вопроса, ни ответа. Он уже хочет отвернуться, потому что Лавгуд накидывает пальто, но дверь снова открывается, и в помещение заходит девушка. Край черной мантии загибается от сквозняка, открывая платье в пол: глубокого винного цвета, атласное, без лишних деталей, облегающее в талии. Мягкий круглый вырез на груди закрыт длинным вязаным шарфом в цветах гриффиндорского факультета. Аккуратные мягкие волны каштановых кудрей на плечах слегка вздрагивают, когда дверь за девушкой закрывается. Малфою не нужно всматриваться в ее лицо, чтобы понять, кто перед ним стоит. На голове у Грейнджер темно-бордовый, в тон платья, берет и такого же цвета помада. Щеки и кончик носа слегка покраснели от холода. Она его еще не видит, смотрит на Поттера с нежностью и теплом, и Малфою хочется отвернуться от этого взгляда. Но он не может. Шок на ее лице сменяется легкой нахмуренностью, когда она узнает молодого человека перед собой. Затем, будто догадавшись, оглядывается в поисках других знакомых лиц. Когда они наконец встречаются глазами, Грейнджер хмурит брови и слегка поджимает губы. Драко поднимает свой бокал и, шутливо отсалютовав ей, отпивает. Огневиски дерет пересохшее горло. — Так ты сегодня именинница? — раздается шутливый голос позади Гермионы. На плечо ей ложится чья-то рука, как-то слишком по-свойски приобнимает сзади, и Грейнджер достаточно двух секунд, чтобы заломить нахалу руку. Она выкручивает запястье, прижимая его к широкой мужской спине. На мгновение Малфою видится в ее выражении лица что-то близкое к тому, что он видел перед пощечиной на третьем курсе. Решимость. Готовность. А еще, быть может, капля жестокости. Драко чувствует удовольствие и что-то похожее на гордость, а еще как странно и неожиданно улучшается его настроение. Но девушка тут же растерянно отпускает свою жертву, признав в нем Теодора Нотта. — Мерлин, не делай так больше! — Драко почти видит, как кончики ее ушей розовеют от возмущения. — Я могла сломать тебе руку. — Блять, это было больно, — стонет Теодор, потирая больное запястье. — Не подкрадываться, я понял. — Думаю, нам пора, — мудро изрекает Поттер и выходит на улицу, ухватив Лавгуд под руку. Грейнджер с Ноттом обмениваются еще парочкой любезностей, затем она кивает Блейзу и тот одаривает ее ослепительной улыбкой в ответ. — Приходите еще! — бросает ей вслед Забини, и дверь за гриффиндорцами закрывается. Нотт сжимает запястье, но выглядит чертовски довольным, когда подходит обратно к столику. — И какого черта он это сказал? — недовольно спрашивает Пэнси, поглядывая на работающего за баром Забини. — Только Поттера и его дружков тут не хватает. — Может, Блейз повзрослел? Советую тебе тоже попробовать, — отгрызается Тео. — А я вот даже завидую Малфою теперь. Интересно, их рыжий придурок еще на горизонте? Астория кривится. Паркинсон закатывает глаза. — А ловко она тебя сделала, — смеется Дафна, игнорируя оскорбленный вид Нотта. Драко бросает последний взгляд туда, где пару минут назад стояли Грейнджер и Поттер, и чувствует, как портится настроение. Делает еще глоток огневиски, и на этот раз жжение в горле ему даже нравится.