Степной волк

10 сентября 2000 г. 15:22 Свинцово-серое небо наконец успокаивается, и легкий туман поднимается к деревне со стороны Запретного леса. Когда Поттер выходит из закрытой для посетителей таверны «Три метлы» на воздух, он обнаруживает Малфоя и Гермиону напротив крыльца. Оба стоят, спрятав руки в карманы мантии, как две заледеневшие статуи. В глазах обоих — пустота и, может, немного усталости. Гарри с удивлением для себя обнаруживает в их фигурах некоторое сходство. У Гермионы взгляд устремлен куда-то в ноги гриффиндорца, и он делает несколько решительных шагов, сокращая между ними расстояние. Малфой не шевелится, ждет. Кажется, они все тут чего-то ждут. — Судмедэксперты сейчас его уносят, — заключает Поттер, стаскивая с рук резиновые перчатки. Гермиона брезгливо морщится от следов крови на них. — Вы уже успели осмотреть тело? Тело. Вот как теперь обращаются к человеку, который был жив буквально прошлым вечером. Жил, спал с ними под одной крышей, работал с ними бок о бок целых два года. Гермиона кивает. Малфой мысленно переносится в номер, где нашли Шона Мерфи. Вспоминает мертвенно-бледное лицо, лишенное всякой крови, и запах металла вперемешку с какой-то сладковато-приторной гнилью. Вспоминает, как торчали его кишки из вспоротого брюха. Вспоминает слишком темный, почти как смола, оттенок его крови, размазанной по полу. И ужас, застывший в глазах аврора. Следы темной магии, плотной и вязкой, можно было ощутить на пальцах. То, что сделали с ним — древняя магия, зловещая. Такую даже Драко никогда не встречал, а он имел дело с множеством темных артефактов. — Странное дело, скажу я вам, — произносит Поттер, потирая лоб от напряжения. — Из него будто бы жизнь выкачали. — Конечно, Поттер, из него выкачали жизнь, — бросает Малфой, встряхивая ноги в попытке размять окоченевшие мышцы. — Его, блять, убили. Грейнджер закатывает глаза и уже собирается ответить, но к ним подходит еще один человек, и все внимание троицы переключается на него. Генри Мэйсон сжимает в руках какую-то записную книжку, и вид его выдает в нем злость и недовольство, граничащее с яростью. Гермионе хочется поежится под этим взглядом, что заставляет себя стоять ровно, лишь слегка вздернув подбородок. — Как так получается, что я отправляю троих авроров на простейшее задание, а получаю труп и двух растерянных щенков?! — мужчина почти кричит, обращаясь, отчего-то, в первую очередь к Грейнджер. — Мистер Мэйсон, едва ли это их вина, — пытается встрять Поттер, но замолкает под тяжелым взглядом начальника. Аврор вздыхает, отмахиваясь от них, как от назойливых мух, и Гермиона чувствует, что больше всего на свете хочет сейчас накричать на него. Судя по сжатым в кулак рукам Малфоя, он целиком и полностью разделяет ее недовольство. — Время смерти — около семи утра, — говорит Мэйсон, внимательно вглядываясь в лица своих подчиненных. — Я вынужден спросить вас, где вы были в это утро? — В номере, — отрезает Гермиона, возмущенно смахивая упавшую на лицо прядь. — Около восьми я спустилась к завтраку, Шона еще не было. — И вы его не видели все утро? — удивленно спрашивает аврор. — Мы не ждали его раньше полудня, — безразлично отвечает за нее Малфой. — Вечером он изрядно напился. Мэйсон кивает, обдумывая эту мысль. Гермиона уверена, ему уже удалось поговорить с персоналом паба. — А где вы были этой ночью и утром, мистер Малфой? — с нажимом спрашивает Мэйсон, уже обращаясь к блондину. — Я слышал, прошлым вечером у вас с мистером Мерфи случилась стычка. Гермионе кажется, что в этом вопросе не просто профессиональная необходимость расставить события на временной цепочке. Нотки обвинения ощущаются в голосе начальника, и ей становится не по себе. Даже Поттер удивленно смотрит то на него, то на девушку, ожидая ответа. — Мы слегка поспорили, — лениво протягивает Малфой, — Потом я поднялся в свой номер и спал примерно до половины восьмого. — И это может кто-то подтвердить? — с подозрением уточняет аврор. — Я могу, — вклинивается Грейнджер. — Мы с Малфоем вынужденно ночевали в одном номере, — уже с меньшим энтузиазмом добавляет девушка. — Утром сразу после завтрака мы отправились в Запретный лес по поручению Министра. — Вдвоем? — удивляется Поттер, но на него никто не обращает внимание. Мэйсон поджимает губы, как бы признавая, что сказать ему больше нечего. Гермиона может поклясться, что видит в его взгляде что-то похожее на разочарование, но это ощущение настолько мимолетно, что уже через секунду лицо начальника обретает прежнюю суровость. — На сегодня свободны. Он разворачивается, уходя в сторону таверны, и Поттер, Грейнджер и Малфой в недоумении провожают его взглядом.

***

13 сентября 2000 г. 11:43 Осень в этом году холодная и мокрая. Гермиона стоит между Поттером и Малфоем, и подол черного платья липнет к ногам. Дождь уже закончился, но земля еще сырая, ботинки тонут в грязи. Где-то впереди, напротив собравшейся толпы, стоит Генри Мэйсон и зачитывает речь. Шона Мерфи провожают с почестями, как и положено провожать любого мракоборца. Гермиона хочется выдавить из себя хоть какую-то приемлемую эмоцию, но не чувствует ничего. Ни уважения, ни грусти. Она ощущает себя последней эгоисткой, когда вспоминает его горячие руки на своей талии и терпкое алкогольное дыхание. Думает об этом, когда гроб медленно опускают в землю под душераздирающий плач матери аврора. Думает об этом даже тогда, когда бросает в открытую могилу букет белых лилий. Поттер мрачен, и по ее лицу понятно, что друг устал от бесконечных похорон. Впрочем, они все устали. Один лишь Малфой, пожалуй, выглядит также отрешенно и без эмоционально, как и она сама. Девушка все возвращается мыслями в то утро, когда проснулась в номере одна, а бывший слизеринец уже ждал ее за столом. Она предоставила ему алиби, хоть и не могла точно сказать, чем тот занимался с семи до восьми утра. Но как бы долго и упорно Гермиона не думала об этом, она не могла представить себе Малфоя, выворачивающего кишки Шона Мерфи. Даже если могла поверить в то, что он хотел бы. С кладбища они уходят в молчании. Малфой, удостоивший их на прощание молчаливым кивком, трансгрессирует прочь, и Гермиона остается с Гарри, Падмой и Джастином. Когда ребята обсуждают ужасающие события прошлых недель, она думает лишь об отчете о вскрытии Мерфи. Вспоминает обескровленное бледное тело. Жгучее чувство, что комната тонет в темной магии, вязкой, как смола. Выражение животного ужаса на застывшем лице.

***

14 сентября 2000 г. 18:21 Морг встречает ее холодной тишиной. Грейнджер спускалась сюда лишь дважды за все время работы в Аврорате. Первый раз был, когда они вытащили из старого поместья Лестрейнджей десять неопознанных трупов. Второй — когда убили Корнера. Но сегодня Грейнджер не собиралась осматривать чье-то тело или приносить родным убитых плохие вести. Сегодня она пришла ради одного человека. Теодор Нотт перевелся в Министерство магии из больницы св. Мунго, где последний год проходил практику. Теперь он — новый ассистент Алистера Грю, который был только рад передать дела в молодые руки и уйти в заслуженный отпуск. Гермиона была удивлена, когда Малфой поделился с ней этой информацией. А вот тем, что он уже здесь, удивляться не приходится. Гермиона взглядом скользит по помещению: по краям комнаты тянулись длинные металлические стеллажи, похожие на камеры для хранения. В центре — небольшой стол, на котором стоит подсвечник, железная коробка с инструментами и гора бумаг. Нотт, оживленно обсуждая что-то с Малфоем, сначала не замечает ее, и она трижды стучит костяшками пальцев по дверному косяку. — О, вот и Грейнджер, — ухмыляясь, заявляет Нотт. — А ты выглядишь по-другому. — Это должен быть комплимент? — выгибая бровь в недоумении, спрашивает девушка. — Констатация факта. Итак, — он отходит от Малфоя и берет со стола раскрытую папку. — Малфой уже показал мне отчет. Хочу сказать, что такого я не еще не видел. Гермионе было интересно, сколько именно трупов ему удалось изучить за жизнь, поскольку точно знала, что лет ему не больше двадцати. Нотт одет в белый халат до середины бедра, из-под которого виднеются строгие черные брюки. Он немного ниже Малфоя, но лицо его выглядит более живым и румяным, несмотря на работу в замкнутом помещении без окон. Темные вьющиеся волосы спадают на лицо, скрывая за челкой густые брови и узкий лоб. — Вообще-то, у меня вопрос, — начинает Грейнджер, и отчего-то ей становится еще более неуютно в этом темном, сыром помещении в компании двух бывших слизеринцев. — Кровь маггла и волшебника отличаются, ведь так? Вопрос явно застает молодых людей врасплох. Теодор кивает и рукой указывает девушке на стул напротив своего стола. Сам он опускается в кресло и складывает руки в замок перед собой. Малфой, оторвавшись от скучающего изучения кабинета, прислоняется спиной к дверному косяку. — В исследовании Эмануэля Тьюдора «Об отличии магических и немагических видов» говорится о различиях в химическом составе магглов и магов, — продолжает Гермиона, занимая свободный стул. — Разница заключается в одном единственном элементе, — довольно отмечает Нотт. — Считается, что именно в этом элементе кроется магическая сила волшебника. Но исследование Тьюдора не признается магическим сообществом вот уже на протяжении двухсот лет. Я даже удивлен, что оно попало к тебе в руки, учитывая, что современная колдомедицина отвергла результаты исследования из-за бесчеловечного метода их получения. Грейнджер нервно закусывает губу, обдумывая его слова. Она слышала, что методы некоторых исследований не отличались гуманностью, особенно когда дело касалось исследования магглов. Но результаты от этого не менялись, и отвергать их было бы глупостью. — Именно поэтому я подумала, что ты можешь помочь, — изрекает свою мысль девушка. — Потому что я слизеринец, и мне неведомы мораль и жалость? — с издевкой спрашивает Нотт, и Гермиона отмечает, что они с Малфоем удивительно похожи. — Нарываешься на комплимент? — отвечает ему с такой же издевкой девушка. — Потому что у тебя холодный ум, Нотт. — Никогда не думал, что доживу до этого дня! — смеется, поглядывая на Малфоя. Тот наблюдает за разговором, улыбаясь одними уголками рта. Ситуация его, очевидно, веселит. Когда Грейнджер впервые изъявила желание обсудить эту тему, Драко знал к кому обратиться, и перевод друга в команду судмедэскпертизы только облегчило им задачу. В конце концов, быстрее доберутся до сути — быстрее вернуться к привычной жизни, так? А вот Теодора это, кажется, даже забавляло. Малфой всегда догадывался, что его друг — настоящий псих, и его желание посвятить свою жизнь копанию в трупах эту мысль только подтверждало. — Ты не удивишься, если я скажу, что кровь Шона Мерфи значительно ослабла, — уже серьезнее продолжает Нотт. — Образец достался мне с большим трудом, крови в теле осталось совсем не много. Но из того, что я успел изучить, напрашивается один вывод: кто-то пытался вытянуть из него магию. — Но ты это и так знала, — голос Малфоя сочится уверенностью в своих словах. — Почему? — Кровь волшебника сама по себе — мощный магический артефакт, — отвечает Грейнджер, перед глазами проносится лицо обескровленного Мерфи. — Ее цвет и консистенция явно говорят о воздействии темной магии. То, как она была распределена и как неравномерно въелась в дерево и ковер… Мне кажется, она вытекала долго. Мучительно. Тот, кто это делал, преследовал какую-то цель. Я только не могу понять, получилось ли у него задуманное. — И вспоротое брюхо — дешевая маскировка, — подводит итог Малфой. — Или предупреждение? Комната погрузилась в молчание. Каждый обдумывает только что озвученные вслух мысли. Малфой нервно крутит в руках палочку, Грейнджер теребит рукав мантии, а Нотт, растерявший веселый настрой, переводит взгляд с одного на другого. — Как бы то ни было, — выдыхает наконец Теодор, — если кто-то пытался вытянуть из вашего коллеги магию, то у него это явно не получилось. Гермиона подумала, что у всех троих на языке крутится одно неизученное слово: «пока». Пока не получилось.

***

15 сентября 2000 г. 16:20 Работать с Малфоем одновременно легко и чертовски сложно. Он не задает лишних вопросов, и большую часть времени они сидят в тишине, изучая документы и переговариваясь строго по делу. Тем не менее, когда дело касается расследования, они вечно спорят, и Гермионе постоянно приходится напоминать, что здесь у них разные полномочия, и он должен слушаться ее приказов. — Нам нужно в Горбин и Бэрк, — в очередной раз начинает Драко. — Я уже говорила, мы с Гарри ходил туда вчера, — раздраженно бросает Гермиона, отвлекаясь от увесистого тома «Самые темные заклинания». — Это пустая трата времени. — Очевидно, что вам Горбин ни черта не скажет, — высказывает он с толикой самодовольства. — Но если я поговорю с ним, он может… — Это бесполезно. — Мерлин, Грейнджер! Ты хоть когда-нибудь слушаешь, что тебе говорят? — Малфой еле сдерживается, чтобы не вылить на нее все накопленное негодование. — Как обычно, считаешь себя самой умной и не даешь другим даже шанса… — Это я-то считаю себя… —…попробовать. Я могу пойти один, если ты не хочешь… — Исключено, — резко обрывает его Гермиона. — Ты не можешь действовать в одиночку. — Тогда бери свою гребанную палочку и за мной, — Малфой встает из-за стола. — Либо ты идешь, либо я иду один. Драко направляется в сторону выхода, даже не оборачиваясь на возмущенную Грейнджер, пытающуюся его догнать. Он уже несколько дней пытается играть по их правилам, но прогресса не видно даже издалека, и если он что-нибудь не сделает, то вынужден будет терпеть ее общество до тех пор, пока разум окончательно не капитулирует. Это место сводит с ума, и он сделает все, чтобы быстрее с этим покончить. Тогда, может быть, его оставят в покое, и наконец закончатся нападки на их семью. Может быть. Они идут молча. Малфой что-то обдумывает, а Гермиона прокручивает в голове все известные ей ругательства, которые не слетали с языка только героическим усилием воли. Дорога уводит их в сторону Лютого переулка. Девушка поражается такому яркому контрасту: даже звуки будто бы разом умолкли. Драко подает голос первым: — Если я попрошу, ты подождешь на улице? — Нет, — уверенно отвечает Гермиона. — Я так и думал. Дверь лавки со скрипом отваривается, пропуская слабые лучи солнца в темное помещение. В нос ударяет затхлый воздух и запах пыли. С ее прошлого визита ничего не изменилось: даже стул у стойки так и остался перевернут. Кажется, его не трогали намеренно, чтобы не нарушать общую атмосферу хаоса в магазине. — Горбин, к тебе пришли! — зовет Малфой. Из подсобки к ним заковылял старик. Сгорбившись почти пополам, он выглядит ниже Гермионы. Одежда на нем болтается, как, в общем-то, и кожа. При виде Драко он выдает подобие не то ухмылки, не то оскала, обнажая ряд желтых поредевших зубов. Но тут же меняется в лице, заметив за его спиной Грейнджер. — Что вам будет угодно, мистер Малфой? — натянуто вежливо произносит Горбин. — Ваш заказ еще не готов, я вам уже говорил. Ждать придется две недели. Малфой про себя чертыхается. Он точно знает, что старик сказал это намеренно, пытаясь поставить его в неловкое положение. Видимо, в отместку за то, что привел в магазин Аврора. Драко чувствует прикованный к нему взгляд Гермионы и почти ощущает вертевшийся на ее языке вопрос, но она ничего не говорит. По крайней мере, пока, ведь на выходе его непременно ждет мини-допрос от мисс-я-везде-сую-свой-нос. — Мы к вам по делу, мистер Горбин, — вступает в диалог Гермиона, сохраняя холодную учтивость. — С вами мы уже говорили, — рявкает хозяин магазина. — Я уже все сказал. Ничего не знаю. — Подумай еще раз, — раздражается Малфой. В темном помещении его глаза угрожающе сверкают, заставляя продавца потерять былую уверенность. Малфой буквально наступает на него. Медленно, шаг за шагом, приближается к нему. Он двигается подобно зверю, готовому напасть в любой момент. Гермиона впервые замечает, что со времен Хогвартса он стал совершенно другим человеком. Решительным и опасным. — Известно ли тебе о древних заклинаниях и артефактах, способных украсть силу волшебника? — голос тихий, тягучий. — Это простой вопрос, Горбин. — Я не знаю, что за магия способна такое сотворить! — восклицает старик в сердцах. — Уверен, у тебя есть теории, — обманчиво спокойным голосом ответил Малфой. Еще минуту Горбин обдумывает, стоит ли ему вообще открывать рот. — Советую подумать хорошенько. Ты ведь не хочешь повторить наш прошлый разговор, — почти шепчет Малфой, заставив Гермиону невольно вспомнить лето перед шестым курсом. Звук шагов отчетливее растекается по комнате. Старик заметно вздрогнул. — Я-я-я… — он запинается, старательно избегая взгляда юноши. — …слышал про одну книгу. Старая байка о древней родовой магии, но упоминания о ней утеряны. Горбин давится слюной, перебирая нужные слова и пытаясь выдать какой-нибудь ответ, который бы их устроил. — Где ты слышал эту байку? Старик останавливается, врезавшись в дверной проем подсобки. Глаза бегают по полу, стараясь за что-то зацепиться, сам он напоминает загнанную в угол крысу. — Подслушал разговор волшебников. — Мне нужно больше информации, — шипит Малфой. Горбин будто бы тянет резину, и Драко это выводит из себя. Он прокручивает в голове варианты, в попытке найти способ увернуться от вопроса, на который отвечать ему совершенно не хочется. Не в присутствии Аврора. Он еще раз косится на Гермиону, поморщившись, и выплевывает: — В день, когда мистер Малфой пришел за шкафом. Это был один из ваших друзей. Гермиона ахает, а Драко наконец отступает от старика. С разочарованием про себя думает, что было бы куда разумнее отправиться сюда в одиночку, пусть и для этого пришлось бы наложить на Грейнджер Петрификус. Теперь у него в конец испорчены отношения с Горбином, его главным поставщиком. Да и того, кто же обсуждал столь интересный артефакт, старик не вспомнил. Зато выдал Грейнджер достачно лишнего. Они покидают магазин. Малфой старается не смотреть на девушку, чтобы не спровоцировать лишние вопросы, но понимает, что его попытки не стоят и ломанного гроша. — Что за вещи ты у него заказываешь? — А ты никогда не думала, Грейнджер, что чужие дела тебя не касаются? — Ты прекрасно понимаешь, почему это меня касается. Я должна удостовериться, что все законно и… — Все законно. У меня есть лицензия, тебе ли не знать, — в ее взгляде все равно читается недоверие. — Я просто варю зелья, Грейнджер. Покупаю, продаю. Так что отвали от меня наконец, — сил спорить и пререкаться не было. — А кто был с тобой в тот день? Я помню только Нарциссу и Сивого… — продолжает гриффиндорка и тут же замолкает. — «Помню»? Ты сказала «помню»? — угрожающе выдыхает Малфой. — Гребаная ваша троица, и как я не догадался? — Гарри видел тебя насквозь. С начала шестого курса он знал, что ты — Пожиратель смерти. Был… был Пожирателем, — поправляет она себя. — Лестрейндж, — заключает Драко после паузы. — Родольфус. Они молча продолжают путь. У них появилось три имени. Три зацепки. Этот день тянется бесконечно долго. Единственное, чего Драко хочет сейчас — аппарировать в мэнор, подальше от нее. Но в четыре часа после полудня ему это явно не светило.

***

15 сентября 2000 г. 20:32 С наступлением вечера Косой переулок переливается всеми цветами радуги. Из каждого бара, каждого магазинчика и кафе доносится гул голосов и звуки музыки. После тяжелого будничного дня народ собирается здесь, чтобы провести пару часов в компании родных и друзей, пропустить по стаканчику огневиски или сливочного пива, и просто отдохнуть. Луна Лавгуд стоит напротив входа в бар «Полночь», который должен открыть свои двери для посетителей через полчаса. В руке сжимает найденную ранее днем листовку с объявлением о поиске сотрудников. Она не волнуется, когда стучится в дверь с табличкой «Закрыто до 21:00». Не переживает, когда видит лицо бывшего слизеринца через небольшое дверное окошко. И уж точно не передумывает, когда узнает в открывшем ей дверь молодом человеке — Блейза Забини. В баре темно и пахнет новой кожаной мебелью. А еще чем-то сладким и крепким, больше напоминающим медовуху. — Вам нужны работники, — спокойно говорит Лавгуд, протягивая недоумевающему парню листовку. — А мне нужна работа. Забини смотрит на нее, ожидая, что слова девушки окажутся своеобразной дурацкой шуткой. Не то чтобы он имел что-то против самой Лавгуд, но если спросить его, может ли он представить себе бывшую когтевранку, стоящую за барной стойкой в оживленном баре Косого переулка, ответ его будет: нет. — Что ж, — не найдя ничего другого, чтобы ответить, он берет ее листовку и забирается на один из барных стульев. — Ты работала когда-нибудь в баре? Девушка мотает головой. Прекрасно. — Разбираешься в алкоголе? Снова отрицательный ответ. Блейз устало вздыхает, потирая переносицу. — Тогда что ты умеешь? Вопрос заставляет ее на мгновение задуматься. Затем, мечтательно улыбнувшись, отвечает: — Я могу обслуживать людей, поддержать разговор и обеспечить им приятный вечер. Уверенность в ее голосе застает его врасплох. Он уже хочет рассмеяться, но решимость, с которой она на него смотрит, почему-то не дает ей этого сделать. Забини смотрит на часы, отмечая про себя, что через десять минут уже нужно будет открываться. Затем снова оглядывает Лавгуд изучающим взглядом. Блейз почему-то уверен, что пожалеет о своем решении, но сейчас, в отсутствии помощников, решает рискнуть. — Сегодня начать можешь? — девушка кивает, улыбаясь. — Тогда пойдем, надо многому тебя научить.