Степной волк

10 сентября 2000 г. 09:12 Когда Гермиона опускается на стул напротив Малфоя, он поднимает на нее удивленный взгляд, но ничего не говорит. Молчит, когда Гермиона заказывает две порции кофе с яичницей. Не говорит ни слова даже тогда, когда она протягивает ему кружку, принесенную молодой официанткой. За окном стоит серая, унылая погода, и Гермиона даже радуется возникшей между ними умиротворенной тишине. Малфой ковыряет вилкой в тарелке, не решаясь поднести ко рту кусок остывшего поджаренного яйца. Впрочем, у нее аппетита тоже нет. Втайне она радуется, что сейчас, в это пасмурное утро пятницы в «Трех метлах», кроме них, никого нет. Даже аврора, чье лицо она предпочитала не вспоминать. Однако, спустя двадцать минут полной тишины, молчание между ними начинает нервировать. Гермиона готова завести разговор о погоде, чтобы хоть чем-то разбавить нависшее над ними странное напряжение, но делать этого не приходится, поскольку их отвлекает громкое постукивание в окно. — И кого принесло в такой час? — ворчит молодая официантка, впуская нарушителя спокойствие через приоткрытую форточку. В помещение врывается белая сова, в которой Грейнджер признала сову Гарри. В серости и мрачности окружающего пространства, ее белизна рябила в глазах, и Гермиона не могла избавиться от ощущения, что видит перед собой Буклю. Она аккуратно отвязала конверт, скормив птице небольшой кусочек сахара, и принялась раскрывать письмо. Малфой, не найдя более интересного предмета для наблюдения, сидел в ожидании. Когда наконец девушка пробежалась глазами по содержанию письма, легкий выдох вырвался из ее груди. — Кингсли просит наведаться в Запретный лес, — говорит Гермиона, складывая письмо в карман. — Они получили известие от Флоренца о волнениях среди кентавров. — И это поручили нам, потому что? — недоумевает Малфой, допивая уже остывший кофе. — Это просьба, Малфой, — отрезает Гермиона, набрасывая мантию на плечи. — Ты можешь остаться здесь. Сова, довольная угощением, вылетает через открытое окно, и Гермиона кутается в мантию, озябшая от холода, внезапно проникшего в таверну. Малфой поднимается, наспех вытирая рот салфеткой, и бросает на стол два галлеона. — Всегда мечтал прогуляться в Запретном лесу с тобой, Грейнджер. Навевает воспоминания, — и ухмылка, прилипшая к его губам, кажется ей сегодня немного менее злобной, чем обычно. Идут они также в полном молчании. Проходят мимо Гремучей ивы, сворачивая по узкой тропинке в густую чащу леса. Перед уходом она передала через официантку записку для Мерфи, обозначая, куда и зачем они ушли, втайне надеясь, что тот проваляется до обеда, мучаемый похмельем. Шаги Малфоя большие, размашистые, и Гермиона с трудом поспевает за его темпом. — Ты не мог бы сбавить скорость? — в конце концов выпаливает она, когда чувствует, что ритм уже начинает сбивать ей дыхание. — Твоя слабость — не моя проблема, — бросает юноша, не оборачиваясь, однако все же сбивает шаг. Гермиона дышит глубоко и ровно, стараясь держать в узде рвущееся наружу возмущение. Запретный лес открывает перед ними вид невероятной красоты: земля покрыта разноцветной листвой, из-под которой еще виднеется зеленая трава; деревья, чьи кроны тянутся к небу подобно рукам, сложенным в молельном жесте, скрывают небо почти целиком. Гермиона пытается разглядеть их края, но не видит, как нога цепляется за толстый корень, наполовину зарытый в листве. Споткнувшись, почти падает прямиком в сырую землю, но крепкая мужская рука хватает ее за плечо, подхватывая почти на лету. — Будешь так рот разевать — заработаешь себе еще одно сотрясение, — раздраженно выплевывает Малфой, грубо ставя ее на ноги. — Сама разберусь! — вырывает руку, стряхивая с ткани мантии его прикосновение. — Ага, разберешься, — продолжает он, уже увеличивая между ними пространство. — Впервые встречаю человека, у которого все настолько под контролем. Язвит. Он, блять, язвит. Посмотрите, у кого тут язык заострился. — В чем твоя проблема, Малфой? — не выдерживает девушка. — Моя проблема? — поворачивается к ней, в глазах — полное непонимание. — Это у меня проблемы, Грейнджер? Хочу напомнить тебе, что именно ты постоянно притягиваешь к себе проблемы, и я не хочу быть тем, кто пачкает руки, вытаскивая тебя из дерьма. — О, можешь не переживать, — слова сочатся ядом, когда она, прищурившись, приближается к нему почти вплотную. — Если я снова окажусь в дерьме, даю тебе карт-бланш на то, чтобы переступить через мое тело. — Прекрасно. Его лицо так близко, что она чувствует колыхания воздуха на своей щеке, когда он произносит это. — Замечательно, — кривится Грейнджер и, огибая его, идет вперед, больше не оглядываясь. С каждым шагом в лесу становится темнее. Малфой не понимает, винить в этом густые кроны деревьев, закрывшими небо, или тучи, сгущающиеся над головой. Грейнджер идет на два шага вперед, и ему приходится нарочно замедлятся, чтобы не нагнать ее. Он не знает, сколько они шли, пока не наткнулись на поляну, освещенной пробивающим сквозь листву слабым светом. Грейнджер останавливается, и ему приходится сделать то же самое. — Мы на месте? — спрашивает, но ответ ему не требуется. Из чащи вперед выходят два кентавра, держа луки наготове. Один из них целился прямо в него, другой держал прицел на девушку впереди. Гермиона сунула палочку в карман, показательно подняв руки, и Малфоя почти сбивает с ног этот легкомысленный поступок. Если он и знал что-то наверняка, то лишь одно: не стоит ждать добра от тех, кто наводит на тебя оружие. — Кто вы такие? — подает один из кентавров, пересекая поляну, чтобы подобраться поближе. — Гермиона Грейнджер? — удивленно спрашивает второй, и Малфой уверен, что в его интонации ни чувствует ни капли радушия. — Магориан, Бэйн… — обращается к ним гриффиндорка. — Мы пришли поговорить. — Мы не разговариваем с предателями! — выкрикивает тот, что держит Малфоя на прицеле. Но, почему-то, именно сейчас он не думает, что слова обращены к нему. Драко с удивлением отмечает про себя, что они говорят с ней. — Между нами произошло недоразумение… — Грейнджер подбирает слова, но выходят они с трудом. — Мы не преследуем цели нарушить ваш покой. — Мы уже сказали Хагриду, что не желаем видеть волшебников в наших лесах, — выплюнул другой. — Ни волшебников, ни великанов. Это наша земля. — Нам стало известно о вторжениях на ваши земли, — чуть увереннее произносит Гермиона. — Именно поэтому мы здесь. Чтобы помочь. Кентавр, стоящий уже совсем близко к девушке, глухо смеется, опуская лук. Однако, Малфой не расценивает это как добрый знак. Вероятно, он просто уверен, что Грейнджер ничего ему не сделает. — Волшебники никогда не были нам друзьями, — продолжает другой кентавр, сверля Малфоя взглядом. Его черные волосы сливаются с окружающей тьмой. — И ты, ведьма, пришла сюда зря. Больше нет великана, который бы тебя защитил. — Магориан, прошу… — обращается Грейнджер к тому, что стоит прямо перед ней. — Мы могли бы жить в мире. Когда Дамблдор был жив… — Когда Дамблдор был жив, наши земли были защищены. Сейчас наши леса кишат оборотнями и волшебниками, пытающиеся под покровом ночи сеять раздор среди моих соратников! — отрезает Магориан, окидывая недовольным взглядом сначала девушку, затем юношу. — Дамблдор мертв, и мы оба знаем, чья это вина. — Дамблдор мертв, потому что все были слишком заняты утиранием собственных соплей! — не выдерживает Гермиона. — Он пытался предупредить, пытался объединить силы… Мы еще могли бы помочь друг другу. Необязательно жить в ненависти. Бэйн, стоя поодаль от своего соратника, снова смеется, но уже как-то печальнее. Малфой сжимает в руках палочку, готовый нанести удар в любую минуту, хоть это и кажется ему самым бесполезным занятием. Наверняка, они тут не одни. Может, их даже окружила целая стая, а они заявились сюда вдвоем, с палочками наготове. — Забавно, — отстраненно отвечает Магориан. — Другой волшебник говорил то же самое. Кентавр снова оглядывает молодых людей, решая, что с ними делать. В конце концов он кивает, больше самому себе, принимая решение. — Ступайте и доложите своему Министру, что отныне Запретный лес закрыт для волшебников. Это наше последнее предупреждение. Следующий человек, ступивший на наши земли, будет признан врагом и казнен, — его голос эхом проносится в темноте чащи, и когда стук копыт уносится все дальше в глубины леса, Гермиона обессиленно опускается на землю.

***

10 сентября 2000 г. 12:02 Они выбираются из леса практически наугад. Грейнджер все также идет впереди, погруженная в свои мысли. Когда они выходят на узкую тропинку, ведущую к дороге в Хогсмид, погода окончательно портится. Раздаются первые раскаты грома. Порыв резкого ветра цепляет подол мантии, и девушке приходится идти, удерживая ее рукой. На голову падают первые капли осеннего дождя. Гермиона накидывает на голову капюшон, но ветер тут же его срывает, не оставляя ей и шанса укрыться от непогоды. Ливень застает их посреди открытого поля, где, кроме проселочной дороги и двух высушенных деревьев, нет ни козырька. Малфой выглядит также растеряно, как и она. Он пытается наколдовать своего рода щит над головой, но дождь, косой от ветра, летит в него со всех сторон, и уже спустя пару мгновений с кончика носа начинает капать вода. Мантия мокнет, липнет к телу, и Гермиону пробирает дрожь от холода. Вид мокрого Малфоя, тщетно пытающегося укрыться под наколдованным зонтом, кажется ей невероятно уморительным, и она смеется, чувствуя себя совершенно спятившей. — Что смешного?! — кричит ей парень сквозь шум дождя. — Ничего, просто ты… мокрый… весь… — она снова смеется, и вода уже вовсю льется по лицу. Он смотрит на нее, как на умалишенную, и смахивает прилипшие ко лбу пряди. Небо озаряется вспышкой ярко-лиловой молнии. Грейнджер, вскрикнув, срывается с места и бежит под проливным дождем, пытаясь укрыть уже вовсю промокшие волосы ладонью. Малфой бежит следом и едва не поскальзывается на повороте. Новый раскат грома обрушивается им на головы, и девушка впереди опять смеется, будто нет ничего в жизни смешнее этого гребаного дождя. Когда вдалеке уже виднеется деревня, она останавливается, чтобы выровнять дыхание. Ее темно-каштановые кудри кажутся почти черными, мягкими волнами прилипшими к бледному лицу. Раскрасневшиеся от холода губы и кончик носа блестят от дождевой воды. — Твой смех меня пугает, Грейнджер, — признается Малфой, выпуская изо рта облако пара. — Советую наведаться в Мунго. — Мы с тобой — волшебники, — запыхавшись, отвечает девушка. — Но не можем наколдовать себе гребаный зонт, Малфой. Гребаный нормальный зонт. Смеясь, она снова срывается с места, устремившись в сторону деревни, и Малфою ничего не остается, как пытаться ее догнать. Спустя добрых десять минут, когда они забегают под крышу паба «Три метлы», единственное, на что остается сил — пытаться выровнять сбившееся дыхание. Малфой сгибается под тяжестью намокшей на нем мантии, дышит громко и рвано. Грейнджер такая же мокрая, и на порозовевших от бега щеках он замечает дорожки воды. Ее бьет мелкая дрожь, и грудь тяжело вздымается, вбирая и выпуская воздух. Черная ткань облепила ей грудь, руки и ноги, и со спадающими на лицо мокрыми прядями она выглядела сейчас как самая настоящая ведьма. Устрашающе и… — Н-нужно вы… высушиться. — говорит, запинаясь от дрожи и холода. Взмахом палочки она удаляет остатки влаги со своей и его одежды, и Малфой наконец ощущает легкость в теле. Груда мокрого тряпья больше не тянет его к земле. Грейнджер заходит первая и ощущает, как тепло касается ее заледеневших скул. На нее вдруг накатывает неописуемая усталость: хочется войти в камин и оказаться в своей комнате, свалиться без памяти в большую постель и никогда больше оттуда не выбираться. В пабе к полудню прибавилось народу: кто-то зашел за бутылочкой сливочного пива, прячась от непогоды, а кто-то просто заскочил на обед. Их встречает та же официантка, которую они видели утром. — Мужчина, что был с нами вчера, не спускался еще? — спрашивает у нее Грейнджер. Они должны были бы отправиться сейчас обратно, доложить о результатах. Но среди посетителей «Трех метел» Шона Мерфи не было. Девушка на мгновение задумалась, затем отрицательно покачала головой, направляясь к столику, где ее уже ждали посетители. — Беспокоишься? — с издевкой спрашивает Малфой, которому, кажется, отсутствие коллеги странным совершенно не кажется. — Просто хочу уже уйти отсюда, — признается девушка. — Мы можем уйти без него, — предлагает блондин. Они поднимаются по лестнице в номер, и застывают напротив двери в комнату, где разместился аврор. Малфой уже думает оставить Грейнджер разбираться с этим самостоятельно, потому что ему нужен душ и что-то покрепче, чтобы согреться. Но девушка стучится, а в ответ ей — тишина. Ни шороха, ни звуков шагов. — Он мог просто уйти без нас, — предполагает он, хотя в собственные слова, почему-то, не верит. Никто из них не верил, что аврор, считающий себя самым компетентным из них троих, решил уйти с задания из-за глупой пьянки. Но очередные попытки достучаться до мужчины приводят к тому же результату: тишина. Грейнджер наказывает ему оставаться на месте, сама же идет за персоналом, чтобы открыть дверь запасным ключом. Малфой думает, что для сегодняшнего дня с него хватает приключений, и надеется, что они просто найдут Мерфи на полу гостиничного номера в состоянии алкогольного бреда. В конце концов, это было бы самым логичным исходом. Когда девушка возвращается в сопровождении все той же молодой официантки, Малфой уступает ей дорогу, и замок щелкает дважды. Первое, что он чувствует, когда открывается дверь - сильный металлический запах. Такой же он ощущал тогда в доме Томпсонов. Грейнджер зажигает в номере свечи, и наконец они видят аврора. В одном Драко был прав: на полу, с раскинутыми к потолку руками, лежит Шон Мерфи. Мертвый Шон Мерфи.