Степной волк

27 июля 2000 г. 10:11 Малфой стоит у кабинета Генри Мэйсона, главы Отдела магического правопорядка. Вокруг шныряют туда-сюда авроры, и среди них он даже замечает несколько знакомых лиц. Все смотрят на него, как на преступника, пришедшего сдаваться. Дин Томас, бывший гриффиндорец, стоит неподалеку с низкорослым светловолосым парнишкой, кажется, Джастином Флин-Флетчли, и оба парня с подозрением косятся в его сторону. Он ждет у двери, когда его пригласят, и рассматривает помещение. Взгляд падает на столы, кое-где разделенные панелью, а где-то они придвинуты друг к другу почти вплотную. Где-то в конце зала мелькает лицо Патил, но она тут же скрывается в коридоре, не заметив его, и Драко надеется, что никто не успеет с ним заговорить до тех пор, пока эта чертова дверь не откроется. — Входите! — доносится спасительный голос с той стороны. Драко видел Мэйсона несколько раз, в основном, на судах над Люциусом, куда его приводили для дачи показаний. Тот был на стороне обвинения и держался достаточно холодно. На вид ему было под сорок, достаточно высокий и крупный, хотя и на полголовы ниже самого Малфоя. Сейчас он выглядит уверенно и строго, почесывая заросшую щетину, и сверлит его недобрым взглядом. Не найдя, что сказать, Драко молча кладет папку со своим делом на стол. — Исправительные работы? — переспрашивает мужчина, будучи слишком занятым в последние несколько недель, чтобы следить за процессом. — И тебя определили сюда? — Нет, я пришел добровольцем, — язвит Малфой, чувствуя себя неуютно. Он принимает оборонительную позу, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. В его взгляде читается скрытое недоверие, ожидание атаки в свою сторону. Мэйсон задумчиво листает документы, пока Малфой тарабанит ботинком по бетонному полу. Звук раздражает мужчину, но он ничего не говорит. — Ты был приговорен к году заключения в Азкабане и досрочному освобождению за «содействие» в победе над Волан-де-Мортом, — говорит он, скорее для себя, озвучивая свои мысли вслух, но Драко все равно кивает. — Милостью Северуса Снейпа, оправданного посмертно, ты получил лицензию зельевара в 17 лет и пожертвовал значительную часть лекарственных зелий в больницу св. Мунго для лечения пострадавших в ходе войны. Похвально, — Мэйсон скалится, и в его глазах отчетливо видна насмешка. — Опыта в реальных сражений, однако, нет. И чем ты можешь быть полезен? Вопрос ставит Малфоя в тупик. Если бы он действительно по доброй воле оказался здесь, быть может, он бы даже оскорбился. — Я умею сражаться, — зачем-то говорит он, словно оправдывается. — Не сомневаюсь. — Мне нужно отработать наказание, и меня отправили сюда. Это все, что мне известно. — Конечно. Разговор начинает раздражать. Драко чувствует себя так, будто бы его держат за дурака или неотесанного ребенка. — Мне придется определить тебя в группу Поттера, — продолжает Мэйсон, наконец поднимая на юношу глаза, и Малфой видит темных зрачках лишь сталь и холод. — Ты слышал что-нибудь об Ордене Феникса? Драко кивает, не совсем понимая, к чему ведет этот разговор. — Когда его последний предводитель, Ремус Люпин, погиб, Орден расформировали. От него осталось лишь кучка детей и стариков, не способных более сражаться. Гриффиндорцы, — усмешка на лице мужчины навевает на мысль, что тот когда-то принадлежал к змеиному факультету, и эта мысль немного успокаивает Малфоя. — Некоторые из них сейчас работают у нас, в качестве добровольцев или пройдя квалификацию, как авроры. Бывший Орден стал отдельной специальной группой, созданной для поимки Пожирателей смерти, оставшихся на свободе. Теперь ему становится чуть более понятно то, чем он мог бы быть им полезен. — Они хотят, чтобы я стал информатором? — Информатором, участником. Я полагаю, все сразу. Людей не хватает, операции часто проходят с потерями. Так что, твой испытательный срок может стать еще большим наказанием, — Мэйсон захлопывает папку и протягивает ее Малфою. — Или милостью, если ты действительно умеешь сражаться. Драко передергивает от исходящего от мужчины холода. Он забирает папку чуть резче, чем планировал, и видит еще одно подобие усмешки на его лице. — Зайди к Поттеру в кабинет, тебя введут в курс дела. Прекрасно. Просто прекрасно.

***

27 июля 2000 г. 10:54 Когда Гермиона впервые видит Малфоя в Аврорате, сначала не верит своим глазам. Похоже, они оба удивлены: последний раз они видели друг друга на его первом слушании в суде. Гермиона, вместе с Гарри, выступала в защиту Драко и Нарциссы Малфой. Сейчас между ними не было ни железных прутьев, ни толпы людей. Она и не знала, как давно не видела его так близко. — Я ему не верю, — говорит Грейнджер Поттеру, будто бы его тут и нет совсем. — Он может быть шпионом. Или стать им. Это слишком опасно. — Это решение Министра, я не могу с ним спорить, — раздраженно вздыхает Поттер, просматривая принесенные Малфоем документы. — Тут прямое распоряжение Кингсли. Гермионе кажется, будто бы он воспринял эту новость слишком просто, и это ощущается почти как предательство, хотя знает: ему совсем не нравится эта идея. Но Гарри спокоен. С тех пор, как расформировали Орден, и его назначили ответственным за их оставшихся бойцов в Аврорате, она видит в нем существенные изменения. Он стал вести себя и выглядеть взрослее, его вспыльчивость никуда не делась, но она стала благоразумнее. А вот она пылает от ярости, и ей плевать, что она ведет себя, как ребенок. — Я не стану с ним работать. — Ты сейчас сердце мне разбила, Грейнджер, — кривится Малфой, закатывая глаза. — А я-то грезил, что освобожусь от этой вонючей камеры и проведу целых двенадцать удивительных месяцев рядом с самой героиней войны… — Тебе это кажется забавным? — Гермиона щурится и шепчет это тихо и угрожающе. Малфой может поклясться, что она сейчас выглядит как самая настоящая гадюка. — Эта ситуация дает тебе поводы для шуток? — Гермиона… — Гарри пытается приглушить зарождающийся конфликт, но тщетно. — Нет! Мы теряем людей, мать твою! От каждого из нас зависит количество людей, которые вернуться с операции живыми. И нам дают его? Предателя? — Грейнджер… — рычит Малфой, уже готовый к нападению. Его глаза угрожающе сужаются, и она даже видит, как вены на шее медленно набухают, а костяшки его пальцев белеют. Она впервые переводит на него взгляд, и смотрит на него дольше, чем хотела бы. Улавливает едва знакомые черты, такие стертые и размытые со времен войны. Тяжело дышит и пылает чистой ненавистью к каждой его частичке. Потому что это все выглядит как огромная ошибка. Гермиона никогда не ненавидела Малфоя до этого момента. Но он мог быть предателем. Он мог бы стать предателем. Он мог их всех погубить. Они уже слишком многих потеряли, чтобы идти на такой огромный риск. И стоя вот тут, доказывая ей, что она его несправедливо обвиняет, показывая свое нежелание участвовать во всем этом — все это расценивается как неуважение. Малфой выходит из кабинета, и еще минут десять стоит у двери, невольно вслушиваясь в ругань двух лучших друзей, пытающихся разобраться, что с ним делать. И ему уже плевать, что еще несколько дней назад его мог ждать Азкабан, ведь здесь водятся дементоры не хуже. Например, Гермиона Грейнджер.

***

27 июля 2000 г. 11:14 Гермиона чувствует, будто рушится последняя стена ее привычного мира. Карточный домик, который она так тщательно отстраивала последние два года, разваливается за каких-то двенадцать часов. Рон уехал. Квартира опустела. Теперь Малфой стоит, прислонившись спиной к стене, и его присутствие заполняет весь отдел Магического правопорядка. Девушка ощущает это так остро, словно он вторгся в ее личное пространство. Работа была для нее ядом, медленно отравляющим разум, и отдушиной. Привычная рутина пошатнулась. Возможно, эта мелочь становится последней каплей. Возможно, за последние сутки слишком много произошло. Гермиона сидит в кресле у двери и старается подавить одолевающую ее обиду. Гарри нет уже двадцать минут. Гермиона ждет в его кабинете, не найдя себе место, и меряет комнату шагами. Она переводит взгляд с настенных часов на свои пальцы, сжимающие письмо от Кингсли. Маленький конверт с печатью Министра и пропуском Аврора. На пропуске его имя. Драко Малфой. Это похоже на шутку. Где-то в глубине ее сознания чувство гордости борется со страхом. Она не может ему доверять. Раскрытие этого дела значит для девушки слишком много. Когда Гарри возвращается, вид его почти такой же мрачным, как после финальной битвы. Он кажется задумчивым и отстранённым. — Гермиона, дай ему пропуск и все отчеты за последние три месяца, — говорит он, даже не глядя в ее сторону. Она хочет возразить, но что-то не дает ей этого сделать. Возможно, то, как тяжело он опускается на стул и прячет лицо за горой бумаг. Возможно, выражение его глаз, будто он блуждает по лабиринту, из которого не видит выхода. — Нам придется работать с Малфоем. Таковы условия, — выдыхает он. — Дело двигается медленно. Если информация попадет в прессу, начнется паника. Народ не готов к еще одной войне. Будет хаос. Этим обязательно воспользуются чистокровные семьи. Они уже сильно давят на совет. У нас нет выбора. Гермиона молча слушает, нервно теребя рукав свитера. — Если мы не раскроем дело в ближайшие полгода-год, его передадут Международному магическому сообществу. Компетенцию Кингсли поставят под вопрос. Выдвинут нового Министра, — его голос глухо отскакивает от стен. Он смотрит на нее полными отчаяния глазами. — Мы раскроем. С Малфоем или без, — твердо говорит Гермиона. Гарри коротко усмехается. Ему требуется минута, чтобы все обдумать, затем он громко хлопает себя по коленам, вставая. — Ты права. Нужно собраться. Порыв, которому она поддается, столь же естественный, как дышать. Она заключает его в объятья так крепко, будто пытается выразить этим все сразу: поддержку, тревогу, заботу. Гермиона готова на все, чтобы положить этому конец. Гарри заслуживает мира. Они все заслуживают. — Мне очень жаль, Гермиона, — говорит он, обнимая ее в ответ. — Мне жаль, что так получилось с Роном. Она вздрагивает. На секунду хватка ее ослабевает, затем она обнимает его еще крепче. Позволяя ему быть рядом. Теперь он — все, что у нее осталось.

***

27 июля 2000 г. 11:32 Поттер провожает его к столу, покрытому тонким слоем пыли. Они хотели выделить ему отдельный стол, потому что этот, кажется, принадлежит Финнигану, но сейчас в Аврорате не было ни одного свободного уголка, и Драко даже сомневается в их словах о дефиците людей. Стол Грейнджер был справа от него. Драко сразу его узнает: на нем нет ни мусора, ни кружек, ни макулатуры. Только две рамки с колдографиями и маленький цветок в горшке, названия которого он не знал. Подойдя ближе, он замечает табличку с надписью «Гермиона Грейнджер, мракороборец». Она достает из кармана джинс маленький ключ и отпирает ящик стола. Достала оттуда три толстые папки с документами, бросила их на его стол. — Читай. Там все, что тебе нужно знать. По его лицу понятно: ее поведение, обращение к нему ему претит. Раздражение булькает под языком, желая вырваться наружу парочкой красноречивых фраз, но он лишь прикусывает щеку изнутри и возвращается к папкам. Они набиты досье, анкетами, вырезками газет и заключениями судмедэкспертов. Представляя объем работы, он решает, что может попытать удачу и облегчить ее, поэтому он поворачивается всем телом к столу Грейнджер и буравит ее взглядом несколько долгих секунд, пока она не замечает его. — Чего тебе, Малфой? Его имя слетает с ее губ непривычно и неправильно. Ощущение нереальности происходящего, поселившее в ее душе где-то в начале дня, не покидает ее до сих пор, и Гермиона надеется, что он развеется по ветру, словно мираж, стоит ей от него отмахнуться. Но он все еще здесь, и теперь уже — чем-то недовольный. Как будто он имеет на это право. — Расскажи мне, — он размахивает папкой перед ее лицом и с силой откидывает на стол. — Ты не умеешь читать? — выдает она почти правдоподобное удивление. — Грейнджер, я сейчас на грани вцепиться тебе в глотку, так что сделай нам обоим одолжение: объясни все, и закончим с этим пустым разговором. — Я. Не стану. Тебе. Помогать, — и с этими словами поднимается со своего места, удаляясь куда-то в сторону поттеровского кабинета. Драко вздыхает, снимает с себя пиджак и вешает на спинку стула. Когда он садится, стул издал неприятный скрип, и Малфой еле сдержался, чтобы не швырнуть его в дальний угол комнаты. Его переполняет раздражение. Хочется бросить это все к чертям и уйти. Но он не может. Он должен остаться. Должен с этого момента видеть лицо Поттера каждый день. Слушать лекции Грейнджер. Выносить ее присутствие. Почти как в школе. Стиснув зубы, он тянется к папке. «ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ В РОЗЫСКЕ» — гласит название. Это был список. Длинный список. Иногда прилагались фотографии, но в основном — имена, на каждой странице. Большая часть зачеркнута, некоторые — выделены красным цветом. Среди таких он находит имя Яксли. Он до сих пор был в бегах. Долохов, с десяток егерей и столько же оборотней, Фернир и Родольфус Лестрейндж. Лицо Малфоя сводит от напряжения. Кое-где прикреплены отчеты. Где последний раз их видели, с кем, какие предположительно были планы. Грейнджер знает больше. Он уверен, что у нее есть свои соображения на этот счет. То, чего он не найдет в отчете. Малфой подходит к ее столу. Взгляд цепляется за колдографии в рамках. На одной — Святая троица на шестом курсе. Грейнджер стоит между Поттером и Уизли, повиснув на их шее. Она смеется, пока эти болваны пытаются удержать ее от падения. Он узнает заснеженный Хогсмид, и в груди неприятно кольнуло. Вторая чуть не вызвала у него рвотный позыв: девушка в объятьях своего рыжего дружка, готовясь к поцелую. Малфой отводит глаза. Он скорее будет смотреть на трупы, чем на то, как Уизли и Грейнджер целуются. Ящик стола оказывается запертым. Драко аккуратно прикладывает к нему палочку. — Алохомора, — шепчет он, но ничего не произошло. Стоило догадаться, что Грейнджер не дура. Значит, нужен ключ. Он проверяет горшок с цветком — ничего. Проходится ладонью по столу, делая вид, что просто разглядывает колдографии — снова ничего. Внезапно в голове мелькает догадка. Он берет в руки рамку с изображением влюбленной парочки, легонько встряхивает. Слышит тихий стук. Грейнджер, может, и не дура, но и он не дурак. Драко победно ухмыляется, отпирая ящик стола. Перебирая папки с документами, он натыкается на записную книжку в кожаном переплете. Она была совсем неприметной и размером с ладонь. Закрыв ящик и положив ключ на место, он садится за свой стол, открывает ее и принялся читать. «Серия убийств в маггловском Лондоне. Убитые — магглы, имеющие родственников-волшебников. Аврорат считает это совпадением. Люди, растерзанные волками в пригородах. Сивый? Оборотни? Только идиот не заметит оборотня, разгуливающего по улице.» Малфой усмехается одними уголками губ. Долохов в окрестностях Ирландии. Заклятие Обливиэйт. Только волшебник, наложивший заклятие, сможет его снять. Примечание: существуют случаи, когда смерть волшебника, наложившего заклятие, возвращала память. «5 лет. Остался год. Нужно успеть». Он перечитывает заметку трижды, но все равно ничего не понимает. Когда дверь из кабинета Поттера отворилась, Драко быстро прячет записную книжку во внутренний карман пиджака, висевшего на спинке стула. Грейнджер приближается к столу, и вид ее кажется потерянным. Она не сразу обращает на него внимание. Когда их глаза встречаются, она внезапно вспоминает, что дала ему прочитать отчеты. — Уже закончил? — удивленно спрашивает она. — Почти, — протянул Драко. Гермиона кивает на список и сказала: — Нам нужно знать все: примерное место, где они могли скрыться, потребности и особенности. О некоторых нет ни сведений, ни фотографий. Поэтому ты будешь присутствовать на вылазках и допросах, — при этих словах она делает паузу, давая себе время смириться с этой мыслью, — чтобы узнать их в лицо. — Я не знаю всех. — Если ты знаешь хотя бы половину, уже хорошо, — равнодушно отвечает Гермиона. Драко знает больше половины. Он видел их изо дня в день на протяжении трех лет. Их лица вызывали у него ярость, гнев и отвращение. Он узнал бы их из тысячи. — И когда допрос? — Через полчаса, — отвечает Гермиона. — Советую подготовиться.