Шёпотом

***

Matt Elliott — Crisis Apparition

      Вечер, уже стемнело. Собрание общины ещё не началось, но люди пришли заранее. Кто-то стоит и общается между собой о делах, предстоящих завтра, кто-то пьёт чай, кто-то ест. Все ждут командира. Тэхён сидит один возле большого костра и смотрит, как гипнотические языки пламени пляшут — те отражаются в его глазах. Это и правда успокаивает, внешние звуки меркнут на фоне. Слышен треск табака тлеющей сигареты, которую он курит. Тишина и благодать длилась до тех пор, пока четверо детей не подбежали, обнимая со словами:       — Дядя Тэхён, а расскажи нам страшилку!       — Эх… вы и так живёте в сплошной страшилке, неужели вам манекенов мало? — смеётся Тэхён, выкидывая окурок в огонь, а затем оборачивается, не сопротивляется жужжащим мошкам, облепившим его. Он отсаживается подальше от костра, чтобы мелкие, не дай Бог, не обожглись. Дети такие радостные, хотят на ночь глядя получить острых ощущений, а потом это ещё неделю или месяц обсуждать, пугать друг друга и смеяться. Какие бы ужасные обстоятельства в реальности не происходили, дети — это дети. У них жизнь не останавливается, всегда найдётся повод для радости, даже в страшилках.       — Не мучайте дядю! — кричит Доти где-то за спиной со смехом. Жена Намджуна старается уследить за своим сыном, а заодно и остальным делает замечание. Другие матери тоже начинают неловко суетиться вокруг. Как хорошо, когда есть мать.       — Да нормально всё, пусть помучают! Я же не против! — Тэхён поднимает руку и показывает жестом, чтобы никто не волновался, а Доти не вмешивалась в их образовавшийся узкий круг по интересам. Все успокоились, у родителей появилась возможность отвлечься и не переживать за своих детей, за которыми нужен глаз да глаз. У талантливого солдата глаз орлиный — на четверых хватит уж точно, можно положиться, об этом все знают. Также все знают, что орлиного глаза хватает и на больше, особенно, если нужно убить. Пускай это произошло не сразу, но клеймо сидевшего никак не мешает людям доверять ему, тем более, когда этот сидевший сделал для общины больше, чем кто-либо из законопослушных. Вместе с Концом Света настал и парадокс: Жизнь, её развитие и защита держатся на зэках — низшем слое общества былых устоев — и военных-головорезах, которые, казалось, тоже без морали. Тэхён сейчас не зэк, не военный, а временная нянька на добровольной основе. Он находит небольшое бревно и кладёт на землю, а затем усаживает детей на него, чтобы не сидели на холодном. Сам устраивается напротив, а спиной — к костру, как самый главный. Для атмосферы страшилок — самое то.       — А почему ты мертвяков называешь манекенами? — спрашивает Вильям. — Что это за слово такое?       — Ну… знаете, когда-то были магазины одежды… — начинает объяснять Тэхён.       — А это что значит? — сразу же перебивает девочка, не дав договорить. — Как это выглядит?       — У вас у всех есть одежда, у меня тоже, потому что мы её находим и забираем без спроса, ну, воруем по сути… Но так делать плохо, просто мы вынуждены. Раньше нужно было обязательно платить деньги. Бумажки такие, монеты ещё…       — Мы знаем, что такое деньги! — отвечают ему ребятишки. — И знаем, что воровать — плохо! Тэхён тепло улыбается, пока каждого ребёнка по очереди слегка тормошит за куртки и шапки. Некоторые из этих вещей он лично находил на вылазках, а потом приносил. Все оставались довольными: и дети, и их родители, они благодарили Тэхёна и молились Богу за его благополучие. Не все люди общины были такими. Тэхёну бросаются в глаза белые ботиночки у девочки, и он вспоминает, как пришлось изрядно попотеть, потому что она хотела именно красивые, а чем красивее — тем больше риска для Жизни. Красивые ботиночки абы где не валяются, их можно найти в бутиках, расположенных ближе к городу. Чем ближе город — тем больше мертвецов. Такие же риски были с осветлителями для волос. Интересно, что-то ещё осталась в этих заброшенных зданиях? Туда ещё возможно пробраться? Дети так быстро растут, поэтому одежда и обувь быстро становятся малы по размеру. Впрочем, ничего страшного, Тэхён всегда готов в очередной раз поторговаться со Смертью и переступить через любой закон ради добычи, а ещё позвать с собой Чимина, который очень любит вылазки с самой приоритетной глобальной целью на свете — найти клёвые шмотки.       — Магазины одежды выглядят как… — Тэхён задумывается, каким образом это понятнее объяснить. — Вот у дяди Чимина в доме есть магазин одежды, у него много всяких вещей. Сходите на бесплатную экскурсию как-нибудь. Так вот… чтобы эту одежду красиво показать, изготавливали пластиковые фигурки в форме людей прям в полный рост, и детей тоже, кстати! А потом на эти фигурки надевали одежду. Эти фигурки выставляли в магазинах, они и правда выглядели как люди, вот только они неживые, пустые внутри. Эти человеческие фигурки называются манекенами, а мертвяки такие же — они выглядят как люди, но тоже неживые и пустые внутри, на них тряпки болтаются в основном. У них нет ни души, ни сознания… У мертвяков, как и у манекенов, совсем ничего нет. Поэтому я их так называю.       — Ого!.. Жуть какая!.. — восхищаются дети с удивлёнными лицами, переглядываясь друг с другом. Изображают застывшие позы, дурачатся, словно они те самые неживые человеческие фигурки. — А у дяди Чимина дома есть эти манекены? Тэхён искренне смеётся заданному вопросу.       — Нет, у дяди Чимина просто полно вещей.       — А ты можешь нам принести того самого пластикового манекена? — спрашивает Вильям. — Я ему папин халат натяну! Заставим его работать в больнице, а папа будет отдыхать! Тэхён снова смеётся от того, какие дети смешные, как у них всё просто. На вышках вместо дозорных тоже можно поставить манекенов, повесить на них автоматы и одеть в военную форму. Пусть работают, а все они — отдыхают. Было бы славно.       — Я постараюсь вам достать, когда в следующий раз отправлюсь в далёкое-далёкое путешествие.       — А когда?       — Я не знаю… Но это точно произойдёт. И Тэхён хочет сказать что-то ещё, но периферическим зрением замечает приближающуюся к ним фигуру в темноте. Эту походку он узнает из тысячи, даже если она будет мёртвой: широкий уверенный шаг, покачивающийся корпус и руки во время ходьбы. Когда Тэхён поднимает взгляд, в огненном освещении ему отчётливо вырисовывается образ Хосока, которого он давно не видел: красивый, домашний, в балахонистых вещах с курткой нараспашку, слегка лохматый, серьёзное выражение лица со сведёнными бровями к переносице. Может, полторы недели и не такой большой срок, однако ощущается это так, словно они не виделись год. Тэхён бы ещё столько же не видел его, только бы не обострялись эти неправильные чувства. И здесь подвох — это совершенно никак не изменило ситуацию. Гадость внутри, точно вирус похуже зомби, лишь разрастается. Инкубационный период протекал незаметно, а первые клинические симптомы появились неожиданно для него самого. Зараза охватила тело, душу и хуже всего — мозг, однако Тэхён не был бы Тэхёном, если бы не боролся и не сопротивлялся. Со временем он понял, что любые методы борьбы лишь усугубляют болезнь. Отрицание, самовнушение и самообман здесь не работают. Даже никакого эффекта плацебо. Тогда где достать вакцину? Как? От неуместного волнения перед объектом болезни сердце стучит чаще, и, к сожалению, Тэхён с этим ничего поделать не может.       — Дядя Хосок!!! А ты нам расскажешь страшилку?! Тэхён отвлекается на детский крик, понимая, что, кажется, по его сосредоточенному взгляду дети поняли — за их спиной кто-то идёт, а затем те обернулись проверить. Тэхён чувствует себя ужасно безнадёжным в режиме замедленной съёмки. Интересно, а Чимин тоже себя так чувствует, когда видит Хосока? Завидно. Командир может и имеет право любить без стыда и ненависти к себе. Тэхён даже не ощущает ревности и хоть толики собственничества, он банально рад, что они есть друг у друга, но нож, разрезающий его сердце, всё равно не вытащить. Кажется, будто ему вообще нигде нет места: ни в общине, ни на службе, ни за стенами, и даже в армии мертвецов Тэхён окажется лишним. Везде лишний. Только и остаётся молча навещать могилу Евочки. Дети вскакивают и несутся к бедному пожившему псу. Волнение Тэхёна проходит метаморфозы с осознанием, какой стресс сейчас испытывает напарник. Он знает его секрет — тот боится детей, но больше всего Хосоку страшно, если на него косо посмотрят их родители с осуждающими мыслями вроде: «Что может делать взрослый мужик с детьми, если он не их отец?».       — Да, я вам сейчас расскажу страшилку… — говорит Хосок спокойно, стойко держится, пока детвора прыгает вокруг него. Он не выдаёт своих страхов, однако взгляд его бегает по сторонам. Видимо, старается оценить обстановку, реакцию людей, не смотрят ли они на него с претензией. Тэхён тоже внимательно наблюдает и не замечает ничего страшного, ничего из ряда вон. Люди спокойно реагируют на такое. Они не думают про Хосока в негативном ключе — Тэхён знает наверняка. Тем более, так сложились обстоятельства — дети к Хосоку тянутся, как назло ему.       — Дядя Тэхён у нас тоже хочет страшилку, да? Слышит в свою сторону Тэхён фразу со смешком и кивает, замечая, как Хосок садится рядом с ним и слегка приобнимает, улыбнувшись. Старший задерживает свой взгляд. Тэхён пару секунд смотрит напарнику в глаза и отворачивается. С Чимином и то проще играть в «гляделки». Какой стыд… Дети снова кучкуются напротив в ожидании услышать новую историю, ведь странный дядя Хосок так редко им что-то рассказывает, он такой загадочный… Как призрак, вроде живёт здесь, но не всем удаётся увидеть. А если удаётся, то очень редко.       — Так вот, существует… — Хосок начинает озадаченно рассказывать. Тэхён понимает сразу, что тот будет говорить какой-то бред, придуманный на ходу. Хосок поворачивается и снова острым взглядом смотрит именно на него, а не на детей, а затем продолжает: — Существует бабайка, она охотится за глупыми мальчиками, которые не умеют врать.       — Только за мальчиками? — спрашивает девочка с белыми ботиночками.       — Ну, у бабайки разное настроение бывает, но прямо сейчас она охотится за мальчиками… — таинственной интонацией отвечает Хосок и на секунду отвлекается от Тэхёна.       — А как выглядит эта бабайка? Ты её видел?       — Да, видел, я её вам позже покажу, и не подумаешь даже, что она бабайка. В этом вся опасность! И когда эта бабайка тебя… поймает! — старший резко повышает голос и снова пронзительно смотрит на Тэхёна, вцепившись в его плечи, трясёт, — то прежде чем съесть, она долго и изощрённо будет пытать! Глупым мальчикам никогда не удастся её обхитрить!       — А как же обхитрить эту бабайку?.. — спрашивает обеспокоенный Вильям. Тэхён и без страшилок пугается, глядя на Хосока и чувствуя его цепкие ладони на своём теле даже через слои одежды. Ему, в отличие от детей, совсем не весело.       — Легче всего ей не врать изначально, тогда она убежит. Либо учиться врать так, чтобы бабайка не почувствовала, но тогда нужно не быть глупым. А если вы уже попали в её ловушку, то можно позвать на помощь другого мальчика, который эту бабайку не боится и уже не раз побеждал! Да, Тэхён? Хосок его снова потряхивает.       — Чего?.. — Тэхён тяжело вздыхает, уставившись на напарника. От волнения и напряжения пот уже стекает по вискам. Эту «страшилку» Хосок явно не детям рассказывает.       — Дядя Чимин всегда нам говорил, что друзья должны помогать друг другу! — гордо восклицает Вильям с важным видом.       — Вот именно! Видите, — смеётся Хосок, смотря на детей и указывая взглядом на Тэхёна, — нельзя быть таким глупым, нельзя бегать от друзей! Они же могут вам помочь! Кста-а-ти… — он говорит тихо, чтобы только дети слышали: — А вот и бабайка пришла… — Хосок оборачивается и кивает в сторону. Дети сразу же начинают визжать от смеха. Тэхён видит, как в их сторону движется Чимин в военной форме, нервно сжимающий приклад своего арбалета. У командира слишком напряжённый вид, тяжёлые шаги скрипучих берцев раздаются по улице. Рядом с ним идёт Намджун, тот что-то активно ему рассказывает по дороге. Вильям сразу подрывается и бежит к отцу, а остальные дети разбегаются по своим родителям. Все понимают, что собрание вот-вот начнётся. Хосок, наконец, отпускает Тэхёна, а затем наклоняется и шепчет:       — Сейчас бабайка выступит, покошмарит всех, а потом мы с тобой отойдём и поговорим. Вдвоём. Без поняты́х.       — О чём нам разговаривать? — Тэхён старается говорить спокойно, но на самом деле его тело мурашками обдаёт. Этот проклятый шёпот на ухо до сих пор забыть не может. Он мастурбирует каждый чёртов день, представляя Хосока. Всё стало ещё хуже, чем полторы недели назад. Какой был толк не видеть напарника, если каждый день думает о нём.       — Прекращай от меня шкериться, Тэхён. Я не идиот. Бабайка тоже, — отвечает Хосок доброй интонацией. Это раздражает ещё больше.       — И?.. — Он прикладывает очень много сил, чтобы продолжать слушать, одновременно с этим смотрит на Чимина и людей, которые вокруг него суетятся. — О чём ты вообще?       — Ты мне усложняешь жизнь, за это я обещал тебя убить ещё тогда, на обрыве, но… подозреваю, что я тебе тоже усложняю. Ведь так?       — Что ты имеешь в виду?       — Значит, я прав всё-таки, — безапелляционно констатирует Хосок, не отводя взгляда со странной едва заметной ухмылкой, а затем протягивает сигарету и сам закуривает.       — Я даже не знаю, о чём ты говоришь. — Тэхён закуривает следом, понимая страшный намёк. Наверное, напарник о чём-то догадывается, однако… Мало ли, в чём он считает себя правым. Пока Хосок в лоб не скажет, додумывать нет смысла, тем более — нельзя позволить себя пробить.       — Не беси меня здесь. — Старший, не поворачивая головы, указывает на скопление народа.       — Это ты меня не беси. Хули ты вообще доебался до меня?! — Тэхён уже не выдерживает, вцепившись в свои колени. Хочет встать и уйти подальше, однако Хосок как будто наперёд знает, тут же хватает его за куртку со спины и держит возле себя.       — Я сказал бабайке, — шепчет Хосок, снова наклонившись, — что мы не ругаемся с тобой. Так что не ругайся, не подставляй меня. Она очень пристально следит, даже сейчас. Поэтому улыбаемся и машем. Хотя бы в глаза смотри, когда врёшь. Если хочешь отпиздить меня — пожалуйста, но все разборки у нас с тобой будут после собрания, — он ставит ультиматум, мило улыбаясь. Это лицо можно было бы поместить на кровавую икону святых. Душка.             — Заебал ты меня уже, блять… — искренне и от всей души воет Тэхён чуть ли не со слезами на глазах, но остаётся сидеть смирно. Наичистейшая правда, которую он говорит, не уводя взгляда. Хосок понимающе кивает в ответ. Молча. Ещё никогда Тэхён не ощущал себя таким слабаком. Терпение заканчивается так жить, все силы уходят на сокрытие этих идиотских чувств, как будто других проблем не существует. Чимин стоит напротив собравшихся людей общины, сложив руки на груди. Смотрит на каждого присутствующего: Намджун уже успел сесть рядом со своей женой Доти, Вильям между ними радуется. Прекрасная семейная идиллия. Престарелая Люсиль со своим внуком над чем-то смеются, большой Джо ест из тарелки суп, ещё не остывший. Чимин сам бы с удовольствием поел, но пока не время. Остальные присутствующие сливаются в общую серую массу, а затем взгляд останавливается на двух любимчиках. Они очень мило сидели с детками, Чимин не смог не заметить этого даже с расстояния, пока не дошёл сюда. Особенно сердце пропустило удар из-за Хосока — подобное зрелище из разряда фантастики. Чимин думал о том, что любимый мог бы так же сидеть с его дочерью. Получилась бы семейная идиллия, прямо как у Намджуна, но… Прочь всю эту чепуху, которая никогда не сбудется. Таким мыслям место там, где место Чонгука — в могиле. Командир направляет свою внимательность на другие вещи — Тэхён и Хосок бодаются, хоть и пытаются это скрыть, между ними враждебное настроение, напряжение. Особенно у Тэхёна. Надоели. Оба. Опять собачатся. Эту задачу Чимин намерен решить немедленно, а пока что…       — Сегодня мы обсудим меры безопасности, а также действия при чрезвычайной ситуации, — во весь голос оглашает командир перед своим народом.       — Снова? — спрашивают из толпы с недовольством.       — Да, снова, — он отвечает спокойно, даже не смотрит на человека, который задаёт вопрос. — Я буду капать всем на мозги столько, сколько посчитаю нужным. Нравится вам это или нет, потому что в случае беды из-за стресса вы все растеряетесь и забудете мои слова, значит, я буду их вдалбливать чаще.       — Нам увести детей? — мягко спрашивает женщина, понимая, что сейчас командир будет глаголить самые жуткие и реалистичные страшилки. Хочется уберечь маленькие уши.       — Нет, пусть всё слушают и знают. Ещё вопросы? В ответ тишина.       — Отлично, вопросов нет, начнём… — безразлично вздыхает Чимин с высоко поднятым подбородком, убрав руки за спину и сцепив ладони в замок. — Если прорвётся стадо мертвецов, запомните — нельзя бежать в одно место. Нельзя создавать столпотворение живых людей в одной точке, вы загоните себя в ловушку и вас сожрут. Нужно разбежаться по разным сторонам, таким образом вы раздробите стадо на части и справиться будет куда проще. Мертвецы давят не силой, а количеством, помните об этом, но следите за их зубами и ногтями — это их оружие. Лучше всего, когда нет ни того, ни другого. Слушайте, что говорят военные и делайте то, что они скажут. Не паникуйте, не кричите, не создавайте шум, потому что это их провоцирует. Если вы ранены и у вас течёт кровь, поспешите чем-нибудь прикрыть рану, потому что кровь — ещё больше провоцирует их. Если хватит смелости, этим можно воспользоваться, чтобы обмануть их внимание. Сперма даёт наилучший эффект, как вы помните. Дети, — Чимин немного наклоняется, глядя на каждого ребёнка с улыбкой, — вас это не касается, потому что вы ещё не половозрелые. Не пытайтесь даже. Знаю, что дядя Намджун на своих уроках вам уже давно всё рассказал. Единственное, что вы можете сейчас — это играть в прятки. Делайте это так, чтобы даже я или дядя Тэхён вас не нашли. Представьте… мертвец вас всё-таки догоняет… Вы должны взять любое, что попадётся под руку и со всей силы бить в колени — тогда мертвец упадёт. Лучше всего бить в голову, если дотянетесь. Даже если не получится убить, получится замедлить и выиграть время, чтобы бежать и прятаться. Поняли меня?       — Да, дядя Чимин!       — Поняли…       — Угу…       — Мы им покажем! — выделяется среди всех Вильям, пока Намджун тормошит его по голове.       — Отлично! Дядя Хосок вам поймает нескольких за стенами, приведёт и покажет, как нужно их бить и убивать, — сдерживает смех Чимин и смотрит на Хосока, который едва кивнул, приняв приказ. — Едем дальше, — улыбка с лица командира сразу же проходит, когда он продолжает говорить с ледяной интонацией: — Если вдруг в общину прорвутся неизвестные живые люди, вы должны быть ещё жёстче, чем с мертвецами. Забудьте обо всём, они — хуже мертвецов. Они — враги. Не смейте даже проявлять какое-то понимание или сострадание. Нужно убивать. Или убьют вас.       — А такое может случиться?! — взволнованно спрашивает один.       — Что?! — подхватывает второй. Волна суеты накрывает вечернее собрание, ведь про угрозу со стороны людей слышат впервые.       — Случиться может что угодно! — громко отвечает Чимин, подняв руку, после чего гул становится спокойнее. Люди слушаются своего главного. — Вы должны знать, что мы можем быть не единственными. Точных данных пока нет, но то, что эти люди не с добром — огромная вероятность. Тишина. Все снова сосредоточенно слушают.       — Со своей стороны я сделаю всё, что от меня зависит, как и военные под моим командованием. Я убью столько, сколько могу, пока сам не сдохну. Я убью любого врага, кто сунется на нашу территорию, выгрызу глотки, оторву конечности, как угодно, и плевать я хотел, кто это: мужчина, женщина или ребёнок… Потому что я защищаю вас – своих мужчин, женщин и детей. Можете считать меня монстром, ваше право. Но я хочу бдительности от всех, вы не должны быть беззащитными. С завтрашнего дня каждый из вас и даже дети будут проходить спецподготовку. Вам это не в первый раз, командир Тэхён вас поднатаскал, пока я отсутствовал. Я официально возобновляю эти порядки. Это мой приказ. Я, Тэхён, Намджун и Хосок, как и все остальные военные, помогут вам, и… Мне искренне жаль, я прошу прощения у женщин, детей и их родителей, но я вынужден сократить детство ради того, чтобы сохранить каждую жизнь. Не спрашивайте меня ни о чём, не спорьте, просто делайте то, что я говорю.       — Мы это понимаем, Чимин! — кричат люди. Неужели… Единение. Они понимают.       — Ура, прятки с мертвяками-манекенами! — вопит детвора. Расползается хаос из реакций жителей общины, а Чимин спокойно наблюдает за этим. Всё под контролем. Пожалуй, единственные, кто не удивился — это Тэхён и Хосок, для них это то же самое, что послушать песню по радио и опрокинуть пару рюмашек водки за здоровье. Намджун слегка напряжён, однако удивления на его лице тоже нет. Он заранее всё знал, даже не спорил с этим решением.       — Закончить я хотел бы тем, что… — Чимин смотрит куда-то сквозь толпу, во тьму. — Будьте внимательны друг к другу, старайтесь понимать друг друга, меньше ругайтесь. Поверьте, ни одна ссора не стоит чьей-то жизни. Может случиться так, что вы потеряете человека навсегда, но уже поздно будет сожалеть. Старайтесь при жизни поступать так, чтобы ни о чём не жалеть. Мы должны стараться уживаться в нашей маленькой общине. На этом всё. С теми, кто сейчас на дежурстве, я уже поговорил… Мои зелёные орлы — а у нас вечерняя тренировка! Напоминаю! Тэхёна и Хосока это тоже касается. Остальные свободны.       — Сука, Чимин… — еле шевеля губами шепчет Хосок, прикрыв половину лица сложенными ладонями. Он не сводит взгляда с командира, пока народ потихоньку расходится, мельтешит на фоне. Сам остаётся сидеть на месте. — Наша бабайка явно что-то задумала.       — Ага, он нас походу решил опустить, — закатывает глаза Тэхён, тяжело вздохнув. — Я прямо чувствую.       — Не смешно.       — А кто смеётся? Пошли уже. — Тэхён пожимает плечами, а затем встаёт и следует за толпой военных.       — Мы всё равно не закончили с тобой, слышишь? — кричит вдогонку Хосок, но младший лишь лениво отмахивается.

***

Glass Animals — Space Ghost Coast To Coast

      Сегодня Чимин решил сделать упор на оттачивание навыков ближнего боя. Без оружия. Образовав пары для спарринга, он внимательно наблюдал за каждым выращенным солдатом. Его орлы могут дать достойный отпор — какое же облегчение от этого. Сноровка не теряется. Когда тренировка подошла к концу, уставшие ребята выстроились в шеренгу перед своим командиром, который довольно долго молчал. Все стояли и ждали с замиранием сердца, с ужасом предполагая, что творится в голове их главнокомандующего. Какой сейчас приказ будет? Они сегодня попадут домой или останутся до утра? Чимин поглядывал на своих любимчиков — те стояли не рядом друг с другом, как это было всегда, а по разным сторонам.       — Тэхён и Хосок, шаг из строя, — с ехидной улыбкой отдаёт приказ Чимин. — Остальные — вольно. Молодцы! Все выдохнули, наконец. Напарники выходят одновременно в одну ногу как натянутые струны, не глядя друг на друга. Не успели даже переодеться в военную форму, пришлось идти в обычной гражданской одежде и выделяться среди зелёных орлов. Они сегодня не должны были здесь присутствовать, однако у внезапного командира другие планы.       — Я почему-то не заметил именно вашего боя, поэтому напоследок порадуйте меня. Все по вам соскучились. Кстати, — Чимин оглядывает остальных с азартной улыбкой, потирая ладони, — ставки делать будем? Кто кого на этот раз? Отвлечёмся хоть немного, а то я как обычно всем испортил настроение на собрании.       — Мы уже привыкли, командир! — выкрикивает Джо и отдаёт честь под заливистый смех Чимина, который слегка ослабил контроль. — У нас всё как обычно… ничего хорошего, ты же не виноват в этом. Командиру безумно приятно, что на собрании его услышали и действительно поняли. Тэхён тем временем тяжело вздыхает, подняв голову к ночному небу, мечтает пойти домой. Никакого азарта. А Хосок сверлит Чимина нечитаемым взглядом. Взвод заметно зашевелился, зашумел, засмеялся. Все любят смотреть, как эти двое выходят показывать мастер-класс. Поначалу, когда Хосок только пришёл, победу всегда одерживал Тэхён. Спустя время это заканчивалось ничьей. Их бой мог длиться иногда слишком долго, потому что никто не собирался отдавать победу. Приходили все кому не лень, прихватив с собой еды. Не только солдаты. Фильмов давно не снимают, да и смотреть их не на чем, а здесь боевики вживую что ни на есть. Апогей зрелища — командир, участвующий в этих боях. Последний раз подобное случалось больше года назад, все уже и позабыть успели. Зато не нужно было думать и гадать, кто победит. На полигоне идёт обсуждение. Военные делают ставки, и каждый закладывает то, что может. Кто-то банку консервов, кто-то — сигарету или таблетку обезболивающего.       — Тэхён сто процентов!       — Ничья!       — Тэхён!       — Тэхён!       — Ничья!       — Командир, а ты какую ставку делаешь? — подходит Джо и немного наклоняется к Чимину.       — На Хосока, — он шепчет, глядя на любимого с прищуром на расстоянии. Не хочет говорить вслух, чтобы не расстраивать бойцов, принимающих участие.       — Почему?       — Ну… потому что.       — Но практически все поставили либо на Тэхёна, либо на ничью…       — Я знаю. Практически все проиграют, — забавляется Чимин, исходя из своей теории. Тэхён последнее время ослаблен, и дело даже не в физической силе, а в духе. Младший слишком рассеян для победы, необходимо его взбодрить противником по уровню. Многие заблуждаются по поводу Хосока. Такие тихушники, как он, пытают с особо тяжкими, стоит их только разозлить. Чимину об этом известно с первого дня.       — Что ставишь? — спрашивает Джо.       — Своего кота, только тихо.       — Так точно! Когда вся суета и обсуждения заканчиваются, Чимин выходит вперёд. Шеренга в предвкушении разбегается по сторонам, остаются только двое. Он обращается к ним:       — Как обычно — чей затылок на земле, тот и проиграл. Кости не ломаем, головы не пробиваем. Один раунд. Начали. Сослуживцы присвистывают в поддержку. Напарники поворачиваются, глядя друг на друга. Нет такого боевого настроя, трепещущего душу. Как это было раньше. Но командир видит, что есть нечто другое. Тэхён понимает: если бы перед ним стоял другой противник, то куда охотнее хотелось бы размахивать кулаками, но его противник — Хосок…       — Вы не расслышали? — возникает между ними строгий судья Чимин с ехидной улыбкой, подмечая округлённые глаза Тэхёна. — Начали! — звонко кричит, отступая в сторону, чтобы не мешать. Первым неожиданно бьёт Хосок, однако Тэхён ловко уворачивается от кулака в плечо. Старший помнит, что на животе Тэхёна были сильные синяки. Намеренно не хочет доставлять боль. Вот теперь Чимина ничто не отвлекает от наблюдения за ними. Глазам предстаёт зрелище далеко не былых времён. Обычно они срывались с цепи, как Церберы, и пыль летела с земли во время боя, иногда их приходилось даже разнимать. Сейчас же — постоянные уклонения, перехваты или блоки от редких точных ударов. Напоминает драчку двух котят, которые гладят друг друга лапками, по сравнению с тем, какой замес эти головорезы могут устроить на самом деле. Командир прекрасно знает: Тэхён может резко, быстро и непредсказуемо нападать, его талант — хитрые манёвры и реакция, не говоря уже о силе, но сейчас все действия слишком слабые и предсказуемые. Командир прекрасно знает, какая и у Хосока хорошая реакция, а ещё он пользуется тем же искусством давления на болевые точки. Любимый не беспомощен без своего мачете, как бы ни казалось, сил предостаточно. Чимин внимательно смотрит за ними, понимая, что у каждого было слишком много возможностей попытаться завалить, однако этого не происходит. Непонятно… Тэхён настолько боится Хосока, что ударить нормально не может? Тогда почему Хосок так трусит, которому в принципе страх не ведан? Тем более перед Тэхёном. Для Чимина спарринг — как секс, он отлично отражает отношение людей друг к другу. Особенно если они близки. Командир не просто так демонстративно поставил их вдвоём. И пока то, что он видит — слишком туманно для понимания этих отношений. Все ожидали хлеба и зрелищ, но никто и подумать не мог, что бой закончится через пять минут. Чимин не верит своим глазам — Тэхён до безобразия нелепо падает из-за какой-то детской подножки, которую Хосок ему ловко подсунул, схватив за шею и впечатывая головой в землю. Завалил. Любимый, кажется, с трудом поймал кураж, вот только бой уже окончен.       — Стоп! — кричит обеспокоенно Чимин, выходит вперёд, скрестив ладони над собой и постукивая ими в останавливающем жесте. Он видит разбушевавшегося Хосока, который замахивается кулаком и целится точно в голову, сидя на Тэхёне. Младший под ним валяется, даже не шевелится, чтобы отбиться и как-то остановить.       — Не бойся, командир! Правила помню, просто машинально вышло, но всё под контролем, — смеётся Хосок, не отвлекаясь от противника, а затем встаёт с него и протягивает руку. Младший хватается за неё и поднимается на ноги. — В порядке?       — Ага, — буднично отвечает Тэхён, смотря себе под ноги, отряхивает пыльную одежду. Почему он выглядит таким виноватым? Снова? Гробовая тишина стоит на улице. Чимин и позабыл… кроме него здесь присутствуют и другие солдаты. Те смотрели и не поняли толком, что произошло. Как быстро это произошло. Авторитет Тэхёна растворяется в воздухе с его нелепым проигрышем. Чувствуется. Это точно ударит по гордости, Чимин знает наверняка, вот только не похоже, что Тэхёна сейчас действительно заботит какой-то проигрыш. Младший как будто не на полигоне присутствует, а в своих мыслях.       — Мои поздравления тем, кто ставил на Хосока, — озвучивает Чимин, разряжая обстановку, оборачивается на зрителей. — Все свободны, кро-о-оме… — снова смотрит на своих любимчиков. — Вас. Ко мне подошли. Оба. Чимин смотрит на подошедших к нему именитых напарников. Он думает о том, что совершенно не зазорно проиграть Хосоку, ведь любимый дикарь — действительно достойный и сильный противник. Но Тэхён ведь совсем не дрался, не применял и десяти процентов своего потенциала. Ощущение, будто он позволил этому случиться. Сложно назвать произошедшее полноценным боем, где Хосок — одержал победу, а Тэхён — проиграл. Здесь нет ни победителей, ни проигравших. Только визуально. Это… какой-то бред, который раздражает Чимина с каждой секундой всё сильнее.       — Во-первых, Хосок, ты мне должен кошку, — приказывает Чимин с важным видом.       — Чего?.. — Хосок хмурится, не понимая услышанное.       — Я поставил нашего кота на твою победу, ставка удваивается, — поясняет Чимин. — Теперь должно быть два кота. Точнее, нашему коту нужна кошка. А, во-вторых… Хосок сдерживает смешок в ответ — без комментариев. Чимин пристально разглядывает каждого по очереди с головы до пят, а затем медленно обходит, сверлит их спины словно надзиратель. Напарники продолжают ровно стоять и не оборачиваются. Зря. Командир без предупреждения делает резкий мах ногой, однако Тэхён тут же реагирует, развернувшись, ловит стопу в берцах прямо у своей головы. Командир не сдаётся и со всей силы прорывает ударом в грудь — и с этим Тэхён спокойно справляется, с места не сдвинувшись. Вот же она — машина для убийств, которую Чимин лично собирал, воспитывал, чинил из раза в раз много лет. Вот же она — машина, которая должна была пять минут назад показать себя во всей красе. Провокация переходит в бой, Чимин прёт напролом, и снова — Тэхён ему не уступает, молниеносно реагирует, маневрирует и практически задевает рёбра своим тяжёлым кулаком.       — Брейк, блять! — кричит Хосок, не выдерживая. Расталкивает и встаёт между ними.       — Понять не могу, в чём проблема… Ты же можешь! — отступает командир с лёгкой одышкой, хитро улыбается. Тэхён в ответ скалится. С лучшим другом куда веселее драться.       — Чимин, хули ты творишь? — наседает Хосок, загородив дорогу командиру, чтобы неповадно было кидаться на младшего напарника. Тэхён в кои-то веки спокоен и даже не старается нарываться, а вот Чимин — наоборот. Они как будто местами поменялись со своими характерами.        — Чего ты так нервничаешь, Хосок? Это была всего лишь проверка… Действительно ли Тэхён настолько стал беспомощным? Или… только с тобой?       — Послушай… — Хосок выставляет ладонь вперёд, слегка отталкивая Чимина в грудь. Тот на взводе.       — Нет, это вы меня послушайте… — перебивает его командир, хлёстко ударив по тонкой ладони и одновременно отмахнув её в сторону. — В допросную, сука! Вы меня, блять, заебали! Оба. Это приказ. Услышали меня?       — Так точно… — отвечают оба незамедлительно. Чимин злой. Чимин устал. Он намерен здесь и сейчас упорядочить бардак, который тянется с момента возвращения этих собутыльников, а те уже и пить перестали. Слишком многое свалилось на его командирские плечи. Последнее, о чём он хочет переживать — за своих самых близких людей, за их непонятные отношения. Хосок отходит в сторону, скрестив руки на груди, и Чимин срывается с места. Напарники молча и послушно следуют за ним, ведь только что услышали не на шутку угрожающий приказ. Хосок идёт рядом с Тэхёном и, чтобы не перешёптываться и не провоцировать ещё больший гнев, украдкой показывает младшему жест — «всё будет хорошо». К сожалению, поговорить без поняты́х у них так и не вышло. Это плохо. Хосок понимает, что его план идёт не по плану. Перекрёстный допрос будет тяжело проходить, тем более, когда Тэхёна теперь так легко расколоть. Как животные заблаговременно чувствуют надвигающиеся природные катаклизмы, так и Хосок сейчас чувствует катастрофу в лице Чимина. В свою сторону он выдержит. За годы, проведённые в тюрьме, каких только слов не приходилось слышать, какого только гнева на него не рушилось, а за Тэхёна… слишком волнительно. Глупый мальчик.