Шёпотом

***

Giles Corey — No One Is Ever Going to Want Me

      После возвращения напарников из затяжной экспедиции, казалось, облегчение должно настать неизбежно, но не для Чимина. Каждый день командир думает о том, что в какой-то момент, когда он меньше всего этого будет ждать, всему настанет конец. Не в виде очередного гнилого стада, а живых и опасных людей с преимуществом в количестве бойцов и оружия. Новость о странной группировке не отпустила его. Дальние вылазки Чимин поставил под запрет с того дня. Возможно, это — не лучшее решение, однако в ближайшее время командир сам решил притаиться и других заставил это сделать. Даже Тэхёну и Хосоку, лучшим его козырям-солдатам, не с лёгкостью удалось справиться, тогда о чём говорить про других? Да, придётся урезать некоторое продовольствие в целях экономии, чтобы продержаться как можно дольше, но это лучше, чем неожиданно умереть за стенами. Потенциально угроза всё же есть, и Чимин не намерен допустить её реализации. Он совершенно ни в чём не уверен. Его выводы, действия и неоспоримые приказы основываются на волнительных предположениях, ведь иных вещественных доказательств нет. Не за что зацепиться. По второму командирскому указу появилось новое обязательное дежурство по ночам, а именно — за стенами в радиусе километра. Ночь — самое уязвимое время суток, и если неизвестные решат напасть, то наверняка воспользуются именно этой возможностью. Однако Чимин не позволит, при таком раскладе удастся заранее узнать о приближении угрозы до того, как она достигнет стен. Будет время подготовиться, а затем отправиться на бойню, вспомнить былые военные контрактные времена и убивать хладнокровно, беспощадно, умываясь кровью живых людей. Позабыть, что такое человеческая душа. Возможно, придётся и вовсе сбежать — будет зависеть от ситуации. Чимин продумывал всё до мельчайших подробностей, стратегически просчитывал развитие любого события и необходимые меры. Хосок — последний человек, кого он принял в общину, потому что теперь, если теоретически кто-то постучит в их ворота — командир устроит допрос, а затем убьёт. Без желания помочь. Времена уже не те, когда выжившим стоит радоваться. Чимин больше никому не позволит войти, ведь это может быть и волк в овечьей шкуре, вероятность слишком велика. За безопасность общины и людей он готов действовать беспощадными методами, лишь бы уберечь, лишь бы сохранить саму Жизнь. Каждый день, открывая глаза утром, он осторожно просыпается, а затем убеждается — всё в порядке. Рядом спит Хосок. Вчерашний мирный день не оказался последним. Так и прошло полторы недели. Подвешенное состояние с ожиданием худшего оказалось далеко не единственным поводом для волнения. На удивление, этим поводом стал Тэхён, боец лучший из лучших. Его до безумия странное поведение.

***

      В ночь их возвращения Чимин так и не смог уснуть, остался сидеть на кухне и смотреть, как два самых близких для него человека нежатся в беспробудном сне. Напарники в какой-то момент разлепились и отвернулись друг от друга, держа дистанцию по разным сторонам кровати. Рано утром, кажется, шести ещё не было, когда солнце едва появилось за горизонтом, Тэхён резко проснулся. Как и ожидал Чимин, его друг совсем не понимал, почему в принципе оказался в спальной комнате. Тэхён вскочил, озираясь на Хосока. Чимин никогда в своей жизни не видел такой взгляд. Что угодно могло быть перед глазами Тэхёна, даже сама Смерть, но никогда его друг не был настолько испуган. Хосок же в тот момент продолжал дрыхнуть, ни на что не реагируя, его невозможно было разбудить, а Чимину и не хотелось вовсе.       — Ты почему меня, блять, не пнул?! — громко шептал лохматый Тэхён, выбежав из комнаты на кухню. Бухнулся за стол такой сонный, в цветастой синей помятой рубашке, должно быть, на неё всю ночь Хосок пускал слюни. — Ты что, не спал? Ты здесь сидел всё это время? Блять, Чимин, я не помню, как уснул! Честно, я должен был пойти домой. Мы искали шмотки в твоих хоромах, потому что мы жёстко тупанули с одеждой, нам пришлось бежать голожопыми дикарями после бани! Ну мы беспалевно прибежали, пожевали немного, а потом Хосок завалился на кровать, мы пиздели, и… я что-то слегка прилёг на стол, пока его слушал, а дальше — не помню! Ты что, на кровать меня закинул? Ну разбудил бы, я бы ушёл к себе домой, ну Чимин, блять! Ну зачем ты это?.. Прости меня… Чимин, слушая от хаотичного Тэхёна то претензии, то оправдания, то извинения в свою сторону, улыбался с теплотой своему другу. Было так спокойно на душе, словно на самом деле он спал всю ночь и выспался как никогда. Ничто не дарит такой бодрости, как осознание, что эти двое вернулись живыми. Чимин, смотря на Тэхёна, на его суетливое поведение и растерянный взгляд, подмечал, какой же он ужасно милый и домашний. Чимин был просто рад видеть его и смеялся. Это же его Тэхён. Тогда он позабыл о своих бредовых мыслях и подозрениях, увидев их вдвоём в позе сросшихся близнецов под одеялом, поэтому сначала даже не планировал спрашивать об этом. Толку не было, ведь Тэхён всё равно не осознавал, когда шагал до кровати, пусть и не без его помощи.       — Тэхён, успокойся, пожалуйста, — перебил Чимин, сдерживая свой смех и протянув сигарету другу. Совсем не боязно разговаривать уверенным голосом, потому что Хосок впал в глубокую медвежью спячку. Там хоть Конец Света настанет, другой какой-нибудь на этот раз, но Хосок не проснулся бы. Можно и не перешёптываться. — Уснул и уснул, ты же был ужасно заёбанным. Думаешь, я за тебя не переживаю? Да у меня сердце сжалось! Я просто хотел, чтобы ты удобно спал, а то Хосок развалился как обычно, а ты почему должен страдать? Блять, ты бы ещё на коврике Чонгука лёг! Тэхён смеялся, а Чимин всё смотрел на него и думал — как же хочется подстебать. С одной стороны, не стоило этого делать, ведь он знает реакцию своего друга, но с другой…       — Неужели тебе настолько зашкварно с Хосоком спать? — спросил Чимин с хитрой улыбкой, вздёрнув бровями. Даже специально подобрал тюремное словечко. Он всё ещё держал в голове тот факт, что Тэхён, скорее всего, и не помнит этих нежных объятий с напарником. Котёнка на своей груди, далеко не рыжего, далеко не Чонгука. — Чего ты истеришь так? Или это не по понятиям каким-то там очередным? Вы многое пережили, мне кажется, в такие моменты не до понятий. Тэхён отвёл взгляд сторону, затем его глаза и вовсе забегали. Снова какая-то суета и напряжение, пусть и внешне не особо видимое, но очень хорошо ощущаемое. Чимин знает его как облупленного, чтобы замечать мельчайшие детали в поведении и даже то, как учащается дыхание.       — Ну всё, Чимин… — Тэхён отмахнулся, нахмурившись, а затем расслабленно откинулся на спинку стула, закурив сигарету и закинув ногу на ногу. Выдыхал дым, сверля тупым взглядом в потолок. — Докурю с тобой и пойду. «Ну всё, Чимин…». И это даже не обычное «иди на хуй, командир Чимин».       — Тэхён, ты охуел совсем? — бойко возразил он, ударив ладонями по столу и навалившись всем весом, резко поднялся со своего места и подлетел к другу, крепко обнял со спины. — Вообще-то я по тебе соскучился, не видел столько времени, ждал! Ну останься хоть немного! Я сегодня не на посту, так что свободен! Тэхён под ним морщился, смеялся, стараясь удержать тлеющую сигарету между пальцами. Вяло перетягивал в попытках кинуть командира через свою спину на стол. На прогиб. Завязалась шуточная борьба. Чимин действительно очень соскучился.       — Ладно! — сдался всё же Тэхён, затушив окурок в чашке-пепельнице.       — Ты кофе будешь? Чай? — довольный Чимин не отлипал от своего друга, докапывался и нарочно щебетал громким голосом ему в ухо. — Или прибухнуть хочешь? У нас что-то ещё осталось с ваших прошлых посиделок…       — Нет-нет, без бухла, — категорично ответил Тэхён, а затем радостно воскликнул: — А вот кофе… да! Чимин тут же подскочил, будто по приказу, и побежал организовывать скудный завтрак. Искренне хотел позаботиться.       — Можешь расслабиться, у вас с Хосоком положенный увал. Правда, расслабься, нужно отдохнуть.       — Ага…       — А чего это ты… без бухла? — спросил Чимин, обернувшись на секунду на напряжённого друга, пока сам суетился с туркой. — Ни вчера, ни сейчас. Не по понятиям как-то! Чтобы Тэхён? Отказался выпить? Ещё и после вылазки? Очень странно. Даже если раннее утро, для него это никогда не имело значения. Даже если Тэхён давно перестал злоупотреблять, но опрокинуть рюмашку чисто символически не отказывался. Без фанатизма.       — Бухло вредит здоровью, особенно мозгам, отклонения ещё потом всякие конченые… — слишком серьёзно ответил младший, мимолётно взглянув на спящего Хосока в комнате.       — У тебя нормально всё? — уточнил Чимин, наливая сваренный кофе в чашки, а затем понёс их к столу. — Ничего не случилось?       — Всё нормально, Чимин, надо просто оклематься, — покачал головой Тэхён и улыбнулся как ребёнок, обнаружив вкусно пахнущий горячий напиток у себя под носом. — Ты же прекрасно знаешь, после таких ебучих путешествий… Хуёво. Ты мне вот кофе сделал, а ещё несколько дней назад я чуть не сдох от жажды… Действительно. Чего стóит утром спокойно выпить этот кофе? Давно не денег, а жизней, ради его добычи.       — Да, я тебя прекрасно понимаю, мы не раз с тобой через это проходили… Чимин сделал глоток, внимательно наблюдая за Тэхёном, и вроде друг всё тот же, но что-то не так. Да, усталость. Да, синяки. Да, опустошённость. Да, он осунулся немного. Да, потускневший взгляд. Да, возможно, в своей голове тот всё ещё думал об ужасных событиях, о которых Чимин уже узнал, прочитав подробно написанный Намджуном рапорт, но решил пока не напоминать лишний раз. Тысячу раз «да», это — базовые вещи после любой вылазки, однако Тэхён был слишком напряжён. Он никак не мог расслабиться, словно находился на каком-то допросе, хотя командир и близко не вёл беседу в таком ключе. Даже когда Чимин старался его уболтать, шутить, напоминать о весёлых и греющих душу моментах, например, как они вместе грохнулись с дерева, выслеживая стадо, как играли в догонялки и прятки с детьми, как глупо дрались, ругались, болтали до утра, вместе дежурили — Тэхён смеялся, но не как раньше. Неужели его окончательно сломала такая жизнь? Неужели эта вылазка стала последней каплей? Чимин этого не вынесет. Когда чашки опустели, а на тарелке не осталось булок от Люсиль, Тэхён аккуратно поднялся и всё же решил пойти к себе домой. Как обычно — зализывать свои раны в одиночестве. Тэхён всегда таким был. Чимин больше не стал уговаривать его остаться.       — Я постираю одежду и верну позже, — уточнил младший, направляясь к двери и готовый выйти из дома. Чимин не собирался выпускать его, пока не укутает в большую куртку, которую обычно накидывает Хосок. На улице холодно, поздняя осень в конце концов.       — Забудь, ничего не возвращай, наоборот, у меня слишком много одежды! Я тебе ещё сбагрю, и вообще, между прочим, тебе очень идёт! Это Хосок на тебя эту рубашку натянул?       — Ага… — Тэхён не сопротивлялся заботе командира, задрав подбородок, чтобы молния не прищемила кожу на лице.       — Дикий модник… — со смехом прокомментировал Чимин, застегнув замок.       — Кстати, по поводу Хосока… Тэхён наклонился, оглядевшись по сторонам и чутко прислушиваясь, словно хотел удостовериться, что старший точно спит и не услышит его. Чимин подошёл ближе, навострив уши, после чего Тэхён продолжил говорить уже шёпотом:       — Будь с ним помягче, не заёбывай сильно, ему нужно больше времени на отдых, чем мне. Намджун сказал, что с ним всё в порядке, что это накопившаяся усталость, и что Хосок уже не так молод… Я это и сам прекрасно понимаю. Хосок вывозил всё это ебучее путешествие без сна и иногда был даже бодрее меня. Но, знаешь… в какой-то момент он резко грохнулся, разумеется, я его поймал, потом под конец он отрубился буквально за рулём. Повезло, что мы уже тогда оторвались от стада и свернули домой. Я вовремя заметил… мы, блять, чуть не разбились, я кое-как остановил машину, а потом уложил его на задние сиденья. Хосок как будто заранее знал, что случится какая-то пизда, поэтому научил меня водить… В общем, потом он очнулся минут через двадцать, но я заставил его продолжать спать, пока мы не доедем до общины. Вот так… Короче, помягче с ним, Чимин, без своих выебонов. Ты меня понял. Чимин, внимательно выслушав, ещё раз подметил, какой же Тэхён милый, трепетный в заботе о своём напарнике. Так, словно это его ребёнок, друг или… дама сердца? Впрочем, это похоже, есть общий знаменатель — забота. Шёпот Тэхёна был окутывающим, нежным, и Чимин сам не заметил, как проникся им. Младший не всегда резок, груб, агрессивен и саркастичен, он умеет быть человечным и понимающим, однако это, скорее, редкие моменты с исключительными людьми. Чимин прекрасно знал, что входит в узкий круг исключений, но снова подметил… Странное чувство при упоминании Хосока с чужих уст. Слишком ласковое. До их вылазки нечто подобное тоже ощущалось на интуитивном уровне, но не было таким явным и внешне заметным.       — Конечно, я буду помягче. Думаешь, я этого всего не понимаю? Тэхён, ты чего из меня монстра какого-то делаешь? — насторожился Чимин с улыбкой, слегка толкнув друга в крепкое плечо под тёплой курткой.       — Ну, а кто ты? — Тэхён ответил вопросом на вопрос довольно серьёзно, сделав шаг навстречу. Без ухмылки. Без сарказма. Не толкнул ответно в плечо. Тонкая угроза. Казалось, что он вот-вот нападёт. По пристальному взгляду он прекрасно понял смысл. Ах, да… Тэхён припомнил ночь, за которую Чимин себя ненавидит. За тот шрам на животе Хосока, который с тех пор приходится видеть каждый раз. Это служит прекрасным поводом посильнее макнуть свою контуженую голову в дерьмо из чувства вины и, самое главное, до сих пор не верить в то, что именно Чимин совершил преступление, ведь он попросту не помнит произошедшего. Они смотрели друг другу в глаза около минуты. Телепатическое общение без словесных пояснений, сказанных вслух. Оба понимали, о чём шла речь. Чимин уже хотел выйти пободаться в этой невыносимой игре «в гляделки», как вдруг…       — Всё, Чимин… — резко спохватился Тэхён, сдавшись первым. — Прости меня, я не хотел, просто я отсталый, с меня нечего взять. Ничего толкового, ты же знаешь… Прости меня. Ты не монстр. Забыли об этом. Чимин закрыл глаза, шумно выдохнул и почувствовал, как друг обнял его в охапку, прижал к себе, уткнувшись в шею. Поглаживал по спине, успокаивая, словно зализывал только что оставленный им укус. Тэхён прекрасно знал боль командира за случившееся и всё же укусил. Хорошо, что этот разговор не зашёл дальше, тот вовремя себя остановил. Тэхён никогда не был святым, но всегда признавал свои ошибки, умел извиняться, старался исправляться. Чимин понимал его и отвечал тем же, ведь сам никогда на ангельских крыльях не летал. На собственном счётчике числится бесконечное множество ошибок.       — Да, Тэхён, забыли… пока я не начал припоминать твои косяки, — ответил Чимин тихим голосом, однако внутри всё кипело от гнева. Тэхён задел, он знает, куда бить и может это сделать, искренне не желая зла. В этой претензии и одновременно угрозе явно была другая цель. Но какая? Прошло ещё пару минут, и гнев Чимина рассеялся сам собой вместе с мыслями. Он расслабился в обволакивающих объятиях Тэхёна, чувствовал прохладные ладони на своей оголённой спине, потому что по-прежнему ходил без верха. В этих объятиях так приятно быть. Чимин поплыл. Ничего не оставалось, кроме желания обнять в ответ, вцепиться в крепкую спину, прильнуть головой к груди от бессилия. Уютно, тепло, хорошо, словно разлёгся на удобном диване. Как с Хосоком, только с Тэхёном — диваном побольше и помягче.       — Да, ты прав… — с запоздавшей реакцией шептал в шею Тэхён, слегка кивнув, щекотал своими лохматыми волосами, ещё сильнее сжимал в своих руках. Чимин даже почувствовал слабость, ему хотелось, чтобы его не отпускали как можно дольше. Зная своего друга, подобная акция не может долго длиться. Хитрый лис прекрасно осведомлён слабостью командира — тот падок на тактильное внимание, поэтому Тэхён поспешит загладить свою вину таким образом. Наверное.       — Вот справедливости ради стоит сказать… — Чимин тихо продолжил их разговор, удивлённый тем, что всё ещё стоял в объятиях. Акция уже должна была закончиться, но Тэхён не спешил отпускать и хоть как-то отдаляться. — Я ни за одной женщиной так не ухаживал и так не заботился, как за Хосоком. А Хосок иногда бывает очень противной и требовательной женщиной, ей иногда срать на мои приказы. Просто ты этого не видел и не слышал. Он пользуется моими чувствами и не оставляет мне выбора. Я даже не могу на это злиться, я ведь тоже пользуюсь его чувствами, если так посмотреть. Мы пользуемся друг другом, что ли… Я его люблю, знаешь ли, он меня тоже… У нас всякое происходит, когда мы с ним наедине, позволяется тоже… всякое. Не на полигоне, не на сборах, не на заданиях, понимаешь, о чём я?       — Понимаю… Но погоди, Хосок… противная?.. Женщина?.. — сдерживал смех Тэхён, он был неподдельно удивлён. — Ты что-то путаешь. Это ты противный, Чимин, и приказы твои тоже противные, душные и жестокие. А Хосок вообще… душка.       — Ох, да что ты говоришь? — рассмеялся Чимин, похлопывая Тэхёна по спине, а затем немного отстранился, чтобы поймать с ним зрительный контакт. — А почему ты тогда эту «душку» хотел убить с самого начала? А, монстр?       — Чимин, мы же договорились больше не напоминать друг другу о косяках… — Тэхён виновато смотрел с полуулыбкой от недоразумения, но взгляд не отводил, из своих объятий не выпускал.       — Я не смог удержаться!       — Ну да, было дело, я уже покаялся очень много раз и перед тобой в допросной, и перед ним тоже. Знаешь, у отсталых зэков всякое бывает…       — Вот-вот… — подметил Чимин с победой и снова прильнул к груди друга, закрыв глаза. — А если я такой монстр, душка бы уже давно убежала от меня. Так что, Тэхён, ты заблуждаешься. Я не такой монстр, а Хосок — не такая душка, как ты думаешь. Может, на полигоне и в бою я и правда жесток, но не дома, и уж точно не с Хосоком, да и с тобой… тоже, — осторожно дополнил Чимин. — Я много раз закрывал глаза на твои косяки и старался быть мягким, просто ты этого мог не замечать. Я тебя тоже люблю, знаешь ли… Стараюсь вообще не трогать лишний раз, мы это обсуждали уже.       — Ну я тебя тоже Чимин, знаешь ли, люблю. Может, ты тоже этого не замечаешь…       — Тэхён…       — Что?..       — Ты очень странный.       — Почему?       — Ты слишком долго меня обнимаешь, и не то чтобы это плохо, нет, наоборот, но конкретно от тебя я к такому не привык. Признавайся, в чём ты накосячил? Судя по всему, косяк сильный, раз ты так ко мне прилип. Или… всё-таки что-то очень плохое случилось?       — А я что, тоже не могу по тебе соскучиться? — уверенно ответил Тэхён и отшагнул, спрятав руки за спиной. — Я вообще не должен был вернуться, считай, сдох уже, не поверишь, но я даже не надеялся тебя увидеть.       — Ага… Наклонись, — резко приказал Чимин шёпотом, окинув оценивающим взглядом. Высокий и красивый рядовой, ничего не скажешь, но дело не в этом. Тэхён послушно наклонился, даже не задав вопроса, — зачем? Чимин так же, не задав вопроса, поцеловал его. Специально задержался, прильнув своими губами к щеке и выжидая, когда Тэхён взорвётся. Чимин сделал это впервые у ворот вчера и не смог не отметить отсутствие агрессии, рефлекса на скромный, но непозволительный в случае Тэхёна знак внимания. Казалось, друг был просто неадекватным, не понимал происходящего. Чимин отложил столь интимный момент в архив своей памяти, планируя поцеловать ещё раз для проверки. В спокойной обстановке, когда Тэхён придёт в себя. И вот… Чимин поцеловал снова. Тот даже не поморщился, не дёрнулся, не говоря уже об ударе, который мог бы прилететь за такое.       — Что это за хуйня, Тэхён?! — отстранился Чимин, наконец, и снова завёлся в гневе, не дождавшись реакции. Младший так и продолжал стоять в наклоне. Ждал команды «вольно»? Чушь какая, они же дома. Чимин отступил, предположив самое страшное. Эти мысли пробили голову громом. — Блять, почему ты не реагируешь? Почему ты это терпишь? Те ебучие людоеды что-то сделали с тобой? Они до тебя, блять… домогались? Скажи мне честно как есть, не бойся, я пойму. Я читал рапорт, я уже в курсе всей ситуации.       — Нет… Я тебе честно отвечаю, они просто меня отпиздили, — безразлично ответил Тэхён, не сводя взгляда и медленно выпрямляясь в осанке.       — Тогда в чём дело? — теперь командир действительно перешёл в режим допроса, он слишком сильно переживал за своего рядового, друга и близкого человека.       — Ты меня в задницу ебёшь, что ли, чтобы я это терпел? — спокойно спросил Тэхён, улыбнувшись. Ему было весело как будто. — Или ты меня бьёшь? Что именно я должен терпеть от тебя сейчас? Чимин, мой дорогой друг, ты у меня контуженый, припизднутый, я к этому уже давно привык. Я от этого поцелуя охуеть должен, по-твоему? От поцелуя школьника-девственника? В щёку? Я уже ничему не удивляюсь. Вот именно, что Тэхён должен был удивиться как минимум, Чимин знал об этом наверняка, он не мог ошибаться. Тэхён — агрессивно-гомофобный зэк. А от «поцелуя школьника-девственника» командира пробрало на смех, Хосок бы тоже рассмеялся, если бы слышал в тот момент. Младший просто не знает, какой его друг «девственник». Чимин счёл бы эту насмешку за провокацию, словно он больше ничего не умеет, кроме поцелуев в щёку. Но это всё ещё его друг, поэтому провокаций интимных смыслов быть не может.       — Тэхён, они точно тебя никак не?.. — всё же волнительно переспросил Чимин, поморщившись. — Я же знаю, такие люди могут…       — Да, точно! Не ебали они меня и не трогали, только били, не суетись ты, — отчеканил Тэхён. — А даже если бы и выебали, от них всё равно буквально ничего не осталось. Господи, Чимин, выкинь ты этот бред из своей головы!       — Слава Богу… — выдохнул с облегчением Чимин.       — Ага, слава Хосоку… — цокнул Тэхён.       — В смысле?       — Ну он разрулил ситуацию в конечном итоге, мясо на свой шампур насадил.       — А, да, точно… Допросы с особо тяжкими, — припоминает Чимин строки из рапорта.       — Ага, особо тяжкими… Я пошёл дальше отдыхать, Чимин. В общем, спасибо тебе за всё, как всегда… Чимин так и стоял в замешательстве на пороге своего дома, провожая взглядом Тэхёна, который медленно шёл по улице с опущенной головой и смотрел себе под ноги.

***

      Как же хорошо растворяться в любви с человеком, в любом её виде и проявлении. Особенно в сексуальной близости, и та становится чувственнее, приятнее, когда этот человек всегда находится рядом, не бежит при первом же споре, недопонимании или же вовсе — опасности, а старается разобраться, искать решения и принимать ситуацию такой, какая она есть. Всё становится ещё острее после длительной разлуки. Хосок вернулся полторы недели назад. Не было ни обмороков, ни других симптомов плохого самочувствия. Как следует выспаться, откормиться — и Хосок как новенький. Всё это время он просто не слезает с Чимина. Секс встречает утром и вечером, иногда даже днём. Хосок отдыхает, восстанавливается в увольнительном отпуске, и вчера он забежал в допросную, будто невзначай уточнить пару важных вопросов, а затем… Божественно отсасывал своему командиру под столом. Чимин откинул голову и смотрел на трещины в стенах, сидя на стуле с раздвинутыми ногами, слушал, как тяжёлая бляшка от свисающего ремня его камуфляжных брюк билась об пол со звоном. Слушал, как вместе с этим дикарь постанывал и причмокивал, чувствовалась вибрация от тихого голоса на своём члене, стекающая влага между ягодицами. Чимин смотрел, как Хосок заглатывал, а затем не смог удержаться, чтобы этим армейским ремнём не затянуть тонкие кисти. Он толкался в его горло ещё сильнее. Хосок словно чувствовал и забирал тревогу, прекрасно зная, что никакая тренировка или забег на несколько километров не помогут так, как секс. Их обожаемый секс. Любимый рядовой совсем не соблюдал субординацию, следовало бы его наказать по всей строгости за такое дисциплинарное нарушение, однако… «Всегда бы были такие допросы…» — единственное, о чём Чимин подумал во время минета, стараясь сдержать стоны.

***

      Самое доброе утро встречает перед очередным тяжёлым и нервным днём. Чимин растекается по постели, стоя на четвереньках, пока Хосок дико берёт его сзади, сильно вцепившись в затылок своими тонкими пальцами и грубо вжимая лицом в подушку. Руки Чимина за спиной, Хосок сильно держит их, не давая свободы действий. Ослабленный сексуальным экстазом Чимин так жалко хнычет под напором, что мысли бредут на все четыре стороны. Ему вспоминаются слова Тэхёна про школьника-девственника, фантазия разгоняется, и прямо сейчас Чимин думает о том, что он — школьник-девственник… А так как Хосок старше, то он мог быть каким-нибудь преподавателем. Они тайно любят друг друга и при любой возможности доставляют удовольствие. Чимин жадно хватает воздух и сосредоточен на физических ощущениях, как Хосок размашисто трахает, совсем не щадя, как скользит внутри его член — Чимин обожает это, а любимый давно знает. Дикарь до синяков сжимает ягодицы, шлёпает, придушивает, не позволяет школьнику трогать свой член во время фрикций. Хосоку нравится, когда Чимин мучится от невозможности касаться себя, но оно стоит того — оргазм пусть и позже, но накрывает волной куда сильнее без стимуляций полового органа, и тогда школьник протяжно стонет, активнее насаживаясь. Красивое обмокшее тело командира охватывает судорогой, подобной электрическим разрядам, постель пачкается спермой. Даже после этого Хосок не оставит Чимина в покое, он заставит его ещё раз кончить, и тот беспрекословно выполнит сей приказ. Любимый рядовой может довести командира до слёз от переизбытка чувств и вспыхнувших гормонов, может свести с ума. Чимин даже не старается обходить эту мину, добровольно и уверенно сам наступает на неё, чтобы взорваться и получить очередную сексуальную контузию. Чимину нужно именно это, и как же хорошо, что им вместе это нужно, им вместе это нравится. По-всякому. По-всякому нравилось, вот только… Действительно казалось, что всё хорошо, но когда подаренная Хосоком контузия растворялась, к Чимину снова возвращалась тревога. Из-за потенциальной опасности за стенами, из-за Тэхёна… Также от Чимина не ускользнула деталь в их бурной сексуальной жизни — после возвращения Хосок почему-то не просит его быть «командиром» в постели, приняв эту роль исключительно в своём активном и ведущем лице, при этом не забывает удовлетворять их обоих. Чимину безумно нравится, но когда Хосок в статусе командира на постоянной основе… Это довольно странно для него, для них — интимный устав содержал больше пунктов. Случалось так, что инициатором был Хосок, а дальше… понеслась душа в рай, в котором Чимина безбожно трахали на седьмом небе. За полторы недели Хосок ни разу не дал себя поиметь, за исключением своей горячей глотки. Чимин точно знал, видел, чувствовал, слышал — Хосок искренне любил быть «рядовым» в постели, но почему-то после возвращения перестал. Чимин не настаивал, не просил об этом, потому что его всё устраивало. Просто это… странно? Сосредоточенный Чимин летает по дому как истребитель, собирается, ведь ему, в отличие от Хосока, который уже завтра вернётся на службу, пора на работу. И всё же он решает задать волнующий вопрос, видя, как любимый лежит на постели в утренних лучах солнца, читает книгу и гладит довольного кота у себя под боком. После секса Хосок выглядит возбуждающе лохматым, помятым, хочется ещё раз насладиться им, но… время вышло. Зовёт долг. Военный и пресловутый.       — Объясни мне, что происходит с Тэхёном? — спрашивает Чимин, уже одетый в военную форму, садится на кровать перед своим уходом. Поглаживает разгорячённые окрепшие бёдра, пробравшись под одеяло. Хосок сразу же отвлекается от книги, закрывает и убирает её на тумбочку, а затем поднимает свой спокойный взгляд.       — А что с ним не так?       — Ну… Он вышел на службу уже на четвёртый день после того, как вы вернулись, хотя я сказал ему, что нужно больше отдыхать.       — Вполне в его стиле, — улыбается Хосок, взяв ладонь Чимина в свою, сжимает. — Он не очень любит отдыхать, даже если устал. Ему легче чем-то заниматься и отвлекать себя, да и к тому же он молод… Тэхён не будет валяться как я.       — Это верно, ты прав, но… Я не могу понять, что с ним. Он, блять, странный, просто пиздец. Ты знаешь, у меня такое дерьмовое чувство… Мне покоя не даёт, я просто хочу надеяться, что я себе надумал, и что это опять моя больная голова.       — Какое чувство?.. — осторожно спрашивает Хосок шёпотом, подавшись вперёд. Теперь он двумя ладонями обхватил ладонь Чимина. — Скажи мне, даже если это бред.       — В общем… у меня такое чувство, что над ним… — Чимин морщится, поджав губы и опустив взгляд, а затем еле слышно произносит, как будто кроме кота кто-то ещё сможет это услышать: — Надругались? Я у него спрашивал, он всё отрицал и вроде не соврал, но, блять… Хосок, ты-то мне скажи честно, те уроды точно с ним ничего такого не сделали? Ты точно всё видел в той психушке? Ты уверен?       — Уверен. Нет, они его не трогали, — Хосок отвечает без промедления, едва слышно вздохнув.       — Если ты с Тэхёном в сговоре, и он просил тебя не говорить, я вас… убью обоих, — на лице Чимина появляется улыбка с подрагивающими уголками губ, а свои слова он будто пропел мотивом лёгкой романтичной песни. Хосок улыбается от того, какой командир очаровательный. Можно заново влюбляться в него каждый день, а ещё чувствовать мурашки от страха.        — Честно тебе говорю, они его не трогали, — повторяет Хосок ещё раз, действительно честно. — Я подорвался с первым выстрелом, а когда вышел, он лежал уже под дулом. Потом, правда… они сильно его избили. Я смотрел на это и просто выжидал удобного момента, чтобы их убить, а потом убил.       — Сука… я бы не знаю, что сделал на твоём месте.       — Я сделал всё, что смог, Чимин.       — Да, понимаю… ты у меня молодец, — Чимин ложится на бёдра Хосока, обнимая их под одеялом. — Почему тогда Тэхён попросил меня не ставить смены с тобой?       — Ну… — Хосок мягко поглаживает Чимина по голове, проводит пальцами по волосам. Тот уже замурчал как кот. — Он устал от меня. Мы же были вместе двадцать четыре на семь всё время, это тоже утомляет, нужно отдыхать друг от друга. Тем более я старый, со мной не так интересно, наверное. В карауле ребята помоложе, с ними веселее.       — Хуйню не неси, Хосок, вот именно, что Тэхёну с тобой всегда было интересно, — бубнит Чимин и пользуется секундами удовольствия от массажа головы. — Вот что-то раньше вам охуенно было двадцать четыре на семь, как-то не уставали друг от друга. Вы опять пособачились, что ли?       — Нет… всё в порядке, мы уже давно не собачимся. Так, по мелочи… Кстати, как он там? Давно я его не видел.       — В смысле… ты? Его? Не видел? Это как вообще возможно? — Чимин приподнимает голову, уставившись на Хосока.       — Ну… в столовой я его не видел. Когда он дежурит, я сплю в это время, а когда я не сплю — он спит. А без приглашения я к нему не пойду, он не в том настроении.       — Знаешь, что, мой любимый? — Чимин нехотя поднимается и отлипает от Хосока, оперевшись ладонями в кровать. — Вот приди к нему сам и спроси, как он там поживает. Что за детский сад? Он косячит жёстко, никогда такого не было, он вообще сам не свой. И да… вы меня доведёте скоро. Оба. Я вас, блять, вообще не понимаю. Мне и без вас хватает геморроя.       — Ладно, малыш, успокойся, порешаем вопрос, — Хосок улыбается, проводя ладонью по гладкой коже щеки, а затем приближается и целует любимые пухлые губы. Чимин предсказуемо нежится, обхватывает шею и углубляет поцелуй, но совсем ненадолго, потому что и правда пора спешить. Командир не может позволить себе опоздать.       — Где фотографии Чонгука? — внезапно спрашивает Хосок.       — Я их убрал, — на ходу отвечает Чимин, поднявшись с кровати и направляясь к выходу.       — Это мне понятно. Почему? — Хосоку плевать, что командиру пора уходить.       — Потому что… Забудь об этом, пожалуйста. — Чимин поправляет обмундирование, а затем закидывает арбалет на плечо. — Понимаю, что я тебя взбаламутил этим, но мы больше не будем обсуждать его поиски. Ты больше не будешь рисковать жизнью, Тэхён тоже. Вообще никто. Чонгук мёртв и точка. Никаких, блять, стратегий и вылазок.       — Я не согласен, — спорит Хосок, откинув одеяло и свесив ноги к полу, провожает взглядом уходящего командира. — Нужно продолжить копать и искать, даже если не его, то других людей. Вероятнее всего, их придётся убить.       — Не сейчас, Хосок, мы не в том положении, — задерживается Чимин у порога. Теперь они общаются через стены, не видя друг друга.       — Мы только теряем время. Мы всегда не в том положении.       — Это решение не обсуждается, — Чимин повышает голос. — У меня есть чутьё, помни, что я выживал на войне, и если я живой по сей день, это о чём-то говорит. А война может снова случиться, учитывая последние события. Сейчас нужно залечь на дно и никуда не выходить.       — Мы можем просидеть так очень долго и без результатов, — Хосок опирается локтями на свои колени, вцепившись в затылок.       — Пусть так.       — И чего мы этим добьёмся?       — Я вам говорил с Тэхёном не лезть дальше разрешённого радиуса. Вы полезли и чуть не сдохли. Сейчас в приоритете не добыча ресурсов и поиск людей, а сохранение жизней, особенно военных. Община не может остаться без защиты, я не могу пустить все силы на поиски неизвестно чего, а также подвергать людей опасности, опять же, неизвестно какой. Я не могу допустить, чтобы мои солдаты попали в лапы каких-то уродов. Хуже всего, если их будут пытать, и тогда они выдадут информацию о местоположении нашей общины. Любого можно расколоть, я сам этим не раз занимался. Я своих готовил, конечно же, но не настолько, чтобы их пытали… Я не знаю, что там теперь за стенами, ты не знаешь. Никто не знает. Ничего, блять, пока неизвестно.       — Так мы ничего и не узнаем, если будем просто сидеть.       — Не сейчас, Хосок. Ещё раз, это — не обсуждается, это — мой приказ. И да, сегодня собрание, не забудь, — последнее, что говорит Чимин, прежде чем хлопнуть дверью и уйти. Хосок остаётся один, в ушах всё ещё стоит хлопок двери. Чимин явно разозлился, и это оправданно. Он переживает не только за себя, а за всех. Ещё минуту Хосок смотрит в потолок. Как же всё сложно. Когда в их жизни настанет хоть какой-нибудь покой? Это вообще возможно? Хосок берёт кота на руки и поднимает вверх, чувствуя мягкую шёрстку, это действует так успокаивающе. Он разглядывает его. Пушистик всё это время лежал рядом. Соскучился, наверное, тоже ждал его возвращения.       — Ну что, маленький Чонгук-и, — Хосок внимательно смотрит в кошачьи зелёные глаза, словно в них он сможет отыскать ответы на все вопросы. — Хозяин твой как обычно, а вот с Тэхёном мне… что делать? Кажется, я понял, что с ним не так, он от меня шкерится, дураку же ясно. Ему реально стыдно за… Молчать он не умеет нормально, лжец из него тоже говёный, оказывается, святоша, блять… Он точно не мой сын. Вот тебе и гроза зэков, Чонгук-и. Чимин сказал, что любого можно расколоть, вот только Тэхёна даже колоть не придётся, конкретно в этой дерьмовой ситуации. Дунь на него и разва-а-алится, — Хосок слегка дует на мордочку, и кот закрывает глаза, прижав уши. — Но от этого не легче, конечно, нельзя, чтобы Чимин его расколол. Тэхён не хочет выдавать своих секретов, я его так в этом понимаю… Чимин очень верно пошёл по запаху, но не в том направлении. Пока что. И как он вообще пришёл к таким выводам про Тэхёна, почему только сейчас? Эх… Что мне прикажешь делать теперь? Кот пару раз медленно моргает, послушно висит и смешно шевелит усами. Хоть что-то в этом мире постоянно. Хосок слышит мурчание и искренне улыбается, укладывает к себе на руки как ребёнка, поглаживая живот. Он так полюбил этого кота, что разрывает порой.       — Да… я тоже так подумал, — отвечает Хосок, будто услышал от пушистого некие ответы. Почёсывает за ушами, сюсюкается. — Я же говорил ему, что надо было сразу сказать как есть, а в итоге что? Он молчит, ну такой непробиваемый прям, типа, в итоге ужасно палится. Чимин ещё больше разозлится, вот же… Надо мне постараться опередить Чимина, но сомневаюсь, что у меня это получится. Вот знаешь, Чонгук-и, чувствую, что… Тэхёну не просто так стыдно, а ещё мне страшно, потому что мне тоже за кое-что стыдно. Есть грешок. Я честно говорил Тэхёну, я ему клялся, что никогда не смотрел на него как на нашего с тобой хозяина, понимаешь? И я правда не врал тогда, и на вылазке тоже грешил без задних мыслей, вот только… мы ходили в баню последний раз и… ну и хули происходит теперь? Ты знаешь, у меня аж руки затряслись, когда он злой подошёл ко мне и пизданул по стене. По сути страшно должно было быть, потому что не стоит терять бдительность с Тэхёном, сынулька и убить ведь может, вот только… Я знал, что он нихера меня не ударит, а ещё я не о том думал… И даже тебе, Чонгук-и, я не расскажу, о чём именно я думал в тот момент, так что даже не проси. Ты и так слишком много секретов знаешь обо мне. Я очень хочу ошибаться, правда, но боюсь, я не ошибаюсь. Мне легче поверить в то, что существует вакцина от зомби-вируса, чем в то, что Тэхён неровно дышит ко мне. Это же Тэхён, ты же тоже его знаешь, но… что-то как-то всё складывается не так. Как бы там ни было… Я за это буду отвечать в любом случае, Тэхён совсем не виноват, бедный… Неужели я теперь хуже тех, кто над ним издевался в тюрьме? Хочу быть… котом, я тебе завидую, это же не так сложно, как быть человеком… Человеком, достойным уважения. Котам не нужна совесть. Нужно как-то решить эту ситуацию, Чимин не заслуживает этого, ему вообще нельзя нервничать. Продолжать делать из него идиота — тоже нельзя. Я его правда очень люблю… Вот скажи мне, Чонгук-и, почему я поступаю правильно, но всё вечно идёт по пизде? Я проклят, что ли? Или у меня мозгов мало для сорока лет? Заебало меня уже всё, если честно. Хосок наклонился и зарылся лицом в мягкий живот, а затем прислонился ухом, чтобы погромче услышать мурчание. Успокаивает.       — Ладно, ты голодный, пошли поедим, а то ты уже устал меня слушать. Хосок усаживает кота на своё плечо, и Чонгук лапами удобно держится за своего обеспокоенного человека. Хосок отправляется на кухню искать еду для себя и четвероногого пушистого психолога. Тяжёлый день, впрочем, ничего удивительного, даже если на заслуженном отпуске. Вечером будет собрание общины, на котором было бы неплохо поймать Тэхёна. Хосок принял такое решение. В конце концов, ему в затылок дышит Чимин, младшего нужно как минимум предупредить, если тот всё ещё не понял. Гроза зэков, видимо, совсем отсталым стал как никогда, однако старший напарник по тюрьме не бросит его на растерзание надзирателю. Их общему надзирателю.