Пламя войны

Становилось всё холоднее, и вампиров охватывало нетерпение. Каин сказал, что они атакуют, как только выпадет достаточно много снега. Это была необходимая мера, чтобы люди из Виллендорфа и Штальберга не смогли помочь Авернусу сразу. Только при подготовке к захвату города Каин осознал все проблемы, связанные с его планом. Захватить Авернус было только первым шагом. Куда важнее было его удержать. Для этого требовалось обеспечить лояльность местного населения, порядок на улицах. А как обеспечить лояльность людей вампирам? Разумеется, Каин знал, что многие люди раньше поклонялись вампирам, надеясь заслужить вечную жизнь, но те времена прошли. Чтобы возродить эту традицию, им следовало доказать, что они — действительно высшие существа, а не кровожадные хищники. И Каин опасался, что по крайней мере некоторые вампиры, прождав слишком долго, захотят ни в чём себе не отказывать после захвата города. Они будут убивать людей просто потому, что могут. На последних совещаниях он несколько раз повторял эту мысль: никаких лишних жертв. Никакой резни ни во время захвата города, ни после. Себастьян рискнул спросить, как же им тогда питаться. «Платить за кровь, — сказал Каин, подумав. — В нашем распоряжении будет городская казна. Мы будем щедры по отношению к людям, и это обеспечит их лояльность нам». Сказать, что многие плохо приняли эту идею — значило не сказать ничего… К счастью, хоть Ворадор и не был в восторге от мысли, что они должны за что-то платить людям, у него хотя бы хватило ума поддержать решение Каина и заявить, что тот, кто убьёт человека, сам станет кормушкой для других вампиров, пока не будет выпит насмерть. Магнусу досталась честь возглавить нападение на штаб-квартиру ночной стражи. Его задача была одной из самых сложных — Каин хотел сохранить как можно больше стражников живыми и обратить их. Конечно, это могло повлечь за собой проблемы: в городе у них наверняка были друзья и родственники, которые смогут их узнать даже после того, как им сотрут память. Но кандидатов на обращение лучше просто не было. Они с Ворадором раньше избегали искать людей для обращения в Авернусе. Массовое исчезновение горожан могло бы вызвать вопросы и вывести местные власти на их след. Исключение делалось лишь в пору осенних ярмарок, когда в город стекалось много чужаков, чьему исчезновению никто не придал бы значения. Конечно, по большей части это были торговцы, но были и те, кто охранял караваны. Одним из таких «пришлых», похищенных во время ярмарки, был, к примеру, Авитус. Каин понимал, что даже на первых порах им понадобятся не только воины, но и чиновники, поскольку самое неразумное, что они могли сделать — это доверить распределение ресурсов людям. Но пока что вампиров учили исключительно сражаться, потому что, если они не смогут захватить и удержать Авернус, то чиновники им просто не понадобятся. С другой стороны, история знала примеры, когда великие полководцы, захватив соседние земли, распоряжались новой собственностью настолько бездарно, что от этих завоеваний просто не было никакого смысла. В этом сезоне новых вампиров во время ярмарки они не обращали — не было времени на то, чтобы их обучать. Они не были готовы. Каин продумал свои действия слишком плохо. Но оставалось только действовать и импровизировать. И надеяться, что Судьба будет на его стороне. Через некоторое время он наконец назначил дату начала операции. За ночь до этого Магнус сидел на крыше городской библиотеки. Каин разрешил ему самому отобрать вампиров, в талантах которых он был уверен. И Авитус, разумеется, стал одним из этих вампиров. Что значила для Магнуса их связь? Наверное, думать о таких вещах перед важным сражением, да ещё и первым в его жизни, было странно, но почему-то ему думалось именно об этом. Без Авитуса было холодно. С ним — теплее. Его голос и запах успокаивал и прогонял тревоги. И всё же Магнусу как будто было мало этого. Но тогда что ему вообще было нужно? Что ему в действительности было нужно и от окружающих, и от самого себя? Признание? Или всё-таки нет? Он смотрел на звёздное небо, вспоминая, как прошлой зимой Авитус подошёл к нему и спросил, сколько он знает созвездий. Магнус не нашёлся с ответом, и тогда они забрались на крышу собора и рассматривали ночное небо вместе. Из глубин памяти всплывали знакомые контуры и фигуры, но неожиданно Магнус осознал, что теперь он видит намного больше звёзд, чем когда был человеком. Поэтому через какое-то время они стали искать новые созвездия, те, о которых было неизвестно людям с их слабым ночным зрением. В ту ночь ощущение странного отчуждения и безразличия к собственной жизни, что периодически преследовало Магнуса, отступило, пусть даже и временно. Но что, если с Авитусом что-то случится? Почему-то Магнус просто не мог представить себе, что он почувствует. Возможно, так сказывалась потеря памяти при обращении. Словно ему нужно было заново учиться не только сражаться, но и любить. Казалось, что после захвата Авернуса всё должно измениться. Им не нужно будет больше прятаться, можно будет забыть о постоянной осторожности. Тогда Магнус сможет дать настоящую волю своим чувствам, и все странности исчезнут. Ему было тесно. Даже здесь, на крыше, под звёздным небом. Слишком много ограничений. Завтрашняя ночь… она обещала свободу. Когда на востоке стал заниматься рассвет, Магнус направился в их убежище. Если бы он был человеком, то, наверное, заболел бы, просидев вот так всю ночь на крыше в начале зимы, тем более что одет он был совсем не по погоде. Спускаясь в знакомый мрак катакомб, Магнус поймал себя на том, что хочет пойти к Авитусу, а не к себе, провести с ним вместе этот день. Не то, чтобы они тщательно скрывали свои отношения, но почему-то демонстрировать их в открытую не казалось правильным. Возможно, это тоже был какой-то отголосок человеческой жизни — даже не помня о правилах смертных, они продолжали подсознательно следовать им. То ли, может, они слишком привыкли прятаться. Завтра. Всё изменится завтра. * * * Каин смотрел на городскую мэрию. Его воины заняли позиции на крышах рядом с важнейшими городскими центрами — у штаба стражи, у ворот, у собора и здесь, у мэрии. Высокое здание с довольно высокими и узкими окнами стояло перед большой площадью с фонтаном, который уже давно замёрз. Никого не было видно — стража стояла внутри, за плотно закрытыми дверями. Один приказ — и всё начнётся. Подготовка закончена, все инструктажи и тренировки завершены. Некуда откладывать. Только делать. «Вперёд», — скомандовал Каин. Он спрыгнул вниз и, не таясь, пошёл прямо к дверям. С ним было совсем немного вампиров — здесь они не ожидали серьёзного сопротивления, и помощь Каину была нужна скорее для того, чтобы никто не успел сбежать. Ворадор на северных воротах. Себастьян — на юге. Ещё два отряда на востоке и западе. Магнус в казармах. Маркус должен был занять собор и не позволить никому укрыться там. Широким ударом Похитителя Каин разрубил дверь. Использовать древний меч таким образом казалось почти кощунством. Зачарованный клинок легко перерубил мечи стражников. А затем столь же легко оборвал их жизни. В этом был лишь один недостаток — Каин лишал себя возможности кормиться. Но сейчас он был сыт. Просто. Слишком просто. Но так было не везде. * * * В окнах штаба ночной стражи горел свет, что было, в общем, логично. Большая часть стражников сейчас должна была обходить городские улицы… но это было не так. Идею подсказал Авитус: Магнус и его отряд заранее выследили группы патрулей. Большую часть у них получилось вырубить, связать и оттащить в катакомбы. Теперь они ждали сигнала, чтобы напасть на сам штаб. И наконец он пришёл. Окна здания были забраны решётками, что упрощало дело — они могли все атаковать с главного входа, не опасаясь, что кто-то сбежит. Они спрыгнули на улицу и пошли к зданию в открытую. Скоро всё равно станет слишком шумно, чтобы таиться. Снаружи у дверей стояли двое, опираясь на алебарды. Они позёвывали и переминались с ноги на ногу. Магнус двинулся прямо к ним. — Стой, кто идёт?! — воскликнул один из стражников, выпрямляясь и перехватывая оружие. Магнус обнажил меч. Ни к чему было тратить дыхание на переговоры. Он чувствовал, что улыбается; сердце чуть ускорило бег. По телу словно разливалось приятное тепло. Он шёл вперёд быстрым, летящим шагом, куда быстрее, чем мог бы человек, не оглядываясь и не глядя, где его товарищи. Магнус чувствовал их присутствие, но почему-то сейчас чувствовал, что справился бы и один. Послышался выкрик. Стражники, увидев вооружённую группу, хотели было поднять тревогу. Сделав два шага, Магнус прыгнул. Человек сделал неловкий замах, но Магнус перехватил оружие левой рукой, а затем, дёрнув стражника на себя, ударил по голове рукоятью меча. Звук получился громче, чем он рассчитывал — звон оружия по шлему почти оглушил его, заставив поморщиться. Второй стражник отступил было назад, но позади него возник один из вампиров Магнуса и всадил кинжал в основание шеи, между кирасой и шлемом. Магнус тряхнул головой. «Ты как?» — прозвучал Шёпот Авитуса. «Нормально. — Магнус огляделся и заметил первый труп. — Проклятье! Сказано же было — без лишних жертв! Его нужно было оглушить!» В здании, судя по шуму, началась какая-то суета — видимо, их заметили из окон. Ещё один вампир подошёл к двери и приложил руку к замку. Через несколько секунд механизм проржавел и рассыпался. Магнус, кивнув, вышел вперёд и, потянув на себя дверь, осторожно заглянул внутрь. Услышав щелчок, он резко метнулся в сторону и прикрыл дверь. В дереве застрял арбалетный болт. — Ладно… — пробормотал Магнус. Его взгляд упал на тело стражника. Затем он посмотрел на Авитуса. — Сможешь облегчить труп? — спросил он. — Да, но не настолько, чтобы он воспарил. — Настолько и не нужно. Мне просто нужна возможность поднять его одной рукой. А он в доспехах. Даже для меня — тяжеловат. Авитус кивнул. Магнус быстрой тенью метнулся к другой стороне двери и, дождавшись сигнала, что всё готово, вцепился в шею мертвеца. А затем дал команду открыть дверь и вошёл в здание, неся тело мёртвого стражника как щит. Ещё несколько болтов отскочили от доспехов мертвеца. Прыгнув, Магнус швырнул тело вперёд, сбивая им собравшихся в коридоре стражников. Уловив движение слева, он обернулся, блокируя выпад. Бок обожгло болью — один из сбитых им арбалетчиков выстрелил из положения лёжа. В помещение зашли другие вампиры, и Магнус отступил, чтобы вытащить болт. Пока он разбирался с раной, стражники на первом этаже были оглушены. В этот раз тоже не обошлось без трупа — один из вампиров не рассчитал силу удара. Ещё пару вампиров ранили, но ничего серьёзного в этом не было. «Поищите что-нибудь, что можно использовать вместо щитов, — сказал Магнус. — Скорее всего, на втором этаже ещё группа арбалетчиков». Он оказался прав. И, наверное, будь среди них люди, не обошлось бы без тяжелораненых или убитых, но нанести смертельную рану вампиру было почти невозможно, если только не пронзить сердце. Но кто об этом знал? Люди просто не понимали, с кем сражаются. В ночи зазвучали колокола со сторожевых башен. Магнус обратился к Каину с вопросом, нужна ли помощь на других направлениях, но получил ответ, что они должны удерживать штаб стражи. И действительно — через некоторые время группа хорошо вооружённых людей попыталась отбить его. К утру всё было кончено. Большую часть городской стражи заперли в городской тюрьме. Со стороны вампиров обошлось без потерь. Но Каин понимал — если бы люди помнили об их главной слабости, непереносимости воды, всё было бы отнюдь не так просто. И через некоторое время люди узнают о ней так или иначе. День они переждали в захваченных постройках. Почти никто не мог спать, даже когда наступала его очередь. Вампиры сами не могли поверить в собственную победу, несмотря на то, что весь день глашатаи на площадях надрывали глотки, несмотря на мороз, и объявляли, что лорд Каин стал новым хозяином города, но честным людям нечего бояться. Вечером Каин разбил их на отряды и приказал патрулировать городские улицы. Он надеялся, что вскоре вампиры смогут поймать достаточно преступников, чтобы обеспечить себя пищей — казна Авернуса оказалась в худшем состоянии, чем он ожидал. Они скользили тенями вдоль ночных улиц, не в силах поверить, что теперь прятаться должны не они, а от них. И только когда вампиры начали хватать первых воришек и уличных грабителей, они наконец-то почувствовали, что наконец стали полноценными хозяевами города. Магнус занял квартиру бывшего командора ночной стражи Авернуса. Слуги, разумеется, были напуганы его необычной внешностью. И ещё сильнее — когда поняли, что он является вампиром. Однако он был с ними ласков, а после того, как первый слуга пережил кормёжку нового господина и даже приемлемо чувствовал себя после, страх стал понемногу отступать. Да, новый хозяин пил кровь. Но он поднял слугам жалованье, ему не требовалось готовить, не нужна была ванная, и он не стал выгонять из дома семью предыдущего командора. Каин думал, как же обращать пленников, и в конце концов решил оставить им память. Это, пожалуй, было самым разумным решением. Да, многие могли не принять свою новую природу сразу, но куда бы они делись? Самоубились? Так нет ничего проще, чем воскресить… Разумеется, многие сперва были в ужасе, плакали, утверждали, что их превратили в чудовищ, монстров и так далее, но в конце концов они должны были привыкнуть. К друзьям и семьям Каин их не пускал и собирался при первой же возможности отправить на битву за другой город. Удивительнее всего было то, что вскоре к нему прибыли послы от этих самых других городов. И тогда Каин наконец осознал. Больше не было ордена Сэрафан. Больше не было Хранителей, что ставили своей целью истребление вампирского рода. Они пережили своих врагов. И люди в отсутствие веских причин вовсе не стремились с ними воевать, не зная их численности и силы. И хотя сама мысль о переговорах со смертными была для Каина тяжёлой, он лично отправился ко двору Виллендорфа, чтобы заключить договор о ненападении. Пока что его взор был устремлён на север, поскольку города в той стороне обещали стать более лёгкой целью. У них было время. Были ресурсы, была возможность провести тщательную разведку. Судьба всё-таки была на их стороне, а не на стороне человеческой расы. Тренировки стали серьёзнее, теперь отряд на отряд. Вампиры постепенно осваивались. Ворадор обращал пленников, но их постоянно сопровождал кто-то из старших вампиров, чтобы они не наделали глупостей. Магнус так и продолжал исполнять обязанности командора стражи, и дневной, и ночной. Авитус присматривал за молодняком, так что с самой битвы за город они почти не виделись. Около полутора месяцев спустя Магнус поймал себя на том, что скучает. Ситуация в городе успокоилась, и люди, и вампиры привыкали к новому порядку, и у него стало появляться свободное время. Но он снова был совершенно один — Авитус был занят с новичками почти постоянно и отказывался от помощи. Магнуса это начинало злить. В конечном итоге, если его компания Авитусу больше не интересна, неужели так сложно сказать об этом прямо?! Но, быть может, он просто надумывал? Может, Авитус просто не хотел беспокоить его своими проблемами или признавать, что ему нужна помощь? Магнус не мог сказать. Вампиры огородили один из городских парков, превратив его в тренировочную площадку, где они сделали множество укрытий для тренировок. Там они учились как выслеживать добычу, так и сражаться друг с другом. Туда выпускали пойманных преступников, чтобы молодые вампиры оттачивали на них навыки. Магнус приобрёл странную привычку приходить туда и, прячась меж ветвями огромного старого дуба, который каким-то чудом пережил нашествие демонов и пожар, и наблюдать за тренировками. Иногда новички отказывались охотиться. Иногда они доводили себя до того, что, когда их отпускали в парке с раненым человеком, они уже не могли контролировать свой голод. Таких приходилось останавливать вовремя и потом доходчиво объяснять, насколько плохая это идея — сопротивляться голоду. В одну из ночей в парк пришёл Авитус со своим учеником. Молодой вампир, кажется, один из стражников, которых они захватили, освоился уже неплохо и явно был вполне доволен новой жизнью. Он смог быстро и чисто поймать выпущенного в парке пленника и не взял больше его крови, чем нужно. Но, кажется, присутствия в парке Магнуса ни он, ни Авитус не заметили… Как ни странно, но, похоже, у него хорошо получалось прятаться. Повинуясь порыву, Магнус решил проследить за парой вампиров. После того, как они отнесли человека обратно в темницу, Авитус и его ученик направились в одну из таверн и довольно долго оттуда не выходили. Магнус, прождав примерно полчаса, всё же решил зайти следом. Помещение встретило его духотой, жаром, запахами жареного мяса, пота и алкоголя. Что только двум вампирам могло понадобиться в таком месте? Как ни странно, особенного внимания на Магнуса никто не обратил. Осмотревшись, он принюхался было, надеясь учуять сородичей, но сразу же понял, насколько это было плохой идеей. Подойдя к стойке, Магнус позвал трактирщика. — Уважаемый. Около получаса назад сюда зашла пара моих сородичей. Для чего? — Почему вы спрашиваете? — удивился человек. — Подозреваю одного из них в краже казённых средств, — сказал Магнус. — Ничего такого, — трактирщик пожал плечами. — Просто сняли комнату до следующего вечера. Такое частенько происходит. Пару секунд Магнус соображал. Да нет… Да быть того не может. В горле образовался неприятный ком. Нервно облизнув губы, он поблагодарил трактирщика и поднялся на второй этаж, затем медленно пошёл вдоль дверей, прислушиваясь. Лучше бы он этого не делал. Потому что за дверью, где пахло другими вампирами, он услышал именно то, что боялся. Магнус привалился к стене, запрокинув голову и пытаясь глубоко, размеренно дышать. Человек бы, наверное, не услышал ничего — любовники вели себя достаточно тихо. Но его слух был острее. А слишком живое воображение прекрасно дорисовывало то, чего не видели глаза. Магнус вонзил когти в ладони. Почему?.. И почему, проклятье, почему Авитус просто не сказал ему честно?! Почему продолжал кормить обещаниями, убеждать, что не на этой неделе, так на следующей они наконец побудут вдвоём? Почему он не мог просто сказать?! Что делать? Ворваться туда сейчас и пооткручивать головы обоим? А это как-то поможет? Тем более, что тот, второй, скорее всего даже ни о чём не знает. Нет. Нужно было поговорить. Нужно было поговорить с Авитусом. Но потом. Магнус резким шагом пошёл прочь. Он спустился вниз, грубо оттолкнул какого-то человека, преградившего дорогу. Тот воскликнул что-то неразборчивое и попытался ударить, но Магнус, даже не задумываясь, перехватил его руку, а затем — отшвырнул. Он вышел на воздух, и щёки тотчас обожгло холодом из-за застывающих на морозе слёз. Нужно было успокоиться. Но как?! Тренироваться сейчас явно было плохой идеей — со злости Магнус мог что-то сломать. Или кого-то. Разбежавшись, он запрыгнул на ближайшую достаточно низкую крышу и пошёл прочь от злополучной таверны. Слёзы душили его, а сердце билось отчаянно и зло, словно хотело вырваться из груди. Хоть бы ему попался какой-то воришка. Да хоть кто-нибудь, на ком можно было бы выплеснуть злость. Магнус сам не заметил, как его занесло за городскую черту. И это при том, что ему вообще-то пришлось выйти за стену. Но каким-то образом ноги привели его к реке. Из-за быстрого течения она не замерзала. Повинулясь порыву, Магнус подошёл к плоскому камню на берегу и, сев на него, опустил кисть в воду. Резкая боль заставила его вскрикнуть, а потом — с шипением закусить губу. Но стало как будто легче. Из глаз продолжали катиться слёзы, но теперь — свободнее и легче. Словно плакать потому, что кожу сжигала вода, было позволительнее, чем из-за разбитого сердца. Он вытащил руку только тогда, когда кожа сгорела полностью, и в шоке уставился на обнажённые сухожилия и мышцы, не в силах поверить, что это в самом деле его собственная кисть. При каждом движении он видел сокращения мышц, и зрелище, несмотря на боль, почти завораживало. Только спустя довольно долгое время кожа начала нарастать заново со стороны предплечья. Заживающие места сильно чесались, вызывая желание разодрать исцеляющиеся раны, но Магнус держался. Сам виноват, что не нашёл способа успокоиться лучше. Когда исцеления наконец завершилось, Магнус почувствовал жуткий голод. Нужно было возвращаться. Магнус попросил, чтобы ему дали покормиться от одного из преступников, поскольку боялся не справиться с жаждой и убить донора. Кажется, никогда ещё человеческая кровь не была такой вкусной. В каждом глотке он чувствовал поражающее разнообразие оттенков — сладковатый, сменяющийся более свежим послевкусием. Магнус пожалел, что совершенно не помнил вкуса человеческой еды — он не мог подобрать сравнений для тех оттенков вкуса, что ощущал сейчас. От каждого глотка по телу разливалось приятное тепло. Он всё же смог удержаться, хотя донор и правда остался едва жив, а потом пошёл к себе. Стоило ли разговаривать с Авитусом о том, что он узнал? Стоило ли им вообще ещё разговаривать? Да вряд ли, если только уже бывший любовник Магнуса не решит сам с ним заговорить. Может, он просто не знал, как сообщить о разрыве? Что ж… Магнус вполне мог избавить его от этой необходимости. Они просто перестанут общаться, и всё. В конце концов, у Магнуса было достаточно дел, чтобы отвлечься. Он переживёт это. Он не знал, что под утро Авитус приходил к нему домой, и что это случалось уже не один раз. Но он действительно просто не решался поговорить. Он оказался слишком падок на восхищение и обожание в чужих глазах. На ощущение, что он — самое важное, что есть для другого в этом мире. И, как бы хорошо Авитус ни относился к Магнусу, он слишком хорошо чувствовал, что никогда, никогда не станет для него самым важным. Он думал, что сможет примириться с этим. Думал, что сможет быть рядом, поддерживать Магнуса на его непростом пути, поддерживать в стремлении стать сильнейшим. Но только Магнус не мог в ответ дать то, что было ему нужно. Магнус ценил его и берёг, вот только… только этого было мало. Авитус чувствовал, что он для Магнуса — только способ отвлечься от неприятных мыслей, и не более того. Им нужно было поговорить. Нужно было поговорить до того, как Авитус, поддавшись собственной тоске и неуверенности в себе, решился на измену. Но как сделать это сейчас, он просто не представлял.