Лакримоза

      Генерал Гилберт Майер дремал в своём кабинете, делая редкие перерывы на чтение последнего номера местной таврийской газеты, в которой разбирал лишь редкие слова, и снова засыпал на ходу.       Вчера вечером он вызвал на ковёр генерал-майора Райана Гибсона и решил дать ему «последний шанс»: оставить за главного в Кренце. Подчинённым надо доверять, иначе какой смысл держать их у власти? — с такими мыслями он и принял это решение. Тем не менее, он заранее выставил личную охрану военнопленному Алану Аммену и своему ученику, полковнику Штрейсу Брауну. «Ни черта ведь не доверяю», — поймал он себя на мысли.       Сам Гилберт планировал покинуть Кренц и направиться на юг, вдогонку эсперийским войскам. Пока Киёра или Гай не наломали дров. «Ни черта ведь не доверяю», — снова поймал он себя на мысли.       Единственное, что удерживало его в этом таврийском городе все эти дни, было состояние Брауна. Поскольку Цера по отчётам разведки понесла огромные потери и не смогла бы контратаковать в ближайшее время. Церанские новостные газеты подтверждали это материалами с заголовками: «Невероятные зверства Эсперии в Кренце» и «Будет ли смещён генерал Миллер после поражения на территории бывшей Таврии? Интервью с инсайдером».        Штрейс не потерял сами ноги, но потерял способность двигать ими. Мышцы на задней поверхности голеней и бёдер сильно обгорели, начался некроз тканей. Пришлось иссечь всё практически до костей. Кое-какие нервы и связки сохранились, но чтобы он начал ходить должно пройти много времени, и не факт, что это получится. Поэтому, хоть формально ноги ему сохранили, ученик всё равно фактически стал инвалидом.       Потерял много крови. Ему делали переливания и капали специальные лекарства. Гилберт хотел предложить свою, но оказалось, что у него со Штрейсом разные группы крови.       Первый день он был в беспамятстве после наркоза. На второй очнулся, но ненадолго — именно в этот момент Гилберт и зашёл к нему. Повезло. Третий и четвёртый день он снова был в плохом состоянии, и только на пятый стабилизировался. Сегодня на шестой день он уже сидел самостоятельно на койке, из-под чёрных синяков под глазами глядя на него, Гилберта, потухшим страдальческим взглядом.       — Не ждите меня, — заявил он. Голос был твёрд.       — Не понимаю, о чём ты, — сказал Гилберт, рассматривая белую простынь, укрывавшую его «ноги». Тонкие контуры явно выпячивались под тканью.       — Я же чувствую, что вы хотите уехать. Незачем ждать, когда я поправлюсь, — проговорил он тихо.       Гилберт присел на пустой край кровати и уставился в пол.       — Только если ты пообещаешь мне непременно поправиться.       Еле слышный смех стал выходить из груди полковника.       — Это неизбежно. Не смейте сомневаться во мне…сэр! — Гилберт пересилил себя и взглянул ему в лицо: на секунду ему показалось, как будто в нём зажглась жизнь, глаза заблестели. Искра прежнего Штрейса. Но эта радость и азарт тотчас пропали, когда Штрейс снова опустил голову и болезненно вздохнул. Гилберт положил руку ему на плечо и стиснул его.       — Я не сомневаюсь. Жду тебя в строю, — проговорил он сквозь зубы, а затем ушёл из палаты, не сказав больше ни слова. Снаружи палаты дежурили трое телохранителей, и когда он ушёл, внутрь вернулись дежурные врач с медсестрой.       Это было утром, и хотя Гилберт распланировал свою поездку, подобрал транспорт и верных солдат, которые поедут с ним для охраны, всё равно не мог спокойно спать: ему мерещилось лицо Штрейса.       Чтобы отвлечься и заснуть он достал таврийскую местную газету, и безуспешно пытался прочитать её, засыпая в кресле и вновь просыпаясь.       Время на часах показывало четыре утра, когда зазвонил стационарный телефон на столе. — Слушаю, — сказал он, после зевка в сторону. — Генерал! Происшествие в медчасти! Тавриец напал на своего! — докладывал кто-то из младших офицеров. — Помедленнее… — сказал Гилберт, расписывая ручку на листке бумаги, придерживая трубку плечом. — Кто на кого напал? Есть жертвы? — Нападавший — солдат из взвода добровольцев, Аллах-ялл. Оборонявшийся…адъютант Её Превосходительства, Штриган. Он же усмирил нападавшего до прибытия дежурных.       Гилберт задумчиво почесал бородку, решив не записывать. — Нападавший был вооружён? Как он проник в палату? — Нож был при нём. На входе в палату дежурила только медсестра, обнаружили её с перерезанным горлом. По периметру этажа он не попался дежурным. Проводим расследование.       «Вот дерьмо. Надо было и этому организовать персональную охрану», — подумал Гилберт, проводя рукой по лицу от усталости. ____________________________       После того, как Рейган отправил предателя в нокаут, прошло совсем немного времени, прежде чем прибежали эсперийские солдаты, по показаниям своих раненых разобрались, кого брать, и унесли под ручки таврийца. На вопрос как связаться с генералом Рейган ответа не получил от пациентов, однако вскоре пришли другие солдаты, выгнали всех раненых в коридор и стали его допрашивать. Рейган рассказал на церанском, как всё произошло.       — Вы слышали, как он зашёл в палату? — спрашивали его.       — Смутно. Он крался, всё делал тихо. Останавливался возле входа, чем-то шуршал.       — Значит, взмахов ножа вы не слышали?       — Нет, — удивился Рейган.       Уже когда его выводили из палаты, тоже под ручки, он увидел на стуле возле входа кровавые разводы. Рейган сглотнул: кого-то убили?       «Идёт расследование» — так ему объяснили тот факт, что посадили его под конвой в коморке на первом этаже. Спустя часа два, может три, Рейгану казалось, что целую вечность, его выпустили и под конвоем повели куда-то ещё.       Перед входом в кабинет наручники с него сняли.       — Генерал желает вас видеть, — объяснил один из конвоиров и протолкнул Рейгана за двери, закрыв их снаружи.       Внутри стоял полумрак, освещаемый одинокой лампой на столе. Первым делом Рейган ощутил прокуренный до тошноты запах помещения. — Я слышал, тебе удалось схватить диверсанта, напавшего на тебя, — сказал генерал Майер, туша сигарету в пепельнице, продолжая смотреть на бумагу в своих руках. Ноги его были закинуты на стол. — Так точно, диверсанта, и его можно допросить, — громко сказал Рейган на церанском, словно напоминая о своём присутствии. Генерал медленно опустил ноги со стола, убрал бумагу в сторону и взглянул на него с обычным высокомерным выражением лица. — В самом деле, — сказал он пафосно. — Но этим займёшься не ты. Ты понадобишься мне для другого… Удивительно, что ты смог дать отпор здоровому солдату, — произнёс он, делая особое ударение на слове «здоровому». — Хвалю.       Рейган покрылся испариной и сжал руки в кулаках, подавляя гнев. «За кого ты меня держишь?!», — подумал он. «Мне не нужны похвалы от надменного бледнолицего!». — Об этом я как раз и хотел поговорить с вами, генерал, — начал Рейган твёрдо и приставил руку к груди. — Я считаю, что выздоровел достаточно для возвращения в строй. Данное происшествие тому подтверждение. — Пожалуй… — безразлично протянул Майер. — Прошу командировать меня к войскам Её Превосходительства, где я и должен находиться! — прямо сказал Рейган. На что генерал едва заметно хохотнул. — Смело, — сказал он, снова беря в руки бумагу. — Я подумаю над твоим командированием, если от тебя будет прок в одном деле.       «Долго ты будешь говорить со мной загадками?!», — злился Рейган. — Каком деле, сэр? — спросил он сдержанно.       Майер снова положил ноги на стол, нога на ногу и уставился в бумагу. — Я вызову тебя попозже, днём, тогда всё и узнаешь. Адъютант Штриган, — бросил генерал на него странный испепеляющий взгляд. — Есть, — отдал честь Рейган, тоже смотря ему прямо в глаза. Рассвет выглянул из-за горизонта, осветив комнату сквозь толстые шторы.       «И что ему от меня нужно?», — не понимал Рейган, вернувшись в свою палату, где не было других пациентов, а эсперийские солдаты отмывали красные полы у входа. Он сел на кровати и закинул ноги, перекрестив их для медитации. Медитация не шла: он никак не мог успокоиться от уязвлённого чувства собственного достоинства. «Я не болен! Чтоб тебя!», — то и дело проскакивала у него мысль. Рейган открывал глаза, выдыхал и начинал медитацию заново.       Кое-что ещё не давало ему покоя. Почему же он не услышал, как кого-то убивали ножом на входе? Вроде раньше не страдал от проблем со слухом… Почему же?       После нервного завтрака в одиночестве, Рейган вздрогнул, когда увидел залетающего на полном ходу в палату Майера.       — Иди за мной, — приказал он. Рейган отставил чай в сторону.       Майер завёл его в один из переулков Кренца, среди полуразрушенных домов, и зашёл внутрь. Внутри оказался проход в полу и лестница, ведущая вниз. На секунду Рейгану пришла мысль, уж не хотят ли его там убить, далеко от людских глаз?       Раздавалось шаркающее движение одной из ног генерала по полу, будто он прихрамывал.       По бетонным ступеням они безмолвно спустились в тёмное подвальное помещение, освещаемое фонариками по периметру. Внутри в окружении четырёх солдат сидел в наручниках на стуле — то ли под охраной, то ли под конвоем — подросток с ярко-рыжими волосами и обезображенным лицом, всё в красных язвах. Кое-где кожа, видимо, заживала, и белела одинокими полосками. Рейган похлопал глазами — нет, ему не показалось.       Майер жестом пригласил его сесть на стул напротив пленника, а сам сел на стул, что стоял несколько поодаль. — Что ты видишь, Штриган? — спросил он, голос отдался небольшим эхом по подвалу.       Рейган внимательнее посмотрел на пленника: цвет его глаз нельзя было разглядеть, казалось, глаза тот прятал, а форма была сменена на серую, обтягивающую, робу. Тем не менее, рыжие волосы скорее были настоящими, чем нет, из чего он сделал вывод, что перед ним сидит церанец. Да к тому же сильно молодой и сильно изувеченный. — Что с ним…? — невольно вырвался у него вопрос. — Вопросы здесь задаю я, — жёстко оборвал его Майер, доставая пачку сигарет. «Да сколько можно?», — подумал Рейган. Этот вездесущий запах курева, преследующий генерала, а теперь и его самого, уже надоедал ему. — Что ты видишь? — спросил Майер. Рейган выждал паузу. Ждут ли его санкции и предубеждения за озвучивание правды? — Преступление. Рейган заметил, как пленник едва заметно вздогнул от его слов. Майер закурил, спокойно, неторопливо. Видимо санкций не последует? — Хорошо, — сказал он таким тоном, будто этот опрос был своего рода проверкой. — Теперь, не касаясь этой темы, что ты хочешь спросить у нашего гостя?       «Снова какие-то проверки и загадки», — недовольно подумал Рейган. Ему бы хотелось спросить, где паренёк напротив получил свои увечья, но именно эта тема была под запретом. Видимо, руководство всё знает. — Я дам тебе одно вводное: этот парень — пилот истребителя последней церанской модели. Сверхбыстрого самолёта, — мертвенным голосом произнёс Майер. — Можешь задать ему свои вопросы.       Парень боязливо поднял глаза. Рейгана распирала злость. Вот значит как обращаются эсперийцы со своими пленными! Даже если этот парень убил много эсперийцев, разве это оправдывает такие зверства?! Повезло, что Эсперия, по крайней мере, на их Таврийской стороне.       Рейган вспомнил как с ним самим обращались в плену церанцы. Вспомнил постоянный голод, головокружение, грязь, холод и периодические предложения перейти на их сторону. Может быть, оттого, что он сам когда-то работал на Церу, дабы убивать самых испорченных военачальников, с ним обращались по-другому? Боялись? Ведь с остальными… Размытая картина избитого, изувеченного Джази внезапно всплыла у него перед глазами. Рейган сжал рукой штанину, чтобы прогнать подступающие к глазам слёзы.       «Не мне судить. В этой войне…чего только не было».       Собрав волю в кулак за какую-то минуту, Рейган спросил твёрдым голосом: — Каковы были твои цели и какие ты уничтожил? — спросил он первое, что пришло в голову.       Парень чуть задрожал плечами, но затем распрямился на стуле. — Целью нашего отряда была вражеская танковая колонна, движущаяся из Хаббы в Шуе. После успешного выполнения данной миссии, нам было приказано вернуться на базу… Затем был новый приказ: уничтожить здание вражеского управления, Станцию. С этой задачей…мы тоже справились, — проговорил он, вздыхая. Голос был как будто не до конца сломавшийся, с детскими, писклявыми нотками, но полный горести и страха.       Рейган вздохнул. Стало быть, колонна… — Как много танков ты уничтожил…когда вы атаковали колонну? — спросил он для уточнения, глядя прямо на пленника. Боковым зрением он чувствовал, как Майер с любопытством следит за ним. — Не очень много, — тихо отвечал церанец. — Может, пять. Большую часть уничтожили наши асы — Эрик и Челси. И… — на этом парень замолк, надолго. — Всё. — Договаривай, — звучно приказал генерал. Парень помялся, судорожно вздыхая, видимо боясь новых расправ над собой. — Я уничтожил машину, в которой сидело лицо первого приоритета Главнокомандующая, Киёра Роу.       Рейган широко раскрыл глаза. «Ну надо же!», — подумал он. «Точное попадание!». — Как ты понял, что она находилась в той машине? — быстро спросил он. Парень пожал плечами: — Это была единственная машина, пусть и бронированная, среди танковой колонны. Я предположил, что в ней находится лицо первого приоритета, и выстрелил… — Нет, — оборвал его Рейган, чуть раскинув руки в стороны. — Как ты понял, что там находилась главнокомандующая, когда уже выстрелил? Кто подтвердил тебе, что там была главнокомандующая? Почему ты уверен, что уничтожил цель?       Парень чуть заметно побледнел. — Наш наводчик…подтвердил. Он находился на скалах Хаббы неподалёку. — Снайпер что-ли? В прошлый раз ты об этом не упоминал, — встрял Майер, туша окурок о пол ногой. — Я…в прошлый раз меня об этом не спрашивали, — проговорил парень и опустил голову на грудь. «Похоже, в прошлый раз тебя просто пытали», — подумал Рейган, поморщившись. Не хотелось сидеть рядом с такими людьми. Но надо. — Кто этот наводчик? — продолжал спрашивать Рейган, раз уж ему дали возможность. — Это…снайпер, да, снайпер, — сказал он не очень уверенно. — Со скалы в прицел он увидел трупы людей, и подтвердил, что я попал в лицо первого приоритета. Поэтому, я рассчитывал…что меня наградят, — невпопад добавил парень.       «Как-то нескладно», — подумал Рейган. Если на Хаббинских скалах действительно находился снайпер, который мог отчётливо увидеть Киёру, то должен был своим выстрелом закончить дело, убить её. Убить и его, Рейгана, который поначалу закрывал её своим телом. Может, в самом городе за ними кто-то следил? — На скалах не было никаких снайперов, — решил сгустить краски Рейган, — Это мы проверили. В городе находился ваш шпион, верно?       Парень снова побледнел и затрясся. — Шпион…? — задумчиво потянул Майер. — Нет. У нас нет никаких шпионов. Я же говорю, снайпер…наводчик подтвердил мне, — лепетал церанец. — Тебе известно его имя или звание? К каким войскам он относится? — вклинился в допрос Майер. — Нет, это…! Засекречено, — обречённо вздохнул парень, поняв, что сказал лишнее. — Всмысле, нашему отряду не сообщают таких подробностей. Поэтому я не знаю о нём ничего, кроме того, что он наводчик. — Понятно, — Майер встал с сиденья и вытянулся во весь рост до потолка. — Идём, — кивнул он Рейгану на выход.       Рейган пошёл за ним следом по крутой бетонной лестнице. Теперь, снизу, он отчётливо видел, как Майеру приходится нагибаться, чтобы не удариться головой о закручивающуюся по спирали лестницу, и в момент очередного шага он проскальзывал больной ногой по ступеням. — Что думаешь? — спросил его генерал, когда они вышли на свежий воздух. — Очевидная ложь, сэр, — высказал Рейган свои предположения. — «У нас нет никаких шпионов» из уст Церы звучит как анекдот. Они у них на каждом шагу, в каждом военном конфликте. — Откуда знаешь? — Предполагаю, — отрезал Рейган. В самом деле говорить обо всех он не может. — Служил им одно время, знаю кухню. — Ясно. Мы с их шпионами тоже столкнулись, — кивнул Майер. Затем с минуту смотрел на голубое небо, раскинувшееся во все стороны с этих руин, прямо перед собой. — Ты будешь прикомандирован к Её Превосходительству, — резко сменил он тему. — Сегодня в два, я отправляюсь в Шейх, и далее по списку. Собирай свои монатки, поедешь вместе со мной, — приказал он безразличным тоном. — Где мне следует ожидать, сэр? — спросил Рейган приподнятым тоном, не веря своим ушам. — В своей палате. Пришлю за тобой кого-нибудь, солдат, — сказал Майер, бросив на него предостерегающий взгляд, и стал удаляться прочь совершенно ровным, уверенным шагом, без прихрамываний.       «Очередная проверка?», — думал Рейган, глядя ему вслед. «А если бы я не нашёл дыру в показания пленного, он бы и не подумал взять меня с собой?» ______________________________       В два часа он сидел в бронемашине вместе с Майером и ещё порядка двух десятков солдат. «Ничего себе он охрану себе отгрохал», — подумал Рейган. Всех его вещей было: походная сумка с запасной формой, бельём, да рюкзак с затолканными словарями, одолженные Киёрой. Так что он просто с нетерпением ждал отъезда.       В назначенный час эсперийский бронеавтомобиль с командованием тронулся в путь. Кроме Рейгана, генерала Майера и ещё одного предположительно генерала в их комнатке остались четверо телохранителей у дверей.       Второй генерал сидел поодаль и угрюмо смотрел перед собой. В его тёмном взгляде читались одновременно скорбь и презрение.       Майер кашлянул и достал из походной сумки маленькую шахматную доску, тут же раскрыл её, лёгкой рукой подровняв фигуры на магнитах по своим местам. Затем поставил доску на лавку между ними и пододвинул поближе к Рейгану. — Ходи. Я знаю, что ты умеешь, — приказал он на церанском. «Он всем это предлагает или просто меня проверяет?», — подумал Рейган, вспоминая предыдущие заходы генерала в его сторону. — Сэр, разве не лучше будет предложить это генералу…? — сказал он, не зная, как зовут того. — Уверен, человек с таким званием доставит вам больше удовольствия, нежели бывший подполковник.       Майер и бровью не повёл. — С генералом Умберхом мы уже играли в своё время. Ghtah*, — приказал он, внезапно перейдя на таврийский. Генерал на другом конце комнаты отвернулся ещё сильнее, что-то бормоча себе под нос.       Рейган нехотя взялся за пешку.       Разыграли дебют. Рейган не торопился, помня, как Киёра разнесла его в пух и прах, а Майер разнёс её саму. Думал над каждым ходом так долго, как хотел, и кажется, сопернику это нравилось. Самому Рейгану от этой мысли только становилось противно. — Генерал, вы считаете, это правильно? То, что показали мне в подвале? — спросил Рейган, занося фигуру в воздухе. Поставил на клетку со стуком. — Нет, — просто сказал Майер. — Тогда почему? — не выдержал Рейган. — Сэр. — Ты, кажется, считаешь меня слишком умным, господин адъютант, — покачал головой Майер. — Будто я контролирую наших людей также, как я контролирую шахматное поле. Только люди не пешки, — поднял он глаза, чёрные, как ночь, — у них есть собственная воля. А я не король, по велению которого происходит всё в армии. Думаю, ответил на твой вопрос.       Рейган промолчал. Ответ его не удовлетворил. Выходит, подчинённые творят что хотят, в неведении для начальства? Ещё лучше. Следующим ходом Майер поставил мат, неожиданно и бескомпромиссно. Пришлось начинать заново.       Когда ситуация снова накалилась в его пользу, Рейган осмелел: — Можно задать ещё вопрос, сэр? — Валяй. — Мне показалось, что вы меня постоянно проверяете. Почему? Майер откашлялся и пригладил выбившийся волос наверх. — Заметил, значит. Я считаю, что ты не достоин того звания, которое тебе дала командующая. Сделала она это по каким-то своим личным убеждениям, а не объективным. Объективно, следовало отправить тебя в запас или в нижний ранг войск. Но Киёра посчитала, что ты будешь крайне полезен в нашем наступлении. Я пытаюсь понять, так ли это на самом деле.       На сей раз Рейган оценивающим взглядом посмотрел на генерала, пока тот изучал доску. Было в его речи что-то противоестественное. Несмотря на пафос и видимое презрение, в ней было что-то по родительски заботливое. Не к нему, конечно, а к ней, к Киёре. — Благодарю за ответ, сэр, — сказал Рейган, продвигая фигуру.       Майер снова поставил мат, второй раз именно в момент их разговора, будто ответ, и Рейган задался вопросом, насколько случайна эта случайность. Проанализировав доску, он понял, что генерал мог поставить его и раньше, но чего-то ждал. Неужели даже такого шахматного гиганта можно вывести из строя разговорами не по теме? Или его просто жалели?       Майер стал убирать фигуры и к удивлению Рейгана убрал их совсем внутрь доски и закрыл крышку. — С тобой играть неинтересно, — прозвучал вердикт. Майер поднялся с места. — До приезда можно отдохнуть в заднем крыле, — бросил он кратко и сам зашагал в ту сторону. Рейган подождал, пока тот скроется в проёме, и пошёл следом. Одна мысль о сне выбивала у него почву под ногами — неужели удастся нормально поспать?