Мангата

Глубоко в океане танцует смерть, имя которой — Цунами. Она порождена самим Смерчем. Цунами движется к Йодо, чтобы любимый агент никогда не ступил на эту землю. В океанских глазах Чонгука мелькали водовороты. Но! Это лишь на первый взгляд. На второй взгляд — ты уже будешь утонувшим. ________________________________ Два дня назад, ночь. В своём кабинете, пронизанном холодным сиянием высших технологий, Чонгук сидел за массивным столом, работая над эскизами нового оружия. Лазерные проекции окружали его со всех сторон, но его внимание было приковано к тому, что могло изменить то, о чём он сам пока не догадывался. Сегодня его интересовал не очередной чертёж, а человек, что нарушил его привычный ход мыслей — агент по имени Ваби. Смерч поручил своему лучшему информатору, Зику, собрать досье на него: от далёкого прошлого до нынешних заданий. Когда Лори покинул кабинет, унося с собой пленённого агента, Чонгук ждал возвращения информатора, который должен был предоставить ему больше информации. Когда работник, наконец, появился в кабинете, альфа поднял взгляд. Водовороты в океанских глазах закрутились сильнее, но Чонгук сохранил невозмутимость. Его неподдельный интерес был скрыт за ледяной маской спокойствия. Зик, бета и ровесник Чонгука, сразу приступил к делу. — Ваби, известный как агент 38, уже пять лет числится шпионом. — Он поставил перед Чонгуком папку и продолжил: — Недавно его наградили званием «Лучший молодой агент под прикрытием». Это произошло после успешного выполнения операции в психиатрической клинике. Чонгук приподнял бровь, бросив взгляд на информатора. Его заинтересовало, чем агент заслужил такое признание. С холодной выдержкой он задал вопрос: — Какое задание? Зик кивнул и продолжил: — Несколько месяцев назад Ваби дали задание — проникнуть в психиатрическую клинику под видом пациента. Нужно было выяснить, что происходит за закрытыми дверями: восемьдесят процентов пациентов умирали вскоре после поступления. Ваби вжился в роль и начал сбор информации. Оказалось, что сотрудники больницы нелегально продавали органы пациентов, а для сокрытия следов убивали людей. Чонгук слушал молча, но внутри него что-то зашевелилось. Восхищение профессионализмом агента смешивалось с едва уловимой тревогой. Это был не просто талантливый шпион — это был человек, готовый шагнуть в любую бездну ради исполнения задачи. И это тревожило Смерча больше, чем он был готов признать. Информатор продолжил: — Но есть ещё одна новость. Агентство собирается отправить Ваби на задание высшего ранга. Самое опасное. Он и несколько агентов должны будут проникнуть на остров Йодо — территорию вагров. Их миссия — освободить четырнадцать заложников. Йодо, как вы знаете, — одна из самых охраняемых баз севера. — Зачем отправлять лучших бойцов на явную мясорубку ради четырнадцати солдат? — задал вполне логичный вопрос Смерч. — За это задание заплатили непомерно высокую цену. Среди заложников — сын человека с верхушки. Изначально его отправили в морской отряд, чтобы обойти возможные угрозы, но операция вышла из-под контроля. Теперь агентство обязано сделать всё возможное, чтобы вернуть их. Обычно в подобных ситуациях ни север, ни юг не предпринимали ответных шагов, сохраняя видимость холодной войны. Отправлять своих лучших людей на явную смерть ради денег казалось Смерчу низким и бесчестным поступком. Он усмехнулся. — Сообщи агентству, что этим заданием займусь я. Через неделю от острова не останется и следа. Заложников за это время не убьют — я уверен. Зик на мгновение замер, ошеломлённый. В его взгляде отразились страх и удивление, осознание нереальности происходящего и восторг перед силой Смерча. Он нервно переминался с ноги на ногу, сознавая, что в глазах изобретателя не было жалости к ваграм. Но даже для него мысль об уничтожении целого острова казалась чудовищной. Собравшись с духом, он решился спросить, скрывая дрожь в голосе: — Вы действительно… планируете уничтожить весь остров? Чонгук слегка усмехнулся, уловив тревогу в словах Зика, и его губы изогнулись в холодной, мрачной улыбке. — Жалость к врагу, — начал он с мягкой, но зловещей интонацией, — это слабость, которой поддаются те, кто ещё не понял, на какой стороне войны они находятся. Остров Йодо — не просто вражеская территория, — голос Чонгука стал низким и проникновенным, — это место, где наших людей унижают, где жестокость стала обыденностью. Я знаю, каково это, жить под этим каменным небом, где солдаты Йодо предаются своей жестокости. — Он улыбнулся холодно и беспощадно. — Если уничтожение этого острова прекратит их жалкие издевательства, то что ж… это будет справедливо. Зик стоял, чувствуя, как ледяной страх сковывает его изнутри. Он понимал, что Смерч, вероятно, был единственным человеком, способным смотреть на это без малейшего сомнения. Но мысль о том, что остров с его укреплениями, солдатами и, возможно, невинными жителями исчезнет в одно мгновение, пробуждала в нём леденящий ужас. Он сглотнул, собираясь с мыслями. — Вы правы, сэр, — тихо ответил он, стараясь не выдать свой страх. — Но сама мысль об уничтожении целого острова… пугает. Смерч бросил на него свой привычный взгляд и снова усмехнулся. — Бойтесь, если хотите, — с лёгкой насмешкой ответил он. — Иногда страх — лучшая прививка от бесполезной жалости. Зик промолчал, долго смотря на Смерча, мысленно задавая вопрос: «А вы точно из-за родины готовы уничтожить целый остров?»  Лично он сомневался в этом.  Смерч в свою очередь был твёрд в одном: никто не отнимет у него агента — ни враги, ни друзья, ни законы. Агент будет рядом с ним, а Йодо станет личной целью Смерча. И в качестве аргумента, альфа сам даст агенту другое задание, чтобы лишних вопросов не возникало.  *** Агент очнулся, прищурившись, осматриваясь в полумраке комнаты. Глаза были влажными, а в голове вновь всплыл образ Чонгука. В последнее время воспоминания о Гуке неотступно преследовали его — образ изобретателя, одуванчик, сны…Перед ним словно стояло лицо Чонгука, его улыбка, которую уже не дано увидеть в реальности, голос, давно исчезнувший, оставив в сердце лишь зияющую пустоту. Чонгук всегда любил его, обожал, ревновал ко всему, был строг лишь к себе и постоянно хотел баловать омегу. Тэхён еще с детства увидел в Гуке мужчину. Не просто мудрым альфочкой, а сильным мужчиной на которого он хотел быть похож.  Сердце болезненно сжалось, и он крепче прижался к подушке, словно надеясь удержать эти образы, хотя знал, что сон скоро рассеется.  Он огляделся и понял, что находится не в кабинете, а в комнате изобретателя. Агент точно помнил, что уснул в кабинете — кто-то, должно быть, перенёс его сюда. Не трудно было догадаться, кто. Воспоминание о вчерашнем вечере, о поцелуе, с его пряным привкусом крови, всплыло перед глазами.  Поцелуй вспоминался так ясно, что Тэхён почти ощутил на губах ту грубость, доминирующую силу, с которой его подавляли, и от которой перехватывало дыхание. Он почти мог почувствовать в руках тяжесть пледа, стоя на крыше, захлёбываясь желанием сбежать хоть куда-нибудь, лишь бы избавиться от непонятного чувства, охватившего его изнутри.  Вспомнил, как его когти оставили кровавые следы на руках изобретателя. Лицо изобретателя на миг изменилось — во взгляде не было ни злости, ни страха, а нечто глубокое, почти уважительное. Агенту стало грустно от воспоминаний о Гуке, ярость на самого себя смешивалась с чувством к изобретателю. Внезапно он осознал, что это воспоминание пробудило в нём нечто тёмное, пугающее… и возбуждение. Смущение накрыло его волной, он сжал ладони, пытаясь взять себя в руки.  Заплаканный после сна, смущённый, возбужденный агент сидел на кровати, стараясь успокоиться из-за смешанных чувств.  На фоне этой уязвимости перед ним стоял бронированный костюм — массивный, внушающий трепет, словно ждущий, когда он его наденет. На тумбочке рядом лежал странный гаджет, напоминающий пульт с единственной кнопкой посередине. Внезапно рядом с ним пролетела Дельта и, слегка наклонившись, поприветствовала: — Доброе утро, — её голос звучал мягко. — Господин принёс тебе костюм. Рекомендуется надеть его как можно скорее. Агент нахмурился и указал на гаджет: — А это что?  Дельта на долю секунды словно задержалась, будто выбирая слова, и наконец ответила: — Мой господин не посчитал нужным меня информировать. От голоса и мимики робота Ваби начал умиляться.  — Господи, ты такая милашка, иди обниму тебя шарик.  — Я не шарик, я робот!  — Не душни, мелкая, мне сегодня Корею спасать, лучше мотивируй меня.  Дельта полетела в сторону омеги и Тэхён обнял её, целуя в белый лобик.  — Даже в самой худшей судьбе есть возможности для счастливых перемен. —Вдруг сказала Дельта.  Робот мотивировал агента.  — Как думаешь, у меня печальная судьба? — Не отпуская робота, спросил Ваби.  Дельта, долго подумав, ответила.  — У красивых всегда всё печально. — Повторила свои вчерашние слова.  — Я ещё и умный.  — Умные всегда страдают больше, чем глупцы.  — У меня есть собачка, — усмехнулся.  — Собаки живут мало, это влияет на психику их хозяев.  — Ты решила делать из меня жертвой судьбы? — Фыркнул Тэхён. — Скажи мне что-то хорошее!  — Будь осторожен на миссии, я люблю тебя!  Тэхён тепло улыбнулся, целуя Дельту в лобик. Теперь он в хорошем настроении и был готов спасать Южную Корею от предателей.  Агент снова взглянул на пульт,и, не выдержав, всё-таки нажал кнопку. Гаджет засветился, и в воздухе на мгновение возник лазерный образ маленького лисёнка — детализированного, словно живого, но с утрированными чертами и даже с маской, напоминающей его собственную. Под изображением высветился короткий текст: «Доброе утро, лисёнок». Агент на мгновение растерялся, но, почувствовав улыбку на лице, оглянулся в сторону двери, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, и шутливо шлёпнул себя по щеке, будто приводя в чувство. — Мужлан, — пробормотал он себе под нос, всё ещё усмехаясь.  Встряхнув головой, он снова сосредоточился на предстоящей миссии. ***  На втором этаже здания, в запретной зоне, где не имел права появляться ни один посторонний, изобретатель стоял в тишине, окружённый своими творениями. Четыре массивные бомбы выстроились перед ним, каждая из них — воплощение одной из стихий, каждая — готовая разорвать само полотно мироздания на куски. Среди них выделялась подводная бомба, прозванная «DW» — Тёмная Волна. Её назначение — создать гигантское цунами, которое своей ударной силой сметет всё на своём пути, вырывая из берегов целые города и острова. Изобретатель разглядывал конструкцию «DW», отмечая, как идеальные контуры корпуса скрывают сложнейшие процессы. Охлаждающая система на основе адъювантов предотвращала перегрев механизмов при активации, а магнитные поля высокого напряжения стабилизировали термоядерные реакции внутри бомбы, позволяя высвобождать колоссальную энергию, при этом удерживая контроль над её распространением.  Рядом с ним стоял Сокджин, который знал секреты этих устройств не хуже самого Смерча. Он — ядерный физик, который делит свое мировоззрение с Чонгуком на одной волне.  Изобретатель провел пальцами по гладкой поверхности корпуса, будто что-то чувствовал сквозь холодный металл. Взгляд его горел странным, почти фанатичным огнём. Эти четыре оружия были не просто машинами для разрушения — они были инструментами для изменения мира, для того, чтобы переписать карту на свой лад, подчинив законы физики своему замыслу. — С острова Йодо начнётся цепная реакция, — сказал он тихо, голос его был спокоен, но тягучая нотка решимости в нём казалась почти зловещей. Джин, стоявший рядом, взглянул на него, и в глазах его мелькнуло понимание. — Если это то, что ты решил, — медленно произнёс он, — я останусь с тобой, даже если это значит затопить целый остров ради защиты одного человека. Изобретатель едва заметно улыбнулся, взглянув на своего инженера. — Ты знаешь, как работает этот мир, — сказал он, — против оружия законы не действуют. Сокджин кивнул ему, усмехаясь.  — Но ты не можешь отрицать, что разрушить остров — это безумие, — произнес он, отводя взгляд от бомбы. — Мы говорим о ядерной реакции, о взрыве, который может изменить карту мира. — Безумие, Джин, порождает новое искусство, — ответил Чонгук. — Искусство — это вдохновение, способное вытянуть человечество из обыденности. Да, люди с трепетом созерцают ужас, когда наблюдают за хаосом издалека. Это их стимул. — Он посмотрел на бомбу. — Но те, кто столкнется с катастрофой лицом к лицу… — …умрут при этом искусстве, — закончил за него Сокджин с вздохом. — Как будто мы рисуем на полотне судьбы с использованием урана и плутония. — Именно, — кивнул Смерч. — Взрыв — это наш мазок, а термоядерная реакция — наша палитра. Мы создали не просто оружие, а симфонию разрушения, которая завораживает своим великолепием. Это лишь шаг к новому началу. Сокджин замолчал, его взгляд скользнул к бомбе. Тишина заполнила пространство, словно предвестник надвигающейся катастрофы. Смерч будет творить искусство для агента, которого знал несколько дней.  Смерч сотрёт остров ради безопасности лисенка.  Они вышли из запретной зоны, ожидая прихода Ваби, который спустился к ним вместе с Дельтой.  Двери лифта открылись с мягким звоном, и агент вышел с гордой, почти аристократичной походкой, небрежно касаясь шагами гладкого пола. Он держал спину прямо, голова была высоко поднята, а глаза — спокойны и сосредоточены. На нём был бронированный костюм, тщательно созданный изобретателем и инженером. И, глядя на него, оба не могли оторвать взгляда — костюм выглядел как влитой, подчеркивая каждое движение и линию фигуры агента, усиливая его харизму. Сокджин первым осмелился приветствовать его, улыбнувшись одобрительно. — Выглядишь… безупречно, — отметил он с явным восхищением. Ваби ответил ему легкой, но притягательной улыбкой и поблагодарил, а затем добавил комплимент, поднимая взгляд так, чтобы заставить изобретателя поневоле напрячься.  — Ты тоже, Сокджин.  Смерч наблюдал за их обменом, но не сдержался, когда его глаза снова упали на губы агента, — те самые, что он вчера без удержу целовал.  Дельта полетела в сторону Джина, который, как её отец, начал общаться с ней чуть отдаляясь от остальных. Ему не нужны слова или взгляды, чтобы понять ситуацию. Зная Смерча, он на данный момент хотел свернуть шею Джина и прятать агента от всего мира.  Подойдя ближе к агенту, Чонгук склонился к нему и прошептал на ухо с низким, чуть хриплым голосом: — Порой мне кажется, что Хайрем Стивенс вдохновился тобой, пока изобретал пулемёт.  Тэхён заинтересованно посмотрел на него и спросил.  — Почему пулемёт?  Чонгук чуть отстранился, и начал медленно ходить вокруг агента, сканируя его взглядом.  — Ты — бесконечный поток импровизации, работающий по принципу непрерывного действия, словно циклическое движение энергии, которое моментально реагирует на малейшие изменения. — Он посмотрел на агента с диким, скрытым аппетитом. — Твои манипуляции, лисенок, — это серия точных импульсов, где каждый аргумент или ход, как и каждый патрон, выпущен под расчетом угла и силы, превращаясь в поток действий. Как и у пулемета, твоя тактика построена на кинетической энергии постоянного обмена: ты мгновенно адаптируешься,  и подстраиваешься, как механизм возвратно-поступательного движения. — Он остановился перед омегой. — Все твои решения — это импульс за импульсом, а каждый маневр — словно удар по своей цели, выверенный по закону сохранения момента, направленный, чтобы полностью захватить контроль над ситуацией. — Наконец, закончил он, посмотрев на удивленное личико агента.  Тэхён почувствовал себя обнаженным. Его характер прекрасно раскрыли, давая параллели с пулемётом.  Смерч только что снял маску его души.  — И совсем скоро, этот пулемёт уйдет от тебя, как только закончит своё задание.  Чонгук с обесцениванием усмехнулся, решив игнорировать его слова.  — Сегодня ты возможно убьешь кого-то.  — Верно. — Усмехнулся омега, скрестив руки на груди.  — В твоих принципах такого нет. Почему не поднял эту тему?  — Ты трогаешь мою свободу. — Грустно усмехнулся агент. — Для меня это хуже, чем смерть. Я знаю, что убью. Моё моральное состояние тебя не должно касаться.  — Твоя проблема не в том, что я лишил тебя свободы, — Чонгук спокойно ответил, не разрывая зрительный контакт. — Твоя проблема в том, что я дал тебе новую реальность, где ты — не всесильный и независимый. Лисенок, пойми меня правильно.  Агент не ответил ему и старался максимально спокойно повернуться к Сокджину, поддерживая безмятежное выражение, будто изобретателя и не было. Он не хотел общаться с альфой дольше пяти минут. Своей выходкой омега лишь подтвердил слова Смерча.  Ваби ненавидел проигрывать.  А изобретатель — опасный конкурент.  Собравшись, они втроём направились на первый этаж здания, где их ждала группа, подготовленная для предстоящей миссии агента. *** На побережье заброшенного поселка Пусана, где холодное море хранило в себе безмолвную тайну, находился военный штаб. Вода там была тёмной и непроницаемой; плакаты на ржавых заборах запрещали спускаться к морю, предостерегая, что нырять, плавать и пользоваться лодками строго воспрещалось. Побережье было окутано гнетущей тишиной, нарушаемой лишь редкими порывами ветра и мрачным рокотом волн, из-за чего место это выглядело одновременно мёртвым и зловещим. Именно здесь стоял неказистый штаб — на первый взгляд обыденный, но на деле опаснейший инструмент вагров, о котором многие и не догадывались. Этот штаб числился в документах как военное подразделение, в котором собрали солдат с физическими и психологическими ограничениями, служивших лишь по милости армии. Для всех остальных он оставался «оркестром» — едва ли нужной частью, не вызывавшей ни уважения, ни интереса. Высшие чины южной армии посмеивались над этим местом, называя его «приютом» для неспособных воевать, и лишь отдалённо понимали, что ошибка эта могла обернуться катастрофой. Но в стенах этой затёртой базы скрывался коварный замысел, разработанный Севером. Северные стратеги, следуя годами выстроенному плану, использовали политическую логику южной стороны, внедряясь в вооружённые силы через «социальный проект» — этот самый штаб для ограниченно способных солдат. Так, под прикрытием инклюзивного закона, продвигаемого ради соблюдения политкорректности и гуманизма, северные агенты завели своих профессионалов под маской травмированных и больных бойцов, якобы ненужных в обычных войсках. На самом деле, эти солдаты не были слабыми или искалеченными, но представляли собой отборных северных диверсантов — искусных военных, подготовленных для высшего уровня операций. Их маскировка и притворная беспомощность позволяли им скрываться от внимания, а расположение базы на запретном берегу моря ограждало их от любопытных глаз. На случай, если подозрение всё же возникло бы, их роль под покровом жалкого объекта делала ситуацию предельно правдоподобной. Там они выжидали нужного часа, чтобы открыть свой истинный облик, когда им придёт приказ уничтожить всё, ради чего существовал юг. С виду это место казалось забытым и едва живым — трещины на стенах, сырость, запылённые окна. Но за фасадом бесполезной базы скрывались хранилища с арсеналом, заточённым для выполнения задач, о которых настоящие южные подразделения могли лишь мечтать. Эта мнимая база представляла собой тщательно продуманную ловушку, и каждый её уголок был частью военного плана, призванного подорвать южные рубежи. Тишина моря там оказывалась обманчивой: внутри ржавых стен за спинами притворяющихся южными солдат пряталась армия северных диверсантов, готовая в нужный момент развернуть силы против тех, кто считал их частью своих войск. Этот тайный штаб стал не только угрозой для южных границ, но и вызовом их идеологии. Враги с севера били не по физическим границам, но по самой идее гуманизма юга. ***  На втором этаже компании царила напряженная тишина. Ваби, облеченный в бронированный костюм, стоял рядом с изобретателем. Вокруг них выстроилась команда специалистов: профессиональные убийцы, хакеры, медицинский персонал и главный инженер компании — Джин. Каждый ждал, пока Смерч начнет говорить. Альфа скользнул взглядом по людям, его глаза были остры и сосредоточенны, как у генерала перед решающим боем. Он был человеком, который знал, как вдохновить своих подчинённых на предельную отдачу, требовал от них дисциплины и уважения, но вместе с этим умел вызывать страх. Он повернулся к Ваби и указал на Джина. — Ваби, позволь мне внести ясность, — начал Чонгук, его голос звучал низко и уверенно, а каждый слог звучал с идеально выверенной дикцией. — Джин — не просто инженер. В своей роли он — наглядное доказательство того, что талант инженера и сноровка снайпера способны идти рука об руку. — Альфа сделал паузу, позволяя каждому понять важность своих слов. — Он будет следить за тобой, как тень. И если хоть один из вагров осмелится приблизиться, Джин отправит его в небытие прежде, чем ты почувствуешь опасность. Ты можешь сосредоточиться на задаче, зная, что каждый выстрел будет точен. Ваби на миг замер. Знание о том, что Сокджин — скрытый снайпер, добавляло весомости этому моменту. Он знал его как главного инженера, как первоклассного технаря.  — Сокджин, а ты мне всё больше начинаешь нравится. — Флиртующим голоском проговорил Ваби.  Альфа усмехнулся, мысленно роя себе могилу.  — Я просто Стрелец по гороскопу.  Юмор был уместным, учитывая с каким холодом посмотрел в их сторону Смерч, ничего не комментируя.  Лисенок снова начал играть с монстром, который, в этот раз, реагировал не остро, а максимально холодно.  Чонгук сделал шаг вперед, приближаясь к группе иностранцев — профессиональных убийц, стоящих рядом. Его взгляд стал более строгим, и он откинул руки за спину, словно на параде, обводя их острым, пронзающим взглядом. — Ваши роли не менее критичны, — произнес он, без единого намека на сомнение или мягкость в тоне. — Если миссия пойдет не по плану, вы начнете операцию по ликвидации северных. Без замешательства, без колебаний. Вы должны защитить агента — любой ценой.  Ваби удивился, ещё не полностью осознавая сказанные изобретателем слова. Он ведь правильно расслышал? Смерч уже второй раз сделал акцент на защиту агента. Странно.  Наёмники молча кивнули, зная, что пренебречь его приказом было бы равносильно предательству и концу их карьеры, если не жизни. Они привыкли работать на мафиози и атаковать в нужный момент, а не быть защитником.  Чонгук понимал, что его подчиненные уважают и, в некотором роде, даже боятся его — он внушал этот страх осознанно, зная, что лидеру с его статусом и силой нужно быть для них авторитетом.  Смерч перевел взгляд на хакеров и медицинский персонал. — Вы — ключевой резерв, — продолжил альфа. — Если агент окажется в опасности, вы будете отвечать за его восстановление и поддержание. Вам поручена безопасность человека, который будет находиться на передовой. Я ожидаю от вас полной готовности и абсолютной преданности, потому что я не потерплю промахов. — Его тон был суров, но не лишен уважения; он оценивал их профессионализм, но делал ясно, что недопустимы ни ошибки, ни осечки. Затем Чонгук обернулся к Ваби, и его голос стал еще строже, словно весь его фокус направился на одного человека. — Знай, что эти люди не только подчиняются приказу. Их задача — не завершить задание вместо тебя, а защитить тебя ценой собственной жизни. Они не отступят, и ни один вагр не получит шанса подойти к тебе.  Агент осматривал всю подготовленную для него мощную защиту. Он знал, что изобретатель не оставит его без прикрытия, но чтобы настолько... Это впечатляло и слегка тревожило. Он переводил взгляд с одного наёмника на другого, следя за суетой вокруг, но его мысли все время возвращались к одному — к человеку, который все это устроил.   В какой-то момент он серьёзно посмотрел на изобретателя и спросил:   — А ты?   Вопрос повис в воздухе, заставив работников замереть. Агент явно хотел понять, насколько далеко готов зайти сам Смерч ради его защиты.  Взгляд изобретателя стал жёстким и уверенным. Он не колебался ни на секунду и, спокойно и твёрдо смотря на агента, ответил:   — Я первым помчусь к тебе, — сказал он и, чуть смягчившись, добавил: — Лисенок.   В комнате повисла тишина, и все присутствующие затаили дыхание. Для работников это был момент откровения. Никто прежде не слышал столь нежного обращения из уст изобретателя, этого хладнокровного, властного гения. Это слово звучало тепло, почти интимно, ломая привычные образы их начальника. Чонгук, казалось, не замечал реакции окружающих. Он бросил им лишь краткий, но многозначительный взгляд, в котором ясно читалось: этот агент принадлежит ему.  Удивлен ли Тэхён? Он в шоке, чёрт возьми!  Зачем он нужен Смерчу, если у того есть всё. Не «почти всё», а ВСЁ.  Почему он так беспокоился о защите одного агента, которого знал несколько дней?  — Сегодня, — подытожил Смерч, опуская голос почти до угрожающего шепота, — он унизит целую группу предателей. Слова повисли в воздухе, как предвестие надвигающейся битвы. Чонгук внушал им уверенность, которой обладал сам, и его верность цели, несмотря на внутренние сомнения, была непоколебима.  ***  На краю леса несколько хакеров из команды изобретателя ловко работали над голографическим интерфейсом, который парил перед ними в воздухе. На экране мелькали изображения с камер, установленных по всему периметру штаба армии оркестра, словно невидимая сеть окружала это место, фиксируя каждое движение.  Один из них щёлкнул по сенсору, и одна за другой камеры начали отключаться. Через несколько секунд темнота накрыла весь лес, оставив штаб невидимым для любых внешних наблюдателей. Камеры, которые могли бы засечь их присутствие, теперь были отключены. Территория была очищена. — Готово, — спокойно произнёс один из хакеров, продолжая манипуляции с интерфейсом. Ваби завороженно наблюдал за их действиями, и на секунду посмотрел на изобретателя, который смотрел в сторону хакеров. На первый взгляд он был расслаблен, руки были в кармане спортивных брюк, очки как всегда идеально сидели на нем. Толкая язык в щеку, изобретатель вдруг заговорил.  — Лисенок, палишься.  Засмотрелся и даже не понял, браво, Ким Тэхён!  — Если я провалю задание, что будешь делать?  Смерч без раздумий серьезно ответил.  — Выкуплю тебя у агентства.  — Выкупишь? — Возмущенно.  — Разумеется. Выкуплю тебя и запру глубоко в одном вулкане.  Тэхён только сейчас понял, что это была шутка — немного дерзкая и в стиле изобретателя. Он усмехнулся, скрестив руки на груди.  — А если я погибну? — С улыбкой спросил омега.  Смерч, с почти невыразимой нежностью, поднял руку и двумя пальцами взял агента за подбородок, приподнимая его лицо так, чтобы их взгляды встретились. — Если твоей смертью являюсь не я, значит не получишь ни царапины. Смерть тебе не к лицу, маленький пулемёт.  Слова прозвучали так тихо, но с такой непоколебимой уверенностью, что у агента внутри что-то сжалось. Это была не просто уверенность — это был абсолютный приказ, покрытый тонким слоем заботы, которой изобретатель обычно не позволял себе показать. — Вы нарцисс, изобретатель? — Решил сарказмом смягчить атмосферу.  — Обычно меня сравнивают со смерчем, а не с цветком.  — И юмора с вас не отнять.  — Сокджин вдохновил.  Ваби хотел дерзить и пустить колкий юмор для ревности, но его перебили.  — Господин, простите что прерываем ваш разговор, — заговорил один из хакеров. — Мы хотим включить второй сканер.  — Приступайте. — Одобрительно кивнул им Чонгук. — Посмотри, это выглядит красиво, — обратился к агенту.  В их распоряжении был ещё один гаджет — сканер ловушек. Один из хакеров активировал его, и перед ними на экране появились красные метки — замаскированные мины, датчики движения и невидимые проволочные растяжки, которые могли бы стать смертельными для любого, кто приблизился бы к штабу неподготовленным. Хакеры сосредоточенно посмотрели на скопление ловушек прямо перед входом в штаб. Они методично начали отправлять сигналы на деактивацию, и одна за другой метки ловушек гасли на экране. Мины обезвреживались, растяжки исчезали в виртуальном пространстве, словно их никогда и не было. Через несколько минут лес был чист, как на ладони. Изобретатель, стоящий позади хакеров, скептически кивнул, оглядывая проделанную работу. Система безопасности больше не могла их остановить. Ваби был защищён — по крайней мере, на этом этапе. Чонгук повернулся в сторону агента, который стоял неподалёку, проверяя своё снаряжение и готовясь к началу операции. В нём не было страха, только сосредоточенность и холодная решимость. Они оба знали, что миссия будет сложной, но Смерч ни на мгновение не сомневался в способностях своего лисенка. — Камеры вырублены, ловушки обезврежены, — спокойно произнёс альфа, не отрываясь от дисплея. — Теперь всё зависит от тебя. Ваби кивнул, и, собравшись, направился к штабу. Изобретатель проводил его взглядом, уверенный, что омега справится с заданием быстро и профессионально. Хотя это была не первая и, возможно, не самая опасная миссия агента, Чонгук всё равно ощущал странное беспокойство.  Изобретатель вернулся к экрану, проверяя показатели безопасности. Всё было идеально. Лес очищен, камеры отключены, ловушки обезврежены.  — Я постараюсь не заставить вас беспокоиться, — обратился агент к наёмникам, — сегодня никто не должен пострадать.  Один омега и больше ста альф.  Чонгук усмехнулся и с гордостью посмотрел в сторону агента. Его маленький лисенок беспокоился о жизни зверей, хищников, для которых убийства — это обычное дело.  Его красивый, его дерзкий мальчик не раздумая шагнул вперед, в последний раз взглянув на него.  — Не снимай наушники, поговори со мной, даже если я не буду отвечать.  Голос Смерча сегодня стал успокоительным для агента.  *** Темнота ночи густо окутывала штаб врагов. Силуэт Ваби плавно скользил к массивным воротам, и только едва различимое дыхание, доносящееся в наушнике, напоминало ему о присутствии команды. Вокруг него царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом генераторов и редкими вспышками прожекторов. Он остановился, вслушиваясь в отрывки голосов охранников за стеной, а его рука привычно проверила оружие. Это была ночь для предельно аккуратной работы. Изобретатель был всего в нескольких метрах от агента, скрытый в тени деревьев. Его команда окружали его, готовые вступить в действие по первому сигналу. Чонгук мог видеть, как агент двигался, но держался на дистанции, чтобы тот не заподозрил, что поддержка находится настолько близко. Это была осторожная игра, и у него не было права вмешиваться в неё раньше времени. Всё, что оставалось, — это наблюдать за каждым его шагом. — Три минуты на проникновение, — его голос звучал как мягкий, но твёрдый приказ, который не допускал возражений. Агент усмехнулся, легко кивая на слова изобретателя, хотя тот не мог этого видеть. — Только три? Ты меня переоцениваешь, босс. Изобретатель заметно напрягся, слыша это «босс», но не прервал агента, только сдержанно кивнул. А вот его команда — наёмные убийцы, замершие вокруг, — заметно оживились, переглядываясь, а некоторые скрыли усмешки. На лицах их отражалась смесь уважения и лёгкого удивления, особенно у тех, кто был непривык к такому тону, адресованному их командиру. Сокджин стоял чуть поодаль, прислонившись к дереву, с оружием наготове. Его чёткие движения, едва уловимые даже в полной тишине, отражали уверенность и хладнокровие настоящего профессионала. Он был идеальной тенью, зорко следящей за окрестностями, и именно он, при необходимости, должен был обеспечивать агенту прикрытие. — Всё чисто, — бросил Сокджин, не отрываясь от оптики, его голос прозвучал тихо, но твёрдо, как если бы каждое слово весило гораздо больше, чем само по себе. — Если кто-то посмеет подойти, Ваби даже не узнает, что было опасно.  Агент слегка улыбнулся, укрывшись за очередной опорой. Он уже знал, что за его спиной — лучшие, а Сокджин, с его ироничным сарказмом и железной выдержкой, был особенно хорош в критических ситуациях. Снайпер умел придавать спокойствию острый, едва уловимый привкус опасности. Когда Ваби приблизился к первой двери, из-за неё послышался разговор охранников. Он задержал дыхание и, прислушавшись, замер на месте. Пауза затянулась, но изобретатель молчал, полагаясь на его интуицию. — Охранники на шесть часов, — кратко прошептал агент. — Подтверждаю, — тут же ответил Сокджин, успокаивающе скользя взглядом по тропе. — Вижу их обоих. Они заняты болтовнёй, но ты — действуй как можно тише. Омега, преодолев проход, открыл дверь и проскользнул внутрь, тут же растворяясь в тенях. Мягкий свет серверной, заливавший помещение, чуть остудил напряжение. Уловив знакомый гул техники, он почувствовал, что осталась пара шагов до цели. Спокойно подойдя к одному из терминалов, он наклонился и начал подключение к системе. — Как там, по ту сторону экрана? — с лёгкой иронией спросил он, пока шифровал файлы для загрузки. Изобретатель вскинул взгляд, его лицо озарилось едва уловимой усмешкой. — Я бы предпочёл видеть тебя здесь, за работой, но и это сойдёт. У нас строгие временные рамки. Не забывай. Агент приподнял бровь, наблюдая, как файлы один за другим начинают скачиваться. — Твои строгие рамки становятся для меня вызовом, знаешь ли. Но всё по плану, — он проверил список нужных данных и с лёгкой ухмылкой продолжил: — И вообще, этот сервер на удивление гостеприимен.  Его слова рассмешили нескольких членов команды, стоящих рядом с изобретателем. Один из них даже не сдержал улыбки, но на лицах других оставалась привычная сосредоточенность, отточенная годами наёмной работы. — Дельта рядом с тобой, но ты её не увидишь.  — Отлично.  Темнота сгустилась вокруг, и тусклый свет редких ламп мерцал в коридорах вражеского штаба, создавая ощущение тревожного молчания. Тэхён двигался по заданному маршруту, грациозно и бесшумно, словно тень, а рядом с ним парила маленькая, летающая Дельта, фиксируя каждый его шаг для изобретателя и всей команды. В наушниках то и дело раздавался голос изобретателя — спокойный, уверенный, хотя в каждом слове ощущалась скрытая тревога. — Ты почти на месте, — сказал он, когда агент спустился на нижний уровень штаба. — В подсобке должна быть труба — прикрепи устройство там. Поторопись, лисёнок. У нас не так много времени. Агент кивнул, как будто изобретатель мог его видеть, и ещё раз проверил бомбу, которая была компактно закреплена в кармане на поясе. Все инструкции были ему ясны: установить бомбу и уйти бесшумно, не оставляя следов. Он осторожно приблизился к дверям подсобки, убедившись, что поблизости не было охраны, и слегка приоткрыл их, чтобы войти внутрь. Сразу за порогом его насторожил слабый звук, доносящийся из дальнего угла комнаты — тихие, почти подавленные всхлипы. Он замер, вслушиваясь. В комнате было тускло и пыльно, вокруг виднелись старые металлические полки, заваленные ненужными инструментами. Однако это не они привлекли его внимание. На полу, в дальнем углу, сидели двое детей — мальчик и девочка. Они были связаны и прижаты друг к другу, их лица, бледные от ужаса, были полны слёз и испуга. Они дрожали, сжавшись так, словно одно их присутствие могло защитить друг друга от всего мира. Тэхён застыл на месте, чувствуя, как по телу пробежала волна шока. Он на мгновение забыл, что окружён опасностью, что за ним следят. Его пальцы, державшие бомбу, дрогнули, и он бессознательно крепче прижал устройство к себе, словно оно могло выдать его присутствие. В наушнике раздался голос изобретателя: — Ты в подсобке? Устанавливай устройство, как только найдёшь нужное место. Но омега стоял молча, всё ещё не отрывая взгляда от перепуганных детей, которые дрожали от страха. Его сердце забилось чаще, и он с трудом сглотнул, пытаясь подавить поднявшийся ком в горле. Голос его был едва слышен, дрожал так, как не бывало прежде. — Тут… дети, — прошептал он, не в силах скрыть потрясение. На том конце провода наступила тишина.