King of my heart

Ludovico Einaudi — Dolce Droga Nicholas Britell — Antiphon Tommee Profitt, Fleurie — Sound Of War Don Brownrigg — Just Breathe Of Verona — Paint the Pictures Бал длился ещё долгое время. Некоторые гости сидели за столами, играя в карты, кто-то продолжал говорить о делах и делиться сплетнями, но основная часть людей продолжала веселиться и кружиться в танцах. Все были абсолютно увлечены торжеством и даже не замечали уходящих и приходящих вновь людей. Чонгук наслаждался каждой минутой этого вечера. С его лица не сходила глупая улыбка, потому что он постоянно думал о том, что произошло между ним и офицером в беседке. Это было неожиданно, но так невероятно. Его сердце все ещё трепетало, когда он думал о произошедшем. Чимин украл его первый поцелуй, но он был совсем не против этого. Он вышел таким робким, нежным и осторожным. Именно таким он и представлял его в своих мечтах. Их пугает то, что они чувствуют друг к другу, но противостоять этому совершенно невозможно. Конечно, они оба прекрасно понимают, что ничего из этого не может иметь счастливого продолжения, ведь никто и никогда не примет их чувственные взаимоотношения, какое бы направление они не несли за собой. Возможно, они и сами не готовы их понять. А, может быть, сейчас просто не время об этом думать. В данный момент есть вещи гораздо важнее, например, то, что Чонгуку грозит смертельная опасность из каждого уголка королевства. Формально сейчас он и Пак по разные стороны баррикад. Гвардеец служит королю, который мечтает всеми силами и средствами найти наследника и уничтожить. Но на самом деле, он служит ему, имея совершенно другие цели, о которых Чонхен не знает. Правитель был прав, Чимин — это тёмная лошадка во дворце. И наступит момент, когда он ещё покажет себя так, как тот совершенно не ожидает. После нескольких танцев Пак оставляет сестру с подругами из академии и незаметно уводит Чонгука из бального зала. Они проходят в холл и останавливаются у большой лестницы. Чон, подняв голову, с искренним изумлением рассматривает высокий потолок с фреской. — Как же здесь красиво, — шепчет он. — Никогда не видел такого. — Хочешь я покажу тебе немного дворец? — спрашивает офицер, приглашая его подняться по лестнице. Чонгук с интересом смотрит на широкую парадную лестницу и улыбается. Она такая большая, мраморная, с широкими ступенями и ковровой дорожкой на них. Она словно нечто самое прекрасное и одновременно запретное, поэтому упустить такую возможность — это просто наивысшая степень глупости. — А нам можно? — осторожно спрашивает он, глядя на него. — Можно, там всё равно никого нет. Все увлечены балом. Гвардейцы все внизу. — Тогда очень хочу, — кивает Чон. Они неспешно поднимаются по лестнице на второй этаж дворца, пока Чонгук с восторгом и искренним удивлением рассматривает каждую его деталь. Высокие расписные потолки, массивные хрустальные люстры, которые сияют от пламени десятков свечей. Из больших окон в длинном коридоре виден внутренний двор с фонтаном и лабиринтом, где они гуляли. В этих стенах хранится история его кровной семьи, и это так странно. Действительно очень странно, что он здесь находится впервые за всю свою жизнь, несмотря на то, что имеет полное право на владение всем этим великолепием. Они проходят в длинный холл, где на стене в ряд висят огромные портреты в золотых рамках всех членов династии Чон, которые управляли королевством, начиная с самого первого правителя Элдарии, и Чонгук тихо и восторженно вздыхает, рассматривая каждого из них. — Дворец внутри ещё прекрасней, чем снаружи. Такой огромный, у меня весь дом меньше в пять раз, чем этот коридор, — говорит он. — На самом деле, здесь настолько много комнат, что некоторые из них не используются годами, — говорит Чимин, медленно следуя за ним. — Здесь так удивительно. Сколько лет этому дворцу? — Около полувека. Его начинал строить твой дедушка, бывший король, — отвечает гвардеец, указывая на портрет седого мужчины. — И закончил твой отец. — шепотом говорит он, указывая на другой. Чонгук внимательно смотрит на изображение своего родного отца. Грозный мужчина, сидящий на большом троне, смотрит на него с холста с таким надменным видом. Он сидит так, словно ему принадлежит не маленькое государство, а целый мир. Видно, насколько он был уверен в себе, и какой жёсткий правитель. Такой холодный и тяжёлый взгляд прожигает даже с портрета. Сложно поверить в то, что этот человек его кровный родитель, ведь это именно он отдал указ выбросить его из этих стен, как ненужный мусор в ночь его рождения. Наверное, он должен чувствовать к нему ненависть или злость, но этого совершенно нет. Чонгук просто абсолютно равнодушен к нему. Его жизнь из-за него была непростой и не самой счастливой, но у него была любящая семья, которой очевидно не было бы в этом дворце. Кто знает, каким бы он вырос, если бы его воспитывал подобный человек? Мужчина просто одно лицо с его родным братом Чонхеном, и это очень хорошо видно, потому что их портреты висят рядом. Чимин подходит к парню со спины и кладёт руки на его плечи, чуть сжимая в знак поддержки и защиты. Нынешнему королю всего лишь двадцать лет. В семнадцать он занял трон, и за эти три года сумел задушить свой собственный народ до такой степени, что они готовят восстание против него. — Совсем скоро здесь будет висеть твой портрет. Этот дворец будет принадлежать тебе. Я брошу на это все свои силы, но сделаю всё, чтобы ты занял свой трон, — шепчет Пак у его уха. От этих слов и мягкого, но полного уверенности и жёсткости голоса, у Чона бегут мурашки по шее и позвоночнику. — Мне нужно всё это только в том случае, если ты будешь рядом, — тихо говорит Чонгук. — Я пройду с тобой весь этот путь, мой король, и буду служить тебе до своего последнего вздоха. — Я и не собираюсь отпускать тебя от себя, — говорит он, кладя ладони на свои плечи, где лежат руки гвардейца. Он осторожно поглаживает его тёплые пальцы и рассматривает портрет отца. — Моим первым указом будет твоё повышение. Я понятия не имею, как буду управлять государством, поэтому ты мне необходим. — Лишь поэтому? — спрашивает офицер, мягко улыбаясь. — Нет, у меня есть и другие причины, — отвечает Чонгук, чувствуя, как краснеют его щёки. — А есть где-нибудь портрет королевы? — спрашивает он, оборачиваясь. Чимин медленно кивает и опускает руки. — Да. Он висит в другом месте, где и все портреты женщин королевской семьи. Пойдём, — говорит он, указывая на поворот. Они заворачивают за угол, и Чонгук осматривается. В небольшом коридоре расположен целый ряд портретов красивых женщин в невероятно роскошных платьях и с коронами на головах. Здесь стоят живые цветы, а напротив, на белом ковре красивый стёганный диванчик. Офицер садится на него, снимая свою маску, и даёт парню время рассмотреть все изображения. Чон медленно подходит к каждому из них и восторгается тем, насколько красивы эти дамы. Каждая из них величественная и изящная, они просто великолепны. Он подходит к последнему портрету и его сердце сразу же замирает. На нём изображена женщина, сидящая в кресле с высокой спинкой. На ней пышное праздничное платье, тёмные волосы собраны в элегантную причёску, красивое ожерелье с рубинами сверкает на её шее, а на губах нежная и мягкая улыбка. В руках она держит белую розу. Он тихо вздыхает, сразу узнавая её — это мама. На её голове простая золотая корона, которая значительно отличается от других. — Она была очень красивой, — говорит Чонгук, рассматривая её лицо. — Да, ты прав, — говорит Пак, улыбаясь. — У меня действительно её глаза. Какой у неё был характер? — Мягкий, но при этом очень сильный. Она никогда не грубила никому, была вежливой, кроткой и спокойной. Никогда не кричала, была справедливой, но нужно было иметь большое терпение, чтобы выдерживать характер её супруга. Она любила и принимала его. Была мудрой, любила искусство, поэзию, цветы. Она была простой и при этом совершенно особенной. У неё была очень тонкая и глубокая душа, — говорит Чимин. — Она была прекрасна как снаружи, так и внутри, — говорит Чонгук. — Именно. Её невозможно было не любить. Даже король, несмотря на свой тяжёлый характер, с ней был совсем другим. Он действительно её очень любил и рядом с ней становился совершенно иным человеком. Она умела держать его под контролем. — Хотел бы я с ней познакомиться. — Я бы тоже. Я немного старше тебя. Мама говорила, что я с ней встречался, но был слишком мал, чтобы это помнить, к сожалению. Пойдём, я тебе ещё кое-что покажу, — говорит офицер, поднимаясь с дивана. Они проходят по длинным коридорам дворца, и Чонгук удивляется тому, как легко тот в них ориентируется. Если бы он шёл здесь один, то потерялся бы уже несколько раз. Чимин подводит его к какой-то комнате и, оглядываясь по сторонам, открывает белую дверь с золотистой резьбой. Он жестом приглашает его пройти, и парень заходит в помещение. Его глазам открывается большая комната. Роскошь и изысканность — вот как можно описать это помещение. Стены цвета слоновой кости украшены богатой лепниной, резные потолочные бордюры, хрустальная люстра в центре потолка, а на одной из стен расположена фреска с изображением картины «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли. Элегантная и светлая мебель потрясающе дополняет изысканный стиль. На полках вдоль стен хранятся сотни красивых украшений. Они переливаются и сияют разными цветами на свету. Поверить трудно, что это всё настоящие драгоценные камни и жемчуг. У окна стоит туалетный столик с зеркалом, на котором расположены странные предметы, о назначении которых Чонгук не знает, и ваза с живыми цветами. А в углу он замечает фигуру, обтянутую дорогой тканью, на которой надето роскошное платье. Он подходит к нему и внимательно изучает. — Это гардеробная комната твоей матери. Здесь ничего не меняли с тех дней, когда она была жива. А именно это платье она собиралась надеть на объявление наследников, — говорит Чимин. Чонгук осторожно прикасается кончиками пальцев к кружевному крою розового наряда. Надо же, она хотела надеть это на церемонию объявления наследников, если бы была жива. Такое красивое, жаль, что его хозяйка не успела его показать миру. — А здесь хранится самая драгоценная её вещь, которую она очень любила, — говорит офицер и скрывается за широкой аркой. Чон идёт за ним и видит в центре маленькой комнаты небольшой деревянный столик. На красной бархатной подушке лежит та самая корона, которую парень только что видел на портрете. Изящная, простая, не кричащая о роскоши, лишь несколько драгоценных камней расположены по кругу. Она такая же простая и при этом очень красивая, какой была и сама королева Лилит. — По традиции корона покойной королевы должна переходить к следующей королеве, но, как ты заметил, не все следуют этой традиции. Некоторые хотят для себя нечто особенное и для них создают новую, а эта традиция уходит в прошлое. Если бы Чонхен женился, то эта вещь сразу бы перешла к его супруге по наследству. Но, зная его, он бы естественно сделал ей другую. Усыпанную рубинами и изумрудами, чтобы сразу было видно её сияние из другого королевства и чья именно это супруга, — усмехается Чимин. Чонгук тихо смеётся. Он прав, это очень в характере Чонхена, он предпочитает помпезность и размах во всём, чего касается. Такие простые вещи, как эта корона, для него не подходят. Он наверняка считает её очень скучной и скромной. — Она очень красивая. Простая, но очень элегантная. Без излишеств, — говорит он. — Да. Когда ты женишься, то эта прекрасная вещь может украшать голову твоей любимой супруги. Надеюсь, ты найдёшь такую девушку, которая оценит её великолепие и не будет просить тебя о большем. Несмотря на то, что королева не принимала участия в твоей жизни, важно хранить память о ней. Она этого заслуживает. И это та малость, которую ты можешь сделать для неё. Постарайся сохранить эту традицию, — тихо говорит Пак. Чонгук уже собирается ответить ему на это, но их разговор прерывает странный шум в коридоре. Словно что-то падает на мраморный пол, и этот звук эхом раздаётся по всему этажу. Они оба вздрагивают, переглядываются между собой, и затем Чимин сразу же срывается к выходу. Он выбегает в коридор и смотрит по сторонам, офицер слышит удаляющиеся шаги за поворотом и быстро идёт туда, а Чонгук следует за ним. Они заворачивают за угол, и Пак натыкается на маскарадную маску, лежащую на полу. Всё внутри холодеет, когда он берёт её в руки. Он знает, чья это вещь, и сердце начинает бешено стучать, как будто чувствуя, что произошло что-то плохое. Он бежит по коридору за удаляющимися шагами и, снова повернув за угол, замечает силуэт Айрин в тусклом свете. Девушка испуганно оборачивается на звуки, но узнает его и сразу же бежит к нему навстречу. — Чимин, — говорит она, бросаясь ему на шею, и начинает горько плакать. — Маленький ангел, тише-тише, — говорит он, гладя её по голове. Офицер отстраняется и пристально оглядывает сестру. Её волосы разбросаны в беспорядке на плечах, а глаза до ужаса испуганные и заплаканные. — Что случилось? — спрашивает парень, прижимая её крепче к себе. Он чувствует, как дрожит её тело от страха и от нескончаемых рыданий. — Тебя кто-то обидел? — спрашивает Пак, беря её лицо в ладони. Айрин едва заметно кивает, глядя ему в глаза. — Кто? Что тебе сделали? — спрашивает он, чувствуя нарастающий в глубине его души гнев. Каждая её слеза вызывает в нём целый океан злости. В данный момент он готов убить кого угодно, потому что её слёзы бьют, как самый острый клинок по его сердцу. Но девушка молчит. Она не выдаёт обидчика, а лишь опускает глаза и плачет. — Что случилось, Айрин? Скажи мне, я обязательно разберусь с этим, заставлю извиниться перед тобой, — мягко говорит парень, приподнимая её лицо за подбородок. — Кто тебя обидел? Скажи мне. Девушка косится на Чонгука, и по её щекам текут горячие слёзы. Она боится говорить вслух об этом в его присутствии, но он хранит тайну гораздо более страшную, чем та, которую она не решается сказать сейчас. — Айрин, скажи мне, — настойчиво повторяет брат. — Король, — шепчет она, переводя на него глаза полные слёз. — Прости меня, прости меня, пожалуйста. Я не могла ничего сделать. — Что он сделал? Что он сказал тебе? Угрожал чем-то? — Он напал на меня, — тихо говорит Айрин, сгорая от стыда. — Он велел мне идти с ним из бального зала, сказал, что хочет поговорить со мной о тебе, и сначала так всё и было. Он привёл меня в кабинет и стал говорить о том, что ты ему нравишься. Преданная и храбрая фигура, которая ему очень нужна, но твоя семья ему совсем не нравится, а потом он напал на меня. Чимин не верит в то, что сейчас слышит. Он окидывает сестру внимательным взглядом и замечает на её тонких, светлых запястьях красные следы и порванный подол платья. Бог ты мой, вот значит, насколько он ненавидит его мать, что готов поступить так с её дочерью. Он на несколько секунд закрывает глаза, чувствуя, что перед ними всё плывёт от злости. — Он сказал, что хотел взять меня в жены до того, как узнал, что сделала наша мама, — продолжает Айрин задыхаясь от слёз. — Но после передумал и решил, что никто не должен жениться на дочери из семьи Пак. Он опорочил меня, а затем велел уйти, словно я для него какой-то кусок мяса. Как же мне теперь жить с этим, Чимин? Он сломал мне жизнь. Он навсегда опозорил меня и нашу семью, я не смогу выйти замуж, обо мне будут говорить такие вещи, — качает она головой. — Что я разгульная девка, которая не смогла для мужа сохранить невинность. Все будут говорить лишь о том, как плохо меня воспитали. Он уничтожил репутацию нашей семьи. Чонгук прикрывает рот ладонью, когда слышит её слова. У него просто нет никаких мыслей от шока. Как же так можно было поступить с невинной девушкой? Ведь она не сделала ему ничего плохого, а он просто обошёлся с ней, как самое настоящее животное. И всё ради чего? Ради того, чтобы отомстить женщине, которая спасла жизнь ненавистного ему кровного брата. Чимин чувствует, как его накрывает неконтролируемая волна ярости. В этот самый момент ему совершенно наплевать, что Чонхен — король, он думает лишь о том, как снести его голову с плеч. Он прижимает хрупкое тело сестры к себе крепче и, зажмурившись, целует её в волосы. Она права, репутация его семьи теперь испорчена и ни один уважающий себя мужчина не возьмёт её в жены. Король Чон обрёк её на вечное одиночество и жизнь с позором. Об их родителях теперь будут говорить, насколько плохо они воспитали детей. Похоже, именно это он имел в виду, когда говорил, что его мать не расплатилась за свою ошибку перед ним. Только что он уничтожил его семью и их гордую фамилию. Офицер сглатывает ком в горле и тяжело вздыхает. Он вытирает большими пальцами слёзы с щёк сестры и целует её в лоб. — Где он? Всё ещё там? — Был там, когда я убежала. — Идите вниз, найдите Сокджина и он отвезёт вас домой, — говорит Пак хриплым от гнева голосом. — Я никуда не пойду без тебя, — отвечает Айрин, хватая его за предплечья. — Делай, что я тебе говорю. Уходи отсюда немедленно. — Но… — Никаких но. Чонгук, позаботься о ней, пожалуйста, — говорит гвардеец, не оборачиваясь, и уходит дальше по коридору. Чон едва заметно кивает, не в силах сказать ни слова. Шок и ужас от всего случившегося его парализовал, он осторожно берёт девушку за руку и смотрит вслед удаляющемуся офицеру. Наверное, не стоило его отпускать одного. Куда же он пошёл? Только бы не к королю. Это же практически самоубийство пойти к нему и выяснять отношения о том, что произошло. Да, это очень грязно и жестоко, но это может лишь разозлить Чонхена, и тогда тот сделает ещё что-нибудь, но гораздо хуже этого. Он очень хотел бы пойти за ним, но оставить Айрин сейчас одну не мог. Эта девочка пережила настоящий кошмар. Нужно увести её отсюда как можно скорее и помочь успокоиться. Чимин идёт по извилистым коридорам дворца уверенным и быстрым шагом. Стук его сапог эхом отдаётся от каменных стен, примерно так же быстро и громко бьётся его сердце в собственной груди. От этих ударов он не может здраво мыслить. Гнев и ярость поглощают его с каждой секундой всё больше. Чем ближе он подходит к месту назначения, тем сильнее чувствует желание уничтожить всё живое на своём пути. Он знает — то, что он сейчас сделает, может стоить ему не только военной карьеры, но и жизни. В его положении ссориться с королём это глупо, но спустить такое с рук он никак не может, даже Его Величеству. Он не может его убить, но имеет право высказать ему своё недовольство. Пак стерпел то, что он сделал с его матерью, с его отцом, с ним самим, но Айрин — это последняя капля его терпения. Это та самая грань, которую Чонхен перешёл и обратной дороги больше нет. Офицер без стука открывает дверь кабинета, и она с грохотом ударяется о стену. Он таким же быстрым шагом надвигается на короля, чувствуя, как всё внутри подрагивает от переполняющих душу эмоций. Чонхен стоит у своего стола и недоумённо сводит брови, глядя на то, с какой наглостью и уверенностью в себе в каждом движении идёт на него Чимин. В его глазах пылает лютая ненависть и злость. — Офицер Пак? — спрашивает удивлённо он и инстинктивно делает шаг назад, чувствуя от него угрозу. Офицер молчит, продолжая надвигаться на него. Он достаёт меч и ловким движением руки выставляет его перед собой. Он делает ещё несколько шагов, и его острие упирается прямо в грудь правителя. — Интересно, — говорит Чонхен, оценивая ситуацию. — Что же это значит? — Я пришёл посмотреть в Ваши бесстыдные глаза, — холодно говорит гвардеец, прожигая его гневным взглядом. — Что ты себе позволяешь? — злобно шипит он, пятясь от него к своему креслу. — А что себе позволяете Вы? — вскидывает нагло бровь парень и усмехается. — О чём ты говоришь? — спрашивает король и медленно садится в кресло, когда отступать становится уже некуда. Чимин продолжает удерживать его острым клинком и чувствует, как превосходство Чонхена медленно испаряется. Сейчас всей ситуацией владеет он, хотя король тщательно пытается делать вид, что она в его руках. Его бесстыжие глаза не выражают совершенно никакого сожаления, он только что совершил омерзительный поступок, но его это абсолютно не волнует. Он пал так низко и ему даже не стыдно за это. — Моей сестре всего шестнадцать лет. Она отличница балетной академии, прекрасная дочь, потрясающая сестра, — говорит со злостью Пак, подходя к нему ближе. — Умна, талантлива, красива, идеально воспитана. У неё было всё для того, чтобы стать успешной балериной и чьей-то женой. Вашей женой. Вы же хотели этого. — Мне это прекрасно известно. Зачем ты мне рассказываешь это, офицер? — спрашивает Чонхен, с колотящимся сердцем в груди. — Потому что ты обесчестил её! — кричит гвардеец, напрочь забывая о манерах, и делает шаг к нему. Меч давит на грудь короля всё сильнее, и она начинает ходить ходуном от испытываемого им страха. — Офицер Пак, это очень громкое обвинение в мой адрес. О таком можно очень сильно пожалеть, — говорит король с угрозой. — И что же ты сделаешь? — спрашивает Чимин и медленно поднимает меч к его горлу, проводя острием сначала по шёлковой ткани его рубашки, а затем по коже на шее. — Отдашь приказ убить меня, как ты это сделал с моим отцом? — Что? Что за наглость, офицер? — удивляется Чонхен. — Я всё знаю. Знаю, что именно ты убил его чужой рукой, — шепчет Пак с отвращением. — Давайте, Ваше Величество, убейте же и меня. Ведь Вы именно так устраняете помехи на своём пути? Насилием. Мне уже нечего терять. Мою семью Вы уничтожили. Меня Вы сделали уродом до конца моих дней, мою мать калекой, моего отца убили, а мою сестру опозорили. Вы поставили клеймо на моей фамилии. Чего ещё Вы хотите? — Мои личные счёты с твоей матерью тебя не касаются. Тобой я всегда был доволен. Ты человек чести. — Вот именно. Я человек чести и поэтому не могу понять, как ты посмел тронуть её? Ведь она ребёнок, Чонхен! — кричит офицер. — Не забывай, с кем ты говоришь, офицер Пак! — С человеком, который сорвал свой гнев и обиду на невинной девочке. Это так низко и омерзительно. Она же маленький ангел, — тихо говорит Чимин, сверля его гневным взглядом. — Ладно, я получил за то, что вступился за свою мать. Ладно, она перешла тебе дорогу, и ты её ненавидишь. Я даже проглотил тот факт, что именно ты убил моего отца, и продолжал служить тебе, но Айрин, — он качает головой и надавливает на горло короля острием меча, — я никогда не прощу этого Вам, Ваше Величество. Чонхен нервно сглатывает и приподнимает подбородок, глядя на него снизу вверх. Он чувствует себя на удивление неловко под этим тяжёлым, грозным и полным ярости взглядом гвардейца. Он испытывает уже забытое им чувство уязвимости. Никто не смел с ним говорить подобным тоном, невольно срываясь на неформальную форму общения. Никто после смерти отца не говорил с ним на «ты» и никто ещё не угрожал ему. Острие клинка врезается в кожу, и он ощущает слабую боль. Рука гвардейца не дрожит, он абсолютно уверен в своих действиях, полон решимости и смелости угрожать самому королю. Кажется, он был прав на его счёт, Пак Чимин — это ферзь. Смелый, решительный, умный, полный энергии и имеющий сильный дух. Он нужен всему королевству, несмотря на то, что мог быть опасен. Такая сильная фигура никогда не будет лишней во время игровой партии. — Не забывай, кому ты верно служишь, офицер Пак. Следи за своей речью и обвинениями в мой адрес, — говорит король, чувствуя стекающую каплю крови по своему горлу. — Я давал клятву служить чести и доброму сердцу короля. В Вас же нет ни того, ни другого, — произносит Чимин ледяным шепотом. — Вы можете сидеть на троне, носить корону, унижать своих поданных, отдавать указы, вести своё королевство к нищете и голоду, казнить и наказывать невинных. Вы можете делать абсолютно всё, потому что имеете на это все права, но с этой самой секунды — Вы больше не мой король. Офицер медленно убирает меч и снимает с себя парадный мундир. Он демонстративно бросает его под ноги Чонхена, гордо подняв подбородок и глядя ему в глаза. Пак испытывает непреодолимое желание просто отсечь его голову прямо сейчас, но понимает, что, как бы сильно этого ни хотел, сделать этого нельзя. Не сейчас. Сначала нужно быть уверенным в том, что Чонгук не струсит и займёт трон. Но, когда этот день настанет, он будет первым ликовать и прочистит ему путь во дворец. Он несколько минут смотрит на него, и никто из них не собирается уступать в этом зрительном поединке. Только что Чимин показал ему свой характер, он практически бросил вызов самому королю и теперь его дальнейшая судьба только в руках одного Чонхена. Он может сделать с ним что угодно за такую дерзость, но терять ему уже нечего. Пусть знает, что у него достаточно смелости сказать всё, что он о нём думает на самом деле. — Мое почтение, Ваше Величество, — с сарказмом говорит Чимин и уходит. Он стремительно покидает дворец, быстро преодолевая расстояние до парадных дверей, затем до ворот и останавливается только у конюшни. Нужно ехать домой, Айрин сейчас нельзя оставлять одну в таком состоянии, но ему самому нужно прийти в себя и успокоиться. Пак подходит к своей лошади и ищет в ней успокоение. Он прислоняется лбом к её шее и ласково гладит её гриву. Она довольно фырчит и как будто без всяких слов понимает внутреннюю боль и эмоции своего хозяина. — Как ты? — раздаётся тихий голос за спиной Чимина, и он оборачивается. — Почему ты ещё здесь? — Я просто не хотел оставлять тебя в одиночестве, — говорит Чонгук. — Где Айрин? — Сокджин повёз её домой. — Хорошо, — говорит Пак, тяжело вздыхая. — Мне очень жаль, что это случилось. Эти слова совсем не помогут, но… — Спасибо, что остался, — шепчет гвардеец. Чон практически чувствует его боль и злость, которые переполняют его, но не знает, какие слова могут хоть немного помочь ему в этой ситуации. Он неуверенно подходит к нему и обнимает. Парень прислоняется к его спине и чувствует тепло его тела, через тонкую белую рубашку. Он удивляется тому, что на нём нет мундира, но не задаёт лишних вопросов, а просто дарит свою молчаливую поддержку. Чимин снова тяжело вздыхает, а затем кладёт свою руку поверх ладоней парня на своём животе. — Я не мог иначе. Мне нужно было убедиться, что с тобой всё будет хорошо. Куда ты уходил? — спрашивает Чонгук. — К королю, — коротко говорит Пак, опуская голову, и закрывая глаза. — Что ты ему сказал? — Правду. Что он не король, а человек без чести и достоинства, — говорит офицер. — Чимин, — вздыхает парень, крепче прижимаясь к нему. — Я знаю, да. У меня будут большие проблемы из-за этого. — Что нам теперь делать? — спрашивает обеспокоенно Чонгук. — Тебе — сидеть тихо и не привлекать к себе внимания, а я займусь сбором людей с Джином. Пора действовать, пока у меня ещё есть эта возможность и я на службе. Потом будет сложнее это сделать, — отвечает Чимин. — Ты не оставишь эту идею, даже если он уберёт тебя из дворца? — удивляется он. Пак поворачивается к нему. Чонгук снова кладёт руки на его талию, только теперь смыкает их на его спине, а офицер осторожно снимает с него маску и некоторое время любуется его прекрасным лицом. Такие невинные и глубокие глаза, которые смотрят на него с такой надеждой и восхищением, от них всё внутри переворачивается с ног на голову. — Я отступлю лишь в том случае, если ты скажешь, что не хочешь этого, — говорит он, убирая непослушную прядь с его лба. — Ты же помнишь, что я говорил? Мы пойдём на это только если ты будешь хотеть этого и будешь готов. Даже если ты в самый последний момент скажешь нет, то ничего не будет. Но я полон решимости, а после того, что он сделал с моей сестрой, её стало в два раза больше. — Я так восхищаюсь тобой, Пак Чимин, — говорит Чонгук, глядя на него. — Ты действительно удивительный. Такой храбрый и сильный. Сказать королю в лицо о своём отношении к нему — это очень смело. — Просто для меня он не король. Мне нечего уже терять, он уже достаточно принёс страданий моей семье, — отвечает он и обнимает его за плечи. — Ты должен успокоиться. Сейчас ты высказался на эмоциях и натворил глупостей, но всё же он имеет власть над нами. Не ищи себе снова проблем, пожалуйста, ты мне нужен. Я не хочу, чтобы он причинил тебе ещё больше боли или убил тебя, — тихо говорит Чонгук, закрывая глаза и утыкается носом в его шею. — Я успокоюсь лишь тогда, когда пойму, что ты стал королём, — отвечает офицер.

***

Несколько дней Чимин занимался поиском людей, таких же отчаянных и смелых, чтобы пойти против этой гнилой и жестокой системы управления Элдарией. На самом деле, оказалось, что их гораздо больше, чем они думали с Сокджином. Люди злы, голодны и готовы рискнуть всем, что у них осталось, ради своего лучшего будущего. Некоторым из них было достаточно лишь надежды, что всё могло измениться, другим же необходимы были факты и доказательства существования Чонгука. Несколько офицеров из дворца тоже вступили в их пока ещё небольшие ряды, и это было им только на руку. Чем больше будет своих среди гвардии, тем легче им будет проникнуть во дворец во время восстания. Пак наблюдал за утренним построением новеньких гвардейцев, стоя у фонтана. Большинство из них ещё мальчишки, не старше Чонгука и даже младше. Призывники отрабатывали навыки строевого шага и совсем ещё не понимали, во что они влезали. Для большинства из них эта служба просто шанс на лучшую жизнь. У офицеров хорошее жалование и работа здесь автоматически делала их статус в обществе гораздо выше, поэтому сюда так стремились попасть совсем молодые мальчишки из простых семей. Они годами проходили подготовку в казарме, обучались всему и только избранных призывали на службу во дворец. Как только они переступали его порог и давали присягу на верность, их жизнь переставала принадлежать им. Далее каждый их день будет посвящён королевской семье. Они могут забыть о своей собственной жизни и своём мнении, ведь всё, для чего они нужны, — это исполнение приказов короля. Освободиться от этой службы крайне сложно, нужно иметь огромный список больших заслуг за плечами и наград на груди, чтобы просьбу об отставке король принял на рассмотрение. Либо нужно быть непригодным по состоянию здоровья. Это добровольное рабство, на которое они идут сами в поисках хорошей жизни для себя и своих близких. — Они мне напоминают нас, когда мы только приходили на службу, — говорит Сокджин, подходя к нему. — Да, — усмехается Пак. — Тогда мы ещё были полны энтузиазма и веры в лучшее будущее. Верили в то, что королевская семья хочет лучшего для народа. — К сожалению, не всем мечтам суждено исполняться. Наши отцы служили тем же принципам, в которые верим мы сейчас. Но сможем ли мы изменить что-либо, офицер Пак? — Мы должны, офицер Ким, — отвечает Чимин, коротко вздыхая. — Ради их светлой памяти, ради наших матерей и сотен людей, которые не могут защитить себя сами. — Ты прав, — кивает Джин. — Всё это переходит уже все немыслимые границы, — он замолкает и решается несколько секунд задать волнующий его вопрос. — Как Айрин? — Тяжело. Не перестаёт плакать, плохо ест, отказывается возвращаться в академию. Ей трудно, но она старается с этим справиться. — Мне жаль, что такое случилось с ней, — говорит Сокджин. — Я отомщу Чонхену за это. В своё время, но отомщу. — Тебе не кажется странным то, что он никак не отреагировал на твоё поведение в ночь маскарада? — спрашивает друг. — Кажется. Если честно, я уже не знаю, что и думать. Но я уверен в том, что этот подонок не оставит это просто так. А значит, — Чимин пожимает плечами, — он готовит что-то поистине страшное для меня. — Казнь? Ищет весомую причину для народа, чтобы казнить тебя? — Возможно. Это было нагло с моей стороны, но я не сожалею. Я мог сделать вещи и гораздо хуже этой, но сдержал себя ради большой цели. Только Его Величество вряд ли оценит мой великодушный жест, — говорит Пак и горько усмехается. — Теперь мне страшно за тебя, Чимин, — говорит Джин. — Не бойся, мой друг, — говорит он, хлопая главнокомандующего по плечу. — Если мне суждено умереть в скором времени, то я приму это с достоинством, а напоследок плюну ему в лицо за всех нас. — Твою гордость и пыл направить бы в нужное русло, цены бы тебе не было, Чимин. Пак тихо смеётся, и тот мягко улыбается ему. — Пообещай мне позаботиться о нём, если со мной что-то случится, — вдруг серьёзно говорит гвардеец, глядя на него. — Чимин, давай будем более оптимистичны, — отвечает Сокджин. — Пообещай. Я никому не могу доверить его жизнь, кроме тебя. Он не просто наше тайное оружие. Прежде всего, он невинный мальчишка с великолепной душой. Я не хочу, чтобы он пострадал лишь потому, что в нем течёт королевская кровь. Защити его от всего, что будет ему грозить, если я не смогу. — Ты слишком сильно привязан к нему. — Да. Я привязан к нему. Он дорог моему сердцу и моей душе, ведь я провёл с ним так много времени. Он учился у меня многим вещам, и мы долго поддерживали связь, пока я служил на севере. Не суди меня за это. Он мой друг и моя душа, понимаешь? Просто обещай мне защитить его. Он хороший человек, который не заслуживает пострадать от руки короля. — Хорошо, я обещаю. Слово офицера. Если с тобой что-то случится, я сделаю всё, чтобы уберечь его от всех невзгод, — отвечает Джин, глубоко вздыхая. Они кивают друг другу и пожимают руки. — Офицер Пак, — зовёт его голос за спиной, и они оба оборачиваются. — Его Величество желает Вас видеть прямо сейчас. — Хорошо, сейчас буду, — отвечает Чимин, и его сердце начинает метаться в груди, как птица в клетке. Парнишка кивает и уходит, а Сокджин кладёт руку на плечо друга и мягко сжимает его. Он чувствует сильное беспокойство за него, зная, что эта встреча может закончиться чем-то плохим. Пак обречённо вздыхает и крепко обнимает его. — Прости меня, если между нами когда-то были недопонимания, или если я обижал тебя, мой старый друг, — говорит он. — Не прощайся со мной, офицер. Ты должен вернуться, и мы должны закончить то, что начали вместе, — отвечает Ким. — Храбрым судьба помогает? Давай надеяться, что это действительно так. Он легко хлопает его по плечу и затем делает шаг назад. Главнокомандующий обводит его долгим взглядом и коротко кивает. — Оставайся непобеждённым, мой друг, — говорит Сокджин и прикладывает руку к голове, салютуя ему.