King of my heart

Tommee Profitt, Fleurie — Onward & Upward SVRCINA — Battlefield Isak Danielson — Ending Люди на площади стояли практически неподвижно и молчали. Они боялись говорить что-то и боялись дышать. Лишь от каждого удара кнута и громкого крика женщины, многие вздрагивали. Даже небо плакало в этот день. Оно было мрачное и чёрное, как душа короля, устроившего это всё. Показательная порка оказалась эффективным методом решения проблемы Чонхена. На площади была гробовая тишина, как он и хотел. Женщины не сдерживают горьких слёз, глядя на этот ужас. Даже у крепких мужчин со стальными нервами, сердце разрывается от боли каждый раз, когда палач наносит удар по хрупкому телу. Десять ударов кнутом. Это много, слишком много. Даже один способен нанести тяжёлые побои, а иногда такая порка заканчивается смертью прямо на площади или долгой и мучительной смертью от её последствий. Если рука палача дрогнет, и он ударит по почкам, то это сразу же наступит мгновенная смерть. Чимин не мог смотреть на это, его сердце обливалось кровью, просто слыша этот ужас. Ему было достаточно слышать мучительные крики самого родного человека, чтобы испытывать не меньшие страдания, чем она. Каждый её крик врезался в память навсегда, заставляя всё переворачиваться внутри. Он стоял рядом с гвардейцами, глядя в сырую от мелкого дождя землю, и ожидал своей очереди. Всё внутри потряхивало, но не от страха, а от ярости. — Я не хочу вести тебя туда, — тихо вздыхая, говорит Джин и смотрит перед собой. — У тебя нет выбора, — отвечает Пак, не поднимая головы. — За что он тебя наказывает? Чем ты-то провинился перед ним? Ты всегда исполнял приказы, приносил в его руки значимые победы не только для него, но и для всего королевства. Ты один из самых лучших офицеров на службе. — Я защищаю свою мать, — коротко отвечает Чимин. — Двадцать ударов?! — тихо восклицает он. — Бога ради, чем же можно заслужить такое? Что она сделала? Клевета? Я никогда не поверю, что твоя мать лгунья. Это же неимоверно жестоко. Как он мог отдать приказ назначить ей двадцать ударов? Пак тихо и глубоко вздыхает. Хотел бы он знать ответ на этот вопрос, но душа Чонхена — это сплошная загадка. Он немыслимо чёрствый, жестокий и хладнокровный человек. Ему незнакомы понятия жалость и сочувствие. Наверное, он родную мать пустил бы на виселицу, если бы она перешла ему дорогу. — Когда-нибудь я расскажу тебе, мой дорогой друг. Но пока не время, — шепчет парень. Главнокомандующий тяжело вздыхает и опускает взгляд, зажмуриваясь, когда Айя снова пронзительно кричит. Пак готов провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать этого больше и лишь бы стереть эти страшные звуки из своей памяти. Ему ещё предстоит настоящая пытка, но он уже морально истощён, как никогда. — Боже мой, это невозможно слушать просто, — говорит Джин, качая головой. — А он питается этими эмоциями, посмотри на него. Чудовище, — шепчет Чимин. Сокджин бросает изучающий взгляд на довольного короля, и внутри него всё закипает от злости. Он не понимает, как человек с такой могущественной властью в руках может использовать её против своих же подданных. — Что-то грядёт, так ведь? — спрашивает он. — О чём ты? — удивляется Пак. — Люди, — говорит Ким, поворачиваясь к нему. — Посмотри на них. Чимин обводит медленным взглядом толпу, всматриваясь в их печальные лица. Здесь все, от детей до стариков, от бедняков до знатных особ. Они все из разных слоёв, разного происхождения и ранга, но сейчас большую часть из них объединяет одно чувство — ненависть. Они ненавидят короля. Ненавидят палача, гвардейцев, существующие законы, которые ведут их жизнь на дно и превращают их в рабов. Ненавидят и самих себя за своё бездействие и беспомощность. — Они злы, — продолжает парень. — Это написано на их лицах. Бедность, голод, несправедливость — это то, что неотрывно следует за нами с тех самых пор, как новый король занял трон. Его отец был не лучшим человеком и не лучшим королём, но Чонхен, — он замолкает и качает головой, — матерь Божья, он его превзошёл в своём безумии. Ты же знаешь, на что он способен. Знаешь, что он творит в стенах дворца. И знаешь то, чего не знают все эти люди. Они бы его посадили на кол или разорвали бы на части. Джин прав. Чонхен способен на такие вещи, от которых волосы шевелятся на затылке. — Думаешь, что люди взбунтуются? — Он сам ведёт к этому, ведь рано или поздно их терпение закончится. Они возьмут вилы и топоры или что у них ещё есть, и пойдут во дворец, чтобы убить его. А там кто будет стоять и защищать это чудовище, Чимин? — спрашивает он. — Мы, — тихо говорит Пак. — Да, мы. Потому что мы его главные рабы, а я устал быть рабом. Я не хочу им быть и не хочу служить такому королю. Я не на это подписывался, когда шёл на службу. Не за это мой отец погиб на войне. Не ради такой жизни я не спал днями и ночами, готовясь к призыву. Все эти люди смотрят на нас с отвращением. Они ненавидят нас так же сильно, как и его. Потому что именно мы причиняем им боль. Королевская гвардия должна быть гордостью народа и защищать их, а не только короля. Они не должны бояться нас. Но что делаем мы? Приводим их на казнь, пытаем, забираем их последние деньги, запугиваем. — Мы делаем всё это по его приказу. — Да, вот именно. Посмотри, что он сделал с твоей матерью. Посмотри, что он сделал с лекарем. С немощным стариком, который еле дышит. Посмотри, что он делает со всеми нами. Нас медленно убивают одного за другим. Он ненавидит свой народ, — Джин глубоко вздыхает и переходит на шёпот. — Это не король, а дитя дьявола. Его жестокость поражает. Он будто упивается муками других людей. Я бы всё отдал, чтобы увидеть тот момент, когда его голова полетит с плеч. Я бы с удовольствием сам это сделал. — Я бы тоже, — кивает Чимин, ухмыляясь. — Наступит тот день, когда справедливость восторжествует, вот тогда я буду смеяться что есть силы. Его уничтожат его же подданные, и, когда этот день настанет, я им помогу в этом. Я не стану останавливать их и защищать его, несмотря на то, что давал присягу на верность. Я даже открою им дверь в его покои. Я умру предателем, но не рабом. Да, дела совсем плохи. Даже гвардия уже готова восстать против короля. Если даже главнокомандующий говорит такие вещи, то другие наверняка с ним согласятся, и Чимин их прекрасно понимает. — Ты думаешь, что люди действительно могут пойти на это? — спрашивает Пак. — Им нужен тот, кто поведёт их за собой. Им нужен человек, который вселит в них веру в победу над этим чудовищем в замке. Тот, кто подарит им надежду на свободу. Когда он появится — да, они пойдут на это, — уверенно говорит Джин, глядя на него. — Восстание против власти? — вскидывает бровь парень. — Верно, мой друг. Нам нужно восстание, — заключает Ким. Это было бы великолепной идеей, если провести это всё удачно. Если бы люди объединились против короля, и все вместе пошли бы во дворец, то, возможно, смогли бы не только удачно провернуть восстание, а даже совершить государственный переворот и захватить власть в свои руки. И даже не пришлось бы гадать, кого сделать новым королём, ведь у них есть тайный козырь, о котором пока что никто не знал. Слова доброго друга посадили в душе Чимина семя сомнения и надежду на удачный исход таких событий. Возможно, в самом деле, стоило бы задуматься об этом? Но для этого им всем необходим Чонгук. Он должен быть подготовлен к этому, полон сил и энергии повести всех этих людей за собой против Чонхена. Он должен стать лицом восстания, но для этого ему нужно было открыться людям. Хватит ли у него на это сил? Неожиданно, шею Пака обвивают тонкие руки, и он слышит громкий плач у своего уха. — Прошу тебя, скажи, что это неправда, — говорит Айрин, обнимая брата. — Скажи, что тебя не будут наказывать как маму. Он обнимает хрупкое тело сестры и гладит её по волосам. — Ты должна быть в академии, что ты здесь делаешь? — Я должна была увидеть тебя. Должна была быть рядом с мамой, — отвечает она, заглядывая в его глаза. — Ты должна уйти отсюда, — строго говорит Пак, целуя её в лоб. — Нет, — говорит Айрин. — Сейчас же, уходи, — приказывает Чимин, замечая, что с матерью уже закончили. — Я буду рядом с тобой, — говорит девушка, рыдая. — Уходи, Айрин, не нужно тебе этого видеть. Я люблю тебя, маленький ангел. — Чимин… — Айрин! — говорит строго он. — Я должна быть с тобой. — Джин, уведи её отсюда, прошу тебя, — говорит офицер, передавая девушку в руки друга. Тот коротко и понимающе кивает, а затем уводит кричащую Айрин с площади. Не нужно ей этого видеть. Как она будет спокойно жить после увиденного? Чимин глубоко вздыхает, глядя на то, как его мать уносят с площади без чувств. Его сердце сжимается от боли, а разум волнует лишь один вопрос: она ведь выжила? Она должна справиться. Парень двигается в её сторону и не отводит глаз, пытаясь понять, жива ли она, но его резко берут под руки два гвардейца и ведут сквозь толпу людей к центру площади. Мерзкое ощущение ползёт по его коже, проникая глубоко в душу. Всё внутри переворачивается от страха, когда он понимает, что сейчас его ждёт. Пак множество раз видел казнь и публичные наказания, но никогда ему ещё не приходилось стоять перед толпой, получая свою порцию боли от палача. Он на ватных ногах поднимается на эшафот, и каждый удар сердца бьёт по голове как молот. Холодная волна пробегает по его телу с ног до головы, но он сохраняет спокойное выражение лица, смотря на Чонхена. Конечно же, он не пропустил бы такое шоу, которое сам и устроил. Он сидит, развалившись в большом кресле, на помосте для важных зрителей. На его лице удовлетворённая улыбка и поразительное хладнокровие. Пак медленно подходит к палачу, и тот пристёгивает его руки тяжёлыми кандалами к небольшой деревянной поверхности, необходимой на тот случай, если его силы терпеть закончатся. Мужчина подходит к нему со спины и рывком разрывает тонкую, белую рубашку. Прохладный воздух попадает на тёплую кожу парня и вызывает неприятные мурашки. Чимин обводит толпу людей долгим взглядом и тихо вздыхает. Большинство из них смотрит на него с печалью и сожалением, будто понимая, что он ни в чём не виноват. Он смиренно опускает голову, глядя на мокрые доски под ногами, и задерживает дыхание, уже зная, что последует сейчас. Один. Громкий звук кнута раздаётся в воздухе, и затем он соприкасается с его кожей. Такое ощущение, что его ударяют острым мечом. В глазах Чимина моментально всё темнеет. Он издаёт короткий глухой стон и зажмуривается. Это просто адская боль, а ударов впереди ещё девять. Но в этот момент он думает лишь о том, как это выдержала его хрупкая мать и жива ли она сейчас. Два. Сильная боль жжёт тело в том месте, где шершавая поверхность кнута соприкасается с кожей на спине. Он закрывает глаза и продолжает молча терпеть свою унцию боли. В ушах звенит от тишины вокруг и давления, которое мгновенно подскакивает, когда кровь резко поступает в голову. Люди на площади практически не дышат, глядя на всё это, они просто вздрагивают от каждого удара и будто чувствуют всю его боль. Нужно быть сильным, нельзя показать свою слабость перед этим человеком, который сейчас так упивается его мучениями. Он не получит этого. Три. От очередного сильного удара спину парня выгибает дугой, а всё тело бросает в холодный пот. Палач попадает по уже нанесённым ранам и Чимин чувствует, как его плоть рассекается всё больше, будто её разрезают. В толпе раздаются недовольные возгласы и женские вскрики, когда они видят жуткие раны парня. Он шумно дышит через нос, но с его уст не срывается ни единого звука, кроме глухих стонов. Четыре. Кнут настолько сильно бьёт по рёбрам, что парень слышит хруст одного из них и чувствует, как оно ломается. Уши закладывает от того, насколько сильно он стискивает зубы. Становится больно дышать, и он снова задерживает дыхание. Пак сжимает кулаки до белых костяшек и терпит эту пытку. Пять. Громкий звук кнута рассекает воздух со свистом, а затем и мягкие ткани. Он впервые за это время издаёт громкий крик, не выдерживая этого и чувствуя прохладный воздух в кровоточащих ранах. Пак хватается за деревянную поверхность перед ним и вновь стискивает зубы, с ненавистью глядя на Чонхена. Он не сводит с него глаз. Король внимательно наблюдает за парнем, он как будто бы изучает пределы его возможностей. Шесть. Этот удар резко ставит его на колени. Чимин снова кричит, чувствуя нестерпимую боль. Тело будто охватывает огонь, он практически не чувствует рук и ног, но очень хорошо ощущает, как кнут рассекает уже нанесённые ранее глубокие раны. Такое чувство, что ещё немного, и обнажатся его кости. Все органы чувств сосредотачиваются на его истерзанной спине. Невыносимо трудно дышать, потому что невидимые стальные оковы сжимают его легкие. Семь. Из толпы он слышит чей-то крик с просьбой прекратить всё это. Пак облизывает пересохшие губы и поднимает затуманенные болью глаза на короля. Чонхен продолжает спокойно и пристально наблюдать за поркой, как будто это всё увлекательное представление. Тяжёлые оковы больно врезаются в кисти рук, когда его тело выгибается и повисает на собственном весе от нового удара. Парень хватается за цепи, крепко сжимая их, и шумно дышит сквозь зубы. Восемь. Ему кажется, что из лёгких выходит весь воздух, а все органы внутри охватывает какая-то агония. Всё внутри сжимается в тугой узел и хочется выплюнуть его. Дождевая вода попадает в раны, принося слабое облегчение, но его силы на исходе. Он практически ничего не видит перед глазами, только размытые лица и собственные руки, сжимающие тяжёлые цепи. Девять. Кнут попадает на нижнюю часть спины, вызывая онемение всего тела. Каждый удар разносит капли его крови, которые не успевает смывать дождь на досках под ногами. Чимин обессиленно повисает, опираясь на деревянную поверхность. Он чувствует, что теряет сознание, но продолжает стойко бороться. Парень глубоко дышит ртом, по его лицу стекает холодный пот, дождь и слёзы. Он, стиснув зубы, снова становится на колени и готовится принять ещё один удар. Десять. Последний удар заставляет кричать его из последних сил, и этот пронзительный крик заставляет вздрогнуть даже короля. Он подрывается на ноги и наблюдает за обессиленным офицером. Всё тело Чимина пронзает жгучая боль. Она растекается по венам и разносится вместе с кровью. У него нет сил даже открыть глаза. Он около минуты тяжело дышит, а затем медленно разжимает пальцы рук и палач снимает кандалы с его дрожащих кистей. Они тоже кровоточат, но он не чувствует боли в руках. Ведь то, что ощущают сейчас его остальные части тела, в сотни тысяч раз превышает его болевой порог. Он с трудом находит в себе последние капли сил и переводит глаза на помост, где стоит Его Величество Чон, высокомерно глядя на него. Офицер, дрожа всем телом, встаёт и гордо поднимает голову, глядя на короля мутными от боли взглядом. А потом, спотыкаясь и еле переставляя ноги, уходит с эшафота. Он садится на землю и прислоняется к деревянной лестнице лбом. Мокрая и прохладная поверхность приносит слабое облегчение на некоторое время. Чимин глубоко дышит ртом и с большим трудом снимает разорванную рубашку с рук. Он тихо скулит, чувствуя, как его плоть практически висит рваными кусками на спине. Каждое слабое движение отзывается болью во всём теле. Он не понимает, сколько времени проходит, потому что сидит, закрыв глаза, и, кажется, даже ненадолго отключается. Люди быстро расходятся, площадь пустеет, а мелкий тёплый дождь успокаивает его горящую от боли кожу. Неожиданно, прохладные, тонкие пальцы бережно касаются его лица, вырывая его из темноты, и он медленно приоткрывает веки. Перед ним сидит силуэт в глубоком капюшоне. Этот человек заботливо гладит его по щеке, то самое единственное место, которое не болит сейчас. Пак пытается сосредоточить мутный взгляд и с большим усилием разглядывает знакомое лицо. Он хорошо его знает. В его голову сразу же проникают воспоминания из детства: яблоневый сад, опушка леса, мальчишка в чёрном берете. И воспоминания из недавнего прошлого: лес, гроза, чёрный конь, старый амбар, испуганные карие глаза. Он не понимает, действительно ли видит перед собой сейчас это лицо или это просто видение, но испытывает немыслимое облегчение. Офицер глубоко вздыхает, с усилием подаваясь вперёд. — Ты? — шепотом спрашивает он. Но не успевает получить ответ, потому что теряет сознание, и холодные руки осторожно подхватывают его.

***

— Спасибо, что приехали, тётушка Мэй, — говорит Айрин. — Ну что ты, не за что, дорогая моя, — отвечает женщина, мешая какие-то травы в небольшой ступке. — Как там ваша матушка? Я так переживаю о ней. — Плохо. Её состояние очень тяжёлое, но в лечебнице ей должны помочь. Надеюсь, что она поправится. Хотите её навестить? — Да. Очень хотела бы. Я только приготовлю лекарство для Чимина, — говорит она. Девушка кивает и наблюдает за умелыми действиями старой подруги её матери. Тётушка Мэй много лет занимается лечебными травами и всё знает о них, поэтому её помощь сейчас очень необходима. Раны Чимина глубокие, но состояние их матери гораздо хуже, в силу возраста и женского организма, поэтому Айрин отправила её в лечебницу. Дома бы она могла умереть. А как облегчить страдания Чимина, она не понимала, поэтому невероятно рада, что женщина приехала к ним. — Как вы узнали, что ему нужна помощь? — спрашивает Айрин. — Я был на площади, — тихо отвечает Чонгук, сидящий в дальнем конце комнаты. — Поехал на рынок и застал весь этот ужас. Сразу же как вернулся домой, рассказал маме о тётушке и о нём. Несмотря на то, что Мэй и Айя были близкими подругами много лет, их дети никогда не виделись по понятным причинам. Чонгука скрывали от всех. Айрин впервые сейчас видит его, а Чимин встретился с ним совершенно случайно. Несмотря на это, девушка очень благодарна этому мальчишке, который привел свою мать к ним домой. Он добрый и светлый, от него исходит такое приятное тепло. — Спасибо, — отвечает она. — Не за что, — тихо говорит парень, бросая короткий взгляд на Чимина. Он лежит на кровати, а его спина выглядит просто ужасающе. Каждый раз, глядя на неё, Чонгуку хочется сжаться в комок. Он так желает облегчить его страдания, слыша, как тот периодически тихо стонет от жуткой боли. Даже смотреть на это больно, тогда насколько же невыносимо тяжело ощущать эти раны на своём теле? Чонгук не должен был оказаться на площади, но услышал женские крики. Когда он подошёл к толпе, то Айю уже уводили с эшафота, и затем он увидел знакомого офицера. Он узнал от толпы, что Чимин её сын и за что их наказывают, и всё понял. Тётушку Пак наказали за то, что она спасла ему жизнь двадцать лет назад и не рассказала королю, куда отнесла младенца, то есть она защищала его. Она не выдала никакой информации, хотя могла бы. Она пострадала за правду, пострадала из-за него. И Чимин пострадал из-за него, эта семья защищала его от Его Величества. Снова. Он со сжимающимся сердцем наблюдал за тем, как офицер терпел незаслуженное наказание, и не мог ничем ему помочь, именно поэтому парень помогал ему сейчас. Невероятно страшно было видеть такое со стороны. Пак держался так достойно и смело, он гордо вышел и гордо ушёл. Но, когда люди разошлись, он буквально лишился всех сил и до сих пор не приходил в себя. Тогда Чонгук и подошёл к нему, без лишних свидетелей, он хотел сделать для него хоть что-то. — Поможешь мне, Гук-и? — спрашивает Мэй, протягивая ему лекарство. Парень возвращается в реальность из своих мыслей и кивает, беря ступку в руки. — Необходимо намазать этим раны и накрыть чистой холодной тканью. Я пока навещу Айю, — поясняет женщина. — Хорошо, мама, — отвечает Чонгук и подходит к кровати Чимина. Гвардеец тихо лежит на животе. Не совсем понятно, он спит или у него просто нет сил открыть глаза. Он тяжело дышит, приоткрыв губы, а его ресницы слегка дрожат. Его кожа горит от высокой температуры, и на лбу выступает сильная испарина. Возможно, он не выживет, но, по крайней мере, мама делает всё возможное, чтобы помочь ему. Она выходила собственного ребёнка, неужели она не сможет помочь и ему? Чонгук осторожно вытирает его лицо чистой тканью и садится рядом на стул. Мама и Айрин быстро собираются и уходят, оставив их наедине, а он глубоко вздыхает, чувствуя долю вины за то, что произошло. Этот юный парень пострадал просто так, а последствия этого навсегда оставят глубокие шрамы на его теле и душе. Он осторожно берёт лекарство пальцами и наносит его на раны. Чимин тихо стонет, и поэтому он вздрагивает, понимая, что делает ему больно. Под пальцами чувствуется израненная плоть, и он болезненно морщится. Он боится причинить ещё больше боли, поэтому внимательно следит за его реакцией, но Пак продолжает спокойно лежать, лишь кривясь. Парень заканчивает с его ранами, а затем опускает чистую ткань в ледяную воду и накрывает ей его спину, чтобы хоть немного облегчить ему страдания. Чонгук обводит внимательным взглядом комнату и удивляется тому, насколько здесь уютно и светло. Совсем отличается от его маленького дома на окраине. Здесь так красиво, даже в различных незначительных деталях. Семья Пак всегда жила в достатке, ведь они были приближёнными к королевской семье, но всё это заработано усердным трудом их отца и Чимина. Он замечает висящий на спинке кровати синий мундир гвардейца и берёт его в руки. От него приятно пахнет хлопком и чистотой. Парень проводит ладонью по мягкой ткани и недоумённо хмурится. С изнаночной стороны на вороте он замечает вышитые золотистыми буквами инициалы офицера. Чонгук достаёт из внутреннего кармана старый платок и проводит пальцами по таким же буквам. — Ну конечно, как же я не догадался, — шепчет он. — Пак Чимин. Десять лет назад судьба случайно свела их. Они впервые увиделись в яблоневом саду, когда Айя приезжала в гости со своим сыном к старой подруге. Чимин не хотел сидеть в доме и пошёл посмотреть окрестности, тогда он и увидел толпу хулиганов, напавших на мальчишку из конюшни. Он спугнул их и показал Чонгуку, сам того не подозревая, что не все люди могут быть злыми. Он стал для него символом добра, а сейчас снова открыл ему свою чистую душу. — Так это был ты, — говорит он, тепло улыбаясь. Этот парень снова защищает его и защитил свою мать. Такой сильный, смелый, благородный и благодарный, он подарил ему Гермеса. Пак Чимин удивительный человек, который заслуживает восхищения. Чонгук так невероятно гордится сейчас тем, что знаком с ним, совершенно зря он так боялся его. — Чонгук, — едва слышно шепчет гвардеец, и тот вздрагивает. Он вешает мундир на место и наклоняется к нему. — Что? — спрашивает парень. — Чонгук, — уже громче срывается с губ Чимина. — Я здесь. Вы что-то хотите? — Это правда ты? — спрашивает Пак. — Да, это я. Что Вы хотите? Воды? Офицер долго молчит, и Чонгук уже думает, что он снова отключился. — Не уходи, — шепчет гвардеец наконец-то. Чонгук замечает, как тот медленно шевелит пальцами, будто ищет что-то. Он снова протирает его лицо от влаги и едва заметно улыбается. Он осторожно берёт его ладонь в руку и мягко сжимает, чтобы офицер ощутил его присутствие рядом. — Я не уйду. Я здесь, — тихо говорит он. — Поправляйтесь.

***

Прошло практически два месяца с того страшного дня. Раны Чимина медленно, но заживали, но он всё ещё чувствовал боль и внутреннее опустошение. Несмотря на это, он готов был возвратиться на службу, поэтому осторожно надевал рубашку и мундир, стоя перед зеркалом. Лёгкая хлопковая ткань неприятно скользила по оставшимся от кнута рубцам, которые всё ещё затягивались, и поэтому нестерпимо чесались, но это можно было вынести. Ведь он выдержал кое-что похуже этого. Его мать по-прежнему находилась в лечебнице, она медленно и с большим трудом шла на поправку, но не так стремительно, как он. — Ты уверен, что должен вернуться? — спрашивает входящая в комнату Айрин. — Я ведь всё ещё офицер королевской гвардии, сестрёнка, — отвечает Чимин, морщась от неприятных ощущений на коже. Девушка подходит к нему и аккуратно застегивает пуговицы на его рубашке. Парень рассматривает её лицо и замечает, что она выглядит очень уставшей. Ещё бы, каждый день она практически двадцать четыре часа проводила рядом с ним, лишь ненадолго оставляя его, чтобы навестить мать. Она временно забросила учёбу, понимая, что дома нужна гораздо больше и о её родных никто не позаботится так, как она сама. Под её глазами залегли фиолетовые круги, всегда сияющие радужки померкли, а кожа выглядела болезненно бледной. — Не хочу, чтобы ты работал во дворце. Посмотри, что он сделал с тобой, — говорит она, качая головой. — Я должен, маленький ангел. — Мама едва ли жива, от отца нет ни одного письма уже столько времени, тебя искалечили. Этот дворец и этот король приносят одни несчастья нашей семье. — Главное ты держись подальше от него. Он не беспокоил тебя? — спрашивает Чимин. Она отрицательно качает головой. — К счастью, нет, — говорит девушка. Сестра помогает ему надеть мундир и тяжело вздыхает. — Ну вот, практически как новенький, — говорит она, натянуто улыбаясь, и поправляет воротник рубашки. — Спасибо. — Такой красавец, — говорит Айрин, рассматривая его лицо. — Кому же достанется такое сокровище, как ты? — Одному Богу известно, — говорит он. — Этой девушке невероятно повезёт, — говорит сестра, целуя его в щёку. — Тебе пора вернуться в академию, я ведь уже справляюсь сам, — говорит Чимин. — Да, ты прав. Я уже сильно отстаю. — Ты большая умница и быстро наверстаешь упущенное. — Спасибо, Чимин, — говорит Айрин со слабой улыбкой. — Я люблю тебя, — говорит он, заботливо целуя её в лоб. — И я тебя люблю, — отвечает она, осторожно обнимая его за плечи.

***

Чимин шёл медленным шагом по коридору дворца. Светлые стены с золотой отделкой волшебно переливались в солнечном свете, проникающем через большие окна. Так странно было появиться здесь снова спустя столько времени, кажется, будто прошла целая вечность. Он уже забыл, насколько тяжело дышать в этих стенах, насколько давила и душила атмосфера дворца. Парень направляется к кабинету Чонхена, как вдруг замечает, что дверь приоткрыта, а лакея рядом нет. Он, настороженно оборачиваясь по сторонам, тихо подходит ближе и замирает на месте, слыша хорошо знакомое ему имя. — Чонгук? — спрашивает король. — Значит, его зовут Чонгук? — Да, Ваше Величество, — отвечает министр. Чонхен громко хмыкает и делает спешные шаги, видимо, расхаживая по своему большому кабинету. — Хорошо. Это хоть что-то. Хорошая работа, — говорит он. — Я продолжаю его поиски, Ваше Величество. Есть несколько людей, которые мне помогают. Скоро мы найдём его. — Мне не нужно скоро! — грозно рявкает Чонхен. — Мне нужно сейчас! Этот мальчишка — большая проблема для меня, ищи усерднее. Чем раньше ты его найдёшь, тем быстрее я от него избавлюсь навсегда. Брось на это все силы и средства, его поиски должны быть в приоритете. Ясно? — Да, Ваше Величество. — Ладно, — протягивает король. — Что с ситуацией на севере? — Война окончена. Пленников скоро привезут в крепость, а территория очищается. Война закончена? Почему об этом не сообщили? Если так, то почему отец до сих не вернулся домой? Он даже не пишет писем столько времени. Неужели он погиб? Хотя если бы это было так, об этом должны были уже сообщить. Чимин непонимающе хмурится и продолжает подслушивать. — Очень хорошо. Какие результаты по моему приказу? — спрашивает Чонхен. — Ваш приказ исполнен. Офицер Пак мёртв, Ваше Величество. Скоро родным мы сообщим об этом, — говорит мужчина. «Ваш приказ исполнен. Офицер Пак мёртв, Ваше Величество» Лицо Чимина мгновенно бледнеет, а руки начинают дрожать. Его отец мёртв. И он не просто мёртв, его убили по поручению короля. Он приказал это сделать. Он сначала использовал его на войне, как пешку, а затем просто убил. То есть он мстит его матери, уничтожая близких ей людей? Подонок, какой же он мерзкий подонок. Он убил его отца и практически убил его мать. Боже мой, это уже слишком. Офицер глубоко вздыхает и тихо разворачивается, направляясь к выходу из дворца. Чонхен перешёл непозволительную грань. И если до этой минуты Пак сомневался в том, что нужно восстание против власти, боясь необратимых последствий, то сейчас он уверен в его необходимости. И он решительно настроен сделать всё возможное от него, чтобы оно состоялось.