Зарисуй меня

      Золотистые лучи утреннего солнца лениво освещали ещё пустые серые коридоры колледжа. Поздняя осень. Яркие краски окутали ещё недавно зелёные листья деревьев в пёстрые красные, жёлтые, оранжевые цвета. Недалеко находилась школа, младшие классы которой собирали осенние букеты, тем временем как старшие молча заполняли свои классы, раскладывая на парты тетрадки и тихонько наблюдали за прекрасным зрелищем из окон кабинетов. Каникулы закончились совсем недавно, и теперь всем снова предстояло окунуться в обыденную учебную рутину.       Кейджи сегодня пришёл раньше всех. В аудитории ещё не горел свет, не опущены стулья, сквозной ветерок с улицы заставлял холодные мурашки окутать тело ещё сонного парня. Акааши понимал, что ждать начала занятий придётся долго, поэтому надев наушники и поставив расслабляющую мелодию, он принялся повторять материал, что предстояло сегодня сдавать на отметку.       После двадцати минут повторения в класс зашли ещё двое таких же ранних пташек. Кейджи был не самым общительным, поэтому просто махнув рукой в знак приветствия, продолжил заниматься своими делами. Достав из небольшого кожаного рюкзака жёлтый скетчбук, размером чуть меньше школьной тетрадки, сеттер наточил карандаш и принялся черкать на старой бумаге кривые линии. Где-то эти линии пересекались, где-то шли параллельно, а где-то расходились разными путями, кто куда, создавая прекрасную и немного замысловатую картинку действующего момента. Пустые парты, небольшие просветы из окон, учительский стол, зелёная доска, блондин, сидящий на соседнем ряду, всё это смогли зарисовать кривые линии и коричневый карандаш в руках второгодки. На обратной стороне листа парень подписал дату и время создания, после чего закрыл уже наполовину изрисованный скетчбук и убрал его подальше от посторонних лиц, что уже начали постепенно один за другим заходить в класс и занимать свои места.

***

      — Извините, — в дверь класса тихонько постучались, за порогом показалась преподаватель искусства, — я могу забрать Акааши Кейджи с урока?       На парня обрушились удивлённые взгляды.       — Да, конечно. Акааши, тогда ответишь мне на следующем уроке, договорились?       — Хорошо, — парень не понимал, по какому делу его так отпрашивают.       Он шёл с преподавательницей молча, то и дело заворачивая из поворота в поворот. Решив не расспрашивать о происходящем первым, брюнет решил дождаться объяснений сам, когда они уже придут туда, куда ведёт его молодая девушка, которая устроилась работать к ним в колледж совсем недавно.       Пройдя в кабинет искусства, сверху донизу набитый всякими картинами и скульптурами, от начала до конца расставленный мольбертами и художественным инвентарём, девушка провела Кейджи в самый угол помещения, видимо уже подготовленный для специальной работы, о которой наш сеттер пока ещё даже не догадывается.       — Ты хороший художник, Кейджи, я заметила это с самого начала своего преподавания тут. У тебя прекрасный стиль и есть уже достаточно отточенные навыки и опыт, это можно видеть на всех твоих работах, что ты сдавал мне. В следующем месяце будет проходить большой конкурс, художественный конкурс. Ты должен будешь подобрать одежду своей модели под определённый стиль, поставить его в определённую позу и зарисовать в определённой локации соответственно. Вот одежда, — она указала на стоящую рядом огромную вешалку с большим разнообразием разных кофт, шляп, брюк. — В основном тут тёмные и элегантные тона, так как такие чаще всего привлекают внимание наблюдателя. Модель я тоже нашла, мне лишь нужно твоё согласие поучаствовать в этом, — и девушка переключила свой взгляд на щенячий, умоляющий согласиться. – Разумеется я гарантирую тебе хорошую отметку по своему предмету, хотя, ты и без этого неплохо справляешься.       Акааши не пришлось долго думать, так как в случае отказа его всё равно бы заставили, да и подводить никого не хотелось. Парень одобрительно кивнул. Преподавательница засияла от радости и наказав парню пока подготавливать материалы, побежала за моделью.

***

      — Акааши! Так меня будет рисовать Акааши? — этот голос невозможно было не узнать. Полный энергии и энтузиазма Бокуто пожал своему другу руку и ждал дальнейших указаний.       — Верно. Котаро, а ты будешь его моделью и, пожалуйста, меньше подвижности, ты должен будешь замереть и спокойно ждать, пока Кейджи будет зарисовывать и делать какие-то пометки, хорошо?       — Замётано. — Бокуто направился к большому гардеробу и принялся рассматривать вещи. — А это точно мне подойдёт? — нахмурив брови, парень начал критиковать клетчатую рубашку.       — Ладно мальчики, я побежала. Акааши, в твоём распоряжении весь сегодняшний день, управишься?       — Постараюсь.       Девушка удалилась из кабинета, оставив парней наедине. Сеттер уже расположил мольберт, наточил карандаш, заранее приготовил масляные краски, пока высокий доигровщик никак не мог определиться с нарядом.       — Ака-а-аши-и, тут всё такое безвкусное, — обиженно пробормотал Котаро и сел на рядом стоящий стульчик.       Брюнет раздвигал одну вешалку за другой, рассматривая каждую вещь и представляя, как она будет сидеть на волейболисте. В его голове уже был выбран определённый стиль, осталось только правильно подобрать цвета, чтобы всё смотрелось гармонично. Кейджи был далеко не стилистом, но то, что он выбрал в конечном итоге, выглядело довольно неплохо.       — Бокуто-сан, наденьте пожалуйста это, — сеттер протянул парню одежду тёмных оттенков, на что тот неодобрительно сгрустнул, но спорить не стал, всё-таки не ему отвечать за результат и качество работы.       — Почему такие мрачные цвета? Мне аж грустно стало, — бросила напоследок обиженная сова, заходя в раздевалку.       Тёмно-коричневые штаны в широкую клетку с элегантным ремнём на поясе, масивные берцы, белая рубашка, поверх которой был накинут тёмный оверсайз свитер, и такого же цвета осеннее пальто. В качестве дополнительных аксессуаров, Акааши отдал свои наручные часы и браслет с бордовым камнем, нашёл в школьной библиотеке какую-то старую книгу с пожелтевшими страницами и одолжил у одноклассника очки с круглыми оправами. Выглядело приемлемо, даже Бокуто понравилось, его симпатия отразилась в словах: "чувствую себя деловым мужчиной за тридцать, такое крутое ощущение!"       Далее художник принялся обдумывать позу модели, для полного погружения в атмосферу его любимой эстетики. Кажется Кейджи с головой окунулся в это задание, и вот Бокуто сидит на школьном пластмассовом стуле (который художник потом перерисует в деревянную скамейку), закинув ногу на ногу и держа перед собою толстую книгу. Аккуратно сложенное пальто лежит рядом с ним. Котаро проводит пальцами по странице, изображая увлечённое, полностью погружённое и сосредоточенное лицо. В какой-то момент казалось, что он даже не пытается подыгрывать, а действительно слишком сильно вовлёкся в сюжет старой книжонки.       — Бокуто-сан, я попрошу вас не двигаться некоторое время, — но доигровщик будто и не слышал вовсе, о чём попросил его друг, лишь продолжил увлечённо читать. "Ну, так даже лучше."       Грифель деревянного карандаша снова проводил по бумаге неровные линии, вырисовывая читающего Бокуто, отражая каждый его мускул и эмоцию. Вокруг него был парк и голые деревья, опавшие листья которых украшали сырую землю, словно разноцветный ковёр. Деревянная скамейка, лужи на неровно положенном асфальте, небольшой ветерок, слегка взъерошивающий волосы причудливой укладки молодого человека, что увлечённо перелистывал одну страницу за другой, то и дело поправляя очки на носу, а около него лежало тёплое шерстяное пальто, что согревало в холодную пору поздней осени. Такую картину представлял Кейджи. Парень уже сделал приблизительный набросок, пока Бокуто продолжал читать. За всё время он не проронил ни слова, что его так привлекло? Акааши выбрал первую попавшуюся толстую книгу в библиотеке, поэтому даже представления не имел, о чём может читать его друг. Так не привычно было находиться с ним в тишине, ведь Бокуто и тишина - несовместимые вещи. Но чуть позже за окном полил проливной дождик, звуки ударяющихся о подоконник капель разбавили атмосферу и работать стало легче.       Время пролетало незаметно, уже к четырём часам брюнет закончил этап карандашом и теперь приступал к краскам. Всё это время он почти не смотрел на модель, так как исходя из наброска, сделанного в самом начале, можно было работать самостоятельно, модель далее была не в особом востребовании, разве что для сравнения. Котаро всё также молчал, лишь иногда с его стороны можно было услышать тихие всхлипывания, но Акааши смахивал их на насморк. Наконец взглянув на доигровщика и увидев его лицо, брюнет застыл на мгновение. По щекам Бокуто катились слёзы, он, стиснув зубы, зажмурился от нахлынувших чувств. Его щёки раскраснелись, а пальцы сжимали страницу до такой степени, что кажется она вот-вот порвётся.       — Бокуто-сан? — не успел Кейджи спросить ещё что-либо, как растроганная сова принялась изливать сеттеру душу после прочтения какой-то сопливой драмы.       — Они же могли быть вместе... Всё же было хорошо-о-о... Почему?! — Бокуто схватился руками за лицо и окончательно разрыдался. Акааши пришлось долго успокаивать друга, надо было посмотреть жанр книги перед тем, как давать её впечатлительному волейболисту.        На улице уже стемнело, школа давно опустела, только в спортзале сейчас проводилась тренировка по волейболу, которую два главных игрока команды Фукуродани были вынуждены пропустить. Резкий перепад настроения Бокуто и неожиданная нехватка охрового цвета в палитре затянули процесс создания картины. Кейджи предложил закончить завтра, но Бокуто настоял на том, чтобы довести дело до конца. Им пришлось идти в ближайший магазин за краской и зелёным чаем для Котаро, что всегда его успокаивал. Ах да, ещё в библиотеку, было необходимо поменять книгу на какую-нибудь комедию, иначе ещё одного выплеска эмоций не избежать.       Они шли по опустевшей улице, иногда хлюпая по лужам, некоторые перепрыгивая, некоторые безнадёжно обходя по грязи. Бокуто не стал переодеваться и шёл в той же одежде, в которую его одел сеттер. В парке, через который они проходили стояли деревянные скамейки. В мыслях Акааши промелькнуло то самое изображение, та самая картина, которую ему предстояло закончить. Вокруг обстояла точь-в-точь такая же атмосфера, что он представлял у себя в голове и почти перенёс на мольберт.       Вернувшись в школу где-то к половине шестого брюнет продолжил свою работу в более ускоренном режиме, что не скрылось от внимания Котаро.       — Ты куда-то торопишься, Акааши? — поинтересовался у друга уже успокоившийся доигровщик, он снова листал уже другую старую книжку, но прежнего интереса в отличие от первой она не вызвала.       — Просто хочу поскорее закончить с этим, и вас отпустить, чтобы не мучались больше.       — Но мне только в радость проводить с тобой время, тем более когда ты меня рисуешь, это же классно и, как ты говоришь? Атмосферно, — на этом слове парень замахал руками по сторонам, показывая всю его волшебность и некую загадочность.       — Я всё равно почти закончил.       Результат поразил Бокуто, он буквально прыгал от восторга.       — Акааши! Мы так давно знакомы, а я узнаю о твоих прекрасных навыках рисования только сейчас?! Это вообще как понимать? Да ты прирождённый художник! У тебя талант!       Кейджи лишь улыбнулся такой чрезмерной похвале.       — Всё исходит из труда и опыта, Бокуто-сан. Я бы и ровный круг нарисовать не смог если бы в какой-то момент не взял в руки карандаш и не рисовал бы каждый день.       — И когда же произошёл этот момент? — поинтересовался Бокуто, выкрикивая из раздевалки. Ответа сразу не последовало.       — Два года назад.       — До-о-олго – удивлённо протянул парень. – Неудивительно откуда у тебя столько опыта, учитывая тот факт, что ты рисовал чуть-ли не каждый день, — в ответ последовал лишь одобрительный кивок.       Парни навели в кабинете порядок, упаковали картину и закрыли трудовую. Результат стараний Акааши отдал охраннику, чтобы тот потом передал преподавательнице.       Солнце уже давным давно зашло за горизонт и небосклон освещала ещё не полная луна, на улице было прохладно и Кейджи укутал свой покрасневший нос в вязанном шарфе и слегка съёжился. Бокуто же спокойно шагал на распашку, этот парень будто не чувствует холода, лишь идёт рядом вприпрыжку и напевает какую-то песенку. Брюнет хотел было спросить, из-за чего же на этот раз Котаро такой счастливый, но тот будто прочёл его мысли:       — Меня нарисовал самый классный в мире художник. Я счастлив!       Акааши невольно улыбнулся, но из-за красной ткани, что прикрывала его лицо, этой редкой смущённой улыбки не было видно, но Бокуто и не надо было её видеть, он чувствовал её. И вот, они дошли до развилки, где всегда расходились в разные стороны.       – До завтра, Бокуто-сан. Из вас получилась прекрасная модель.