Люпин – цветок исцеления

В тот раз Нарцисса Малфой пригласила Тедди и на следующий день. Потом приглашение повторилось снова, и получилось так, что он посещал поместье Малфоев несколько дней кряду. У юноши всë холодело в груди, когда он думал о том, что нужно будет рассказать бабушке о своих новых знакомых. Но, к его удивлению, бабушка не спрашивала, где он пропадал. Она увлеклась своими новыми саженцами и большую часть времени проводила в саду. Тедди, разумеется, часто вызывался помогать ей, и Андромеда случайно замечала, что еë внук как-то подчëркнуто задумчив, но это не беспокоило еë. Она знала, что юный Люпин имел привычку увлекаться чем-либо – будь то книга, навязчивая идея, воспоминание, занятие – и это увлечение напускало на него рассеянность. Бабушка думала, что то же самое происходит с внуком и в это время. У Тедди никогда не было секретов от любимой бабушки. Не было их и теперь. Просто она не спрашивала, а он не спешил рассказывать. Наверное, он до сих пор не мог поверить в реальность своих визитов в Малфой-Мэнор и того, что он общался с сестрой бабушки Нарциссой, а также своими дядей и братом. Анализируя эти встречи, Тедди понял, что Малфои оказались не такими, какими он их себе представлял, но – и это было главным! – они были совсем не восковыми фигурами из описаний общих знакомых. Они были настоящими, и мысль об этом грела Тедди душу. И, по-видимому, искренне хотели, чтобы новоиспеченный родственник чувствовал себя, как дома, в поместье. Едва ли Тедди понимал их мотивы, но он слепо доверял им, впрочем, как и всем, кого любил. Их поместье было полным олицетворением хозяев. Крëстный там бывал лишь раз, и то это были суровые и страшные времена. Впечатления от Малфой-Мэнора у Гарри Поттера остались самые ужасные, но в то же время события, произошедшие там, заставили его по-другому взглянуть на эту семью, до того дня казавшуюся неуязвимой. Ему словно открылась внутренняя сторона: их боль, страхи, сомнения. Нечто подобное теперь разворачивалось и перед Тедди, но юный Люпин отличался от своего крëстного, оттого восприятие было иным. И времена тоже были иными. Видимо, в поместье не раз уже проводили реставрационные работы, оно выглядело светлым и приветливым. Тедди нравился старинный особняк, в котором всë же было место для элементов современности, нравился и большой сад – гордость хозяина, куда юношу приглашала на прогулки Нарцисса. Вопреки воспоминаниям крëстного, таким, каким его застал, Тедди и представлял себе Малфой-Мэнор. Вновь и вновь он с радостью принимал приглашения. "Достучаться" до брата Скорпиуса в эти несколько дней Тедди не удалось. Подросток старательно избегал сближения и любых откровенных разговоров. Но и в этом он был не похож на своего друга Альбуса Северуса. В юном Поттере было какое-то ожесточение, отчаяние непонятого и отверженного. Замкнутость Малфоя-младшего была скорбной и безропотной, от этого он казался меньше своих лет. Тедди был уверен, что она исчезнет, как только приутихнет боль утраты. Драко Малфой, как и его сын, был не особо разговорчив. Чувствовалось, что сейчас ему не до племянника, каким бы добродушным и внимательным тот ни был. Он присутствовал во время большинства посещений Люпина, отличался неизменной учтивостью и приветливостью, но мыслями был глубоко в себе. Хотя, следует отметить, Драко вернулся к своим исследованиям родословной Малфоев. Это было сделано по замечанию отца, который опасался, что Тедди может подумать, будто они совершенно ничем не заняты. Сам же Драко испытывал какие-то странные ощущения в присутствии племянника и пока не мог понять, что бы они могли значить. Самый что ни на есть радушный приëм юноше оказывала хозяйка поместья. Она говорила немного, но с неиссякаемым любопытством выслушивала всë, что рассказывал Тедди о себе и своей жизни. Со стороны Драко Малфою виделось, что мать хваталась за общение с новоявленным родственником, как за единственную надежду возвратиться к нормальной жизни. Это вызывало в нëм муки совести. Он жалел о том, что не может запрятать своë горе настолько далеко, чтобы оно не нависало грозовой беспросветной тучей над всем домом и его обитателями. Нарцисса и Тедди поняли, что всë это время им не хватало общества друг друга, и проводили целые часы за разговорами в гостиной или саду. Миссис Малфой восприняла юного Люпина, как предвестника нового периода в их жизни – эпохи, когда можно было уступить желаниям своего сердца, любить мужа, сына, внуков, не оглядываясь на правила и условности. Она знала, что радостная энергия Тедди, его жажда жить, рано или поздно передаст свою искру еë сыну, возжëт в нëм стремление выбраться из бездны убивающего равнодушия, куда его занесла тоска по умершей жене. Она в душе восхищалась миром, в котором жил Тедди – миром, где были верные и добрые друзья, где несчастья были обычной частью жизни, а не смертельным проклятьем, где красота природы и людей восстанавливала гармонию души и исцеляла еë раны, где правила были золотым обрамлением жизненного пути, а не тяготящей необходимостью, где можно было запросто пойти в гости к родным и обнять их... Она хотела верить, что с приходом Тедди в Малфой-Мэноре, словно Выручай-комната, открылось окошко в его мир. Для Тедди же общение с Нарциссой стало подтверждением его мысли о том, что любовь может преобразить реальность, сделать возможным то, что казалось мечтой. Это был шанс посмотреть на мир другими глазами. Всю свою жизнь он воспринимал историю магического мира, особенно историю Второй магической войны, только с одной точки зрения – глазами победившего добра и справедливости в лице своего крëстного, его друзей и знакомых. Но теперь он мог прочувствовать, каково это было находиться по другую сторону баррикад, а после – жить под бдительным прицелом подозрения. И Тедди чувствовал, что бы ни говорили бабушка Андромеда и крëстный о том, что их семья – исключительно на светлой стороне, Малфои – тоже были его семьëй. Он знал, что в своëм сердце может совместить и ту, и другую стороны, и в этом видел стержень и основу своей личности. – Так твои родители погибли в Битве за Хогвартс? – спросила однажды Нарцисса. – Да... – с грустной улыбкой протянул Тедди. – Мать могла остаться со мной и выжить, но отцу она была нужнее. Я очень рад, что в свой последний миг они были вместе. – Я не знала об этом, – потрясëнно проронила миссис Малфой. – Начинаю жалеть, что так и не увидела свою племянницу. – Сомневаюсь, что вы бы поняли друг друга. Мама была очень... своеобразным человеком, – сказал Тедди. – Яркая, непосредственная... – Но я тоже мать! – горячо возразила Нарцисса. – Уверена, хотя бы только поэтому мы бы нашли общий язык! Еë большие глаза сверкали. Тедди был смущëн и тронут. По выражению его лица женщина поняла, что он благодарен ей за эти слова. – Крëстный почти не говорил об этом... – внезапно решился узнать Тедди. – А где вы были во время Битвы? – Это был кошмар, – Нарцисса дотронулась пальцами до висков, – те два года... Постоянное ожидание худшего... И это побоище – как итог всего... Прошло время, но ужас от увиденного не оставляет меня. Бедный муж, как он находился в самом центре этой тьмы столько лет? Я почти ничего не помню из дня Битвы... – Вы ведь не сражались? – осторожно спросил Тедди, готовый ко всему. – Нет, конечно нет, – миссис Малфой опустила веки, – у нас ведь и палочек не было. – Что? – изумился Тедди. – Как? – Тëмный Лорд забрал палочку Люциуса, – Нарцисса как будто не могла говорить дальше, – палочку Драко... отнял... в общем, она очутилась у твоего крëстного. А свою я дала Драко на время Битвы. Он, вроде как, потерял еë во время пожара в Выручай-комнате. – Я не знал! – пришла очередь удивляться юноше. – Как вы выжили, совершенно без помощи? Они сидели рядом, и Тедди неловко приобнял еë. Но миссис Малфой не рассердилась, а только слабо кивнула, благодаря. – Не знаю, – шептала Нарцисса, при воспоминании о том дне еë сердце охватила боль, – сама не знаю... Люциус почти всë время был со мной, но сын... Драко был в Хогвартсе... и я не знала... Что с ним, жив ли он ещë... Поэтому я, не колеблясь, воспользовалась возможностью попасть в замок... – О чëм это вы? – не понял Тедди. – А, – если бы не глубокая печаль, сделавшая еë лицо серым, можно было подумать, что на нëм отразилась насмешка, – крëстный навряд ли тебе сказал... Когда этот страшный человек поразил Поттера смертельным заклятьем, я стояла ближе всех к нему, и мне велели проверить, действительно ли мальчик умер. В планах Тëмного Лорда было после убийства Гарри Поттера, сразу отправляться в Хогвартс. Я быстро поняла, что это единственный расклад, при котором мы с мужем сможем найти сына. Когда я увидела, что Поттер жив, то возвестила обратное. – И вы не боялись, что откроется правда? – Тедди почти не дышал. – Ведь Волан-де-Морт был величайшим легилиментом в истории... – Возможно, он тогда и сам был слаб. Но я не думала об этом. Все мои мысли были о Драко, – тихо говорила Нарцисса. – Я и не пыталась закрывать свой разум, я бы просто не смогла. Я думала о том, как увидеть сына. И ничто не могло меня остановить на пути к нему. Миссис Малфой опустила глаза. Услышанное заставило Тедди крепко задуматься. Он всë-таки вспомнил, что крëстный говорил что-то в этом роде, но как бы между прочим, и Люпин не обратил внимания. А ведь получалось, что если бы Нарцисса не осмелилась обвести Волан-де-Морта вокруг пальца, исход Второй магической войны мог бы быть совсем иным и, скорее всего, плачевным. При выстраивании логической цепочки, чем Тедди и занялся, выходило, что эта женщина спасла его крëстного и повернула события в сторону победы в Битве. И никто – большая часть волшебников, не причастных к следствию – об этом даже не подозревал! Как первый период Войны закончился благодаря самоотверженности Лили Поттер, защищавшей своего сына, так и во втором периоде зло было остановлено материнской любовью той, что так скромно теперь сидела рядом с ним. В эти несколько дней, когда Тедди приходил в дом к Малфоям, произошло ещë одно знаменательное событие. Они были в гостиной. Драко Малфой читал письма от экспертов по поводу фамильной рукописи. Тедди и Нарцисса тихо вели беседу, сидя на канапе. Дверь еле слышно отворилась, послышались негромкие шаги. Тедди поднял голову и увидел – он узнал его стразу – мистера Малфоя. – Люциус! – выдохнула Нарцисса, вскакивая, Тедди тоже поднялся. Один Драко остался безучастным. – Мистер Малфой, – женщина ещë не вполне овладела собой, и еë голос походил на щебетанье птиц, – перед вами – мой близкий родственник, внук моей сестры, Эдвард Римус Люпин... – Сэр, – Тедди хотелось, чтобы через толщу льда взаимных подозрений пробилось к этому странному человеку осознание, что не враг ему юный метаморф, – для меня величайшая радость находиться в вашем доме, в обществе ваших близких!.. Люциус едва удостоил его взглядом. Зато когда пылающий взор юноши скрестился с серыми клинками глаз вошедшего, Тедди показалось, что его с ног до головы пронизывают мельчайшие ледяные иголочки, пригвождая к полу, лишая дыхания и чувств. Если бы Тедди мог знать мистера Малфоя лет двадцать тому назад, он бы сказал, что с годами выражение его глаз стало только настойчивее, пронзительнее, острее. – Значит, родственничек, – ласково проговорил Люциус, растягивая слова. От этой наружной приветливости повеяло леденящим холодом. Звук его голоса порезал Тедди слух. За его интонациями невозможно было постичь истинного отношения. Удивительный, молодой голос... Почему крëстный ничего об этом не сказал? "Тедди, это твой единственный ход, первый... И последний, если ты проиграешь!"– закричал внутренний голос, и юный Люпин, в испуге опустивший было глаза, набравшись смелости, вновь поднял их на хозяина поместья. Он уже не смотрел на гостя, и Тедди мог сравнить свои представления об этом человеке с его реальным обликом. Тедди чуть слышно вздохнул от удивления. Мистер Люциус Малфой стоял перед ним, как будто сошëл со страниц прошлого. Таким же, каким и был раньше. Эти приметы юноша мог перечислить с закрытыми глазами: устрашающая черная мантия, гордая стать, бледное искажëнное скрытностью лицо, плотно сомкнутые губы, серые глаза и длинные белые, как лунь, волосы, спускающиеся за величаво расправленные плечи. – Может быть, присядем? – робко предложила его жена. – Нет, я не задержусь, – отчеканил мистер Малфой и лениво повëл глазами на Тедди, вновь вонзаясь ими в лицо юноши. – Я здесь только за тем, чтобы познакомиться с нашим гостем. – Я польщëн, – оправившись, Тедди густо покраснел и посмотрел на Нарциссу. Она уже спокойно улыбалась, как и всегда. Помощи ждать было неоткуда. – Сэр, я не смею расчитывать, ни на ваше внимание, ни на снисхождение, – неожиданно для самого себя заговорил Тедди, – но факт моего присутствия здесь, позволяет мне заключить, что я пока не давал повода сомневаться в своей персоне. Юноша и сам был удивлëн витиеватостью получившейся речи. Мистер Малфой приподнял брови: – Что ж, вы правы, – уголки его губ поползли вверх в надменной усмешке. Ещë несколько десятков секунд Люциус не спускал глаз с Тедди. – Миссис Малфой, – он круто повернулся к жене, – когда молодой человек завершит свой визит, поднимитесь в мой кабинет! – Конечно, Люциус... – Нарцисса хотела сказать что-то ещë, но мистер Малфой покинул гостиную. Только теперь в лице Тедди проявился запоздалый страх. Он смотрел на хозяйку. – Ты молодец, Тедди, – вымолвил Драко Малфой. – Отец будет тебя уважать, а это много. Как в тумане, Тедди добрался до дома. Он всë ещë не мог отойти от впечатлений этого странного знакомства. Ему то казалось, что все его отношения с семьëй Малфой кончились, то, что этот день не сулил перемен. Но, определëнно, это должно было стать точкой отсчëта – мнение мистера Малфоя принималось во внимание всеми в доме. Тедди заглянул в кухню. В воздухе парило, кружась хороводами, множество мисок и кухонных принадлежностей. Андромеда готовила ужин, причëм не такой скромный, как обычно. Когда бабушка поздоровалась с Тедди, на еë лице промелькнула хитрая улыбка. В другое время, Тедди обязательно бы допытался, каковы были причины такого вечернего оживления, но именно сейчас он был слишком утомлëн и вернулся в коридор, направляясь к своей комнате. Он повернул ручку, отворил дверь, и крик огромнейшего испуга слетел с его уст. На пуфе у столика в аристократической позе сидел Бертрамус Блишвик. Создавалось впечатление, будто под ним не простой, затëртый жëлтый пуф Тедди, а шикарное кресло, какие Люпин видел в Малфой-Мэноре. Честер Уорд вальяжно растянулся на кровати, а на ковре, подобрав ноги под себя, примостился Акерли Одли. – Ну наконец, – выдохнул Бертрамус. – О Боже! – Тедди в полнейшем недоумении встал посреди комнаты. – Что вы здесь делаете?! – Тебя дожидаемся, что же ещë, – Честер покачивал левой ногой, которую закинул на согнутую в колене правую. – Прости, Бью не смог, – принялся оправдываться Блишвик, – у него тренировки. – Это ничего... И я очень рад! – усталость Тедди как рукой сняло. – Но... Объясните же мне! Почему вы решили прийти? – Тебя скоро объявят в розыск, – попробовал пошутить Акерли с невиннейшей улыбкой на детском лице, но тут же, увидев, как округлились глаза Тедди, и услышав его "Что-о-о?!", добавил, – От тебя несколько дней ни весточки, Тедди! – Мне Мари-Виктуар писала, – солидно продолжил Бертрамус, – попросила разузнать, как ты. Сама она в настоящее время очень занята... – Я писал ей! – возбуждëнно воскликнул Тедди. – Возможно, – спокойно согласился сэр Рам, – но ей виднее. – Вот мы и порешили взять тебя с поличным! – подытожил черноволосый Честер, резко подпрыгнув на кровати. – Бабушку ты в свои дела, как оказалось, тоже не посвящаешь... – Нет, отчего же, – Тедди с улыбкой присел на кровать возле Честера, – сейчас же я вам всë и "выложу". – Слушаем, – ответил за всех Бертрамус. – Извините, молодые люди, не помешала? – в комнату вошла бабушка с блюдом, полным тыквенного печенья, в руках. – Как наболтаетесь – приходите на кухню! Тедди обычно не ужинал у Малфоев, и при виде бабушкиных лакомств почувствовал страшный голод. – Не тяни, давай уже рассказывай! – Честер так пихнул Тедди, что тот чуть не подавился. – Пусть поест, – внимательно вглядываясь в лицо друга, проронил Бертрамус. – Нет, нет, Рам, – с полным ртом печенья поспешил успокоить приятелей юный Люпин. – Сейчас всë узнаете... И Тедди принялся рассказывать о том, как он встретился с Нарциссой Малфой, и что принесла ему эта встреча за эти дни. Друзья слушали молча. Глаза Акерли потихоньку вылазили из орбит, а Честер, стряхивая с глаз черную чëлку, пару раз порывался что-то сказать, но Блишвик останавливал его повелительным жестом. Когда Тедди закончил, в комнате повисла минутная тишина. – Да ты просто ненормальный! – взорвался Честер. – Ну, даëшь, Тед! Знаешь, что бы сказали ребята из нашего Отдела? – Не думаю, что это теперь так важно для Тедди, – изрëк Бертрамус. – Мне важно знать, что вы думаете, – в голосе Тедди послышалось волнение. – Рам? Блишвик задумался. – Они и мои дальние, очень дальние, родственники, но я бы никогда... – начал он, но потом остановился и сказал уже громче. – Но знаете, я думаю, в одном Тедди прав: семья важнее предрассудков. – Я неважно учил историю, но вы сказали, что это гнездо бывших Пожирателей... Да от них чего угодно можно ожидать! Кто поручится за них? – черные глаза Уорда метали молнии. – Я, – просто ответил Тедди. Сэр Рам жестом ладони указал на метаморфа, пожав плечами. Честер Уорд закрыл лицо рукой. – Ты веришь в них, да? – подал голос Акерли. Глаза Тедди засветились: – Я не могу иначе. Я столько лет мечтал об этом! Спросите у Мари. Она тоже считает их обычными волшебниками. Да и у меня нет альтернативы, какими бы они ни были, они – моя семья. – Я восхищаюсь тобой, правда, Тедди, – шоколадные пряди Бертрамуса отливали золотым в свете лампы. – А ведь, действительно – какие они? Какими тебе показались? – Они... – Тедди погрузился в картины недавнего прошлого. На ум приходили белые локоны Нарциссы и еë худые руки, стиснутые на коленях, отрешëнные глаза Драко, впалые щëки Скорпиуса и морщинка озабоченности, проскользнувшая между бровей Люциуса Малфоя. – Всë так же исповедуют превосходство чистой крови? – саркастически уточнил Честер, складывая руки на груди. – Не уверен... Мне показалось, – голос Тедди звучал, как из далека, – что они будто "играют" в чистокровность. То есть они любят свой древний род – также, как я, как сэр Рам – но в них нет былой убеждëнности в своей правоте... – Ещë бы... – начал было Честер, но замолчал под взглядом Бертрамуса. – Они не могут принять убеждений этого века, – Тедди сдвинул брови, – но и быть верными старым считают бессмысленным. Складывается впечатление, что общество во главе с Министерством постоянно держит их под надзором, не давая права выбора. Даже верного. Оно словно ждëт их ошибки! Это ужасно. Кажется, что Малфоев, как наверняка и других бывших Пожирателей, поставили на край пропасти: одно подтвердившееся подозрение, одно неверное слово – и им конец! А эта трагическая смерть дядиной жены только усугубила гнëт... Честер почувствовал в этих словах подспудный укор себе: Тедди горячо сострадал опальным, все остальные только и могли, что предполагать и отстраняться. В этот необычайный момент друзья Люпина впервые испытали чувство жалости к тем, кого их всегда учили презирать.