summertime.

      Над деревней Водных каштанов плавно плыли рваные белые облачка, разбавляющие бескрайнюю синеву небес. Летнее солнце ласкало лучами прогретую землю, играло светом в кронах высоких клёнов и густых кустах, сплетало косы с переливистой изумрудной травой.       В полях работали местные жители. По смуглым лицам стекал пот, голову прикрывали простые бамбуковые шляпы, а за спинами сельских жителей висели корзины с рисом. Стоя по колено в воде, местные занимались урожаем.       Неподалёку от рисовых полей бегали дети, они запускали воздушных змеев и играли с деревянными погремушками. Некоторые, дети постарше, собирались в кучки под деревом и очень возбуждённо что-то обсуждали, рисуя палкой на земле некое подобие карты. Вдали, под толстым деревом, в которое когда-то ударила молния, сидел старец, и вольготно устроив старые кости, покуривал трубку и смотрел на людей.       Жизнь шла своим чередом. Всё было так, как должно быть. Как всегда было у простых смертных. Маленький храм скромного божества, по правде сказать, тоже не стал исключением.       Се Лянь подвязав длинные рукава монашеского белого одеяния, сметал с крыльца храма сухие ветки и листья, прилетевшие вместе с сильным ночным ветром. Рядом с храмом, на ветвистом суку дерева, маленькая птичка свила гнездо и там пару дней назад вылупились птенцы. Се Лянь краем уха слышал их тонкий писк и заливистый голосок птицы-мамы. Он сделал себе мысленную заметку, что ему стоит смастерить маленькую кормушку для новых соседей.       Летняя идиллия нарушилась громким топотом в храме. Судя по звуку шагов, они не принадлежали взрослому человеку. Се Лянь повёл плечом и взглянул назад, из-за открытой двери показалась взъерошенная головка Гуцзы. Тёмные глаза мальчика ярко искрились, а в своих маленьких ручках он держал какой-то свёрток ткани. Се Лянь не успел сообразить, что произошло, как ребёнок пролетел мимо него почти на божественной скорости и умчался куда-то в сторону кленового леса.       Се Лянь проследил за прытким молодым человеком и озадаченно почесал кончик носа, хлопая глазами в полнейшем недоумении. Следом послышались шаги, уже принадлежавшие взрослому. Се Ляню не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто именно вышел из храма следом за возбуждённым дитём.       — Сань Лан, — Се Лянь всё ещё смотрел в след мальчику, хотя тот уже давно убежал.— Что случилось? Почему он так быстро убежал? Он чего-то испугался?       Послышался смешок. Вскоре рядом с Се Лянем встал высокий юноша в красных одеждах. Рукава были закатаны по локоть, воротник расстёгнут, а чёрные непослушные волосы собраны в хвост. Пару секунд Наследный принц просто смотрел на него, а после, будто о чём-то вспомнив, отвёл взгляд.       — Он мне не сказал, — Хуа Чэн немного пожал плечами, а после, кажется, вообще забыл о теме разговора. Князь демонов осторожно смахивал с плеч принца сухие веточки и осевшую пыль. — Наверное, какие-то очень важные детские дела.       — Надеюсь, — Се Лянь неловко улыбнулся, немного смущаясь из-за ухаживаний.       На следующий день Гуцзы снова куда-то убежал, собрав с собой немного еды. В основном это были фрукты, которые приносили прихожане, а также маленькие бутылки-тыквы с молоком. Се Лянь был слишком занят, поэтому не поинтересовался.       В течение нескольких дней ребёнок убегал и пропадал на пару часов. К третьему разу Се Лянь серьёзно озадачился, поэтому первым делом обратился с этим вопросом к Хуа Чэну.       — Сань Лан, — Се Лянь отряхнул руки от воды, в которой промывал рис. — Гуцзы зачастил убегать, думаю, нужно проверить, куда он ходит.       — Если гэ-гэ хочет, я могу проследить, — Хуа Чэн бросил это легко, хотя сама фраза прозвучала так, словно он собирался наблюдать не за ребёнком, а ловить должника Призрачного города.       — Нет, — Се Лянь покачал головой, вытер руки полотенцем и поправил рукава. — Нам нужно сходить с ним.       — Ты же знаешь детей, они не рассказывают взрослым о своих великих делах так просто, — Хуа Чэн улыбнулся. Он расслабленно подпирал косяк двери, скрестив на груди руки.       — Знаю, — принц вновь покачал головой, а потом постучал кулаком по ладони. — Мы будем предельно аккуратны!       — Гэ-гэ, как скажешь.       Ближе к закату мальчик снова собрал немного еды, но был задержан у входа. Хуа Чэн его немного пугал, это было заметно по резко изменившемуся взгляду и вжатой в плечи голове. Вот уж точно, Князь демонов! Пугает детей, ворует Богов прямиком из Небесной столицы, чинит в храмах двери и помогает смертным сажать рис! Сплошной страх и ужас на головы трёх миров.       Путём недолгих уговоров маленький мальчик согласился провести Хуа Чэна и Се Ляня в «своё» место. Ребёнок бежал со всех ног, перепрыгивал коряги и древесные корни, крепко прижимая ручонками еду к груди. Он выглядел таким взволнованным, Се Лянь и Хуа Чэн переглянулись между собой и оба подумали об одном и том же: Малыш рвался им что-то показать!       Спустя несколько минут ходьбы по лесу, переливающемуся золотым и алым в закатных лучах, троица вышла на небольшой холмик, на вершине которого лежала стопка сухих веток. Вокруг незначительного сооружения лежали небольшие булыжники поросшие мхом. Выглядели они так, будто их сюда кто-то притащил. Гуцзы забрался на холм и присел на корточки, принялся разматывать еду. Се Лянь и Хуа Чэн осторожно подошли ближе, смотрели на кучку веток из-за спины мальчика.       — Здесь живёт твой друг? — шёпотом спросил Се Лянь, чуть-чуть сгибая колени, чтобы повнимательнее рассмотреть.       — Тише, — шепнул Гуцзы и открыл бутылку с молоком.       Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна, демон лишь развел руками, совершенно не зная, что могло бы выползти из-под веток. Однако в чёрном глазу была искорка интереса. Ребёнок явно раззадорил легкомысленный нрав Князя демонов, поэтому Хуа Чэн терпеливо выжидал.       Так они простояли не меньше трети времени, за которое сгорает палочка благовоний. Солнце почти ушло за горизонт и в лесу становилось всё темнее и темнее. Ребёнок был на удивление очень терпелив, он послушно сидел рядом с ветками и никуда не уходил. Иногда что-то бормотал себе под нос и шуршал сухими листочками, будто кого-то к себе привлекая.       Се Лянь уселся на камень, а Хуа Чэн упал на траву, вальяжно развалился и жевал травинку. Они оба немного беседовали между собой о чём-то отдалённом, вплоть до того, что сегодня в храм принесли вкусную локву и им стоит поблагодарить и похвалить труд людей, которые вырастили такие хорошие фрукты. Когда разговор становился всё наиболее бессмысленным, в завале веток послышалось шуршание и двое взрослых сосредоточенно посмотрели в сторону звука. В эту же секунду ребёнок засиял и отполз чуть назад, припадая к земле всем телом.       Из-под завала веток и листьев показалась острая мордочка с маленьким носиком-пуговкой. Се Лянь чуть-чуть склонил голову набок, приглядываясь. Мордочек стало две, потом три, а следом вовсе шесть или семь. Немного выждав, настороженно принюхиваясь, мордочки сунулись к блюдцу с молоком. Гуцзы притащил сюда маленькую глиняную чарку, куда и наливал питьё. Шесть или семь ёжиков осторожно окружили своё угощение и принялись жадно лакать, иногда фыркая что-то себе под маленький нос. Иголки торчали во все стороны, на самом маленьком ёжике повисли сухие листочки и парочка сухих иголок.       Хуа Чэн с интересом наблюдал за всеми. За ёжиками, за счастливым ребёнком и мягко улыбающимся Се Лянем. Гуцзы был так рад показать им семейство ежей, что даже предложил взрослым дать им имена. Чуть позже ребёнок своим детским говором изложил всю историю ежей, веток и блюдца с молоком.       Он нашёл их, когда гулял по лесу. Маленькие ежата крутились в колючие клубочки, сначала боялись и убегали под ветки, а потом ребёнок нашёл к ним подход. Для своего возраста он оказался достаточно смышлёным, что нельзя было сказать о ситуации с его отцом, но это совершенно другая и грустная история. Гуцзы поспрашивал у местных, что едят ёжики и решил вырастить ежат сам. Поэтому он и убегал из храма с мешочком еды и молока. Малыш заботился о других малышах!       — А ты не хотел бы поселить их где-нибудь поближе к храму? — Се Лянь осторожно сунул палец под мордочку ежа и погладил его по мягкой шёрстке. Гуцзы удивлённо захлопал глазами. — Тебе бы не пришлось бегать так далеко.       Ребёнок потянул руки к ежу, укололся об иголки и недовольно отпрянул. Он продолжил удивлённо хлопать глазами и смотреть, как Се Лянь гладит ежа. На лице мальчика так и светился вопрос: «Как он это делает?!» Хуа Чэн сел рядом с ними на корточки и молча протянул руку к мальчику.       — Давай, не бойся, я покажу, как это делается, — мягкий тон этого глубокого голоса был таким... Се Лянь на секунду отвлёкся и перевёл взгляд на Князя демонов. Хуа Чэн, который держит маленького ребёнка за руку. Хуа Чэн, который сидит на корточках вечером в лесу перед норой семейства ёжиков. У принца ёкнуло сердце. Хуа Чэн осторожно попытался повторить всё то же самое, что делал Се Лянь, но еж зашипел и свернулся колючим клубком. На лице Князя демонов на секунду застыло разочарование.       — Попробуй ты, — Хуа Чэн мягко подтолкнул Гуцзы. — У ежей мягкие животы, попробуй перевернуть его на спину — сам убедишься.       Гуцзы убедился. Вновь обколол пальцы, но восторг в его глазах и дрожь в ручках, когда у него получилось погладить ёжика, была несравнима ни с чем во всех мирах. Хуа Чэн сидел рядом и еле заметно улыбался. Се Лянь позволил ежу убежать обратно под ветки. Сложив руки на коленях, Божество внимательно, с улыбкой, смотрел, как счастлив ребёнок рядом и как ему нравится осторожничать с колючим маленьким хищником.       — Мы можем забрать их себе? — Гуцзы отряхнул ручонки и посмотрел сначала на Хуа Чэна, потом на Се Ляня.       — Может быть, — Се Лянь покачал головой. — Ты будешь о них заботиться, как и раньше?       — Конечно, буду! — Гуцзы был совершенно искренен.       — Тогда можно, — Се Лянь усмехнулся и посмотрел на демона. Тот ему улыбнулся.       Бог, Князь демонов, маленький ребёнок и семейство ёжиков провели закат в пропахшем травой и полевыми цветами кленовом лесу.