Рассказ лесника

Я лесник уже почти двадцать лет, и за это время перевидал много всякого, и хорошего и плохого. Чего только со мной не было - от волков убегать приходилось, лосося голыми руками ловил, на браконьеров охотился, в лесу ночевал, один раз даже умудрился заблудиться, хотя и знаю Аляску, как свои пять пальцев... Но сейчас не об этом - расскажу про другое. Это был самый удивительный случай в моей жизни, такое не выдумаешь... Так вот... Это было года два назад, в конце апреля, как сейчас помню. Тогда выдался на редкость тёплый день, какие на Юконе бывают редко, и я решил пройтись по лесу, подышать воздухом ну и, как всегда по воскресеньям, подстрелить небольшую куропатку на ужин. На одних консервах жить не сможешь, дураку понятно... Собирать мне особенно нечего - шляпу на голову, ружьё за спину, трубку в зубы и пошёл, только собаку свистнуть осталось. Домик у меня удобно расположен - два километра пешком до ближайшего городка золотоискателей, которые там с золотой лихорадки ещё поселились, а там и врач, и почта, и железная дорога, и магазин... Жить можно, в общем. Но ещё лучше - в сотне шагов перед окнами река, не сильно какая-то там широкая и глубокая, даже названия не имеет, но зато красивая, по берегам ели вековые, а русло всё в гладких валунах - постоянно журчит и пенится, за километр слышно, не заплутаешь. Ну так вот... Взял я, значит, собаку и ружьё и пошёл прямо вниз по реке. Я обычно хожу вверх по течению, там более интересные места, хоть и глухие, но следить за ними надо - браконьеры везде шастают, как-никак, заповедник, тут есть, чем поживиться. А вниз по реке вскоре будет мост железнодорожный, около него никого почти не водится, разве что только птицы на балках отдыхают. Но, как я уже говорил, следить надо за всеми местами, потому туда я и пошёл. Кайта - моя собака, породистая лайка - как всегда пошла шнырять по кустам, вынюхивать чьи-то следы и искать, что можно попробовать на зуб. Тишиной с ней не насладишься - постоянно говорит, кто, где и когда пробегал и какой он был бы на вкус. Да, да, собака у меня говорящая, впрочем, как и всё остальное зверьё, что в лесах и городах водится. Понятно, что все говорливые в разной степени, кого чему учили и кто что слушал, но более-менее говорить умеют все, кроме, пожалуй, рыб. Значит, каждую минуту мне докладывалось о том или ином звере и о его вкусовых качествах, что, естественно, мой желудок не оставил без внимания. Хорошо, что взял с собой бутерброды с сыром, а то пришлось бы стрелять и жарить какую-нибудь птицу, которые - как на грех - все куда-то подевались. Вместе с Кайтой перекусили - она всегда просит всем с ней поделиться, потому что всегда голодная, сколько ни корми - и пошли дальше, по берегу под ёлками. Время было полдень, и солнце стало прилично припекать, что, опять же, на Аляске редкость - я к такому не привык. В жару быстро теряешь бдительность, как ни старайся, захочется либо спать, либо ещё что, из-за чего можно потерять связь с реальностью и как лунатик уйти чуть ли не в Канаду - я так однажды заблудился, неделю в лесу ходил. Так и в этот раз получилось - когда я очнулся, мост уже был за спиной, мрачный, ржавый, костлявый, того и гляди рухнет. Решив, что время позволяет, я пошёл дальше вниз по течению, намереваясь как только подстрелю куропатку или утку сразу пойти домой. Однако птиц всё не было, похоже, что Кайта их распугала своим голодом, и они все улетели, боясь угодить ей на обед. Шли мы ещё довольно долго - часа два, если ничего не путаю. Я уже бросил затею с птицей, намереваясь идти домой, и уже даже повернул назад, но не успел я сделать и пары шагов, как Кайта припала к земле и принялась усердно что-то вынюхивать - как настоящая охотничья собака, хотя она такой и не была. Однако, почему-то, она ни слова не сказала мне, видно, целиком поглощённая новой неведомой добычей. - Кайта! - окликнул я её. - Кого учуяла? Собака не сразу ответила, продолжая нюхать землю и ожесточённо фыркая. - Лиса... - сказала наконец она, не отрывая от песка носа. - Не больше недели назад проходила... И какая-то странная... - Почему странная? - удивился я. - Не знаю, - ответила Кайта, подняв голову в направлении невидимого мне следа. - Узнаем? Она вроде недалеко ушла... - За неделю-то? Могла уже вниз по Юкону спуститься, - моя собака откровенно меня удивила - противоречит сама себе. - Или ты чуешь, что она близко? Лайка задрала голову, энергично нюхая чёрным носом воздух. - Близко! - она завиляла хвостом, предчувствуя охоту. - В той стороне! И она побежала вверх по склону, уходя от реки вглубь леса. Не знаю, почему, но я пошёл за ней - в конце-концов, с собакой не страшно, да и вывести она может по нашему собственному следу, если вдруг заблудимся. В общем, я, уже немного тяжело дыша от усталости - старость не радость - поплёлся за ней, на всякий случай держа руку на ремне ружья, мало ли что может произойти. Метров через сто я через деревья увидел вдали виляющий хвост моей Кайты, которая снова зачем-то остановилась, либо принюхиваясь к следу, либо обнюхивая что-то, лежащее на земле. Всё ещё слегка сонный после полуденной жары, я пошёл прямиком к ней, осторожно переступая через торчащие тут и там пеньки и стволы поваленных ёлочек, упавших, видимо, под сильным порывом ветра. Однако увиденное мной на лесной прогалине, на которой стояла собака, тут же заставило меня проснуться: там, на полянке, лежал здоровенный капкан, судя по размеру, на медведя, прикованный цепью к ближайшей высокой ели и довольно сильно проржавевший. Но несмотря на свою старость, сравнимую, наверное, с моей, он умудрился сработать - правда, не на ту цель. В него угодила лиса, ещё совсем молодая, судя по яркой шерсти, которая теперь обречённо лежала на земле, застряв передней левой лапой в капкане. Тот перебил кости сразу в двух местах, прямо около суставов, не оставив ни малейшего шанса на выздоровление. Мой горький опыт свидетельствует, что повреждённые мощными челюстями медвежьего капкана конечности заживают очень долго и трудно - мне самому как-то пришлось пролежать целых полгода с гипсом на ноге, пока срастались кости моей лодыжки, по воле случая угодившей в такую же западню. Но вернёмся к лисе... Она была истощена. Не то, чтобы до полусмерти, но явно сильно, поскольку лежала здесь, если верить словам Кайты - а я ей всегда верил - почти неделю. Однако, как ни слаба она была, она всякий раз поднимала голову и принималась рычать, как только лайка пыталась к ней приблизиться. Я тут же подошёл ближе и отозвал Кайту, к её вящему недовольству, которое она не замедлила выразить, и осмотрел пленницу с более близкого расстояния, которое позволило мне рассмотреть, что она... Беременна. Большинство лисиц рожают самое позднее в середине апреля, а потому одна, задержавшаяся так долго, в самом деле показалась мне странной. Однако глаза мне не врали - большой, словно надутый живот с выпирающими сосками явственно говорил, что она беременна, и причём находится у самого конца срока. У меня опустилось сердце. Будь она одна, я бы ещё смог отвернувшись добить её, поскольку без одной лапы она вряд ли выживет в лесу, а приручить её будет невозможно, без разницы, говорит она на семи языках или нема как рыба. Но ждущую потомство... Я бы ни за что не смог, ни за какие богатства и почести, хоть стреляйте в меня самого, но беременную самку я никогда не трону, ни за что. Но что тогда с ней делать? "Спасти" - сказал я себе. Но как? Вытащить из капкана и принести к себе домой в глупой надежде, что она не искусает мне все пальцы и не попытается всеми способами убежать? Что ж, звучит несколько безумно, но я всегда был с причудами, поэтому такое приключение не стало бы для меня ничем особенным, не считая, естественно, той, кого мне предстоит спасать. Первым делом я снял с плеча ружьё и поставил его к дереву, перед этим на всякий случай разрядив, после чего, вынув изо рта трубку и нащупав в кармане швейцарский нож, осторожно двинулся к лисе, пригибаясь к земле, чтобы не напугать её лишний раз. Она, как и следовало ожидать, приподняла голову и зарычала на меня, причём намного злее и громче, чем на собаку, что меня опять же удивило. - Не бойся! - тихо сказал я ей. - Я хочу помочь... - Отойди! - рявкнула она на меня, ощетинившись и засверкав янтарными глазами. Я невольно отпрянул. - Я не причиню тебе зла! - так же тихо сказал я, стараясь говорить как можно убедительней, хотя выходило не очень. - Обещаю... - Отойди! - снова зарычала лиса, подавшись было назад, но тут же остановившись и болезненно зашипев. - Не двигайся! - сказал я ей. - Я тебя вытащу из этой штуки! Похоже, что с третьего раза она мне наконец-то поверила, хоть и не перестала ворчать и смотреть на меня, как на заклятого врага. Осторожно приблизившись к капкану с противоположной от неё стороны, я принялся изучать механизм, благо что немного в них разбирался и знал, что просто так створки не раскрыть - нужно заново взвести механизм либо же разобрать его ко всем собакам, что у меня получилось бы скорее всего. Достав швейцарский нож - под неодобрительное рычание лисы - я принялся возиться с пружиной, такой же ржавой, как и весь капкан. Винты откручивались с трудом - довольно быстро я сбил резьбу на отвёртке и сломал гаечный ключ, чудом подошедший под размер винтов. Кайта села сзади меня и стала с интересом смотреть, что я делаю, в то время как лисица не переставала рычать и скалиться на меня, обещая при малейшей угрозе до конца биться за себя и за своих будущих щенков. Не знаю, сколько прошло времени - пятнадцать минут, пол-часа - но наконец мне удалось справиться с древним механизмом и вытащить пружину, попутно покарёжив некоторые другие элементы, до которых мне, впрочем, не было никакого дела. Истощённая лиса продолжала рычать и грозно оскалила зубы, когда я взялся за ствоки капкана, сжимающие её лапу. - Тише... - попытался успокоить я её перед следующим шагом. - Будет немного больно... Капкан не сразу захотел раскрываться, и я только зря тормошил переломанную лапу лисицы, и без того, наверно, страшно болевшую. Через пару минут моего пыхтения и возни створки с жутким металлическим скрежетом наконец подались, освободив несчастную лисью лапу. Только тут стал понятен истинный масштаб проблемы - кости, местами торчащие наружу сквозь месиво из мяса и рваных сухожилий, были не просто сломаны, а раздроблены на мелкие осколки и смещены, что, естественно, не смогла бы поправить самая сложная операция. Вдобавок ко всему прочему эта страшная рана загноилась и воспалилась, создав угрозу заражения крови, от которого будущую мать уже вряд ли что спасло бы. Но не успел я всё это осознать, как та бросилась наутёк между деревьев, ковыляя на трёх лапах и шатаясь из стороны в сторону. Я хотел было кинуться за ней, благо она не могла быстро бежать, но меня опередила Кайта - она тут же бросилась лисе вслед, как настоящая охотница за своей законной добычей. - Назад, Кайта! - закричал я, попытавшись быстро встать, но не вышло - спина затекла адски. - Назад!!! Из-за деревьев послышались лай и рычанье - Кайта догнала лису. Ругаясь про себя на чём свет стоит, я изо всех сил заторопился к месту схватки, с болью в сердце подозревая, что могу не успеть. Но камень быстро упал у меня с души, едва я увидел истинную картину битвы: беременная лиса стояла на трёх лапах на небольшой поляне, поросшей мхом, и скалила зубы, а Кайта крутилась вокруг неё как заведёная, пытаясь к ней приблизиться и укусить. Лисица поворачивалась вслед за ней, не переставая рычать, и всячески пыталась не дать собаке возможности к себе подступиться. Однако было видно, что дерётся она через силу - её оставшиеся лапы то и дело подкашивались, угрожая ей падением, а лайка постепенно сужала круги, уже почти доставая до неё зубами. - Кайта, назад!!! - заорал я, со всей своей небольшой прытью побежав на поляну, успев как раз к тому моменту, когда собака решилась на бросок. У лайки получилось сбить противницу с ног, уронив на землю, но в следующую секунду мои руки схватили её за ошейник, не дав укусить и тут же потащив назад. - Кайта, как тебе не стыдно! - я не на шутку рассердился на неё, что случалось невероятно редко. - На слабого противника, ещё и беременную! Зайцев тебе мало? Или страх совсем потеряла!? Кайта не нашлась, что сказать, понуро опустив голову и виновато поджав хвост. А я поспешил к лисе, которая осталась лежать там, где упала. Лапы у неё безвольно протянулись, как попало, глаза закрылись, а дыхание стало едва заметным - сначала мне даже показалось, что она умерла. Но нет, она была жива, хотя и недалеко от смерти, а значит ей ещё можно было помочь. Недолго думая, я снял с себя куртку, расстелив её на земле, и осторожно переложил на неё лису, показавшуюся мне до страшного лёгкой, особенно поддерживая искалеченную лапу и живот, в моих глазах ставший безценным сокровищем. Но тут мне показалось, что у меня стало плохо со зрением: между её задних лап мне померещился характерный выступ, какого у самок точно не бывает, хоть упади с неба камень. Помотав головой и для уверенности пройдясь глазами по окружающим деревьям, чтобы убедиться, что мне не мерещится больше ничего, я снова посмотрел на заднюю часть лисицы, приподняв оказавшуюся сверху лапу и ещё раз внимательно всё осмотрев. Клянусь, я пообещал себе больше никогда не пить: у неё были и все висящие причандалы, приличествующие самцам, и петля, которая есть только у самок. "Как же так?" - спросил я себя. - "И самка и самец одновременно, ещё и беременная... Да может ли вообще такое быть?" Решив, что впечатлений и происшествий на сегодня с меня хватит, я осторожно поднял куртку вместе с и в самом деле необычной лисой и неторопливо понёс её назад, на поляну, где бережно положил на землю. Подобрав поломанный нож и закинув на плечо ружьё, я снова взял её на руки и пошёл обратной дорогой к реке, сопровождаемый понуро идущей сзади Кайтой, которая за весь путь домой не проронила ни слова. - А что дальше? Вы её принесли домой? - А то, как же, естественно! Подлейте чаю, дорасскажу...