Thomas R.

«Для Земли мы — маленькие забавные мошки, которые она не в силах раздавить.» Мэрилин, «Душевные» мемуары» Томас Риджи.

Тэхён чувствует приближение весны тогда, когда он ступает на сырой снег, больше похожий на разводы воды и грязи. Подошва дорогих ботинок, подаренных матерью на день рождения во время последней поездки домой на праздники, не сильно испачкалась. Тэхён издал страдальческий выдох. О да, он просто прирождённый актёр. Почему тогда не в артисты пошёл, а книги писать начал. Его ворчание долго не продолжается — он выходит на главную улицу — дальше дороги уже расчищали. Этой зимой снега вышло больше, чем обычно, но уже значительно теплело. А это значит, что любители красиво одеваться должны научиться левитации или же просто подождать, когда станет сухо. Тэхён относится к этим людям, но к жизни он тоже относится проще. Одним словом, сейчас его ботинки грязные. Он идёт в издательство для того, чтобы проработать детали обложки для небольшой новогодней истории. Там страниц сто, может, чуть больше. Он приглаживает волосы и резко сворачивает на другую улицу, сталкиваясь с несколькими людьми, шедшими толпой. Двое из них извинились и прошли дальше. Остальные подбирали свои вещи, Тэхен решил помочь и опустился следом. Темно-синий переплёт оказывается в его руках. Он поднимает её, отряхивает от снега и радуется, что она не намокла. Он поднимает взгляд и натыкается на большие тёмные глаза, которые однажды уже видел. Или дважды, он не уверен. — Вот так встреча, — с улыбкой протягивает Тэхён и отдаёт парню книгу. Тот с улыбкой шире, чем она должна быть, принимает её и кивает тому в знак благодарности. — И Вам доброго дня, — Ким перехватывает чужую руку и снова заглядывает в глаза. — Я думаю, что нам пора уже представиться, — он убирает руку так же легко, как обхватил её. — Ох, я думаю, что вы правы, — встречаться второй раз за несколько месяцев жизни в другом городе. Чонгук видел одних и тех же людей, но только в автобусе, и это студенты его университета. — Ким Тэхён, — Чонгук жмёт его протянутую ладонь и отвечает в той же манере: — Чон Чонгук, — Тэхён заметил нетипичную для француза внешность ещё в первую встречу, но решил ничего не говорить об этом. Они смотрят друг на друга несколько секунд. Тэ кошмар как торопится по делам, но отпустить чужую руку не торопится. — Хорошо, Чон Чонгук, — Тэхен освобождает его руку, но Чонгук не торопиться уходить. Ким говорит, пока не передумал, — Если мы встретимся ещё раз, я буду вынужден позвать вас на чай. Чонгук хлопает ресницами, переваривая информацию, Тэхён же находит это забавным. А потом, спустя несколько секунд, что Чонгук в нерешительности жевал губу, наконец, произнёс: — А мы можем специально встретиться? Тэхён ведёт рукой в сторону и кланяется, проговаривая на, казалось бы, давно забытом корейском: — До встречи, Чонгук-щи. Чонгук так давно не слышал эти приставки, что слабо вздрогнул, смотря вслед уходящему мужчине. Такими темпами в его бежевом пальто появятся две маленькие дырочки. Тэхён, значит. *** Чонгук, значит. Тэхён, ухмыльнувшись, подплывает к Чонгуку своей самой элегантной походкой, пока тот стоит у фонтана. — Почему Вы читаете одного и того же автора, Чонгук-щи? — заинтересованно тянет Тэхён, стоя позади Чонгука, пока тот опускает голову, чтобы застегнуть расстёгнутую на куртке пуговицу, да так и замирает, уставившись на нового, или не нового, знакомого. Старым его назвать у Чонгука язык не повернётся. Чонгук чуть не упал на зад, когда вихрем развернулся, уставившись в янтарь тэхёновых глаз. — Вау… — М? — Тэхён закусывает щёку, скользя по подбородку Чонгука глазами, выгибает бровь, вернувшись к карим глазам. — У Вас… глаза такие красивые, — немного смущённо лепечет Чон, вперившись взглядом в свои зашнурованные ботинки. — Спасибо, — Тэ снова берёт его за руку. — А теперь мы идём пить чай. — А куда? — Чонгук явно заинтересовался, поднимая голову и только сейчас заметив, что пошёл снег. На уложенные волосы Тэхёна мягко падают снежинки, медленным танцем спускаясь на его волосы. Ответом на вопрос стало: — У меня дома, — он разворачивается, обходит парижан, не убирая руку с запястья Чонгука, желая как можно скорее покинуть центральную улицу. — Я не хожу домой к незнакомцам, — слегка взволнованно лепечет юноша, но все равно идёт следом за Кимом, который выводит его на тот самый поворот, где они столкнулись. Тэхён, не разворачиваясь, бросает: — Чонгук-щи, Вы знаете меня гораздо больше, чем думаете сами. Чонгук, если честно, не понял, что имел ввиду Тэхён, но шёл вроде бы охотнее. Даже догнал идущего впереди Тэхена. — Простите… можно узнать, сколько Вам лет? — Чонгук робко касается его плеча, выхватив руку из его, чтобы взять удобнее. Чонгук обычно вообще всех людей боится, а тут на него что-то находит — он цепляется за Тэхёна крепче, сжимая в ладони его предплечье. — Двадцать шесть, — бросает Тэхён, когда они перебегают шумную улицу и заходят во дворы, направляясь к подъезду тэхёнового дома. Сзади приятно играет джаз, вроде бы, он льётся любимым жанром обоих из кафе неподалёку. Оба думают сходить туда вместе, но никто ничего не говорит. — О, тогда я буду называть тебя хёном, — выдыхает Чон, а потом перестаёт чувствовать руку на предплечье, из-за чего с вопросом поднимает взгляд на Тэ. Тот держит в руке ключ и со странным взглядом смотрит на Чонгука. И тут он понимает, что за все их встречи они говорили на «вы», а сейчас парень, почувствовав себя комфортно, не уследил за своей речью. На самом деле, переживать из-за этого — пустяк. Но Чонгук слишком сильно грызёт губы, потому что Тэхён подозрительно замолк. Не в силах больше молчать он виновато опускает взгляд. — Ох, простите меня за мою невежливость… — На ты мне однозначно нравится больше, — Тэ, оказывается, вспоминал код от замка, но, забыв его, как и всегда, искал ключи. — Пойдём. Дома у того просторно, высоко и уютно. Белые стены и высокие потолки — Чонгук ступает по мягкому ворсу ковра. У него пахнет вкусно — чем-то свежим и приятным до безумия. Он все ещё слегка напряжён. У Чонгука все, что связано с Тэхёном — безумие, оказывается. Они останавливаются в кухне, где Тэхён, как и обещал, наливает им чай, оставив чайник завариваться. Через несколько секунд он зачесывает назад волосы, обернувшись к Гуку, чтобы сказать и оглянуться в поиске резинки. — Пройдём дальше, мне нужно переодеться, пусть пока заваривается, — Чонгук кивает и идет в коридор, где и оставил свою сумку, до этого скинув верхнюю одежду на пороге. Они бредут по тихой квартире вдвоём, и Чонгуку резко становится так хорошо, спокойно. Он испытывает такое, когда читает книги Томаса — под куполом его историй, затаённых в страницах, он чувствует себя в безопасности, словно Риджи не сделает ничего, что не понравится Чонгуку. Тэхён все также пытался найти хотя бы одну резинку, ворча что-то про «Я оставил их где-то здесь, черт возьми». Его французский кажется Чонгуку очаровательным. — Хён, возьми мою, — Чонгук, решивший немного поговорить на родном языке, дабы совсем его не забыть, встречается глазами с удивлённым Кимом. Но, тот отмирает через мгновение и улыбается Чону. — Ну и зачем я так долго бегал здесь, если она всё это время была у тебя? — Тэхён вскидывает брови и принимает её, кивнув. — Спасибо. — Но ты же держал меня за руку, ты должен был почувствовать, — недовольно бурчит Чонгук, разворачиваясь и глазами утыкаясь в большой книжный стенд, заинтересованно вытянув шею, а потом осторожно подходя поближе. Тэ, завязывая светло-русые волосы на затылке, прячет улыбку и тихие хихиканья за шуршанием одежды, пока Чонгук продолжает виснуть возле полочки. — Хочу есть, — резко бросает Тэхён, решив заказать доставку. — Мгм. Я тоже, — Гук, сосредоточено рассматривая книжные переплеты старых классических книг, среди которых были даже русские, сказал: — Мы можем что-нибудь приготовить, если у тебя есть продукты. — Я не умею готовить, — Тэхён неловко чешет голову, а Чонгук поворачивается к нему, вскинув брови. — А что ты ешь тогда вообще… — Ким, найдя на столе орешки, насыпает их в руку и продолжает смотреть на своего собеседника, бедром опираясь на стол. — Ну, чаще всего я заказываю доставку. — Кто ты по образованию? — резко спрашивает Чонгук, заинтересованно склонив голову. — По какому? — Тэ копирует его жесть, широко улыбнувшись. — У тебя их так много? Тэхён подходит к Чонгуку ближе, тянет руку к верхней полке, достает два диплома, протягивая их Чону. Тут же поясняет: — В Корее я учился на историческом факультете, а во Франции получил высшее образование искусствоведа, — Тэхен пожимает плечами, пока Чонгук рассматривает его диплом и улыбается, отдав обратно. — Хён такой крутой, — выдыхает Чонгук с восхищением в голосе и глазах, пока Тэ едва ли не роняет свою искусственную лиану, признанную дизайном небольшого интерьера, пока ставит обратно свои два диплома. Чонгук позади очаровательно хихикает. — Как тебя занесло из Кореи во Францию? — спустя несколько минут, пока Чонгук нарезает найденные в хлебнице булочки и разбивает яйца в тарелку, задаёт вопрос Тэ, отпивая чай. Откинув назад мешающую прядь волос, Чонгук ставит на плиту сковородку и произносит: — Я студент по обмену из Кореи, учусь там на шеф-повара, но по среднему образованию я кондитер, — поясняет Гук, пока Тэхён согласно мычит. Потом его мычание становится вопросительным. — Стой, ты умеешь и любишь готовить? — выдыхает Тэхён, пока Чонгук поворачивается к нему со вселенской усталостью во взгляде. — Я только что это сказал. У меня тут недалеко практика проходила, в одной пекарне, — за окном начинают кружиться первые снежинки, пока Чонгук надеется, что это не перерастёт в какой-нибудь снегопад и он не превратиться по дороге домой в белого снеговика. Спустя несколько минут Тэхён, помешивая ложкой наполовину пустую чашку, взглядом утыкается в чонгуковы лопатки, которые закрывала объемная футболка. Немного колеблясь, он как бы невзначай интересуется: — Ты не думал остаться во Франции? — парень поднимается с места, расставляя тарелки и снова поставив чайник. Во взгляде Чонгука что-то мелькнуло, но тут же исчезло за его выдохом. Он ставит готовый перекус на стол и опирается руками на него, дав затёкшей спине немного расслабиться, но на неё липнет чужой взгляд. Юноша, увлеченный своими мыслями, не замечает этого. — Честно, я думаю о том, чтобы перевестись и закончить учёбу здесь, — в его глазах скользит что-то неприятное ему, поэтому Тэхен решает прикрыть рот и продолжает: — Ох, если ты всё-таки решишься на это, то мне нужен личный повар, — Тэ очаровательно улыбается, видя, как Чонгук перед ним снова тает, перестаёт быть таким напряженным (это видно по его вмиг опустившимся плечам), а потом и вовсе начинает рассказывать что-то из своих студенческих корейских будней. Тэ расслабляется, откидываясь на спинку белого стула, вслушиваясь в приятный голос Чонгука, который говорит мягко, но достаточно громко и четко. Тэхён не думает о том, что Гук, вообщем-то, говорит на корейском — он просто вспоминает старые слова и добавляет что-то от себя.

***

— У тебя есть «Душевные» мемуары» Томаса?! — Тэ кивает, когда замечает в глазах Чонгука восторг, — И почему ты не сказал? Тэхён фыркает: — Ты и не спрашивал. Гук прижимает книгу к себе и гладит её, кусая губу в волнении. А потом, не сдержавшись, выпаливает: — Можно я возьму почитать? Я слышал, эта книга рассказывает про ЛГБТ-персонажей, но я никак не мог найти ее в Корее, — Тэхён фырчит. Ещё одна из причин, почему он уехал оттуда. Он кивает, усевшись за свой стол, раскрывая экран ноутбука. — Могу отдать тебе с его автографом, — Чонгук поднимает голову и через мгновенье оказывается рядом со столом, за которым расположился Тэ. — Тебе не жалко? Правда-правда? — Тэхён не особо понимает, почему Чонгук так хочет книгу про душевные мемуары вечно недовольной Мэрилин, которая на постоянной основе даёт понять, что мужчины ей не нужны, как и люди в целом. Это детектив. Когда Тэхён писал его, перед глазами мелькали револьверы и лежащие тела в чаще леса. Он обыграл это как нападение на важного человека, его жену и младших детей во время прогулки на лошадях. Мэрилин приглянулась одна из сестёр, с которой впоследствии детектив и рассказывает. Вообще, Ким, оказывается и сам большой любитель перечитывать давно вышедшее, а Чонгук только заставляет его хотеть прочитать. Возможно, сейчас. А пока, Тэхён берёт из руки Чонгука книгу, поглаживает шершавую обложку с изображенной на ней блондинкой в окружении картин. США, начало двадцатого столетия. На ней винного цвета пальто, а из серых глаза так и льётся презрение. Старший открывает пустой лист в самом начале, достаёт ручку и что-то очень мелко пишет. А через несколько секунд перед изумлённым Чонгуком показывается автограф. Автограф Томаса Риджи. Тэхён улыбается и убирает ручку. Поднимается с места, облокачиваясь бедрами об стол, протягивая Чонгуку свою книгу. — Почитаем?