Банановый пудинг

Утро начинается не с кофе. Это ты поняла многим позже сегодняшнего дня, однако что-то менять было поздно, да и ни к чему, ведь вам обоим всё слишком нравилось... Ваше хождение по острой грани никогда не казалось тебе более волнующим, чем это стало сейчас, когда ты доверчиво легла животом на чуть сбитую после сна кровать, впериваясь взглядом в массивное зеркало комнаты в самый потолок. Напряжение в спине отдается жгучим чувством тянущих под кожей иголок, от которых тут же хочется сбежать, свернувшись калачиком и больше не двигаясь. Ты сгибаешь руки в локтях и укладываешь на них голову, сонно прикрывая глаза, ожидая, пока Хоррор принесет масло для массажа, которым собрался убрать твое острое напряжение. Монстр вел себя как обычно, заботливо поцеловав в нос, прежде чем отойти в ванную. Ты уже успела снять шёлк любимого халата и отложить его в сторону, снова ложась на живот и прикрываясь сверху одеялом, едва ли не вновь проваливаясь в ленивую дремоту позднего утра выходного дня. Лежать было удобно и тепло, а пастельный полумрак спальни добавлял в атмосферу флюиды расслабленности, растворяя все краски комнаты на несколько тонов, делая их чуть более размытыми. Прогибающийся рядом матрас заставил вздрогнуть: в очередной раз тихая, хищная поступь Хоррора осталась тобой незамеченной, что пугало далеко не впервые. Привыкнуть к такому было очень сложно, и сам факт такой способности подкрадываться без малейшего шума и звука поражал до глубины души, вызывая в ней трепетный звоночек восхищения. — Тшш, не бойся, сладкая, — доверительные хрипло сказанные слова пускают волну теплых мурашек по предплечьям, и ты улыбаешься, чувствуя, как монстр шуршит одеялом, садясь поудобнее. — Ты так подкрадываешься, будто съесть меня хочешь, — с напускной обидой отвечаешь монстру, поджимая к бокам руки из-за чувства сильного волнения. Даже обнажить спину было неловко, хотя ты всецело доверяла Хоррору. Твой страх неизвестности сейчас играл против него, сворачивая в твоём животе узел боязни, который самостоятельно ты точно не развяжешь. Скелет плавно стянул с тебя одеяло... — Учитывая, какая ты сладкая, я бы это сделал с удовольствием, ягодка, — отвечает он, наклоняясь к самому уху и садясь верхом на твои ягодицы, придавив немалым весом к постели. От такого действия моментом перехватывает дыхание, а то, как он потерся носом о краешек твоего уха после, сделало всё ещё хуже, доводя сердце до аритмии. Но ничего такого скелет больше не сделал, спокойно наливая немного прохладного массажного масла в ложбинку на твоей пояснице, отчего ты моментально покрываешься гусиной кожей. Переводишь взгляд на зеркало, в котором отражалось твое лежащее к нему в профиль почти полностью обнаженное тело, на котором сверху устроился большой и тяжелый скелет, начинающий неторопливо растирать по коже приятную субстанцию. Он действовал с такой плавной грацией, чуть раскачиваясь на тебе, ведя ладони к бархату кожи на плечах, а затем снова вниз, очерчивая впадины и подъемы тонкого позвоночника, что невозможно было отвести завороженного взгляда от вашего отражения... Каждое движение, каждое перемещение руки и изгиб его собственной спины рождало глубоко в душе нечто очень острое, далёкое от сковавшего душу холодом напряжения. Растапливая его, словно солнце, что плавит мягкий и податливый воск южными, горячими лучами. Приятное скольжение его широких ладоней, давящих на спину с ощутимым нажимом стало приносить явное удовольствие, замещая чувство застарелой боли на сладкую негу и тепло, клубящееся там, где он сжимал руками мышцы. И сам его вид, которым ты любовалась не переставая в зеркале, доставлял эстетическое удовольствие... Хоррор был красив от и до. Его острый, почти хищный череп с упрямо вздернутым носом и чуть впалыми щеками, давая сизую тень на линию нижней челюсти. Сжатые в ровную линию зубы и рот, в уголках которого словно навсегда запуталась хитринка. Острый оскольчатый надлом кости на левой стороне затылка, с алеющим провалом пустоты в нем, что не портило его нисколько, добавив в образ черту незримой угрозы, которую все, кроме тебя, обходили стороной. Его глаза, один из которых никогда не горел на контрасте с пьянящим вихрем алого зрачка, наполнявшего до краев второй. Изгиб шеи, крепкой, как и стержень его характера, уходящий в прорезь футболки, под которой скрывался рёберный веер крупной грудной клетки. Руки, что беспрестанно оглаживали и сдавливали твое тело под ним, вперёд и назад, с нескончаемым энтузиазмом неутомимого искателя, в поисках самого уязвимого и нежного места... Все его кости до последней, что казались покрытыми нейзильберовой тенью в свете спальни, что не пускала солнце через барьер плотных бархатистых гардин... Его руки переместились на плечи, втирая в них масло и скользя в этот раз уже не на спину, а на бока, мягко проходясь по едва выступающим через кожу ребрам, от чего становится щекотно, и ты немного вздрагиваешь. Но ладони идут дальше, опускаясь к бёдрам, что были зажаты между его собственными. От них шло горячее тепло, приятное и такое живое, что хотелось этого больше, и к своему стыду ты чуть двинула тазом, на котором сверху сидел Хоррор. Это не укрылось от его внимания, но он ничего не сказал. Хоррор всегда все замечал, но об этом мог никто и не знать до тех пор, пока он так или иначе об этом не напомнит словом или действием. Твое тело совсем расслабилось и размякло от его тягучих движений, становясь податливым и ещё более тёплым, концентрируя основной источник где-то под диафрагмой, опускаясь все ниже и оформляясь в очертания зачаточного желания, которому противиться уже давно было всё сложнее. Да и стоило ли? Ты знала, что рано или поздно наступит тот самый момент, ведь вы действительно любили друг друга... Так... Почему бы и нет? Ты наполняешься уверенностью в том, что Хоррор никогда не сделал бы тебе плохо, даже несмотря на все свои многочисленные странности, эксцентричные фразы и поступки. Хоррор словно чувствует твою капитуляцию под напором его нежности и медленно вскальзывает руками под живот, останавливаясь там, чуть царапая нежную кожу острыми пальцами, вытаскивая их и ставя по обе стороны от твоей головы. Его фаланги сильно впиваются в скомканные изгибы лиловой простыни, едва не протыкая подобием когтей, выдавая в монстре жгучее нетерпение, которое ты теперь ощущала и на ягодицах сквозь его одежду и собственное нижнее белье, когда он наклонился над спиной, почти ложась сверху. — Ягодка, ты слишком аппетитная... — он мягко откидывает волосы с задней поверхности твоей шеи и целует нежные бугорки позвонков, руками ловко вскальзывая под грудь, синхронно с твоим несдерживаемым выдохом. Его действия сводили с ума, добавив в чашу терпения последнюю каплю такого любимого тобой голоса, что буквально загонялся под кожу, убегая волной до самых сокровенных мест. Он мягко переворачивает тебя, чуть привстав и вновь придавливая собой после, любуясь твоей наготой, что видел впервые. В его зрачке крутился ураган, подобно раскалённому вихрю газовой планеты, распаляя кровь и твое смущение от того, как он замер, блуждая им по обнаженной коже. Тебе захотелось прикрыться, и руки сами собой заслоняют уязвимые точки, пока сердце заходится в страхе напополам со стыдливым возбуждением, что сладострастно скрутилось чуть пониже пупка, стоило тебе увидеть, как глубоко дышит Хоррор, и как хорошо видно его собственное вожделение за линией шорт, ставших ему на порядок теснее. — Хоррор... — шепчешь в тишине дома, неотрывно глядя в багряное зарево его взгляда. — Просто расслабься, Т/И. Мы продолжим, — выносит он свой вердикт, поднося открытый бутылек ароматного масла к твоему животу и выливая его в нежную ямку пупка, от которого по бокам тут же растекаются прохладные капли, убегая по коже на постель, оставив напоминанием блестящие дорожки, которые тут же накрывают теплые костяные ладони. Монстр втирает жидкость круговыми движениями, действуя неторопливо, и при этом неотрывно буравя тебя немигающим взглядом, от которого сердце билось в немыслимом ритме, едва ли не до боли вколачиваясь в ребра. Он поднимает ладони выше, пересекая границу солнечного сплетения и, утыкаясь в барьер из твоих рук, закрывающих персиковые полукружия грудей, обхватывает запястья, мягко отводя их в стороны и укладывая вдоль тела. — Незачем стесняться, сладкая, ты прекрасна... — он очерчивает ладонью обе груди, мягко сминая их под твой полувздох-полустон, размазывая по поостревшим соскам сладко пахнущее масло, — такая мягкая, нежная и горячая. — Черт, Хоррор, это слишком... смущает, — почти пищишь ты, но монстр качает головой, не желая соглашаться и продолжает массаж, поднимаясь к ключицам, очерчивая их острыми пальцами и вновь спускаясь к груди, что горела каждым миллиметром кожи от его касаний. Не выдержав его взгляда, что плавил собой изнутри, отворачиваешься к зеркалу, рассматривая в нем его плавные движения. Видя всё словно со стороны, тебе становилось не так неловко, а кровь разносила все более усиливающееся чувство сладости от происходящего, превращая его несмелые ростки в настоящую экзальтацию, что билась в кровотоке в унисон сердечного ритма. В отражении ты ловишь его взгляд, в котором сперва мелькает вопрос, а потом и понимание, расцветающие на черепе блаженной улыбкой. — Любишь, когда всё видно, ягодка? Мне это так нравится~, — его голос стал ещё ниже, напоминая рычание, такое томливое, выдавая затянувшееся ожидание, которое монстр нёс в себе день за днём, давая тебе время свыкнуться с его необычной манерой поведения, чтобы подступиться и стать ещё ближе. И по ярко мигнувшему за одеждой сгустку души, понимаешь, что на попятную он уже не пойдет... Точка невозврата пройдена... Немного выдыхаешь, когда монстр пересаживается ближе к коленям, опуская ладони на нижнюю часть твоего живота, что вздрагивает от откровенной ласки, когда руки начинают массировать кожу и мышцы на боках и бедрах, задевая кружевную линию красивого белья, вскальзывая на внутреннюю нежную поверхность бархатистой кожи длинными пальцами и тут же вновь медленно поднимаясь выше. Спустя несколько подобных циклов, Хоррор сдавленно выдыхает, скрывая собственный стон, от которого дрожь бежит колкими иголочками до самого затылка, будто прошибая электрическим импульсом, отзываясь в самых горячих местах приятной щекоткой. И ты больше не в силах терпеть, признаешься любимому в том, что давно носила в душе за печатью сдавленного страха. — Хоррор, я тебя хочу. Монстр сжимает зубы, медленно привставая и наклоняясь ближе, к твоему лицу, что все еще смотрит в зеркало. Он настойчиво поворачивает тебя к себе, вынуждая смотреть глаза в глаза, видеть его подернутый багровой дымкой взгляд, чувствовать жар его дыхания на губах... — Скажи мне это в лицо, Т/И, я хочу слышать это еще ближе, — от его слов ты дрожишь ещё сильнее, но, сглотнув комок неловкости, отвечаешь, тут же закусив губу после этого: — Хочу тебя... Хоррор, до этого замерший неподвижно, порывисто склоняется к шее, быстро кусая, одной рукой подлезая под твою нагую, горячую спину, а второй что-то делая магией, что начала давать отсвет на твои скулы, пока он держал челюсти на пульсирующей артерии. Ощущаешь, как белье сползает до щиколоток и исчезает, ведомая его энергией, которой он решил устранить досадную помеху, тут же запуская освободившуюся ладонь к сокровенному месту между матовых бедер. Укус на шее уже не саднит: Хоррор проходится по нему влажным большим языком, от чего ты начинаешь под ним дергаться, не в силах сохранять неподвижность от его действий. — Так нетерпится, сладкая? А может мне помучить тебя? — тянет хриплый бас и скелет отстраняется, садясь рядом, давая свободу движений, пока сам снимает футболку и бросает ее за спину вслепую, чуть прогибаясь в спине, когда на остове из его костей формируется почти полностью прозрачное экто-тело, цвета пряного, стеклянного вина, в котором немедленно захотелось утонуть... В центре этого гранатового мощного тела пульсировал пожар его души, пронзая тысячей исчезающих искр, разбегавшихся от нее подобно пульсу. Твой взгляд скользит ниже, за линию шорт, что бугрились спереди однозначной демонстрацией его желания обладать. — Ты действительно, как... спелая вишня, Хоррор, — в восторге принимаешь сидячее положение, уже вовсе не думая о наготе, касаясь рукой сформированного магией торса, что кончался где-то на линии верхних ребер, обнажая их мраморную белизну, словно вынырнувшую из сочного алого моря. — Хочешь попробовать сладкого? — коварно щурится, чуть склонив к плечу голову, а ты, не подумав, киваешь, запоздало осознав, что именно он имел в виду. Слуха касается довольное урчание монстра, и он наклоняется, лизнув кожу за ухом, шумно выдохнув горячим воздухом в чувствительный хрящик. Чуть привстав, он снимает и шорты, которые постигла участь футболки, обнажая крепко стоящий полупрозрачный бордовый член, покрытый искрящимися жилами, по которым текла его магия, особенно видимая у его основания, слитого с атласным переливом тела, в котором маячили силуэты тазовых костей. Это выглядит действительно здорово и волнующе настолько, что хочется дотронуться... И ты касаешься его сияюще-гладкого торса, такого приятного почти шелковистого на ощупь, скользя пальчиками вниз, к самому основанию его возбужденного экто. Все ещё склонившийся к уху Хоррор рвано выдыхает, полностью выдавая свои эмоции, порывисто схватив тебя за шею, мягко огладив гортань и ложбину ключиц, скользя ладонью на затылок, где вплетается острыми фалангами в пряди волос, чуть толкая твою голову вниз. Ты все понимаешь с полужеста, опускаясь перед ним на локти и обхватывая горячий член ладонью. Нежно целуешь головку, из которой сочится несдерживаемый сок магии, пряный на вкус, действительно напоминая густое вино, и это тебе так нравится, что немедленно хочется добавки. Аккуратно обхватываешь окружность головки губами, позволяя Хоррору мягко толкнуться внутрь, скользя по влажному языку почти до горла. В этом ты была не так уж опытна, а потому всецело полагалась на движения-подсказки от монстра, что получал явное наслаждение, сладострастно запрокинув голову и зычно простонав: — Оох, сладкая... Как приятно... Ты энергично задвигалась, потуже втянув щеки, даря Хоррору сладкую, горячую тесноту, позволяя входить так глубоко, как ты только могла стерпеть, однако монстр держал себя в руках, не давая себе возможности сорваться с цепи, держа мягкий ритм и не давя головкой на глубину горячего горла. Этими движениями ты долго ласкала его экто, иногда останавливаясь, чтобы поиграться кончиком языка с чувствительной уздечкой, отчего монстр дышал чаще, в конце концов не выдержав и почти силой поднимая тебя наверх, впиваясь жадным поцелуем, не дающем времени на раздумья. Хоррор прикусывает губы, чуть тянет и опять напирает, языком забираясь до мягкого нёба, давя на него, смешивая вашу теплую, сладковатую от его магии слюну. Монстр так близко, что его член зажат между вами, упираясь в твой мягкий живот свинцовой тяжестью влажного вожделения. И ты совсем не ожидаешь, когда скелет с грозным, почти утробным рыком валит тебя на смятые напрочь простыни, повернув бедра в сторону и тут же без предупреждения входя во всю длину. Ты охаешь, прогнувшись резко, ощутив внезапную боль от неосторожного движения, прошедшей разрядом до самого затылка, но Хоррор вновь становится нежным, приподнимая тебя под поясницей и укладывая ровнее, переставив одну ногу на другую сторону так, что сам оказался между твоими дрожащими бедрами. — Ну что, ягодка, готова сделать папочке ещё приятнее? — довольно хрипит монстр, предупредительно толкая тебя налитым багровой магией тазом и бёдрами, которые приятно соприкасаются с твоими ягодицами и кожей. — Черт, Хоррор, что ты творишь? — почти шепчешь в ответ, ощущая ещё более сильную волну возбуждения, накрывающую тебя подобно девятому валу, заставляя посильнее сжать колени вокруг экто-тела. Смотришь в зеркало, видя в отражении его силу и свечение, наблюдая, как любимый монстр начал движения, неотрывно глядя на тебя под собой. Его темп довольно быстро стал размашистым, почти выходя из напитанного сочной влагой лона и тут же загоняя в него член до упора, под твои тихие стоны, сдержать которые ты никак не можешь, чем несомненно радуешь Хоррора. — Не... сдержи... вай... ся... — между толчками почти рычит Хоррор, — как... сладко... Черт... возьми... Ммгхх... Ты сминаешь лиловый хлопок простыней под спиной, что в момент стали влажными от разгоряченного стройного тела, которое проминалось в отражении под страстным напором Хоррора. Все смешалось в сплошное удовольствие, напрочь утопив понятие "стыда" или "смущения" под кипящим потоком взаимного чувства. Он любил тебя так напористо, ритмично, горячо, царапая фалангами бока, что вставали под ним красиво выгнутой дугой навстречу алеющему над нежной кожей торсу, под которым мерцали тени широкого размаха ребер, грудины и позвоночного каркаса. В зеркальном повторе вашей страсти качалось два тела, соединённых так тесно и обжагающе, с приятным возбуждающим кадансом столкновения вельветовой нежности кожи и шелковистого атласа рубиновой магии. И слышно дыхание, подобное метроному, срываясь на томные долгие стоны, перемеженные фразами, короткими, ничего не значащими, складываясь в щекочущий душу гул, ответом которому был более громкий вздох и более резкий размах... Ритм ускоряется, вторя слитой воедино тахикардии, пульсации перегретого лавой желания кровотока, в котором превышена допустимая концентрация удовольствия. Словно передозировка, от которой темнеет в глазах... В этом экстазе первым тонет Хоррор, оставляя крепкие алые следы на глянцевых, будто напитанных сафлором бедрах, окрапляя нутро лавовым потоком своего естества. Таким же багряным и терпким, как он сам. Тягучим, напоминая дикий мёд, прогретый августовским жаром солнца. Оно обжигает тебя изнутри, наполняя так сильно, что становится тесно... Тесно в мыслях, а не только в теле, ведь их выталкивает неудовлетворенность, которую тут же берется устранять Хоррор, всё ещё наполняя собой, но даря ловкими движениями пальцев у лона новый пал, что плавным изгибом опускался от самой стенки диафрагмы до низа твоих подвздошных костей, будоража их до самой сердцевины, словно протыкая насквозь острой стрелой самое нежное и уязвимое... Монстр добавлял остроты ощущениям, до сих пор находясь внутри, где все было залито магмой его семени, пока пальцы завершали ваш потрясающий в своей эротичности и страсти массаж, доводя тебя до вершины блаженства, где тебя ждал он... На пересчет секунд и его проворство... Снова и снова, столь быстро и точно, что невозможно не упасть в этот обрыв, под откос... — Хоррор! — вскрикиваешь теряя нить реальности, слыша лишь порывистый собственный выдох и гул судороги оргазма, отдающийся в голове и теле, что сжало собой его эрегированный экто, даря последнее приторное чувство пульсации в догонку к его финишу... Монстр блаженно улыбается, видя под собой твое запыхавшееся, размякшее тело, блестящую маслянистую кожу, что была испещрена метками его силы и любви, включая в себя не только ощутимые багровые царапины, но и вытекающие снизу дорожки вишнёвой магии, переполнявшей утомлённое нутро. Его экто-тело растворилось, оставляя мельхиоровую белизну обнаженных костей в полумраке спальни, напитанной сладковатым ароматом свежего секса. Едва стоило тебе полностью осознать случившееся, как всю душу вновь наполняет тягучий стыд, который невозможно было сдержать, когда он налил твои скулы краской смятения. Хоррор внимательно смотрит на тебя, укладываясь рядом и бесстыдно обнимая уязвимое тело, касаясь рукой борозд царапин, что тут же саднят от чужого касания. — Прости, ягодка... Это я уберу, — ты с интересом смотришь, как через пальцы словно пробивается спрайт рдеющих молний, от касания которых от ран не остаётся и следа. Он повторяет это с внимательным прищуром, приподнимаясь над тобой и вновь оглаживая тепло твоего тела, что исцелялось от следов жгучей страсти с каждым его подобным прикосновением. — Спасибо... Вишенка, — нежно улыбаешься монстру, когда тот заканчивает и вглядывается бескрайним красным зрачком в твои глаза, надолго замерев в привычной позе зачаточной непредсказуемости, вновь расцветающей в нем после любвеобильного утра. — Знаешь, сладкая, твою стеснительность я тоже уберу, насколько смогу, готов тебе пообещать... Только я сделаю это немного другими способами, — хрипло сообщает скелет, нагибаясь поближе и хитро щурясь. И ты точно не знаешь, бегут ли мурашки от его низкого, но звонкого голоса или от его последней фразы, прозвучавшей столь двусмысленно будоражаще... Хоррор никогда и ничего не обещал просто так, ради острого словца... Будь уверена, Т/И, он его исполнит по полной программе...