Пряничный домик в черном городе

Странный, спутанный сон запомнился плохо, но я отчётливо запечатлела в себе голос... Глубокий, звонкий, добирающийся до самых дальних уголков души своим слегка хрипящим тембром. Кажется, меня звал Даст, сказал что ищет, но как такое возможно? Ответов не было. Как и ощущения времени. Я приоткрыла глаза, видя перед собой пламя теплого костра и сидящего рядом Кросса, который задумчиво ворошил в нем рыжие угольки, иногда вздыхая и всматриваясь в светлеющие очертания наступающего леса. Зеваю и потягиваюсь, ощущая неприятное тянущее чувство в ноге и слабый отзвук заживающей на голове раны. — Уже проснулась? Ты рано... Как себя чувствуешь? — скелет повернулся, увидев движение и пристально всматриваясь мне в глаза. — Привет... Выспалась, — отмахиваюсь от лишних вопросов и сажусь. Про сон рассказывать не хотелось... Я видела, что его это может ранить, а у меня не было желания причинять другу боль. Особенно теперь, когда он помогает мне, не храня никаких обид и не ожидая чего-то в ответ. Просто потому что это был он... — Завтрака у меня опять нет, Брай, — он виновато отводит глаза, отчаянно покрываясь румянцем смущения. — Зато у меня есть, — достаю из рюкзака несколько злаковых батончиков с ягодами и протягиваю другу, — угощайся, Кросс, — открываю одну упаковку и для себя, тут же чувствуя ударивший в нос сладкий запах клюквы и мёда. — Спасибо... Без тебя пришлось бы туго. Тут с едой больше проблем, чем было у нас в прошлом, — проглатывая первый кусочек подмечает скелет, тут же откусывая ещё один. Похоже, он здорово голодал здесь в одиночку, и от этого внутри скручивалось сочувствие и сожаление. — Не надо было тебе уходить... По крайней мере не так далеко, Кросс. Одному оказалось гораздо труднее продержаться в этом хаосе. В этот раз мы тебя не отпустим так просто, что-нибудь придумаем обязательно, — серьезно отчитываю монстра за то, что ушел так внезапно, ничего не сказав, — Киллер по тебе ужасно тоскует. Вы ведь словно братья, Кросс, а за тобой он действительно пошел бы, если бы не Файлер. — А какой был выбор, Брай? Мне больно, понимаешь? — монстр вспыхнул внезапным отчаянным раздражением, — даже сейчас, когда ты так близко, — говорит уже тише, закрывая глаза и вновь возвращаясь к еде, больше не поднимая на меня горячие огни белых зрачков. Я не нашлась, что ему сказать, ведь помочь ему была не способна... Как же это сложно... Виновато опускаю глаза на собственные дрожавшие руки и мшистый покров под ногами, шуршавший и сминавшийся от каждого движения перепачканных в пыли ботинок. Покончив с простеньким перекусом, заменившим нам завтрак, мы молча отправились дальше, пересекая ещё больше загадочных скал, которые постепенно впускали нас в расступающийся сосновый лес, местами заваленный, а кое-где сохранивший былую структуру, не мешая передвижению. Пахло терпкой хвоей, сильно, до щекотки в носу, и я даже чихнула, когда он наполнился этим сильным, пьянящим ароматом. Самый настоящий бор с широко отстоящими друг от друга величавым соснами. Красивый, мощный и очень старый, словно хранивший волшебные тайны, которые знал лишь он один. Деревья уходили высоко в небо пушистыми, растрёпанными макушками, словно стремясь достать до Авроры в нем, качаясь на ветру и иногда томно поскрипывая мощными стволами от дуновения особенно сильного ветра. Удивительно, как менялся пейзаж в этих диких местах, где не было ни городов, ни поселков на много миль вокруг. Только сплошная тишина и одиночество. Забвение... — Кросс? — Да? — А ты не видел других выживших больше? — спрашиваю монстра, аккуратно перешагнув через наполовину утопший в зелёном мху ствол старой березы, почти сгнившей от времени. — Нет, не видел. Но они должны быть. Просто здесь не так много поселений, кругом сплошная дикая природа, простор и много лесов. Если бы мы могли попасть к большому городу, не в столицу, я имею ввиду, то там у нас было бы больше шансов найти какой-то лагерь или вроде того, — Кросс чуть замедлился, видя, что мне тяжеловато поспевать за его размашистым шагом. — А какой ближайший большой город? — чуть спотыкаясь, спрашиваю друга. — Наверное – Хаде́на. Но до нее очень далеко, она в противоположной стороне от столицы. — Может стоило бы туда добраться... — задумываюсь об этом месте, где когда-то бывала с Чесс. Этот большой и яркий город всегда был таким уютным со своими невысокими домами из темного камня, который в вечернее время делал Хадену почти черной, но от этого не менее красивой и притягательной, словно все в ней было создано из шлифованного агата. Чарующая атмосфера необычной архитектуры привлекала многих туристов и простых путешественников, желавших воочию увидеть его волшебную красоту. Даже была легенда о том, что этот город был создан монстрами с помощью магии настолько давно, что не сохранилось никакой памяти о тех временах. — Может быть... Но это действительно очень далеко отсюда. Не уверен, что мы бы дошли, — грустно тянет Кросс, помогая перелезать через очередной ствол. — Жаль, — грустно вздыхаю, чувствуя сожаление о том, что возможно всю жизнь придется жить совершенно оторванными от остального мира. Мира, который теперь выглядел совершенно иначе. После ещё долгого времени ходьбы по лесным ухабам я заметно устала, а нога разнылась, противно сводя болью всю голень, замедлив меня до скорости жалкой улитки. На лесной опушке чуть поодаль я увидела странный металлический отблеск и остановилась, всматриваясь в это занятное неуместное отражение, силясь понять, на что именно смотрю и параллельно переводя дыхание, бережливо чуть поджимая болевшую конечность. — Брай? — Кросс обернулся, вперивая в меня яркие глаза, — ты чего? — Что это там? — указываю на смутно знакомые блестящие сквозь кусты осколки, — это... самолёт? — делаю несколько несмелых, хромых шагов навстречу былому крушению. — Стой, тебе больно? — монстр перехватил мою руку, и неловко оступившись, я зашипела от простреливающей рези в щиколотке, хватаясь за куртку Кросса, чтобы не упасть. — Черт, Кросс... Куда ты так резко! Конечно больно, я когда упала с дерева ногу вывихнула, — немного смущаясь чужой близости, отодвинулась, но монстр меня не отпустил, немного придерживая за локоть. — Ты что, все это время шла с вывихнутой ногой? — его голос стал тише, а огоньки в глазах засветились ярче, будто выражая недовольство или что-то ещё, что мне было непонятным. — Разумеется, нет. Я вправила её сама. Но болит до сих пор, просто мы шли долго... Так все-таки, что там? Пойдем, посмотрим? Может, там можно сделать привал? — Держись за меня и пойдем, — Кросс, не слушая возражений, притянул меня к себе, перекидывая через плечо мою руку, а своей – обхватывая между спиной и рюкзаком, чтобы я могла опереться на друга. Было крайне неловко, но идти стало в разы легче, и мне пришлось смириться, терпеливо вышагивая к месту падения самолёта. Возможно, мы найдем там что-то полезное и нужное? Лишь бы там не было... трупов... Это оказался небольшой легкомоторный самолёт для перевозки грузов, разбившийся здесь вероятно в ту самую роковую ночь, оставшись здесь вечным напоминанием о том, что когда-то миром правили технологии, в один миг разбившись о волну взбунтовавшейся по ее же вине природной силы. Покореженный кузов снёс несколько сосен, а сам самолёт лишился крыльев, хвоста и многих частей фюзеляжа, растеряв их на лесном просторе и частично прогорев. Повсюду валялся разбросанный при крушении груз, пестрея в лесной подстилке пятнами невскрытых, хорошо упакованных оранжевых ящиков. Это был алкоголь. Разбитый или нет – зависело от тары, но стало несомненно любопытно, что именно везли в коробках. — Вскроем? — спрашиваю Кросса, который буравил взглядом ближайший груз. — Вскроем, — вторит мне монстр, аккуратно отпуская меня и подходя к ящику. Открыть его с помощью созданной им из магии кости Кроссу труда не составило. Я ещё ни разу толком не видела, как он пользуется своей силой, и зачарованно следила за процессом. Он двигался совсем не так, как Киллер или Даст, работая плавно, мелкими выверенными движениями. Киллер же действовал быстрее, но очень размашисто, а Даст... Он мог вообще всё делать очень незаметно, но невероятно мощно и точно, словно даже не задумывался о результате, будто магия для него сродни дыханию. Крышка с хлопком отлетела, и из коробки показались железные, немного помятые банки с какой-то алкогольной бурдой. Лучше, чем ничего. Если бы тара оказалась стеклянной, то всё разбилось бы вдребезги. Кросс вытянул несколько банок, вчитываясь в содержимое и сосредоточенно хмурясь. Я когда-то видела подобные этикетки в магазине, но никогда особо не интересовалась подобным. Пила я редко, но если и напивалась, то старалась это делать либо дома, либо в хорошем баре, желательно в компании кого-то вроде Чесс, которая неустанно следила за тем, чтобы ко мне никто не лез. Не припомню, когда в последний раз вообще пила. Должно быть месяца три-четыре назад, не меньше... — Как на счёт выпить немного перед сном? — подхожу к другу и беру из коробки пару черных банок с вычурно синим логотипом, — отметим, что мы живы. — Я не против, малая, но... тебе можно? — он указывает на голову, намекая на мое недавнее сотрясение, но я отмахиваюсь. Если не расслаблюсь, то действительно может поехать крыша. А компания Кросса — не самое плохое в этой ситуации, ведь пить с кем-то – всегда не так грустно. — Я не собираюсь напиваться, что называется, в слюни, просто немного отдохнуть и чуть перевести дух от вечных переживаний. Надеюсь, что эта бурда не очень ядерная, и меня не стошнит... — открываю банку с характерным щелчком и шипением газировки и делаю первый глоток. Вкус странный, похожий на что-то цитрусовое, а алкогольный шлейф тут же чувствуется в горле. Вполне приемлемо... Кросс повторяет за мной, пока я усаживаюсь около валявшегося рядом колеса шасси, снова отпивая напиток. Со второго глотка показалось вкуснее, и я облегчённо вздыхаю, следя за тем, как угасает на небе свет очередного заката. — Раньше любил пить такое, когда учился, — сказал севший рядом скелет, отпивая большой глоток ароматного газированного коктейля, — особенно после сессии. — И на кого ты учился? — с интересом хмурюсь, отпивая ещё, почти залпом несколько крупных глотков из-за накопившейся жажды и тут же ощущая дрожащую слабость бьющего в голову алкоголя. Черт, надо бы полегче с этим пойлом... — Ну... Вообще, я – врач, — монстр смущается, немного отворачиваясь, делая вид что его заинтересовали травинки, растущие около ноги. — Да ладно? Вот круто! Поэтому ты так классно бинтуешь, — искренне восхищаюсь другом, имевшего такую благородную специальность, — наверное травматолог? — Вроде того. Хех, да ладно, Брай... Как видишь, в бушкрафте я ужасен. А ты на кого училась? — он снова отпивает из черной банки и смотрит на меня сверкающими огоньками, ставшими чуть ярче не то от алкоголя, не то от наползающих сумерек. — Ам... Я... Только не смейся, ладно? — Хорошо. — Я ботаник. Растения изучала... Но работать пошла в офис, потому что там больше платят, — прикрываю ладонью смущенное лицо, чувствуя себя ужасно глупо и ожидая, что скелет всё же рассмеется, однако этого не произошло. — О, теперь ясно, откуда ты столько знаешь... В текущем положении – навык едва ли не самый важный, — серьезно ответил друг, от которого уже ощутимо пахло этим напитком и открывая вторую банку. Кажется, первую он тоже выпил практически залпом... — А Киллер учился с тобой? — немного посидев в тишине, спрашиваю друга. — Вроде того, но он – на другой специальности, связанной с оборудованием. Даже жили в одном общежитии какое-то время, — монстр грустно вздохнул, вспоминая прошлое. — Вы ещё сможете увидеться, Кросс... — ободряюще кладу руку на его плечо и поднимаю банку в призыве сказать тост, — за будущее? — За будущее... Мы отсалютовали друг другу и выпили почти до дна. В моей голове уже начинала замешиваться каша: мысли стали путаться, сталкиваясь одна с другой, а перед глазами всё немного плясало, создавая мнимое головокружение. Пришло запоздалое сожаление о том, что не стоило сейчас пить залпом: на голодный желудок, после огромного перерыва в употреблении алкоголя, я сейчас в течении минимума времени превращусь в безвольное туловище, спящее лицом в земле. А уставившийся на меня Кросс уверенности не прибавлял, напрягая закрытостью и молчаливостью, внезапно на него накатившей. Он молча допил вторую банку и выкинул ее за спину, снова глядя на меня и о чем-то сосредоточенно размышляя, изредка моргая и хмурясь. Я же решила не думать ни о будущем, ни о прошлом, просто наслаждаясь ощущением мягкой, немного окрыляющей лёгкости и свободы от эмоционального гнёта, плавно перетекающую в сладкую сонливость. Какая к черту разница? Ведь в такое время любая, даже самая крошечная радость имеет огромное значение. Она возвращает ту волю к жизни и надежду на лучшее, которую так легко растоптать... Не хотелось ни о чем думать, а просто отдаться спокойствию, пусть и мимолетному. Недопитую банку отставляю в мох: больше не собираюсь поглощать этот шмурдяк, а иначе завтра будет ужасно болеть голова. Подняв голову к небу, смотрю как причудливо пляшет сияние, которое от опьянения казалось сейчас очень красивым и ещё более активным в движении. — Красиво, — шепчу тихо, улыбаясь в вечернюю тишину небесного свода. — Очень, — шепчет рядом монстр, от чьего дыхания колыхнулись волосы на моем виске. Поворачиваю голову и вижу его так близко: слегка прикрывшего глаза с остро мерцающими в черных провалах глазниц огнями и, прежде, чем успеваю задать вопрос, меня целуют... Уверенно, напористо со всей страстью давно сдерживаемых эмоций. Пытаюсь отстраниться, но меня перехватывают за затылок, не давая повернуться и валят на землю, выкручивая руки и кусая за губы, пытаясь добиться, чтобы я открыла рот. Стало мучительно больно. Душу словно вывернуло наизнанку, пронзило стрелой, заставило истекать кровью и захлёбываться ей, и я со всем протестом и сопротивлением, на какое была способна, стала отбиваться, пытаясь оттолкнуть Кросса согнутыми коленями, игнорируя боль в затылке от его неосторожного движения и сводящей судороги в ноге. Но Кросс резко отстранился сам, хватаясь за одежду, за которой пульсировала его душа и вскрикивая от собственной мощной волны боли, заваливаясь назад, словно его сильно ранило, корчась на земле, тяжело дыша и кашляя надсадно и хрипло... Я и сама была ослеплена вспышкой агонии, неясными чертами эмоций и паники, тут же отрезвившей меня не хуже ледяной воды. Было страшно, до леденеющего пульса и стиснутых намертво зубов... Вслед за этим пришло смутное чувство ярости. Чужой ярости, от которой внутри все звенело, трепетало и застилало алеющей дымкой жажды расправы, мешая думать здраво. Душа болела до сих пор, не прекращая эту жуткую пытку, скручивая всё нутро острой резью, заставляя метаться по земле и тихо поскуливать, хватаясь за ткань толстовки и оттягивая ее, будто она обжигала кожу. Как же больно, больно, больно... Кросс, что ты наделал... — Нет... Даст... Нет... Зачем ты это... Сделал... Ты же... Нельзя... — почти плачу, отползая от друга, который все ещё тяжело дышал, уставившись в тусклое небо, но уже приходя в себя после краткой для него пытки. Но отчего-то моя – не прекращалась, скручивая меня, заставляя все тело дрожать и сжиматься в один сплошной напряжённый до судорог комочек, пытаясь угомонить душу, которая едва ли не рассыпалась от боли запретного действия, чужого насилия, в котором я была не виновата, но расплачивалась за двоих. В ушах звенело, глуша собой даже стук собственного сердца, делая его отдаленным, похожим на щёлканье метронома в соседней комнате, как в далёком детстве, когда учили играть на фортепиано... Рядом слышу мощный гул, как будто от взрыва, сквозь пелену слез вижу отсвет и громкий, почти рычащий крик, пугающий до холода в позвоночнике. Боль медленно отступала, отдавая бразды правления ошалевшему от всего произошедшего разуму, и я с трудом хваталась за реальность, слыша чью-то громкую ругань или звуки ударов: разобрать было трудно. Всё происходящее смешалось в жуткую неразбериху, а алкоголь, хоть и покинул разум, но ощутимо мешал телу, которое все ещё крупно вздрагивало от пережитого мучения. Внезапно меня перевернули с бока на спину, и надо мной загорелись полыхающие яростью рубины глаз Даста с фиолетовым туманом магии из левой глазницы, и от этой близости и пережитого ужаса меня вновь захлестнула волна паники, заставляя вырываться, что-то невнятно стонать и верить в то, что я окончательно спятила, но чужой тихий голос ворвался в голову, заставляя застыть как добыча перед жертвой. — Птенчик мой... замри... — монстр надо мной менял выражение ярости на невосполнимое пережитое страдание, которое он тоже только что перенес... — не шевелись. Его рука скользнула на мою грудину, отчего я вздрогнула, но монстр, в чье реальное присутствие до сих пор с трудом верилось, успокаивающе зашипел, замирая, давая возможность осознать происходящее и мягко надавливая фалангами, запуская шлейф магии к моей душе. Она прошлась вдоль барьера теплой волной, слегка вжимаясь, прося впустить, однако мне всё ещё было так страшно... Но яркие рубины с искрой бирюзы рядом смотрели доверительно, мягко, просяще, радостно, от осознания, что нашел... Не успел потерять... На таком знакомом лице в капюшоне расцвела несмелая улыбка, перекрывая выражение былой злости и... страха... Я опустила преграду, впуская в свой кружащийся в смятении омут, который тут же заволокло дымкой прохлады, унимая остатки боли, мягко прижимая ее собой и не позволяя колоть душу жгучими иглами, вырывая из груди вздох облегчения. — Даст... Ты услышал... — Ты позвала, малыш... — Но... Как? Ты ведь здесь не был... — я глубоко вздохнула и попыталась сесть. Даст подхватил меня под спиной, придвигаясь близко и усаживая вплотную к себе. — Я увидел, где ты, Брай. Почувствовал твою боль из-за этого... недоноска, — Даст хрипло взрыкнул, вновь с трудом сдерживая ярость и фиолетовую дымку магии в волшебном глазу. — Хах, это сработало...так и думал, — позади нас послышался голос Кросса, и я вздрогнула, выглядывая на друга из-за плеча Даста. И увидев, ужаснулась: по скуле расплывалось синеватое пятно чужого удара, а сам скелет был потрепан и тяжело дышал, сжимая зубы. — Кросс... Ты это специально сделал? Но... Ведь это... Так больно, — стискиваю на груди толстовку и передергиваюсь, памятуя об этой жгучей агонии, рвущей на куски изнутри. — Я не знал, где мы сейчас... Не хотел пугать и волновать. Только он мог помочь... Прости меня, Брай, — он отвёл взгляд и уселся на землю боком к нам, прикрывая от усталости глаза. Даст требовательно развернул меня к себе, всматриваясь полыхающим пламенем в самую глубину. Он все ещё жутко злился, даже немного пугая этим... Что монстр пережил за всё это время? Страшно представить, ведь я сама едва не сошла с ума попав в это место, и только зов наших душ свёл нас обратно, не дав безразличной судьбе разорвать эту тонкую, прочную нить между нами. — Даст... — одними губами шепчу мужчине и слабо льну к нему, пытаясь успокоить и самой унять нескончаемую дрожь, не веря, что удалось увидеть его так скоро, живым и невредимым. Вдыхать его запах, слышать дыхание и звенящую как горный хрусталь душу... Он напрягается, задерживая дыхание, а затем крепко обхватывает, вжимая в ребра и зарываясь носом в волосы, окутывая своей аурой, словно одеялом, укрывая от жестокой реальности и тягостных мыслей, властно захватывая в плен, не желая выпускать. — Брай... малышка...