Пряничный домик в черном городе

Наш новый лагерь, похоже, надолго станет нам своеобразным домом. Это чувствуется во всеобщем настрое и налаженном здесь в кратчайшие сроки быте. Я довольно быстро привыкла к жизни в необычной, но уютной палатке, в который мы обосновались вдвоем с Файлер. В ней было тепло и сухо, а спалось не хуже, чем на кровати, благодаря щедрому соломенному настилу пола и тёплому климату, в котором мягкое лето длилось в наших широтах почти по полгода. Ночи стали ощутимо теплее в преддверии середины сезона, даря ясное небо и горячее солнце, вопреки северному сиянию, продолжавшему терзать атмосферу. Медленно, но верно, я приходила в себя, после пережитого ужаса, хотя и прошло ещё не слишком много времени. Все чаще я улыбалась, проводя вечера вместе с друзьями, получала забытое было удовольствие от еды, от красивых закатов и от треска костра, возле которого мы собирались перед сном. Кажется, душа действительно начала принимать новую реальность, как должное, постепенно перестраиваясь под новый жизненный уклад, залечивая старые раны и учась быть счастливой заново. И в этом была немалая заслуга Даста, который своим ненавязчивым присутствием умудрялся пробуждать во мне нечто совершенно новое, что описать я пока не могла даже для себя. Одно знаю точно: я словно неосознанно тянулась к нему. Как цветок, ищущий луча солнца в темноте пещеры, чьи своды нестерпимо давили на него темнотой многие годы. Моя душа словно постоянно звала его, успокаиваясь только когда он был рядом. Это так странно... И мне всё ещё было интересно, как звучит его собственная? Но спрашивать о подобном было в высшей степени глупо... Порой, когда на меня накатывала грусть или страх о будущем, волнение или напряжение в присутствии других, на душу опять опускалось мягкое покрывало его магии, которое я, кажется, могла бы узнать из миллиона других, но чувствовать могла лишь его одного. Хотя, после того случая в палатке мое личное пространство больше не нарушалось так грубо. И что самое странное, мне всё это... Так нравилось... До головокружения и замирания сердца... До вспотевших от волнения ладоней... Я не понимаю, что происходит, но пусть всё будет так, как есть. Вечером мы снова сидели у костра, пускавшего россыпь горячих искорок в отсвечивающее зелёными иглами Авроры небо. По бокам от меня сели Файлер и Даст, а напротив – Киллер, у которого рука до сих пор была перемотана бинтами и подпоясана через шею лоскутом материи, и Кросс, чей вид был в последнее время мрачнее тучи. Я пыталась выведать у него, в чем дело, но он лишь мягко улыбался, уверяя, что все в порядке. Монстр был более-менее нормальным, когда мы проводили время вместе, и я старалась делать это почаще. Ведь Кроссу тоже нелегко дались переживания изменившегося навсегда мира, и хотелось подарить ему хотя бы немного радости. С Дастом они тоже ладили не так хорошо, как хотелось бы, в отличие от Киллера, с которым они вполне нашли общий язык. Но... я не раз заставала Даста и Кросса наедине, и между ними металось почти физически ощутимое напряжение, которое мне очень не нравилось. Благо, они прекращали сразу же, стоило заявиться мне или кому-то ещё... Это меня огорчало... Хотелось, чтобы все жили в мире и спокойствии, но наивно полагать, что все так и будет в разношёрстной компании, собранной случайным образом при не очень приятных обстоятельствах. Зато мне повезло найти в Файлер действительно настоящую подругу, с которой мы проводили много времени вместе, готовя, разговаривая или занимаясь домашними делами. И сейчас она сидела рядом и весело щебетала, перебрасываясь с Киллером глупыми каламбурами, которые, тем не менее, обоим очень нравились. — А давайте поиграем, народ? В "угадай вкус"? Как раз есть куча сухариков с разными вкусами, тут предыдущие жильцы целую коллекцию оставили, — Фай задорно похлопала по коленям ладошками, предвкушая веселье. Киллер тут же ее поддержал, весело захохотав и толкая локтем Кросса, который сверлил взглядом пламя костра. — Давай, мелкая, отличная идея. Что, крестик, сыграем? Помнишь, как в старые добрые, ещё в университете? — он мечтательно посмотрел в небо своими пустыми провалами глазниц. Кросс буркнул в ответ что-то, расценённое всеми как согласие. — А на что играем? — интересуюсь я, вороша палкой рыжие угли. — А кто не угадает, какого вкуса сухарик, тот... О! Желание будет исполнять! Желание того, кто ему этот сухарик дал, а? Как вам? — Файлер просто распирало от энтузиазма, и я, заразившись ее нескончаемым позитивом, тоже усмехнулась, соглашаясь. Даст рядом широко улыбнулся и кивнул, сидя рядом со мной большой фигурой, источавшей вселенское спокойствие. Девушка сбегала в дом, и притащила целую коробку с угощением, предварительно провозившись, чтобы заклеить малярным скотчем яркие названия упаковок, дабы мы не узнали о содержимом заранее, и игра прошла максимально честно и увлекательно. Подтащив ящик ближе к огню и открывая все подряд пачки, она усердно пыхтела, чем вызывала постоянное подтрунивание от Кила, который не спускал с Файлер глаз. Мне показалось, что между ними зарождалось нечто новое, невесомое и несомненно прекрасное, но хорошо видимое со стороны. Я невольно улыбнулась, наблюдая за ними, и думая, что хотела бы так же... И тут же возвращая себя мыслями к Дасту, что стало для меня самой новой неожиданностью, отчего я даже повернулась и остановила несмелый взгляд на его профиле, частично скрытом в капюшоне темно-синей толстовки, по которой метались оранжевые отсветы костра. А он, будто почувствовал его, повернулся и одарил мягкой улыбкой, не стесняясь долго буравить меня разноцветными глазами, в которых плясали бесенята. Щеки опалило жаром, и я спешно, даже слишком, уставилась на костер, нарочито лениво тыкая в него палкой. И отчего я чувствую себя дурой? Закончив возиться с предметом игры, Фай плюхнулась на землю, скрещивая по-турецки ноги и переворачивая бейсболку на голове козырьком назад. — Ну что, можно начинать? Давайте против часовой стрелки. Начнет, ну например Даст, согласны? — мы все кивнули, готовясь к интересному развлечению, впервые за очень долгое время. Старший скелет взял первую пачку наугад и протянул ее Кроссу, впервые не выказывая никакого недовольства в его адрес. Чёрно-белый скелет нехотя принял еду и захрустел сухариками, забавно хмурясь под наши пристальные, полные интереса взгляды. — Похоже на колбасу, — он пожал плечами и отклеил скотч, желая узнать, угадал ли, — салями. Я угадал, — он победоносно улыбнулся, откладывая еду в сторону и беря следующую пачку, чтобы теперь отгадывал Киллер. Последний, едва взяв угощение в рот тут же признал во вкусе зелень, и теперь ожидал пока свою загадку раскроет Файлер. Но она промахнулась, спутав вкус хрена с черным перцем. — Ха, как можно это спутать, мелкая? — радовался Киллер, глядя на обиженную моську девушки. — Да ты сам попробуй, умник, такая ерунда, острое, а что за вкус – не поймёшь. Ну, что загадаешь, шутник? — Ам-м, завтра со мной пойдешь на ручей, Фай. — Ну пошли, — Файлер несмело хихикнула, немного розовея от смущения и выбирая следующую пачку для меня. Между ними точно что-то происходит, и я не смогла сдержаться, прыснув в кулак. Взяв себе упаковку, я раскусила жёсткий, трещаший на зубах сухарь, отмечая его явно рыбный привкус и сразу кривясь. Невкусно. — Рыба какая-то, — откладываю пачку, мысленно полагая, что не съела бы это даже будучи смертельно голодной. Может срок годности истек? Вкус я, к слову, угадала, и эстафета перешла мне и Дасту, который с интересом рассматривал перемены моих эмоций во время этой специфической дегустации. А вот Даст свою загадку не разгадал, не признав во вкусовой добавке укроп и сильно рассмешив этим меня. Как можно не узнать такую яркую по вкусу траву? — Да ладно, птенчик, на укроп это похоже в последнюю очередь, — добродушно улыбался монстр, подмигивая, — какое будет желание? — последний вопрос был сказан с какой-то нечитаемой интонацией и на полтона ниже, отчего внутри у меня что-то замерло. В самом деле, что загадать такое, чтобы это было и весело, и не двусмысленно? И чтобы он не подумал ничего странного? И почему меня вообще это волнует? Я ощутимо запереживала, словно социофобия опять начала трепать мои нервы. Но тут же тревогу мягко прижала аура Даста, который внешне как-то смягчился, глядя ласково и выжидательно, придавая мыслям уверенности. — Что ж... Эм-м... Сними капюшон, — решила загадать простое, но отчасти интересное и мне самой: монстр никогда его не снимал, и я очень хотела увидеть – почему. Скелет снова подмигнул и лёгким движением руки сбросил его с головы. К моему сожалению, ничего там такого не оказалось: обычный череп скелета, который сидел и посмеивался над моей наивностью. — И зачем ты его все время носишь? — спрашиваю, рассматривая его шейные позвонки, ставшие теперь более видными. — Мысли прячу, птенчик, — пошутил мужчина, беря магией новую пачку. Мы играли так до глубокой ночи, удивляясь количеству и абсурду вкусов, больше половины из которых было невозможно угадать. А поэтому мы все уже не раз выполнили разные желания: смешные, вроде прыжков через костер или изображения звуков животных, до более серьёзных, вроде – помериться с кем-то силой рук или попробовать разжечь костер, как делала это я. Даст, которому как раз и выпало это желание, потом долго буравил меня взглядом, а я мысленно сожалела о загаданном, совсем позабыв, что от батарейки очень жжет пальцы. На последнем круге игры Кросс ушел выполнять желание Даста, заключавшееся в том, чтобы найти какой-то определенный вид растения в поле, и мы остались вчетвером. Проиграв очередное угадывание, я ждала наказание от Файлер, которая в этот раз думала особо долго, а в ее глазах плясало дьявольское веселье, от которого я невольно нахмурилась. — О, знаю! Поцелуй Даста! Пусть будет последнее желание на сегодня, ты и так уже чего только не делала, а тут – не узнала паприку. — Ч...чего сделать? — внутри все упало, а в ушах появился звон. — Даста поцелуй, давай, а то нечестно, — Фай упрямо скрестила на груди руки, пока позади нее коварно улыбался Киллер... Предатели... И было бы действительно смешно и забавно, не испытывай я никаких эмоций к этому странному мужчине... А поэтому внутри все скрутилось в тугой узел страха и жуткого смущения, и я медленно цепенея, повернулась к Дасту, чьи глаза неотрывно следили за мной, обжигая красными с голубым зрачками, как раскаленные угли костра. Он молчал, выжидая и не двигаясь, предоставляя мне право сделать первый шаг. Ладно... Это ведь только игра, верно? Я осторожно потянулась к нему, чувствуя как все кипит внутри, и от волнения сосет под ложечкой. Но стоило мне шевельнуться навстречу, как душу заволокло сильным, пьянящим шлейфом его жизненной энергии, которая, казалось, сама потянула меня к нему, ускоряя несмелое движение навстречу. Это прохладное касание разливалось по телу до самых кончиков пальцев и до покалывания где-то в затылке... А поцелуй, который я изначально целилась оставить на скуле, пришелся прямиком в его рот, который в ответ уверенно смял мои губы, превращая невинную игру во что-то далёкое от дружбы. Это было коротко, но совершенно точно по-взрослому серьезно, от чего моя душа кувыркнулась за ребрами, а самообладание разломилось напополам. Я отстранилась, пряча глаза в землю под молчаливые взгляды немного шокированных друзей, ощущая каждой клеточкой тела напряжение, начинающееся где-то на загривке и колкими иглами пересчитывавшее мне все позвонки... Этого не могло быть... От костра я ушла, сославшись на какую-то мелочь, отправившись бродить по округе в наступившей темноте мягкой июльской ночи. Найдя потаённый уголок, скрытый от глаз раскидистой ивой, я уселась в ее корнях, открывая для себя вид на большую часть неба, где шла неравная битва между светом Авроры и Луны, которую будто кто-то разделил надвое. Кое-где горели точки звёзд, мерцая то красным, то синим или белым, отчасти напомнив мне глаза Даста... Наше недавнее действие рождало в душе растерянность, и я не знала, что с этим делать. Мне определённо было приятно, но отчего-то казалось, что это могло быть обычной игрой, шалостью или даже случайностью, а я, будучи впечатлительной и нервной, всё могла понять неправильно... Неразбериха в своих же мыслях расстраивала и заставляла задумчиво опустить подбородок на согнутые колени, в попытке поразмышлять и докопаться до сути. Но, как назло, все мысли расползались в разные стороны, сеяли смуту и наслаивались одна на другую, превращая всё в полную кашу глупых домыслов. Перед взором то и дело вместо ответов на вопросы всплывали образы монстра, его улыбка, взгляд и голос, его поведение со мной и с другими, в попытках сравнить и отыскать в его жестах какой-то подтекст. И мне правда мерещилось, что он был... Но от чего-то с трудом верилось. Слишком разные... Я слишком юна... Наивна... Полукровка... — Брай, ты идиотка, — тихо говорю сама себе, устало жмурясь. — Брай? А ты почему не со всеми? — со спины ко мне подошёл Кросс, все это время блуждавший где-то на бывшей посевной. Он привычно кутался в воротник куртки, а его глаза забавно напоминали яркие звёзды, видимые сейчас в тех местах неба, где ещё могла уместиться темнота ночи. — Да так... Нашёл мятлик? — Шутишь? Я даже не знаю, что это, — он вздохнул и сел рядом, тоже прислоняясь спиной к стволу. Я потянулась к колоску растения, росшего рядом пушистым пучком, и выдернула один, протягивая другу. — Это мятлик,— я пощекотала его длинным стеблем, отчего монстр смешно поежился и улыбнулся. — Надо было тебя с собой взять искать эту ерунду, — он перебирал в пальцах длинный стебель, спокойно вздыхая. — Наверное, так и стоило поступить, — отвечаю ему, подумав, что уйди я с другом – не пришлось бы заниматься самокопанием и испытывать жуткое смущение в будущем при общении со старшим монстром. А ведь разговора мне не избежать... Даст не из тех, кто позволяет что-либо замалчивать. — Что-то случилось? — Кросс склонился поближе, продолжая крутить растение в руке, — Даст обидел? — Что? Нет, что ты... Просто... Ох, Кросс, все запутано. В душе сумятица, эмоции, мне не знакомые, и я немного растеряна, прости. — Это я могу понять, — он немного невесело усмехнулся и пощекотал мою щеку колоском, — выше нос, малая. — Спасибо тебе... — Брай я... Так и не извинился перед тобой, — он серьезно повернулся ко мне всем телом, замирая на мне белыми огоньками, полнящимися сожалением. — За что это? — Я не смог защитить тебя в прошлом, хотя обещал, — он коснулся пальцами моих волос, заправляя за ухо непослушную прядку, задерживая руку на моей скуле, — но я бы очень хотел встретить с тобой будущее... До меня не сразу дошел смысл его слов, и какое-то время я просто всматривалась в его зрачки, отводя затем взгляд из-за привычного напряжения внутри... Но когда до меня дошло, собственная душа взбрыкнула, протестуя всем своим существом, взывая немедленно прекратить разговор... — Кросс... кхм... Я не в обиде, ты что... Мы все пострадали и ты... Чуть не погиб... Но... — я немного помолчала, силясь подобрать правильные слова, — я не смогу... быть твоим будущим... Прости меня, — я посмотрела на него, видя эту боль в его глазах, от чего собственная душа жалостно сжалась, принося ощутимый дискомфорт, — прости, — шепчу снова. Кросс выдохнул, порвал травинку надвое, встал и ушел, не сказав мне ни слова... — Прости меня, — продолжаю выдыхать эти два слова в полумрак ночи, закрывая глаза и думая о том, что разбивать чужое сердце так же больно, как чувствовать, когда разбивается собственное.