Пряничный домик в черном городе

Я сидела у кровати в небольшом доме, который когда-то принадлежал фермерам, жившим здесь задолго до случившегося бедствия, но по каким-то причинам покинувших его, хотя это место осталось нетронутым, напоминая настоящий клочок жизни в океане смерти. Просторное жилище, поле и амбар с сеном словно остались в этом месте, где время остановилось навсегда. У дома стоял старый, ржавый мотоцикл, а в амбаре пылился наполовину развалившийся трактор, придавая окружению странный, печальный антураж одиночества. Как выяснилось, Даст нашел ферму, после того, как они потеряли меня у озера: буквально наткнулся случайно. За то, что я ушла в портал, не сказав ничего, мужчина, похоже, на меня сердился. И на то были причины. Позже Фай рассказала, что есть несколько таких аномалий в округе, и далеко не всегда через них можно пройти, не превратившись в фарш... Эти слова надолго въелись в память, давая во всех красках прочувствовать собственную глупость и безрассудство. И сразу в памяти всплыли слова скелета о том, что там было опасно. Он ведь по-своему предупредил... Надо будет обязательно попросить у Даста прощения за это... Но подойти к нему первой всё ещё было страшно. Я отметила, что теперь любое прикосновение мужчины приносило почти что боль из-за пережитого ужаса. С этим надо будет что-то делать, поскольку не хотелось обижать монстра, и самой было неприятно от такого странного контраста. Будто собственное тело стало мне чужим. Хочешь – не хочешь, а поговорить с ним придётся. В постели спал Кросс. Он ещё не приходил в себя с той отвратительной ночи, но был жив, дышал и в целом выглядел расслабленно и умиротворенно. Рядом часто мелькала суетливая и обеспокоенная Файлер, чьему появлению я была несомненно очень рада. Девушка была невредима и не растеряла былого оптимизма, стараясь заразить им и меня. Киллер, отделавшись лишь мощным переломом, тоже заходил, в основном интересуясь, где девушка, и, казалось, нисколько не беспокоясь за друга. Но он рассказал мне, что Кросс однажды получил похожее ранение ещё в юности, и пришел в себя спустя некоторое время. Нужно было лишь подождать. Мои воспоминания о былом Кил тактично обходил стороной, стараясь побольше шутить, рассказывая истории или просто сидя рядом молча. В этом доме нашелся погреб, словно созданный в традициях фильмов о войне, наполненный настоящим продовольственным раем, состоявшим из ИРПа и консервов в действительно большом количестве. Словно кто-то когда-то готовился к концу света и, как иронично, его не дождался. Похоже, что в ближайшее время нам не грозила голодная смерть... Посидев немного рядом со спящим другом, я устало вздохнула и, погладив его по руке, вышла на улицу, чтобы немного подышать. Тело до сих пор было перебинтовано, а двигаться было больно: даже хромота появилась. Но я стараюсь держаться... Живя тут пару дней, удалось помыться и переодеться в потёртую рубашку и штаны, бывшие мне ощутимо великоватыми. Файлер отыскала на чердаке расчёску, и теперь мы с ней больше походили на настоящих девушек, а не на огородные пугала. Прогуливаясь по неуспевшему зарасти окончательно полю, я ни о чем не думала, устало перебирая ногами по земле, оставшейся тут на удивление ровной. Будто бы подобно той чаше озера, это место что-то незримо оберегало. Долго идти не было сил из-за никуда не ушедшего истощения, и я устало опустилась на траву, ложась на спину и рассматривая плывущие по небу кучевые облака. Они красиво вздымались вверх пышными шапками, сердито дуясь на сияние над ними, словно силясь его впечатлить и прогнать своими пушистыми верхушками. Небо синело очень насыщенно, становясь красочнее к зениту, показывая свою глубину. Это буйство небесных красок сейчас действительно было красивым, и я просто давала глазам насладиться чем-то настолько прекрасным. Небосвод вдруг заслонила чужая голова в капюшоне, озаряя меня улыбкой. — Привет, птенчик. Ты ела? — скелет присел рядышком, ласково улыбаясь и склоняя череп на руки, уложенные на свои колени. Я помотала головой, виновато улыбаясь в ответ и тоже занимая сидячее положение. Лежать – было для меня сейчас слишком... уязвимо... — Почему? Скоро совсем растаешь... Надо кушать... — он укоризненно нахмурился, но на самом деле был обеспокоен. — Не было сил дойти до запасов... — Так и думал... Я тебе принес кое-что... — он загадочно склонил голову набок, мерцая огоньками зрачков ярче прежнего. — Что? — я с интересом посмотрела на монстра, но в его руках ничего не было: Даст просто сидел и хитро улыбался, по-доброму подмигивая. — Вопрос доверия, птенчик... Сможешь закрыть глаза? — он выглядел так непринужденно, почти игриво, но в голосе я отчётливо ощутила серьезность, а по душе мягко скользнула чужая магия, властно придавливая собой любые поползновения страха. И я согласилась, закрыв глаза. Я ощущала собой нависший надо мной простор неба и ветер, неспешно перебиравший травинки кругом, отчего те приятно шуршали и поскрипывали от трения стебельков друг об друга. Такие чарующие звуки бывают лишь летом. Я наслаждалась этой мелодией жизни, пока монстр давал мне привыкнуть к этому чувству незащищенности. — Открой рот, — привычно немного хрипящий голос Даста оказался так близко, что я невольно вздрогнула, но его аура ощутимо жала на душу дальше, вытиснув собой панику, от шлейфа которой всё равно очень быстро заколотилось сердце, — не бойся меня. Я переборола себя, зная, что Даст никогда не делал мне зла и несколько раз спас жизнь, и неуверенно открыла рот. На язык тут же опустилось небольшая горсть чего-то прохладного, а чужие пальцы мягко надавили на подбородок снизу, чтобы сомкнуть мои челюсти. Во рту разлилось сладкое ягодное чувство, приятно защекотавшее что-то внутри. Это была земляника... Моя любимая летняя ягода... Я открыла глаза, проглатывая сахарные летние искры, глядя на сидевшего почти вплотную скелета с нескрываемым восторгом. — Это... Мои любимые ягоды... Спасибо, Даст, — я неловко улыбнулась, отводя глаза и заправляя за ухо прядь волос, с которой беспрестанно игрался ветер. — Ты должна нормально поесть, птенчик. Придется тебя откармливать... Еды теперь хватит надолго, и я могу охотиться... Там на чердаке даже арбалет был... — он смотрел на меня, гипнотизируя, и я снова попалась, посмотрев на огоньки его глаз и не сумев отвести от них собственный взгляд, — возьми, — он протянул мне откуда-то взявшуюся упаковку печенья. Наверное, принес в кармане или воспользовался магией. Пачка была уже открыта, источая потрясающий аромат какао, от которого мой живот судорожно сжался, отлипая от позвоночника. Я даже поморщилась от такого неприятного чувства, и это тоже не ускользнуло от цепкого взгляда мужчины. — Сам буду проверять, как и сколько ты ешь, так что начинай, птичка, — он беззлобно улыбнулся, кивнув на угощение, и я принялась за этот перекус, неловко стесняясь под его пристальным надзирательством и непривычной близостью, словно Даст давал привыкнуть к своему присутствию заново, чтобы ушел прилипчивый страх. Этот монстр точно знал, как исцелить меня, хочу я того или нет... И, кажется, у него получалось... Когда с едой было покончено, я почувствовала, как по телу ручьями расходится тепло, отключая голову напрочь и уступая место сильной сонливости. Такое забытое чувство полного насыщения, которое, я думала, уже никогда не познаю. Немного хотелось пить, и я собралась было подняться, но Даст предупредительно коснулся моего согнутого колена, всего на мгновение, меньше секунды, тут же пряча руки в карманы куртки и требовательно глядя на растерянную меня. Что такое? Он хочет... чтобы я попросила? — Ты хочешь чего-нибудь ещё, Брай? — дал мне подсказку скелет. — Эм... Я... Хочу пить, Даст. Монстр удовлетворенно прикрыл глаза, словно боялся, что я ему не отвечу, и вновь невесомо крутанул запястьем, вытащенным из кармана, отчего в руке появилась бутылка с водой. Никогда к этому не привыкну... Жидкость приятно холодила нёбо, и пара капель, случайно скатилась по губам, чертя прохладные дорожки куда-то за шиворот, пуская там веер щекотных мурашек. Пить, когда хочешь, было несравненно приятно, и я, запрокинув голову, делала неторопливые глотки, ощущая на себе чужой взгляд. Отдав бутылку обратно, я заметила, что огоньки его глаз остановились на моей шее чуть дольше, но затем Даст просто улыбнулся и отвел взгляд, продолжив просто сидеть рядом. Я невольно потянулась к горлу, нащупывая на нем бинт, скрывавший ощутимые борозды и кровоподтеки, оставленные страшными когтями, но ладонь скелета мягко отвела мою в сторону, снова быстро отпуская, а по душе опять прошёл шлейф чужой магии. — Как ты это делаешь? — решила спросить у него, заинтересованная его влиянием на себя. — Ты о чем, птенчик? — Даст с любопытством вперил свои зрачки в мои глаза, скрещивая на груди руки, а ноги выпрямляя вдоль моих. — Я чувствую твою магию. Она... словно давит на душу, но это... не неприятно. Ты... Не даёшь бояться. Ещё я ощущаю, что ты старше меня. Намного. И как ты нашел нас? Как это у тебя получается? — О, так ты меня чувствуешь, птенчик? Хах, я очень рад, — отчего-то монстр сильно обрадовался, выдавая это блеском в глазах, ставшим ощутимо ярче, но внешне всё ещё выглядя при этом расслабленно и непринужденно. А ситуацию это не прояснило, и я почти требовательно склонила голову набок, ожидая какого-нибудь объяснения. — Ну... Как бы тебе объяснить... То, что я старше – это верно. Но это не имеет значения, птенчик. Особенно теперь... А магия души, хм-м, — Даст немного задумался и хотел что-то ещё сказать, но из дома нас позвала Файлер, и ее радостный крик заставил меня птицей взлететь на ноги и кинуться домой. — Брай! Кросс пришел в себя! Ура! Кил уже там, они ждут тебя, милая! — девушка прыгала от радости, не в силах устоять на месте, и я поспешила в дом, пока позади плелся помрачневший Даст. Кросс полусидел в кровати уже уплетая что-то съестное, пока Киллер без устали тараторил рядом, словно включенный радиоприёмник. Увидев меня, Кросс замер, а я, чуть не плача, бросилась его обнимать. Скелет радостно улыбался, не в силах что-либо сказать и просто бережно держал меня в объятиях, поглаживая по спине, шепча что-то невразумительное, но успокаивающее. Я быстро отпрянула, ощущая неприятное покалывание страха от чужих прикосновений и виновато улыбнулась другу. — Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю, с беспокойством всматриваясь в то место, где была его душа, скрытая сейчас за футболкой, отчего скелет покрылся хорошо видимым голубым румянцем. — А... Э... Да, все нормально, Брай, мне повезло. Лучше скажи, как ты? — его белые зрачки дрожали в волнении. — Могла бы быть лучше, если бы ты не вел себя, как слабоумный, — сзади подошёл Даст и смерил моего друга неприязненным взглядом. За ним, словно воробушек, топталась Файлер. Я нахмурилась, слыша впервые с его стороны грубость. — Брай нужно отдыхать, — Даст перевел тяжелый взгляд на меня, от которого по телу прошла волна слабости, словно на меня уложили очень увесистое одеяло. Файлер потянула меня за руку, и я успела лишь пожелать Кроссу поскорее встать на ноги и уйти за подругой, оставляя монстров о чем-то говорить в комнате. К моему изумлению, мы опять вышли на улицу, и девушка повела меня на границу с полем, где на краю примостился тот самый амбар, где я очнулась пару дней назад. — Фай, куда мы? — недоуменно спрашиваю девушку, которая весело шагала к каким-то похожим на палатки трем возвышениям. Файлер выглядела точно так же, как и перед расставанием у озера: в неизменной бейсболке, тонком свитере и штанах, заправленных в высокие сапоги до колен, бодро вышагивая рядом. — Даст сделал что-то типа вигвамов. Теперь будем ночевать в них, а не в доме, на случай ещё одного землетрясения. А дома можно брать все необходимое. Классно он придумал, да? — Фай задорно толкнула меня локтем, улыбаясь искренне, отчего на ее щеках снова появились игривые ямочки. — Как он нашел нас? — О-о это целая история! Утром, когда ты пропала, мы тебя везде искали, но даже следов не было. Даст вроде как начал телепортироваться во все места, которые знал, но его каким-то чудом занесло сюда, и он вернулся за мной к озеру, чтобы пока оставить здесь. А потом он исчез и не появлялся наверное где-то с неделю или даже больше, я точно не помню, — Файлер задумчиво почесала нос и откинула вход в одну из палаток, к которым мы подошли, пропуская меня внутрь и забираясь следом, — а после притащил сюда вас троих, всех в... крови... Он мне толком не сообщил, где нашел вас. Сказал только, что ты его звала, — она указала на место, где находилась душа. Я крепко задумалась о сказанном, рассматривая изнутри приятные бежевые своды палатки, чей каркас был создан из костей. Проведя по одной из них пальцами, я почувствовала их приятную чуть прохладную гладкость, невольно сравнив их с касанием костей Даста. Действительно похоже... — Он чувствовал меня душой? — спросила я у Файлер, не ожидая ответа, скорее делая предположение, от которого внутри собственная отчего-то странно дрогнула, будто ёкнувшее сердце. Файлер пожала плечами. — Ох, не знаю, Брай. Ты потом у него спроси сама. Но сначала поспи, я разбужу тебя на ужин, а пока к ребятам пойду, а то они там сейчас дом взорвут своим напряжением, Даст сначала так на Киллера наехал, когда он проснулся, ты бы видела, бедненький... Сейчас, поди, Кросс огребает, — Файлер хихикнула. — За что? — я недоуменно приподняла бровь. — За то, что чуть не погубили тебя и себя, — Файлер поджала губы, — отдыхай. Здесь безопасно, даже если опять начнет трясти, то в палатке не завалит, мы тоже скоро придем сюда ужин готовить, — девушка выползла из укрытия, и я услышала ее удаляющиеся шаги, отдающиеся звонким эхом через мягкую почву. Пол был выстлан соломой, поверх которой лежала какая-то тонкая пленка, похожая на ту, из которой делают туристические коврики. От сена под ней словно шло тепло, приглашая опуститься и уснуть, ни о чем не думая, чем я и воспользовалась, устало укладываясь и закрывая глаза, чувствуя приятный пряный аромат сухой травы, наполнявший новое убежище. Сны вились вокруг неясными светлячками: то появляясь, то угасая, и этот водоворот образов был совершенно бессмысленным по-началу. Возникающие образы перекликались с прошлым, даря неприятные чувства старых несчастливых воспоминаний о родителях, которые раз за разом повторяли ошибки, которые нельзя уже было исправить. Я снова видела мать, выгоняющую меня из дома и бьющую по лицу наотмашь, видела безразличие отца, скрытое за маской улыбающегося монстра... Видела улицу, по которой шла, размышляя о том, где ночевать завтра... Я видела это до тех пор, пока все эти картинки не перечеркнула огромная когтистая лапа гиеноподобного чудовища, чей гогот наполнил мое сознание липким ужасом. Все словно повторялось заново, но на этот раз на моих глазах друзей разорвали в клочья, и я смотрела как рассыпаются в прах их яркие души, отзываясь болезненным звоном на задворках сознания. И мне отчаянно хотелось кричать, но голос словно тонул в тягучей, кровавой дымке, душа собой же, заставляя захлебываться и хрипеть, пока огромная черная тень наступала и тянула ко мне свои жуткие конечности, клацая во тьме зубами, словно показывая, с какой силой они сейчас сомкнутся на мне... И не было возможности пошевелиться, убежать или закрыть глаза, будто тело отказалось слушаться... Словно я смотрела со стороны на свою же собственную гибель... Меня выбило из кошмара сильным толчком, как если бы я упала прямо грудью на твердую поверхность, на мгновение теряя способность вдохнуть, но лежала я на спине, широко раскинув в стороны руки, которые что-то держало. Сфокусировав плывущий от слез взгляд на фигуре, я зацепилась за разномастные глаза прямо надо мной, буравящие меня с сосредоточенным вниманием. И еще спустя мгновение я почувствовала на груди чужую руку, ощутимо вдавленную чуть выше солнечного сплетения, с каждым моим дрожащим вдохом отзываясь своим касанием неясными ощущениями глубоко за ребрами. Монстр моргнул, медленно выдыхая, словно от облегчения неслучившегося непоправимого события. От его руки странной вибрацией шло тепло, втекающее в тело и касающееся души, которая от этого перестала трепыхаться загнанной ланью. Но страх чужого касания все равно пробивался через успокаивающий туман, царапаясь изнутри острыми коготками, прося отодвинуться, вырваться или отвернуться. Но тело было сковано чужой магией, не позволяя лишнего, укрывая тяжелой аурой, требовательно направляющей мои чувства в нужное ей русло. — Прекрати, — слабо шепчу ему, силясь хотя бы приподняться, но Даст упрямо сверлил меня взглядом, будто ожидая чего-то известного лишь ему одному, и он даже не шелохнулся...— Даст, отпусти меня, — повторяю просьбу, ощущая где-то в глубине зарождающийся протест и волнение. Монстр моргнул и плавно отстранился, забирая с собой чувство давящей на меня чужой магии, снова открывая доступ к эмоциям, которые, вопреки всему, потекли спокойным течением, будто бы не собирались совсем недавно снести эмоциональный барьер и надолго выбить из колеи. Я приподнялась на локтях и села, недовольно глядя на монстра рядом, ждавшего тихо и терпеливо, немного потупив напряженный взгляд, в котором скользило огорчение. — Зачем ты это делаешь? — спрашиваю, глядя куда-то в угол укрытия. — Тебе снился этот ублюдок? В очередной раз не пожалел, что убил его... — твердый голос Даста возвращал в реальность сильнее любой магии, и я снова перевела взгляд к его разномастным горящим необычным пламенем глазам, в котором плескалась злость, граничащая с необузданной яростью, пуская едва видимый голубовато-фиолетовый дым за пределы глазницы. Стало немного страшно... Я даже хотела было отодвинуться, но мягкий невидимый шлейф аккуратно огладил вздрогнувшую душу, быстро отстраняясь спустя пару секунд... Такое мягкое и прохладное ощущение, ни с чем не сравнимое, но несомненно, как бы я не хотела этого отрицать — очень приятное. От этого во мне вспыхнуло смятение, растерянность и замешательство, прошедшееся мурашками где-то изнутри. Похожее чувство испытываешь при резком падении без точки опоры... — Что же ты вытворяешь, Даст... — я устало прикрываю глаза, потирая лицо ладонями и выдыхая с толикой облегчения от того, что тень кошмара полностью отступила, уступив место реальным переживаниям и волнениям, — я не понимаю себя... — Все будет хорошо, птенчик... — я неуверенно подняла глаза на монстра, который теперь улыбался, склонив голову так, что теперь половину лица скрывал капюшон, — просто верь мне... Ты ведь веришь, Брай? — он поднял череп полностью, внимательно ожидая ответ и вновь опуская незримый магический купол на меня, проверяя на ложь. Это укололо душу небольшой обидой и грустью, которая отразилась на его лице еще большей улыбкой удовольствия. — Верю... — кивнула я, слыша спокойные голоса друзей на улице, — но, пожалуйста, прекрати... — Ладно-ладно, Брай, — он поднял руки в сдающемся жесте, усмехаясь, и я почувствовала полную свободу, — пойдем ужинать... — Даст? — М? — Прости меня... За то, что ушла, прости... За то... что хотела умереть. Это так глупо... — Хех, что ж... Умница, малышка. Мы на правильном пути...