За пределами кибитки

      Следующий день наступил незаметно и впрочем очень быстро. Июльское солнышко рано взошло над землёй, дабы поскорей обогреть её хладную поверхность. Утренняя роса плавно скатилась с зелёных кончиков свежей травы, мясистых стеблей растений и нежных, как образ мечтательной сельской молдаванки, лепестков цветов. Жаворонки щемяще застрекотали летнюю песнь, перепрыгивая с ветки на ветку. Природа понемногу просыпалась вместе с людьми.       Василе с тремя старшими сыновьями, Драгожем, Емилом и Ионелом давно уж были на ногах. Андрей тоже с ними. За пару часов мужчины успели очистить ниву от лишних трав да колючих сорняков, прополоть небольшой огород, периодически орошая его водицей из колодца, и ко всему этому ещё и накормить скотину. Активная помощь со стороны цыгана приятно порадовала старика. «Может, и не так он уж плох», — размышлял он, поглаживая длинную серебристую бороду.       Тем временем нянечка Стефанида готовила завтрак в чугунном котелке для всей большой семьи. Пять прелестных девчушек, две из которых были близняшками, тоже работали, не покладая рук. Белявые, круглолицые с обильной россыпью веснушек крошки-близняшки, Ана и Дора, старательно подметали в сенях, высокая черноволосая да несколько сутулая Иляна, прозванная «молчаливой», накрывала на стол, а Михаила, Снежана и Стела стирали пёстрые юбки с льяными рубашками в корыте, озорно напевая молдавские народные песни. Именно они являлись главными птичками певчими во всей сельской округе. Единственная, кто не пришла помогать по хозяйским делам нянечке и сестрам — Рада, четвертый ребёнок в семье, а также та самая девица-вертихвостка, которая вынудила Василе оставить цыгана Андрея в их доме. Её отсутствие никого не удивило, все, кроме сурового отца, привыкли к тому, что Рада — соня, любящая подольше поспать. К тому же, рабочих рук всегда хватало в их шумной обители, поэтому девонька тихонько и отлынивала от повседневной работы.       — Снова дрыхнет, девчушка окаянная? — ещё с порога обратился Василе к нянечке.       — Да разве разбудишь её в такое-то ранее время? — развела упитанными ручками Стефанида.       — Та́та, а давай её, чтоб долго не спала и больше помогала, не будем день кормить? Небось одумается, — предложил шутя Ионел отцу, покручивая свой рыжеватый ус. Остальные братья поддержали его бодрым смехом и хаотичными восклицаниями.       — А коль я её разбужу? — вмешался в разговор Андрей.       Василе хмыкнул презрительно.              — Ничем её не разбудишь, а есль и проснется, так вновь ляжет. Но ты, — задумчиво потянул он и обернулся в сторону юноши, — можешь попытаться.       Андрей решительно пошёл в спальню Рады.       — Посмотрим, как он её, хех, разбудит? — криво усмехнулся старик.

***

      Андрей на цыпочках вошёл в спальню. Рада крепко спала, раскинув по обе противоположные стороны кровати руки. Дыхание девушки было равномерным и спокойным, маленькая грудь плавно поднималась то вверх, то вниз. Парень присел возле спального ложа Рады, наклонил кудрявую голову над девичьим белым личиком и твёрдо сказал:       — Просыпайся.       Девица-молдаванка томно потянулась ручками и лениво открыла прелестные глазки. Как же она напоминала малого ребёнка!       — Не хочу.       — Твой отец гневается, — укоризненно и с ноткой мнимой строгости ответил Андрей.       — Ничего, он всегда гневается, — девушка поправила изношенную голубую ночнушку в цветочек, а потом, вызывающе зыркнув на собеседника, шепнула: — Ложись со мной.       Андрей отскочил как ошпаренный от такого предложения.       — Брось!       — Я серьёзно, — возразила она.       — Нет! — парень зашагал взад-вперед от одного угла спальни к другому. Рада улеглась на левый бок и сонно прикрыла глаза.       «Дурёха, Господи прости, она сведёт меня с ума быстрее, чем я предполагал! Но разбудить её следует. Знать бы как», — Андрей задумчиво подпёр кулаком подбородок. Интересная мысля просветлила его разум, после чего он приблизился к окну, что находилось как раз над кроватью спящей красавицы, и открыл его настежь. Дуновение южного ветерка приятно освежило лицо юноши вновь. Девушка недовольно заёрзалась.       — Что ты делаешь?       Андрей не ответил ей. Поспешно вышел. Рада выглянула в открытое окошко. «Куда он пошёл?» — подумала она, но долго раздумывать об этом не смогла, так как её всё ещё клонило на сон. В конце концов девица широко зевнула, обняла свою мягкую тёпленькую подушечку и погрузилась дальше в царство Морфея.       Ледяной поток колодезной воды окончательно пробудил Раду. Громко воскликнув от неожиданности, девушка скукожилась от холода. Вся постель, ночнушка и пол стали мокрыми. Из двора послышался мужской смех.       — Соня, пора вставать, — хохоча, крикнул ей Андрей, держа в руке пустое ведро.       — Это не смешно! — обиженно надула губы Рада. — Из-за тебя я теперь вся мокрая! Бррр, как неприятно!              Цыган сочувственно пожал плечами.       — Увы, ты не предоставила мне великого выбора. Вот и пришлось будить тебя таким способом.              — Погоди-ка у меня, придёт ночь, — и ты поплатишся за это, — угрожающе покрутила указательным пальцем Рада.       Андрей скрылся с виду. Посыпая нового товарища молдавской руганью, девушка быстренько переоделась, рассчесала влажные волосы и вышла к родным.       — Явилась не запылилась! — прохрипел старик Василе. — Вижу Андрей постарался на славу и тебя, птицу вечернюю, всё же разбудил.       Увидав жалкий вид мокрой и слегка обиженной девушки, нянечка Стефанида бросилась жалеть бедолагу, тискать, обнимать и целовать, в то время как остальные нагло насмехались над ней. В свою очередь Андрей остался в сенях. Ему стало предельно стыдно за такой поступок. «Теперь по моей вине она точно унижена, — размышлял цыган поневоле. — Извиниться бы… Немного позже, а то как-то неловко при остальных».       Вдруг Андрей треснул себя ладонью по башке. «Ну и трус же я! Надо искупить свою вину сейчас, и не минуты позже!» Его нога немедля перешагнула порог каса мары.       — Ей, ну чего ты? Прости… — Андрей стыдливо покраснел, как в ту предыдущую ночь, когда впервые увидал её.              Рада не ответила ничем. Только прильнула к нянечке-заступнице куда сильнее. Василе нахмурил седые брови и махнул равнодушно в сторону дочери шероховатой рукой.       — Поревёт и перестанет. Лучше садимся все завтракать.

***

      Все десять человек сели за стол. Лишь Стефанида с Радой скрылись от них на улице. Андрей горько ел мамалыгу, она почти не лезла ему в рот. Обидел — теперь расскаивайся перед молдаванкой. Ладно если бы это был какой-нибудь бугай-мужлан его роста и возраста, а так девушка. Хрупкий прелестный лепесток серебряной розы молдавской нации из плоти и крови. На фоне цыгана она была почти ангелом, освещающим белоснежными крыльями, дорогу уставшим путникам в ночи. Господи, как выдержать эту пытку?! Вина подобна свирепому льву, что безжалостно разрывает мощными клыками мягкую плоть невинной жертвы. Андрей чувствует эти клыки. Как они остры и беспощадны! За что?! Прости! Каюсь! Но…тишина! Чувство вины снова подступает к горлу, превращаясь в мерзкий комок, что так и душит внутри. Парень не вытерпел и торопливо покинул каса мару с его новоиспечённой семьёй. Ему нужен был свежий глоток уличного воздуха.       Андрей остановился и присел возле дикой яблони, стоявшей на небольшом холме рядом с заброшенным монастырём. Неподалеку журчал ручей, куковала кукушка хохлатая, расстилалось алой простыней маковое поле. Юноша почувствовал благоухание, смешанное с относительным душевным спокойствием. Природа прощала его прегрешение. Если бы только она, Рада, простила ещё…       Мелкие, робкие шаги послышались за спиной. Андрей встряхнул головой и обернулся. Она. Оба застыли на месте, не желая делать ни шагу вперёд или назад. Цыган долго и бдительно смотрел в её красивые очи орехового цвета. В свою очередь, девушка окунулась в его чёрные, как цыганский шатёр ночью, глаза.       — Чего пришёл сюда? — с металлической ноткой в голосе спросила Рада, переступая с ноги на ногу.              Андрей кротко пожал плечами.       — Понятно, — прикусила нижнюю губу молдаванка и двинулась в сторону яблони. Старое, но крепкое дерево ласково тянуло к девице веточки, будто приглашая в свои объятия. Рада разобулась и ловко взобралась по ним наверх. Цыган внимательно следил за каждым движением Рады и всё больше не понимал одной простой вещи — что его притягивает к этой столь юной особе, которая, подобно дикому зверёнышу, то бросалась к нему, то обиженно отдалялась.       — Не упади там!       — Не упаду! — Рада разместилась почти на самой вершине дерева. Её внимание сосредоточилось на безоблачном голубом небе.       Андрей суматошно вздохнул, улыбнувшись. Он собирался уйти, но Рада окликнула его:       — Стой! Лезь ко мне! Здесь так чудесно!       — Увы, не буду, прости, — простодушно сказал девушке в ответ парень. — Пожалуй, пойду помогать Василе.       Рада махнула ему рукой и не удержалась. Смерть была близкой как никогда.       — Ааа!              Андрей молниеносно подбежал к дереву и поймал падающую девушку. Дрожь и лёгкий озноб пробрали тело Рады, дыхание участилось, ногти вцепились в лопатки юноши. На ресницах заблестели слёзы.       — Тихо, не бойся, всё обошлось, и слава Богу, — полушёпотом сказал Андрей, надёжно держа испуганную девушку на руках.       — Я…я могла умереть, — страшно потрясла головушкой Рада, и смерив своего спасителя благодарным взглядом, трепетно обняла.       У Андрея едва ль не отняло ноги. Сродниться за такой маленький промежуток времени являлось для него нереальным, фактически невозможным. В тот миг Рада напоминала ему маленького беззащитного котёнка, нуждающиеся в тепле, ласке и заботе, но отнюдь не хитрюгу-лису, которой показалась вначале.       — Пошли домой, — шепнула ему на ухо Рада.       — Хорошо.       Солнце светило высоко над горизонтом, измеряя прямыми лучами Землю-кормилицу. Юноша с девчонкой на руках шёл по узенькой тропинке примиком в село. Встречные люди-крестьяне любезно здоровались с ними.       — Мы так и не познакомились. Я Рада, а тебя как зовут? — спросила молдаванка, поправляя соломенные волосы, падающие ей на лицо.       — Андрей, — парень опустил новую подружку на землю, после чего девонька поправила на себе зелёное платье. Вдруг Рада вспомнила, что забыла башмаки возле дикой яблони, и стукнула себя ладонью по лбу.       — Башмаки!       Андрей засмеялся в ответ.       — Да не беда, я принесу.       — Спасибо, — чмокнула цыгана в щёчку девушка и скрылась в доме. Пульс цыгана подскочил пуще прежнего. Он бросился бежать, но от судьбы не скроешься.