Гроза в сердце

Спонтанный выброс магии впервые случился с ней в начальной школе. Гермиона договорилась с Мэгги и Денис, что после уроков они пойдут играть со скакалкой, которую подарила ей мама. Но на следующий день с утра лил дождь. И Гермиона понимала, что никуда они не пойдут. А ей так хотелось играть! Она ярко представляла, как они играют, а скакалка в школьном рюкзаке постоянно напоминала ей о ее желании. К обеду дождь прекратился, тучи разошлись, и она с подругами прыгала во дворе весь вечер. Тогда Гермиона не связала эти события.

***

Ранее утро. Гермиона хочет достать палочку из пучка на голове — и понимает, что забыла ее на кухне. Приходится вернуться в дом. Малфой уже проснулся. Он стоит на кухне к ней спиной. С ее палочкой в руке. Гермиона кашляет, чтобы привлечь его внимание. — Ты забыла это? — спрашивает он как ни в чем не бывало и протягивает ей палочку. — Спасибо, — быстро говорит она, забирая палочку из его рук. — Чай? — Малфой указывает на чайник. — Хорошо. Он наливает горячий чай в изящную фарфоровую чашку. От чая идет пар, и пахнет чем-то очень уютным и домашним. Гермиона улыбается себе под нос и идет с чашкой на террасу. В горах холоднее, чем в Лондоне. Уже осень, на траве блестит роса, холод морозит руки, а ее чай горячий. В голове мелькает мысль: «Когда Малфой успел согреть воду, ведь генератор еще не работает?» И следом вспыхивает догадка, что Малфой использовал магию. И воспользовался ее палочкой! Но Гермиона тут же отбрасывает эту мысль. Малфой — чемпион по просиранию возможностей. Он не знает даже простых заклинаний — как он может справиться с ее палочкой? Гермиона вздрагивает от восторга, вспоминая его библиотеку, которую ей удалось увидеть однажды после войны. Человек, которому столько дано… — и он этим не пользуется. Наверное, он согрел чайник с водой над огнем в камине.

***

Сегодня ее день рождения, и она надевает платье. Вообще-то она не собиралась надевать новое платье. Она вообще не собиралась надевать это платье. Это платье купила ей мама, еще когда помнила ее, — и оно… выглядит старомодным. Отрезное, с облегающим лифом и широкой юбкой, смешного желтого цвета в мелкий горошек — такое еще надо поискать! К нему обязательно нужны локоны, а не ее вечный пучок на затылке! и блеск для губ, и накрашенные ресницы… Впрочем, это ее день рождения. А здесь нет никого. Малфой… Малфой не считается. Он, наверное, даже не заметит… Гермиона красит ресницы. И губы прозрачным блеском. И распускает пучок, чтобы уложить волосы, которые вьются от природы, в локоны. Когда она спускается в гостиную, Малфой читает свежую газету; вчера ее принес эльф вместе с продуктами и бакалеей. Малфой поднимает глаза. Взгляд скользит по ней вверх-вниз, едва заметно, — но Гермиона за этот месяц успела изучить движения его глаз. Он смотрит на нее так же, как смотрел на Святочном балу. Она ему нравится — вспыхивает догадка и растекается блаженной негой по телу. И Гермиона улыбается почти безотчетно. Малфой останавливается взглядом на ее ногах, смотрит довольно долго. Потом поднимает взгляд. Его губы размыкаются — и ее тревожит, что она заметила эту деталь. Не может же быть, что она в него… влюбляется? Малфой ничего не говорит. А она идет на кухню и готовит себе сладкий тост. Мочит хлеб в молоке, пересыпает сахаром и жарит на сливочном масле. Будет ей вместо торта на завтрак. Тост шкварчит на сковородке. Гермиона делает второй. Для Малфоя. Накладывает в розетку апельсиновый мармелад. Напевает. Может, у Малфоя отвалятся уши от ее пения, но она собирается провести этот день празднично. В этом платье, которое не такое уж и ужасное, с прической и макияжем в восемь утра, в маленьком домике в горах. С вкусной едой. — Грейнджер, ты такая счастливая, — появляется на кухне Малфой, — как будто тебе выдали десять дополнительных учебников и ты читала их целую ночь. — Значит, ты признаешь, что я умная. — Умная, — отвечает он к ее удивлению, — даже слишком. Есть лучшие способы провести ночь. — Ремонтируя исчезательный шкаф? — вырывается до того, как она успевает подумать. Малфой бледнеет. И Гермиона вдруг чувствует неуместное чувство вины. Она понимает, что обидела его, и понимает, что ее это не должно волновать. Но волнует. Праздничное настроение как-то слишком быстро сменяется горьким чувством. — Да, — отвечает он наконец, — да. Но я не жалею. В груди вспыхивает холодная ненависть, смешанная с бессилием. Палочка не отвечает, а то Гермиона превратила бы Малфоя в хорька. — Тебе не жаль тех, кто погиб по твоей вине? — Мне жаль, что у меня не было выбора. Но в тот момент, в тех обстоятельствах я действовал так. — У тебя был выбор! — кричит она. Малфой поджимает губы и молчит. Гермиона смотрит на него в упор, и он отвечает: — Возможно, выбор был. Но тогда, в тех обстоятельствах, я его не видел. В тот момент я действовал так, как считал правильным. Гермиона едва дышит. Она так зла, что не может выговорить ни слова — челюсти сводит от напряжения. Она зла, но понимает, что Малфой прав. В его ситуации он делал, что мог. И он не убил человека, в конце концов. Но Гермиону все равно раздирают эмоции — ведь целью таких, как он, было уничтожить таких, как она. Наконец она говорит: — Вы желали зла таким, как я. Малфой молчит. Гермиона хватается за палочку. Рука дрожит. А на конце палочки вспыхивают искры. Сердце замирает. Неужели к ней вернулась магия? Искры тут же гаснут. Но это даже хорошо, что она не может колдовать, иначе бегать бы Малфою хорьком, пока его отсюда не заберут. А ей потом жалеть о своем поступке. — Гермиона, — звучит его голос. — Грейнджер. Она останавливается. Останавливается буквально на секунду. — Тебе я зла не желал. Она боится поднять на него взгляд и спешит на террасу. Правда это или ложь — то, что он ей сказал, — но в голове стучит: тебе я зла не желал. На крыльце ветер метет опавшие листья и поднимает пыль и песок. Утром, когда Гермиона только проснулась, небо было голубым и розы тихо склонялись к открытому окну. А сейчас небо потемнело, а розы царапают стекла. Рваные облака набегают на небо, а там, где еще мелькает светлая полоска, небо тут же закрывается тучами. Никогда здесь не было такой грозы — и Гермионе на миг становится страшно. И, как в ответ на ее мысли, ветер поднимает плетеный стул, на котором Гермиона обычно сидит с книгой, и кидает его в стену дома. Если ветер будет дуть так сильно, то может что-нибудь сломать или снова повредить генератор. А у нее нет магии, и она ничего не сможет сделать. Эльф придет только через неделю. Звать его бесполезно. Эльфы теперь работают за зарплату и не станут появляться по первому ее зову. А если не будет электричества, то скоро не будет и горячей воды. Она ярко видит сломанный генератор и чувствует отчаяние. В тот же миг молния ударяет в сосну за домом. Гермиона сначала не верит в происходящее, но треск и скрип, которые разрывают воздух, не врут. Звучат раскаты грома и грохот падающего дерева. Гермиона не стала выяснять, куда именно упала сосна. Она бросается в дом. Малфой стоит посреди гостиной и прислушивается к звукам на улице. — Сосна, — бросает Гермиона, — молния попала в сосну, и она упала за домом. Она взбегает по лестнице. Ей надо закрыть окна. И успокоиться.