Танец судеб

      Автомобиль, то и дело подёргиваясь из-за постоянного притормаживания, полз в сторону кланового квартала в плотном транспортном потоке. Мэй уже надоело сидеть с завязанными глазами, а из-за рваных движений машины её начало укачивать, однако это было лучше, чем толкаться в набитом людьми вагоне. Особенно если учесть, что от вчерашнего… купания… у неё ломило руки и ещё немного ноги.       После короткого воспоминания о случившемся на горячих источниках в салоне вдруг стало душновато. Нежность, близость, страсть и… его признание…       «Люблю тебя, нужная», — всё ещё звучало в голове, и каждый слог сопровождался трепетным ударом сердца. Хоть поступки мужчины и так многое говорили о его чувствах, девушке было важно услышать от Кадзу напрямую, что он испытывает к ней.       Надеясь, что получится поспать, актриса прильнула к сидящему рядом мужчине. Ладонь Кадзу опустилась Мэй на плечо, и он ласково прижал кицунэ к себе. По коже пробежались приятные электрические разряды. Даже сквозь плотную ткань плаща девушка ощущала его тепло, которое дарило спокойствие и заставляло на время отвлечься от тревожных мыслей о предстоящей встрече с дзёнином.       Когда они приземлились, приехавший встречать пару Хонг сразу же затолкал их в автомобиль и повёз в Йокогаму, игнорируя все просьбы сначала заехать домой к девушке и оставить там сумки. Эта спешка, хоть кицунэ и догадывалась о её причинах, добавляла дров в общий костёр нервозности, что с каждой секундой разгорался в груди всё сильнее. И лишь спокойствие и невозмутимость любимого мужчины хоть как-то сдерживали норовящее выйти из-под контроля пламя.       Мэй не знала, сколько времени прошло прежде, чем они, наконец, добрались до кланового квартала. По ощущениям — около получаса. На парковке их ожидал Сатоши, который сообщил, что Такао уже ожидает девушку. Хотел сам отвести её к дзёнину, но Кадзу настоял на том, чтобы отправиться с кицунэ вместо специалиста по гриму. Тот, кажется, был совсем не против.       В этот раз далеко идти не пришлось: нужное здание располагалось за углом. Оно ничем не отличалось от других строений: два этажа, серые стены. Разве что сейчас поблизости скопилось слишком много людей. Подобное оживление на улицах этого района Мэй видела впервые. Однако рассмотреть толпу не удалось: актрису сразу повели внутрь. Стоило перешагнуть порог, как в нос ударил резкий запах лекарств. По-видимому, здесь располагалась больница или что-то в этом духе. Возможно, на входе висела информационная табличка, но актриса не обратила на это внимания. Слишком уж погрузилась в размышления о Такао.       Почему глава ниндзя выбрал для встречи столь странное место? Или наказание для той девушки приведут в исполнение здесь? Что же они сделают с ней? Неужели будут пытать? По позвоночнику мелкой дрожью пробежался испуг. Мэй много слышала о том, как жестоко в прошлом ниндзя обходились с врагами и предателями. Если и в этот раз случится что-то подобное, то становиться свидетельницей подобных сцен ей бы не хотелось.       Крепче сжав её руку, Кадзу уверенно потянул всё сильнее увязающую в тревоге лисицу за собой.       «Он наверняка привык к такому… А я даже не знаю, чего ожидать. Мог бы хоть объяснить…»       Когда пара оказалась на втором этаже, мужчина подвёл актрису к нужной двери. На миг коснулся внутренней стороны её ладони и ласково погладил, пытаясь подбодрить, а затем отступил в сторону: в кабинет ей предстояло войти одной. Чувство незащищённости моментально объяло Мэй. Возможно, она стала слишком полагаться на Кадзу в непростых ситуациях, но рядом с ним всегда было так комфортно и спокойно…       Бросив на любимого короткий взгляд в поисках дополнительной поддержки, кицунэ отодвинула дверь в сторону и шагнула внутрь. Её взору предстало тесное помещение с белыми стенами и маленьким пластиковым окошком, закрашенным светлой краской. На расположенной справа узкой кушетке, скрестив ноги, сидела Азуми, которая совсем не обращала внимания на актрису. Погружённая в свои мысли, куноичи отрешённо разглядывала флакончики, что стояли на невысокой тумбочке близ кушетки. Нарушившую законы клана девушку, казалось, совсем не волновало то, что с ней собирались сделать. Смирилась со своей участью? Или это Мэй всё себе придумала, и на самом деле наказание не такое ужасное, как она предполагала?       Такао разместился за столом возле окна и заполнял какие-то бумаги. Заметив кицунэ, он поднял голову и, дежурно улыбнувшись, произнёс:       — Здравствуй, Мэй. Проходи.       Мужчина выглядел дружелюбно, однако в голосе звенел стальной холод.       Поклонившись присутствующим, Мэй проследовала к столу дзёнина.       — Присаживайся, — поднявшись с места, Такао жестом указал актрисе на стул.       Лисица растерялась. А как же он? Однако глава ниндзя продолжал настаивать на том, чтобы она заняла его место.       — Отлично, — довольно протянул мужчина, как только актриса сделала то, о чём её просили. — Спасибо, что пришла сразу, Мэй.       В голове пронеслось ироничное:       «Как будто у меня был выбор…»       — Думаю, Кадзу уже сказал тебе. На недавнем совете клана мы избрали наказание для Азуми. Поскольку ты оказалась жертвой её действий, было решено привести его в исполнение при тебе.       Кицунэ беспокойно заёрзала на стуле. Что бы там ни придумали ниндзя, она предпочла бы остаться в стороне. Пусть решают свои внутренние вопросы без её участия. Но, если откажется теперь, это воспримут как неуважение, а потому оставалось лишь смириться.       Подойдя к тумбочке, мужчина взял стакан и принялся вливать туда содержимое флаконов. В воздухе несколько сладковатых ароматов смешалось с горьковатым, но, сколько ни старалась, кицунэ никак не могла определить, что это за запахи. Закрутив пробку на последнем пузырьке, Такао тронул бинт, затем коротко двинул пальцами. На кружке в его руке выступили мелкие капельки.       — Азуми Наито, — громко и строго заговорил колдун, как только с приготовлениями было закончено, — за нарушение законов и покушение на жизнь Накамуры Мэй приговорена к изгнанию из клана после того, как все её воспоминания о клане будут стёрты.       Актриса мысленно поблагодарила дзёнина за то, что он заставил её сесть. Она не была уверена, что не упала бы от услышанного.       «Стереть память?! Они и такое могут?!»       Мэй и представить себе не могла, что кто-то способен спровоцировать потерю памяти. Кицунэ покосилась сначала на стакан, что всё ещё сжимал в руках мужчина, а потом на флаконы. Сейчас, впервые за всё то время, что она взаимодействовала с кланом, ниндзя начали её пугать.       «Он собирается сделать это с помощью… тех препаратов? Что ж это за лекарства такие? — актриса старалась не думать, что за смесь приготовил дзёнин и как средство воздействует на мозг. — Такао сказал, что сотрёт воспоминания о клане. Не знаю, сколько времени она здесь провела, но это очень жестоко. Как же?.. Как же она будет дальше?»       — Это обязательно? — тихо произнесла лисица. Перечить дзёнину, подвергать сомнению решение совета клана — верх грубости. Но кицунэ вдруг стало искренне жаль девушку, даже несмотря на то, что та пыталась её убить. Ведь ей придётся строить свою жизнь заново, ещё и утратив часть воспоминаний.       — Мэй? — во взгляде небесных глаз актриса различила изумление, смешанное с любопытством.       Возражение кицунэ заставило Азуми, наконец, обратить внимание на гостью клана. Однако на лице бывшей куноичи отпечаталась лишь неприязнь, вскоре сменившаяся показным безразличием.       — Может, есть другой способ наказать её? — неуверенно продолжила актриса. — Да, она нарушила закон. Но… она же просто выполняла заказ… свою работу. Заказчик расплатился за свои деяния, а она…       — Заступаться вздумала? — оскалившись, зло прошипела Азуми, и от её голоса по телу Мэй пробежали мурашки. — В защитничках не нуждаюсь!       И в следующую секунду куноичи выхватила из рук Такао стакан. Залпом опустошив ёмкость, девушка скорчилась так, словно ей в глотку засыпали тысячу иголок. На лбу выступил пот.       — Начинай… ритуал… — слова с хрипом вырывались из груди. — Хочу быстрее… с этим покончить…       Тяжело дыша, она откинулась на стену и замерла в ожидании.       Поставив стакан на тумбочку так, что тот, проскользнув по металлической поверхности, едва не опрокинулся, маг принялся колдовать над Азуми.       Мэй вцепилась взглядом в мужчину, однако понять, что конкретно он делает, не получалось. Пасс. Куноичи стиснула челюсти и зажмурилась. Колдун даже не касался её, но было очевидно, что его действия причиняют ей боль. С каждым последующим движением Азуми сильнее стискивала челюсти, но стойко переносила этот ужасный ритуал. Всякий раз, когда предавшая клан девушка вздрагивала, кицунэ казалось, что её душу выворачивают наизнанку. Наблюдать за тем, как Такао стирал память одной из своих подчинённых, и уж тем более представлять, что та на самом деле испытывает, было страшно. Хотелось отвести взгляд, но кицунэ запретила себе.       Ещё один пасс. Сдавленный крик. Куноичи потеряла сознание. Такао уложил её на кушетку и развернулся к Мэй. Взгляд шокированной произошедшим девушки метался между Азуми, лицом колдуна и напитавшимися кровью бинтами.       — Мэй, ты в порядке? — поинтересовался мужчина, спрятав руки за спину. В ответ лисица лишь рвано кивнула. — Прости, что тебе пришлось стать свидетельницей столь неприятной сцены. Но, согласно традициям клана, я должен был показать, что мы довели дело до конца.       — Что ты ей дал? — немного успокоившись, поинтересовалась кицунэ. Скорее, чтобы просто заполнить тишину.       — Смесь трав, разработанную специально для этого ритуала, — невозмутимо ответил дзёнин, вглядываясь в её лицо. — Мэй, ты бледная. Тебе плохо?       — Нет, всё нормально, — соврала девушка, не желая зацикливать внимание на своём состоянии, хотя на самом деле её немного мутило после увиденного.       «Скорее бы уйти отсюда…»       — Чудесно. Мне нужно здесь кое-что закончить, а потом мы поговорим. Подожди меня снаружи.       В коридор Мэй не вышла, вывалилась. И даже не заметила, как оказалась в крепких объятиях Кадзу. Удерживая за плечи, мужчина отвёл её в сторону и усадил на чуть потрёпанный кожаный диван. Поддавшись бессознательному порыву, девушка уткнулась носом в грудь ниндзя и, спустя какое-то время, ощутила, как силы и спокойствие возвращаются к ней.       — Как ты, хорошая? — тихо поинтересовался мужчина, и в его хрипловатом голосе она уловила едва различимые переливы беспокойства.       Кицунэ попыталась ответить, но не вышло. Моральных сил хватило лишь на то, чтобы вернуть вымученную улыбку.       — Понимаю. Плохо, когда в первый раз такое видишь. Потом проще.       «Надеюсь, мне такое больше наблюдать не придётся», — устало вздохнула девушка, пытаясь подавить тошноту. Слишком уж много впечатлений для обычного магического ритуала.       Мэй краем глаза выхватила, как дверь в кабинет, где не так давно проводили обряд над Азуми, вошло двое парней, а затем они на кресле-коляске вывезли оттуда куноичи. Наблюдая за ними, актриса тихо поинтересовалась:       — Кадзу, что с ней теперь будет? Ей же стёрли воспоминания… Как она будет жить?       — Как обычный человек, — сухо ответил парень, даже не взглянув в сторону бывшей возлюбленной. — Клан всё организует. Потерю памяти обыграют, как несчастный случай.       Девушка попыталась представить себе будни Азуми после того, как та очнётся. Не помнить ничего… Мэй было бы очень страшно, окажись она на месте куноичи. Чувствовала бы себя подобно рыбе, которая должна жить в просторном океане, а её забросили в маленький пруд. Возможно ли справиться с таким? Особенно когда всё, чем ты до этого занимался, сводилось к шпионажу и, возможно, убийствам.       — И много таких, как она? Тех, кто нарушил закон и был изгнан из клана?       Мужчина усмехнулся:       — Иногда случается. Но редко. Зачем тебе это, любопытная?       — Просто… — актриса смущённо отвела взор в сторону.       Наконец, в коридоре появился Такао. Заметив Мэй с Кадзу, колдун направился в их сторону. И только сейчас кицунэ заметила, насколько бледным было лицо мужчины. Под глазами проступили тёмные круги. По-видимому, ритуал не только выглядел жутко, но и отбирал много сил как у того, над кем его проводят, так и и у самого мага.       Подойдя ближе, глава клана поймал взгляд Кадзу, а спустя несколько секунд младший по должности ниндзя оставил их наедине.       — Мэй, ты не против, если мы немного пройдёмся? — нацепив привычную маску дружелюбия, произнёс Такао. — Думаю, после увиденного тебе не помешает проветриться.       Сопротивляться девушка не стала. Ей хотелось как можно скорее покинуть это здание, в котором, казалось, даже воздух на неё давил.       Стоило выйти на улицу, как Мэй моментально ощутила облегчение. Мысленно она попрощалась с этим местом, надеясь, что больше туда не придётся возвращаться. Почти сразу же глава клана свернул за угол, уводя гостью клана подальше от улочек, где сновали другие ниндзя. Девушка вяло плелась позади, даже не пытаясь запомнить дорогу.       Вскоре они вышли к одной из тренировочных площадок, на которых Мэй доводилось оттачивать колдовское мастерство вместе с дзёнином.       — Здесь нам никто не помешает, — впервые за всю их прогулку заговорил Такао. Внезапно его голос стал строгим. Так он обычно отчитывал её за ошибки в использовании волшебной силы или объяснял важные моменты, касающиеся основ колдовства. — Мэй, мне нужно кое-что обсудить с тобой прежде, чем мы примем решение относительно твоего дальнейшего обучения магии.       Сердце актрисы задрожало от вновь накатившего дурного предчувствия. Ещё наблюдая за тем, как наказание Азуми приводили в исполнение, она чувствовала, что одним потрясением за сегодня не отделается. Подавив вновь пробудившуюся тревогу, актриса бросила на собеседника сосредоточенный взгляд и спокойно отозвалась:       — Да, я слушаю.       — Это касается… — он сделал небольшую паузу, стараясь подобрать более мягкое слово. — Твоего взаимодействия с нашим кланом в целом и твоих отношений с Кадзу в частности.       Вот теперь, когда разговор коснулся возлюбленного, кицунэ охватила настоящая паника.       — Понимаешь, Мэй, — колдун говорил ровно, а её сердце с каждым новым словом так ускорялось, что норовило и вовсе заглушить голос мужчины. — Кадзу — ниндзя, его работа предполагает некую… скрытность. Любое внимание к его персоне может погубить не только его, но и весь наш клан. Ты же, наоборот, личность публичная. Актриса, которая уже смогла заявить о себе в узких кругах.       По телу девушки прошёл пронизывающий холод. Она попыталась укутаться в свой шарф, надеясь хоть немного согреться, но тщетно. Даже самая тёплая одежда не способна противостоять морозу, что целится глубоко в душу. Кицунэ уже догадывалась, к чему ведёт дзёнин. Хотела заблуждаться, надеялась услышать другое…       — Недавно главную роль получила в ожидаемом спектакле, — продолжал вгонять ей под кожу ледяные шипы реальности один за другим колдун.       — Ещё неизвестно, чем это выльется… Постановка может провалиться, а меня навсегда задвинут на второстепенные роли… А то и вовсе в массовку, — актриса изо всех сил цеплялась за возможность сохранить то, чего добивалась таким трудом. Она и раньше предполагала, что в их с Кадзу отношениях так просто всё складываться не будет. Но до последнего надеялась, что смогут выпутаться без тяжёлых жертв.       — Да. А, возможно, эта роль принесёт тебе большую популярность, — уверенно закончил её мысль Такао. — И тогда может стать слишком поздно. Как дзёнин, я обязан думать в первую очередь о будущем клана и только потом — о благополучии его отдельных членов.       — Ты… — произнести догадку вслух было страшно. Девушка боялась, озвучь она — и та связь, что едва успела зародиться между ней и Кадзу, оборвётся, и восстановить её уже не выйдет. — Ты предлагаешь…       — Я предлагаю тебе выбор, Мэй. Ты можешь остаться в театре, но тогда тебе придётся забыть всё, что связано с кланом. И с Кадзу в том числе. Или же присоединиться к нам, но забыть о карьере актрисы.       Девушка замерла на месте, ошалело уставившись на Такао, который продолжал идти вперёд. На несколько секунд из головы словно все мысли унесло.       Отказаться от театра… или от Кадзу… От того, к чему шла всю жизнь, и тем самым предать отца, наставницу, Масамунэ. Или от мужчины, который стал её силой, воздухом, смыслом двигаться дальше. Сможет ли она жить нормально, отказавшись от чего-то из того, что ей дорого? Необходимость выбирать сводила с ума.       — А если… — слова застревали в горле, и ей приходилось давить их из себя. — Если я выберу театр… Что вы со мной сделаете?       Остановившись в полуметре от кицунэ, колдун развернулся и невозмутимо произнёс:       — Тогда мы сотрём тебе память. Ты никогда не вспомнишь ни клан, ни Кадзу, ни связанные с нами события. Будешь готовиться к своей первой главной роли.       Забыть всё. Жить, как раньше. Заманчивое предложение. Простой вариант, даже несмотря на то, что сам ритуал, через который ей придётся пройти, будет достаточно болезненным. Но разве есть смысл менять уже установившийся порядок вещей? Ведь она не сможет быть ниндзя. Какая из неё куноичи? Она и задание Такао выполнила с помощью подруги-ёкая. Что она может предложить клану? Девушка ведь не училась сражаться или шпионить.       — Я не готова отказаться от танцев… — слова терялись в шелесте опадающей листвы. — Но и от Кадзу отвернуться тоже не могу.       Дзёнин в ответ развёл руками:       — Такова жизнь, Мэй. Порой ради одного блага приходится отказываться от чего-то не менее важного. Тебе не обязательно бросать танцы совсем. Некоторые твои навыки могут пригодиться клану. К тому же, ты хорошая актриса — раз тебе дали главную роль, я в этом не сомневаюсь. Сможешь вместе с Сатоши обучать молодых шиноби.       В словах Такао был смысл. И всё равно Мэй плохо представляла себя в рядах ниндзя.       — Почему ты считаешь, что я вам подхожу?       — Я наблюдал за тобой. С того момента, как Кадзу рассказал о ваших отношениях. Сама понимаешь, сложись у вас всё — тебе и так пришлось бы вступить в клан. Сейчас я просто ускоряю этот процесс ввиду понятных тебе обстоятельств.       В висках запульсировала обида. Выходит, всё это время, что кицунэ проводила с возлюбленным, отдаваясь нежности, она мчалась к развилке? К моменту, где ей придётся выбрать что-то одно, отказавшись от чего-то не менее важного. И Кадзу это знал, но всё равно продолжал подталкивать её туда. И даже не думал о том, чтобы самому чем-то пожертвовать ради неё…       — Поэтому мне важно было понять, что ты из себя представляешь, — словно не замечал её потерянного состояния колдун. — Ты способная, целеустремлённая, рассудительная. Выполнила моё задание с расследованием, хотя задача была не из простых. Когда я разрешил тебе сделать с заказчиком всё, что пожелаешь, ты могла потребовать убийства. Но ты пошла по иному пути, не поддалась эмоциям.       Актриса почувствовала себя загнанной лисицей. Прямо перед её носом хитрые охотники раскрыли клетку, а Мэй и рада была зайти в неё. По венам расплескалась злость. На себя — за то, что так легко повелась на их уловки, на ниндзя — за то, что воспользовались ситуацией с заказом, на Кадзу — за то, что даже не подумал предупредить её, подготовить.       — К тому же, ты — кицунэ. А я стремлюсь привлекать в клан тех, кто расположен к колдовству. На заданиях волшебные способности могут пригодиться. В свою очередь, тебе будет разумнее оставаться с нами. Ты знаешь, что кицунэ живут дольше обычных людей. Спустя какое-то время окружающие начнут замечать, что ты, в отличие от своих сверстников, не меняешься. Пойдут слухи. Если к тому моменту станешь известной актрисой — возникнут трудности. У нас же в клане никто не обратит на это внимание, никто не подумает сдать тебя или как-то навредить.       Последний аргумент заставил девушку ненадолго откинуть свои обиды. Когда собиралась поступать в школу при театре, она ещё не знала о своей волшебной природе. А потом и рассудить об этом некогда было. Так затянула её череда репетиций и подработок.       «Это действительно может стать проблемой. Если, конечно, смогу хоть чего-то добиться. А если нет?.. — Мэй устало вздохнула. — Вступить в клан ниндзя… Безумие. И с Кадзу неизвестно, как сложится».       — Я не знаю, — честно призналась дзёнину актриса. — Это… это сложно. Мне нужно обдумать.       — Я тебя не тороплю, Мэй. Сейчас ты не в состоянии принимать решения. Я дам тебе неделю.       «Неделя…»       Какой же наивной кицунэ была, когда полагала, что после череды испытаний она, наконец, смогла выйти на ровную дорогу. Думала, что будущее начало приобретать ясность. Но, как оказалось, пытаясь выбраться из лабиринта проблем, она лишь отдалялась от выхода. Сил, чтобы что-то решить, больше не оставалось. А сделать важный выбор нужно. Перспектива забыть всё, что случилось, казалась заманчивой. Идти дальше, не терзаясь мыслями о том, как всё могло бы сложиться, предпочти она остаться в театре. Но Кадзу…       — Подумай, Мэй, — на губах Такао вновь заиграла дежурная улыбка. — Встретимся, как только ты будешь готова дать мне ответ.       ***       Квартирка, в которой жил Кадзу, не отличалась особой вычурностью. В ней не было украшений, статуэток, фотографий. Аккуратно, опрятно, ничего лишнего. Если бы кицунэ не знала, что здесь разместился мужчина, то решила бы, что помещение пустует.       Столько времени пыталась представить себе это место, так долго хотела побывать в гостях у молодого человека, а сейчас мечтала лишь о том, чтобы поскорее вернуться к себе на Нэриму. На столе остывал травяной чай, но Мэй к нему даже не притронулась. Знала, что это специальный успокаивающий сбор, но не хотела принимать хоть что-то от этого мужчины, от клана.       — Не пьёшь, — констатировал хозяин квартиры, выйдя из спальни. Пока она гипнотизировала кружку с напитком, он переоделся в привычные для него тёмные джинсы и чёрную рубашку.       Отвернувшись, девушка небрежно качнула головой.       — Кадзу, ты знал? — сухо обронила она, рассматривая изображённую на кружке змею.       — О чём, хмурая?       Краем глаза актриса заметила, как ниндзя подошёл ближе. Однако садиться за стол он отчего-то не стал.       — О том, что наши отношения этим обернутся? Что мне выбирать придётся.       — Знал.       Короткий ответ острым ножом полоснул по сердцу, нанося новую рану. Горечь противным комом встала в горле, мешая нормально дышать. Было бы странно, если бы о таком ему не было известно. Но Мэй до последнего хотелось верить в то, что Кадзу не догадывался, к чему они идут, что он не тянул её намеренно к этому распутью.       — Не ожидал, что случится так скоро.       Легче от его пояснения не стало. Почему молчал? Изначально думал, что выберет его? Или настолько не верил в то, что у их отношений есть будущее? Почему тогда продолжал быть с ней? Только чтобы скуку убить?       Цепляясь за последнюю надежду, она тихо спросила:       — Должен же быть другой выход… Неужели ничего нельзя придумать?       — Не знаю, — чуть раздражённо бросил в ответ мужчина. — Вряд ли. Правила клана.       Перед глазами всё поплыло от невовремя подступивших слёз. Обида опаляла грудь изнутри, норовя уничтожить всё, включая клокочущие там чувства, и оставить после себя выжженное поле. Снова не договаривал ей. И если раньше она могла понять его, простить, ведь это незначительно влияло на её жизнь и отчасти затрагивало вопросы безопасности клана, но сейчас…       Давясь подступившей к горлу истерикой, Мэй сдавленно произнесла:       — Это слишком жестоко. Почему ты не предупредил о том, что меня ждёт?       — Незачем было. Неизвестно, чем всё обернулось бы, как сложилось. Тревожить не хотел.       Девушка горько усмехнулась. Не хотел волновать. Она столько сил приложила, готовясь к этой роли. Её едва не убили. А теперь её заставляют выбирать между делом всей её жизни и любовью. Возможно, скажи он раньше, они бы решили всё проще. На мгновение Мэй даже допустила мысль о том, что она могла отказаться от прослушивания ради него, пока была такая возможность.       — И всё равно… Это неправильно. Тебе следовало предупредить меня.       — Что бы изменилось? — ядовито бросил Кадзу. — Если б знала, стала бы встречаться? Или не пыталась бы?       Злость с обидой обжигающим потоком разлились по венам. Подобно керосину, они распаляли желание прямо сейчас высказать мужчине всё, что она думает о его поступке. Ответить на его вопросы так, чтобы ему тоже было больно. Кицунэ с силой вцепилась в столешницу, пытаясь сдержать накатывающие эмоции.       — Я… я не знаю.       Кадзу ничего не ответил. Мэй продолжать разговор не стала. Каждый замкнулся в круг, сотканный из их собственных переживаний.       Находиться с ниндзя в одном помещении вдруг стало некомфортно. А ведь ещё утром она крепко сжимала руку Кадзу и клялась никогда не отпускать.       Спустя несколько минут молодой человек сдержанно предложил:       — Идём, провожу тебя.       — Не стоит, — отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, актриса. — Просто выведи к метро, дальше я сама.       — Упрямая, самой сейчас плохо. Сумки тяжёлые.       Пытается заботиться. Только Мэй тошно от его переживаний. Когда скрывал правила клана, не сильно о её чувствах беспокоился.       — Спасибо, но я сама, — жёстко отрезала кицунэ, пресекая дальнейшие возражения.       Спорить мужчина не стал. Лишь раздражённо дёрнул щекой, после чего спрятал недовольство за показушным равнодушием.       Через двадцать минут клановый квартал остался позади, и девушка была этому очень рада. Впервые ей настолько не хотелось возвращаться сюда. До станции добрались в тишине, и всю дорогу актриса пыталась переварить случившееся с ней за последние пару часов. Не успела кицунэ подняться после всех тех потрясений, что обрушились на неё за прошедший месяц, как её снова сбили с ног. И в этот раз удар прилетел от мужчины, которому она доверилась. Подпустила его со спины, даже не подозревая, что именно он нанесёт самую тяжёлую рану.       Разум болезненно жалил колкий вопрос Кадзу:       «Если б знала, стала бы встречаться? Или не пыталась бы?»       Но она не могла дать на него ответ даже самой себе.       ***       Прихожая встретила Масамунэ привычной тишиной и пустотой, что были его неизменными соседями с тех пор, как родители после смерти дедушки перебрались в западную часть Японии. Оставив на полу сумки с продуктами, мужчина снял с себя пальто, сбросил обувь. Делал всё на автомате, не особо задумываясь. Отдавался серой рутине, которая вернулась в его жизнь.       Когда актёр поднялся в основную часть дома, взгляд зацепился за пару розовых тапочек на небольшом каблучке. По-прежнему были там, где Сино оставила их в прошлый раз.       С того вечера она больше ни разу не приходила к нему.       А ведь Араи планировал после поездки в Кобэ предложить ей жить вместе…       Вспомнил, как девушка впорхнула в дом, спустя столько времени принеся сюда оживление, весёлый смех и чувство уюта. Как, цокая каблучками по паркету, порхала из комнаты в комнату, изучая его жилище.       Сердце кольнуло маленькой иголочкой.       Масамунэ подхватил пакеты, нарочито шумно зашуршав ими, и отнёс на кухню. Осознание того, что первая девушка, которую интересовал он сам, а не его состояние, оказалась не человеком, до сих пор не приходило. В память глубоко врезались опалесцирующие глаза и её тихое признание.       Роман с ёкаем, пусть даже неудавшийся. Будь его дедушка жив и узнай он о таком, наверняка долго бранил бы внука. А то и выпорол бы. Одно дело дружить с этими существами, как это делал сам Араи-старший, и совсем другое — состоять в отношениях. Разве ж можно создать с ёкаем семью? Даже если их с Сино объединяет общее чувство, они принадлежат к разным мирам. Им не понять друг друга.       Они обречены. И актёр повторял себе это каждый раз, когда в голове всплывали моменты их коротких встреч.       Закончив распихивать продукты по полкам в холодильнике, мужчина достал из бара бутылку виски и, прихватив бокал, переместился в гостиную. Этот вечер он планировал провести в компании интересной книги. Кто-кто, а томики в личной библиотеке никогда его не подводили. Но, стоило Масамунэ подойти к полке, как взгляд сам невольно прирос к фолианту, который в прошлый раз заинтересовал Сино. Следом мозг подкинул воспоминания об их поцелуе. То, как он не хотел останавливаться, как хотел стать с неё ещё ближе. И как девушка сбежала, когда Араи был в шаге от того, чтобы получить желаемое.       Усилием воли переключил внимание на расставленные по полке томики. Нужно выбрать книгу, что скрасит ему этот вечер. Но, как бы он ни пытался игнорировать, как бы ни пытался отдать предпочтение чему-то ещё, всё равно ловил себя на разглядывании обложки с магическим узором. Устало вздохнув, актёр решил принять неизбежное: похоже, сегодня ему очень надо прочитать именно это издание.       Осторожно взяв с полки потрепавшуюся от времени книгу, Араи расположился на диване. Налив себе немного виски в бокал, сделал глоток и погрузился в чтение. Как оказалось, это пособие для охотников на о́ни и ёкаев. В первой части подробно описывались разные виды существ, их способности, особенности. Далее перечислялись основные магические ритуалы, связанные с их изгнанием и уничтожением. В третьей части рассказывалось о способах защиты от этих созданий.       Вопреки логике и здравому смыслу, читать Масамунэ начал с конца. Главы, посвящённые оберегам, он пропустил, моментально потонув в море непонятных ему магических терминов. А часть с растениями показалась ему занятной.

      «Сушёные листья падуба остролистного широко используют, чтобы ослабить силу о́ни. Живое же растение способно отпугнуть демонов. Против ёкаев малоэффективно. Однако ёкаи стараются избегать мест, где оно произрастает, поскольку его запах значительно ослабляет их колдовские способности».

      Теперь актёру стало ясно, почему в саду было столько падубов. Наверняка дедушка пытался рассказать об этом маленькому Масамунэ, но тот, конечно же, не запомнил. Тогда, в детстве, куда больше его интересовали истории о том, как Араи-старший сражался со страшными и могущественными о́ни.       — Насколько некомфортно Сино было находиться здесь?       И тут же одёрнул себя. Слишком много мыслей о той, что обманывала его. Пусть даже мужчина прекрасно понимал её опасения. Но как долго девушка планировала скрывать от него свою истинную сущность? Если бы не тот инцидент в «Деревне счастья», то он бы до сих пор считал её обычным человеком?       Вернув книгу на место, актёр отправился в спальню. С завтрашнего дня начинаются репетиции их с Мэй первого совместного спектакля. Ему нужно отдохнуть.       «Интересно, сама Мэй знает, кем на самом деле является её подруга? Или Сино даже её обманывает?»       Когда Масамунэ подошёл к кровати, заметил лежащую в углу комнаты маленькую дорожную сумку Сино, которую она не удосужилась забрать перед отъездом из Кобэ. Араи обречённо вздохнул. Даже здесь не удалось скрыться от воспоминаний о ёкае. Но что ещё он должен был сделать? Оставить её вещи в другом городе совесть не позволила, поэтому Араи привёз их обратно в Токио. Планировал как-нибудь через Мэй передать.       — Не, не стоит её вмешивать. Завтра же позвоню Сино. Хоть между нами всё кончено, сумку ей стоит вернуть. И тапочки тоже…       Стоило ему подумать об окончательном разрыве, как в груди резко похолодело. И чего он стал таким сентиментальным? Наверное, не стоило пить алкоголь, пока сердечные раны не начали затягиваться.       И как его угораздило так привязаться к какому-то ёкаю? Настолько сильно, что дни без её звонков и сообщений стали пустыми. Ему не хватало её улыбки, смеха, детской наивности. Пускай девушка порой вела себя странно — причины Араи теперь были понятны — мужчине нравилась такая Сино. Иногда неловкая и неуклюжая, а иногда рассуждающая слишком взросло для своих юных лет. Откуда ему, правда, знать, сколько ей лет? Может, она на самом деле древний ёкай?       Впрочем, плевать ему на возраст. Куда важнее в этот момент для актёра было кое-что другое: он скучал по ней.       Раздери о́ни все эти предрассудки, он хотел её увидеть.       Так сильно, что был готов закричать на весь Токио. Чтобы она услышала его. Но если он сейчас поддастся порыву, то перебудит всех соседей, которые за такие выкрутасы вызовут для него полицию. Знай он адрес девушки, то уже мчался бы к ней на такси, несмотря на позднее время.       — Позвонить ей сейчас? Но вдруг спит? Нет, лучше подожду до завтра… А заодно обдумаю всё на трезвую голову.       Может, за ночь разбередённые алкоголем чувства к Сино улягутся, и его отпустит?       Утро следующего дня началось для Масамунэ с необычной зарядки: он вырубил весь падуб остролистный, что несколько десятков лет рос в саду его дедушки…