Танец судеб

      Так странно сидеть дома и ничего не делать. За несколько лет, проведённых в Токио, Мэй уже и забыла, что такое свободный день. Регулярные тренировки, работа в театре, выступления. На выходных — домашние заботы. На каникулах она уезжала в Сэндай и помогала Ичиро. И так круглый год. И вот сейчас, когда на её долю выпал внеплановый выходной, кицунэ не знала, куда себя деть. А ведь день только начался. От безделья она сделала уборку, приготовила вкусный обед, даже несколько раз повторила свой танец для прослушивания. Но свободного времени оказалось катастрофически много.       Допивая очередную кружку травяного чая, который за проведённые здесь дни так успела полюбить, девушка со скучающим видом наблюдала за тихой полупустой улочкой. Вот мимо промчался почтальон на велосипеде. А вот домой из школы вернулся соседский парнишка, который недавно помог Мэй дотащить до дома пакеты с продуктами. Милейший мальчишка, но, к сожалению, нередко прогуливал школу. И, судя по времени, он сделал это и сегодня. Значит, вечером снова весь район будет слушать, как его отчитывает отец. А вот возле дома напротив клубочком на солнце свернулся рыжий кот, которого люди, снимающие квартиры в этом районе, периодически подкармливали. Жизнь вокруг шла своим чередом. А актриса, наблюдая за происходящим из окна своего временного пристанища и не имея возможности покинуть его даже на минутку, чувствовала себя заплутавшей на дороге судеб странницей.       — Такао сказал, что я сама могу придумать наказание… — тяжёлый вздох сорвался с губ девушки. Она не имела ни малейшего представления о том, как ей поступить с той, что пожелала ей зла. Чего бы она хотела? Какой участи? В голове не было ни одной идеи. — Оставить этот вопрос клану? У них точно есть свои методы работы с такими. Но ведь дзёнин предложил самой решить. С чего вдруг? — девушка устало зажмурилась и с силой потёрла виски. — Ниндзя… Ладно, для начала надо встретиться и поговорить.       Не то, чтобы Мэй очень хотелось вникать в проблемы женщины. Скорее просто было интересно узнать, за что с ней так поступили. Неужели Чико настолько не верила в свои силы и в способности собственной ученицы? Или причина была иной?       Подливало масла в костёр эмоциональных переживаний кицунэ отсутствие вестей от Кадзу. Хоть Хонг с Сатоши и заверили девушку, что это нормально, она всё равно не могла перестать за него волноваться. И эти переживания тянули из неё оставшуюся часть сил. Девушка и не подозревала, что разлука с кем-либо может быть для неё столь мучительной. Наивно полагала, что через пару дней тоска её отпустит, однако она становилась лишь глубже. И по ночам, кутаясь в его футболку, Мэй думала лишь о том, чем же Кадзу сейчас занимается, всё ли с ним в порядке и вспоминает ли о ней. Хотя бы иногда…       В итоге остаток дня так и прошёл в терзаниях. Без соцсетей и телефона вообще чувствовала себя оторванной от мира. Пытаясь скоротать время, решила погрузиться в чтение. Нашла на квартире книгу об истории японских боевых искусств — из всех имевшихся здесь томов эта показалась девушке наиболее интересной. А ближе к вечеру приехал Хонг. Сообщил, что клан всё подготовил для предстоящей встречи. И привёз вещи, в которые Мэй нужно было переодеться: штаны, футболка и плащ — все чёрного цвета.       — Волнуешься, Мэй? — спросил парень, когда ребята уже направлялись к назначенному месту.       — Немного… — честно призналась актриса. Теперь, когда до беседы с Чико оставались считанные минуты, её начал охватывать нервный мандраж. Она до сих пор слабо представляла, как будет выстраивать диалог с пожелавшей ей смерти коллегой. Вообще сомневалась, что из этого что-то толковое выйдет. Очевидно, что Чико вряд ли захочет поведать о мотивах своего поступка той, кого рассчитывала на тот свет отправить. А узнать о причинах всё же стоило. Хотя бы ради того, чтобы заработать больший авторитет в глазах дзёнина.       — Знаю, бывает, — бодрый голос ниндзя заряжал кицунэ энергией, которой в последнее время очень не хватало. И верой в то, что всё пройдёт нормально. Клан обещал обеспечить безопасность. Ей нечего бояться. Это Чико теперь должна дрожать, а не она. — Не переживай. Я рядом буду, если что — прикрою.       — Спасибо, — слабая улыбка заиграла на губах актрисы. Но даже несмотря на поддержку Хонга, живот крутило от накопившегося за день волнения. Успокаивало лишь то, что сегодня она положит этой дурацкой ситуации конец.       Место, которое выбрали ниндзя для беседы с наставницей соперницы, встретило Мэй мрачными и грязными улицами и гадким запахом гнили, вызывавшим рвотные позывы. Заброшенный район на окраине города с полуразрушенными домами. Кицунэ и предположить не могла, что в столь процветающем регионе могут существовать подобные переулки. Если бы не Хонг, она б даже заходить сюда не стала. Хотя, если бы не ниндзя, она б и дальше продолжала жить в Токио, не подозревая о существовании столь жутких мест, способных одним своим видом вогнать в депрессию. А то и вовсе склонить к чему-то нехорошему. А, может, и не жила бы вовсе. Если бы Кадзу не оказался рядом тем вечером, то вполне вероятно, что заказ был бы исполнен.       «Отважная ж вы женщина, однако, госпожа Чико, — имя старшей актрисы уже не выходило произносить без пренебрежения. — Хотя, вы, по ходу дела, вообще ничего не боитесь».       Один из переулков стал для них с Хонгом временным убежищем. Укрытых ночной мглой, облачённых в тёмные одежды, кицунэ была уверена, заметить их было невозможно. Борясь с то и дело подкатывающей к горлу тошнотой и паникой, девушка застыла в тревожном ожидании.       Когда на другом конце улицы раздались торопливые шаги, сердце Мэй ухнуло в пятки, а затем пустилось в тревожный галоп. Актриса притаилась и, кажется, даже дышать перестала, опасаясь того, что любой, даже едва уловимый звук, выдаст её присутствие раньше положенного. Покушения. Расследование. Теперь игры в шпионов. И, что удивительно, она, кажется, уже смирилась с тем, что её будни стали напоминать боевик. Неужели привыкает? А нужно ли? Ведь скоро всё закончится, и она сможет вернуться к прежней жизни. Надеялась, что сможет.       Как и было оговорено, кицунэ выждала немного, после чего неторопливо вышла из-за угла. Старалась держаться уверенно, хотя внутри всё разрывалось от накатившего волнения. Глубокий вдох. Медленный выдох. Заставила себя собраться.       «Всё хорошо. Хонг со мной. Я справлюсь».       Лучше бы с ней рядом оказался Кадзу. Тогда и тень сомнения не осмелилась бы упасть на её душу, затмевая едва зародившуюся там отвагу. Но Такао выбрал для неё иное сопровождение. И не доверять решению дзёнина было бы оскорблением. Что Сатоши, что Хонг всю неделю возились с ней, как-то умудряясь совмещать это с другими делами в клане. Вряд ли они, конечно, стали бы противиться поручению главы клана. И всё же, даже если им такое задание было не по душе, подошли к его исполнению ответственно, за что Мэй была благодарна.       Шаг. Ещё один. С каждой секундой расстояние между кицунэ и женщиной, что осмелилась пойти на заказное убийство, сокращалось. Девушка остановилась в полуметре от Чико. Поймала взгляд. В нём сквозила привычная надменность. Не слишком ли дерзко? Ведь она уверена, что перед ней куноичи. Та, кто с лёгкостью сможет устранить кого угодно, да так, что никто и следов не найдёт. Неужели не боится, что сама может здесь остаться? Хотя, похоже, старшая актриса действительно была из отчаянных.       — Я думала, что ты никогда этого не сделаешь.       Как же отвратительно сейчас звучал её голос. Или, может, это Мэй стала слишком предвзятой? В душе закопошилась лёгкая неприязнь, и девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить её. Не выставят её сейчас в лучшем свете ненависть и агрессия ни перед самой Чико, ни перед Хонгом.       — Возникли некоторые… трудности, — старается говорить спокойно, а у самой внутри всё клокочет от смеси разрозненных эмоций. Только бы делу это не помешало. Только бы не сорваться.        «Она думает, что я мертва. Что ж, пора ей познать разочарование».       Изящным движением Мэй сбросила капюшон, открывая взору Чико своё лицо. Напряжённое молчание. Тяжёлые взгляды. Надменность, ставшая неизменной спутницей старшей танцовщицы, сменилась сначала замешательством, а потом смесью злости и испуга.       — Ты… — зло выдавила она из себя, и Мэй, кажется, кожей ощутила её ненависть.       — Давно не виделись, госпожа Чико.       Прозвучало как-то излишне ядовито. Или жёстко? А, не важно. Главное, что удалось добиться своего. Застать врасплох. Заставить растерять боевой настрой. Не ожидавшая такого поворота событий наставница резко дёрнулась в сторону, по-видимому, надеясь убежать, но кицунэ преградила ей путь.       — Уйди, дрянь, — срываясь на визг, прокричала женщина и, с силой оттолкнув девушку, кинулась прочь. Мэй больно ударилась плечом о кирпичную стену, в горле застрял сдавленный вскрик.       «Вот и поговорили…» — внутри растеклась липкая досада. Наивно было бы рассчитывать на то, что Чико так просто согласится побеседовать за жизнь. И всё же Мэй не предполагала, что окажется настолько безнадёжной, что даже задержать её не сможет.       Боковым зрением лисица заметила, как из темноты вышел ещё один силуэт.       — Не так быстро, — ехидно бросил Хонг. Послышался щелчок. На расстоянии, да ещё и на окутанной мраком улице ей не удалось различить, что заставило женщину резко затормозить и медленно, неуверенно ступая по растрескавшемуся асфальту, попятиться назад.       — Я видела контракт, — твёрдо произнесла кицунэ, и старшая актриса резко вздрогнула. Игнорируя нервозность, что охватила каждую клеточку тела, Мэй уверенно подошла ближе. — Мне известно, что именно вы заказали моё убийство.       — С защитничком пришла, — зло выплюнула Чико. — Всякий раз новый. Сколько у тебя их? Масамунэ хоть в курсе?       Внутри девушку всю передёрнуло. И как только наглости хватает такое в лицо говорить? Интересно, а слухи о романе с Араи тоже её рук дело? Или всё же коллективное творчество всех актёров театра? Кицунэ недоумевала, как талантливая артистка, подававшая в молодости большие надежды, скатилась до подобного? Откуда в ней столько грязи и гнили? Они с госпожой Сумико вместе начинали свой путь. А по итогу такими разными стали.       Делая вид, что слова женщины ничуть её не задели, Мэй гордо ответила:       — Я очень ценю вашу озабоченность моей личной жизнью, но беспокоиться не о чём. Со всеми проблемами я справляюсь и без посторонней помощи.       — Дерзкая какая, — лицо женщины скривилось в уродливой гримасе. — Не научили тебя в детстве, что со старшими надо вежливо разговаривать? — она бросила брезгливый взгляд сначала на ниндзя, а потом снова на коллегу. — Что, пришла узнать, за что тебя, такую бедную и несчастную, захотели убить?       Мэй ощутила, как от омерзения к горлу подступила тошнота. Так легко признаётся в содеянном, даже не пытаясь отрицать что-либо? Хотя, в её положении это было бы как минимум глупо.       — Сразу возьму и расскажу тебе! — продолжила куражиться старшая актриса. — Не дождёшься! Не доросла ещё!       — Я бы посоветовал быть посговорчивее, — усмехнулся Хонг. Парень говорил ласково, но в голосе сквозила неприкрытая угроза.       Губы Чико изогнулись в презрительном оскале. Не нравилось ей быть загнанной в угол той, кого сама пыталась раздавить. Не ожидала получить ответный удар. Но кто сказал, что жертва всегда должна играть по правилам хищника?       Немного помолчав, она развернулась и желчно выплюнула юной актрисе прямо в лицо:       — Вот почему ты просто не могла сдохнуть? Сразу меньше проблем было бы.       — Как жаль, что я вас разочаровала, — не скрывая своей иронии, ответила кицунэ. Странно, но слова, что непременно должны были ранить, никак не откликнулись в душе. Лишь разбились о всё крепче охватывающую сердце корку льда. — И всё же позвольте спросить, зачем всё это было?       Чико как-то горько усмехнулась. Повернувшись к ниндзя, сдержанно поинтересовалась:       — Молодой человек, у вас сигаретки не найдётся? Мои закончились, пока сюда шла.       — Не курю, — холодно отозвался Хонг.       — Молодец, — язвительно бросила женщина. Презрительный взгляд вновь обратился к Мэй. Выдержав небольшую паузу, Чико снова заговорила. Её пропитанный неприязнью голос глубоко врезался в сознание кицунэ. — Потому что я ненавижу вас. Тебя и твою наставницу. Эта Сумико мне всю карьеру поломала! Лучшие роли, лучшие партнёры по сцене, лучшие ученицы. А мне что? Всегда оставалось довольствоваться тем, что есть. Подбирать то, от чего другие отказались.       — А я здесь при чём? — губы юной актрисы скривились в нервной усмешке. Прекрасно выходило. То есть проблемы у Чико, а виноваты они с наставницей.       — Какая же ты глупая! Мы с Сумико в силу возраста уже не настолько востребованы. Потому и занимаемся обучением таких, как ты. Юная актриса, едва окончившая школу, получает главную роль! Только представь себе, сколько внимания это привлечёт! Не только к ней, но и к той, кто её обучил!       Все в театре знают, что от успешности учениц зависит и благополучие самих наставниц. К тем, чьи воспитанницы получают лучшие роли и проявляют себя как достойные актрисы, больше желающих попасть. Соответственно, и шансы отыскать себе сильных и интересных учеников выше. Да и сами занятия стоят дороже. А тут ещё обостряло ситуацию то, что от результата их с Наоки прослушивания может зависеть и повышение одной из женщин.       — Я так хотела подгадить этой зазнайке Сумико! Медленно лишить её всего. Но, кажется, даже тут вы с ней похожи. Обе непробиваемые. Я пыталась один раз её убить, — признание прозвучало так спокойно, словно она сюжет спектакля пересказывала. А у Мэй от этих слов кровь в венах заледенела. Стало жутко от осознания того, с кем они вместе работали. — Заказала ниндзя, чтобы покалечили. И ведь у меня получилось! Она не смогла выступать, я получила роль… Но тот спектакль словно прокляли!       — И жизнь вас, кажется, совсем ничему не научила, — устало вздохнула кицунэ.       Мэй была известна эта история. Наставница рассказывала, как перед самым прослушиванием с ней произошёл несчастный случай. Какой — не уточняла. Но тогда участвовать в конкурсе на главную роль она не смогла из-за полученной травмы. А из оставшихся претенденток лучше всех проявила себя Чико. Вот только радость от победы продлилась недолго. Сначала на этапе подготовки болезнь подкосила главного актёра. Пришлось его заменить, а дату премьеры — передвинуть. Затем, когда спектакль, наконец, был представлен зрителям, критики разнесли его в пух и прах. Газеты кишели разгромными статьями об ужасной игре, о неудачной интерпретации сюжета, отчего желающих посмотреть постановку почти не было. Пришлось срочно свернуть спектакль. И до сих пор в стенах театра о нём стараются не вспоминать. Насколько кицунэ было известно, даже фото в архиве не осталось.       Несколько месяцев госпоже Сумико пришлось провести в больнице, восстанавливаться после полученных увечий. Тогда виновного так и не удалось найти. Зато Мэй узнала. И теперь её ненависть к Чико разгорелась ещё сильнее. Не из-за того, что та заказала убийство кицунэ. А из-за того, что та посчитала, что имеет право так обходиться со своей конкуренткой. Из-за того, что посмела обидеть её дорогую наставницу.       — Да что ты вообще понимаешь, дрянь! Весь театр говорит, что эта роль будет твоей! Ещё и Масамунэ захомутала! А нам с Наоки что остаётся?! — уже сорвалась на крик Чико и, кажется, хотела было снова кинуться на девушку, но Хонг среагировал моментально, перехватив руку женщины. И только сейчас Мэй удалось разглядеть пистолет в его левой руке. На мгновение воспоминания о стычке с Азуми — кицунэ узнала имя той девушки из контракта — заполнили разум, поднимая волну паники. Однако в следующий миг пришло осознание того, что в этот раз владелец столь опасного оружия на её стороне. Бояться нечего. — Пусти меня! — старшая актриса дёрнулась, но ниндзя лишь сильнее сжал её.       — Жить хочешь — лучше успокойся, — хищно улыбнулся молодой человек. — Ты и так себе уже срок заработала. И, судя по всему, не один. Мэй, ты всё узнала, что хотела?       Достаточно ли она услышала? Кицунэ и сама не знала. До конца не была уверена в том, что ей хотелось бы продолжать общение. Особого желания вникать в проблемы того, кто решил обвинить в своих несчастьях других, не было. Да и сам ниндзя, судя по всему, уже считал, что их беседа себя исчерпала. Поэтому девушка лишь коротко кивнула в ответ.       — Отлично. С наказанием ты определилась?       Наказание. Ещё полчаса назад Мэй не имела и малейшего представления о том, как поступить с заказчиком. Теперь же, после её рассказа, в голове кицунэ зародился идеальный, по её мнению, вариант. Подойдя к ниндзя почти вплотную, она шёпотом поведала ему о своём решении.       — А ты знаешь толк в издевательствах, — одобрительно хмыкнул Хонг, внимательно выслушав её предложение. — Мне даже нравится. Иди в машину. Дальше я сам.       Поклонившись парню, Мэй поспешила покинуть это ужасное место. Уйти как можно дальше, чтобы не видеть ни этих стен, ни испуганного лица Чико. Жаль только, услышанное из памяти не вытравить. Как бы хотелось, чтобы эти жуткие откровения актрисы тоже остались здесь. ***       Клановая квартира, к которой Мэй уже так привыкла, вновь встретила девушку темнотой и удушающей пустотой. Вместе с щелчком выключателя прихожая наполнилась тёплым жёлтым светом, который отчего-то так сильно раздражал сейчас. Чёрный плащ отправился на вешалку. Обувь заняла своё место в углу прихожей. Ещё один щелчок, и помещение вновь погрузилась во мрак. Еле переставляя ноги, девушка проследовала в спальню. Сил хватило только для того, чтобы снять с себя оставшуюся одежду и натянуть футболку Кадзу. Упав на кровать, девушка легла на бок, поджав колени к груди. Взгляд тут же прирос к лежащим на подушке вееру, коробочке с милыми письмами от ниндзя и пижамой, что он передал через Сатоши. Одиночество накинуло на неё свои невидимые оковы.       Сегодняшняя встреча с Чико стала последней каплей. Эмоции, что копились в душе эти несколько недель, прожигали девушку изнутри, требуя выхода.       Плечи Мэй начали мелко подрагивать.       Страх. Две недели, проведённые в ожидании нового нападения. Она боялась находиться в театре. Особенно в те часы, когда его коридоры пустели. Но ещё больший ужас охватывал кицунэ, когда она оставалась наедине с кем-либо. Другие актёры. Ученицы школы. Наоки. Опасалась каждого, кто встречался ей. Отчаянно пыталась держать других на расстоянии ради мнимой безопасности.       Из горла вырвался первый короткий всхлип.       Разочарование. И как люди могут, улыбаясь в лицо, за спиной строить козни? Ради выгоды смело отправить хорошие отношения на свалку? А то и лишить кого-то жизни… А ведь Сино-Одори предупреждала. Говорила быть осторожнее. Что ж, её подруга может быть спокойна. Урок Мэй выучила. Теперь в ближайший год уж точно она будет относиться к окружающим с недоверием. Понимала, что глупо всех судить только по Чико. Но после услышанного не могла иначе.       На подушку, обжигая прохладную после улицы кожу, скатилась первая слезинка.       Сомнения. Жить в Токио одной было непросто. Но девушка всегда считала, что это та цена, которую нужно заплатить ради мечты. А мечтала она танцевать и дарить окружающим своё искусство. Они с Ичиро много думали о её будущем, о том, где ей будет лучше. Мэй перепробовала много направлений, однако её всегда тянуло к традиционным японским танцам. Идея с театром принадлежала её приёмному отцу, и он буквально заразил её этим. Не просто танцевать, а играть роль. Примерять на себя разные образы, вдыхать жизнь в каждое выступление. Такие перспективы Мэй манили. Однако пережитые во время подготовки к пробам события заставили кицунэ лишний раз задуматься о своей жизни. Действительно ли она хотела именно этого? На своём ли месте находится? Неужели каждый раз придётся проходить через сплетни, вражду и прочую грязь? Сможет ли она? Мэй не была уверена. Сейчас так хотелось всё бросить… Но что скажет Ичиро, если вдруг она решит сдаться? Она же в глаза ему смотреть не сможет. Мужчина столько сделал ради того, чтобы его приёмная дочь была счастлива, занимаясь тем, что ей нравится. И этим она его отблагодарит?       Но счастлива ли она? Лёжа на этой кровати в пустой квартире, терзаемая изнутри скопившейся болью, девушка не могла ответить на этот вопрос.       Давясь рыданиями, кицунэ тихо заскулила.       Измождение. Не физическое. Скорее, моральное. Мэй казалось, что её душу несколько раз переехал грузовик. Она вымоталась. Выгорела. Банально устала. Как же она сейчас нуждалась в поддержке. Но звонить Ичиро или кому-либо ещё было слишком поздно…       Одиночество. Отчего-то сейчас оно ощущалось слишком остро. Как же ей не хватало Кадзу рядом. И почему он до сих пор не вернулся? Говорил, что, может, успеет разобраться со своим заданием до её прослушивания. Понимала, что не обязан. Прекрасно осознавала, что спешка в его деле может быть фатальной. И всё равно безумно скучала. А ещё ей было страшно. Она больше не нуждалась в постоянной защите. Вдруг Кадзу снова будет неделями пропадать? Вот как сейчас. Появляться рядом на один вечер, а потом вновь исчезать. Или вовсе оставит? Что для него их отношения? Дорожит ли ниндзя ей так же, как и она им?       Не пытаясь сопротивляться этой буре эмоций, Мэй позволила себе быть слабой. Чтобы, наконец, сбросить этот эмоциональный груз. Иначе не выдержит. Сорвётся. Сломается. Свернувшись клубочком и обхватив колени руками, она полностью отдалась во власть переживаний. Её истерика то утихала, то разгоралась с новой силой. Душа разрывалась, кричала, корчилась в агонии.       Когда боль, наконец, притупилась, кицунэ ещё долго смотрела в одну точку. В голове было пусто. Все мысли словно разбежались. И в груди, казалось, зияла дыра. Глаза болели от продолжительных рыданий. Но было наплевать. Мэй не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она вернулась домой. Когда шторм в душе сменился штилем, небо начало светлеть. До прослушивания оставались считанные часы. Но и это её уже не волновало.       «Это всё эмоции, — попыталась успокоить себя девушка, испугавшись тех мыслей, что овладели ей после ночной встречи. — Это нормально, хотеть всё бросить после подобного. Но я же не такая. Неужели сдамся из-за того, что кто-то так сильно испугался моих способностей? Если и дальше хочу быть актрисой, нужно привыкать к постоянной зависти. Вряд ли после прослушивания её станет меньше».       Размышляя о том, как ей теперь двигаться вперёд, кицунэ смогла ненадолго погрузиться в беспокойную дрёму. ***       Утро началось для впервые серьёзно опоздавшей на работу Мэй с приятных новостей. Наконец, был выбран новый главный хореограф. Странное двоякое чувство зародилось в душе кицунэ, стоило ей услышать имя той, кто со следующего месяца будет руководить танцевальным направлением в их театре вместо госпожи Кинуё. С одной стороны, она была рада. Теперь, даже если она провалится, это уже никак не отразится на повышении госпожи Сумико. Она получила его сама. И вполне заслуженно. С другой стороны, стало немного не по себе. Вспомнила Чико и вчерашний с ней разговор. Чуть злорадно усмехнулась. В каком же бешенстве она, должно быть, сейчас находится. Пошла на такой риск и ради чего? Чтобы в итоге всё равно остаться с поломанным веером в руках? Интересоваться, как вторая наставница восприняла эту новость, кицунэ не стала. Это её проблемы. И Мэй они точно не волнуют.       Другая приятная за этот день весть ждала её по дороге в театр.       Девушка и не думала, что сегодня на работу её снова доставят люди из клана. Ведь проблему с заказчиком они решили. Отныне опасаться было нечего. В опеке она больше не нуждалась. Поэтому когда утром в дверь вновь постучался Сатоши, Мэй решила, что тот приехал лишь для того, чтобы узнать, когда она освободит клановую квартиру. Однако ниндзя удивил.       — Мэй, ты готова? — как обычно, с лёгкой насмешкой в голосе спросил парень.       «А то по мне не видно», — иронично ответил внутренний голос. После ночной истерики и непродолжительного сна выглядела она не лучшим образом. К слову, чувствовала себя соответствующе. И если припухшие после длительных рыданий веки и тёмные круги ещё удалось замаскировать, то покрасневшие глаза косметикой не скроешь.       Однако вслух Мэй произнесла лишь:       — Не ожидала, что вы и сегодня будете меня сопровождать.       — Я тоже, — честно признался Сатоши, заходя внутрь. — Просто Кадзу попросил.       — Кадзу?! Он вернулся?       Стоило ниндзя упомянуть имя её возлюбленного, как вмиг охваченное трепетной надеждой сердце забилось быстрее.       — Нет, — короткий ответ окатил Мэй волной лёгкого разочарования. А она уже настроилась на скорую встречу… — Связывался с Такао вчера. Потом мне позвонил. Полчаса расспрашивал, как у тебя дела. Блин, я с девушками своими столько по телефону не разговаривал, как вчера с ним!       Несмотря на охватившую девушку грусть, ворчание Сатоши заставило её едва заметно усмехнуться. Кадзу вышел на связь. Ещё и про неё спрашивал. Жаль только, ей ничего не написал. Хотя наверняка у него были на то причины. Надеясь обрести хоть какую-то ясность, Мэй несмело поинтересовалась:       — Сатоши… Он не сказал, когда вернётся?       — Мне — нет. Может, дзёнин в курсе. Но надеюсь, что скоро, — парень недовольно поморщился. — Ещё одного такого допроса я не выдержу, — развернувшись к Мэй спиной ниндзя коротко бросил: — Ладно, в машине тебя подожду. Только поторопись.       Однако никакая спешка не помогла кицунэ прибыть в театр вовремя. По дороге в Токио они успели встать в чудовищную пробку. И всё это время Мэй печалилась лишь о том, что Кадзу не успел вернуться до её прослушивания. Как бы ей хотелось, чтобы он сегодня был рядом. И не так важен результат, если этим вечером он согрел бы её в своих объятиях.       По-быстрому переодевшись, девушка поспешила в танцевальный зал. Перед выступлением нужно было хорошенько размяться. Утром она срочно связалась с наставницей и с Масамунэ. Поведала легенду, которую для неё подготовил клан: несколько дней она из-за стресса плохо спала, в итоге прямо на станции потеряла сознание от переутомления и попала в больницу, где почти весь день пролежала под наблюдением врачей. Врать единственным близким людям в этом театре было крайне неловко. Однако об истинных причинах её отсутствия знать никто не должен. Всё должно остаться строго между ней, кланом и Чико.       Тренировка и финальный прогон танца с госпожой Сумико прошёл рутинно. Если не считать того, что обеспокоенная состоянием подопечной женщина то и дело справлялась об её самочувствии, поднимая в душе девушки очередную волну стыда. А под конец репетиции в зал пришёл Масамунэ, прихватив с собой тонизирующий травяной чай и корзинку с фруктами. Любезно предложил ещё разок отрепетировать выступление, но уже вместе с ним, отчего Мэй вновь ощутила неловкость. Старшая актриса же была очень довольна. Под её руководством ребята повторили танец, после чего они втроём приговорили принесённые мужчиной вкусности.       — Уверен, Мэй, ты отлично справишься, — Араи позволил себе ободряюще похлопать кицунэ по плечу. Хоть он был ей только другом, поддержка Масамунэ была важна для девушки. Занятно, как всего одно событие может изменить отношения между людьми. Ещё месяц назад она воспринимала его только как сэмпая, дорожила им, как коллегой. Сейчас же ей было много известно о жизни мужчины. Даже невольно понимала, почему кто-то считал их парой.       Немного прибравшись в зале после их скромной трапезы, юная актриса также поспешила в гримёрку.       Девушка не знала, было это влияние стресса, вчерашней встречи с Чико, отсутствия Кадзу или же бессонной ночи, но сейчас она не ощущала ничего. Ни волнения, ни предвкушения. Ей двигало только чувство ответственности перед теми, кто так много вложил в неё. И это ей совсем не нравилось. Вот только с кем ей обсудить это? Кому душу излить? В ком найти поддержку, когда обещала клану держать в тайне те события, что погрузили её в это состояние? Она думала, что к утру те странные мысли, посетившие её в ночи, пройдут. Однако они лишь прочнее засели в голове. Только бы корни не начали пускать, иначе совсем худо станет…       «Это просто недосып», — словно мантру повторяла она, тщетно пытаясь отогнать так не вовремя поселившиеся в душе сомнения. Саму себя убеждала в несостоятельности этих мыслей. Но спустя некоторое время терзания вновь забирали её в свой плен.       И это было единственное, что сейчас её беспокоило. Её не пугало то, что их выступления придёт посмотреть весь театр. Вполне естественно, что всем интересно узнать, как справятся две начинающие актрисы с такой непростой ролью, выпавшей им в самом начале карьеры. Не переживала она и о своём танце. Благодаря стараниям госпожи Сумико и Масмунэ, а ещё так внезапно свалившейся на режиссёра командировке, она смогла детально проработать не только каждое движение, но и все эмоции.       Наставница помогла Мэй подготовиться. Для этого выступления кицунэ выбрала красное кимоно с вышитыми на нём золотистыми и зелёными нитями цветочными узорами. К нему подобрали красный оби с белыми бутонами сливы. Волосы собрали в высокую причёску, украсив её заколкой кадзаши в виде цветка с красными и белыми лепестками. Параллельно старшая актриса умудрялась давать советы. Девушка внимательно слушала, надеясь, что не забудет воспользоваться хотя бы частью из них, когда придёт время.       — Давай, Мэй, удачи, — Сумико аккуратно, чтобы случайно не испортить внешний вид подопечной, заключила девушку в объятия. — У тебя всё получится!       Поблагодарив женщину за все её труды, кицунэ аккуратно сложила вещи в шкаф. Разблокировала телефон, где был миллион ободряющих сообщений от Сино-Одори, короткое пожелание удачи от Ичиро и… сообщение с незнакомого номера.       «Удачи, красивая! Ты уже лучшая!»       Без подписи. Но и без неё было ясно, от кого оно. Он не смог приехать, но мысленно всё равно рядом. Выяснил, когда выступать будет. Поддерживает. И она должна приложить все усилия, чтобы победить. Ведь Кадзу верит в неё. Пряча счастливую улыбку за рукавом кимоно, она убрала телефон в сумочку и отправилась к кулисам в малом зале.       Наоки уже ожидала там. Для своего выступления девушка выбрала более скромный наряд. Голубое кимоно с розовыми цветами сливы, вышитыми на рукавах и вдоль края, и розовый оби. Волосы собрала в стандартную причёску гейши така-симада с украшениями в тон к поясу. Обменявшись короткими приветствиями, девушки разошлись по разные стороны. Предпочли провести минуты нервного ожидания в молчании. Практически вжавшись в стену, Наоки нервно перебирала пальцами пластины веера, изредка одаривая Мэй встревоженными взглядами.       Интересно, знала ли она о том, что собиралась сделать с соперницей её наставнице? Если знала… или если бы узнала, то как бы отреагировала? Одобрила бы? Вмешалась бы или, наоборот, даже не пыталась бы остановить? Кицунэ невольно попыталась поставить себя на её место. Что бы сделала она? Сложно сказать. Но таким путём она точно не хотела бы прийти к победе.       Появившийся за кулисами Масамунэ в образе ронина заставил Мэй отвлечься от мрачных мыслей. Она с интересом осмотрела мужчину и не без восхищения отметила, что этот образ был ему очень к лицу. Белое кимоно, тёмно-синее хакама и чёрное хаори. Теперь она была уверена: лучшего кандидата на роль Акихико во всём Токио не сыскать. Кажется, теперь она даже понимала влюбившуюся в него Сэцуку. Коротко кивнув кицунэ, он подошёл к Наоки. Несколько минут что-то говорил ей, и та неуверенно кивала. Затем мужчина жестом подозвал и саму Мэй.       — Мне было приятно с вами работать, — мягко произнёс мужчина, глядя то на одну, то на вторую девушку. — Каким бы ни был результат, не забывайте о том, что вы всегда должны оставаться командой. И помните: одной этой ролью карьера не ограничивается. Удачи вам! — и он одновременно приобнял обеих. Как ни странно, но это помогло разрядить обстановку. Даже на губах напряжённой до предела Наоки наметилась лёгкая улыбка.       А в следующее мгновение первую актрису пригласили на сцену. ***       Проникнуть в театр оказалось даже слишком просто. Он, конечно, знал, что охрана не совсем добросовестно относится к своим обязанностям. Но не предполагал, что настолько. И он спокойно оставлял Мэй здесь, когда ей грозила опасность?! Чем думал вообще? Ладно. Учтёт на будущее. Если, конечно, необходимость в этом будет.       Пока ехал в такси, отправил сообщение. Надеялся, что увидела. Очень поддержать хотел. Боялся, что не успеет к началу выступлений. Еле утром закончил задание, чудом успел на поезд. Сделал всё для того, чтобы прийти вовремя. Быть рядом в столь важный для неё день. Посмотреть на танец, который так старательно готовила. Прибыл впритык. Решил не показываться ей пока. Чтобы рабочий настрой не сбивать. Не тревожить без надобности. Тем более что мог сейчас лишнего сказать с устатку. Вечером увидятся. Как раз отдохнёт. Сюрприз ей будет.       Выяснять, где и во сколько пройдёт прослушивание, даже не пришлось. Об этом судачили все, не стесняясь высказать мнение о претендентках и предположения о возможном результате. Некоторым хотелось язык вырвать. За то, что, обсуждая предстоящее событие, не упускали возможности помусолить тему «отношений» Мэй с Масамунэ. И без того настроение хреновое, а тут они ещё на нервы пустыми разговорами действуют. И как не надоело сплетни собирать? Не выдержал и одной такой болтунье в отместку наколдовал иллюзию таракана на одежде. Визг стоял на весь театр. А его немного отпустило.       Когда в зал прибыл, все места впереди были заняты. Не страшно. Устроился чуть поодаль, в тёмном уголке, где никто даже не проходил. Меньше внимания к себе привлечёт. Так даже лучше. Главное, что отсюда было неплохо сцену видно. А ещё всех присутствующих. Осмотрелся. Многих запомнил, пока собирал информацию о самой Мэй. Вот наставница её. Общается с актёром, который вместе с Масамунэ претендовал на главную роль в этом спектакле. Те две сплетницы, рассматривающие что-то в телефоне, учились вместе с кицунэ у Сумико.       Дверь в зал вновь отворилась, и все присутствующие повскакивали со своих кресел, приветствуя вошедшего глубоким поклоном. Ясухару Савада. Режиссёр. Считался лучшим в этом театре. Все работающие здесь актёры мечтают попасть в его постановку. Коротко кивнув переполошившимся артистам, он прошёл к своему месту. И почти сразу же его ассистентка объявила выступление Мэй.       Кадзу направил всё своё внимание на сцену. Старался сохранять внешнее спокойствие. На деле же переживал так, словно самому танцевать предстояло.       «Ты справишься, изящная…» *Мэй*       Сердце Мэй встревоженно сжалось, а затем вновь забилось в нормальном ритме. В этот раз она снова шла первой. Отбросив все лишние мысли, сосредоточилась на образе своей героини. Для финального прослушивания выбрали сцену, в которой Сэцука признаётся в своих чувствах Акихико. Этот фрагмент не отличался сложной хореографией, но требовал от претенденток превосходной актёрской игры, без которой передать всё разнообразие эмоций, что испытывает героиня, просто невозможно.       Под бодрые звуки сямисэна девушка, изящно размахивая веером перед лицом, вышла на сцену, где её уже ожидал Масамунэ. Череда лёгких шагов в такт музыке, и вот она оказалась рядом с мужчиной. Поймала его взгляд. Кокетливо улыбнулась. Араи протянул к ней руку и осторожно коснулся тыльной стороны ладони. Через мгновение актёры прильнули друг другу, сливаясь в чувственном танце, вместе с их героями радуясь встрече после длительной разлуки. Исполненные трепетом и нежностью движения. Играя свою роль, Мэй снова представляла на месте Масамунэ Кадзу, чтобы точнее передать эмоции героини. То, как и они воссоединятся после почти недели, проведённой на расстоянии. *Кадзу*       Какой же грациозной она была, когда танцевала. Глаз не оторвать. И не хотелось. Нравилось наблюдать за ней. Ещё с того самого дня, когда впервые на фестивале увидел. Долго себе не признавался в этом, но на деле уже тогда другие девушки перестали для него существовать. Бесподобная. Как и всегда, отдаёт всю себя любимому делу.       Энергичная музыка сменилась более мелодичной. Кадзу знал, что в этой части Сэцука открывается своему возлюбленному. Мэй не догадывалась, но он сохранил в памяти каждое её слово. Всё, что она рассказывала и об этом танце, и о самом спектакле. И не только. То, что удалось узнать, пока наблюдал за ней со стороны, то, что сама поведала, занимало особое место в его сердце. Потому что дорога стала. Потому что привязался. Не думал, что такое возможно. Считал, что после расставания с Азуми навсегда зачерствеет. Но изменила его эта милая лисичка. А он и рад вновь потянуться к теплу. К ней.       Ощутил укол ревности, когда Мэй дрожащими пальцами провела по щеке Масамунэ. Всё же раздражало Кадзу присутствие актёра в её жизни. Нервировал факт их возможного партнёрства в спектакле о любви. А сейчас она ещё и в чувствах признавалась. Стоп. Если у них тут роман, значит, и поцелуй будет? Ниндзя ощутимо занервничал. Пусть даже в рамках постановки, но он не потерпит, чтобы его девочку целовал кто-то другой! Захотелось встать и сорвать ей прослушивание. Сдержался. Ещё не хватало ей карьеру поломать из ревности.       Но до чего же гармонично на сцене смотрятся. Словно всегда парой были! Уже сам готов был поверить в ходящие по театру слухи. Разумом осознавал, что это просто выступление, её работа, их роли, но всё равно при первой же возможности был бы рад спровадить этого Араи к ёкаям. Точнее, к его волшебной подружке. И вообще пусть с ней и танцует, а его Мэй оставит в покое. *Мэй*       Теперь в движениях кицунэ сквозили робость и смущение. Юной гейше, которую с детства учили не привязываться к мужчине, так страшно открывать свои чувства. Но ещё тяжелее держать их в себе. И вот она решает отбросить свои принципы и делает то, что велит ей бойкое сердце. Пара элегантных разворотов. Игривая улыбка, адресованная партнёру. На деле — снова Кадзу, которого теперь ещё активнее рисовала в своём воображении. А ведь до сих пор не сказала о своих чувствах… Примет ли? Тут же прогнала эти размышления. Сейчас только испортить всё могут. Потом подумает о ниндзя. И о том, как открыться ему. Не простит себе, если контроль над образом потеряет.       Однако не находит взаимности юное сердце. Акихико, прекрасно понимая, сколь губительны эти чувства для девушки, пытается остановить её. Но, осознав, что она уже всё решила, жестоко отвергает её. Резко развернувшись, Масамунэ спешно покинул сцену. В очередной раз Мэй пришла в восторг от его актёрского таланта. Так идеально сыграть показное равнодушие, граничащее с внутренней болью героя. Ведь Акихико желал быть рядом с возлюбленной. Но ещё больше не хотел, чтобы она страдала после того, как он завершит свой путь. *Кадзу*       Мэй осталась солировать. Теперь её движения были окрашены иными чувствами. Медленные, несколько заторможенные. Девушка делала небольшие паузы между элементами танца, чтобы донести печаль героини до присутствующих в зале. И её эмоции отдавались тупой болью в сердце Кадзу. Хотелось подскочить с кресла, подойти ближе и заключить в крепкие объятия. Обязательно сделает сегодня вечером. И не только это. Но это потом, а пока он может лишь наслаждаться чередой волшебных, изящных движений. Неважно, что скажут другие. Для него она — совершенство. *Мэй*       Под конец выступления девушка настолько прониклась душевной болью своей героини, что не смогла сдержать слёз. Подхваченная мощной волной чувств, Мэй ещё несколько мгновений стояла посреди сцены, не в силах прийти в себя. И лишь когда из зала на неё обрушились аплодисменты, она, наконец, смогла вынырнуть из образа юной гейши и вернуться к реальности. Только сейчас осознала, как много коллег пришло посмотреть на их прослушивание. Даже больше, чем она ожидала. Перевела взгляд на комиссию в надежде понять, насколько они остались довольны. И отчего-то не обнаружила среди судей Чико. А она непременно должна сегодня присутствовать. Решила из принципа не смотреть на её танец? Как-то по-детски это. Или вообще не пришла? Но это тогда крайне безответственно. Может, это было как-то связано с назначением госпожи Сумико?       Понимая, что и без того слишком задержалась на сцене, лисица глубоко поклонилась зрителям и скрылась за кулисами. После выступления внутри ощущалась непривычная лёгкость и приятное воодушевление. Даже те пугающие мысли, что так и норовили оставить очередную царапину на решимости девушки, отступили. Она сделала всё, что могла. И, Мэй была уверена, что лучше этого танца в её карьере ещё не было.       Теперь, когда затихла музыка, а её представление стало лишь воспоминанием, девушка могла расслабиться и насладиться выступлением соперницы. Хоть кицунэ и удалось урывками понаблюдать за репетициями Наоки и Масамунэ, ей не терпелось посмотреть, как проявит себя конкурентка на финальном этапе. Ведь одно дело танцевать на тренировке, только для себя и партнёра, и совсем другое — для большой аудитории.       С точки зрения техники выступление младшей актрисы было великолепным. Мэй даже показалось, что в некоторых частях конкурентка превосходила её. Отметила для себя несколько моментов, которые зацепили больше всего, чтобы потом непременно применить их и в своих будущих танцах. Но куда сильнее кицунэ удивила актёрская составляющая номера. Та Сэцука, которую создала младшая актриса, по ощущениям Мэй, сильно отличалась от той, что продемонстрировала публике она сама. Соперница показала юную гейшу сдержанной в своих чувствах. Особенно это бросалось в глаза во второй части, где героиня признавалась в любви. В каждом движении сквозили осторожность, смятение, а затем отчаяние беззаветно любящего сердца, которые плавно перетекли и в сольную часть.       Как только комиссия отправилась совещаться, девушки разошлись по гримёркам. Вот только долго оставаться в пустой комнате у Мэй не получилось. Отсутствие наставницы рядом действовало на нервы. Попробовала выйти в коридор, но и там не смогла найти пристанища. Отовсюду доносились разговоры коллег об увиденном, и слушать это моральных сил просто не было. В поисках спасения, она сбежала в своё излюбленное место на крыше театра.       Как же она скучала. В последний раз она приходила сюда, чтобы собраться с мыслями после первого этапа прослушивания. До сих пор помнила, как столкнулась здесь с Масамунэ. И как он сказал ей, что из всех кандидаток на роль Сэцуки поддержал именно её. Только сейчас, обдуваемая прохладным осенним ветром, вдыхая влажный вечерний воздух, она осознала, как сильно скучала по этому месту. Даже разозлилась на себя за собственную трусость. Ведь из-за пережитых покушений очень боялась подниматься сюда и оставаться здесь одна. И уж тем более не рисковала приходить с кем-либо.       Блуждая по коридорам театра, Мэй случайно услышала о Чико. Как оказалось, она уволилась из театра, стоило госпоже Кинуё объявить о том, что отныне главным хореографом станет госпожа Сумико. Кто-то считал женщину слабой и жалкой, а кто-то даже сочувствовал. Мол, столько работала, всю жизнь боролась, стремилась, а в итоге даже в этот раз ничего не добилась. Но больше всего коллеги сопереживали Наоки, которую наставница бросила прямо перед прослушиванием. Зато теперь Мэй понимала, почему конкурентка выглядела столь потерянной.       «Струсила, значит? — саркастически вздохнула лисица. — Стоило догадаться, что так просто она своё наказание не примет. Всё же я слишком наивная, раз понадеялась на лучшее в ней…»       Достав из кармана джинсов телефон, кицунэ коротко описала Хонгу сложившуюся ситуацию. Хоть ниндзя и обещали всё уладить, девушка опасалась, что Чико может сотворить что-то нехорошее. Возможно, Мэй уже стала параноиком. Но решила, что будет лучше перестраховаться. Чтобы точно знать, что больше эта женщина никому навредить не сможет. Плюс, ещё раз видеть направленное на себя дуло пистолета очень не хотелось.       Через несколько минут парень в ответном смс пообещал всё проверить. А следом в мессенджере девушка получила сообщение от Сино-Одори: «Лисичка, Масамунэ то и дело шлёт мне странные фото лошадей с непонятными надписями. Он так хочет, чтобы я ему коня завалила? Это тоже какой-то обычай ваших парочек?»       Девушка с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться на весь район, когда её воображение нарисовало паучиху, которая тащит Араи огромную кобылу в знак своей любви. В том, что её подруга при необходимости без проблем сможет одолеть лошадь, актриса не сомневалась. Равно как и в том, что ей хватит сил, чтобы дотащить убитую тушу до Масамунэ.       Зато ясно, почему актёр стал реже присылать Мэй подобные картинки. Переключился, значит, на свою новую знакомую. Даже как-то обидно стало. А артистка ведь успела немного заскучать без его весёлых сообщений. Или просто на ней так сказывалось отсутствие Кадзу? Но, пожалуй, сам ниндзя только рад будет тому, что Араи нашёл себе новую «жертву».       — Масамунэ такого обращения с его любимыми животными точно не простит, — всё ещё содрогаясь от хохота, произнесла кицунэ и едва не выронила из рук телефон. — Надо будет встретиться с Сино на выходных и подробнее рассказать об отношениях. И о мемах. Обязательно.       Набрав в ответ: «Лошадь убивать не надо. Я тебе позже всё объясню. Отправляй ему в ответ смеющийся смайлик», — актриса вернулась в театр. Скоро должны объявить результат. ***       Как добралась до машины, кицунэ не помнила. Шла на автомате знакомой дорогой, — они с ниндзя всегда встречались чуть поодаль от театра, чтобы не привлекать лишнего внимания, — нашла глазами нужный автомобиль и плюхнулась на заднее сидение, сухо поприветствовав водителя. Даже не удосужилась посмотреть, кто приехал за ней в этот раз, настолько морально была измотана.       На душе было очень странно. Ей бы радоваться тому, что испытание с прослушиванием благополучно пройдено, что смогла, добилась. Получила главную роль в спектакле. А она даже поверить не могла в то, что все эти пытки закончились. Мысль о том, что всё позади, никак не доходила до её сознания.       — Добрый вечер, красивая, — донёсшийся с водительского сидения шершавый голос будто рывком выдернул её из толщи тяжёлых размышлений. Она заторможено перевела взгляд вперёд, чтобы убедиться в том, что ей не показалось. Но это и правда был он.       — Кадзу! — с опозданием выдохнула она. — Ты вернулся…       Кивнув на соседнее место, молодой человек спокойно бросил:       — Пересядешь, может?       — Да, конечно, — оставив свою сумку сзади, девушка выскочила из машины и через пару секунд оказалась рядом с мужчиной.       — Поздравляю тебя, — мягко улыбнулся ниндзя и протянул букет из красных тюльпанов.       Когда она забирала цветы, их пальцы коротко соприкоснулись. И только сейчас актриса начала осознавать, что всё это действительно происходит с ней. Он вернулся. Они снова будут вместе. Она дождалась. И после всех моральных мучений это было высшей наградой.       — Откуда ты?.. — удивлённо уставилась на него кицунэ. Вряд ли он общался с Сино или Ичиро, которым Мэй написала в первую очередь, когда узнала результат. Масамунэ? Вот уж с кем Кадзу точно не станет связываться. Но тогда как? Неужели успел подслушать разговоры, пока ждал её?       — Выступила восхитительно, — словно не услышал её вопрос молодой человек. — Необыкновенная.       — Ты видел?! — ещё больше не поверила ушам кицунэ.       — У вас так «хорошо» чёрный ход охраняется, — уходя от прямого ответа, ехидно бросил ниндзя. — Подарок для любого шпиона.       Актриса едва не задохнулась от возмущения. То есть он был всё это время в театре и ничего ей не сказал? Или просто не хотел тревожить лишний раз, предполагая, что и без того переживать будет? Но она и правда не смогла бы нормально сосредоточиться на своём номере, если бы узнала, что он вернулся. Думала бы только о Кадзу, предвкушая их встречу. Всё же правильно он поступил.       Куда важнее было то, что он нашёл время, чтобы посмотреть её танец. Наверняка устал после задания.       — Спасибо, — поймав его вопросительный взгляд, Мэй пояснила: — За то, что пришёл, — и следом поспешила чуть сменить тему. С наслаждением втянув аромат цветов, игриво спросила: — Кадзу, тебе известно, что красные тюльпаны означают на языке цветов?       — Знаю, — на губах мужчины заиграла лукавая усмешка.       «Признание в любви… — сердце взволнованной птицей затрепетало в груди. Дыхание сбилось. — Выходит, он специально их выбрал?..»       — Да, догадливая, — еле слышно произнёс Кадзу, и от его голоса по телу волнами разошёлся нежный трепет. Опоздание. Выступление. Главная роль. Новая встреча с Кадзу. И теперь… пусть даже не прямо, но он… говорит ей о своей симпатии? Безумный. Сумасшедший день. С самого его начала ненормальный.       Но сейчас она была так счастлива.       Мужчина наклонился к ней, и Мэй томно прикрыла веки, надеясь ощутить долгожданное прикосновение его губ. Но, прямо как в прошлый раз, вопреки ожиданиям девушки, так надеявшейся на поцелуй, ниндзя потянулся куда-то за неё. Застегнул её ремень безопасности. Глаза хитро блестели. Игрался с ней. Внутри зашевелилось обжигающее душу негодование, которое кицунэ уже собиралась высказать, но Кадзу не позволил. Уже в следующий миг она растворилась в нежности его требовательных губ. Медленный, ненасытный поцелуй, говорящий о его чувствах гораздо больше, чем могут передать слова. Он тоже скучал и думал о ней. Ждал встречи. Нуждался в ней.       Внезапно парень принялся расстёгивать пуговицы на её плаще. Сначала верхнюю, потом ту, что ниже. Кицунэ распахнула глаза и ошалело уставилась на ниндзя, но тот, казалось, вовсе не заметил её смятения. Пальцы коснулись третьей…        «Что он делает?! Мы же… не здесь же…» — Мэй откровенно запаниковала и хотела было отстраниться, но, расстегнув ещё одну пуговицу, мужчина остановился сам. Мягким движением отвёл ворот в сторону. Не прерывая ласку, одну руку запустил в карман своего пальто. А через пару секунд девушка ощутила на коже прохладный металл.       Она чуть отклонила голову назад, чтобы рассмотреть, что парень пытается застегнуть у неё на шее, но он моментально подался вперёд, не давая ей сбежать от настойчивых губ. Затылок Мэй впечатался в подголовник. Любопытство разрывало кицунэ, но мужчина не оставлял и единого шанса вырваться.       Закончив, Кадзу провёл кончиками пальцев по коже, да так откровенно, что Мэй резко бросило в жар. Чуть отстранился. Рукой нащупал в потолке выключатель, и автомобиль наполнился бледным светом. Девушка опустила взгляд и заметила у себя на груди небольшую золотую подвеску в форме сердца, в центр которой был вправлен крупный фиолетовый камень.       — Кадзу… — тихо выдохнула она со смесью восхищения и смущения. Даже при недостаточном освещении кулон выглядел изумительно. Попыталась представить, сколько он стоит. Стало немного неловко. Ещё никогда мужчины не дарили ей столь дорогих вещей. Она не до конца понимала, как реагировать и как нужно правильно благодарить за такое.       — Не захочешь — не носи. Не обижусь, — его губы, едва касаясь, приятно щекотали её щёку. — Когда увидел, сразу о тебе подумал. Пусть у тебя будет.       Мэй взяла украшение в руки, чтобы лучше рассмотреть. Залюбовалась. Уже знала, что точно не расстанется с ним. Спрячет под одежду, если не будет с образом сочетаться. Разве можно такую прелесть не носить? Тем более, что её подарил Кадзу.       — Спасибо, она прекрасна… — не сдерживая рвущегося изнутри счастья, прошептала кицунэ и потянулась к его губам. И снова горячие ласки. Наслаждение обрести друг друга. Они надолго отдались нежности, позабыв о шумном городе, не думая о случайных прохожих, что могли их увидеть.       Всю дорогу до Йокогамы девушка рассказывала о своих приключениях, о расследовании, о разговоре с Чико. Умолчала лишь о странных мыслях, что поселились в её голове. Всё ещё считала их глупостью, которой не стоит загружать мужчину. Ведь они посещали её и раньше. Но как-то преодолевала это, справлялась. И в этот раз сможет. Не за чем ему знать об этом. А то ещё слабой сочтёт. Трусихой, готовой броситься в бега, стоит только столкнуться с первой серьёзной проблемой.       — Сатоши с Хонгом тебя не обижали?       — Нет, — усмехнулась девушка, вспоминая проведенное с двумя ниндзя время. — Сатоши всегда такой ворчливый или только со мной?       — Всегда, — его губы наметили лёгкую улыбку. Чуть помолчав, Кадзу серьёзно произнёс: — Мне сегодня в клан надо вернуться. Остаться не смогу. Прости.       — Ничего, — ровным тоном ответила кицунэ, стараясь спокойствием замаскировать нотки разочарования. Печаль острой иглой кольнула сердце. А ведь она уже понадеялась, что проведёт эту ночь в его объятиях. Будет обнимать, радоваться долгожданному воссоединению с… любимым.       Кицунэ на мгновение задумалась, словно пробуя эту новую мысль на вкус. Украдкой взглянула на Кадзу и ощутила, как внутри растекается долгожданное тепло.       «Да, он любимый», — уже увереннее повторила она, окончательно для себя всё решая.       — Сегодня побуду с тобой немного, — продолжил молодой человек уже мягче. Словно пытался успокоить её. Обнадёжить. Чтобы сильно не печалилась. — Днём вернусь. Свободна завтра?       — Да… — в душе снова затеплилась надежда. Хочет завтра вместе побыть? Но ведь ему даже спрашивать не нужно. Для него она всегда время найдёт.       — Отлично. Такао хотел увидеться. Магией заняться. Потом прогуляться можем.       Лёгкое волнение окутало душу девушки. Выходит, уже завтра? Она начнёт постигать магию. Ту часть себя, что доселе ей была недоступна. Узнавать настоящую себя. Это пугало и одновременно воодушевляло. Получится ли у неё? Или, может, потому и не выходило у них с Сино ничего? Потому что способностей нет? Но ведь как-то удалось искрами отбиться от Азуми. Значит, всё не так плохо, как она думает?       Несмотря на обуревавшие её сомнения, Мэй решительно ответила:       — Хорошо, я приеду.       После неспокойной недели ей было жизненно необходимо сбросить нервное напряжение и отвлечься от театральных проблем. Хотя бы на один день забыть обо всём и просто побыть той, кем являлась от природы. Кицунэ.