Новая жизнь

POV. Author       В холодильнике Кристофера Шистада естественно не оказалось ничего особо стоящего. На дверце стояло пару банок пива и какой-то газировки; Эва сначала подумала, что это наверняка осталось с ближайшей вечеринки, но поймала себя на мысли, что таковых в доме Криса не устраивалось по крайней мере с тех пор, пока она училась в Нильсоне. На прозрачных полках же одиноко расположились два куска пиццы и… один — шоколадного торта. — Кристофер Шистад балуется тортиками по ночам? — игриво спросила Эва, выглядывая из-за дверки, — Или же ты заедаешь горе от очередных встреч с Якудзами, а?       Парень в свою очередь лишь уж слишком скептически посмотрел на Мун и громко набрал воздух, будто собираясь прочесть ей целую тираду: — Ты бы знала, насколько этот чертов торт вкусный, рыжая! — он говорил настолько возмущённо, что его голос едва не срывался на полукрик. Его слишком непривычный для Эвы вид так поразил её, что она не то, что не отозвалась никак на ненавистную кличку, но и застыла на месте чуть ли не с открытым ртом. — Нечего сказать, да, Мун? — теперь же он уверенно приближался к ней.       Бесцеремонно, хоть и не грубо он отодвинул ее от холодильника, доставая торт, упакованный в тёмную, но все-таки позволяющую видеть содержимое, коробку с искусной надписью «Baker Hansen» на специально состаренной бумажке. Это название показалось Эве отдаленно знакомым, но не до такой степени, чтобы вспомнить, где его услышала.       А отточенные, словно ювелирные движения Криса продолжались: он моментально справился с оберткой и теперь сосредоточенно разыскивал что-то на кухне. Пока он совершал свои махинации, Эва решила отойти в сторону и на какие-то пару секунд успела залюбоваться им, только Крис, видимо, уже обнаружил то, что искал. Он достаточно быстро снова оказался возле неё и ещё быстрее — усадил ему на тумбу, встав между её ног. Он сделал это настолько ловко, что Эва не успела даже увернуться от его рук. Она лишь изумленно наблюдала за тем, как нахальный Пенетратор сейчас со что ни на есть серьезным лицом ложкой отрывал кусочек торта и, наконец, обратил на неё внимание: — А теперь, Мун, открывай свой наглый, не ведающий, что говорит ротик.       В его глазах плескалась уверенность и… странная безмятежность, как будто Крис точно знал, что Эва сделает, что он хочет. И это опять её разозлило. Не сильно, но из вредности она показала ему язык. Совсем немного, только кончик. — Ну давай… — протянул он. — Открывай, стервочка.       И она снова опешила от скачка его настроения: теперь могло показаться, что он даже просил её, хоть в голос и вернулись флиртующие нотки. Слишком часто у Криса менялось настроение в последнее время. Он за мгновение мог переходить из состояния крайнего раздражения в заигрывающее, веселое. Когда они только познакомились, Крис не позволял себе такого. Он был выборочен в масках, даже если чаще всего выбирал одну — похотливую.       И пока Эва спешно анализировала это, парень не желал упускать момент. Он поднёс свой большой палец к её подбородку, откладывая торт, нежно дотронулся до её нижней губы и слегка оттянул её вниз. Сначала он все равно увидел только белоснежные зубы, но растерянность Мун взяла своё — девушка непроизвольно открыла рот, и Крис внёс в него ложку. — М-м… — Эва резко посмотрела на парня, явно выражая протест и недовольство, но скоро начала медленно пережевывать, и злой возглас заменился стоном одобрения: — М-м-м…       Крис приподнял уголки рта, довольно ухмыльнувшись. — Вкусно, Мун? Вку-у-усно, можешь не отвечать.       Торт действительно был потрясающим. И… напомнил ей кое-что… Это стопроцентно был вкус ее любимой шоколадки. Той самой шоколадки, что осталась в Лондоне, ведь сколько бы она не искала, она не нашла в Осло такой кофейни. Эва как могла оттягивала поедание последней плитки, но на днях она все же закончилась, и сейчас этот торт был абсолютно идентичен ей. — Шиста-ад. Ты просто обязан отвести меня туда, где ты купил это чудо, — она облизала губы и влюблённо посмотрела на торт.       Внимательно вглядываясь в ее лицо, Крис проследил взглядом по влажному следу на ее губах и, приблизившись, прошептал на ухо: — Я дам тебе ещё один кусочек, если в следующий раз я сделаю это.       И как бы Эва не отрицала, кусочек, что стоял прямо перед ней, был более лакомым. Задумчиво прищурив глаза, она подняла указательный палец к своим губам и выгнула бровь, спрашивая: «Это?». Взгляд Криса же был снисходительным, показывая, что они оба понимают, что именно он имел в виду. Эти пухлые розовые губы, которые она так любила красить в бордовый цвет, сейчас были в опасной близости от его. В той самой, когда мозг отключается, а разум машет ручкой, следовательно, уходят и все «нет». Когда на первое место выходят все желания: скрытые или нет. Когда ты полностью абстрагирован, но отчетливо слышишь ваше прерывистое дыхание, видишь потемневшие, застеленные желанием глаза и чувствуешь ее нежные, зовущие губы под своими. — Возможно, ты сможешь это сделать…       Он не спешил, несмотря на то, что хотелось. Он позволил ей непозволительно медленно съесть торт, не отводя взгляда, позволил ей слизать шоколад, который будто нарочно остался в уголке рта, но его терпение кончилось, когда она попыталась сделать это за него. — Несносная девочка, — за секунду до того, как их губы столкнулись, а руки нашли волосы друг друга.       Крис целовал ее требовательно. Сплетаясь языками, проводя им по ряду зубов, изучая. Его ладонь путалась в рыжих локонах, другая спускалась к талии, оттуда — к бёдрам. Ее ноги обвили его торс, а ноготки ласкали шею.       Не отпуская ни на секунду, отдаваясь, погружаясь в смесь страсти и безумия. На пороге сумасшествия. Они танцевали на острие ножа, не задумываясь о последствиях. Когда с обеих сторон обрыв, а пути назад обрезаны. Только ты их и не ищешь. Ты наслаждаешься неизвестностью, потому что не один. А другого и не нужно. Только он и она.       Первой не выдержала Эва. А Крис ушёл вместе с ней. Его выдержка закончилась, когда он почувствовал укус, а потом жгучее зализывание, но не в извинение. Эва Мун нуждалась в большем. Ровно в тот момент, когда Шистаду понадобилось тоже самое.       Он разорвал поцелуй и переключился на шею, поблагодарив бога, что сегодня ее почти не закрывала ткань, но, вспомнив события дня, больно укусил. Теперь он мстил. Не за укус, за другого, что наблюдал нежную кожу ее шеи, ее изгиб, ее ключицы и, блять, придумывал, что скрывается дальше. Эва, ввиду своей натуры, сильнее стиснула ладони, царапая ногтями, не зная, что Крису было наплевать. Он уже продолжал ласкать шею, исследуя ее тело руками. — Как зовут того… кх… парня, с которым ты пришла в школу?       Эва, кажется, не сразу услышала вопрос, потому что полностью погрузилась в игру Криса, который ввёл в неё язык. Теперь его поцелуи были влажными, чувственными. Гуляя по ее шее, он оставлял мокрые следы, заставляя сводить ноги и ещё крепче зажимать его в объятьях. А он все ощущает, подлавливает, мучает. Крис кусает ещё раз, слабо, только напоминая. — М-м? — Эва уловила тембр его голоса, но смысл прошёл мимо. Потому что… — Ах… — Кто был тот парень, с которым ты пришла в Нильсон?       Он знает, что она услышала. Знает, что ей сложно собраться. Как и ему, блять. Знает, но даже не пытается прекратить эту игру. А жар все больше расползается по телу. Разливается по венам. Мешает дышать. Отдаётся тяжестью внизу живота. «Ох, че-ерт» — Ты про… — выходит тихо, почти неразборчиво, и Эва проклинает себя за то, что во рту пересохло. — Германа?       Крис хотел услышать ответ. Хотел, чтобы она сказала ему. Хотел, но имя другого парня из ее непослушного когда-то, но абсолютно податливого сейчас рта прозвучало как вызов. Красная тряпка для быка. Особенно красная, потому что он слышал, что эти двое один раз уже повеселились вместе.       И как кстати к Эве возвращается кусочек разума, потому что она ласково проводит рукой по его спине и сама целует шею. Не просто целует — Крис чувствует, как она оставляет отметину. Принадлежность к ней. «Собственница», — думает он, ловя ее губы своими. «Кто бы говорил», — думает она, когда Крис кусает ее губу так, что чувствуется металлический привкус. «Друг друга стоят», — мысль, посетившая бы каждого, кто наблюдал бы это воочию.       Руки Криса смело стягивают ее талию, поднимаясь выше. Обхватывают грудь, сдавливая, провоцируя одновременные стоны. Эва с силой опирается на тумбу сзади себя, выделяющую такую контрастную прохладу. Она как может напрягает ладони, когда Крис дотрагивается губами до футболки. Чувствует его острые зубы, когда тот стягивает участки ткани, и теряется в ощущениях. Он не спешит, потому что мучает, и придвигает Эву настолько близко, что ошибается. Ее разведённые ноги коснулись джинс, прикрывающий напряженную плоть. «Сука»       Он выругивается сквозь зубы, и рука забирается под футболку, отодвигая лифчик, нащупывая сосок. — Шиста-ад.       Она стонет в нескольких миллиметрах от его уха. Распаляет жарким дыханием. Заставляет в это же мгновение рывком снять мешающую ткань.       Смотрит в ее лицо и замечает… румянец. Возможно от жара, не оставляющего их ни на секунду. Но он встречается с ней взглядом и понимает, что… ЭВА — МАТЬ ЕГО — КВИГ МУН СМУЩЕНА. Смущена, но не рвётся прекратить. Потому что в этих чертовых зелёных глазах командует такой же огонь, что и в его. И это побуждает снова взять за подбородок и поцеловать. Так несчадно нежно, что колит кончики пальцев. — Ты прекрасна.       Крис знает, что нисколько не из-за этого выступила краска, но ему нужно было это сказать. То, что уже давно вертится на языке. То, что жжет горло при каждой встрече. То, что и так видит каждый. И только она понимает истинное значение этих слов.       Она проводит языком по его нижней губе, что, вроде как, уже стало их фетишом, слизывая след его слов. Он едва не кончает от ее взгляда снизу вверх. Голодного, говорившего сам за себя.       Он медленно отодвигает чашку лифа, припадая ртом к груди. Языком обводя сосок, смачивая, губами оттягивая. А рука повторяет тоже самое на втором. Прокатывает затвердевшую горошину между пальцев. Сжимает. Легко царапает. Находя отголосок на каждое его движение.       Крис уверен, что даже сейчас Эва смогла бы сдержать своё тело, но она не хотела. Мун отдавалась ему, не скрывая желания. Поддаваясь ему. Он вёл в этом танце. И ему до охренения это нравилось. Его строптивая, упрямая девочка стонала рядом с ним. Но он не повторит своей ошибки. Один раз он уже недооценил пьяную Эву, теперь — не будет и возбужденную.       А Эва наслышана о его способностях. Все-таки не только из-за смазливой внешности каждая вторая девушка в Нильсоне побывала в его постели. И абсолютно все хотели сделать это ещё. Теперь она пробовала Кристофера Шистада на себе. И почему-то в голове не проскакивало ни одной мысли о сравнении с ними. Она не считала себя подстилкой Шистада и никогда не будет считать. Он тоже.       Мун очень скоро надоело неравенство, поэтому ее холодные ручки потянулись к его толстовке. Чертовой толстовке Пенетраторов. «Блять, что?»       Она вздрогнула. «Кстати о подстилках» — Мне тоже после этого подаришь такую? — Эва сама не понимала, с каким тоном сказала это. Ее голос показался незнакомым: сиплым и низким, но в нем отчетливо был слышен весь спектр ее эмоций. От возбуждения до злости. — С Пенетратором Шистадом же только так, да?       Все ещё полный желания, с затуманенной головой Кристофер недоумевающе посмотрел на неё, но, проследя за ее взглядом, все понял. «Пиздец. Серьёзно?»       Он вдруг почувствовал гордость за себя, потому что был прав: этот день выебет его полностью. Отец, Магнуссон, ублюдок Герман, мудак Харрис. И то, что он по глупости посчитал не таким уж значительным, поставит финальную точку. Пошлёт его психику к ебеням.       Брюнетка-Везерби попалась на его пути совершенно случайно. Она вместе с шайкой Pepsi Max проходила по коридору после звонка, когда Крис быстрым шагом направлялся в актовый зал, на ходу уточняя у Ибен время репетиции. Бывшая девушка с некоторых пор встречалась с Тимом, таким же заядлым Пенетратором, поэтому их отношения вышли из стадии «бывшая — надо валить». Кстати уже во время того, как Крис встречался с Ибен, Тим положил на неё глаз, но из-за друга ничего поделать не мог, а после их расставания Патерсон обрёл любовь, поэтому Ибен в какой-то жуткой степени была благодарна Шистаду, что оказался таким козлом.       Ибен подтвердила информацию о репетиции, поэтому Крис откладывал телефон, когда в него врезалась эта самая брюнетка. Он был одет в рубашку, которая совсем скоро стала липкой от какой-то дряни, что была в стаканчике у Везерби. Выругавшись, махнув рукой на ее извинения, он поплёлся к шкафчику, только Везерби не отставала. Она быстро попрощалась с Pepsi Max, которые — слава богу! — были не в полном составе, то бишь без его новой бывшей Сары, и, не прекращая лепетать, догнала Криса у шкафчика. По иронии судьбы в нем оказалась только эта ебаная толстовка — знак принадлежности к Пенетраторам, то есть к главным мудакам школы. — Крис, прости-и-и. — Везерби даже не удосужилась отвернуться, когда он снял рубашку, протерев пресс насухо, и заменил ее толстовкой.       Она так таращилась на его тело, что ему в голову пришла мысль. «Хотел заменить Мун?.. Ну, начнём с низов»       Так он привёл ее в зал, где не было и намёка на Мун. Так он надел эту чёртову толстовку. — Мун, а что ты подумала? Быть оттраханной Крисом Шистадом — носить толстовку. Или что, хотела обойти правила? — он нёс полную чушь и прекрасно это понимал. Он превратился в того самого Пенетратора, потому что с Эвой Мун было покончено. Окончательно — после его слов. Он не попытался вразумить ее. Мун сделала свои выводы и напомнила себе, кем он был.       Звук пощёчины отразился сразу от четырёх стен. Сильная, жгучая, пропитанная ненавистью. Он не ожидал, но не был удивлён. Она бы не оставила такое просто так. — Свою заслужил также? — Эва не кричит, но каждое слово пробирает до костей.       Она отталкивает его, спешно слезая с тумбы и запахивает лиф. В движении надевает футболку, а до Шистада доходит масштаб его ничтожности. Не прошло и пары часов, как он успокоил ее истерику и увёз из школы, а сейчас, в один момент, разрушил все то, что у них было. На самом деле почти ничего, но, зная Эву, так близко она пускала далеко не каждого. Можно сказать, Крису невъебически так повезло, но в эту самую секунду его рыжая уходит из кухни, ни разу не обернувшись. «Ты проебал ее»       Крис не попытался ее остановить. Он не попытался даже тогда, когда понял, что они были в его квартире и приехали сюда на его машине. Не попытался. Он все проебал.