Новая жизнь

POV. Author       Он действительно отвёз ее домой. Только не к ней. К себе. То самое чувство дежавю он испытал, когда на последнем перекрёстке не повернул в сторону ее дома. В его памяти сразу же всплыли все воспоминания того дня. Того воскресенья, когда Эва впервые нежно обняла его. Когда одно лишь его присутствие смогло остановить ее слезы. Да, он понимает, что, скорее всего, в ее подсознании он был тогда совершенно другим человеком. Не Кристофером-Пенетратором-Шистадом. Наиболее вероятно, что тогда она обнимала Макса Локаса или… — да что уж там! — даже того мудака, что сегодня повлиял на неё совершенно противоположным образом. Да, он понимает, но теперь-то все изменилось.       Возможно, сейчас он также растерян, но теперь знает, что делать. Он не уложит ее в кровать, нет. Он даст ей то, в чем Эва сама не готова признаться. Сильная Эва Мун не скажет об этом напрямую никогда, это он тоже успел понять. Эва Мун, не нуждающаяся ни в ком, со стопроцентной вероятностью сможет решить свои проблемы сама. Отвергающая заботу Эва Квиг Мун наверняка зареклась никогда и никого не впутывать в них, ведь чхать она хотела на искренне желание других. Если она сказала: «Нет», значит так тому и быть.       Вот только не с ним.       А Крис вдруг понял, что устал. Устал бороться с гордой, независимой Мун. Да, всего раз он не высказал упреков — почти просил открыться, но в своих внутренний войнах он не новичок.       Слишком долго он не переживал из-за кого-то другого, не из-за себя. Он никогда не был полным эгоистом, как бы кому ни казалось. Он умел чувствовать и никогда об этом не забывал. Кристофер Шистад был разборчив, но не бездушен. И ему приходилось любить. На этом-то он и обжегся.       Запутанный, незнакомый, полный недопониманий, но в тоже время хрупкий мир Эвы Мун до сих пор был недоступен для Криса. И это начинало раздражать. Почему же к нему так тянет, будто магнитом? Почему так тянет к ней, загадочной и закрытой, ментально отвергающей, хотя даже не спрашивал чёртого разрешения? Эверест для горящих глаз альпиниста, оазис для путника, блестящая ночная дорога для ищущего приключений. Крис напрочь забывает обо всем рядом с ней. Она поселяется в его мыслях все больше день за днём. А он не против. Словно выключил режим самосохранения. Дернул рычаг, вырвав с корнем. А теперь не может найти обратную дорогу. Или не хочет?       Все, что связано с Эвой Мун автоматически стало для него интересно. Чуть ли не любимо, а от этого хочется разве что лезть на стену. От всепоглощающего внимания. А зачастую из-за его нехватки. Ведь может показаться, что одному ему бедному-несчастному это нужно, но он видел… Он видел отражение собственного желания в ее глазах. Не сегодня, потому что сегодня действовал почти вслепую. В то самое утро, которое стало самым лучшим за последнее время. Он чувствовал его всеми фибрами. Наслаждался, упивался им.       Два. Всего два поцелуя. И он заполнил их во всех деталях, несмотря на то, что был чуть ли не в состоянии аффекта.       И если тот поцелуй хоть и был первым, в память больше врезался этот. Сквозь слезы, едва ли не истерику. Он поцеловал, а она не оттолкнула. Вынырнув из омута боли, которая не отдавала горечью на языке. Была точно ярким напоминанием, что не все хорошо. Пока нет.       Никто не произнёс ни слова. Крис просто тихо вышел из машины, обогнув ее, и открыл дверь Эвы, протянув руку. Это не было псевдоджентльменским жестом. Он правда захотел этого. — Спасибо, — хриплый голос после довольно долгого молчания почти заставил Криса повести плечами. Вместо этого он крепко сжал ее руку, которую она еще не успела высвободить, и, захлопнув дверцу, повёл в дом.       В лифте он мягко притянул Эву к себе за талию и положил голову на ее плечо. Он не знал точно, собиралась ли она сделать это до него, но Эва, не растерявшись ни на секунду, обняла его, уместив руки на его лопатки, и нежно, слегка потеревшись носом о футболку уткнулась щекой в его грудь. Так было нужно. Им так было нужно.       Они не обращали внимания на реальность: девушку и парня, вместе с ними зашедших в лифт, на отчетливо слышный в неловкой тишине шум лифта, на белый, обычно привычный, но сейчас особо режущий глаза свет, ни на умопомрачительные запахи освежающей конфеты с мёдом, мяты и миндаля и свежей, спелой черешни и клубники с тонкой, завораживающей ноткой… пионов. Кажется, ни один парень и в жизни не узнал бы как пахнут пионы, но Крис когда-то намертво убедился, что Эва Квиг Мун пахнет именно ими. Только в этот самый момент они наслаждались совсем не запахами. Физическим, моральным присутствием друг друга.       Двери лифта открылись дважды: сначала вышла парочка, потом — пара. Не выпуская Эву, Крис открыл дверь, вовлекая ее внутрь. А квартира осталась точно такой же: холодные, словно мертвые для некоторых тона для неё были воплощением собственных фантазий, никаких лишних побрякушек, что большинству внушали уют, здесь, для них не имели места, совершенство линий и умеренный, ненадоеющий блеск мебели. И в тот момент, когда Эва оглядела все это в ее голове пролетела сумасшедшая, невероятно глупая мысль: «Она как будто скучала по мне»       Но Эва быстро переключила своё внимание. На Криса. Который сегодня был другим. Аккуратным, тихим, нежным, а самое главное — понимающим. Он словно читал ее мысли, каждое слово. Он делал вещи быстрее, чем она могла осознать, что действительно нуждалась в этом. И все, абсолютно все, что совершал Крис находило отголосок внутри неё. От каждого его прикосновения тело хотело придвинуться ближе, точно сама душа рвалась в его объятья. И Эва неожиданно поняла, что тоже этого хочет. Хочет его рядом. И даже разум не противился этому, противный голос сегодня не шептал протесты. Сегодня Эва Квиг Мун была в полном распоряжении Кристофера Шистада.       Ему не пришлось ничего говорить: Эва сама последовала за ним. Она расположилась на барном стуле, в то время как Крис готовил чай. Чертов зелёный чай, который непонятно как появился у него дома. В первый раз заехав в супермаркет после того утра, он вдруг почувствовал необходимость купить чай, зелёный чай. И в тот же вечер он попробовал его. Ради чистого интереса — он никогда не пробовал зелёный чай, честное слово! — не более. И хотя чуда не произошло — он не воспылал дикой любовью к нему, но сейчас он заваривал две кружки зеленого чая. Возможно он не распробовал. — Зелёный чай? — Она заметила. Ну конечно! Не могло быть по-другому. А он не будет врать: — Зелёный чай, — с улыбкой «что-в-этом-удивительного» кивнул Крис. Ему плевать, он просто любит зелёный чай. — Зелёный чай. — А улыбка Эвы была довольной. Не широкой, оголяющей ровные белоснежные зубы. Как улыбаются, когда пытаются скрыть радость победы, но все равно хотят, чтобы ее увидели. Так часто, нереально часто улыбается Эва Квиг Мун. Потому что всегда оказывается права. «Это мы уже проходили» — Не хочешь поцеловать меня за это? — совершенно искренним голосом, уперев взгляд в окно и слегка, еле заметно поиграв бровями. Да он с ней заигрывает! — Думаешь, действительно заслужил? — сделав заинтересованное выражение лица, вернула Эва. — Думаю да. Но решать, конечно, тебе.       Они не смотрели друг другу в глаза, но каждый точно знал, что там можно прочитать. В такие моменты Крис мог читать ее. Правда всегда видел одно и тоже — легкий флирт. Это был их язык общения, и они к этому привыкли, все привыкли, но сейчас добавилось что-то ещё. — Мне нужно решить прямо сейчас?       Крис резко повернулся, чтобы взглянуть на неё, но ее внимание сосредоточилось на кружке. Он не стал включать весь свет, только подсветку на кухне, но этого хватало, чтобы осмотреть ее в полумраке. Рыжие, всегда идеально гладкие, мягкие волосы были чуть растрепаны, на бледных, фарфоровых щеках остались следы успевших пролиться слез, кончик носа все ещё был слегка красным, а пухлые губы, которые Эва сжимала в тонкую линию все время, пока они ехали, при близком рассматривании оказались искусаны. «Не кем-то — ей»       Он снова вспомнил парня из актового зала. И, не будь в его руках сейчас чашки, он бы снова сжал руки в кулаки. Он даже пожалел, что не вернулся. Не не украсил — нет, не изуродовал его лицо, не превратил его в жуткое месиво из крови. Крис не дал бы оставить и царапину на себе, потому что был бы сильнее, резче, кровожаднее. В этой драке должно было достаться только ему. — Неужели так быстро вспомнил о нем? — Эва хмыкнула, но даже не подняла глаз. Она поняла все по его реакции. Хоть Крис думал, что был с Кристианом только в мыслях, но она заметила, как участилось его дыхание, а фаланги пальцев побелели, сжимая кружку.       Крис же дождался, пока их взгляды встретятся, и осторожно поднял бровь. — Кристиан Харрис, мудак похуже тебя, Шистад, я бы задумалась.       Вот так легко. Без увёрток, иронии и лжи. Просто и по факту. Но Крису нужно полностью и с подробностями, поэтому он ещё сильнее выгибает бровь, прожигая ее взглядом.       Эва только шумно вздыхает, потирая переносицу. — Что ты хочешь знать? «Все, Мун. Я хочу знать ВСЕ!» — Начнём с малого. — Он действительно понимающий, потому что за такое относительно короткое время знакомства смог понять, что на Эву Квиг Мун нельзя давить, иначе можете остаться без неё совсем. — Лишь призрак из прошлого, не более.       Уверенно, пожав плечами. Возможно, он бы даже поверил, если бы не видел ее состояния, ее слез, не слышал бы ее мертвого голоса. — Ну конечно, — снова кивнув, выдал он, — Между вами чувствовалась давняя история.       Крис шёл на риск, ведь не знал, как точно она отреагирует на поддевку в такой ситуации, но… видимо, ударил в точку — Эва не закрылась, а усмехнулась и ответила: — История действительно давняя. И старая. Знаешь, — продолжала, задумчиво водя кончиком указательного пальца по ободку кружки, — из серии тех, которые когда-то были очень значимы, но давно отложены в дальний ящик.       Она говорила искренне. Не выдавливала полуправда, чтобы отвязаться. Она оголяла душу. — И однажды такой ящик заведомо должен открыться, не правда ли? — А эта фраза предназначалась не только для Эвы: в один день его ящик тоже должен проявить себя. Он почти молил Бога, чтобы этот день наступил как можно позже. — В один очень херовый день я бы сказала.       С каждой минутой она все больше и больше погружалась в себя, глубже в забытые воспоминания, однако у Криса были другие планы.       Двумя пальцами он приподнял ее подбородок и сказал: — Перестань делать это одна. — И это было его первой ошибкой.       Эва будто бы заново осознала, где и с кем сидит. Словно не было этих мгновений, словно он снова был Кристофером-мудаком-Шистадом. А, может, для неё он всегда и оставался таким. — Что ты от меня хочешь? — ее голос все ещё был негромким, но в нем слышались грозные нотки. Холодные.       Крис тоже может так общаться. И — без сомнений — если бы ситуация была наоборот, он так бы и поступил. Замыкаясь, леденея, зверея. Но он сидел по другую сторону и мог сдержаться. Пока мог. — Разве ты не поняла?       Сама наивность: спокойный тон, не слышащий перемены ее настроения, расслабленная мордашка — комплект «не горячись, все будет хорошо». — Ты хочешь полную историю, но знаешь что, Шистад? Многого хочешь! — Хочу я, Мун, тебя, хоть и согласен, что хочу многого. А твою историю!.. я прошу тебя рассказать, — он не мог говорить с ней иначе. Каждый момент в том ебаном актовом зале снова и снова воскресал в его памяти, когда он смотрел на высохшие дорожки от слез. Он обязан был узнать, что к чему. — Ты ещё не уяснил?! Нельзя. Нельзя требовать от человека его прошлого. Особенно, если оно там и осталось. Если человек всеми силами пытается его забыть на-все-гда.       Эва снова отвернулась, теперь уткнувшись ладонями в лицо. Пытаясь укрыть глаза или следы слез? — Я помню абсолютно все, что ты мне когда-либо говорила. — И в его настроении произошли изменения — теперь в нем не было ни капли злости. — Видишь ли, Мун, каждое слово, вылетевшее из твоего наглого ротика, имеют свойство откладываться в памяти. — Прекрасно, Шистад. Тогда ты должен помнить, сколько раз я называла тебя мудаком.       Позволяя себе легкую полуухмылку за некий успех, Крис ответил: — Около пяти? — Ах, да. Ты не упоминал про те слова, которые ты не слышишь, — Эва хмыкнула в ладони, медленно их опуская.       Когда из взгляды снова встретились, каждый увидел то, что ему и хотелось: Крис — намёк на веселье, Эва — спокойствие вперемешку с какой-то странной, но очень знакомой искрой. И очень скоро эта искра заставила Криса растянуть широкую улыбку со словами: — Знаешь, Эва, я снова невероятно хочу есть…