Ру/На

      Меня бросили на стол в кабинете, даже не вынув из ножен.       Граф ходил по комнате, громко стуча каблуками. Затем звук прекратился, а его задумчивый голос зазвучал надо мной.        - И что же мне с тобой делать?       До этого в зале с детьми я чуть не сошёл с ума и ввёл Тину в состояние истерики. Я не просил уже её помочь, но она каким-то образом понимала, что мне плохо. Не понимаю, как работает эта связь между разумным оружием и его хозяином, но ясно вижу, что сильные эмоции хорошо передаются от одного к другому.       На самом деле Селестина попросту закрылась в комнате и тихо расплакалась, и фрау Эберих за ней послала Лидию. Тогда Лидия хмурая вышла из комнаты и позвала мать. К тому моменту уже успели прийти нянечки, и фрау Эберих убежала к Тине, оставив на них остальную ребятню. Когда спрашивали, почему Селестина плачет, она говорила, что не знает. Герр Эберих вздохнул и тяжёлыми шагами направился в свой кабинет.       Сейчас же он всё-таки вытащил меня из ножен и положил на стол перед собой.       Вряд ли он ожидал, что произойдёт что-то плохое. Я тоже думал, что буду весь день лежать в ножнах и смотреть на всё вокруг.       Пока я приходил в себя, а граф размышлял, в кабинет зашёл гном.        - Смотришь на него, нашёл, чем заняться.        - И что же ты хочешь предложить, друг мой?       Гном громко протопал к столу и хмуро уставился на меня.        - Я бы предложил просто переплавить эту гадость, но раз она проклята, то это проклятье нужно как-то снять.        - Он не проклят, Драг. Он...        - Да не может он быть живым.       Граф тяжело вздохнул, закрыв лицо ладонями.        - Что же с ним делать без мага...       По лицу гнома можно понять, что у него есть, что предложить. Интересно, что будет, если меня переплавят? Я погибну или просто сменю форму? С одной стороны мне интересно, но с другой мне совершенно всё равно.        - Почему Тина плакала?       Гном шумно вздохнул, закатив глаза.        - Он сказал ей какую-нибудь гадость. А теперь давай его за это расплавим.       Герр Эберих усмехнулся.        - Слушай, я всем скажу, что ты сошёл с ума. "Наш граф спятил, он разговаривает с ножиками".        - Нет, Драгоус, ты будешь держать это в секрете.        - Конечно, буду. Кто мне ещё отдаст всё вино из своего погреба за какие-то одуванчики?       Не хочу их слушать. Сейчас я больше всего жалею, что не остался в лавке. Первые же два дня в этом поместье оказались кошмаром наяву. Самое страшное, что уже никуда не деться, и я, по сути, нахожусь в золотой клетке. Никогда бы не подумал, что со мной такое может произойти, во многих произведениях так говорят про красивых девушек. Граф тоже удивлён, но он взрослый, а они всегда могут что-нибудь придумать. Огромная удача и невероятное клише будет, если он догадается сделать совершенно прозрачные ножны, например. Но нет, меня снова убрали куда-то. Как я и думал, сидеть мне снова в темноте и тишине. Надеюсь, уже здесь наша связь с той девочкой сильно слабеет, и она не расплачется снова.       Даже не знаю, чем мне теперь заняться. Граф думает, и я тоже должен думать. По идее, он сейчас не меньше меня жалеет, что я оказался здесь. Судя по всему, разумное оружие увидеть практически невозможно, и он никак не ожидал в своей жизни встретить хоть одно такое. Естественно, у него нет опыта в этой сфере. Не могу винить графа за то, что мне так досталось в эти дни, ведь я и сам не знаю, что делать с разумным ножиком. Вернуть в лавку, наверное, не вариант, ведь я выбрал себе в хозяева его родную дочь, и граф Эберих не знает, чего от меня ожидать. Вдруг я заставлю Селестину сбежать из дома и выкрасть меня. Бред, конечно, но только с моей стороны. Разговаривать с ней я не хочу, и он наверняка этому отчасти рад, иначе пришлось бы её как-то успокаивать. Или он от этого только в ужасе? Кто знает, вдруг мне взбредёт в... Головы-то нет... Ну... В общем, вдруг я наговорю какого-нибудь бреда, и она сойдёт с ума. Ладно, пусть сам об этом обо всём думает, я всё равно ничего не могу поделать.       Так не хочется лежать в тишине и темноте весь месяц. Может, меня достанут пораньше, но всё равно до этого надо чем-то заниматься. Ух ты, я вспомнил, что в школе нам задали учить стихотворение, хотя в тот момент я, кажется, всё прослушал. Для меня не проблема что-то запоминать... Вру, да, ведь я так и не запомнил, как зовут близнецов.       Ох, самый глупый в моей жизни поступок закинул меня в этот мир. Зачем я залез на те перила? Мне было слишком скучно или что-то в голову ударило? О, ну, головой я точно ударился, да и довольно сильно. Неважно, что летел я в воду - высота была достаточной, чтобы она показалась твёрже бетона. Где-то я читал, что пятнадцати метров вполне хватит, чтобы упасть в воду и умереть. Естественно, метры мне было считать некогда. Не хочу о таком думать. Глупая смерть. Как же стыдно...       И я всё ещё поступаю не слишком разумно. Бен наверняка сказал бы, что меня нельзя называть разумным оружием, потому как я что сейчас не думаю, что раньше не думал. Шутник. Пусть радуется, что я никогда никому не мстил, иначе сел бы однажды на заклёпку, да так и стоял бы потом весь день. Ох, он с таким ужасом на меня смотрел в тот момент. Он даже сообразить не успел, что я упал, ведь тогда он отвернулся. А когда повернулся, то я уже был на полпути... Нет, об этом тоже думать не хочу, за три года это воспоминание в моей голове обросло тем, чего не было. Я же не мог увидеть его глаза с той высоты, я только увидел, как он выглянул.       Думай о хорошем, Руфус! Мы такое пережили, а сейчас просто отдыхаем. Вот приедет маг, увидит, кто я, скажет всем остальным, что всё хорошо, и так и будет. Может, я даже нажаловаться смогу на эти ножны. А потом меня поставят в гостиной. И будут брать во всякие поездки в новых хороших ножнах, и никаких галлюцинаций! Дождусь мага, и сразу всё станет хорошо.       Интересно, что хотел граф, когда взял меня с собой, а потом пошёл к детям? Он бы не стал брать меня с собой на важную встречу, например. Он что, гулял? Серьёзно? Сейчас утро, дети только одевались. Потом был бы завтрак, наверное. А зачем тогда графу было заходить к ним? Так, а я ведь правда не понимаю, что сейчас произошло. Он точно не собирался показывать меня детям, и дочку с женой пугать тоже не хотел. Я уже и сам жалею, что испортил такое хорошее утро, теперь буду голову ломать над тем, что упустил. А-а-а-ах, ну что же я мог увиде-е-еть? Поломав голову... У меня её нет. За три года уже можно было привыкнуть к тому, что я нож. Ай, представим себе, что я махнул на эту мысль рукой, и будем думать обо мне, как о человеке. Так банально проще. В общем, поломав голову над этим странным утром, я решил, что дальше буду думать над... Хммм... О прошлом не хочу, слишком грустно и тоскливо. Об эльфах, гномах и полузверях я думал три года, с меня хватит. Или нет. Или да.       Если бы мог заорать, я бы сейчас вопил во всё горло, потому что через коробку, ткань и ещё что-то я услышал, как рядом что-то скребётся. О, перестало. Как же страшно. Что это вообще было? Мыши? Меня не прогрызут, я металлический. Или не мыши? Отлично, теперь пару часов гадать, что это было.       Пока я перебирал варианты, я услышал, как что-то громко упало. Обдумывать эту мысль я не торопился, надо додумать ещё ту. Ну, я же должен себя чем-то занять, пока не начал сходить с ума.       Вот настала очередь и того грохота. Потом я вспомнил, как однажды разбил плазменный экран, тогда шума было больше. А криков ещё больше. Я бы даже сказал воплей, потому что разбил я его квадрокоптером. И то, и другое это редкие вещи, но их ещё можно где-то достать, а вот печатная машинка на нашем чердаке в витрине, пусть и не единственная в своём роде, но таких уже почти нигде не найти. Это наша фамильная редкость. Мне запретили к ней приближаться (понятно, почему), но однажды я смог незаметно к ней подойти. Эта вещь сразу меня очаровала. Среди металла, стекла и голограмм она кажется волшебной, как посох мага или его шляпа. Будто любое слово, напечатанное на ней, приобретает особую силу. С тех пор на чердак я ходил очень редко и никогда там не играл. Интересно, а в этом мире уже есть печатные машинки или для них ещё рано? По идее, рано. Но это же не наше средневековье, я попал в мир, где есть эльфы и гномы, где светятся чернила, а около дивана в западном стиле лежит японский мячик. Тут могут быть даже автомобили, наверное. Хотя мы ехали в карете, так что тут должно быть что-то другое. Погодите... А точно то была карета? Я же не видел ничего.       Я занимал себя мыслями как мог долго, одна цеплялась за другую, другая за третью и так далее, потом они шли по кругу, я обдумывал их ещё раз, но уже по другому. А потом мне, наконец, наскучило, и я решил попробовать медитировать. Почти сразу сдался, потому что я не знаю, как это правильно делать, поэтому решил просто перестать думать какое-то время. Это тоже мне быстро наскучило. Было темно и слишком тихо. Даже когда лежал в своей комнате в полной тишине и темноте, я всё равно слышал самого себя и видел какие-то очертания мебели. Сейчас нет вообще ничего, и мне это надоело. Пора вспоминать любимые песни. Опять. Песни многих групп из разных стран и времен я заслушал до дыр и прекрасно помню слова. Помню замечательную шутку, которой больше нескольких сотен лет, но которая актуальна до сих пор: каждый попаданец в средневековый мир обязан этот мир завоевать, изобрести бластер и перепеть Байю. Завоёвывать мне ничего не надо, изобретать я не могу банально потому, что нет нужных знаний, а вот петь я всегда умел хорошо.       Как ни странно, это дело мне тоже надоело почти сразу. Потому что я пою одно и то же три года. Ладно, тогда чем себя занять снова? Математические задачи! Идеально. Никогда их не любил. Сначала вспомню таблицу умножения, повторю её раз двадцать, а потом перейду на задачи. Надо ведь ещё придумать их так, чтобы они решались. Просто так решать примеры мне очень нравится, но эти задачи... "Сколько лет ёжику, если лазер светит на юг?" - примерно это я вижу в нашей программе. Отлично, тогда вспомню заодно все задачи, которые ввели меня в ступор.       И так я потратил ещё много времени. Наверное. Это возмутительно! Дайте ножику подышать свежим воздухом. Я продержался как мог долго. Так, Руфус, не волноваться, не плакать, ты уже большой, почти взрослый, ты должен быть гордым и невозмутимым, как папа. Да какой взрослый, мне всего лишь 11 лет! Имею полное право вести себя как малое дитё ещё хотя бы года три-четыре. И ведь прекрасно понимаю, что нет... Ладно, держусь ещё сколько могу, а потом спокойно зову на помощь. Без слёз, даже если мне сейчас тяжело. Надеюсь, сейчас ещё день, потому что будет странно Селестине идти ночью в кабинет отца и искать какой-то ножик. Это даже звучит страшно.