Ру/На

      Так, отлично. И где мы? Нет, тот, кто меня несёт, конечно, в курсе, куда мы идём, и ему всё прекрасно видно. Местом, где мы находимся, интересуюсь только я. Проклятые ножны. О, что это за блик был? Надеюсь, не очередная галлюцинация. А, нет, показалось. Я бы и рад закрыть глаза, вот только закрывать нечего.        - Как тебе ножны?       Это точно голос гнома. Спрашивают не меня, но я, пожалуй, отвечу: отвратительно!        - Вполне неплохо получилось, друг мой. Они очень удобные, надеюсь, нашему гостю они тоже нравятся.       Нет!        - Ха, нашёл, во что верить. "Живое оружие", какой же бред.       Дяденька, вообще-то обидно.        - Даже мой сынишка в такое не поверит, а ты, взрослый умный мужчина, граф... - Кажется, гном махнул рукой в нашу сторону. Ну правда, герр Эберих, вы же взрослый и умный, зачем было делать мне такие неудобные ножны, черт бы их побрал?        - Я очень надеюсь, что неправ, друг мой. И убедить меня в этом может только господин Зольд. Кстати, было бы неплохо сделать ему подарок в качестве извинения.       Ооой, какая некрасивая галлюцинация мне привиделась. А, стоп, это был хмурый гном. Неудобно вышло.        - И что ты хочешь сделать этому безумцу? Курительную трубку? Посох? Или мне помозговать над тем, как из посоха сделать трубку?        - Драгоус.        - Двести лет Драгоус! И из них я тридцать лет, - тридцать! - хожу с тобой как утка с утёнком. Я тебе сразу сказал, что этот человек шарлатан, и ты даже согласился, а теперь говоришь, что надо сделать ему подарок? Ты ведь его для того и зовёшь, чтобы подарок отдать.        - Не только для этого. Я слышал, что ритуалы магов очень сложны и требуют много сил.        - Давай, я раскидаю вокруг этой железяки...       Я бы попросил!        - ...одуванчики и скажу, что это бездушная и бесполезная...       Я бы ещё раз попросил!        - ...побрякушка...       Да вы издеваетесь!        - ...имеет разума чуть больше, чем у этой табуретки.       И он ведь ещё по ней постучал! Герр Эберих, прекратите смеяться!        - И ты за это дашь мне...       Драгоус растерялся. У него, наверное, всё есть, раз он не может придумать, что попросить.        - Хоть весь винный погреб, друг мой.        - Сдалось мне твоё подобие алкоголя!       Какое-то время они шли... Шли же, да? Жемчужина всё-таки моё среднее ухо, и оно сейчас плотно прижато ко мне ножнами. В общем, какое-то время мы шли в тишине, затем гном снова попытался отговорить графа звать мага:        - У него ведь тоже своя семья, Гил. Мы даже не знаем, доехал ли он до дома, а теперь снова зовём к нам.        - Вот поэтому я должен сделать ему достойный подарок.        - Если он согласится приехать.       Думаю, на последнее гном надеется больше всего. Дальше я опять ничего не слышал. Впервые у меня возникло чувство, что я хочу пошевелиться. И это невыносимо. Да чтоб эти ножны развалились, я же кинжал, почему мне хочется двигаться? Свободу ножикам!       Кхе-кхем. Вообще-то я воспитанный мальчик, и за такую панику мне бы дома надрали уши. Мне очень стыдно, что в последнее время я себя так плохо веду. В конце-концов, какая разница, есть ли повод для волнения, я на данный момент вещь. Мне не нужны эмоции, тем более такие сильные и негативные. Я всё равно ничего не могу сделать. Пусть и не совсем, но всё хорошо. Всё замечательно.       И всё-таки, будь прокляты эти ножны...       Спустя какое-то время гном ушёл по своим делам. Я бы тоже ушёл, если честно, надоело висеть. Граф куда-то направлялся, взяв меня с собой. Не думаю, что он собирался заняться чем-то важным, раз я с ним.       Его зовут Гилберт, так? Граф Гилберт фон Эберих. Наверняка это неполное имя, даже если я с ним угадал.       Вокруг становится то темно, то светло,то опять темно и светло. А я ничего не вижу. Зато хорошо слышу шум, и он усиливается.       Стало темно, и после скрипа двери - тут же светло. Меня окатило светом и шумом. Через секунду я понял, что это был детский смех, а вместе с ним ругалась какая-то женщина.        - Мне казалось, что вы уже собрались. Оп!       Ой. Ай, не кричи рядом со мной, мелочь пузатая! Граф взял на руки ребёнка?        - Артур, как тебе не стыдно, - герр Эберих, судя по смеху этого ребёнка и... Пфу, перьям, ему совсем не стыдно. - И тебе, Винсент. Разве можно драться подушками?        - Прости, Гилберт, - ой, какой красивый голос у этой женщины. Кстати, я угадал с именем графа.       Она забрала Артура и вдруг уставилась на меня в ножнах. Доброе утро, миледи, надеюсь, я Вас не сильно напугал. Так стоп, это граф должен извиняться! Или всё-таки я? Плохо вижу, не могу понять, как она выглядит. Что-то в ней не то.        - Зачем ты взял с собой это?        - Амиция, не бойся, он безвреден. Его невозможно достать.       Покачав головой, женщина ушла куда-то. Я так и не понял, кто из нас двоих виноват, кстати. Себя я виноватым не считаю. Ну, если только чуть-чуть. А, ладно, мне очень стыдно, признаюсь. В лавке я хоть никого не пугал одним только видом. И ножен там не было... Я бы хотел перестать ныть, но это невозможно, я не могу не видеть, а они так искажают всё кругом, что я опять схожу с ума. Даже не знаю, что хуже: лежать в полной темноте и тишине или же видеть и не видеть одновременно.       О, у меня же есть "помощь зала". Но граф запретил звать Селестину. Боюсь, он уберёт меня опять в то место, если я попрошу её помочь, но мне так плохо, что я не могу успокоиться. Помогите мне кто-нибудь, пожалуйста. Если бы мог заплакать, я бы рыдал навзрыд - до чего невыносимо.       Из-за истерики я с трудом слышу голоса вокруг. Не хочу никому мешать, да и девочка та сильно испугается, если я её позову, но как это терпеть? Не сомневаюсь, что я попал в красивое уютное место, где, судя по голосам, много счастливых людей, но эти блики, мельтешение, шум и галлюцинации сводят меня с ума.        - Все проснулись? Амиция, почему ты одна?        - Я отпустила всех. И подумать не могла, что одной не справлюсь.        - Папа!       Ещё один ребёнок, девочка. Кажется, ровесница Селестины. Женщина в ужасе вздохнула.        - Лидия, не бегай в сорочке!        - Но мама...        - Не выходи к папе в таком виде, переоденься.       Очередной блик, по которому видно, что ребёнок убежал обратно в комнату.        - Пожалуй, я попрошу позвать нянечек.        - Спасибо, Гилберт.       Он повернулся спиной, и я как будто отнял глаз от калейдоскопа. Ох, пожалуйста, не поворачивайтесь обратно. Я будто нырнул в спасительную темноту.       В коридоре он сразу увидел кого-то.        - Розанна, позови, пожалуйста, нянечек.        - Слушаюсь.       Девушка убежала, топая каблучками.       И снова мы вернулись в этот кошмар. Я уже не выдержал и начал внушать Селестине, что ей нужно меня увидеть. Она ведь должна быть здесь? Она же тоже ребёнок, здесь же все дети. Та девочка ровесница Селестины, она здесь, малыши здесь, я даже слышал мальчишек постарше. Ну хоть кто-нибудь, вытащите меня отсюда.        - Селестина, я же отругала Лидию, почему же ты тоже в сорочке вышла?        - Мама... Папа, у тебя ножны, да?       Взрослые затихли. Почему меня кидает из крайности в крайность? Из этого калейдоскопа меня закинут в темноту, мне же стоило немного потерпеть, да? Я бы не смог...        - Ух ты, а правда.       Это голос мальчика.        - Отец, дай посмотреть.        - Оливер, бог с тобой, - я слышу, как у женщины дрожит голос. Сам граф вздохнул так, как вздыхал мой папа перед взбучкой. Но достанется не Оливеру, достанется мне.        - Пожалуйста, я только посмотреть.        - Хорошо. Но не сейчас.       И тут я взвыл. Конечно, меня никто не услышал, даже Селестина. Ну помоги мне, ты же чувствуешь, как мне плохо, я же внушаю тебе изо всех сил, что ты хочешь меня увидеть.        - Папа... - девочка замялась. - Пусть Оливер посмотрит.       Пусть! Пусть он посмотрит, поиграет, хоть в окно меня кинет, и пусть меня очень долго ищут, я хоть отдохну от этих бликов.        - А почему это Селеста решает, смотреть мне или нет?       Парень, да не возмущайся ты. Ты же хочешь на меня глянуть, так?        - Гилберт, не здесь, пожалуйста.        - Амиция, не волнуйся, они посмотрят из моих рук.        - Только если так.       Я вижу.       Я же вижу, правда?       Здесь ведь действительно здорово, правда? И нет никаких бликов, нет галлюцинаций. Все притихли, и 7 пар глаз уставилось на меня.       Женщина выглядит старше, чем я думал. В волосах заметна седина, лицо в морщинках. Это мне и показалось странным. Она кажется даже старше мужа. Это потому, что у неё так много детей? Но она кажется очень красивой и, кстати, удивительно худой. Она похожа на эльфиек, хотя у неё есть лошадиные уши. На руках у неё кучерявый малыш, уши так и крутятся во все стороны, глаза блестят, а в руках подушка. Как его звали?.. Не помню. С графом, присевшим рядом с женой, стоит копия этого малыша, тоже с подушкой в ручках. Они близнецы. Вот только как родители их друг от друга отличают? Ах, вот оно что. У близнецов разные глаза. Один глаз серый, другой голубой. У одного ребёнка серый глаз правый, а у другого левый.       Вот и Оливер. Такие же чёрные кудри, как у близнецов, но глаза почему-то чёрные. Возраст примерно мой. На лице застыло странное выражение, будто он прекрасно понимает, на что смотрит, и оценивает меня. И даже он не в восторге. Много вы все понимаете в оружии, особенно ты!       Я недолго искал в большой комнате моего спасителя. Тина стояла в дверях и смотрела на нас как-то странно. Её чёрные волосы лежали на плече, сильно выделяясь на фоне белой сорочки, а глаза, тоже чёрные, потемнели ещё больше. Ты злишься или хочешь заплакать? Даже не знаю, как мне теперь извиняться... Её плечи дрогнули, и она убежала в комнату, столкнувшись с другой девочкой в дверях. Я её опять напугал? Вторая... Вроде Лидия. Удивительно, но у неё, как у её матери, русые волосы и серые глаза.       Если Тина и близнецы похожи на пухлых пони, то эта девочка была тонкой как мать. Оливер казался сильным уже в таком возрасте, наверное, вырастет выше отца. Он уже шире меня в плечах, хотя всё ещё ребёнок. С другой стороны, я сам не должен был вырасти большим и сильным, так что вряд ли Оливер как-то уникален в их мире.       Говоря о его родителях... Я очень не хотел видеть, как граф прожигает меня взглядом. Он сразу понял, кто во всём виноват. С другой стороны, если подключилась Тина, то тут и думать не надо - уже всё ясно.       Как вижу, граф, ни Вы, ни я теперь не можем понять, что делать дальше. Вы думайте, а я осмотрюсь, пока можно.        - Отец, а откуда этот кинжал? И почему он такой... Такой...       Даже не думай меня обзывать! Ух, не хочу его слушать.       С одной стороны был граф, а с другой был Оливер, так что я видел только часть комнаты. Как я понял, мы в маленьком зале, из него можно попасть в комнаты детей. Ну, я бы не сказал, что зал уж слишком маленький, но тут наверняка есть комнаты намного больше. Белые потолки с лепниной в виде цветов. В глаза не бросается, узоры маленькие. Стены украшены пастельным цветочным ненавязчивым узором. Двери в комнаты деревянные, светлые. Дверь к девочкам закрыта, а вот в другую комнату слегка приоткрыта, и через неё я вижу устланный перьями деревянный пол, а на нем разнообразные мягкие игрушки. Какая-то синяя ткань краем лежит на полу, а на ней вышиты звёзды. Есть у меня подозрение, что это комната близнецов.        - Я купил его в лавке. Продавец клялся, что этот кинжал дал ему сам Учисар.        - Огоооо... Но ты, конечно, не поверил?       Оливер хитро глянул на отца и в ответ получил полный согласия взгляд. Одновременно с этим я смотрел на симпатичный белый диванчик в углу зала. Он наверняка очень мягкий. Как раз стоит в том углу, который разделяет комнаты девочек и близнецов. Перед ним лежит белый ковёр, в который я не против упасть. А что? Он плюшевый, и меня не волнует, что я как кинжал ничего не чувствую. Ой, там лежит какой-то мячик. Так, подождите, он похож на японский, сделанный как-то по особенному из ниток. Как он мягко лежит... Эх.       Да, я наслаждаюсь каждой секундой свободы. Меня всё равно уберут в эти проклятые ножны.       Кажется, женщина сидит на таком же мягком диване, только побольше. И он накрыт какой-то тканью. За головами взрослых я вижу огромное окно с настолько чистым стеклом, что его даже не видно. Ну, точнее, я вижу только часть этого окна и атласные шторы персикового цвета. Я даже вижу листья деревьев.       Красиво. Жаль, что меня уже убирают обратно. Надеюсь, у меня хватит сил выдержать этот кошмар снова.