Collaboration

Когда она открывает глаза, а если точнее, разлепляет сонные веки с огромнейшими усилиями, первое, что видит — это такие же сонные, озорные и довольные глаза напротив. Они лежат лицом друг к другу. Она на животе, он на спине с повернутой к ней головой. Волосы непослушными прядями нависали над глазами, мешали разглядеть его, но сил убрать их не было. Энергия отсутствовала точно также, как желание шевелиться. Он тянет руку, чтобы пальцами зачесать волосы, открыть ее глазам доступ ко всему, что она так старательно разглядывала в нем, и этот жест показался таким интимным и заботливым, что по слабому, ноющему тяжелой сладостью телу, разливалось такое приятное, совершенно незнакомое тепло. Чон поворачивается на бок, к ней лицом и в первый раз в своей жизни не знает, что говорить. А нужно что-то говорить? Слова кажутся такими лишними в маленьком мгновении, существующем лишь для них двоих. Чонгуку страшно. И он страшится лишь одного. Спугнуть такую реальную иллюзию, в которую до конца не верил. Отчетливый, самый настоящий восторг грел его всю ночь, да так, что он не спал вовсе, а прислушивался к её монотонному и спокойному сопению в темноте комнаты, где родился его собственный новый мир. Мир, в котором он больше не одинок. Сейчас он больше всего уязвим и совершенно боится задавать такие очевидные вопросы. Чонгук боится. Это такая нелепость, что от подобных мыслей на его лице мелькает самая невообразимая и невероятная улыбка. Он никогда так не улыбался ей. Не оголял настолько свои эмоции, которые убивают вопящую в груди тоску, которую она испытывала в моменты никому ненужных перепалок. Вой подсознания наконец-то затих, и она чувствовала себя по-настоящему свободной. По-настоящему живой и даже счастливой. Джи более сосредоточенно смотрит. Скорее спрашивает, но медлит произнести это в слух. Чему ты так рад? Ты действительно рад? Рад ли ты? Взаимный и долгий взгляд больше не причиняет невыносимую боль. Взгляд утоленного голода и тлеющей искры, которая никогда не погаснет. Он задерживает пальцы на её щеке. Приходит лишь понимание, что это не сон, когда он произносит осторожное и тихое «привет» Его рука такая теплая, что кожа в тех местах, где он дотрагивался, заметно горела под подушечками пальцев. Джи Су замирает на мгновение. Его прикосновения всё еще доставляют явное напряжение, но оно также быстро спадает под тяжестью мыслей, где она говорит сама себе, что пути назад нет. А она и не хочет искать дорогу обратно. Зачем? Кто бы в здравом уме согласился, когда такие неземные, почти ненастоящие бархатные губы невесомо припадают ко лбу, к переносице, к верхней губе, и затем смыкаются на нижней. В сигнале, что это — не еще один вульгарный или требовательный поцелуй, а всего лишь обозначение себя. Он оповещает её «я здесь, я не спал» Ее веки дрожат. Она еще совсем не привыкла, но он чувствует пусть маленькую, но значительную для него отдачу. Совсем хрупкая, стеснительная и до неприличия соблазнительная. Пальцы проводят по обнаженному плечу, тянутся к лопаткам, поглаживая спину, и она поддается тонкому невесомому порыву приблизить к себе. Поворачивается к нему, прижимается к телу и его швыряет в какую-то параллельную вселенную, где он может чувствовать всё это каждый день. Держа её в крепких руках, он чувствует дрожь. Не свою. Её. Понимает, каких усилий ей стоило переломать свою гордыню, а это всего лишь побочный эффект — принятие. До одури захотелось попросить у неё прощения. За то, что пришлось ломать себя изнутри. За то, что не дал ей спокойно жить и, наверное, даже за то, что разорвал края рубашки и теперь ее несчастные пуговицы разбросаны по всему номеру. — Нам пиздец, Чон, — приглушенно тянет женский голос в районе шеи. — Единственное, чему пиздец в этой комнате, так это твоей одежде. Ей повезло не увидеть сего хаоса, который царил вокруг кровати. Ему нужно еще мгновение, пока она не увидит бардака и не начнет в своей суетливой манере искать свои пуговицы, рубашку и даже трусы. Вещи беспорядочно валялись на полу, вокруг комода разбросаны забытые и никому не нужные флаконы. И лишь два тела, жмущиеся друг к другу, так дополняли неправильную картину совершенно правильного утра. — Что теперь делать? Хочется закидать вопросами её сонный разум. Обрушить тонну милого сарказма на обнаженные плечи и пусть переваривает множество вопросов. — Делать с чем? С тем, что ты пойдешь до своего номера полуголая? Лупит его ладошкой в бок. Никак не может без своего бунта. Его это так забавляет сейчас, пока он зарылся рукой в копну ее волос и осторожно поглаживает такой приятный шелк, блестящий под утренними лучами восходящего солнца. Улыбается. Он так много улыбается за утро, что скулы сводит. — Ты понял, о чём я, — едва слышно, будто боясь произносить вслух, как можно ближе жмется в район шеи. Стесняется, чем трогает самый центр его распахнутой души, — не прикидывайся. — Для начала я приготовлю тебе кофе, — поцелуй в макушку кажется таким необходимым сейчас. — Потом мы примем душ, — она отстраняется, с достаточно очевидным вопросом смотрит на него. Ехидного, уверенного в том, что иначе не будет. — А после, так уж и быть, отпущу, но ненадолго.

***

Безумно ноет плечо. Нет. Это не плечо. Ви слегка дергается. Вздрагивает и открывает глаза. Ноет не плечо, а рука, которую он отлежал. По мышцам и сухожилиям волной расходятся иголочки, а затёкшая конечность готова отвалиться, выползая из-под головы. Парень приподнимается, оглядываясь по сторонам. Понимает, где он и делает еще одно не совсем понятное для себя открытие. Спал один в комнате человека, который так и не явился. К ладони почти прирос его маленький подарок, который он сжимал всю ночь так, что тот врезался ребрами в мягкую кожу. Юноша засовывает вещь в карман, разминает затекшую руку и всё еще оглядывается по сторонам, будто девушка сейчас появится из воздуха. Потягивается, оправляет рубашку на груди и наконец-то встает на ватные ноги, прислушиваясь к комнатной тишине. Со стороны ванной тихо. Кухонный уголок не тронут. Кружки на своих местах, маленький чайничек не выглядит использованным, а в комнате витает лишь мизерный намек на ее присутствие. Протянул руку к ее телефону, смотря на часы. На экране красуется пара пропущенных от Тэхёна и довольное лицо Джи и Чимина на фоне статуи в Лос-Анджелесе. Хмыкнул сам себе, обдумывая мысль о том, чтобы заставить ее поставить на главный экран ту фотку с ярмарки.

***

Ну прям порхает с кружной в руках и банкой кофе. Напевает еле слышно Boy With Luv и кажется таким неземным. Практически ненастоящим. Ноги, выделяющиеся круглые ягодицы, обтянутые пижамными штанами и широкая, соблазнительно обнаженная и рельефная спина. — О Боже мой, о, Боже мой, ждал я всю жизнь тебя. Буду рядом только лишь с тобоой… И этот мужчина пританцовывает, поёт и готовит ей утренний кофе. Джи сглотнула, всё еще прикрывая обнаженную грудь одеялом, и так пялилась, что не успела отвести сосредоточенный взгляд, когда он, до безумия довольный, поворачивается к ней. Поймана с поличным. Глазеет на него, как на произведение гребаного искусства. Смущается и всё еще не совсем готова смотреть в глаза. Особенно после того, что происходило в комнате. Об этом, конечно же, кричат вещи, разбросанные по полу и отсутствующее на ней нижнее белье. — Ты давай, это.., — стыдливо опускает глаза, маякует пальцами. — Отвернись. Чонгук улыбается. Снова. Отворачивается, размешивает кофе и даже удивленно вскидывает брови. — Провела ночь в моей постели, ждёшь свой кофе и до сих пор чувствуешь неловкость? Серьезно? — Предлагаешь мне разгуливать голышом по твоему номеру? — Джи натягивает на миниатюрные плечи рубашку вдвое больше своей, что валялась около кровати, и улыбчиво тянет руки к кружке, которую принес садящийся на кровать парень. — Соперничать с этим предложением может только моя рубашка, надетая на тебя, — довольно подмечает молодой человек, разглядывая такую притягательную, утреннюю красоту. Вся ее обаятельность в простоте. В такой правильной неловкости, которая делала ее совершенно, казалось бы, другим человеком. Изящным, сладким лакомым кусочком, которым он не может утолить свой голод уже какой раз. Она теперь другая. Спокойная, не лезет в спор, не швыряет колкости в ответ, не паникует и не отталкивает. Тянет приятный запах напитка, прикрыв веки, и подставляет щеку под ладонь, стоило ему протянуть к ней свою руку. — Ты другая, — все же решает сказать такую приятную для себя очевидность. Джи делает глоток, блеснув своими удивительно красивыми и большими глазами. Наверное, ее интересовало окончание его выводов. Только выводы касались сейчас абсолютно всего, что она делает со вчерашнего дня. — В голове не укладывается, что ты отмудохала солистку группы пару лет назад. Джи опускает кружку, стискивая ее в руках, а за ней и глаза. Чонгуку захотелось попросить ее отмудохать себя. В считанные секунды идиллия превращается из монотонного легкого утра в нервозные попытки выдавить из себя что-то, пытаясь оправдаться. Ты дебил? Надо щас вот было, да? — Я имею ввиду, я…прости, я не должен был, это глупость… в смысле не та история, а то, что я сказал… ДЕБИЛ — Я врезала ей, потому что она оскорбила моего отца. Чонгук осекся, разглядывая ее опущенное лицо. Печальные глаза, что будто перенесли ее в тот злосчастный день, тусклые радужки видят теперь перед собой все забытые детали, которые, наверное, не забыты вовсе, а отложены в самый дальний угол памяти, для того, чтобы время от времени врезаться в мысли и наводить там немыслимый хаос. — Он так был рад, что мне дали возможность выступить в первый раз за три года стажировки. Наверное, был счастлив даже больше, чем я. Ворвался за кулисы, пока мы были на сцене, кричал моё имя, — девушка печально выдохнула смешок, разглядывая дымящийся напиток, от которого тянулся приятный кофейный аромат. — Надел костюм, в котором был на моем выпускном, даже рубашку не погладил, а галстук торчал из кармана, потому что он совершенно не умел его завязывать. Торопился, — пальцы чуть сильнее сжали керамическую гладь, обжигаясь. А Чонгук слушал. Возможно впервые в жизни слушал ее по-настоящему. Она тоже теперь уязвима. У нее есть своя история. И он безумно рад, что является частью ее сокровенных моментов. Чонгук хочет их все. Плохих, хороших, пусть даже сумасшедших и дурных. Главное что они — ее. — Он хотел попасть на сцену. Рвался, махал руками, кричал так сильно, что присутствующие на сцене начали переглядываться между собой. Ведущие, операторы, охрана, участники других групп. Жизель стояла чуть дальше от меня впереди, и когда увидела его, наклонилась и сказала… — Это что за позорище? Выведи это недоразумение немедленно. Из-за тебя группу оштрафуют. — Я слышала, как остальные смеялись, шушукались между собой, прикрывая свои мерзкие рты, — такая нужная рука тянется к ней снова. Обхватывает запястье, она поднимает свой очаровательный взгляд. Смотрит. Чувствует его пальцы и что-то ещё. Больше всего в его глазах отражалось понимание. — Всё, что я видела — это её самодовольное лицо и высокомерный взгляд, просто не смогла сдержаться. Не смогла. Чонгук молчит некоторое время. Сжимает ее тонкое запястье, разглядывает его под своими татуированными пальцами. Хочет поддержать. Помочь. Спрятать ее от всего этого сраного гнилого мира, который ее недооценивает и неизбежно подавляет. Чонгук сейчас способен сказать лишь безусловную очевидность. Такую простую. Но не для неё. — Любой бы поступил на твоём месте точно также. — Его большой палец нежно поглаживает запястье. — Ты не должна жалеть или корить себя за совершенные поступки. Не настучала бы ей по чердаку, не сидела бы сейчас у меня в номере. Такая красивая, настоящая, честная, манящая… — Его пальцы притягивают смущенную девушку к себе за послушный затылок. Для того, чтобы чмокнуть в щеку. Для того, чтобы стереть из памяти остатки неприятных воспоминаний. Для одной единственной цели. Рассмешить ее. — Однажды я подрался с братом, — парень скалится в приятной улыбке и наклоняется, выставляя напоказ небольшой шрам на щеке, указывая на него пальцем. — За компьютер. — И кто победил? — А как ты думаешь? — Судя по тому, какой ты был хилый, думаю, он тебе навалял. — Да-а? — оскорблено тянет парень, слегка приподнимаясь в ее сторону. Она улыбается и кивает, встает, отступает назад, задвигая кружку на прикроватную тумбочку, — Не боишься, что я наваляю тебе, мадам? — Не подходи, я предупреждаю. Джи пятится, пока импровизированный зверь крадется по смятой кровати в ее сторону. — А то что? —Чонгук… — предупредительно выставила палец, на который он даже не смотрел, оглядывая соблазнительные стройные бедра, прикрытые тканью рубашки. Девушка замерла, готовая рвануть в сторону. Игривая рука делает выпад и не успевает схватить. Она хохочет, несётся вокруг кровати куда глаза глядят. Единственным спасением была душевая. Чонгук перекатывается, хватая ее за рубашку, в попытках завалить ее, громко смеющуюся, на матрас. — Щас ты пожалеешь о своих словах, женщина. — Хохочет, сгребает ее в своих объятиях, вызывая своими щекочущими пальцами приступы смеха. Девичьего. Того, который ударил по ушам Тэхена, не понимающего, откуда звук. Он обходит уже третий номер, потому что два первых пустовали. И конечно, эта троица алкашей обосновалась в третьем. Юнги спал отвернутым, а Чимин с закинутой на него рукой. Хосок, помятый вчерашними посиделками, открыл дверь, прикладывая ладонь ко лбу, смотрел, сощурившись, и мямлил про то, что она собиралась спать у себя. Бутылки, настольные игры, брошенные на полпути, закуски, носки, разбросанные по номеру. И никакого намека на Джи Су. Парень со вздохом отступил, собираясь следовать дальше, лелея томящуюся в глубине души надежду, что они разминулись и спали в номерах друг друга. Он надеялся. И отмахивался от собственных вопросов в стиле «нахрена ты надеешься?» Надеялся и всё. И не важно, почему. Точно не важно? Ай, заткнись а… Ещё один писк со стороны вырвал с корнем последующие монологи с самим собой. Он затормозил, оглядываясь на дверное полотно. Номер Чон Чонгука. В котором происходит настоящая драка за подушку. Она хохотала и прикрывала свое тело, которое он так старательно истязал щекоткой. Вырвалась, побежала в сторону своего спасения, дёргая дверцу кабинки на себя. Конечно не успела. Его сильные пальцы не дали закрыть, хоть она и боролась до конца. Выставила душ вперед, с угрозой. Смеялась, откашливалась от волнующего грудь сладкого удушья. — Не смей, это Луи Витон, — он замер на месте, выставляя ладони вперед и выдавая наигранный страх скорее всего за свою рубашку, чем за штаны. — Да-а? — Джи улыбчиво повторяет его эмоцию у кровати, крутанув пальцами вентиль. — Какая жалость. Вода плеснула на парня, прикрывающего себя руками. Смеющегося до боли в скулах. Такого ясного. Пытающегося достать до нее сквозь напор непослушной теплой воды. Он вжал заметно промокшее тело в стенку кабинки, хватаясь ладонями за ее скулы, победоносно промурлыкал ей в губы. — Вот ты и попалась. Только смог по-настоящему горячо и желанно проникнуть в рот, посылая сигналы о том, что мокрая она будет не столько снаружи. Только ее пальцы выпустили шланг и он хлестнул по полу, заливая их ноги, а его пальцы притянули к себе за аппетитное бедро, закидывая ногу на себя. В дверь постучались. Еще раз. И еще. — Чонгук.., — протестуют губы, пытаясь разорвать поцелуй. — Стучат. — Плевать. Джи ухватилась пальцами за плечи парня, слегка подталкивая, взывая к рассудку, который стремительно затуманивался под душащим натиском скользящих губ. Его дыхание все еще обжигало лицо девушки, которая кивала в сторону доносящихся требовательных стуков. Подталкивала к выходу, а он всё никак не хотел идти, сгребая в руках, как самую главную для себя ценность. — Чон, если это кто-то из стафф, у них есть ключ-карты, прошу, — она говорила все эти правильные вещи, всё еще погибая в сладкой эйфории момента с закрытыми глазами. Момента, в котором он продолжал ласкать ее скулы, уши, подбородок, и совершенно не хочет останавливать его. Протестующе стонущего, отрывающегося от влажной теплой кожи. — Не испытывай судьбу. — Сюда никто не посмеет зайти, — уверяли губы между блуждающими поцелуями, от которых самоконтроль лавировал на грани безумия. Он чертов магнит для неё. Она теперь не трусиха, а слабачка, которой манипулирует высокий полуголый мужик. — Чон Чонгук… Еще раз попытается. Она обещала себе. Не думать же им обоим одним местом. Способность сохранять рассудок, похоже, досталась только ей, ведь он уже давно на всё положил. Пальцы ощутимо надавливают на ключицы. Он готов поклясться, она с колоссальным усилием подталкивает его в противоположную сторону. Лучший комплимент от неё. — Правильно парни говорят, — пальцы удерживают ее лицо, губы чмокают в нос. Всё еще улыбающиеся губы. Правильные губы. Любимые. — За-ну-да. Его рука протягивается, толкая стеклянную дверь. — Подожди меня здесь. —А есть другие варианты? — Вскинула бровь. Играется. Забавляет Чонгука, делающего шаги назад, не способного оторвать взгляд от ее изящной промокшей фигуры, к которой прилипла рубашка, кое-где повторяя естественные изгибы тела. Она осталась стоять в кабинке. Чонгук выдергивает полотенце и несется к двери. Быстрее разберется с этим — быстрее вернется к ней. Эта навязчивая мысль притупила другие рефлексы. Он открыл дверь, потирая голову полотенцем, и Тэхён даже успел слегка удивиться, созерцая открывающуюся картину. Глаза парня сосредоточенно пробежали по Чонгуку с ног до головы, а потом он проморгался, будто приходя в себя. — Тэхён, ты чего ни свет ни заря? —Я, — Тэхён оглянулся по сторонам, явно смущаясь. Явно не ожидавший увидеть Чонгука, промокшего насквозь. Еще и обнаженным. —Ты… ты один? Тэхён попытался заглянуть внутрь комнаты, но Чонгук не дал этого сделать, плотнее прикрывая дверь. — Конечно, душ принимать собрался, а в чем дело? — Мне… я просто, мне просто… Тэхён, ты мямлишь. Тэхён мечется глазами из стороны в сторону. Обдумывает свои слова на ходу, нервно чешет затылок и вдруг замирает взглядом на ногах Чонгука. Хмурит брови, а в голове зарождается некая подозрительная странность. Невесомая и мелкая. — Ты моешься в штанах? Чонгук выдает смешок, опустив глаза на свои колени. — Да блять, нет. Пытался отрегулировать душ и облился весь нахер. Такая первосортная ложь. Ради неё. Она же закатит ему истерику, если он выдаст сейчас всё как на духу. Будет вопить, как истеричка и даже отлупит. Нет, нет. Он не готов расставаться с той идиллией и мыслью, что она стоит в его душевой кабинке, покрытая мокрой тканью его рубашки. Прости, друг. Не сейчас. — Так это, — Чонгук очевидно пытается сменить тему, заставив подвисшего Тэхёна очнуться от остолбенения. — Случилось чего? — А, нет, — Тэхён улыбчиво мотает головой. Тэхён сразу смеется, когда врет. — Я просто искал Джи-Джи. Заходил к ней, а её нет в комнате. Думал, ты знаешь где она. — И ты решил, что она у меня? Парни секундно разглядывают друг друга, переваривая глупое предположение Тэхёна. Хотя, действительность вовсе не делала предположения Тэхёна глупыми. Действительность стояла сейчас там, в его душевой кабине, вся мокрая до нитки. Вся желанная и манящая. Прислушивалась и ждала его. Это всё, о чем мог думать Чонгук. Ведь его чрезмерная правильность валялась сейчас рядом с такими терминами как «портить жизнь», «не правильно», «нельзя» и «да похуй». — Мне показалось… я, кажется, слышал… Снова мямлишь. Да в пизду. Тэхёна раздражает чувствовать себя идиотом. Он давится словами, а потом и вовсе выдает сухое «не важно» и плетется дальше по коридору. А в комнате тихо. Светло и одиноко. Даже ночник горит, который он оставил вчера включенным. И Тэхёну кажется, когда он подошел и нажал на кнопку, что его настроение потухло точно также, как свет торшера. Она не спала у себя, не была у него или у кого-то из парней. И он даже нахмуренно помотал головой, отгоняя от себя такие чудовищно-нелепые мысли о том, что Джи мутит с Намджуном, который также отсутствовал всю ночь. Как и Джин. Бред какой-то. Тэхён подвис, всё же на какую-то долю секунды позволил себе размышления в сторону такой нелепой бредятины, что лезла в голову с утра пораньше. Да ну нахер, реально бред. Тэхён отмахнулся от последних мыслей, топая в сторону уборной.

***

Она вышла на завтрак последней. Тэхён следит за её монотонной и вальяжной траекторией и, как маленький мальчик, ждет с нетерпением конца утренних съемок, чтоб расспросить ее, где она пропадала. Выглядела она слегка замученной и даже не выспавшейся. Села напротив, подпирая рукой подбородок и ехидно посмеивалась, разглядывая Юнги, Хосока и Чимина, ковыляющих из стороны спален. —Ну как спалось, ребят? — весело тянет девушка, не глядя вытягивая руку в сторону Тэхёна в приветствии, стукнувшись с ним кулачком. —А тебе? Задорный голос Чонгука в районе уха. Она отвлекается на него, падающего рядом, довольного до усрачки. Всё, что остается Джи — это поджать губы и стыдливо опустить взгляд в тарелку, где красовалась свежеприготовленная яичница. —Было бы лучше, если бы этот придурок свои грабли не распускал, — Юнги садится, приглаживая свои торчащие волосы, — всю ночь ноги на меня закидывал. —Ой, ой, кто бы возбухал, — лыбится Чимин, усевшийся рядом, — первый нажрался и завалился посередине! —Чимин, — Юнги повернулся к улыбчивому потрепанному брюнету, указывая на него палочками, — Завались сейчас. —Намджун и Джин еще не вернулись? Хосок оглядел всех по очереди, с застывшим вопросом на лице, перемешивающимся с сонливостью. Тэхён блеснул глазами в сторону, хмуря брови. —Рэпмон под утро шатался в коридоре с девицей, — скользкая улыбочка Чимина и руки, придающие своей груди очевидные недвусмысленные жесты, — С вот-такенными вот, а Джин даже дверь не открыл, по-моему в приставку рубится сидит. Глаза Тэхёна находят Джи. Она увлечена едой и заинтересованно вслушивается в галдёж Чимина, отпихивая пальцами руку Чонгука, который бесцеремонно и улыбчиво воровал еду из ее тарелки. Не с ними была. Не клеила же она с ними девиц в самом деле, а из-за приставки пару раз ссорилась с Джином, выдергивая злостно нужные провода из телевизора на середине игры. Сколько воплей было тогда. Рассекающих воздух несдержанных рук и ее сосредоточенное злое лицо, орущее, что им нужно готовиться к выступлению. Точно не Джин. Точно не Намджун. Тэхён облегченно выдохнул, позволяя своим подозрениям отступить. Он хотел бы спросить ее, но подумал, что застанет ее врасплох перед всеми. Он спросит потом. Аккуратно. Наедине. И будет возможность отдать ей ту маленькую вещь, которую он зачем-то прихватил с собой и бережно сжимал в ладони, просунув руку в карман своих штанов. Потом не наступило ни к обеду, потому что ребята были заняты съёмками для выпуска Run BTS. Ни к вечеру, потому что в попытке поймать ее в коридоре, она отрезала все его неумелые попытки что-то мямлить, словами о том, что она устала и хочет выспаться перед очередным концертом. Дверь закрылась перед юношей, который готовился достать подарок. Рука заехала обратно в карман, он хлопал глазами и поплелся в сторону своего номера. Наутро он караулил ее около парадного входа. Она вынырнула, закидывая сумку на плечо, мгновенно оживляясь. —Тэхён? —Джи-Джи, доброе утро, —парень так сиял, что его широкая улыбка озаряла всё пространство вокруг, —Поедешь со мной в машине? —А, эм… Тэ, тут такое дело… Начало уже не нравится парню. Не нужно быть экстрасенсом, чтоб понимать, к чему она клонит. Ведь это так очевидно отражается в её ускользающих взглядах и виноватых улыбчивых эмоциях, что он даже уже пожалел, что начал подобный разговор. Девушка замялась, притормаживая, кидая растерянные взгляды по сторонам, — Ну… давай на обратом пути? Я обещала уже сесть с Чонгуком, он хочет показать мне запись с прошлого концерта, — она нервно выпускает смешки, меньжуется, зачесывая пряди длинных волос за ухо и совершенно не видит, как поник Тэхён. Наверное он и не хотел, чтоб она видела. Он пытался держать планку. Не хотел выглядеть сейчас глупо и неуместно со своей детской улыбочкой. —Ладно, — улыбчиво кидает напоследок Тэхён, следящий, как она двигается к машине, предварительно потрепав его по волосам. На обратном пути — не было тоже. После концерта, уставшие, потные, сонные и помятые, ребята разбрелись кто куда, особо не придавая значения тому, куда кто сядет. Главное, чтоб почувствовать мягкость под задницами и пустить расслабление по затекшим мышцам. Тэхён ждал ее в самом конце автобуса, гордясь тем, что сберег для нее местечко, предварительно сражаясь за него с Юнги, который в непонятках уселся с Хосоком. Пальцы сжимались друг с другом в замке в попытках унять мелкую дрожь, клокочущую внутри. Парень оглядывался по сторонам, ища ее глазами. Закусывал губу. Ну где же, где? Она шла от черного входа, смеясь, опуская глаза себе под ноги, натягивая пальцами кепку на глаза, за козырек которой ухватывался Чонгук. Всё такой же смеющийся. Донимающий ее мелкими толчками, а когда она отшатывалась в сторону, он ухватывался за ее пуховик, дергая обратно на себя. Они, смеющиеся, ввалились в автобус, подталкивающие друг друга к сидениям. Тэхён поднял пальцы, готовый к тому, что она сразу же обратит внимание на него. Заметит. Блеснет своими горящими глазами, улыбнется и уверенно двинется к парню, сдерживая обещание. Повисшая в воздухе рука была проигнорирована хохочущей девушкой, что рухнула на сидение рядом с Чонгуком. Тэхён почувствовал себя неуютно. Глупо. Жалко. Брошено. Его воспламенившийся восторг окатили ледяной водой, не оставляя на душе ничего, кроме разочарования. Дурацкого. По-детски нелепого. Тэхён снова чувствует себя идиотом. Как вчера. В её комнате, проснувшись в одиночестве, и даже в тот момент, стоящий у дверей Чонгука. Тэхён опускает руку, вглядываясь в сидения, где шушукались двое его близких людей. Глаза нашли повернувшегося к нему Чимина. Понимающего Чимина? Знающего что-то Чимина? Взгляд парня излучал немую поддержку. В этом смиренном посыле не проскакивало удивление. Чимин будто все понимал. Делился сраным пониманием, от которого у Тэхёна неприятно тянет в груди. Да нееее. Тэхён не хотел думать о таких глупостях. Этого не может быть.

***

—Давай, скажи, — Джи улыбчиво тянет буквы, придерживая парня за предплечье. —Я не буду, — отрицательно машет головой парень. —Ну пожалуйстааааа, — девчушка умоляюще сложила ладони, прекрасно понимая, что еще минута уговоров и он сдастся. На его губах играла уже почти поверженная улыбка, хоть он и пытался держаться, ковыряясь в своей тарелке. Чон поворачивается к ней, поджимая губы, разглядывая ее просящее лицо и подведенные к лицу сложенные маленькие ладони. — Party Party Yeah, — протянул улыбающийся парень. Девушка испустила одобрительный писк себе в ладошки. Чонгук сиял, а она визжала как полоумная. Тэхён недоволен сегодня. Лениво жевал, нехотя переводя взгляд на этих двоих с дисплея своего телефона, молча наблюдая развернувшуюся сцену перед собой. —А Изи-Пизи? — девушка снова ухватилась пальцами за его локоть, придвинувшись ближе, глядя своими большими, жалобными глазами. —Нет, это точно нет, — он наигранно начал высвобождать локоть из цепких пальцев, а она всё больше и требовательнее хваталась за его руку. —Гуууукиииии, ну пожалуйстаааа. —Я говорю нет, и не проси. —Гукиииии, пожалуйста, нас ведь не снимают. Гуки? Тэхён закатывает глаза, опуская их обратно в телефон, откладывая палочки на тарелку. Есть больше не хотелось. Едва ощутимый приступ тошноты сковал ребра, не позволяя больше думать об ужине. Тэ постарался углубиться в чтение комментариев в соцсетях, игнорируя детские выходки напротив. «Нормальная девчонка, поёт вроде тоже неплохо» «Эх, завидую ей» «Почему в SM ей не дали дебют? Она же не плохо справляется» «Да, у группы появились парни-фанаты, неплохая стратегия» —Эй Джи-Джи, — отозвался Тэхен. Парочка ещё некоторое время сражалась друг с другом, не замечая ничего вокруг. Тэхён подавил в себе желание поделиться своей маленькой радостью за нее. Она была будто недосягаемой. Ненастоящей. Не той. Пока она смеялась от того, что Чонгук ухватил ее одной рукой, впечатывая в свою грудь, пресекая попытки сопротивления, Тэхен, чувствующий себя лишним в этой убогой гостиной, просто встал и направился к Чимину, сидящему на диване, играющему в игру на телефоне. —Че, ревность замучила? — парень, не отрываясь от экрана, очевидно адресовал вопрос плюхнувшемуся рядом парню. —Ой, завались, хён. Тэхён потянулся, закидывая руки за голову, краем глаза наблюдая эпопею сбоку. —Я тоже заметил, — Чимин продолжает неудавшийся диалог, резко лавируя телефоном то вправо, то влево, будто это поможет игровому процессу. Тэхён повернулся к нему, но не спросил. Спрашивать — глупо. Тэхён старательно отметал все эти мысли в течение недели. —Эти двое сблизились. Чимин делает заключение. Отвечает на немой вопрос, застывший на лице Тэхена. —Это хорошо, они ведь не ладили раньше, —Тэхён убеждает больше себя, чем хмыкнувшего себе под нос парня, который, похоже, потешался над слепотой «лучшего» друга девушки. —А тебе? — спрашивает чуть слышно Пак, кидая короткий взор на парня, — Не обидно, лучший друг? —Чимин, — Юнги, вяло жующий орешки, сидящий чуть подальше от двоих, ковыряющий телепередачу с участием бантанов, пресным взглядом обратил на себя внимание, — Япония на тебя плохо влияет, какой раз убеждаюсь. —Чего? Фирменная улыбочка Чимина придала глазам выразительный игривый взгляд, который ещё был поглощен дисплеем телефона. —Прилетая сюда, — парень закинул пару орешков в рот, — Начинаешь нести чушь. —Блять! — Чимин резко откинул голову назад, жмурясь, опуская телефон на колени, — Проиграл! —А нехер пиздеть потому что, — Шуга кинул пару орешков в сторону стонущего. В гостиную заглянул Седжин, разбавляя повисшую игривую атмосферу своим визитом, — Ребятишки, вы здесь, — мужчина встал посреди комнаты, опуская глаза на листы, предварительно открыв папку с файлами, поправил очки, — Так, завтра последний концерт, сильно вымотались? Юнги, как плечо? —Да сойдет, — парень показательно разминает сустав, приподняв руку, — Джи договорилась с Соном поставить меня в конце, чтоб не нагружать хореографией. —Так, замечательно, Джи, как себя чувствуешь? Справляешься? Девушка отлипла от Чонгука, выпускающего ее из рук и улыбчиво кивнула, указывая пальцами на уши, — Вроде без казусов, но мне еще кажется, что уши закладывает от сильных басов. —Отлично, — мужчина захлопывает папку, устремляя взгляд на всех по очереди, — Ну, могу вас поздравить. Отстрелялись. Связывался вчера с смм-мщиками, говорят рекламный блок просто взорвал рынок. Голосование начнётся после вашего возвращения из Швейцарии, но, думаю, там будет всё в порядке. —Откуда? — Чимин закинул локоть на спинку дивана, сдвинув брови. —А, Ши Хёк сказал вас отправить отдохнуть на недельку. Мы сняли апартаменты в Церматт. Покатаетесь, отвлечетесь от суеты. По возвращению у вас много работы будет. В агентство летят просьбы устроить фансайн с участием Джи Су, а потом, дорогие мои, МАМА, времени на ерунду не будет. Еще и общий фотосет намечается со всеми артистами агентства, так что это, — указал пальцем на каждого с предупреждающим видом, — В следующий месяц следим за калориями, — мужик хлопнул папкой по бедру, добродушно улыбнувшись на одобрительные возгласы присутствующих. Чимин захлопал в ладоши, восхищенно оглядывая присутствующих. —Неужели высплюсь, — расслабленно пропел Шуга, закатывая глаза и вытягивая руки вверх во вселенском предвкушении, — Ши Хёк, тысячу лет жизни тебе, мужик. —Джина порвет от радости. Неделя видеоигр с перерывом на сон, — Джи устало выдохнула, пытаясь отвлечься от чонгуковой руки, которая игриво и незаметно собирала ткань штанов на ее коленке под столом. —Джин, игры и сон — несовместимые вещи в одном предложении, — Ви задумчиво выдает свои мысли, размышляя, тянет слова, смотря куда-то в потолок. Собираясь уходить, Седжин осекся, останавливаясь, вытянул палец перед собой, будто что-то вспомнил, — Ах да, Джи Су. —А? — девушка скинула руку Чонгука, улыбчивого, мазнувшего по ней озорным взглядом. Такая трусиха. Милая, когда паникует. Забавляет своей нерешительностью. Ему хотелось не прятаться вот так. Хотелось брать ее за руку при всех, и больше всего он желал, чтоб ее опаска перестала плескаться в глубине больших глаз. Во взгляде больше не будет страха или паники. Будет только он. Там будет место лишь для чувств. Для ее неподдельных и таких искренних эмоций. И только лишь для него. —У тебя намечается рекламная фотосъемка для GQ, выбери одного участника для фан-сервиса. —Почему я? — девушка так забавно вскинула брови, хлопая глазами. —Давай я? А ты в сторонке посидишь? — саркастично выдал мужчина, сдвинув очки на переносицу, — Эфиры рвутся на части, надо народ утихомирить. Что творится в комментах, так вообще волосы дыбом. Системники не успевают подчищать. —А разве это не сделает хуже? Тэхён разворачивается, закидывая локоть на спинку дивана. Озадаченный. Взволнованный. Внимательный. —Хуже — это сейчас. Её уже поженили на всех семерых. Пусть хоть с одним шипперят. Не говоря уже о негативе слишком ревностной аудитории. —Давайте сделаем заявление, что куколка не по мальчикам, — Чимин ехидно подмигивает девушке. —Чимин, ты лучше подумай над заявлением, что ты не по мальчикам, — Юнги увернулся от последующего кулака ржущего друга. Седжин покинул гостиную. Джи хлопала глазами, смотря некоторое время перед собой. —Седжин знает слово шипперить? —Иногда он удивляет даже меня, — выдает Шуга, стряхивая с себя крошки от орешков, — Ну он прав, фансервис это как соответствие ожиданий или способ потешить фантазии фанатов, плюс ко всему, если выбирать между агрессией в твою сторону в плане всех семерых и агрессией в плане одного, выбор очевиден. —Успокоил, — шипит девушка, проезжая глазами в бок. Ви, подошедший к ней. Сияющий. Довольный. Улыбается своей квадратной улыбкой, —Джи-Джи, фотосессия наша? Чонгук медленно отрывается от дисплея своего телефона, поднимая глаза на парня. На довольного, надеющегося парня и поворачивается к ней, понимающий в эту секунду, что боится ее утверждений. Ее положительный ответ пробудит в нем шквал новых эмоций. Тех, что он не хочет испытывать, тем более к близкому другу. Подвисла. Смотрит на него с набитым ртом. Не жует и не моргает и, кажется, не дышит. —Тэ, — поперхнулась слегка, цепляясь взглядом со ждущим Чонгуком, снова возвращает невинный взор к Тэхёну, максимально не уверенная в том, что лучше ответить в этой ситуации, —Я… —Ви, не дави на куколку, тут есть, из чего выбрать. Чимин играет бровями, глядя на девушку, расплывающуюся в глупой улыбочке. —Конечно есть. Нахрен ей вокалисты, когда есть рэпер номер один, — Юнги театрально зарывается пальцами в волосы, зачесывая их назад, — Рэпер и при том, настоящий красавчик. —Ой, вы посмотрите на него, Юнги-хён расправил крылья, — стонет Чимин, посмеиваясь, — Ви, у тебя тут конкурент появился. Она благодарит Юнги. Ребята переключают свое внимание на него. Спорят, смеются и даже Тэхён отступает, чтоб принять участие в дебатах. В ухо затекает тихий приятный шепот. Предназначенный только ей. Приятный, сладкий бархатный голос, вызывающий очередные волны неконтролируемых мурашек. Тех, что говорят о искренности. Тех, что вызывают приятные спазмы в груди, которые ни с чем не перепутать. Она знала уже ответ на вопрос Ви. Чон тоже знал. — Даже не думай. Ты только моя.