Collaboration

—В студии было по меньшей мере пятнадцать человек, — Бан Ши Хёк форсирует из одного угла кабинета в другой, задрав голову, и говорит с таким раздосадованным видом, что хотелось забраться под стул и закрыть уши. —И вы мне хотите сказать, что никто, —остановился глядя в потолок, пытаясь подобрать слова, — никто из присутствующих не заметил той поебени, творившейся на экране, у всех на виду? —мужчина повернулся к зажавшейся в углу кучке людей, —Вы считаете меня идиотом? На вопрос ответили звуки отбивающихся под пальцами клавиш главного ассистента, в ту же секунду поднявшего глаза из-за монитора своего компьютера. Помещение погрузилось в гнетущую тишину, в которой послышался вздох мужчины, — Молчите, значит? Перемещение по кабинету продолжилось, он закинул руки за спину, игнорируя синхронное отслеживание глаз, устремлённых на него. Джи низко опустила голову, поглядывая за ходьбой мужчины, в моменты, когда он запинался или останавливался, зрачки устремлялись в пространство перед собой, дабы не встретиться с ним прямыми взглядами и не лопнуть тот же час от напряжения. —Вот, пожалуйста, полюбуйтесь, — Ши Хёк достаёт телефон из кармана своих брюк, и показательно начинает в нем рыться, злостно впечатывая палец в экран, — «О Боже! Это что, девушка?! Какого хера?!» Его интонация взлетела вверх, брови мужчины подтянулись, изображая, видимо, обладателей слов, — «Что она делает в зале? Она что, живет в доме BTS? Что за Нах?» Ши Хёк запнулся, окутывая едким взглядом своих подопечных, и продолжил издевательскую зачитку, — «Что девушка делает в группе? Она их хореограф? Чья-то девушка?» — Вот это мне понравилось больше всего — «Ой, она же была трейни в SM, она не покалечит парней? У неё вроде проблемы с самоконтролем.» Джи прикрывает веки, чувствуя, как с каждым словом ее внутренняя стойкость трещит по швам. От его низкого, шипящего тона, шевелились волосы на затылке, и она даже начала всерьёз рассматривать возможность переезда в Штаты, сменив имя, фамилию, сделав пластическую операцию, и забыв всё это, как страшный сон. —А нет, вот ещё, —голос мужчины звучал уже совсем смиренно и угнетенно, —"А она что, спит в комнате с Тэхеном или с кем-то из бантанов? Как она смеет? Куда смотрит HYBE?» Палец блокирует экран, глаза устремляются в сторону парней. Девушка попыталась встать со своего места, кряхтя что-то невнятное, но рука стоящего сзади Чонгука надавила на плечо, усаживая ее обратно. —Как вы предлагаете разгребать это дерьмо? Мужчина даже не стеснялся в выражениях. Глаза ассистента переметнулись с экрана монитора на директора, замершего посередине кабинета. Намджун прочистил горло, приложив кулак к губам и с более чем серьёзным видом произнёс, —До концерта оставалось два дня, думаю, такая реакция все равно была бы неизбежна. —Я могу съех…—Джи попыталась прервать тяжёлые переглядки своими двумя копейками и была пресечена сжавшимися на плече пальцами. Голова закинулась, посмотрев на обладателя, и встретилась с четким, холодным и пронизывающим взглядом парня, в котором большими буквами вырисовывалось «Закрой рот». —Можем сказать, что она остановилась у нас на время, —размышляет Юнги, вызвав у продюсера горький смешок. —На время? Провоцируя слухи о том, что HYBE жмотит деньги на стажёров и не в состоянии им выделить место в общежитии? —Я могу в общежи…— попыталась поднять руку, привлекая внимание, которую тотчас схватил рядом сидящий Чимин и силой опустил обратно, глядя на неё так же, как Чонгук минутой ранее. Ши Хёк обходит свой стол, по-царски установленный посередине комнаты и кричащий о том, что мужик в этом кабинете не последний хрен в компании, и опирается ладонью о гладь стола, пальцами другой руки снимает очки и пронизывает её своей серьёзностью насквозь. —Это было подстроено тобой, Джи Су? Ты понимаешь, чем чревата эта выходка? Она не трусиха. Она поднимет сейчас голову, вздернет подбородок и скажет что-нибудь убедительное. На деле, она тяжко гоняет воздух по телу, пытается игнорировать легкий привкус эйфории и приступ зародившейся паники, что, скорей всего, одеревенела в жилах и останется там навечно, даже если она больше не увидит этого выражения лица Бан Ши Хёка, он всё равно будет сниться ей в самых реалистичных кошмарах. —Это моя вина, — Тэхён не врал, он не умел, —Телефон мой, трансляция моя. Выглядел он сейчас самым честным и самым одиноким человеком в этой комнате, городе, вселенной. Человек, которому в силу обстоятельств и въевшегося автоматического доверия, никто не верит. Парадоксально. Когда он поднимается со своего места и низко опускает тело в поклоне, у неё трепещет сердце. Парень выпрямляется, и его лицо кажется таким несчастным, сосредоточенным и виноватым, что в груди щимануло основательно. От дурашливости брюнета не осталось ни единого намека. Его вечный мерцающий позитив испарился. Канул в тяжелую, напряженную пустоту, в которой она давно утонула и повисла в ней, без желания сопротивляться. Появился другой Тэхён. Серьёзный. У которого черные глаза светятся сожалением. Он виновато сжимает губы, говорит о том, что ему жаль. А она хочет вскочить и хорошенько встряхнуть парня, для того, чтоб он закрыл эту свою сторону. Закрыл и никогда больше не показывал ей её. Она не готова видеть его таким. Досада ест и не давится, пока парень готов взять всю ответственность на себя. —Я готов понести всю ответственность, не трогайте Джи-Дж….кхм Кан Джи Су, — он бросает быстрый взгляд, теплый и мягкий, адресованный только ей, — Если нужно, я готов уйти из группы. Она займёт моё место. —Тэхён, закрой рот, — Джи подскакивает с места, ошарашенная настолько, насколько это возможно, — Не слушайте этого идиота, он ударился головой! Джи Су делает шаг вперед, осознано закрывая собой парня, которому она скорей всего отвесит смачных пиздюлин, если они останутся живы, —Я сама уйду, не трогайте парней, они ни в чём не виноваты. Вот он, разматывающийся клубок оголенных нервов. Тэхён тянет к ней руку, по свойски произносит имя совсем тихо, но она слышит. Она дергает плечом, скидывая тяжесть чужих пальцев. Конечно же. Она злится на него. Какого хера, Тэхён? Ты не имеешь ни малейшего права на эти слова. Да знает он, что она хотела ему сказать. Он чувствует тактильно, как её колошматит, как потряхивает, прошибая ознобом всё тело. Ему не нужно видеть её лица, чтоб понять, как ей страшно. Не за себя. За них всех. Сказать, что все и каждый напряглись в этом крохотном помещении - ничего не сказать. Такое ощущение, что у всех разом выбился воздух из легких. Намджун повержено опустил ресницы, разглядывая узоры на футболке сидящего Хосока и просто ждал. Как и все остальные. Понимая, что сейчас ничего не зависит ни от него, ни от других. Выражение Бан Ши Хёка заслуживает отдельного места в памяти Джи Су. Он человек, который не излучает ничего и излучает всё сразу, и хрен ты угадаешь, что он выдаст в ту или иную секунду. Мужик в деловом костюме присаживается за свой стол, сплетая пальцы между собой и смотрит на выдавшееся представление без особого интереса. —И что вы тут устроили? — Ши Хёк вытягивает руку к столу своего ассистента, о существовании которого все вспомнили только, когда тот зашуршал бумагами, вкладывая их в руку босса, —Я не кинорежиссер, зря стараетесь. Мужчина надевает очки, устремляя свой взгляд на бумаги, — Будем решать проблемы по мере поступления. Поедешь в Пусан, как стажёр, особо не светись, держись ближе к охране, на провокационные вопросы не отвечай. Мён, — глаза выныривающие из компьютера, следуют за голосом мужчины, всё ещё смотрящего в листы, — запиши в расписание дату ближайшей пресс-конференции, которую мы можем устроить в Сеуле, свяжись с отделом SMM, пусть готовятся запускать рекламу, готовые материалы лично мне на рассмотрение. Секретарь кивнул, скрывшись за монитором. Ши Хёк поднял глаза на девушку, застывшую на месте как статуя, — Почему ты еще здесь, а не на занятиях вокалом? Джи кивает в своей нервозной манере, растерянно поворачиваясь к двери, но как оказывается, к Чимину, легонько врезается в такого же потерянного парня, и только со второго раза выходит из кабинета в нужном направлении. —Чонгук, определи ее позицию в группе, подтяни ей вокал, Намджун, — лидер запоздало ожил, слегка выпучивая глаза на зов собственного имени, — Скинешь мне номер её бывшего менеджера, вечером проведешь общий эфир, успокоишь самых бунтующих, скажешь, что она стажер группы, упомянешь контракт. На днях договорюсь, чтоб вас поснимали пару дней в доме, для подавления слухов. Комментарии в соц.сетях закрыть. Парень положительно кивнул, отступая от стены. Ши Хёк оглядел парней, скрещивая свои массивные руки, —Ну, что парни, идём в лобовую? Либо это провал, либо успех.

***

Она дождалась у машины. Стояла в сторонке, прикусывая нижнюю губу, перекатывалась с пятки на носок и никак не воспринимала слова Стафф взять себя в руки. Хотя пыталась. В тот момент, когда парни вышли из главного входа, уши пронзил душераздирающий писк и вопли. Джи Су подняла глаза на звуки, телом чувствуя вибрации и топот. Охрана идущая впереди парней, мужественно встретила неугомонную визжащую толпу спинами, выстраивая коридор для прохода к автобусу. Настоящее неуправляемое безумие. Чимин почти бежал к заветной двери, Тэхёна провоцировали рывками за одежду, Хосока хватали за руки, а Джи стояла метрах в семи, с кучкой Стафф и ничего не могла сделать. Месиво из людей почти закрыло ей обзор. Она подтянулась на носочки, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Маска намокла от собственного дыхания и неприятно прилипала к лицу. —Джи Су, поехали, Сона ждать не будем, он задержится у Ши Хёка, Намджун, Джин и Юнги поедут на другой машине, а тебе лучше не светиться тут, —девушку заталкивают в самый конец автобуса, используя момент, где всё внимание приковано к проталкивающимся сквозь толпу бантанам. Чимин залетел в салон, падая на сидение, обессиленно, устало и достаточно тяжко. Чонгук забрался в салон следующим, пробегая глазами по салону в поисках кого-то, кого он нашел и только после этого уселся, тяжело высвобождая легкие. Тэхён почти втиснулся между Джи и Чимином, приземляясь на сидение, а Хосок влетел, буквально упав на руки Чонгуку. Дверь громко захлопнулась, создав вокруг пятерых защитный вакуум. На лице Джи отпечатался откровенный страх, когда множество рук хлястнули по тонированному стеклу около ее лица. Она дёрнулась так, что залепила макушкой в скулу Тэхёна. Дикий животный инстинкт. Панические судорожные вопли, но никак не здравый смысл. Глаза почти каждой из них были окутаны пеленой сумасшествия и животного желания, прикоснуться или даже откусить лакомый кусочек от желаемого, не важно, насколько это будет больно и неприятно. Чистый эгоизм, прикрытый поверхностной любовью. Ей стало страшно. Нет, правда. Джи и близко не видела такой истошной истерической фанатской стороны за три года работы в SM, и конечно же, от увиденного ее душа улетела прямиком в пятки, и затаилась там до следующего микро-инсульта, а в следующий раз с удовольствием вылетит из тела, подвернись такая возможность. —Что это такое? — произносит беззвучно, взволнованно, следя, как пальцы ползут по стеклу от движения авто. —Наша жизнь, —отвечает ей Тэхён, глядя на свои руки, и чувствуя ее устремленный взгляд, поворачивается к ней. Они смотрят друг на друга с неким пониманием, с одинаковой усталостью и… —Ай! — Тэхён хватается пальцами за лоб, куда только что были припечатаны, как оказалось тяжелые пальцы девушки, — Ты чё?! —Чё за херня?! — лицо Джи поменялось в мгновение, она завела руку, чтобы треснуть ему еще раз, от чего он вжался в хихикающего Чимина, — Я тебе щас так тресну, что эти чокнутые покажутся тебе раем! —Джи-Джи, перестань, —он пытается ухватить ее за руки и подавить вскипевшие припадки, от которых ему почему-то стало неимоверно тепло и даже весело. Она пытается ударить еще раз и специально задеть слишком развеселившегося Чимина, но ее попытки были пресечены обхватом вокруг себя. Тэхён улыбчиво зажмурился, всё еще мужественно сносил пару ударов в бока, а потом она резко остановилась, то ли от усталости, то ли от какого-то другого чувства, накрывшего её. Стеклянный взгляд переместился со смеющегося лица Чимина, в размытое густое пространство перед собой. —Никогда так больше не говори, ясно тебе? — она тупит взгляд, чтоб не видеть, как губы Чимина перестают светиться радостью. Ей так не хотелось отбирать эти моменты у каждого из них, — Я и пальца твоего не стою, и уж тем более никогда не позволю тебе.....ай! Ей в лоб припечатываются длинные и, как оказалось, ледяные пальцы, он отодвинулся в тот момент, когда она почти так же зеркально скорчилась, как он минуту назад и потирала лоб. —Чтоб я этого больше не слышал, поняла? Чонгук завидовал Тэхёну. Тихо пялясь в своё окно, не подавая виду, что думает о том, как бы он хотел резвиться с ней так же. Для Тэхёна она оголена эмоционально и Чонгук бы очень не хотел, для этого слова другого контекста. Слишком сложно, однако, это всё. Он начал не с того. Они начали не так. Наверное, он бы попытался всё переиграть, но эта девчонка упорно не подпускала к себе даже на расстояние вытянутой руки. В её пространстве витал вечно забавный Тэхён и замечательный Чимин. Она безмерно уважала Намджуна. До сих пор стопорит себя на полпути в поклоне. Она могла весело голосить на кухне с Хосоком, какую-то ерунду из рекламы и так по-детски раскачиваться с ним синхронно из стороны в сторону и хлопать в ладоши. Она отвечала сарказмом на сарказм Джина, и они ржали, смотря друг на друга, как два идиота, знающих друг друга много лет. И она насиловала синтезатор Юнги детскими мелодиями, хотя он запрещал всем вокруг брать его вещи. Чонгук завидовал им всем и не завидовал себе. Наверное, Чонгук всё испортил с самого начала. Они с Тэхёном уснули, опираясь головами друг о друга. Хосок не упустил момента запечатлеть это на телефон и улыбчиво показать присутствующим в машине по очереди. Когда автобус подъехал к дому, Джи не проснулась даже после того, как опора в виде плеча Тэхёна исчезла, и она сползла на сидение в совершенном отрубе. —Блин, её надо в дом отнести, — Тэхён вылезает из салона последним, заглядывая внутрь, потирая сонно глаза. —Я отнесу, — Чимин уже было рванул к обездвиженному спящему телу, как Чонгук вынырнул из-за спины, уже просовывая под нее руки. —Давай я, — сильные руки напряглись под ее согнутыми коленями, ее нос уткнулся ему в ключицу, и ему захотелось съёжиться от того, какой он холодный, —Она по-любому тяжелая, а у тебя шея. Чимин всё еще смотрел на то место, где она лежала, а потом его нога разочарованно съехала с подставки. Чонгук уже нёс ее в сторону дома вслед за сонными парнями, подкинув немного для большего удобства. Чимин не шел за ним, но и не мог молчать. —Чонгук. Его походка замедлилась, он слегка развернулся, глянув на застывшую светловолосую фигуру, с вопросительным эмоциональным фоном. —Ты ничего не скрываешь? —О чем ты? Тишина, повисшая между ними, была достаточно громкой. Откуда ни возьмись появилось ощущение, что между ними образовалась некая пропасть. И эти глаза Чонгука, которые не умели никогда врать, смотрели сейчас на друга с самой очевидной ложью, которую только можно было увидеть. Они созерцают друг друга какое-то время, пока голова Джи не зашевелилась, пытаясь удобнее устроиться на плече парня. Чимин посмотрел на неё, ощутимо, и переполз глазами, в которых не плясал огонёк, обратно на лицо Чонгука. — Мне нужно унести ее, замерзнет, заболеет. Тэхён убьёт меня, — еще один мини рывок, подкидывает хрупкое тело, обозначаясь, что устал стоять и держать ношу, которая на самом деле не была тяжела для него. Видел бы Чимин, с каким лицом отвернулся Чонгук. С таким, от которого кровь стынет в жилах. С таким, от которого дурно. Это лицо идеального злодея или сексуального мафиози. И Чимин не видел этой эмоции, от которой продрогнет всё вокруг. Чимин не видел. Чимин чувствовал. Чимин даже следил, как Чонгук поднимается по ступенькам. По её ступенькам. До этого никогда не бывающий там. А не бывающий ли? Следил, пока массивная спина, обтянутая черным свитшотом, не исчезла за углом в направлении ее комнаты, и ее трепыхающиеся на весу ноги не пропали из виду. Смотрит и дальше, пока в лопатки не прилетает тяжелая ладонь Юнги и вопрос «Чё он встал посреди входа». Чонгук с завидной аккуратностью опускает расслабленное тело на кровать, стаскивает с себя её руки и смотрит в лицо. Такое умиротворённое, расслабленное и даже красивое. С таким лицом она смотрит на Чимина и Тэхёна, на Хосока и даже на Юнги, но никогда на Чонгука. Ему было досадно. Он упёрся рукой около её головы и, присаживаясь, вглядывался в черты, которые старательно паковал в своей памяти. Она может быть и никогда не посмотрит на него так мягко. Специально будет мятежно стрелять своими молниями, чтобы что-то доказать. Пальцы другой руки убрали с её щеки прядь волос, портящую всю полноту красивой картины. Он хотел бы смотреть так, чтоб ничего не мешало и не отвлекало. Смотреть столько, сколько хотел, а не столько, сколько отведено в установленных рамках приличия. Костяшки невесомо провели по скуле, большой палец приостановился на нижней губе. Такой мягкой, что на ум пришло лишь сравнение с маршмеллоу. Он даже помнил их на вкус, прошло ведь не так много времени. Он наклоняется, чтобы рассмотреть это лицо ближе. Смотреть заворожённо на губы и пресечь свои мысли поднятием глаз на ее плотно закрытые ресницы. Дыхание ровно покоилось в ее груди. Это успокоило его на мгновение. На то мгновение, где он смыкает свои губы на ее, почти невесомо, поддавшись тому желанию, что терзало ещё днём, когда она сидела сверху и дышала ему в лицо своей злобой. Истеричка Его глаза не закрылись. Он запечатывал момент в своей памяти. Момент, где она не упирается ему в грудь своими бунтующими пальцами. Момент, в котором она не вопит, не сопротивляется и не бьется в конвульсиях. Он бы посмеялся в голос, наблюдая за собой со стороны. Боясь пошевелиться, напрягаясь при этом всем телом настолько, что горят мышцы. Слегка шевельнул губами, пробуя эту сладость на вкус, но не вторгаясь дальше. Он почти закрыл глаза, получая настоящий кайф от момента. Она дёрнулась, ощутив трепещущее дыхание, сползающее по щеке и приоткрыла глаза. Чонгук отстранился, испуганно разглядывая её. Её. Удивлённую? После пробуждения ее глаза казались расслабленными и слегка утомленными. Он ощущает их созерцание на себе и боится моргнуть. Как школьник, пробующий целоваться впервые. Ему следовало бы уйти сейчас. Зайти в комнату и закрыться на все замки, чтобы истязать себя стыдливыми мыслями. Чонгук отстраняет болезненный контакт на пару сантиметров, решив дёрнуться, но его останавливают пальцы. Мягкие, нерешительные, но достаточно ощутимые на собственной кофте. Не оттолкнула Но и не притянула. Оставила ему выбор. То самое решение, которое она приняла за них обоих. Прильнуть к податливым губам ещё большее блаженство, чем он мог представить. К таким правильным и отзывчивым, что крыша начинает ехать от одного ее ответного движения, пусть невесомого, непонятного, но нужного. Сука, такого нужного. В этом тонком поцелуе не было вульгарности. Он не был глубоким или раскрепощенным, но свёл с ума настолько, что пришлось сжать подушку, в которую упиралась рука. Выдохнуть ей в рот всю свою сдержанность и ощутимую болезненность, и наслаждаться ее волнением, которое потряхивало ее тело под ним Она подтянула пальцы к его лицу, и тут же вжалась в подушку от ответной реакции. Требовательной и напористой. Внутренние псы приспустились с поводка, который он старательно затягивал всё это время. Ему оставалось только нырнуть в омут новых ощущений и терзать рот, о котором он думал ещё со времён стычки в студии. Это было самым окрыляющим и самым пьянящим чувством, а ощутить влажность ее языка — чем то невообразимым. —Тебе…—мычит ему в рот, пытаясь взять себя в руки, — пора… —Да…—отвечает с той же мягкостью, не останавливая взаимный пляс языков и шумное дыхание, которым они делятся сквозь поцелуй, — Ещё немного… Это немного хотело стать вечностью. Той самой, где двое людей дарят друг другу своё тепло и взаимный притягательный стон, когда против воли губы теряют друг друга. Он не хочет видеть ее глаз сейчас, которые наверняка открылись, когда он с усилием разорвал связь, прислонившись к ее лбу своим, при этом собрав ее волосы своим пальцами, почти опустившись сверху. Он не хочет видеть, чтобы не послать сейчас все к черту и не забить на ее протесты, или на свои…внутренние. Просто дышать сейчас так сильно, чтоб она впитывала его дыхание своей кожей, как он сейчас ловит каждое рваное движение ее грудной клетки. Самым невыносимым было посмотреть на неё сейчас так близко, приоткрыть глаза и уловить взгляд «не оставляй меня», подняться на непослушных ногах, пряча мечущийся по комнате взгляд и уходить к двери, когда нити, тянувшейся к ней привязанности вопили вернуться обратно.