Отцвела в цветах тоска твоих губ; цветы целую

***

Неизвестно сколько они мчались по бескрайним просторам, залитым циановым светом, лишь изредка делая остановки, но так или иначе их путь закончился. Они оказались у подножия горы, одни размеры которой вызывали головокружение. Красный свет, преломляясь в циановом, звал их вверх, и не оставалось сомнений, что это та самая гора, на вершине которой они были во снах. Ло Бинхэ поставил Шэнь Цзю на землю и устало сел в тени дерева, смотря на гору впереди. — Нам некуда больше торопиться, — осторожно произнес Ло Бинхэ. — И некого больше догонять. — Как твоя голова? — Шэнь Цзю сел рядом. — С одной стороны, я чувствую небывалую легкость. А с другой, очень непривычные ощущения, — Ло Бинхэ не стал говорить, что черная башня по-прежнему стояла в его разуме. От чего-то лишнего он смог избавиться, но не от всего и не сразу. — Я рад, что ты освободился, — тепло улыбнулся Шэнь Цзю. — Я рад, что юаньфэнь свела нас вместе. И я хочу, чтобы ты знал, Бинхэ. Ло Бинхэ хотел радоваться улыбке Шэнь Цзю, но с языка никак не уходила горечь, оставленная напутствием Мэнмо. И ведь Шэнь Цзю, верно, тоже было известно то, что сказал Мэнмо. В горло Ло Бинхэ словно попала черная вода из сна. — Бинхэ, я люблю тебя, — Шэнь Цзю смотрел ему в глаза, цветок слабо мерцал в его лбу. — Давай останемся вместе в вечности? Можешь не отвечать, но подумай об этом. Ло Бинхэ почувствовал, как задыхается. Что-то внутри него сломалось. Он был счастлив, и в то же время ядовитой змеей проскользнуло воспоминание об учителе. Тот никогда бы такого не сказал. Ло Бинхэ не смог выдавить из себя ни слова и уткнулся лицом Шэнь Цзю в плечо, крепко прижимая его к себе. Шипастая лоза сжалась вокруг его звезды. — Что бы ни произошло дальше, верь мне, — голос Шэнь Цзю мелодично звенел, как тысяча осколков осыпавших бархат. По осколкам стекала кровь, и Ло Бинхэ готов был опуститься на колени и слизать кровь с каждого осколка. Он перевел пылающий взгляд на Шэнь Цзю и заметил, что в ответном взгляде кроме любовной тоски и болезненного искуса было что-то еще. В глубине глаз Шэнь Цзю плескался далекий неясный свет, под отблесками которого пробуждалось желание совершать безумства. Они долго сидели, обнявшись, прежде чем отправились дальше. Горный серпантин с виду выглядел крутым и опасным, но шаг за шагом они становились все ближе к своей цели. В реальности вершина горы не сильно, но отличалась от созданной Мэнмо. Горное плато оказалось залито сине-голубым светом, источником которого было циановое солнце, зависшее, казалось, прямо на линии горизонта на расстоянии вытянутой руки от вершины. Во сне Мэнмо свет рассеивался как сквозь туман и солнце было не видать, подобно всем пейзажам бездны. То ли Мэнмо не застал солнца, когда здесь был, то ли скрыл его намеренно. Однако исполинские каменные врата стояли в точности как те, что они уже видели. Ло Бинхэ задержал дыхание. Врата были приоткрыты. Высокий человек с красными волосами и красной птицей на плече без сожалений уходил во врата. Но прежде чем скрыться, он будто почувствовал взгляд в спину и обернулся. Ло Бинхэ уже несся к нему со всех ног, но до врат было далеко. Человек оказался юношей с мертвенно бледным лицом, которое казалось копией лица Госпожи Удачи, даже те же родинки под глазами. Близнец Госпожи Удачи слабо улыбнулся и окончательно скрылся за вратами вместе с птицей. Ло Бинхэ почти успел добежать, но врата бесшумно захлопнулись перед его лицом. Он приложил ухо к камню, но за ними не было слышно абсолютно ничего. — Мэнмо! — в отчаянии крикнул Ло Бинхэ, до крови сбивая костяшки о каменную глыбу. Озарение посетило его в последнее мгновение, и Ло Бинхэ был поражен, насколько уход и трансформация Мэнмо его взволновали. Он огляделся в поисках тела, которое они видели во сне, и не нашел ни следа. Было странно осознавать, что Мэнмо, которого он знал, и тот юноша — один человек. И неужели Госпожа Удача его сестра близнец? Думая о Мэнмо, Ло Бинхэ с опозданием спохватился, что Шэнь Цзю нет рядом. Тот нашелся на краю обрыва напротив солнца и даже не смотрел в сторону врат, как будто они для него ничего не значили. — Садись, — Шэнь Цзю похлопал по земле рядом с собой. Ло Бинхэ опустился на землю, приобнял Шэнь Цзю за талию и повернул голову туда же, куда и Шэнь Цзю. Перед ними зависло огромное циановое солнце, его сине-зеленые лучи слабо мерцали, и сам воздух дрожал в благоговении. Это был самый завораживающий вид, который Ло Бинхэ довелось увидеть в бездне. В груди трепетало, и накатывало неясное чувство ностальгии. Шэнь Цзю молчал. Он с таким лицом смотрел на солнце, будто там можно было узнать все тайны мира. Ло Бинхэ было неловко прерывать его молчание, и он тоже молчал и смотрел вперед. Вид перед ними словно приглашал в вечность. — Среди родившихся здесь, — наконец, медленно заговорил Шэнь Цзю, — ходят слухи, что те, кто уходят с поверхности и просыпаются в бездне, на самом деле, только заблуждаются, что они пришли с поверхности. Между старой жизнью за пределами бездны и жизнью в ее пределах, может пройти тысяча перерождений внутри бездны. Если умереть в бездне, то переродишься обязательно в бездне. Некоторые сразу забывают жизнь до, а некоторые испытывают столь сильные желания и привязанности к прошлому, что, проживая жизнь за жизнью в бездне, они остаются в уверенности, будто недавно здесь оказались. Слова Шэнь Цзю пугали, но голос лился бархатной песней. Шэнь Цзю не обращался лично к Ло Бинхэ, и Ло Бинхэ только заслушался чудными слухами. Хотя Ло Бинхэ стало не по себе, но он еще слишком хорошо помнил жизнь до бездны, чтобы принять услышанное близко. Однако прошлое день за днем становилось все более смазанным пятном, и Ло Бинхэ невольно представил, как однажды проснувшись, не сможет сказать, а была ли у него когда-либо другая жизнь. — И есть легенда, — продолжил Шэнь Цзю, — существует гора, с вершины которой видно солнце. Если подняться на ту гору и долго смотреть на солнце, то можно вспомнить, кем ты был до бездны. Но мало кто хочет искать гору. Кто-то боится увидеть прошлое. А кто-то думает, что воспоминания все равно будут ложными, и окажутся лишь наваждением бездны. — Ты веришь в легенду? — сердце Ло Бинхэ сжалось. — Ты что-то вспомнил? — Похоже, правы те, кто верят в наваждение, — Шэнь Цзю недобро улыбнулся. — Я увидел, как появился в бездне еще несколько тысяч лет назад. Но не помню, кем был. Только то, что другие меня избегали. Бинхэ, а ты что-нибудь вспомнил? — Шэнь Цзю перевел тему, словно не хотел говорить о себе дальше. Когда вопрос прозвучал, Ло Бинхэ понял, что ему в голову тоже пришло что-то странное. — Как-то я рассказывал тебе необычный сон, и сейчас я припомнил, что необычных снов у меня было множество. — А-Цзю, твоя метка! — воскликнул Ло Бинхэ и потянулся к Шэнь Цзю. — Что с ней? — Шэнь Цзю неловко накрыл свой лоб ладонью. — Она расцветает, — Ло Бинхэ не знал, как лучше подобрать слова тому, что видел. Киноварный цветок между глаз Шэнь Цзю ярко мерцал и начал один за другим раскрывать множество лепестков. Его сияние пробивалось даже сквозь ладонь. — Наступает пора цветения, — Шэнь Цзю смущенно отвернулся. — Я… я не думал, что смогу расцвести в человеческом теле. — Пожалуйста, не отворачивайся, хочу смотреть на тебя, — Ло Бинхэ взволнованно взял Шэнь Цзю за руку, и тот медленно повернулся. — Мы увидим цветы? — Сумасшедший, — Шэнь Цзю больше не отворачивался, — на меня нельзя смотреть во время цветения. — Почему? — Чувствую, что нельзя. Я не пытаюсь тебя напугать, но есть вещи, с которыми надо быть осторожным. Я сам не хочу видеть свое цветение, и не знаю, чем оно закончится. — А кто ты? — Ло Бинхэ сглотнул, поняв какой вопрос у него невольно вырвался. Шэнь Цзю смерил Ло Бинхэ внимательным взглядом и, помедлив, заговорил. — Я цветок, который никогда не должен цвести, еще один странник бездны. Не человек, но в человеческом теле, не растение, но я помню, как мои корни прорастали сквозь толщу земли, не демон, но я смог выжить только благодаря демонической крови. — Шэнь Цзю! — горько воскликнул Ло Бинхэ. — Честно, я ничего не понимаю из твоих объяснений. Но я правда хочу понять. — Бинхэ, я не знаю, кто я или что, — Шэнь Цзю вздохнул. — Но я знаю, что люблю тебя. И мне все равно кто ты. Хочу, чтобы ты был счастлив, и мы остались вместе до смерти. — Почему ты говоришь так, будто нам что-то может помешать? — Ло Бинхэ уловил, как настроение изменилось на тревожное. — Почему? — недобро улыбнулся Шэнь Цзю. — Есть одна причина, — лицо Шэнь Цзю оказалось совсем рядом с лицом Ло Бинхэ, узкая ладонь легла ему на грудь и легко толкнула. — Неужели ты меня совсем не боишься? — А мне стоит? — Ло Бинхэ перехватил его руку, сжал тонкое запястье и прижался к нему губами. — Посмотри на меня, разве я похож на того, кто боится? Я демон, у меня проблемы с головой, я схожу с ума от твоего запаха. Я так хотел, чтобы меня кто-то любил, без раздумий я дал тебе клятву. Мне все равно, что ты считаешь себя несчастьем или бедой, я сам беда. Да, у меня есть прошлое, которое я не могу забыть, но это прошлое уже стало частью меня. Взгляд Ло Бинхэ искрил, Шэнь Цзю замер, ловя каждое слово. — Мне часто снится, как я падаю вниз, один, в черную воду. Ты сказал, можно прожить в бездне и забыть, что жизнь за пределами бездны была много жизней назад. Может момент падения тоже был тысячу лет назад? А может мне снится будущее? Я не боюсь тебя, мое несчастье. Не бойся и ты. Если хочешь, можешь проклясть меня, я не буду сопротивляться. Можешь пометить меня, можешь сломать. Можешь… — Ло Бинхэ взял ладони Шэнь Цзю и положил себе на горло, опустив голову. Шэнь Цзю нажал большими пальцами Ло Бинхэ на горло, но, словно испугавшись, тут же отпустил и крепко обнял его за спину. Головы обоих были наклонены, их пряди свесились вперед и спутались вместе. — Можешь быть жестоким, — в голосе Ло Бинхэ проскользнуло отчаяние. — Но скажи, что происходит? Почему ты странно вел себя в последнее время? Что нам может помешать? Что будет с тобой после цветения? Почему ты не хотел идти сюда? Мэнмо с птицей, кажется, смогли успешно пройти через врата. Тебе не интересно, куда они ведут? — Бинхэ, я хочу исполнить свое желание, но и боюсь, что не смогу. Тебе нельзя его знать, иначе помешаешь. Но исполнить желание можно, войдя во врата. Сами врата не ведут никуда. Это не дверь. Врата пустоты — это душа бездны. Она отзывается на желание тех, кто к ней приходит. И если чего-то сильно хотеть, оно сбудется. Какие же жертвы нужны вратам, чтобы иметь силу исполнить желание? Ло Бинхэ с подозрением бросил взгляд на врата. — Мэнмо перед уходом сказал, что для открытия врат, нужно принести жертву. Ты знаешь? — Знаю. Не волнуйся об этом, я знаю, как их открыть. Ты хотел попасть к вратам, и я открою их для тебя, когда придет время. А сейчас я хочу заняться с тобой любовью напротив проклятого солнца. Но сначала переоденься, — Шэнь Цзю достал из своих вещей какую-то красную тряпку, сунул ее Ло Бинхэ и сам начал раздеваться. Ло Бинхэ, не отрываясь, смотрел, как с Шэнь Цзю слетает одежда. Густые волосы, стелющиеся до пояса, прикрыли затвердевшие на прохладном воздухе соски. Шэнь Цзю развернул красное шелковое одеяние, и оно в два слоя шелка обняло его прозрачную кожу, сверху на плечи легла золотая накидка, подбитая мехом. Только после этого Ло Бинхэ отвел глаза и начал снимать одежду с себя. — Ты сам это сшил для нас? Шэнь Цзю смущенно кивнул. — Но когда? — У тебя длинные сны. Ло Бинхэ и Шэнь Цзю оба в красном и золотом встали на колени лицом к вратам, перед ними колыхался анафалис. Они поклонились до земли. Еще один поклон отдали солнцу и земле. После третьего поклона друг другу вместо поцелуя Шэнь Цзю достал из рукава нож. — Бинхэ, — голос Шэнь Цзю звучал необыкновенно мягко, — у меня нет ничего, но я хочу преподнести тебе дар. В следующий миг в руках Шэнь Цзю оказался анафалис, он что-то долго мягко шептал ему, а потом резким точным движением срезал бутон. Ло Бинхэ почувствовал фантомную боль, как будто лезвие ножа вошло ему под ребра. Шэнь Цзю протянул бутон Ло Бинхэ. — Бинхэ, ему не больно. Стебель это просто оболочка. Самое дорогое сейчас у тебя в руках. Жизнь цветов коротка, и цветения это лишь яркая вспышка. Он уже приблизился к окончанию своей жизни. И в то же время, его жизнь стала немного короче. Сейчас ты смотришь на него, и он все еще жив, но в то же время, он покинул свой стебель, и ты знаешь, что он уже обречен. Понимаешь? Бессмысленно держаться за мертвое. Ло Бинхэ покачал головой, впустил немного своей силы в анафалис, чтобы продлить его жизнь, и отложил его в сторону. — А теперь, — Шэнь Цзю протянул Ло Бинхэ нож, — вырежи на моей коже свою метку на память. — Твоя злая удача порвала нашу красную нить. Я боюсь, что в следующей жизни ты не придешь меня искать. На лице Ло Бинхэ отразилось сомнение и испуг. — Почему ты колеблешься? — разозлился Шэнь Цзю. — Я сказал, вырежи мне свою метку. — Раз ты просишь, я сделаю, — Ло Бинхэ уверенно перехватил нож, поддаваясь безумству. Свободной от ножа рукой Ло Бинхэ огладил руку Шэнь Цзю от локтя до запястья. Но отпустил руку и, распахнув свой халат на груди, направил нож себе в сердце и проткнул кожу. Собрав несколько капель крови на лезвие ножа, он обмакнул в них палец и поставил свой отпечаток над верхней губой Шэнь Цзю. — Теперь я узнаю тебя по ней, верь мне. Шэнь Цзю не стал спорить, прикрыл глаза и дал себя поцеловать. Они занялись любовью под присмотром солнца и врат. И чем теснее сближались их тела, тем чаще Ло Бинхэ обращал внимание на цветочную метку Шэнь Цзю, количество лепестков становилось все больше. Ло Бинхэ лежал на спине, утопая в мехах, на его бедрах сидел Шэнь Цзю, задрав халат и лениво потираясь голыми ягодицами о его возбужденную плоть. Они оба были в красном, и красное отражалось в их взглядах. Несмотря на долгие поцелуи, кровавое пятно алело над губой Шэнь Цзю, как будто впиталось в его кожу. Шэнь Цзю жмурился, ресницы дрожали, Ло Бинхэ передалась его дрожь. — Замерз? Шэнь Цзю помотал головой, потянулся к члену Ло Бинхэ, направил его внутрь себя и, нахмурившись, насадился до основания. — Больно? Шэнь Цзю снова помотал головой и начал плавно двигаться, постепенно ускоряясь. Ло Бинхэ плавился от того, как его плоть пульсировала в горячем теле. Его бросало в лихорадку от чувственных губ Шэнь Цзю, от злой улыбки, от окутанного поволокой взгляда. Но стоило Шэнь Цзю отвернуться, Ло Бинхэ ощутил, как что-то испорченное берет над ним верх. Он накрутил на руку длинные пряди и притянул Шэнь Цзю к себе. Тот вскрикнул, как застигнутая в момент преступления пленительная сирена, с надломом, но соблазнительно и немного виновато. Ло Бинхэ удовлетворенно толкнулся языком ему в рот, заполняя собой. Шэнь Цзю поддался ему, закрыв глаза, но в то же время Ло Бинхэ почувствовал, как тот тянется рукой в сторону. В руках Шэнь Цзю блеснул нож. Лезвие едва касаясь прошло по горлу Ло Бинхэ и дотронулось его раны на сердце. Ло Бинхэ перехватил руку с ножом, но взглянув в лицо Шэнь Цзю, отпустил. — Тихо, тихо, не бойся, все хорошо, — прошептал Шэнь Цзю, слизал кровь с лезвия и снова подставил нож к ране; красные рукава нежно обняли шею Ло Бинхэ. Во взгляде Шэнь Цзю было что-то безумное, но вопреки страху, на Ло Бинхэ накатила волна возбуждения. Прямо сейчас он срывался за грань. Шэнь Цзю будоражил его до исступления, до дрожи, и от лезвия и крови все внутри закипало только сильнее. Опустошение съело его с головой. Шэнь Цзю перехватил длинную прядь своих волос, и окровавленный нож легко ее перерезал. Прядь легла Ло Бинхэ в руку, и он до боли ее сжал. Шэнь Цзю задвигался быстрее. Они оба погрузились в темноту. Было слышно только учащенное дыхание и стоны. Когда Ло Бинхэ, лишенный сил, открыл глаза, то на мгновение забыл, как дышать. Шэнь Цзю возвышался над ним, стоя против солнца. Красный и голубой цвет смешались и переплелись. Все лицо Шэнь Цзю было расписано цветами. Киноварные цветочные узоры расходились гибкими изящными стеблями от росчерка во лбу. Лепестки красовались около глаз, будто их принесло ветром с цветущей сливы. Лозы обвивали губы, не затрагивая алое пятно, что он оставил Шэнь Цзю. Шипастые лозы спускались от нижней губы по подбородку на шею, расписали кадык, обвили ключицы. В вырез халата было видно, как лозы уходят вниз. Во взгляде Шэнь Цзю плескалась тревога. Казалось, он бы закрылся, не давая смотреть, но понимал, что не может спрятаться, и только с надломом и усмешкой смотрел на Ло Бинхэ. — Бинхэ, время пришло, — Шэнь Цзю протянул Ло Бинхэ бледную руку, испещренную алыми пылающими лепестками. Ло Бинхэ схватился за нее, чувствуя под кожей огонь, и медленно поднялся. В одной руке он все еще сжимал прядь волос, в другую ему вложили бутон анафалиса, он невольно сжал его. Шэнь Цзю прильнул к нему всем телом и тесно обнял. Они стояли на самом обрыве в ярких лучах вечного солнца. Шэнь Цзю спиной к пропасти и против света. — Я обещал быть с тобой до конца, — тихо произнес Шэнь Цзю, целуя его в шею. — Бинхэ, это конец. Тонкая рука Шэнь Цзю в цветах и шипах легла Ло Бинхэ на грудь. Туда, где была свежая рана у сердца, Ло Бинхэ так и не залечил ее. Шипастые лозы сжали лучи его звезды, оставляя рубцы. Шэнь Цзю взял его за руку, в которой он сжимал прядь, и закружил его. Они поменялись местами. Ло Бинхэ оказался меньше чем в полушаге от пропасти, сердце стучало как сумасшедшее, его захлестнула неконтролируемая паника. Он потянулся к полам халата Шэнь Цзю, но из-за бутона в руке, только задел отросшими ногтями шелк, и ткань разошлась, оголяя грудь. Распустившиеся цветы покрывали всю грудь Шэнь Цзю и переползали на живот. Ло Бинхэ убрал руку и больше не пытался его схватить. Шэнь Цзю запахнул разорванный халат, острый взгляд резал острее ножа. — Найди меня, — прошептал Шэнь Цзю и толкнул Ло Бинхэ вниз. Красный взметнувшийся рукав и пылающие красные цветы в лучах цианового солнца было последним, что увидел Ло Бинхэ, прежде чем слезы застелили глаза, и тьма поглотила его. Шэнь Цзю отвернулся от пропасти без дна и на ослабевших ногах упал на колени. Его кожа горела, прорезающиеся цветы доставляли нестерпимую боль. Он чувствовал, как множество больших и маленьких бутонов распространяются по всему телу, забирая себе все его тело от кончиков пальцев на руках до пальцев ног. Он закусил губу, держась из последних сил, и поднял голову к вратам. Исполинские каменные врата были чернее слепой ночи, словно поглощали вокруг себя весь свет. Они насмешливо высились впереди, как черный маяк, проводник темных душ, зовущий к себе путников бездны. Шэнь Цзю с остервенением схватил свою левую руку правой и впился в кожу ногтями, оттягивая момент, когда разум окончательно затуманится. Постепенно врата начали растворяться в воздухе. Шэнь Цзю облегченно и радостно улыбнулся. Скорее всего, ему только казалось, что все происходит очень медленно. Он надеялся, что ему только казалось. Каждый вздох сейчас давался с трудом, и каждое мгновение было дорого. Он до последнего надеялся, что это только его восприятие помутнело, а в реальности все шло как надо. Врата окончательно исчезли, и Шэнь Цзю потерял силы бороться. Его тело задрожало, он больше ничего не видел и не чувствовал. Цветы медленно прорастали наружу. Пылающий алым огромный цветок показался из-под земли. Широкие мягкие лепестки нежно укрыли изломленное и измученное, разрисованное киноварью, бессознательное тело Шэнь Цзю. Когда бутон закрылся, пряча от мира Шэнь Цзю, из сердцевины цветка показался черный дым. Он медленно выплывал наружу и стелился по горному плато. Постепенно густые клубы черного дыма заволокли всю вершину горы. Немного помедлив, словно задумавшись, куда двигаться дальше, черный дым начал спускаться с горы. До солнца было недалеко, и черный дым, привлеченный светом, укрыл и солнце. В бездне наступило время слепоты. Но дым на этом не остановился и потек сверху вниз, укрывая черным одеялом всю гору и ее подножие. Кто-то пытался убежать. Кто-то шел навстречу. Черный дым безразлично укрывал всех черным одеялом, забирая души путников бездны и возвращая их в черное хтоническое море матери бездны. Тьма печально вздохнула и приняла всех.

***

Саундтрек Оля и Монстр — Жертва Siouxsie — Love Crime