Отцвела в цветах тоска твоих губ; цветы целую

Пустота это… Это изнанка мира. На одной стороне монеты твой мир — орел, а на другой она — решка. Боюсь, что касательно пустоты даже наши знания не так обширны. Это часть мироздания, где возможен ритуал вознесения. Каждый из нас провел там вечность, обыскав каждый ее пустой уголок… Fear&Hunger

***

Превозмогая боль в груди от Сюя, Ло Бинхэ крепко вцепился в зеленые рукава и поклялся себе, что ни за что их не выпустит. Предательство учителя наполнило его такой непоколебимой решимостью, что, несмотря на истощение от затяжного боя, потерю сил после распечатывания демонической печати и ноющую рану в груди, Ло Бинхэ собирался утянуть за собой Шэнь Цзю (1) на дно бездны, чего бы ему это не стоило. Это сладкое имя «Шэнь Цзю»… Ло Бинхэ уже тысячу раз перекатал его на языке. После того что учитель с ним сделал, он больше не заслуживал именоваться «Шэнь Цинцю», именем праведного заклинателя владыки пика спокойствия и свежей зелени Цинцзин. И хотя Ло Бинхэ обычно даже в мыслях не позволял себе непочтительно обращаться к учителю, но иногда над ним брала верх темная сторона, и хотелось позвать учителя по имени. Но Шэнь Цинцю обманул его. Предал его веру в праведных заклинателей. Каким же идиотом он был, даже зная про собственное наследие, ему почему-то казалось, что все для него могло закончиться иначе. Что красивые ученые люди в красивых одеждах обладают большим пониманием и состраданием. И может были места, где создания, принадлежащие разным видам, могли жить мирно рядом друг с другом. Но орден Цанцюн не был таким местом. И список лицемерных фальшивок в белых одеждах возглавлял его ненаглядный учитель. Учитель, которого так и хочется хоть раз окликнуть по имени. Благодаря Мэнмо Ло Бинхэ узнал, что у учителя есть более подходящее ему имя, чем «Цинцю» — «ясная осень», чем это светлое искреннее имя, струящееся светом. Нет же, смешно. Этот человек, его учитель, скрывал мрак, в чей туман, если забрести, так и не найдешь никогда выхода из лабиринта его души. Другое же имя — «Цзю». «Цзю», как в слове «вечный». Вечный путь к свету, обреченный на вечный мрак. Или «Цзю» как в слове «ждать». Ждать, пока этот человек соизволит посмотреть в твою сторону. Ждать пока в его рту закончится яд, и просто один раз, хотя бы раз в жизни он притворится, что тоже является простым смертным, и вы оба из плоти и крови, и можете говорить на одном языке, а не существовать в разных сферах, как божество и незначительная пыль под ногами. Но с их первой встречи до рокового момента прощания на краю бездны Шэнь Цзю только и делал, что притворялся кем-то другим. Прятал свой мрак за чистым и светлым именем «Цинцю». А еще «Цзю» — это «девять». Счастливое число императоров и бессмертных. Число вечной жизни. Смертен ли его учитель? Скоро в бездне они узнают, спасет ли его девятка в имени. Шэнь Цзю, Шэнь Цзю, Шэнь Цзю, Шэнь Цзю… Ло Бинхэ так нравилось повторять про себя это новое имя, он чувствовал, будто сорвал со своего учителя очередную маску и теперь может любоваться оголенной кожей. Как жаль, что он узнал истинное имя учителя так поздно. Все эти годы он жил в темноте, ослепленный великолепием фальшивого величественного бессмертного, и даже не решался попробовать заглянуть учителю под кожу. Может, будь у них чуть больше времени, Ло Бинхэ бы понял, что сделал не так, и были ли у них с учителем другие варианты, кроме как закончить в бездне. Как же иронично, тихо смеялся Ло Бинхэ, но имя «Цзю» еще означает мужскую черту из «Книги перемен», которая символизирует юг. А юг-то охраняется древней красной птицей. Сможет ли птица Цзю взлететь над пропастью? Ло Бинхэ не знал, что их ждет впереди, но одно знал точно, он ни за что не выпустит Шэнь Цзю из своих рук. Они вместе либо разобьются, либо взлетят над бездной, либо безмолвные невидимые звезды черных небес уже записали их дальнейший путь. И они ему последуют. Шэнь Цзю не ожидал, что Ло Бинхэ на пороге смерти проявит такую крепкую привязанность, так что не успел вовремя махнуть мечом и отрубить схватившие его мертвой хваткой руки. В результате несомненно несчастливых для обоих обстоятельств, сейчас оба летели прямо в бездну. Крыльев не было ни у одного из них. Безмолвный крик непроизвольно вырвался у Шэнь Цзю, когда под сумасшедшим порывом то ли ветра, то ли каких-то чуждых их измерению течений энергий у него вырвало Сюя из рук. Но Шэнь Цзю было не привыкать к отвратительным обстоятельствам. Что ж… без меча впереди была только неминуемая смерть. Ло Бинхэ тоже успел потерять свой меч, еще до того как они отправились в последний полет. Приняв свою судьбу, Шэнь Цзю принял и свою злость, и она растворилась, и после он принял не отпускающие его душащие объятия. Они даже на каплю не ослабли, он смирился, что в них и погибнет. Ло Бинхэ был как вездесущее проклятие, тянущее к нему жадные губительные щупальца. Абстрактной идеей, не человеком. Идеей, согласно которой Шэнь Цзю будет страдать. Он не смог сбежать от прошлого. Прошлое вернулось за ним в образе Ло Бинхэ и не давало спокойно спать и дышать. И сейчас это прошлое крепко вцепилось в него и уже больше не отпустит. Его путешествие подходит к концу. Какой же мрак, мрак, беспроглядный… шептал Шэнь Цзю. Хоть бы один раз в первый и последний раз подумать о чем-то хорошем… что же в голову-то ничего не идет?.. Полет затягивался. Каждый мечтал о своем затаенном. Свободное падение, вот чудо, подействовало как успокоительное, и Шэнь Цзю вспомнились его шесть чайных сервизов (2), дома было их больше, но для комфорта ему хватало и шести. Он всегда возил их с собой, если отправлялся в повозке в долгое путешествие, и если ехал один, то оставалось даже место для любимого ротангового кресла. Хотя текущее путешествие, несомненно, было в края отдаленные, но вот же, не было с собой сервизов. Да и повозки не было… Какой мрак… Единственное утешение — в бездне они не понадобятся, уж в этом он уверен. Насчет бездны Шэнь Цзю ни в чем не был уверен, но вот в этом был, что тоже хорошо. В затруднительных ситуациях уверенность хоть в чем-то придает сил двигаться дальше. Учитель и ученик оба сильно бы удивились, узнав, что на пороге неминуемо приближающегося финала, их мысли не так сильно разнятся. Ло Бинхэ тоже вспоминал чайный сервиз Шэнь Цзю. А точнее первую (и последнюю) чашку чая, которую ему довелось подать своему учителю. И перед тем как потерять сознание, Ло Бинхэ напоследок, прямо как его учитель, пришел к выводу, что вряд ли в бездне ему еще представится возможность подать приветственный чай. От чего Ло Бинхэ было и смешно и горько: неужели они так и умрут, не закрепив узы учителя и ученика, как подобает? Или рвать им и нечего? Ло Бинхэ знал, что ритуалы в отношениях важны. Если правильно провести ритуал связи, то учитель один день — отец навсегда (3), и крепче связи нет. А если неправильно? Твой же учитель собственной рукой отправит тебя на смерть? Сейчас Ло Бинхэ как никогда был рад возможности оказаться наедине с собой на безопасной территории мира снов, потому что смотреть на Шэнь Цзю сил у него не осталось. Он разбит, его трясет от негодования, все тело в огне, а голова разрывается от боли. Самое несправедливое, что больше всего показать свою обиду, оголив нервы, хочется именно тому, кто во всем виноват. Но даже покажи, открой он себя душой наружу, Шэнь Цзю ведь не оценит. Но кто его спрашивает?! Кто?! Ло Бинхэ злорадно представил себе, что когда они долетят до дна от Шэнь Цзю, очень вероятно, останется только аккуратная сдобная лепешечка в зеленых шелковых одеяниях. Ло Бинхэ посолит ее на прощание и, к сожалению, тоже вполне вероятно, упадет замертво рядом. Он все-таки не бессмертный, а только демон, и то наполовину. Если они умрут одновременно в одном месте, встретятся ли они в следующей жизни? — Прием, мир снов вызывает Ло Бинхэ, прием, — гаркнул над ухом Мэнмо. — Пацан, ты там заснул? — Старикан, как считаешь, почему он так поступил? — Ло Бинхэ решил попридержать ругательства и восклицания, которые так и колотились в его груди, если у Шэнь Цзю хотя бы в теории сердце было, то у старого бесчувственного демона точно нет. — Тебе приятную версию или вторую? — охотно откликнулся Мэнмо, предвкушая развлечение. Ту часть представления, где Ло Бинхэ изливал свои печали, Мэнмо и правда пропустил, Ло Бинхэ не так и не прав насчет его сердца. — Обе, — немного успокоившись после полета, Ло Бинхэ мрачно смотрел на Мэнмо. Голова Ло Бинхэ раскалывалась после слез, последний раз он плакал в первый день знакомства с Шэнь Цзю, а все тело ныло из-за свежей раны, хотя демоническая кровь потихоньку делала свое целительное дело. — Ладно, слушай, мальчишка. Ты теперь без печати и без навыков как пользоваться демонической силой, — бодро начал Мэнмо, — у тебя буквально на лбу написано «я демон, бить сюда». Ты ведь в курсе, что демонов в твоем ордене не любят? При встрече с соучениками и боевыми дядями, да и боевыми тетями, и ко всему еще учениками других орденов твои шансы на выживание, учитывая, что ты был еле жив еще до того красочного удара мечом, равняются примерно отрицательному числу. Ну, ок, ты мальчик живучий, накинем за это пару десятков баллов, и получится ровно ноль. Ноль целых ноль десятых. Ноль. Полный ноль. Поэтому Шэнь Цзю его так ненавидит? И как бы ни было больно от такой простой истины, Ло Бинхэ даже нечего возразить. Чего стоили все его тренировки, учеба у Мэнмо, победы на турнире, если в критический момент, он не смог сделать абсолютно ничего? От собственной слабости Ло Бинхэ был противен сам себе. — Однако если бы кто-то помог тебе быстро и надежно убраться из эпицентра скопления представителей праведных орденов, — лился энергичный голос Мэнмо, — то твои шансы на выживание резко повышаются. И тот, кто смог такое провернуть, а я напомню, что это было довольно затруднительно, к открывшимся вратам бездны слетелись все, как на фестиваль цветения груш и вишен, то он оказал бы тебе действительно большую услугу. Парень, да он твой спаситель. Понимаешь? Если бы не Шэнь Цзю, ты был бы уже мертв. Иронично, но и на это возразить было нечего. Так Шэнь Цзю его спасал или пытался убить? Хоть монетку бросай. — А какая вторая версия? — мрачно спросил Ло Бинхэ. — Твой учитель целенаправленно отправил тебя в бездну. А бездна, я тебе скажу как есть, бездна — это жопа. Можно ли послать в жопу с благими намерениями? Умереть от рук людей было бы хоть по-людски. А вот в бездне в твой анус будут тыкать раскаленными кольями раз за разом, пока он будет истекать нелицеприятными жидкостями. — Так, дед, хватит. Не видишь, и без тебя тошно. — Понятненько, реалистичную версию можно было не озвучивать, — Ло Бинхэ зло посмотрел на Мэнмо, прося заткнуться, на что Мэнмо таки внял и замолк, они уже успели достичь хорошего взаимопонимания. Думать о загадочной бездне Ло Бинхэ пока не хотелось, вернется в чувства, там и посмотрит, что за бездна такая. А вот мысли о Шэнь Цзю не отпускали. Так убить или спасти? Монетки как назло не было. Мэнмо порадовался своей воспитательной работе, Ло Бинхэ уже не был похож на помирающую припадочную лягушку, а значит, он старикан все еще хорош и со словами обращаться умеет. — Дед, у меня к тебе просьба, — серьезно произнес Ло Бинхэ, как будто и не выпадал из разговора. — Ну? — нахмурился Мэнмо, его напряг диковатый вид Ло Бинхэ, тот еще мрачнее стал, а ведь только он порадовался, какой молодец. — Сначала пообещай, что выполнишь. — Может тебе еще корону императора трех реальностей пообещать? — не удержался Мэнмо. — Дед, какая корона, какие три реальности? Ты не заметил, где мы находимся? Я хотел попросить только… — Щенок, слушай деда и преисполняйся! — перебил Мэнмо. — Бездна может и жопа, и анус надо подготовить. Но если хорошо подготовить, так и приятно будет. А там пройдешь испытания, наберешься сил, и корону себе получишь. Что твой дед так и будет прозябать в этом безвестном теле? Я тебя за что вообще выбрал? За потенциал! — Все дед, замолчи. Исчезни отсюда, — Ло Бинхэ сжал больную голову. — Прям так сразу и исчезни! Ладно, ладно, чего тебе там надо было? Заключим сделку, взамен ты тоже кое-что пообещаешь. — Дед, хватит с меня сделок с демонами. Да и разве у нас такие отношения, чтобы все в сделку переводить? — Щенок, ты роняешь мое достоинство! Я тебе что святой даос? — Дед, не кочевряжься, я ж знаю, что ты тут без меня от скуки хоть дрочить готов. А так тебе развлечение будет. — Тебе что, подрочить? — Мэнмо, к ужасу Ло Бинхэ, окинул его с интересом. — Ладно, уговорил, раздевайся. Знаю, что у священных демонов в штанах кой-чего интересное, любопытно взглянуть, у всех ли. — Дед, ты отвратителен, — Ло Бинхэ скривился. — Я что плохо выгляжу? — Мэнмо эффектно взмахнул волосами. — Ну, щенок, ты ответишь. Мэнмо обиженно отвернулся, а когда повернулся назад, Ло Бинхэ увидел перед собой Шэнь Цзю. — Звереныш, предлагаю первый и последний раз, тебе подрочить? — интонация презрения, холодный взгляд, слегка вздернутая бровь и легкое колыхание шелковой ткани от изящного взмаха руки. Шэнь Цзю был таким настоящим, что даже оригинал стыдливо бы отошел в сторону, боясь, что именно его примут за двойника. Ло Бинхэ раскраснелся и как околдованный замер на месте, не в силах выдать и слова. — Учитель, вы хотите заняться со мной парным совершенствованием? — все еще пребывая в трансе, Ло Бинхэ сделал полшага к Шэнь Цзю и взял его за руку, его сердце быстро билось. — Ты безнадежен, — тяжело вздохнул Шэнь Цзю, и, испуская ауру глубокого разочарования, развернулся, хлестнув Ло Бинхэ по лицу прядью волос, и ушел, пока Ло Бинхэ продолжал стоять на месте болванчиком и смотреть ему вслед. Через некоторое время перед Ло Бинхэ снова появился Мэнмо с очень обеспокоенным взглядом. — Эй, щенок, это был я, а не он. — Я знаю. — Ты понимаешь, что я не он? — Понимаю. — Я. Старикан. — Ага. Ты уж точно не он. — Точно, точно. — Но… можешь еще раз в него превратиться и снова предложить? — Щенок, я твой старикан. И даже когда я превратился в Шэнь Цзю, я все еще был твоим стариканом, честное слово. Смотри, до чего демона довел, честное слово заставил выдать. — Да, я знаю, знаю. Но чего тебе стоит? Превратись еще раз. Я просто хочу понять. — Что понять? Тебя мечом уже раз проткнули. Чего еще тебе надо понять? — Дед, ты мне надоел, будешь плохо себя вести, не буду сюда приходить. — Ох, — притворно тяжело вздохнул Мэнмо, — ладно, что там у тебя за просьба была? Озвучивай, и забудем про превращения. Ло Бинхэ не стал настаивать, потому что сам был не уверен, хочет ли сейчас повторной встречи. Шэнь Цзю, который не Шэнь Цзю, мог снова выкинуть что-то, к чему Ло Бинхэ пока был не готов. — Уже передумал, мне ничего от тебя не надо. — Ой, да ладно, даже нахаляву не надо? Скажи уж своему деду, я подумаю. — Я думал попросить тебя похоронить мои останки и останки Шэнь Цзю в одном месте. Думал, что когда очнусь, мы оба будем мертвы. Но пока с тобой общался, вспомнил, что если умру я, ты также будешь бесполезен. Так что, пожалуй, силы схоронить своего учителя у меня найдутся. — Эй, эй, ты еще пойди найди такого бесполезного деда! А бесполезный сейчас рядом с твоим бессознательным телом валяется. На твоем месте, я бы побыстрее пришел в сознание и превратил бесполезное тело в полезное. Пока твой учитель еще тепленький, у вас все должно получиться. — Дед, тебе я не давал права о нем говорить или думать, — в голосе Ло Бинхэ была неприкрытая угроза. — Еще одно слово о Шэнь Цзю и ты заплатишь. — Какие мы злые, боюсь, боюсь. Чем угрозу-то свою подкрепишь? — Я уйду, и ты меня еще год сюда зазывать будешь. — Прям год? — Мэнмо напрягся. — Да зачем тебе он вообще сдался, я все в толк не возьму. Этот достопочтенный уже сам бы пошел и закопал его. С глаз долой из сердца вон. — Тебя не касается. Монета есть? — Что? — Монета, говорю, обычная монета. — Лови, что не сделаешь ради любимого шалопута! Последние штаны отдашь, — Мэнмо достал из воздуха бронзовую монетку с отверстием и щелчком отправил ее в Ло Бинхэ. — Спасибо, — Ло Бинхэ поймал ее на ладонь, монетка не принадлежала миру людей, по крайней Ло Бинхэ никогда такой не видел, да и от нее исходила демоническая энергия. С одной стороны была выбита птица, а с другой ничего. Ло Бинхэ подбросил монету и поймал на ладонь. — Что выпало? — участливо поинтересовался Мэнмо. — Птица. — А что спросил и на что ставил? — Не скажу. Красная птица красиво лежала на ладони, Ло Бинхэ еле заметно улыбнулся, сунул монету в скрытый карман у груди и покинул реальность снов. Мэнмо смотрел ему в след, тихо посмеиваясь, уж ему-то хорошо было известно, что птиц на монете была не одна, а две, и при личном их желании, они могли занять обе стороны. Ло Бинхэ медленно приходил в себя. Тело разваливалось, голову, словно сжимали тисками, в груди кололо, лоб горел, но, по крайней мере, жив. Он через силу, борясь с непреодолимой усталостью, открыл глаза. Стоял сумеречный «синий час», когда все на земле и свет и тени, окрашиваются в синий. Но над головой было обыкновенное небо, затянутое низкими тучами, дул свежий ветер, а позади виднелся сосновый лес, редкие низкие деревья с густой кроной раскинулись и тут и там. Взгляд зацепился за массивные ворота и каменную крепость, маячившие впереди. Неужели они все-таки не в бездне? И где учитель? С трудом Ло Бинхэ поднялся, оглядываясь по сторонам. Вскоре он заметил, Шэнь Цзю. Тот был невдалеке, скрытый стволом древнего дерева. Ло Бинхэ через боль постарался ускорить шаг, направляясь к Шэнь Цзю, но ноги еле слушались. Пройти каких-то пять шагов заняло по ощущениям время горения целой палочки благовоний. — Учитель, — хрипло позвал Ло Бинхэ, сам удивившись, насколько тихо он прозвучал. Шэнь Цзю сидел на земле, привалившись спиной к стволу, и даже не поднял голову на оклик. Его одежды были в крови, корона слетела, волосы разметались, Шэнь Цзю тяжело и отрывисто дышал. — Учитель, — постарался чуть громче Ло Бинхэ, но из его ослабевшей груди снова вырвался только тихий звук. Однако Шэнь Цзю все-таки услышал или почувствовал его присутствие и с трудом поднял голову, было видно насколько болезненно ему дается каждое движение. Вместо приветствия, извинений, ругани, да чего угодно — Шэнь Цзю только молчал. Ло Бинхэ никогда не видел Шэнь Цзю таким слабым. Если бы ни пронзительный взгляд и хрипы из груди, он бы решил, что тот мертв. Но холодный тяжелый взгляд Шэнь Цзю был как никогда таким родным и знакомым. Жаль он никогда не мог понять, что скрывается за этим взглядом. Даже сейчас. — Учитель, мы в бездне? Просто кивните, если да. Шэнь Цзю слабо кивнул. — Простите, я… не буду спрашивать как вы, похоже, что уже двумя ногами в могиле, и скоро начнете руками закапываться. Да, если вам интересно как я, то я в порядке. Я же грязный демон, и моя грязная демоническая кровь меня подлечила. И теперь все-таки спрошу, как вы себя чувствуете? Как вам бездна? Почему вы меня скинули? А что думаете, оказавшись здесь со мной? Смотрите, вы вот-вот умрете, а закапывать вас буду я. Или не буду. — А мы ведь могли при падении умереть вместе, мой дух не нашел бы покоя и я обязательно последовал за вами в следующую жизнь. Вы думали об этом, пока мы падали? И знаете, что мне больше всего интересно? Почему меня всегда так завораживал ваш взгляд. Иногда мне казалось, что вы броситесь на меня и как змея вопьетесь клыками в горло, а я онемею от вашего яда и буду медленно умирать под ваше довольное шипение. Кстати, вы когда-нибудь бываете в хорошем настроении? Когда вы проткнули мне грудь, вам было приятно? Кровь грязного животного сгодилась хоть на что-нибудь? Или я снова оказался абсолютно бесполезен? — Учитель… — Ло Бинхэ с хрипом упал на колени перед Шэнь Цзю, чувствуя, как предательски накатывают слезы. Ло Бинхэ так много хотел сказать Шэнь Цзю, но он сам еще был очень слаб, и не сразу понял, что между его «простите» и последним «учитель» потоки слов пролились только в его голове. Монета жгла грудь Ло Бинхэ. Почему-то смотреть, как из Шэнь Цзю прямо на глазах утекает жизнь, было нестерпимо. Ло Бинхэ ненавидел чувствовать себя слабым. Из-за Шэнь Цзю это чувство посещало его уже множество раз, но сейчас было особенно больно. Я дам вам свою грязную кровь, и вы станете таким же, как я. Мстительно хохотал демон в голове Ло Бинхэ. Ло Бинхэ с усилием прокусил себе палец, бессознательно отдавая управление над телом своему демону, и пропихнул палец в рот слабо сопротивляющемуся Шэнь Цзю. Тот снова молча принял свою участь. Но даже в этом молчании, Ло Бинхэ видел его превосходство, в которое Шэнь Цзю вцепился и решил не отпускать до самой смерти. Вы любили говорить, что я послан вам в наказание… (4) Ло Бинхэ больше себя не обманывал и не пытался мучить горло и ворочать языком, сил на это у него не было, а слов было слишком много. Свой последний монолог к учителю он может выразить только у себя в голове. Но какая разница, смеялся демон. Все равно учитель всегда остается глух к моим словам… Быть может, вы ошибались, учитель. Это вы мое. И я приму его сполна. Я понял ваш урок, вы показали мне, что слабакам нет места в этом мире. Учитель, надеюсь, вы сможете пережить собственное падение и увидите своими глазами, что я стою больше, чем вы обо мне думали. Вы бы знали, какой вы удачливый человек; монета упала вашей стороной. Хотя неизвестно, что ждет нас дальше, может, умереть на пороге бездны более счастливая участь, чем войти в ее глубины. Но я не дам вам выбора, зато дам возможность увидеть все своими глазами. Я протащу вас за собой. Я хочу, чтобы вы увидели, как я получу все, что захочу. Или мы вместе тут сгинем. Учитель, я слышу вдалеке вой зверей, здесь нельзя задерживаться. Простите, но этот непочтительный ученик с грязной кровью сейчас распустит свои руки. Ло Бинхэ задержал взгляд на Шэнь Цзю, тот давно уже потерял сознание, склонившись головой над коленями. Он собрал последние силы и затащил Шэнь Цзю себе на спину. Хватаясь за дерево, Ло Бинхэ с трудом поднялся и, переведя дух, побрел в противоположную от воя сторону к ранее мелькнувшим воротам. Каждые пять шагов Ло Бинхэ останавливался и проверял, дышит ли Шэнь Цзю. Вой подгонял вперед, драться сейчас с кем-либо сил не было, отдыхать некогда, но хрипы в груди учителя периодически затихали, и на Ло Бинхэ накатывала паника, что если Шэнь Цзю уже умер? Он несет мертвую набитую ватой куклу на своей спине. А дух Шэнь Цзю смеется в своем посмертии и идет рядом, не отставая от Ло Бинхэ ни на шаг. Рана в груди хоть и затянулась, но болела, зато монета прижигала ее своим теплом. Ло Бинхэ еще никогда не чувствовал себя таким бессильным. Шаг за шагом он уговаривал себя идти дальше. Главное не останавливаться. Пройти еще хотя бы немного. Хотя бы еще полшага. Ворота были совсем рядом. Звери тоже были рядом. В нескольких прыжках от них. Ло Бинхэ знал, что те чувствуют их слабость. Они с учителем оба были в крови, на последнем дыхании. До ворот оставалось самое большее десяток шагов. Но для Ло Бинхэ каждый обычный шаг сейчас состоял из нескольких маленьких. Непозволительно медленная скорость. Ло Бинхэ аккуратно положил Шэнь Цзю на землю и ощупал его пояс, как назло меча не было. Шэнь Цзю держал меч в руках до бездны, а потом во время падения он не знает, что с ним стало. Возможно, меч, принадлежащий миру заклинателей, не захотел вступать в грязь бездны и падать вместе со своим хозяином. Собственный меч Ло Бинхэ был разбит еще незадолго до бездны. Мечи их предали, а вот звери верно следовали за ними. Их противниками были двое, но у каждого по две морды. Ло Бинхэ успел навидаться всяких тварей, тощие волки с десятком горящих красных глаз на каждой паре морд, его не пугали. А вот то, что он был одной ногой в могиле, не говоря про Шэнь Цзю, а из оружия только жажда выжить, нагоняло злую тоску. Волки были уже в трех шагах от них и, видимо, решили подождать, пока они сами издохнут. Светлая ци в теле Ло Бинхэ еле чувствовалась, с такой силой он бы и талисман не активировал, не то что боевое заклинание. Демоническая ци отзывалась сильнее, но контроля над ней не было. Две пасти одной твари в унисон клацнули зубами, пуская лужу слюней. Четыре десятка глаз неотрывно смотрели на Ло Бинхэ. Он отвечал им звериным взглядом. Тут у Ло Бинхэ что-то щелкнуло, он встал на четвереньки над телом Шэнь Цзю, и, не отрывая полного злобы и ярости взгляда от тварей, издал оглушающий жуткий рев. Твари попятились. Ло Бинхэ испытал прилив энергии, как будто впитал в себя часть их страха, и заревел с новой силой. На мгновение ему показалось, что даже его органы зрения изменились, его видение стало шире, больше, будто у него открылась вторая пара глаз. Но лишь на мгновение. Клацая зубами, твари попятились к деревьям. Ло Бинхэ почувствовал маленькую победу, но бежать к воротам и поворачиваться к ним спиной он опасался. Ло Бинхэ простоял на четвереньках еще палочку благовоний, не отходя от Шэнь Цзю, и только когда твари скрылись из виду, снова взвалил на себя Шэнь Цзю и сделал последний рывок. На их счастье ворота были открыты. Оказывается, бездна могла быть великодушной. Из последних сил Ло Бинхэ затащил Шэнь Цзю внутрь, усадил к стене и сам устало привалился рядом. Было темно, хоть глаз выколи, сыро, голодно, и все еще очень больно, ноющая боль разносилась по всему телу, в висках стучало. Но наконец-то не было сил думать об учителе. Жаль, отупляющая пустота принесла совсем короткую передышку. С момента как Шэнь Цзю направил на Ло Бинхэ меч, он с комфортом расположился в его сознании в ротанговом кресле, занимая все пространство. Но будет честным заметить, что задолго до этого, с самого момента их знакомства, Ло Бинхэ выделил для учителя уютную комнату в своей голове, где стены, пол, потолок покрыты черным бархатом, поглощающим все лишнее. И в этой комнате, где нет ни окон, ни дверей, ни надежды, можно только остаться наедине с учителем и своими истощающими разум мыслями. Сейчас же комната вознеслась к темным беспроглядным небесам ночного беззвездного неба и стала монолитной черной башней (5). Каменная черная башня в насмешку над пустыми небесами приняла форму звезды. Проклятой звезды. И как бы он хотел затащить учителя на вершину башни и показать учителю плоды его учений. Ло Бинхэ смеялся, и смех переходил то в хрипы, то в кашель, то в собственнический рык. Видимо, нет ему передышки. И пустота над ним смеется голосом учителя.

***

(1) «Цзю» (九) Все размышления Ло Бинхэ о имени Шэнь Цзю имеют место быть. Та самая «Цзю» — «девятка» 九 jiǔ на китайском звучит так же как «вечный» 久 jiǔ. Послушать звучание можно здесь: https://www.zhonga.ru/chinese-russian/%E4%B9%9D/x9bhy https://www.zhonga.ru/chinese-russian/%E4%B9%85/zr3i3 Размышления о значении «девятки» так же являются реальной частью китайской культуры. (2) О шести чайных сервизах Шэнь Цзю. «В экипаже обнаружилось множество вещей. Шэнь Цинцю, не находивший слов от изумления, сумел отыскать аж пять или шесть чайных сервизов. В прошлой жизни его тоже можно было назвать богатеньким молодым господином, но даже в ту пору никто не носился с таким количеством деталей и сплошной роскошью». (Система, ру перевод ПсиС) (3) «Один день я у тебя учусь — всю жизнь ты для меня отец», китайская мудрость. (4)Обращение Шэнь Цзю к Ло Бинхэ «мое наказание» — это для меня относительно недавнее открытие. Самое интересное в нем то, что его можно высмотреть в каноне. «При этих словах Мин Фань поневоле насторожился: прежде наставник никогда не называл Ло Бинхэ иначе как «мелкая скотина», «выродок», «эта тварь» и «паршивец» — за всё время обучения он произнёс имя Ло Бинхэ от силы несколько раз, так с чего он теперь упомянул его в столь интимной манере?» (Система, ру перевод ПсиС) Там же (и в англо версии) приведены китайские написания слов, которые употребляет Мин Фань. Одно из них: 孽障 nièzhàng Возмездие за прошлые грехи (также бран. в знач.: проклятие − наказание за грехи мои) А из nièzhàng можно вывести в переводе и «мое наказание». (5) Башня Любопытные каменные башни в Гималаях: https://masterok.livejournal.com/9390838.html