Вместе до конца – Книга первая

К большому облегчению Ремуса, всю дорогу до дома они слушали маггловское радио. Разговаривать не хотелось — Ремус был не в настроении и дальше выдумывать ложь за ложью. Вместо этого он закрыл глаза и с головой погрузился в звучавшие мелодии. "Музыка может умиротворить даже дикого зверя", — подумал он и едва заметно улыбнулся. Когда они подъехали к Драконьему лугу, Хоуп оживилась. — Тебе точно понравится! — сказала она, заезжая в гараж. — Будет чудесно. Ремус вылез из машины, гадая, к чему это. Но стоило ему переступить порог, как он замер на месте, глядя на растянутый под потолком большой баннер. С днём рождения! Сверху посыпалось волшебное конфетти, которое исчезало, едва коснувшись пола. Хоуп подошла к Ремусу и, склонившись, обняла его со спины. — Ты же не думал, что мы забыли? — рассмеялась она и поцеловала его в щёку. — Моему малышу уже двенадцать! — С днём рождения, — сказал Лайалл. Восторга в его голосе было заметно поменьше, чем у жены. Но он всё-таки достал палочку и зажёг свечи на большущем торте, а затем они с Хоуп вместе спели "Он такой замечательный парень"*, пока Ремус раздумывал над желанием. "Я хочу, чтобы мы и дальше были друзьями", — подумал он, задувая свечи. Хоуп захлопала в ладоши, а Лайалл принялся нарезать несравненную тягучую шоколадную массу на толстые куски. Ремус тут же перемазался в ней по уши, пока Лайалл рассказывал, как идут дела в магазине, а Хоуп делилась, какие магические растения она бы хотела видеть в своём саду. После настал черёд Ремуса отвечать на их расспросы о школе, и он в основном повторил всё то, что и так много раз упоминал в письмах. Хоуп лучилась гордостью, когда Ремус говорил о своих хороших оценках (ну, почти о всех; он не хотел, чтобы родители знали, как чудовищно к нему относится Дидьен, и предпочёл опустить всё, что касалось защиты). Ремус не мог нарадоваться уютной атмосфере. Он боялся, что их будет преследовать рождественское напряжение, но ближайшие две недели обещали пройти на удивление неплохо.

***

Весь первый день каникул Ремус провёл, копаясь в грязи в саду, чтобы помочь маме подготовить всё к посадке. Сад Хоуп был её радостью и гордостью, особенно учитывая, что она, маггла, заботилась о множестве магических растений. Но в этом году ей всё-таки требовалась помощь — в саду разрослись сорняки. — Твой отец так занят, мне жалко отрывать его от дел, — сказала она, указывая Ремусу на ползучее растение. — Это плющ resulto или плющ отталкивающий. — Ремус присел на корточки. Растение было знакомо ему по урокам травологии. Джеймс и Сириус на славу позабавились, швыряя в плющ всем подряд и наблюдая, как вещи отскакивают от него и разлетаются во все стороны. Это продолжалось, пока на них не прикрикнула Спраут. Под конец урока Сириус пихнул в плющ Джеймса, и тот отскакивал от стен теплицы до тех пор, пока эффект плюща не развеялся. В конце концов Джеймс растянулся на полу, задыхаясь от смеха. Он пропыхтел, что хочет повторить, но Спраут сняла с них баллы и практически силой выставила из теплицы. — Я уже всё перепробовала— — Он очень живучий. — Ремус потыкал пружинистый лист, чувствуя, как его палец отскакивает обратно. — Способен оттолкнуть практически всё что угодно. — Я поискала в той книге, которую мне дал твой отец, но ничего не нашла. — Придётся выкапывать, — Ремус встал и отряхнул ладони. Хоуп поникла. — Но ведь под ним столько хороших—, — она вздохнула. — Что ж, если другого выбора нет... Они проторчали у плюща целую вечность, пытаясь осторожно выкопать корни, не задев при этом само растение. Каждый раз, когда лопата с ним соприкасалась, она отскакивала назад и иногда даже вылетала из рук. Им не раз приходилось уворачиваться от шальных выпадов, а один раз Ремус случайно попал по плющу с такой силой, что его совок улетел за ограду, и ему пришлось карабкаться через забор, пока Хоуп хохотала до слёз. Ремус уселся на заборе и замер, когда понял, как высоко забрался. Ему совсем не хотелось слезать вниз, чтобы потом снова забираться и спускаться! Он вытащил палочку и направил её на инструмент. — Акцио совок! — Совок подкатился ближе. Ну да, большего Ремус и не ожидал. — Локомотор совок! — Тот придвинулся почти вплотную к забору. — Вингардиум левиоса. — Совок взмыл в воздух, и Ремус, схватив его с торжествующим видом, вернулся в сад. — Ты не должен использовать магию вне школы, — строго заметила Хоуп. От её веселья не осталось и следа. Ремус приземлился на ноги и нахмурился. Он разузнал о том, как это работает. По словам Сириуса, Министерство могло определить лишь факт сотворения заклинания, но не кем именно оно было использовано. И если дома помимо детей были и взрослые волшебники... — Никто не узнает, что это был я, а не па— Хоуп подошла к нему и выхватила совок. — Речь не об этом! Нам нельзя рисковать! Если сюда придёт кто-то из Министерства... — она в ужасе оглянулась через плечо, словно за прошедшее мгновение кто-то мог аппарировать ей за спину. — Ремус, ты ведь должен понимать! В нём вспыхнуло раздражение. — Я не— Но Хоуп не слушала. Она схватила его за руку и потащила в дом. — Мам, я не— — Лайалл! Ремусу пришлось выслушать двадцатиминутную лекцию о том, что они нарушают жуткое правило и должны следовать всем остальным безукоризненно. Лайалл распалялся о казнях и о том, что они с Хоуп могут попасть в Азкабан. Неужели Ремус этого добивался? — Ты расслабился. — Лайалл расхаживал туда-сюда, запустив пальцы в волосы. — А всё эта твоя школа. Кажется, тебе пора перечитать ту книгу. — Нет! Пап—, — Лайалл вышел из комнаты и вернулся с тонкой книжицей, которую насильно впихнул Ремусу. — Я её и так почти наизусть знаю! — возразил он, сжимая в дрожащих руках жуткую, чудовищную книгу. — Очевидно, недостаточно. Не спорь и перечитывай. А я помогу Хоуп в саду. Ремус поплёлся наверх и рухнул на кровать, бормоча под нос проклятия. Лекарство от ликантропии. Мальчик скользнул пальцами по названию и открыл книгу. Он перечитывал её столько раз... и совсем не хотел делать это ещё раз. Книжица была сборником пространных рассуждений о том, как лучше обезвреживать оборотней. Если проще — как их убивать. В ней было полно кровавых историй о расправе над оборотнями. Им рубили головы, вырезали сердца кинжалом... не забывая при этом упоминать, что оборотни противоречили самой природе вещей. И единственным лекарством для них была смерть. Когда Лайалл думал, что его сыну надо освежить в памяти, почему они ото всех скрываются, он заставлял его перечитывать эту книгу, и происходило такое нередко. Глупость несусветная, если спросить Ремуса. Он и так знал. Ремус захлопнул книгу и подошёл к окну, которое выходило в сад. Лайалл использовал магию, чтобы выкопать корни, а Хоуп стояла рядом и заламывала руки. Оба молчали. Когда с плющом было покончено, Лайалл смёл его в кучу и поджёг. Дым от растений начал подниматься вверх, к окну, и Ремус закашлялся. Родители подняли головы. Он помахал им, а затем вернулся к кровати и быстро открыл книгу, делая вид, что читает, если вдруг его придут проверить.

***

Той ночью его мучили ужасные кошмары. После книги такое случалось регулярно, и хотя в этот раз Ремус не стал её перечитывать, он всё равно просыпался несколько раз за ночь в слезах и с криком. Каждый раз к нему прибегала Хоуп, которая обнимала его, гладила по спине и напевала что-то успокоительное. Ночь растянулась на целую вечность, и когда наконец пришло утро, вымотанный Ремус кое-как заставил себя подняться с кровати. До полнолуния оставался один день, и Ремус уже сейчас с ужасом думал о том, что ему придётся спускаться в непроглядную тьму подвала... Весь день он делал домашнее задание и думал о Джеймсе, который отмечал свой двенадцатый день рождения. Накануне Ремус отправил ему с Артуром письмо и подарок и теперь надеялся, что Джеймс получит их до того, как вернётся в Хогвартс. Следующей ночью его снова терзали кошмары — о книге и о том, что может с ним произойти. Когда рассвело, у Ремуса совсем не было сил. Его родители знали, как тяжело ему давались полнолуния, растягивавшиеся на четыре ночи, так что Хоуп весь день приносила ему еду в постель, а с наступлением вечера отвела в подвал. По пути Ремуса трясло. Он вздрогнул особенно сильно, ступив во тьму подвала, и снял одежду, стыдясь своего тела, стыдясь волос, которые внезапно начали на нём расти. По крайней мере, в такой темноте его мама вряд ли могла что-то разглядеть. Ремусу просто хотелось, чтобы она не стояла рядом, пока он раздевается. Он мог бы просто передать ей одежду из-за двери... — Увидимся утром, — сказала Хоуп, прежде чем закрыть дверь. Ремус опустился на пол и обхватил колени, покачиваясь взад-вперёд в ожидании, когда волк вырвет его из темноты.

***

Наутро подвал напоминал место кровавой бойни. Ремус не мог шевельнуться — он был слишком истощён и изломан и просто лежал в луже крови, когда Хоуп открыла дверь и завопила. Сколько раз уже такое было? Ремус вздрогнул, когда вопль пронзил его слух. За столько лет она могла уже и привыкнуть к тому, что видела после полнолуний... Лайалл завернул его в полотенце и отнёс в ванную. У Ремуса не было сил даже держать голову. Он гадал, что будет через несколько лет, когда он подрастёт и станет больше. Тяжелее. Наверное, его будут левитировать с помощью магии. Лайалл опустил его в ванну и пошёл отмывать подвал, а Хоуп начала оттирать Ремуса от крови. Ни один из них не жаловался, только Хоуп продолжала всхлипывать. Ремус закрыл глаза. Уснуть он не мог — было слишком больно, — но тёплая вода приятно ощущалась на коже. — Прошлой ночью к тебе прилетала сова, — сказала Хоуп, и Ремус застыл. — Принесла письмо. — От кого? — Там не указано. На конверте было только твоё имя, — Хоуп мягко обтёрла место вокруг одной из ран тряпицей. — Не знаю, что за сова. Я в них не разбираюсь. — Она поплескала на ногу водой, стараясь не слишком тревожить Ремуса. — Мы ведь так и не поговорили о том Поттере, да? — Я же сказал... — Ремус снова прикрыл глаза. Его одолевал соблазн притвориться спящим. — Мы не друзья. Я п-просто помогал ему с домашней работой. Я ведь лучший почти по всем предметам. Не— не удивительно, что сосед по комнате хочет, чтобы я ему помог. — Он попытался придать голосу того хвастливого задора, с которым часто говорил Джеймс, но подозревал, что безуспешно. Прозвучало скорее плаксиво и жалобно. — Я подумал, что если буду странным одиночкой, который от всех шарахается, это привлечёт больше внимания. Так что я стараюсь понемногу общаться с другими, чтобы не вызывать подозрений. — Пожалуй, ты прав... — Хоуп спустила ванну и снова заткнула слив, набирая чистой воды. — Просто будь осторожен. — Я осторожен. — Ты что, мне не доверяешь? Ремус краем глаза следил за мамой, которая принялась отмывать вторую ногу. В волосах у Хоуп было несколько седых прядок, а на лице появились новые морщинки. Ремус знал, что магглы живут меньше волшебников. При мысли о том, какой хрупкой, какой— уязвимой была его мама, у него внезапно помутнело в глазах. Волшебники жили дольше во многом за счёт магии исцеления, так что Хоуп могла продержаться значительно больше других магглов, и всё-таки... Ремус сел, заставив мутную от крови воду в ванне закачаться, и обнял мать. — Я люблю тебя, мам. Хоуп ахнула от неожиданности, но обняла его в ответ, ничуть не заботясь о том, что её одежда перепачкается в крови. — Я тоже тебя люблю, малыш. — Она поцеловала его в макушку и опустила обратно в ванну, после чего снова принялась трудиться над его ранами, но уже с улыбкой.

***

Письмо оказалось от Джеймса — он благодарил Ремуса за подарок. Ремус решил не отвечать. Он не хотел, чтобы к нему летали совы, это могло насторожить родителей. Однако на третью ночь полнолуния ему снова пришло письмо, и мама настолько замучила его расспросами, что Ремус перепугался, как бы она не захотела прочесть его сама. Письмо было от Сириуса, имя которого ей видеть определённо не стоило. Хоуп вряд ли слышала о Блэках, но она могла упомянуть о них при отце... Если родители узнают, что ему писал кто-то из семьи Блэков, это несомненно закончится катастрофой. К счастью, мама не стала заглядывать ему через плечо, пока Ремус читал письмо, но и из комнаты не вышла, сверля бумажку таким гневным взглядом, словно та могла обернуться серебряным лезвием. — О— один из соседей по— по комнате просит помочь с домашней работой, — соврал Ремус, складывая письмо. — Я не буду отвечать. — Мне это не нравится, — отрезала Хоуп. — Я знаю, что вы не дружите. Но это уже становится опасно. — Она протянула руку за письмом. — Можно я посмотрю? Ремус разорвал пергамент на несколько полос и бросил в маленькую урну у кровати. — Это пустяки. Ничего опасного. Хоуп подошла к нему и поцеловала, а затем скрылась за дверью. Ремус подождал, пока её шаги затихнут на лестнице, и, преодолевая боль, перекатился на бок, чтобы достать из урны обрывки. На самом деле он не прочитал письмо — только сделал вид. Осторожно соединив письмо, Ремус начал вчитываться в витиеватые строчки. Ремус Джимми наконец-то вернулся так что стало повеселее но это нечестно что тебя не будет ещё целую ВЕЧНОСТЬ! полный ОТСТОЙ! ну то есть я надеюсь что ты хорошо проводишь каникулы но ты должен быть тут с нами. прямо сейчас. и ни минутой позже. мои поначалу были лютой скучищей. Пит всё ныл про домашку а разыгрывать кого-то без Джеймса неинтересно. по крайней мере мы отрываемся сейчас когда он вернулся перевернули прошлой ночью супницу у слизеринцев весело было. но без тебя и твоего умничанья всё равно скучно. кстати надеюсь что ты думаешь нам название ТЫ ОБЕЩАЛ! раз уж мои предложения никому не нравятся. что не так с Гриффин-другами? круто же! стильно звучит! да? или ЧетвёрСка тоже неплохо правда я тут назвал вчера Пита Сибаритом а он в ответ кинул в меня драже. грубиян. а ещё поскольку кроме меня Пита и Стразерса в спальне никого не было Придурок совсем стыд потерял так что мы тут подрались. ууупс. когда начнутся уроки у меня будет отработка но и у него тоже так что оно того стоило. короче скучаю по тебе и надеюсь что ты хорошо проводишь— а не про это я уже писал прости. ха ха. но я правда надеюсь что ты хорошо проводишь каникулы и что вы с мамой не болеете. скоро увидимся! Сириус Ремус перечитал письмо несколько раз, не в силах сдержать улыбку. Ему ужасно хотелось написать в ответ, но в то же время он боялся возможных последствий, если совы будут летать туда-сюда. Но если он не ответит, друзья начнут волноваться и будут писать ему ещё больше. Как поступить... Ремусу не хотел отвечать что-то вроде "не пишите мне, я сильно болен", потому что он собирался сказать, что на каникулах у них с мамой не было обострений. Он мог бы написать, что заболел давно и до сих пор плохо себя чувствует — чтобы сроки всё-таки не совпадали с полнолунием. Как лучше? Как безопаснее? Долгая болезнь или совсем без болезни? "Совсем без болезни", — наконец решил он, аккуратно пряча обрывки письма в сумку, чтобы починить его в школе.

***

После окончания полнолуния Ремус, несчастный и истощённый, провёл целый день в кровати. У него всё болело. Он вставал только в туалет, и даже это отнимало неимоверное количество сил. На следующий день наступила Пасха, и Хоуп приготовила для мужа и сына сытный праздничный ужин. Когда Ремус был помладше, для него прятали в саду яйца. Родители перестали это делать, когда ему было восемь — Хоуп наконец поняла, что он так хорошо находил их благодаря своему волчьему обонянию. Она расстроилась и больше яиц не прятала. Ремус немного скучал по этой забаве, но, по крайней мере, каждый год ему дарили гигантское шоколадное яйцо, полное конфет. Оно и в этот раз ждало его на кухонном столе, когда Ремус наконец нашёл в себе силы спуститься вниз — но это случилось только под вечер. Он гадал, как проходила Пасха для его друзей в Хогвартсе и для Лили. Ремус надеялся, что у неё всё хорошо и сестра не обижает её... Вечером он уселся за стол в комнате и набросал список возможных названий для него, Джеймса, Сириуса и Питера. Ремус подозревал, что если вернётся совсем без идей, Сириус закатит особенно драматичную сцену. Но ни один из вариантов не казался ему подходящим. Он сомневался, что его друзья оценят игру слов на латыни. Некоторые названия выглядели так, словно их придумал Сириус. Вскоре идеи начали становиться всё запутаннее и глупее одновременно, и Ремус решил отложить это дело до лучших времён, сосредоточившись вместо него на эссе, которые хотел переделать. Но слова не вязались друг с другом. Он начинал предложение, зачёркивал его, начинал снова и снова зачёркивал. Внезапно Ремус понял, что было не так: он скучал по Хогвартсу. А что я буду делать летом? Ремус подошёл к окну, из которого открывался вид на тёмный лес. Летние каникулы ещё длиннее. Ему не нравилось это ощущение. Разве он не должен хотеть быть дома? Но Ремус скучал по занятиям. Скучал по библиотеке. Скучал по своим друзьям. Он вернулся к кровати и, опустившись на колени, вытащил из-под неё сумку, в которую складывал письма от Джеймса и Сириуса. Ремус перечитал их, размышляя, как отреагирует мама, если он попросит вернуться в Хогвартс на несколько дней раньше. Конечно, об этом не могло быть и речи. У него, в отличие от Джеймса, не было доступа к каминной сети — или как он там вернулся в школу... Нет, Ремусу придётся ждать до субботы. "Ещё чуть-чуть, — подумал он, убирая письма обратно в сумку, чтобы их не нашли родители. — Шесть дней, а потом я смогу вернуться". Ремус затолкал сумку обратно под кровать и снова сел за стол, но в итоге провёл больше времени посасывая кончик пера, чем работая над эссе.