Язык фей

Малфой менор, 1998 год

В столовой их было трое: мать, Беллатриса и он. Мать сидела вся бледная. Все знали, что Волдеморт вызвал Люциуса, чтобы наказать его за то, что он упустил пленников. Вероятно, это будет Круциатус, и не один. Драко бо́льшую часть года провел в школе, иначе ему бы тоже пришлось участвовать в вылазках Пожирателей. Он знал обо всем, что творится дома, но сделать ничего не мог. Он надеялся, что всё решится как-то само. Но само ничего не решалось. И вот недавно он вернулся домой на пасхальные каникулы. Здесь всё было не так, как он помнил. Темные коридоры. Молчаливые портреты предков, которые с укором смотрели на проходящих мимо людей в черных мантиях. Грязный ковер со следами сапог. Запах гари. В тот день ему пришлось участвовать на собрании. И тогда случилось непоправимое — Волдеморт на глазах у всех сломал палочку его отца. И если Драко думал, что на этом их беды закончатся, то он жестоко ошибался. Сегодня днем Сивый и его шайка привели пленников. Это были Грейнджер, Уизли и Поттер. Рожа у Поттера опухла и блестела. Егеря его не узнали, отец тоже. А потом спросили его. Драко ответил не сразу. Он мог бы сдать Поттера и таким образом отомстить за всю свою школьную ненависть к нему. Но он отвел взгляд и сказал: «Не знаю. Не уверен». Он понадеялся на удачу. Не на свою, а на удачу «избранного». И удача ему не изменила. Когда Драко собрал с пола палочки Петтигрю и тети Беллы, откуда-то появился Добби. Драко ждал, что будет дальше. Но тут Поттер кинулся на него, стал вырывать палочки из его руки. И, чтобы дать ему время сбежать, Драко разжал ладонь. Но свою собственную палочку он сжал второй рукой что было силы — и Поттеру пришлось отпустить ее. А Грейнджер… Когда Добби схватил пленников, Беллатриса бросилась за ними. И едва те исчезли в вихрях трансгрессии, Драко увидел, что Грейнджер лежит на полу и не двигается. Наверное, ее поранило каким-то заклинанием, или она потеряла сознание после Круциатуса, которым ее пытали. Тетка потыкала ее носком туфли и приказала бросить в подвал. Вот так прошел его день. Шанс, что война закончится, был так близок. Но что эти два идиота могут сделать без нее? Вероятно, она просто умрет в подвале от голода. Или её отдадут компании Сивого. Драко делал вид, что ест, хотя кусок не лез в горло. Он вспомнил, как они завтракали здесь на Пасху два года назад. Отец ещё не побывал в Азкабане, а Драко отчаянно стремился к тому, чтобы Темный Лорд его заметил. На столах стояли букеты колокольчиков, которые мама принесла из парка. Эти букеты стояли тут каждый год весной, и тогда холодная и строгая столовая казалась праздничной и более уютной, чем обычно. Драко помнил пасхальную выпечку на столе, голубые букеты, раздраженного отца и маму в светлом платье, солнечные лучи, которые пронизывали столовую. Он помнил, что в тот день был ужасно недоволен и очень хотел, чтобы завтрак поскорее закончился и отец взял его на собрание. Сейчас в гостиной горело несколько ламп, цветов на столе не было и вместо ласкового голоса мамы раздавался пронзительный голос тетки. Драко посмотрел на маму. Ее черное платье с жестким корсетом, напряженные руки, постоянные взгляды на дверь, чтобы узнать, не возвращается ли отец. Он вдруг встретился с ее глазами и увидел в них ужас. Чувство вины растеклось по телу — всё это случилось с отцом из-за него! Только из-за него! Если бы он сдал Поттера Беллатрисе, отец сейчас сидел бы с ними за ужином, а не корчился под пытками. Беллатриса что-то сказала о пленниках, и Драко произнес: — Я хочу ее, тетя. Девушку, которую сегодня привели. Грейнджер. Мама метнула на него взгляд, но Драко продолжал, стараясь, чтобы его голос звучал нахально равнодушно: — Она всегда доставала меня в школе. На лице тети появилась улыбочка, такая злая, как будто она понимает, что именно собирается делать с грязнокровкой племянник. От этой улыбочки ему стало противно. — Мальчик хочет отомстить за школьные обиды? — рассмеялась тетя. — Или... Она хорошенькая? Драко ухмыльнулся. — И то и другое, — Беллатриса разразилась хохотом. — Нет худшего врага, чем тот, кто нас отвергает. — Может, лучше оставить ее в подвале? — предложила мама. — В подвале от нее толку нет, — ответил Драко. Нарцисса переглянулась с тетей. Беллатриса встала из-за стола и подошла к его стулу. Драко замер, почувствовав, что она склоняется к нему. Почти коснувшись его уха темными, криво накрашенными губами, тетя проговорила: — Можешь взять ее, Драко, — ее голос упал до шепота, — делай с ней, что хочешь. Тошнотворное чувство прошлось по телу. Драко попытался сохранить спокойное выражение лица, но губы дрогнули и скривились. Он поднялся из-за стола. — Драко… — мама попробовала его остановить. Но замолчала, встретившись со взглядом сестры. — Она будет заменять нам Добби, — сказал он. — Она слишком много о себе возомнила. Драко вышел из столовой. Он остановился в коридоре, переводя дыхание. Он начал опасную игру, слишком опасную. Беззвучно выругавшись, Драко отправился в свою комнату. Его спальня была соединена с гостиной. В спальню он почти не заходил, а спал в гостиной на диване. В гостиной было холодно и неуютно, как бывает обычно в помещении, где никто не живет. Но Драко жил тут уже несколько дней и уже несколько дней эльфы убирали его комнату, открывали окна, распахивали гардины, и все равно уютнее тут не становилось. Он зажег камин. Очаг сладостно затрещал. И Драко позвал Типпи. — Сходи в подвал, посмотри, как там пленница. — Которая? — Сколько их там? — Две. Светленькая и та, которую привели сегодня. Светленькая — это, наверное, Лавгуд. Белые локоны, третий курс… Но сейчас его интересовала только Грейнджер. — Та, которую привели сегодня. Грязнокровка. Посмотри, жива ли она, и возвращайся немедленно. Немедленно, я сказал. Типпи исчез, а Драко стал снимать одежду прямо в гостиной. Он успел только снять пиджак, как Типпи вернулся. — Девушка дышит, — сообщил Типпи. — Девушка жива. Но она не открыла глаза, пока я там был. Она стонала, ворочалась. Она выглядит очень плохо. Очень плохо… Драко видел, как ее пытали; тетка совсем обезумела и сорвала на ней всю свою злость. Вероятно, до утра она не доживет. И тогда… — Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы она очнулась? — Типпи попробует разбудить ее. Типпи исчез, а Драко снова остался один. Он ходил из угла в угол, время от времени бросая взгляд на дверь. Типпи всё не появлялся. Наконец он постучал и вошёл. — Типпи пытался ее разбудить. Типпи не смог. Она стонала, открывала глаза, и снова закрывала. У нее сильный жар и она бредит. Драко выругался. — Мисс очень больна. Драко схватил пиджак и надел его снова. Если он перенесет ее в свою комнату, это может вызвать подозрения. Они не должны с ней пересекаться. Пусть пока побудет в подвале, а потом он решит, куда ее поселить. — Ладно, иди, — сказал он. — Подожди. Ей нужно на чем-то лежать. Или что-то… В общем, сделай что-нибудь для нее, но так, чтобы никто не решил, что ты заботишься о ней. Понял? Типпи кивнул. Драко отпустил эльфа, а сам отправился в библиотеку. Ничего другого он придумать не смог. Если есть заклинания, которые снимают чары, то должно быть контрзаклинание и для Круциатуса. Драко долго искал нужную книгу. Он нашел огромное количество заклинаний, одно забавное, чтобы менять внешность, но про Круциатус не было ничего. Ведь это запрещённое заклинание, и информации о нем было очень мало. Драко отправился в секцию старинных книг. Пролистав несколько манускриптов, он наконец нашел то, что искал. Старые листы, исписанные от руки, которые давно никто не читал. На них двигались рисунки, показывая, как правильно делать движения палочкой. В школе у него неплохо получалось колдовать. Но если бы не Грейнджер, он, может, вообще забил бы на учебу. Грязнокровка всегда шла впереди него — и это подстегивало его выполнять задания и читать учебники. Он знал, что без учителя, который проверит его произношение и движение руки, повторить заклинание правильно будет очень сложно. Но раз уж он тут… Драко поднял руку с палочкой. Повторил движение, которое показывал ему рисунок. Ничего. Ничего не вышло. Он повторял раз за разом. Раз за разом. Пока белые искры не стали вспыхивать на конце палочки. И когда он в очередной раз плавным движением вытянул руку, палочка дернулась в его руке так, словно у нее была собственная воля. И белый луч света залил библиотеку. У него получилось. Драко вернул книгу на место. Выйдя из библиотеки, он не стал терять больше времени и отправился в подвал. В темных коридорах слышались голоса. Странно знать, что это твой собственный дом. Твой дом, где тебе больше нет места. Он шел мимо заляпанных грязью колонн. Мимо сожженного гобелена, от которого остались одни лишь обугленные лохмотья. Мимо Сивого и его компании, которые не выносили его, но сделать ему ничего не могли. Мимо гостиной, где Волдеморт сейчас пытал его отца. У лестницы подвала стоял егерь. Именно он сегодня привел троицу. Кажется, его звали Струпьяр. На лице егеря чернели кровоподтеки, и Драко вспомнил, как ему досталось сегодня от тетки. Увидев Драко, егерь ухмыльнулся. Новость, что ему отдали пленницу, уже разнеслась между Пожирателями. — Поделишься девчонкой? Драко представил, что они собираются с ней сделать. Отвращение на его лице было таким искренним, что егерь отшатнулся. — Как тебе могла прийти такая мысль? — прошипел Драко. — Она же грязнокровка! — Вы, Малфои, слишком брезгливые, — ответил егерь. — Вы слишком повернуты на чистоте крови, а между тем среди магл есть очень хорошенькие, — он растянул треснувшие губы в сальной ухмылке, — и эта тоже очень ничего. Если она тебе не нужна, отдай ее нам. Мы найдем ей хорошее применение. — Осторожнее говорить такие вещи про чистоту крови, — сказал Драко так холодно и зло, как только мог, — если тетя тебя услышит, то в этот раз живым ты не уйдешь, — последнее он произнес с особым удовольствием, вложив в свои слова всю ненависть и злость на людей, которые оскверняют его дом. Егерь побледнел и без слов подвинулся. — Я сам решу, что с ней делать. — Драко наградил его презрительным взглядом и сошел по лестнице. В камере было сыро и темно. Свет волшебной палочки едва освещал девушку на полу. Из раны на ее руке сочилась кровь. И Драко увидел вырезанное на коже слово: «грязнокровка». Как и сообщил Типпи, она была без сознания. Драко направил на одноклассницу палочку. Грейнджер не умерла? Нет, дышит. Грудь поднимается. Он сконцентрировался. Произнес заклинание. А потом на конце палочки блеснул свет, и Драко направил его на Грейнджер. Свет наполнял ее тело, а затем потух. Она заворочалась на полу и всхлипнула. Драко стоял, не двигаясь, наблюдая за ней. Она дышала ровно. Она спала. Драко подождал, не проснется ли она. Но Грейнджер продолжала спать, и он наставил на нее палочку снова: — Легилименс. Его кинуло в круговорот воспоминаний, мыслей и чувств. Ее боль, страх, крики. Его чуть не сбило с ног. Он едва не потерял сознание и вовремя вынырнул. Вспомнил, чему учил его Снейп. Спокойствие. Спокойствие Он произнес заклинание снова. Увидел орущего Уизли, Поттера, заплаканную Гермиону и вошёл в воспоминание. Ночь обещала быть длинной. Поленья в очаге почти догорели. Было холодно, как осенью, несмотря на начало мая. Драко устал ужасно и лег прямо в одежде на диван. Троица знает, как уничтожить Волдеморта. Эта новость одновременно и воодушевила его и ужасно обеспокоила. Ведь если Волдеморт решит посмотреть память пленницы, то он убьет ее тут же. И тогда Поттер и Уизли останутся одни. А он понятия не имеет, как помочь ей сбежать, не навлекая на себя и свою семью подозрений. Оставалось только ждать, когда ее приятели вернутся за ней. Всё, что он может сделать, — это держать ее в безопасности. Он сделал для Грейнджер самое важное — она здорова и продержится ещё какое-то время в подвале. Трогать ее не будут, по крайней мере, пока он не вернется в школу. Все остальное не его проблема. Пусть теперь Поттер и Уизли вызволяют ее. Драко никак не мог уснуть, а ближе к утру услышал в коридоре голоса. Мамин тихий голос и сдавленный голос отца. Он приоткрыл дверь. Отец едва держался на ногах. Мама заметила его и кивнула, чтобы он возвращался к себе. Драко закрыл дверь. Некоторое время он стоял у двери, пытаясь выбросить из головы бледное лицо матери и безумные глаза отца. Если Грейнджер убьют, это никогда не закончится. Никогда. Он подождал некоторое время и, когда услышал мамины шаги, распахнул дверь. — Твой отец в порядке, — сразу же сказала мама. И Драко понял, что она лжет ему. — За ним смотрит Типпи. Драко знал, что никто не будет слушать его — ни один человек в этом доме не воспринимал его серьезно, даже отец. Отец особенно, считая его глупым ребенком. А после того как он не убил директора, все Пожиратели считали его трусом, и если бы не отец, ему бы давно не жить. Но есть один человек, который всегда был на его стороне. Его мама. — Мама, я знаю одно заклинание, — сказал он. — Которое поможет папе. Мама не стала спрашивать его, откуда он его знает. В школе практиковали Круциатус, и это не было секретом. Узнав заклинание, а у мамы получилось выучить его за несколько взмахов руки, она ушла в свою спальню. Драко туда заходить не стал. Ему было страшно видеть отца в таком состоянии. Он боялся гнева Волдеморта. Он сам, своими руками пытал провинившегося Пожирателя, когда ему приказал Волдеморт. И знал, что с ним могут сделать то же самое. Его тоже могут наказать за любую провинность. И его отец, и его мама, и он сам в любой момент могут быть подвергнуты пыткам — неважно, насколько они преданы Волдеморту. Если отца убьют, то они останутся с мамой вдвоем, и тогда их не пощадят. А все к этому идёт. Когда отцу сломали его палочку, Драко просто закрыл на это глаза. Но теперь… Когда-то он уже участвовал в игре, призом за которую была его жизнь. Когда Волдеморт сказал ему убить Дамблдора. Тогда он смог починить Исчезательный шкаф и даже смог привести в Хогвартс Пожирателей. Он струсил только в конце, когда понял, что не может отнять жизнь человека. Теперь все было так же сложно, и он опять был совсем один. А Грейнджер знает самое главное — как уничтожить безносого ублюдка. Эта мысль окончательно подтолкнула Драко к тому, что он собирался сделать. Он снова отправился в библиотеку. На этот раз времени ушло больше. Да и чары оказались сложнее. Но уже очень скоро он стоял в коридоре, используя чары трансфигурации пространства. Один за другим коридоры сворачивались в один. И двери превращались в пространства, ведущие в никуда. По этому коридору Грейнджер сможет передвигаться с кухни в комнату, где она будет жить. Закончив, Драко вернулся к себе. Он принял душ, переоделся и последним надел свой слизеринский перстень. Перстень был зачарован следящими чарами. Чтобы научиться этим чарам, ему пришлось поспрашивать своего прадеда на портрете. И опять же потренироваться. Он заколдовал все режущие предметы на кухне. Если Грейнджер ими воспользуется, следящие чары его предупредят. Стоит ей только стащить нож, как перстень начнет вибрировать. Драко строго-настрого запретил эльфам говорить с ней и давать ей режущие предметы. Пусть моет посуду, пол или что там еще. Выйдя из своей комнаты, Драко проверил чары трансфигурации пространства. Всё прекрасно работало. У Грейнджер теперь есть свой собственный коридор, из которого она не может выбраться. А это значит, что по поместью она разгуливать не будет. И не попадется на глаза тете. Беллатриса хоть и отдала ему Грейнджер, но могла передумать в любой момент. Если тетка увидит, что грязнокровка вынюхивает и сует свой нос куда не надо, она может сделать с ней всё что угодно. А Грейнджер именно этим она и займется, если позволить ей свободно ходить по дому. Драко был в шоке, узнав из ее воспоминаний, сколько раз правильная Грейнджер нарушала школьные правила. Его бы за такое давно выгнали, а эту троицу только хвалили. И отдавали баллы. Драко в последний раз проверил зачарованный коридор и отправился в подвал. Сообщить ей новость мог и Типпи, но Драко предпочел сделать это сам. Сегодня никто не сторожил лестницу. У двери темницы он обошел ловушку, которую здесь поставили, чтобы эльфы не могли помочь узникам сбежать. Он зажег люмос и увидел в маленьком окошке на двери, что Грейнджер уже очнулась и теперь сидит на матрасе, который он для нее наколдовал. Драко снял запирающее заклинание — и вошел в камеру. Взгляд Грейнджер скользнул по его ботинкам, вверх, и она молча уставилась на него. Драко разглядывал ее. Грейнджер молчала, давя его взглядом. Она выглядела намного лучше с той ночи, когда он излечил ее. Волосы спутанные, лицо бледное, но сидит ровно и прямо. Грейнджер продолжала смотреть на него. И когда он усмехнулся, вдавилась в стену. Она его боится — неожиданно понял Драко. Он вспомнил о ране на ее руке. Он излечил ее от последствий Круциатуса, а про рану забыл. Драко подошел и почти автоматически протянул руку, чтобы посмотреть, всё ли с ней в порядке. Едва он коснулся ее плеча, как Грейнджер прошипела: — Убери руки, Малфой. Драко нахмурился, но трогать ее больше не стал. Он и забыл, как сильно она его ненавидит. Грейнджер закрыла глаза. Наверное, ждала, что он уйдет. Он и уйдет, но сначала… — Ну говори же! Зачем пришел? — не выдержала она. — Что с Гарри? Отвечай! Он понятия не имел, что с Поттером. И лучше бы он был жив. — Отвечай! — крикнула она снова и разъяренно взглянула ему в глаза. Но Драко не желал тратить время на бессмысленные споры. У него еще много дел. Слишком много. — Беллатриса отдала тебя мне, — сообщил он. Грейнджер не двинулась и ничего не ответила. — Тебя переведут наверх. Будешь помогать эльфам, — сказал он и, подумав, добавил: — Только попробуй что-нибудь выкинуть.