Комната Тайных Желаний. Правил нет!

      1.7 – «Мое тело принадлежит тебе!»              Ибо легко удерживал запрокинутые за голову руки Чжаня в своей ладони и чувствовал, как его пальцы реагируют: то сжимаясь, то впиваясь короткими, но острыми ногтями в его руку. Вместе с тем каждая частичка тела Чжаня отражала ту эмоцию, которую хотел в тот момент получить Ибо. И эта манипуляция с его стороны была всё тем же осознанным элементом любимой игры.       Он чувствовал под собой, как спина Чжаня напряженно прогибалась, выражая то протест, то согласие на эти уверенные и настойчивые действия, и был не в силах отвести взгляд от его лица, такого по-детски нежного, страдающего и наслаждающегося одновременно.       Даже сквозь закрытые веки Чжань чувствовал, как Ибо смотрит на него. Еще две слезинки скатились из внешних уголков его глаз и, оставив влажный след, затерялись в густоте темных волос.       – Что ж ты медлишь? Ты хотел этого с того вечера в номере отеля! – прошептал он и поймал себя на мысли, насколько же непривычны теперь ощущения в припухшей нижней губе.       – Нет, я хотел этого с первого дня нашего знакомства. Но ты всегда держал дистанцию, и это сводило меня с ума!       Теперь Чжань понимал, что скрывалось за шуточками и подколами Ибо, в процессе которых ему обязательно нужно было ударить, шлепнуть или стукнуть Чжаня посильнее. Кто бы мог подумать, что была своего рода отместка за тайные безответные чувства, причинявшие ему сильную боль.       – Моё тело сегодня принадлежит тебе!       Чжань припомнил то желание, которое смело озвучил Ибо на следующий день после страстного вечера в отеле. Теперь он понимал, что это было то единственное и реальное желание, которое жило в Ибо всё это время. И он готов был его исполнить.       Услышав эти слова Ибо замер, и лишь учащенное дыхание выдавало его горячее влечение. Пряди густых черных волос чуть касались лица Чжаня, такого нежного и такого трогательного. Он просто лежал под ним и, казалось, уже ничего не боялся.       – Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя?       – Зачем ты спрашиваешь? Ты и так всё знаешь! Мы же в Комнате Тайных Желаний, – слегка улыбнуться Чжань окровавленными губами.       – Ты можешь остановить меня…       Но Чжань не дал договорить.       – Не останавливайся, даже если я буду молить тебя об этом!       Глаза Ибо блеснули холодным огнем. Губы, подарив нежный поцелуй, прошептали:       – Ты будешь молить меня об обратном…       Он резко поднялся, чтобы забрать с кровати галстук Чжаня и еще кусок своей некогда любимой рубашки, ныне бывшей, но всё еще служившей теперь, правда, в виде лент, на которые он ее располосовал.       – Ай! – крупный осколок от разбитой рюмки, притаившийся под тканью рубашки, колко вонзился в ладонь. – Тут стало опасно!       Окровавленное стекло, оставив глубокий порез, звякнуло, ударившись о шкаф где-то в темной глубине комнаты.       – Тебя не было всего десять секунд! А ты уже успел пораниться!       Чжань заметил порез в тот момент, когда Ибо собирался связать его непослушные руки узкой лентой элегантного галстука.       Рана на руке совсем не волновала Ибо, ведь перед ним лежал герой его грез, тот, кто занимал все его мысли в последнее время и желание овладеть которым он уже давно не в силах был превозмочь.       – Пустяки! – перехватил он кисти рук на мгновение потерявшего бдительность Чжаня и затянул потуже узким концом, оставляя кровавые следы там, чего касалась его ладонь.       Второй конец он собирался зафиксировать на дубовой ножке стола, чтобы максимально лишить Чжаня возможности двигать руками, но тот был категорически не согласен.       – Нет! Я хочу касаться тебя.       Чжань резко опустил руки, и широкий конец галстука выскользнул из рук Ибо. Тот нахмурился.       – Теперь твоё тело принадлежит мне!       – Но не думай, что оно не станет сопротивляться.       – У меня есть точки доступа, которые сделают тебя послушным.       Ибо провел тыльной стороной ладони по животу Чжаня, по той нежной шелковой части тела, которая еще осталась цела. Сяо Чжань напряг живот, ему стало чуть щекотно.       – Мне уже не больно! – соврал он, словно напрашиваясь на неприятности.       Ибо «надел ледяную маску» и надавил чуть сильнее, опустив ладонь на припухший фиолетовый кровоподтек, и сжал его так, что ногти слегка впились в кожу. В тот же миг пальцы Чжаня вцепились в коварную руку, сам он коротко вскрикнул, поймав звездочки в глазах. Ибо расслабил пальцы, вопросительно взглянув на Чжаня.       – Достаточно убедительно?       Ответом стало его частое дыхание.       – Дай мне руки, – спокойно попросил Ибо.       – Нет, – протестовал Чжань.       Еще один воспитательный момент также не дал результата. Чжань снова не собирался уступать, лишь тихонько постанывал.       Он снова взял роль упрямца, зная, насколько Ибо обожает эту игру. Пусть порадуется, ведь как ни крути, а перед ним тоже сидел тот, кто занимал все его мысли и чувства к которому было сложно преодолеть одним лишь небрежным взглядом.       Во всяком случае он мог даже сейчас легко опрокинуть Ибо на пол, связать его и снова трахнуть в разных позах. А почему бы так не сделать? Вот бы он удивился, внезапно оказавшись внизу!       Чжань отлично представлял, как его начало вновь и вновь окунается в теплые недра Ибо и как тот стонет под ним и плачет, испытывая нестерпимое удовольствие. Это были те порочные мысли в его тихом омуте, которые, смущая душу, рисовали страстные картины, как только он встречал Ибо.       После их совместной работы было множество обязательных приемов, эфиров, общих интервью. Приходилось тратить немало усилий, чтобы не выдать себя и свое тайное желание. Поэтому Чжань был всегда максимально сдержан и учтив, и даже порой холоден. Старался лишний раз не смотреть и не улыбаться в сторону Ибо, и всё это для того, чтобы чем-либо не выдать испепеляющую сердце греховную страсть…       Резкая боль в районе живота мгновенно вернула Чжаня из прошлого, это цепкие пальцы Ибо впились в его и без того ноющую рану. Чжань тут же перехватил его руку, сжав запястье в своих ладонях.       – Тебе очень нравится мучить меня, Ибо!       – Ты специально сейчас даешь повод для этого?       Чжань тихо ответил:       – Ты и без повода это сделаешь. Ты постоянно стремился доминировать, еще тогда, на съемках.       Ибо мягко высвободил руку из расслабленных пальцев Чжаня и коснулся их нежным поцелуем.       – И каждый раз убеждался, что тебя невозможно подчинить, если ты этого не захочешь.       Ибо вновь испытал силу воли Чжаня, медленно вонзив пальцы в его рану, и добился-таки того, чего хотел, – такого сладостного, такого горячего, такого долгожданного и будоражащего КРИКА, от которого мурашки побежали по всему телу. На животе Чжаня остался кровавый след. А на глазах проступили слезы. Боль на какое-то время лишила Чжаня сил, и он не смог проявить должного сопротивления, когда его руки, несмотря на слабые протесты, были торопливо привязаны к дубовой ножке массивного стола.       Глядя сквозь пряди упавших на лицо черных, как смоль волос, он обессиленно наблюдал за тем, как Ибо оторвал и растянул в руках кусок ленты убитой рубашки.       – Нет! – отвел голову Чжань, когда Ибо собирался завязать ему глаза. – Я хочу хотя бы видеть тебя!       Ибо медленно наклонился к его лицу.       – Я хочу, чтобы твои чувства были на пределе, чтобы ничего не отвлекало от них, – пряди были отброшены в стороны, и на их месте остались капельки растекшейся крови, которая никак не унималась, просачиваясь сквозь поврежденную кожу ладони.       Он медленно провел мягким языком по губам Чжаня и поймал на себе печальный взгляд обиженного ребенка этих влажных и восхитительных глаз, от созерцания которых было невозможно оторваться. Сяо Чжань прикрыл веки и погрузился в темноту, почувствовав, как лента обвила его голову, слегка сдавив переносицу.       В следующий момент он понял, что остался без брюк, которые, судя по звуку, улетели в недра комнаты, а затем уверенные пальцы медленно стянули тонкое трикотажное белье, наконец обнажив предмет долгих мечтаний Ибо.        Чжань был идеально сложен. Гладкое рельефное тело, длинные стройные ноги и чуть в приподнятом настроении, такой соблазнительный в своих размерах – Чжань младший.       Смущение и стыд налились на щеках легким румянцем. Чжань лежал абсолютно беззащитный перед ним, и от этой беззащитности в томительном ожидании где-то в груди трепетало в страхе взволнованное сердце.       Шорох ткани дал понять, что Ибо тоже скинул одежду и теперь также обнажен.       – Так нечестно, я-то не могу тебя видеть, – запротестовал Чжань и добавил, чуть усмехнувшись, – или ты стесняешься своих размеров?       – Скоро ты почувствуешь мои размеры! – голос Ибо прозвучал так убедительно, что у Чжаня побежали по телу мурашки.       – Я хочу коснуться его, – прошептал Чжань.       – Ты почувствуешь его внутри себя...       Подступивший трепет холодными ножками пробежал по спине.       Ибо поднял с пола опрокинутую Чжанем бутылку вина, там еще оставалось немного, и сделал пару хороших глотков.       – Я тоже хочу! – теперь Чжань ориентировался на слух.       Ван Ибо осторожно прислонил горлышко бутылки к его приоткрытым губам, а затем и сам припал к ним в глубоком сладком поцелуе, наслаждаясь винным вкусом, оставшимся на языке и губах Чжаня.       Отвечая на этот поцелуй, он так желал обнять его, он так желал лицезреть его! Но зачем он лишил Чжаня этой возможности?       Гелевая смазка из тюбика, которую Ибо нашел в маленькой вазе с презервативами, распространяя запах клубники, была небрежным быстрым движением распределена по надлежащему месту. И в следующее мгновение Чжань почувствовал, как в него мягко вошли два пальца и задержались там, совершая круговые массирующие движения. Чжань напрягся и прикусил губу. Незнакомое странное чувство, нарушив зону комфорта, покрыло его лицо еще большим стыдом и смущением.       Ибо улыбнулся. Затем придвинулся ближе и, закинув ноги Чжаня себе на плечи, чуть коснулся точки Джи своим жаждущим тела достоинством. Чжань вздрогнул. Достоинство показало напор, слегка раздвинув точку, от чего Чжань вскрикнул, и его ноги соскользнули с плеч Ибо.       – Возможно, это не очень комфортная поза для тебя, но, насколько я знаю, тебе так будет легче принять меня.       Закидывая обратно его стройные гладкие ноги, Ибо оставил влажный след от языка возле щиколотки.       – Ты изучал теорию? – тихо спросил Чжань, оценивая это нежное прикосновение.       – Я слишком хотел практики с тобой.       Широкая ладонь Ибо старательно возбуждала Чжаня, массируя между ног и пытаясь отвлечь его от созерцания острых ощущений в той точке, которую уверенно и неумолимо он знакомил со своей Альфой, с каждым нажимом проникая чуть глубже.       «Какой твердый, какой большой, – трепетал Чжань, чувствуя нестерпимое натяжение и с ужасом понимая, что это только начало».       – Я не смогу принять его в себя! – втянув воздух сквозь зубы, пролепетал он.       – Расслабся! Ты всё сможешь!       И словно в доказательство своих слов, сделал уверенный и более сильный нажим бедрами, от которого Чжань напрягся еще сильнее, уткнувшись лицом в запрокинутые руки. Почувствовав, как растет натяжение и колющая боль становится только сильнее, он повторял себе то, что еще недавно советовал Ибо:       «Расслабься, станет легче!»       Но легко советовать, когда ты сверху!       Ибо отступил, а потом вошел глубже. Наслаждаться собственными ощущениями приятной, плотно обволакивающей ласки немного мешали протестующие эмоции Чжаня. Когда его напряженные, сопротивляющиеся руки до треска натягивали ленту галстука, которая только сильнее затянулась на запястьях. Как запрокинулась голова, выгибая сильную шею, а мягкие, восхитительные, дрожащие губы приоткрытого рта беззвучно молили остановиться.       Он был бесконечно прекрасен и сексуален в своей беззащитности, этой беспомощности, настолько, что стержень Ибо налился до предела, став твердым, словно камень нефрита.       Но что-то тут не так, ведь дружочек Сяо Чжаня всё еще грустно покоился на животе и категорически отказывался подниматься, вторя страданиям своего хозяина, как бы Ибо не старался его утешить.       «Ничего, всё еще впереди!»       Сделав уверенное усилие бедрами, Ибо туго вогнал сначала наполовину, а затем до конца своего гиганта в узкое отверстие, которое, от шока и смущения сжалось еще больше.       Почувствовав в тот момент, как мощное чужеродное тело, разрывая мягкую податливую плоть, проникает внутрь, Чжань непроизвольно уперся коленом в грудь Ибо в слабой попытке оттолкнуть захватчика, но тот ласково скользнул по негодующей ноге ладонью, а затем крепко ухватился за его плечо, уверенно удерживая позиции.       «Убери его! Вытащи его из меня, пожалуйста!» – хотелось кричать Чжаню.       Но Ибо лишь усилил процесс вхождения, добавив амплитуду бедрами так, что с каждым волнообразным движением проникал чуть глубже, превращая его тело в штурмовую зону. Ощущение того, как вокруг его естества горячим коконом сжимается узкая плоть было невыразимо приятно. Он накрыл Чжаня своим телом и, прижав ноги к груди, углубился, насколько позволяла его природа. Жалобные стоны и протесты он заглушил утешительной лаской мягких губ.       В тот момент Чжаню казалось, что наказание пряжкой было не столь ужасным и приносило меньше страданий. Да, ему хотелось немедленно избавиться от Него, но, памятуя о том, как он сам недавно грубо и жестоко поступил с Ибо, без доли сожаления изнасиловал его плоть, и неважно, что тогда он был непреодолимо зол. Он хотел сделать именно так и сделал, теперь принимай ответ и не стенай как дитя.       С другой стороны, ему, конечно, было бы намного легче, если бы он смог обнять Ибо, прижаться к нему в момент яростной атаки, скользнуть руками по симфонии его тела и раствориться в нем, став единым целым. В такой позиции принять это было бы не только легче, но и приятнее, но Ибо выбрал тактику максимального доминирования и властвовал сейчас над ним уверенно и грубо вгоняя своего друга туда, где было всё девственно и нежно.       Тонкая плоть Чжаня и впрямь не смогла вобрать в себя достоинства Ибо и режущей болью разошлась несколькими микроразрывами, ощущения от которой Чжань с трудом выдерживал, то пряча лицо в рельеф подкаченных рук, то со стоном запрокидывая голову. Он весь дрожал, его бросало то в жар, то в холод. Ему было так больно, что хотелось плакать, но он держался, ожидая, когда станет легче, и Ибо, наконец, даст ему то наслаждение, которое испытывает сейчас сам.       А Ибо гнал своего скакуна в узком влажном тоннеле. Соленые капли пота скатывались по болтающимся прядям волос и, падая на грудь и живот Чжаня, жалили, проникая в раны, оставленные злосчастной пряжкой.       – Убери её! – хватая ртом воздух, замотал головой Чжань.       Он чувствовал, как стекает что-то, по всей видимости, капельки крови там внизу, где нестерпимо жгло и резало.       Повязка полетела прочь. Когда теплый свет многочисленных бра проник в глаза Чжаня, он, наконец, смог увидеть лицо Ибо. Страстное и мокрое от пота, оно было так близко, что и Чжань теперь мог коснуться его приоткрытых манящих губ, из которых вырывалось учащенное горячее дыхание.       Неожиданно Ибо решил дать передышку своему скакуну, передав бразды правления телом Чжаня губам и языку. О да, они знали и любили свое дело. Влажно коснувшись прикрытых глаз, изучили подрагивающие ресницы, затем скользнули к губам, таким желанным, таким мягким и притягательным. Погрузились в них надолго, глубоко и сладостно, вызвав не менее бурную ответную реакцию. Ах, это был снова поцелуй с привкусом крови.       Шло всё хорошо. Ибо чуть запрокинул голову Чжаня, нацелившись на его изящную шею. Однако, ощутив под губами нежную, как шелк, кожу, он не смог удержаться от желания дать волю страсти жемчужным зубкам.       Он кусал и останавливался только тогда, когда слышал жалобный отклик Чжаня и, словно заглаживая вину, ласкал покрасневший укус языком, захватывая кожу усилием губ.       Была ли эта боль приятна? Да, возможно! В тот момент, когда, проникая внутрь, обволакивала тягостным упоение. Ведь то, как касался его шеи Ибо, было трепетно до мурашек. И даже порой нестерпимые обжигающие укусы можно было простить за те счастливые мгновения нежности, от которых уже хотелось радостно стонать, а не плакать, что, собственно, Чжань и делал.       А это всего лишь было начало его нежного и страстного путешествия по этому совершенному телу. Когда Ибо добрался до груди, нацелив свой рот на соски Чжаня, его эмоциональный фон взлетел настолько, что он едва не возопил от тех перехватывающих дух ощущений, что дарили губы и язык Ибо. Словно это было прямое прикосновение в самые знойные точки нервных окончаний. А ведь он еще не добрался до основного блюда. Лаская, а затем слегка прикусывая темный бугорок на груди, Ибо с удовлетворением отмечал, как вздрагивал Чжань и как напрягалось его тело, и руки натягивали сдерживающую ленту, и даже грустный дружочек приподнял головку.       – Ос… остановись! – взмолился Чжань.       – Вот где у нас тут зона вдохновения! – заулыбался Ибо. – Похоже, мы просто не с того начали.       Ибо чуть приподнялся и заметил, как капельки крови скользнули с подбородка Чжаня к шее, сочась из вновь открывшийся ранки на губе, а потом почувствовал, что с его губой случилась та же история. Ну вот, что с этим делать? Обиженные губы всё еще плачут горючими слезами. После чего продолжил свой влажный возбуждающий вояж между пылающих ран и распустившихся лиловым цветом кровоподтеков. Вдоль по рельефному телу, от горячих прикосновений к которому обозначившиеся кубики на животе Чжаня открыли взору свой совершенный рисунок.       «О, Чжань, ты живешь что ли в тренажерном зале? Я бы не отказался поменяться телами!»       Затем Ибо устремился к повеселевшему венцу творения и, дойдя до вершины, совершил там такой вираж языком, что тело Чжаня затрепетало, словно от электрического разряда.       – Как ты это делаешь? – простонал Чжань, почти задыхаясь.       И в следующее мгновение он почувствовал, как влажное тепло нежно и мягко обволокло корень жизни, наполняя его силой и твердостью. Каждое движение языка и губ Ибо по тонкой нежной коже с налившимися фиолетовыми венками расходилось по телу горячим потоком блаженной истомы.       Чжань забылся в пьянящей неге, мысленно моля Ибо, чтобы тот не останавливался. Наконец-то он стонет не от боли, наконец-то ему в полной мере хорошо, ну, почти в полной, если не обращать внимание на то, что затекли руки и спина, и что-то на ковре врезалось в лопатку.       Вместе с тем здоровой рукой Ибо массировал наполнившегося жизненной силой стержень, а языком выделывал такие штуки, что у Чжаня голова шла кругом.       Свисавшие с шеи драгоценные цепочки прохладно щекотали Чжаню-младшему основание, в то время как пальцы свободной руки Ибо теребили затвердевший сосок. Стоны, раздававшиеся в ответ на эти касания, дали понять, что теперь Чжань готов принять его и отправиться с ним в царство греха и порока. К тому же резвый скакун Ибо уже давно рвался в бой, больше не желая оставаться в стороне.       Чтобы голова Чжаня не начала уже биться о дубовую ножку стола, Ибо придвинул его ближе к себе так, что натянулась лента, стягивающая его руки, и вновь закинул ноги Чжаня себе на плечи, не без сожаления заметив, что точка Джи воспалённо побагровела, пустив бордовые кровавые нити.       – Потерпи немного, мой дорогой, – прошептал Ибо и мягко, но уверенно завел своего несгибаемого жеребца в его влажное и упругое лоно.       Чжань напрягся и с коротким стоном впустил в себя гостя. Там кололо, жгло и щипало, и даже от легкого прикосновения всё сжималось и протестовало – пожалуйста, не надо!       Однако, перетерпев первые неприятные моменты, после того как он смог расслабиться и отдаться движению Ибо, ему неожиданно стало хорошо. В тот момент, когда Ибо размеренно и четко заработал бедрами, постепенно наращивая темп, внутри Чжаня словно вспыхнула искорка. Вспыхнула и потухла. Как мгновенно она исчезла, но как ярко вспыхнула. Потом снова, но слабее. Но это всё равно было приятно, даже несмотря на то, что входное отверстие ныло и стенало из-за того, что над ним так жестоко и долго надругались. Однако, если не слушать эти стенания, а направить свои ощущения внутрь, там вырисовывалась совсем другая картина.       Какое-то время усилия Ибо проходили словно в темноте, даря Чжаню лишь редкие вспышки секундной радости. Но, нащупав и проникнув в точку схождения меридианов, его пламенный жеребец, словно кресалом начал высекать из нее искры наслаждения, которые взрывались внутри ярким огнем, заставляя Чжаня вскрикивать при каждом таком схождении.       Стараясь не потерять эту точку, Ибо начал наращивать темп, крепко прижав ноги Чжаня к груди. Звук ударов бедрами стал более звонко раздаваться по комнате. Чжань не предполагал, что ощущения могут быть настолько сильными, пожалуй, даже сильнее, чем хотелось бы, словно пересластили торт. Однако для Ибо торт был недостаточно сладок.       Почувствовав монотонность в ощущениях, он остановился и решил поменять тактику. Освободил плененные руки Чжаня – но не полностью, а лишь отвязав их от ножки стола, после чего заставил подняться с пола, потянув за стягивающую их ленту.       Чжань послушно поддался движению, раздосадованно протянув:       – Я едва не кончил! Ибо, ты…       Но рот его был немедленно заключен в объятья жарких губ Ибо. Ладони скользнули от плеч к лицу и нежно обхватили его голову. Как же Чжаню хотелось в этот момент сделать тоже самое. Но неожиданно пальцы опущенных скованных рук коснулись чего-то более интересного, чем лицо. Это неутомимый скакун Ибо уперся в бедро Чжаня, словно требуя незамедлительных ласк. И был весьма доволен, когда мягкие ладони принялись его поглаживать и массировать.       Не отрываясь от чувственных губ Ибо, Чжань наблюдал, как подрагивают и сжимаются его прикрытые веки, а брови чуть сходятся на переносице.       – Теперь жалеешь, что связал мне руки? – слегка улыбнулся Чжань, внезапно оборвав страстный поцелуй. Но вместо ответа получил резкий толчок в плечо. Его тело развернулось, и живот уперся в крышку стола.       – А! Как грубо! – поморщился он, еле успев подставить локти, чтоб не удариться о полированную столешницу.       Ибо словно отомстил за прерванный поцелуй едва не разбитым носом Чжаня.       Угол для проникновения был идеальный, а также высота, на которой ожидали его соблазнительные округлые формы. Больно укусив Чжаня за розовую ягодицу, Ибо быстро и уверенно вошел в него и уже с новыми ощущениями довольно жестко пришпорил своего коня.       – Ааа! – протяжно и жалобно простонал Чжань, опустив лоб на сжатые в кулак пальцы.       Надо сказать, что он не сразу поймал те блаженные ощущения, которые недавно проснулись в нём. Но Ибо быстро исправил ситуацию. Надавив рукой на живот, он заставил Чжаня слегка приподнять бедра, а после направил себя так, что искры счастья вспыхнули не только с массируемой части его тела, но и в глазах Чжаня. Ибо словно знал, куда и с какой силой надо ударить, и заводил своего коня именно в те места, где таились желанные точки наслаждения.       Одной рукой он держался за плечо Чжаня, а другой активно стимулировал его нефритовый корень. Чжань начал задыхаться, с трудом справляясь с этой яростной атакой наслаждения, накрывшей его словно торнадо. Когда его крики становились громче, он впивался зубами себе в пальцы и прикусывал их до боли.       – Зачем ты сдерживаешься? – не понимал Ибо. – Кричи, мне приятны твои крики! Или ты даже сейчас не хочешь доставить мне это удовольствие?       Чжань и сам не понимал, почему он по-прежнему сдерживается? Вероятно, это упрямая привычка не выставлять чувства напоказ и быть непреклонным всё еще держит в плену его эмоции. И за эту непреклонность Ибо снова и снова будет наказывать его.       Вот и сейчас он держал контроль над ситуацией и управлял ей в угоду своих желаний! А желание его было не давать Чжаню заскучать с ним ни на секунду, чтобы эмоции лились бурной рекой, и свет мерк в глазах от их яростного потока.       Стоило Чжаню затрепетать, подходя к победному концу, как Ибо останавливался и начинал кончиками пальцев терзать его сосок, а спину покрывать жадными укусами. Это слегка отрезвляло Чжаня, и как только он начинал остывать, Ибо вновь врывался в его чрево и разгонял там своего скакуна.       Так повторилось несколько раз. Чжань и морально и физически устал, в отличие от Ибо, который был полон сил и не думал заканчивать, наслаждаясь ощущениями и видом сзади.       С этим надо было кончать. Как именно? Просто взять инициативу в свои руки! Но прежде их надо было освободить! Это несложно с такими-то крепкими зубами как у него! И в тот момент, когда Ибо снова решил повторить свой изматывающий прием, Чжань выскользнул, и они оказались лицом к лицу. Ибо не ожидал такого, в прямом смысле, поворота и слегка опешил.       – Не знал, что я вновь позволю тебе сделать это, – проговорил он, неожиданно быстро обнаружив себя на коленях лицом к широкому мягкому креслу.       – А! – выдохнул он, вцепившись в мягкие, обитые красным бархатом ручки кресла. Боль, смятение и взрывное чувство удовольствия – ворвавшись в него все эти ощущения обожгли почти одновременно.       И хоть стержень Чжаня и был недостаточно влажным, внутри поруганного лона Ибо всё еще оставалось его семя, и на этот раз проникновение стало легким и быстрым. Но никто не отменят того, что там всё еще нудно болело от первого раза, такого грубого и жестокого, где об удовольствии не шло и речи. Сейчас всё же легкой анестезией служило сильное возбуждение Ибо, которое Чжань ухватил и не отпускал, пока не довел обоих до победного конца…       В ушах Чжаня еще долго звучали крики Ибо, который и не думал сдерживаться, выдавая всю гамму чувств и эмоций под его тяжелое и прерывистое дыхание. То срываясь, то вскрикивая, то протяжно, то отрывисто, то открыто, то сдавленно, и каждый раз это был взрыв адреналина, мурашками разбегающийся по коже. Казалось, энергия и сила его страстного голоса, сокрушительной волной врезаясь в стены, ломала эту установленную мрачную преграду.       Сяо Чжань не упускал ничего! Как сильные пальцы Ибо впивались в обшивку кресла, словно пытаясь порвать ее или расцарапать. Как изгибалась его изящная спина с двумя лиловыми ранами ближе к левому боку, от вида которых Чжаню становилось больно.       «Какой же он страстный! Какой горячий со своим леденящим душу взглядом!»       В то время как Чжань – сдержанный и непреклонный, под обжигающим натиском Ибо, но теплый и трепетно нежный в душе.       Чжань быстро нашел несколько точек, дарующих невероятное по силе наслаждение, и не отпускал, даже когда Ибо неожиданно взмолился: «Остановись!»       Нежная рука Чжаня неустанно стимулировала гладкого и мощного скакуна Ибо, дополняя к внутреннему удовольствию, удовольствие внешнее. Пальцы второй руки играли с его соском, обжигая, подобно укусам муравьев, причиняя боль и наслаждение одновременно. Сосок налился и стал твердым.       Кресло, за которое держался Ибо, постепенно отъезжало всё дальше, заставив его в конечном итоге опустить руки на пол. Но Чжань тут же притянул Ибо к себе так, что их разгоряченные тела, наконец, влажно соприкоснулись и почувствовали друг друга.       В тот момент Ибо спиной ощущал, как трепетало в груди сердце Чжаня, словно крылья мотылька бились о хрустальное стекло. Его дыхание было совсем рядом. Ибо ощутил глубокий поцелуй на своей шее, такой, от которого мурашки разбегаются по телу, а после услышал страстный шепот возле уха.       – Как ты возбуждающе пахнешь!       – Потом? – иронично предположил он.       – Нет, страстью!       Запах Ибо кружил голову. Аромат волос, разгоряченного тела, дорогого парфюма. Это и был тот пьянящий запах страсти, который Чжань описывал в своей голове. Зарывшись лицом в этих густых и мягких волосах, Чжань замедлил ход до плавного покачивания, после чего запустил в них пальцы и слегка потянул на себя. Голова Ибо послушно запрокинулась, обнажив соблазнительную своим изгибом шею с пульсирующей жилкой под кожей.       – А! – выдохнул он, почувствовав, как под влажными губами, до дрожи на кончиках пальцев, разгоняет кожные рецепторы сильный и юркий язык.       С трудом перенося столь сильные эмоции, Ибо непроизвольно вцепился в напряженное бедро Чжаня и сжал ладонь так, что в ямках под пальцами остались фиолетовые отметины. Чжань даже не придал этому значения. В тот момент он был полностью поглощён этими волнующими изгибами, этой нежной, словно шелк, кожей, этим всепоглощающим актом любви.       Свободная рука Ибо скользнула к ягодице Чжаня и до боли сжала ее, словно латексный мяч, от чего Чжань лишь сильнее прижался к его упругим мячикам. Затем, дав небольшую эмоциональную передышку, он вновь ускорился, а рука переместилась на выгнутую шею Ибо и мягко ее обхватила. В ответ на эти действия изо рта Ибо вырвался жалобный и протяжный стон удовольствия, от которого всё существо Чжаня наполнялось силой и скоростью.       Чувствуя приближающийся конец, он мелко завибрировал и упал на руки, увлекая за собой Чжаня, который тоже готов был вот-вот присоединиться к моменту наивысшего наслаждения и пережить его в тандеме с Ибо.       Поглощенный сжигающей плоть страстью, он и предположить не мог, что это может быть настолько сильно, настолько волнующе и волшебно. И волшебный момент, наконец, наступил, обдав жаром обоих. Воздух вокруг словно раскалился так, что стены плавились от этого жара. И в этот миг два молодых совершенных тела, став единым бушующим пламенем, своим огнем могли бы растопить снежные вершины Гималайских гор.       Ибо напрягся и, упав на пол, прерывисто и страстно закричал, чувствуя, как изнутри горячим цунами вырвался переполняющий его фаллос эякулят. Замутненное сознание захватил опьяняющий и всепоглощающий экстаз. Приятная тяжесть тела Чжаня, который навалился сверху, на мгновение потеряв возможность держаться на ногах, дала понять, что экстаз накрыл и его.