Комната Тайных Желаний. Правил нет!

      1.6 – Вампирский поцелуй.              Ибо словно огнем обожгло. Он понял, что вина он так и не дождется. Страх пульсирующей жилкой забился на шее. Еще секунду назад ему было почти хорошо, почти комфортно сидеть на мягком ковре, подперев собой столик. Беседовать с Чжанем, позабыв об онемевших руках за спиной и всех ранах.       – Ты боишься? Тебе страшно?       Сяо Чжань опустился рядом на колено.       – Что ты задумал, маленький Чжань? – Ибо вложил немало усилий, чтобы голос его звучал как можно спокойнее.       Чжань медленно наклонился к нему и прошептал, касаясь губами его уха.       – Останови меня!       Ибо поймал трогательный взгляд ребенка его пленительных глаз и понял, что за маской холода скрывалась великолепная актерская игра, в которую Чжань погрузил Ибо целиком и без остатка! Ибо едва не задохнулся от восторга. Чжань - чертов гений!       Тем не менее игра есть игра, и как долго она продлится, каждый решает для себя сам. Страх тут же отступил. Маленький Чжань вернулся. Хотя с тем монстром было весьма интересно.       – Делай, что задумал! – уверенно произнес Ибо, глядя ему в глаза и холодная улыбка чуть подлила дерзости.       Сяо Чжань опустил веки, глубоко вздохнул, словно собирался с силами, и вдруг неожиданно, со всей силы своего то ли гнева, то ли отчаяния, одним яростным движением смахнул все, что было на массивном столе, к которому прислонился Ибо. Ваза с цветами, блюдо с яблоками, недопитая бутылка вина, бокалы – всё с пронзительным звоном и грохотом полетело на пол.       Ибо, чуть пригнувшись, отметил этот бешеный порыв коротким возгласом, и тут он заметил в руке Чжаня нож. Это был нож для чистки фруктов, который Чжань схватил, прежде чем сбросил всё со стола.       – О да! Я всегда хотел вырезать твое имя у себя на бедре! – пряча забившееся внутри тревожной жилкой волнение, довольно убедительно посмеялся Ибо, когда острый край ножа коснулся его груди. – Ты хочешь разложить меня на этом столе? Я готов!       Он действительно теперь был готов ко всему. Да, ему было страшно, но страх неистово возбуждал его.       Однако в следующее мгновение случилось то, чего Ибо даже предположить не мог. Чжань ухватил покрепче нож и уверенным размашистым движением полоснул лезвием себе по запястью.       – Нет! – истошно закричал Ибо за мгновение до случившегося.       Кровь из раны брызнула на мягкий ковер и медленно провалилась в пушистый ворс.       – Остановись!!!… Умоляю, Чжань!!!… Не смей!!!       Ибо неистово рвался из кожаных пут, отказываясь верить в происходящее! Но эти стягивающие руки оковы словно вросли, дав корни в онемевших запястьях. Пальцы потеряли чувствительность и почти не слушались.       «Паршивец Чжань, стянул на совесть!»       Одна мысль о том, что в этой глупой игре Чжань может серьезно пострадать, не могла не напугать Ибо. Сознание покрылось стянутой пеленой, проступившей перед глазами, словно он оказался в паутине.       Он понимал, что умолять, просить развязать его было бесполезно, иначе зачем бы Чжань это сделал? В любом случае последствия этого тяжелым грузом лягут на его совесть, ведь это снова его идеи послужат причиной бесславного финала.       Казалось, прошла целая вечность и ничего не менялось, когда, извиваясь всем телом, Ибо пытался рывками высвободить запястья. Плечи с выступившими на них венами налились кровью. Тратя последние силы, он старался растянуть ремень и дать хоть толику слабины рукам до тех пор, пока, наконец, кожаная стяжка не уступила и не начала поддаваться. Неужели получилось! Невзирая на то, что сдирает в кровь кожу, Ибо с криком отчаяния высвободил одну руку, и этого было достаточно.       Метнувшись к Чжаню в тот момент, когда он, перехватив нож, нацелился на второе запястье, Ибо сшиб его с ног и вжал его тело в ворс ковра. Нож отлетел и жалобно звякнул, найдя открытый кусочек пола.       – Чжань, что ты творишь!? – орал Ибо.       Окровавленное запястье он крепко сжал рукой, суматошно перебирая в голове те действия, которые следует применять в подобных ситуациях.       Чжань в это время лежал под ним спокойный и прекрасный. Неожиданно на его бледном лице появилась довольная улыбка.       – Ты проиграл.       Находясь на грани истерики и безумия, Ибо не сразу понял, о чем идет речь. Но в следующее мгновение его словно в прорубь окунули.       – О боже, Чжань!.. Ты еще безумнее, чем я!       Накрывшая лавина стресса чуть отступила, но его всё еще била адреналиновая дрожь. Ибо перевел взгляд на сжатое в своих руках кровоточащее запястье – согнутые веером длинные пальцы Чжаня чуть дрогнули.       – Это не опасно, – успокаивающе произнес он. – Я даже вену не задел. Нож недостаточно острый для этого.       Недостаточно острый нож со следами крови на лезвии лежал неподалеку.       – Паршивец, – прошептал Ибо, не зная, плакать ему теперь или смеяться. Боль от пытки, которую он испытал ранее, была ничем по сравнению с этим стрессом.       Он колебался, не зная, можно ли отпустить руку Чжаня.       – Отпусти, – заверил тот.       Ибо неуверенно разжал пальцы. Он хотел убедиться в том, что кровь действительно не льет ручьем, и Чжань не погибнет от ее потери. Кровь и впрямь лишь слегка сочилась из раны не представляющей опасность.       Неожиданно Чжань перехватил его руку, взглядом указывая на содранное в кровь запястье. Не придав этому значения, Ибо поспешил высвободиться и направился искать свою рубашку. Где-то она валялась скомканная, словно тряпка. Теперь пусть послужит бинтами.       С помощью ножа надрезал толстые швы. Дальше ткань поддалась легко. Одним рывком превратил ее в лоскуты. Затем взял в прихожей санитайзер и принялся оказывать первую медицинскую помощь.       Чжань охнул, когда спирт обильным потоком залил его запястье. Ибо не церемонился.       – Я не сожалею, что проиграл тебе, – аккуратно наматывая черную ленту, которая еще минуту назад принадлежала дорогой брендовой рубашке, говорил Ибо, и голос его слегка гнусавил. – Ты дороже всех моих побед и даже дороже моей жизни.       Как-то трогательно он это произнес, что у Чжаня аж глаза увлажнились. Надо было быстро подсушить их, пока Ибо не заметил. Тот и сам почувствовал, что как-то слишком патетично получилось, и тут же добавил, сменив тон:       – Ты победил, мой юный стратег! С меня подарок.       Чжань всё еще лежал на полу с распахнутой рубашкой, с обнаженным торсом, с невинным чистым взглядом восхитительных глаз.       – Зачем ты это сделал? Ты так хотел выиграть?       – Я хотел всё это закончить, ну и почувствовать, каково это, обойти в чем-то непобедимого Ибо.       Тот усмехнулся, а Чжань продолжал:       – Знаешь, как мне было страшно с ножом в руках? Я чувствовал себя суицидником.       – А может, это было твоим тайным желанием?       Сяо Чжань стукнул Ибо, правда, чуть сильнее, чем хотел.       – Ау! – потер плечо тот и недовольно сморщился. Затем осмотрел замотанную руку со всех сторон, чтобы оценить работу. – Не туго?       Чжань покачал головой. Порез то пощипывало, то заливало горячей пульсирующей волной. Болело, но не сильно. По сравнению с тем, как ныло его избитое тело, это было даже в некоторой степени приятно.       Теперь на изящном запястье Чжаня красовалась черная лента, и довольно дорогая, учитывая то, чем она была раньше.       – Мне нравится этот аксессуар, – повертел рукой Чжань, поднявшись с пола.       – Там еще много осталось, я могу тебя всего перевязать…       Едва Ибо успел закончить фразу, как его рта нежно коснулись мягкие губы Чжаня, прижались и замерли, окутав теплым ласковым покрывалом.       «Как неожиданно и приятно», – закружилось голова Ибо.       Всё это время Чжань не сводил с его разомкнутых мягких губ взгляд таких притягательных. Зачем он испортил их?       – Ты хотел прикусить мои губы до крови. Давай, я разрешаю.       В первое мгновение слова Чжаня ввели Ибо в легкое замешательство, но в следующий миг неудержимое желание сделать это в страстном порыве, забилось жарким потоком внизу живота. И там вдруг стало тесно.       – Зачем? Тебе снова будет больно, – фальшиво протестовал он. А глаза возбужденно блестели.       – Затем, что ты желаешь этого с тех пор, как прижал меня к стене в номере отеля. Я причинил тебе боль, пусть это станет моим наказанием, – намекал он на жесткое изнасилование, от воспоминаний которого Ибо внутренне поморщился.       – Но не больше, чем я тебе! – Ибо провел пальцем по животу Чжаня, в сотый раз отмечая, какая нежная у него кожа. – То каким ты был в тот момент! Не похожим на себя, яростным! Меня восхитила твоя игра!       Чжань перехватил его руку.       – Тебе не хотелось смеяться в тот момент? – припомнил он обидную шутку Ибо, на мгновение снова впустив в себя демона.       – В тот момент мне хотелось поближе узнать того другого Чжаня, которого ты прячешь от меня!       – Я и сам не узнавал себя. Возможно, это твоё наказание меня так возбудило. Я никогда раньше не испытывал таких сильных эмоций… такой сильной боли.       От этих слов Ибо почувствовал себя виноватым. Наверно, он действительно зашел слишком далеко в своей бесконтрольной страсти. Но он всё не мог насытиться. Как было остановится, когда каждый вздох Чжаня, каждый легкий мимический жест на его лице, раскаленной спицей пронзал самое сердце, проливаясь обжигающей лавой по обнаженному нерву. Искушение оказалось слишком велико.       И вот он вновь не мог отвести взгляд от его завораживающих глаз, впрочем, как и сам Чжань был не в силах сопротивляться той власти, которую имел над ним Ибо.       – Я хочу, – прошептал Сяо Чжань, придвигаясь ближе.       Природа одарила его несравненной внешностью. Совершенное творение. Огромные выразительные глаза с изящным изгибом век, удлиненные в сторону виска, где слияние густых опущенных ресниц создавали эффект пылающей в ночи невинности. Тонкий прямой нос с милым покатым кончиком, и стрела Амура прямо в сердце, островок наслаждения – его губы. Идеально очерченные, со вздернутой верхней и пропорционально округлой нижней, обнажая безупречно ровные белоснежные зубы, превращались в самую очаровательную улыбку во вселенной. И этим трогательным аксессуаром, подаренным природой – маленькой родинкой. Аккуратная точка под нижней губой словно сама нашла то самое романтичное место на лице, решив добавить коронный штрих этим беспощадным выстрелом навылет. Что говорить, в этом человеке было всё совершенно от кончиков ресниц, до кончиков пальцев.       И то, что предлагал сделать Чжань, в Ибо горело обжигающим животным огнем. Да, он хотел это сделать, овладеть, поглотить его губы целиком… и не только их…       В конце концов, это Комната Тайных Желаний. И хоть игра была окончена, ночь-то еще продолжалась, а желаний становилось только больше.       В мягком желтом свете опоясывающих комнату бра милое лицо Чжаня казалось бледнее обычного. Губы его слегка подрагивали, а дыхание становилось всё заметнее. Он прикрыл глаза, прежде чем почувствовал, как горячий нежный поцелуй опустился и проник в его рот. Белая рубашка, почему-то до сих пор остававшаяся на нем, руками Ибо полетела прочь. Комната словно перевернулась, и голова Чжаня ощутила мягкий ворс ковра. Запястья его тут же были взяты в плен широкими ладонями Ибо. Опустившись сверху, он чувствовал, как сильно бьется трепетное сердце Сяо Чжаня.       Словно пробуя на вкус, Ибо осторожно прикусил нижнюю губу Чжаня, и тот слегка вздрогнул, как будто его вывели из некоего транса. Его выразительные глаза распахнулись, и трепещущий во взгляде страх встретился с угольным холодным спокойствием. Невзирая на слабый протест, Ибо опустил ресницы, уверенно продолжив свой рейд. Его страстный рот то ласкал, то прикусывал губы Чжаня, делая это с каждым разом всё увереннее. И в этой чувственности и грубости, подобной сладкому яду, растворялась та невидимая хрупкая грань боли и удовольствия.       Стараясь контролировать эти эмоции, Ибо стал главным режиссером этого акта: как только Чжань начинал жалобно стонать, его тело напрягаться, а руки рваться из переплетения пальцев, Ибо тут же менял настроение эпизоду сцены, даря нежность и ласку взамен тем нестерпимым переживаниям, с которыми он сам уже был знаком.       Тогда Чжань сделал это быстро и грубо, словно в отместку, а Ибо хотел оттянуть, посмаковать момент, чтобы насладиться этими эмоциями, впитать каждый штрих, отраженный на его лице, от чего оно становилось еще прекраснее. Он бы делал это вечно: то жалел, то истязал Чжаня. И каждый раз не без сожаления. И каждый раз он был готов принять ответное наказание, чтоб искупить вину.       Так противоречиво в нем билась эта страсть. Ведь он знал, что Чжань не испытывал удовольствия от боли, ну, может, самую малость, но в основном для него это было равносильно пытке, которую он готов был принимать ради наслаждения того, кого любил всем сердцем. Ибо возбуждала и сама боль, и то мужество, внутреннее преодоление, с которым каждый раз сталкивался Чжань, когда безоговорочно и страстно отдавался в его нежные и жестокие руки. Ибо и сам заражался этим, желая выступать не только в роли палача, но и жертвы. И только здесь, в этой комнате, он мог признаться себе в этом.       Ибо крепче сжал запястья Чжаня, дав понять, что прелюдия закончена и настало время кульминации. Напоследок еще раз насладился кротким, но в то же время взволнованным взглядом широко распахнутых глаз, которые с нежностью смотрели на Ибо. Разомкнутые губы трепетали в готовности принять от него этот вампирский укус.       Ибо не спеша опустился. Его рот мягко накрыл нижнюю губу, а зубы снова приятно провалились в податливую плоть. Продолжая медленно и уверенно сжимать ее, Ибо понимал насколько такая медлительность мучительна.       Тело Чжаня напряглось, запястья дернулись в сжатых пальцах, а сердце бешено забилось, отражаясь пульсацией в груди. Из приоткрытого рта в прерывистом дыхании не раз вырвался короткий жалобный стон. Чжань прикрыл глаза, чувствуя, как от боли накатываются слезы. Еще мгновение, и Ибо почувствовал привкус крови у себя на языке.       – Как же ты прекрасен в эти мгновения. Я часто это представлял, но не догадывался, что это будет настолько горячо.       Глаза Чжаня были полны влаги. Это было очень больно, но в то же время возбуждающе приятно. Наверно, потому, что это были прикосновения Ибо.       – Так зачем ты остановился?       От этих слов Ибо стало трепетно и жарко. Он уловил языком скатившуюся с подбородка Чжаня шуструю капельку крови и проводил ее обратно к губам, где продолжил свой терзающий поцелуй.       У Чжаня слегка закружилась голова, когда наряду с огненными вспышками в раненой губе его начало наполнять всё нарастающее чувство наслаждения там, где Ибо нежно массировал под брюками заметно выделившийся бугорок. Горечь и сладость в одном флаконе. Бугорок Ибо тоже давно просился наружу.       От страстных поцелуев подсохшая рана на его прокушенной губе открылась и также стала кровоточить. Они оба чувствовали вкус крови во рту и сейчас были подобно двум вампирам, в пылающей страсти пытающимся накормить друг друга.