Rosenrote- last riual of Gideon Lagat

Когда Гидеон очнулся, то увидел: кожа белая и сияющая, без единого шрама. И шея тоже. Значит, ни на груди, ни на животе не осталось больше ран. — Но как же люди, что… что? Где? — растерянно произнёс Гидеон. — Это не подлежащие исцелению души, — ответил Безликий и исчез из поля зрения Божества. Присутствующих ему спасти не удалось, а как насчёт остальных? Он уже готов был смириться, что не зря старался и подвергся пытке. Если он не сможет помочь тысяче, поможет сотням, не сможет сотням — хоть десятке, или даже одному. Главное — знать, поможет ли этот способ. Или его кровь самая обычная, и никакой силой не обладает без магических сил? Только Юпитер почувствовала необычные колебания, её страницы трепетали, она чувствовала беспокойство и сияние свинца усилилось. Владычица не могла этого не знать. Происходящее могло свидетельствовать об одном. Это аура Божества прорывается, которая потоком кровавого дождя просачивалась в людей, и проясняет понемногу разум. Только Гидеон не мог понять, подействовал ли его способ исцелить или нет, но было ясно одно — уже не чувствовал ничего, кроме поглощающего его чувства. Всё происходящее с Гидеоном было затишьем перед бурей. Безликий твердил, что веры в людей у него не осталось, и как Божество он ни на что не способен. А на вопрос — помогла его кровь хоть кого-то защитить, Безликий отвечал, что если люди в него не верят, как они исцелятся? Твердил до бесконечности, и во сне и наяву. Гидеон даже в отражении видел уже не себя, а Безликого. Разочаровавшись в людях, Гидеон ожесточился, стал более вспыльчивым и грубым, отгородился ото всех. Обратив всю свою печаль и ненависть на людей, Гидеон обратился «Безликим Баем» и призвал души погибших последователей, включая душу своего верного, сильного безымянного призрака-огонька, и с их помощью решил наслать такое же проклятие уже абсолютно на всех. Всё равно праведников нигде нет и не будет, и в него никто не верит, пусть хоть друг друга поубивают, и пусть их поглотят собственные желания! Пусть их не будет вообще. Имея в виду всех и всё. Но столкнувшись с очередной насмешкой настоящего Безликого Бая, усомнившегося в искренности его ненависти, устроил для себя последнее испытание. Пронзив себя мечом, он упал на улице дождливого города и стал ждать. Проходящий мимо деревенский житель с Кереса накрыл его зонтиком. Этой капли искренней бескорыстной доброты хватило, чтобы Гидеон смог восстановить свою веру в людей и дать отпор Демону. Выступив против могучего демона и пожертвовав собой, чтобы выпущенное им проклятие не коснулось людей, он решил нагнать проклятие на себя, призвав этот чёрный поток в свою сторону, однако чуть поодаль от него сгустилась темная энергия с ятаганом в руках. Неудержимое чёрное течение и волна пронзительного воя обернулись ураганом, который сразу же поглотил девушку. В следующий миг Гидеон услышал душераздирающий крик. Казалось, он уже где-то слышал этот крик. Он определённо где-то слышал! Боль. Боль, которую Гидеон словно ощущал собственным телом. Боль, которая делала жизнь хуже смерти. Боль, от которой разрывало на кусочки. Божество тяжело повалился на колени, обхватил голову руками и закричал: — А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Асмодей, впитав в себя злобных духов, исчезла оставив после себя меч и красную розу. Немного рассеянно, словно очнувшись от обморока, Гидеон поднял голову. Вокруг него на земле без сознания лежали люди. Озлобленные духи, преследовавшие их, исчезли бесследно. Это зрелище совершенно запутало принца. Что произошло с поветрием ликов и озлобленными духами? Что произошло с ним самим? Чёрный поток растаял как облако. На том месте, где стояла девушка, остался лежать только меч самого Безликого Демона. Безликий смеялся, объяснил, что та девушка подверглась проклятию вместо него, и она была его верным последователем, и души, которые призвал Гидеон, пожрали её без остатка. Рассказал, что она неотступно следовала за Гидеоном, и что Безликий был заинтересован в её темной сильной ауре. Он схватил на тот момент огонёк, и стал расспрашивать, кто он такой — Душа умершей, которая при жизни мелькала в твоём Мидасе, а после смерти стала следовать за тобой в качестве призрака. Она погибла в бою, защищая тебя, обернулась демоном, когда тебя пронзили мечом сотню раз, а затем исчезла с лица земли, потому что ты призвал это проклятие. Гидеон начал что-то смутно припоминать. И тут он вспомнил слова Майдей о том, кем она вознамерилась стать. «Нет, это не может быть, она? Только не она," — размышлял Гидеон. — Возможно, здесь в самом деле ещё остались последователи, которые поклоняются вам, — продолжал Безликий. — Да. Остались, — отвечал Демон на свой же вопрос. Остался единственный последователь! Кажется, Безликий Демон сказал ещё много чего другого, но Гидеон слушал будто сквозь сон и всё пропустил мимо ушей. Только последняя фраза достигла его слуха: — Такое божество как ты… уже достаточно смешон и жалок. А твои последователи — тем более, смешные и жалкие глупцы, каких свет не видывал. Когда демон осмеивал самого Гидеона, тот никак не реагировал. Но стоило Божеству услышать, как это существо, не сомневаясь в своей правоте, назвало последователей принца жалкими и смешными… Его словно пронзило острым клинком, возвращая ясность сознания. Сердце охватил неконтролируемый взрывной гнев. Гидеон бросился было в бой, но одним выпадом оказался пленён Безликим Демоном, который с насмешкой произнёс: — Так тебе меня не победить. Сколько раз я должен повторить, чтобы ты это понял? В небе засверкало золото, и появившейся облик Владычицы явился уничтожить свой один из первых созданных «побочных эффектов». — Может, тебе его и победить, но меня тебе не одолеть, — ответила Юпитер Безликому Демону. В её силуэте материализовалось божественное оружие сюрикен — по форме напоминающее огромных размеров звезду, с которого сыпался серебряный дождь, острое, будто наэлектризованное, и миллионами осколками вонзилось в Демона. Он не чувствовал боль, однако высосанная энергия ослабила демона, и он не в силах противостоять ей, растворился. Божественная кровь Гидеона всё же возымела эффект, кровавым дождем смыла все следы, не оставив ни на ком и пятна воспоминания. Вдоволь помучав Божество, изрешетив его, пошатнув веру, высасывая все силы на борьбу с самим собой, Безликий сам внутри ужасался — насколько внутренне Гидеон силён, и что он в самых изощрённых пытках выстоит, главное не даст усомниться в себе как в добродетели, а главное — какие бы его сомнения или эмоции не одолевали бы, и как бы он ни ошибался, он пойдет на всё, главное — исправить сделанное. Безликий, растворяясь, произносил: — Ты поистине сильный, Божественный страдалец. Тебя ломали, кромсали, предавали, унижали, а ты словно Феникс из пепла, восстал. Уникальный, избранный и всевозможный. Твоя воля как добродетеля сильна. Я покидаю тебя. И на будущее. Я бы не советовал тебе бросать мне вызов, — проговорил Безликий. Юпитер по поводу Безликого Демона посвящать остальных Божеств в подробности не стала, сказала, что, как и всем Демонам, ему захотелось прибрать к рукам мир людской. Он же всё-таки Демон. Правду знала только она и Гидеон. На всякий случай озвучила, чтобы Гидеон никогда такой ритуал не использовал, и что ему никогда не придётся подвергаться опасности. Божествам предстояло Восстановление магических сил, практика, и новые методы против самых величественных Демонов. Теперь с гордостью они могли сказать, что победят любого Демона. Многие Божества не верили в Гидеона, удивлялись, изумлялись — неужели из всех именно он такой редкой породы? Как ему удалось всё победить? Ходили слухи, что он будто не Божество вовсе, а сам Дьявол, который сеет панику и её же развеивает. Ни одному Божеству не удалось завершить всё это, а у этого побочного эффекта получилось победить Безликого Демона («самый первый побочный эффект»). Может, это была случайность или что-то этому способствовало?.. Юпитер собиралась удалить кангу с Гидеона, но он отказался, наказал себя сам, это как наказание за призыв тех душ, и потому был отмечен ею, но как всегда числился градоначальником блистательного Мидаса, и если уж нужно было его Силы задействовать, то эту количество используемых Сил контролировала сама Юпитер, ослабляя кангу. Золотые Страницы хранили воспоминания о случившемся. Всеми божественными силами (кроме Гидеона, он до сих пор был проклят кангой) в том числе и Юпитер, удалось вновь озолотить Мидас и отгрохать хоромы лучше прежних. Всё должно быть хорошо, но получается как всегда. С недовольными рожами они все косо, даже презренно глядели на градоначальника Гидеона, который без высокомерия и надменности держался, как простой смертный, и как будто специально Рауль будто вновь накликал беду. — Сколько нам ещё за тобой убирать? Надеюсь, это последний раз, когда ты подвергаешь нас опасности? Золотые Хоромы вновь обрели сияние, красоту, и даже ещё лучше стали блистать. И вроде бы люди угомонились. Жизнь налаживалась, но расслабляться нельзя было, так как если есть Тьма, должен быть Свет.