Rosenrote- last riual of Gideon Lagat

Безликий Демон то и дело являлся потерянному и одинокому Гидеону то во сне, то наяву; намекал, что Гидеон всеми покинутый, ему не с кем больше общаться и никому, кроме него, этого Демона, он больше не нужен. Демон понимал, что своей болью, своим отчаянием Божеству не с кем поделиться, только с ним. Только Безлимкому тот готов был довериться. Гидеона готово было поглотить будто его тёмное альтер эго. — Ты же видишь, что все от тебя отказались, защиты, помощи и покровительства у тебя нет. Даже Золотая Книга официально признала тебя виновным, хотя знает, что это не так. Божества готовы тебя уничтожить. Этот способ поможет решить тебе многие проблемы. Ты придёшь ко мне. В этом мире никто, кроме меня, не поймёт тебя по-настоящему. Никто не останется с тобой навсегда, — произнёс тогда Безликий Демон Гидеону. Неведомая сила ещё больше толкала Гидеона в храм в некогда Золотых Хоромах, теперь уже лежащего в руинах Беспечного Рая. Опустошённый, потерянный, он понял, что потерял всё, и всю дорогу его сопровождал тлеющий, почти догорающий огонёк. Хрупкое пламя следило за ним, несчастным сиянием провожая его, оберегая. Огонёк мешал ему, то перекрывая путь, то ослепляя глаза, и их стало больше. Они все следовали за своим главным огоньком. Не зря. Ему удалось увернуться от их назойливого сияния и даже пригрозить главному, и тогда все огоньки развеялись, а главный, еле трепещущий от испуга, отступил. Чтобы вновь помочь Гидеону. Храм, куда направлялся Гидеон, кипел энергетикой особо одержимых и поглощённых желанием людей, и его там ждали. Безликий Демон завлёк туда людей и пообещал им дать то, что они желают, и это желание исполнит их любимый благодетель. Однако это была ловушка и для людей и для Гидеона. Нет, Безликий Демон не желал убивать Божество, у него была другая цель. И тогда Гидеон почувствовал резкую боль и темноту. Очнулся связанным. — Я тот, кто готов помочь тебе и твоему горю, — кивнул в сторону «заражённых» Безликий. — Безликий Демон к твоим услугам, — вежливо представился он, и склонил слегка голову. Безликий Демон озвучил Гидеону именно то решение, которое ранее предлагал Рауль. И то, чего не одобрила Юпитер, и даже сказала, что это может не сработать, к тому его сейчас подталкивал Демон и внушал, как можно избавиться от всего. Таким способом переманивал Гидеона на свою сторону. Мог предоставить ему в Аду последнее слово, уважение, и сделать его своим преемником. Демон манипулировал Гидеоном, говорил, что он добродетелен и не может защитить людей, что это всё его вина; застилая его разу ложным мышлением, лишал последних иллюзий — надежды и веры, и надеялся, что Гидеон сломится под натиском гнева, мрака. Чтобы Гидеон, отчаявшись, поддался порыву гнева, сдался напору Безликого Демона, признал его правоту насчёт себя, и стал ближе к Безликому. Тогда бы тогда стало ясно, насколько сильна воля добродетели Божества, чтобы противостоять всей поглощающей его Тёмной Силе. — Если хочешь избавить людей от этого проклятия, хаоса, Тьмы, и заодно очистить своё доброе светлое имя, им придется исцелиться кровью святого. Уверен, Великая Владычица оценит, на какую жертву ты пошёл. — Нет, нет, нет это невозможно, — кричало Божество. Сейчас было ясно одно, решение предлагает Дьявол, а не Золотая Книга. Оба предлагали одинаковые решения, и с обеих сторон это звучало не слишком приятно. Или Владычица бы тоже ради спасения всех прибегла к такому решению — и выполнил бы он её приказ не раздумывая, или запротестовал, таким показывая себя с не очень положительной стороны. Это не казалось бы трусостью с его стороны, но вот со стороны Юпитер и Божеств казалось бы кощунством. Пойди Гидеон на такой шаг сейчас, как отреагировала бы сама Владычица? Ведь он не догадывался, о чём тогда шла речь. Чем больше Гидеон думал, тем больше сомневался, и его сомнения принимали сторону Золотой Книги. — Дааа, — продолжал издевательски Безликий Демон с маской скорби и радости, стоя позади Гидеона, демонстрируя сторону скорби. — Ты же понимаешь, только ты можешь исцелить их, иначе таких станет больше, и другого выхода нет. Ведь ты же всегда заявлял, что можешь помогать людям, попавшим в беду. — Но…! — запнулся Гидеон, — Но я… я… Он ведь не думал, что придётся помогать им в подобном положении и таким способом! На самом деле сто вонзающихся кинжалов в тело Гидеона и стало бы решением, так как исходящая Божественная сила даже сквозь кангу кровью, болью очистила бы такой одержимый поток людей. Сто — это максимум для Божества с кангой, он хоть и бессмертный, но не бесчувственный. Это ужасно. Немыслимо и зверски. Он не мог подвергнуть себя такому испытанию. — Тебя все официально признали виновным, хотя это не так. Божества готовы подставить тебя, уничтожить. Ты мыслишь по-другому. И твои методы борьбы против таких как мы, также никто не приветствовал. — Ты всегда был для них несерьёзным. Даже лишним. Я даже слышу, как они смеются над твоей неудачей, слабостью и унижают тебя, — ответил Безликий Демон издевательски. Юпитер так старается сохранить твой пост руководителя Мидаса, а ты, оказывается, можешь подвести ее, позволишь всё разрушить самому. Недолго осталось, скоро Дьявол будет править всем весельем. — Докажи, что ты и есть тот самый благодетель, который пойдет на всё, — проговорил Безликий у самого уха Гидеона. — Ты же сам их к этому подтолкнул! И по твоей вине мне всё омыть собственной кровью? Единственный способ спасти всех разом — это уничтожить тебя, гнусный монстр! — от гнева у Гидеона из глаз едва не вырывалось пламя. — Ты должен понимать, что меня убить невозможно, тебе меня не победить. Но буду ждать очередной схватки с тобой. И ещё, сделаю вот что, я могу устаканить демонов в аду. Больше мне нечего предложить. И посмотри, одной твоей кровью ты и людей «исцелишь», и в глазах Владычицы возвысишься, и даже, возможно, кто-то всё таки согласится с твоей правдой, — шептал Безликий. — Другого выбора у тебя всё равно нет, принимай и кайся, — проговорил Демон. И Гидеон был уверен, он чувствовал, что Безликий сейчас говорит без усмешки и капли радости. — Позволь им «исполнить свои мечты», — громко произнес Демон, что означало: позволь им исцелиться. Безликий обратился к людям: — Вы хотите исполнить свои желания. Вот он, кто услышал вас. Вам нужно всего лишь проткнуть его мечом. И вы обретёте то, что желаете, его кровь обладает волшебной силой и на все желания хватит, — серьёзным и спокойным тоном говорил Безликий. Из толпы заразных душ послышалось: — А он точно не помрёт? — Нет, он бессмертный. Поглядите, — и проткнул Гидеона чёрным мечом. Гидеон вскрикнул от боли, кровь сочилась из него. Вновь из толпы послышались: «исполни мое желание» А дальше Гидеон просто отключил сознание, так как они люди просто сошли с ума. И потом он услышал, как за его тело, которое вот-вот разукрасят сотни мечей, спорят, кто первый кто последний. Гидеон кричал. Безликий Демон стоял в стороне и наблюдал, ради чего сейчас этот несчастный мучается. Один за другим поглощённые желаниями люди стали протыкать своё любимое Божество. Божество действительно не мог умереть. Но это не означало, что он не чувствует боль. Он слышал звук разрезаемой плоти, чувствовал, как острый клинок задевает кости, и от боли не хотелось жить — эти ощущения едва не приводили к помешательству. Здесь Гидеон ничем не отличался от обычного смертного человека. Около сотни человек, сверкая покрасневшими глазами, окружили Божество, и по очереди схватывали чёрный меч, который им с огромным удовольствием предоставил Безликий. Гидеон перестал дышать. Градоначальника посетила не только мысль о том, что его тело превратится в решето, в бесформенную кровавую кашу. Он намного сильнее боялся другого, смутно ощущая, что если они так поступят, то, возможно, что-то в его душе будет навсегда уничтожено. Безликий Демон твердил, что Гидеон не может защитить людей, что это всё его вина, он сеял в нём сомнения, твердил, что у него не осталось ни одного верного последователя, что все давно потеряли в него веру. Лишал последних иллюзий, надежды на что-то доброе, искреннее, и говорил, что Гидеон даже себя может потерять, озлобившийся на всё и принимающий Тёмную сторону. Безликий мог предоставить ему в Аду последнее слово, уважение, и сделал бы его своим приемником. И тогда бы тогда стало ясно, насколько сильна воля добродетели Божества, чтобы противостоять всей поглощающей его Тёмной Силе. А учитывая то, что его сдерживает канга, противостоять всему ему фактически невозможно. Именно в Аду у Гидеона было бы много привилегий. Безликий заманивал его к себе, и отчаявшись, у Гидеона не было бы другого выхода. При мысли об этом у Гидеона вырвалось: — Спа… Однако он так и не успел выкрикнуть «спасите». Ледяной клинок снова вошёл в его плоть. Глаза его широко распахнулись. Этот крик был настолько надрывным, что люди, окружившие Божество перепугались. Кто-то, закрыв глаза и отвернувшись, сказал: — Не давайте ему кричать. И решили заткнуть ему рот какой-то тряпкой. Но ничьё желание исполнено не было, лишь изредка многие стали по-другому смотреть на происходящее и ужасались. То ли обряд начинал действовать, то ли кровопролитие повергло в шок. Чёрный меч то и дело врезался в тело Гидеона. Он раскрыл глаза так широко, как только мог, из них покатились крупные слёзы. А в его душе застыл беззвучный крик. —Спасите! Спасите, спасите, спасите! Спасите, спасите, спасите-спасите-спасите-спасите!!! Больно, больно, больно, больно… Больно, больно, больно, больно, больно, больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно!!! Почему я не умираю?! Почему я не могу умереть?! Он хотел бы завыть самым отчаянным плачем, на который только был способен, но из горла не шло ни единого звука, только хрип. Наверное, его уже пронзили мечом. От боли его охватило безумие, словно всю боль, предназначенную ему за несколько жизней, он должен был испытать здесь, сейчас. А после ему уже никогда не будет больно. Он ничего не видел, весь мир погрузился во тьму, и только маленький сгусток огня где-то поблизости горел всё безумнее, всё ярче, всё сильнее. Но только никак не мог вырваться из лап Безликого Демона. Гидеон не слышал своих криков. Зато услышал другой, пронзительный крик, кажется, исходящий от того призрачного огонька. И пусть этот крик слетел не с его губ, Гидеону показалось, что в нём ровно столько же боли, сколько он испытывал сейчас, будто бы это и впрямь кричал он сам. Но к тому моменту Божество уже не мог держаться — из горла его послышалось бульканье, а потом его сознание окончательно разбилось вдребезги. В тот же миг храм охватила взрывная волна неистово палящего пламени… — А-а-а-а-а-а! Бесчисленные голоса пронзительными криками заполнили храм. Огонь, подобно карме, несущей воздаяние за грехи, бушующим вихрем пролетел по главному залу. Никому не удалось от него спастись — призрачное пламя жаркой волной в одно мгновение превратило сотню человек на постаменте и под ним в сотню обожжённых дочерна трупов! Когда же огонь постепенно угас и отступил, призрачный огонёк исчез, а на его месте сформировалась фигура молодой девушки. Она упала на колени перед выжженным божественным постаментом, сгорбилась до земли, обхватила голову руками и издала долгий, протяжный крик неописуемого страдания. Она не смела даже мельком взглянуть, во что превратился тот, кто лежал сейчас перед ней. Потому что… наверняка… уже нельзя было узнать в нём человеческое тело. В храме пол устилали мёртвые тела. Безликий Демон даже, смеясь, развернулся и вышел прочь. Тем временем над храмом Божества Гидеона бесконечным покрывалом сгустились чёрные тучи, которые стали медленно завихряться, подобно огромному глазу Демона. Так небо возвещало рождение тёмной твари, так жестокий и беспощадный демон обретал форму! А все усилия Безликого Демона перетянуть Гидеона на свою сторону пошли крахом.