Октябрьские сказки

Почему твои песни так разрывают душу, И я боюсь это странное чувство разрушить? «Посвящение», Земля Легенд

Образ. Ускользающий, как за ним ни беги. Образ – переменчивый, точно мягкий туман над хрустальным озером. Образ – яркий, вспыхивающий звездою сверхновой – лишь на краткий миг, чтоб тотчас погаснуть навек – но до самой кончины отпечататься на сетчатке, в памяти, в сердце, меж жил и костей прорасти – врасти – малахитово-золотыми ростками. Вот лес оживает и шепчет тебе что-то, шелестя изумрудною листвой. Вот встает морозной октябрьской ночью над резкими черными росчерками древесных крон величавая луноликая дева – глаза ее полыхают белым пламенем древней силы, в волосы вплетены сияющие алмазные звезды без счета, а голос, в котором смешались ласковый шум морских волн и грозный рев неистовой бури, до самого рассвета нашептывает тебе дивные нездешние строки. Вот волосы твои обращаются перьями, миг – и за твоей спиною крылья, лети куда пожелаешь, ибо нет границ там, где правит воображение. Вот лебединая ладья плывет по реке – а вот переворачивается мир, и острый киль уже рассекает лазурную гладь небес, и лодочник с раскосыми глазами протягивает тебе руку в приглашающем жесте, суля удивительные приключения. Образ – что не ухватить, точно златое отражение луны в ясной синей воде. Не ухватить. Но – запечатлеть. На бумаге, на холсте, в постукиваньи клавиатуры или пишущей машинки, в глубоком пении клавиш фортепиано, струн скрипки или гитары, в звоне голоса, чистого ли и сильного, нарочно будто сотворенного чтоб творить песню, иль низкого волнующе-хрипловатого, будто бы для песни вовсе не созданного, но вопреки всему песню создающего. В щелчке объектива фотоаппарата, в распускающемся на подоконнике цветке, во взмахе кисточки для макияжа. В своих творениях. В своей жизни. В своей любви. Образ. Ускользающий, как за ним ни беги. Неизъяснимо прекрасный в своей незавершенности. Чарующий своей неуловимостью. Живущий лишь миг, приходя извне. Живущий вечно, поселившись в нас.